Я хотела уехать книга В одиночестве смысла нет

              Я  хотела уехать…


   О, Бог мой, дай  долготерпенья
В том, что я  не в силах изменить.
Дай  силу воли мне отбросить все сомненья,
Там, где нужно иль бороться, или жить.
Ещё немного разума и мудрости в решеньях,
Судьба где  вопрошает – «Как мне быть»?

Нет на земле ни одного человека, у которого не было глубоко запрятанной тайны. Тайны, которую не хочется вспоминать, но не получается вообще забыть. Сидит эта колючая и болючая «заноза» в сердце и часто волнует душу воспоминаниями. Особенно когда человек болен или нанесена новая душевная травма.  Если эту  боль нанёс любимый человек, то вольно или невольно о нём думаешь и днём и ночью   ведь он - многолетняя причина твоего счастья или несчастья. Не даёт Бог облегчения, даже пройдя покаяние в храме.
Современная психология учить многим запретам на взаимоотношения с людьми : не выяснять отношений с теми кто тебя разочаровал; не подпускать близко того, кто тебя предал; не просить помощи у того, кто отказал однажды и так далее.  А как тогда жить? Даже кроты, слепые и одинокие, живущие под землей,  весной выходят из своих нор, чтобы пообщаться и погреться на солнышке. Закрытые двери квартиры и человеческого сердца, не могут избавить самого человека от воспоминаний. Как скинуть этот многолетний балласт?  С кем посоветоваться? Кому доверить свои «муки душевные» и при этом оставить их для родных людей тайной?    Обезьяны, например, после ссоры и драки немедленно ищут, кого нужно обнять или делятся едой с другой обезьяной. «Гасят» негатив хорошим гормоном. Люди же ищут родственную душу: вдумчивого,  внимательного и не болтливого человека, которому можно раскрыть себя и доверить секрет.
Жанна Владимировна, облегчённо вздохнув, вышла из ворот рынка с двумя полными сумками продуктов.
       - Зачем затеяла спор с прожженными торговками? Но сколько можно терпеть эти обвесы? Когда  Нелька Серова,  ещё в советское время, ушла с  должности начальника планового отдела торговать овощами, то мы  все были шокированы! И ещё больший шок все испытали, когда она на мизерную зарплату лотошницы, купила себе  через год или два, двухкомнатную квартиру. Мужа у неё не было. А я ещё восемь лет после её ухода на очереди стояла. Как же, из грязи  и в князи, а  если наоборот. Гордыня мешала что – то изменить! Тогда обвешивали и  сейчас  делают  то же самое. - Она  устала села на скамейку. – Сто рублей с двух продавщиц собрала за перевес. Это за явный перевес, а подкрутки весов и  подвески магнитные, кто знает, сколько наших денег уходит в их карман? Свекровь, царство ей небесное, рассказывала, как с мешка сахара восемь или  девять килограмм  лишнего веса брали. Ведро воды рядом и теплое место! У продавцов, конечно, труд тяжёлый, но место то «хлебное»! Теничке, тоже прибыль перепадала. Плата за молчание. А сейчас этот обман  ещё более изощрён? Что  - то удовольствия от «отвоёванных» денег я не ощущаю. Смирение наше может весь мир покорить. Где прочла? Не помню. - Мысленно рассуждала она. - Смирение, терпение… - Женщина тяжело вздохнула. – На сколько моих сил ещё хватит! Вставай! – приказала она себе.   Какой там автобус? - Женщина поправила очки на носу.
Жанна с трудом вскарабкалась в салон, закинув сумки на верхнюю ступеньку. Она заметила, что шофёр явно нервничает. Не успела поставить ноги на площадку салона,  как  автобус резко сорвался с места. В результате она не села, а плюхнулась на первое сиденье, задев сидящую женщину.
    -  Извините! – буркнула она. - Мужчина! – обратилась она кводителю. Нельзя быть немножко внимательней? Не дрова везёте!.
     - Не дрова, а старую рухлядь! – ответил шофёр. -  Себя уже еле таскают, а всё хапают и хапают!
 Женщина разволновалась и хотела возразить, но вмешалась женщина, сидящая рядом.
       - Я бы на вашем месте извинилась!  - обратилась она к водителю.  Такое состояние человека и Вам потом будет знакомо, потому что это – ваше будущее! Возраст никого не жалеет! Жаль Вас будет, если Вы не научитесь уважать старость. А Вы успокойтесь, хамство, поверьте мне, победимо!- Сказала она Жанне, и пристально на неё посмотрела. - Просто молодой человек плохо воспитан. Вы не выходите? – спросила она попутчицу?
