Запись семьдесят восьмая. Сладкая тайна имён

20.11.04 Вчера на "Автографе" был дан «бой» Нине Фёдоровне. Начало «баталии» положила Наташа Чернышёва.

Ольга Геннадьевна начала вечер с приглашения поделиться впечатлениями от нашего юбилея. Все отозвались довольно благостно. Наташа тоже начала было «за здравие», но быстро вышла из этого тона и давай чихвостить «публику», которая пришла в «Автограф» позже всех и удовлетворяет свои амбиции в духе соцарта – вручение похвальных грамот, стихи оцениваются не за поэтические достоинства, а за, например, выбор темы. Что почему-то Галина Васильевна Небараковская была поощрена грамотой, а Галина Ивановна Климовская, чей поэтический дар даже и сравнивать нельзя с поощрёнными, - была обойдена. И вообще – что это за мера одобрения поэта похвальной грамотой от культурного фонда?

Нина Фёдоровна решила ее урезонить, высказав свое неприятие Наташиной лексикой в стихах (слово «трахать»). Вот тут-то Наташа и высказала, что она думает о Н.Ф., в частности, и о изданной ею книге со стихами томских поэтов: «...форменный китч, ... ни вкуса художественного, ни понимания, ни скромности…»). Нина Анатольевна Стусь, было, вмешалась: «Так нельзя, мы тут все равные, мы не для того тут собираемся...». Наташа в запальчивости: «"Автограф" меня привлекал первые два года – и публика, и содержание. А сейчас его состав и уровень встреч совершенно непереносим, и не только для меня».

Ольга сначала пыталась погасить накаляющуюся обстановку, но реплики Н.Ф. насчет недостатков организации юбилея («Пришли на все готовое, я сама договаривалась о зале. Организация юбилея никуда не годилась»), похоже, была последней каплей. И Ольгу прорвало: оказывается, Н.Ф. ходила к директору «Пушкинки» с жалобой на нашего Председателя, дескать, та "неправильно" ведет встречи, обрывает "уважаемых людей", плохо организует "мероприятия". И даже в лицо О.Г. выдан упрёк: «Вы за это деньги получаете!».
Та сначала с улыбкой все это воспринимала, а потом: «Да что же это такое, какое имеете вы право меня в чем-то упрекать! Не нравится – не ходите.  Зарплату я получаю за работу, а эта деятельность – это для души, мне нравится встречаться с вами всеми, с писателями, нашими гостями»... 
(До Нины Фёдоровны, похоже, не доходят мотивы подвижничества Ольги Геннадьевны: почему она уже пять лет каждую пятницу после работы идет в наш зал, куда мы  приходим то толпой, то считанными единицами; приглашает писателей;  договаривается с администрацией библиотеки о предоставлении помещения, чтобы не уходили гардеробщицы; на свои деньги обязательно готовит маленькие презенты приглашённым; готовится к встречам – роется в литературе, читает новых авторов, ищет слова, чтобы не обидеть слабых... Это - душевные порывы, а не забота о карьере. При чем тут – «деньги платят»?). 
Во мне бурлил адреналин, но я молчала - видела: Ольга держит удар. Вот если (думалось) ослабнет – там расплачется или повысит голос, тогда вмешаюсь и поддержу, как не раз это делала. Очень удачно, что не было Небараковской и нашего капитана Анатолия Киприяновича – им, похоже, тоже не по нутру, что Ольга ограничивает активность самодеятельных стихотворцев. Н.А. Стусь была в промежутке между спорящими, Галина Сергеевна тоже что-то интеллигентно высказывала насчет «дружбы и уважения».

Закончилось тем, что Ольга предложила Нине Фёдоровне покинуть «наше общество». Некоторые пытались миром уладить конфликт, но О.Г. уже не хотела упустить такую возможность – избавиться от Нины Фёдоровны: слишком много неприемлемых качеств та нам продемонстрировала - стукачество, некомпетентность, самоуверенность, явное желание возглавить «Автограф».

Наконец, Нина Фёдоровна пошла к двери – никто за нею не вышел, даже ее друг Торощин. Когда она ушла, те самые "некоторые" (понятно - старшее поколение) стали урезонивать Ольгу – мол, так нельзя с людьми. Ольга отбивалась: «А со мною можно? Зачем это мне – объясняться со своим директором? Она меня оскорбила, обвинила, что я никуда не годный организатор. Это мне-то! Да кто она тут такая? «Она зал организовала»! Да пусть бы сидела – и без нее бы зал был наш, я все же здесь работаю, мне никакого труда не стоило всех вас перевести в более просторное помещение. Какая тут заслуга?! И вообще – о чем тут говорить? Саша Марченко с Галиной Сергеевной резали бутерброды, вот и они бы мне сыпали упреки – почему я это не организовала. Каждый занимался тем, что он может, никто никого не обязывал. И то что она ушла – я спасибо скажу, если она больше не придет. Я хочу на наших вечерах видеть Наташу, Галину Ивановну, Люду Костюченко... Да всех хочу, кого сюда зовёт поэзия. Но не Приходько! Для неё чужие стихи - инструмент самоутверждения. А на самом деле она к поэзии абсолютно глухая - написал человек фразу в рифму, уже, по её мнению, - поэт».
 
Нина Анатольевна Стусь продолжала что-то про демократию. Ольга замолчала, сидела с пунцовыми щеками. Нужна была поддержка. Пришлось "встрять". Напомнила, как к нам пришла Приходько и с чем – собирать стихи «про Томск». Как был низок уровень ее запросов к стихам, как она все время «якала», какую чушь она несла о поэзии известнейших поэтов (Бродского, например: «В то время, как вся страна поднималась из руин, он позволял себе…», а Макса Батурина в грош не ставила); что в этой ее книге лишь треть поэтов достойно представляют нашу томскую поэзию; что книга через десятки лет попадет в руки искушенного читателя или критика, и они будут удручены состоянием томской поэзии на рубеже третьего тысячелетия; что наши признанные поэты потому и не пришли на презентацию книги - настолько низко оценили ее содержание; что имея низкий уровень понимания поэзии, Приходько потворствовала нетребовательному читателю. Даже озвучила смысл фразы Марины Цветаевой: «Плодить маленьких поэтов грех и вред. Плодить чистых ремесленников поэзии - плодить глухих музыкантов. Провозгласив поэзию ремеслом, вы втягиваете в нее круги, для нее не созданные, всех тех, кому не дано. "Раз ремесло - почему не я?" Читатель становится писателем, а настоящий читатель, одолеваемый бесчисленными именами и направлениями (чем меньше ценность, тем ярче вывеска), отчаявшись, совсем перестает читать»...

А потом – даже странно, наступило какое-то облегчение, будто воздух посвежел в комнате. Мы поговорили о предисловии к сборнику автографовцев, о его оформлении, а потом сочиняли короткие смешные стишки и читали стихи любимых поэтов. Вечер прошел, по-моему, очень удачно. Но Ольга боится, что в следующий раз Нина Фёдоровна придет и сядет, как ни в чем не бывало.

***
Есть несколько слов, а точнее - имен,
Звучащих, как сладкая тайна.
За ними встают уходящих времен
Неясные тени. Случайный,
Едва ли расслышанный, шепот вдали
Рождает глухую истому, и жалость о том,
Чего не сберегли. Но холод уснувшего дома
Уже не замедлит усталых шагов,
И вряд ли прервется дорога
Того, кто прошел через сумрак веков
Помощником древнего бога.
Кому в благодарность плывет и теперь
Великий скиталец из Трои.
И кем приоткрыта в нездешнее дверь
Джоконды улыбкой простою.
Кто мог рассказать и знал, что сказать,
И был он и в силах, и в праве.
А ты…  Если ты прирожден был летать,
Чего же ты здесь, между нами?

2008 г.