 - Выхожу.
 - Я Вам помогу. - Сказала незнакомка  и легко подхватила одну из сумок.
Красивая и ухоженняя женщина. Голова покрыта шифоновым платком.
. Когда они вышли, то она опять внимательно посмотрела на попутчицу Сумки поставили на лавочку в остановочном павильоне.
    - Спасибо, Вам, большое! Я и правда, стала как каракатица. Бог ему, водителю, судья. Летами ушёл, а умом не дошёл! У меня такое впечатление, что мы где – то встречались раньше. Вам не кажется? – спросила Жанна. – Вы на меня так внимательно смотрите и мне ваше лицо знакомо.
     - Я счастлива, что Вы меня узнали, Жанна Владимировна! - она слегка обняла, оторопевшую женщину. - Я - Татьяна Тураева из Чечни. Вспомнили? Наши лекции по сетевому маркетингу, поездки в Пермь и вечера?  Прошло чуть больше пятнадцати лет.  Я приезжаю в Омск  каждый год, а вас в офисе я не встречала.  Я так обрадовалась, что Вас встретила. Вам помочь?
    - Надо же, прошло пятнадцать лет! Видишь, в какую рухлядь я превратилась? - Жанна развела руками. - Как же я рада тебя видеть! Я когда перестала сотрудничать с компанией и друзей всех постепенно  растеряла. Танечка, пойдём ко мне. Чаю попьём, и ты мне расскажешь про свою жизнь.  Как я рада!
    - К Вам пойдём в следующий раз, а сейчас ко мне. Ко мне ближе - Она показала на дом, стоящий напротив остановки - Мы снимаем квартиру вот в этом доме, а ребята мои придут только часа через три, и  не раньше. У меня сыновья здесь учатся
    - А это - удобно?  - робко спросила Жанна.
     - Вы, о чём? Вы забыли, из какой республики я приехала? У нас каждому доброму человеку рады! У чеченцев есть поговорка: «Трудись, будто никогда не умрёшь; будь добрым с людьми, будто завтра умрёшь». А я теперь - мусульманка. – Сказала Таня,  забирая сумки Жанны с лавочки. – Возражений не принимаю!
Двухкомнатная квартира на втором этаже была чистенькой и с хорошим ремонтом. Уютно и ни какого хлама. Татьяна усадила гостью в удобное кресло и включила тихую  музыку.
 - Жанна Владимировна, Вы можете даже прилечь. Мне понадобится полчаса. И не возражать! Будем сейчас отдыхать. Пятнадцать лет – это не кот начихал. - Улыбнулась она, подавая подушку, от которой вкусно пахло какой - то травой. - Полежите. Неприятности ваши,  как рукой снимет!
 Жанна сама не поняла, как уснула, едва положив голову на подушку.
Татьяна выключила музыку и разбудила женщину.
      - С Вами всё хорошо? – спросила она своим тихим  голосом.
     - Мне кажется, что я сейчас была в раю. Даже сон приснился. Что за дурман трава в твоей волшебной подушке? -  Жанна счастливо улыбалась. – Я давно так не отдыхала. Спасибо, тебе Танюша!
    - Спасибо потом. Я вот тут скромненький стол накрыла. Я отлучусь в другую комнату, а Вы мойте руки и проходите за стол. Извините, что придётся подождать. Голубое полотенце весит для Вас.
Когда она вернулась из ванной, то Татьяны ещё не было. Из комнаты слышалось какое - то бормотание на другом языке. Они сели за стол, и Татьяна налила вина.
      - Даже когда я в России, не имею права пропускать молитву, извините! Я скажу, если Вы не будите против, то русский тост: - За встречу! Вино домашнее и немного можно. – Они пригубили. - Я приняла десять лет назад мусульманство. И только после этого стала настоящей женой своему мужу и  его родня меня сразу признала. А моя любимая родня здесь в Омске до сих пор со мной через «губу» разговаривает.
    - Это из  - за твоего мужа? Он, что обижает тебя? – спросила Жанна Ивановна.
     - Нет.. Я самая счастливая женщина на свете, но я  вторая жена- к тому, же ещё и русская Для своей кровной родни, живущей здесь, я теперь»зажравшаяся богиня» - так говорит моя сестра. Для них я давно чужая. В России другое мнение о южных мужчинах, но у меня  лучший из мужчин! Он ни словом, и ни делом меня никогда  не обидел. А мы вместе почти тридцать лет. Дом для нас большой построил, детей наших никогда не обижал и не обижает. Есть, конечно, и в Чечне тоже неадекватные  мужчины, но пальцы на ногах и руках тоже разные.  Да, Вы кушайте, Жанна Владимировна, не стесняйтесь. Мне сорок пять лет будет и у меня три сына. Старшему - Ахмату – 26 лет, Эмину – 24 и Малику – 19 лет. Старший выучился на юриста и живёт со своей семьёй с нами, а Малик и Эмин учатся в  медицинской академии в Омске.
       - Я помню, ты мне рассказывала, что сбежала с молодым чеченцем сразу после школы. Они что - то строили в вашей деревне. А потом родители его с тобой долго не общались.
     - Мой муж, Захид, позже окончил строительный институт и   много лет работал прорабом, а сейчас руководит строительной компанией. Мне он ни разу  и ни в чём не отказал. У них свои законы и правила. Мне восемнадцать было, и  я по самые уши была влюблена! Приехала к нему на родину, а там у него жена и трое детей. А пути назад нет! В Чечне разрешено иметь до четырёх семей, при условии, что жены и дети будут жить в равных условиях. Я без денег и почти голая и … Меня отдали его старшей жене. Она, Фарида, его ровесница и мать его трёх  девочек! Сколько я слёз пролила и вытерпела  неприязни с её стороны и от его родителей, но он сумел усмирить и примирить всех, кто был против молодой русской жены. Я благодарна Фариде, его старшей жене. Я тогда по -  наивности своей не понимала, что она его ревнует ко мне. Первое, что я обязана была сделать – выучить чеченский язык, а потом научится стряпать, варить, стирать и прочим домашним премудростям. Почти пять лет мы жили с ней и её детьми вместе. Он за это время построил для меня, то есть для нас, дом. Я родила сына Ахмата и, по их обычаю, уже могла претендовать на хозяйку дома. Проверка на «проф. пригодность» и  на жену была жёсткой!  Только после рождения Эмина мне даже разрешили пойти учиться.  Я сегодня в автобусе была шокирована поведением водителя по отношению к пожилой женщине. Нет того почитания к старости, которому учат в Чечне детей с детства. А жаль.  Помнишь, с каким трудом я добивалась разрешения на офис нашей медовой компании в Чечне? Такой заслон преодолела, что долго пришлось доказывать всем, что я смогу. Особенно свекровь моя сопротивлялась. Когда я  смогла мужа убедить, то он сам  сказал ей, что зуб, скрежетавший на сноху, укусил его, её сына! После этого я решила принять  мусульманство! Иногда думаю, а если вернуть мои девятнадцать лет? Как бы я поступила? Ему,  моему Захиду, в этом году пятьдесят лет, а я вижу, что он  по – прежнему любит меня. У них говорят: - «Хороший сын – сердце отца, а плохой сын – горе отца». У моего Захида теперь четыре сердца!
      - А как же реагировала его первая семья и Фарида? – спросила Жанна.
      - Сейчас она сильно болеет, и я отдаю ей свой «долг». Помогаю, как могу.  Наши дома построены на одной улице и по одному проекту.  Их дочери -.Хава и Хадия уже замужем, а третья дочь - утонула в Москва реке. Училась в МГУ на втором курсе.  Хорошая она, Фарида, женщина, но сильно безответная и безропотная.Так до сих пор и не пойму, любит она Захида или нет? Скрытная очень и молчаливая. После смерти Сафийи   она чуть разума не лишилась, и долго, молча, прогоняла Захида  из своего дома, упрекая в смерти дочери. А меня почему - то  пускала.  Месть, говорят, не забывается, но, наверное, стареет. Она мстила ему за обиду и может за меня, но не явно, а  как - то по своему, а он  всё чувствовал и переживал. Я никогда не спрашивала и не спрашиваю: -Кто я для него? Я его любовь ко мне чувствую, а слова ведь не главное! Вот так и живём. Я стараюсь обо всём плохом забыть, но Вы, же знаете, как  трудно это сделать. Забыть, простить, а если любишь всю жизнь одного? Вряд ли бы я смогла стать такой счастливой и успешной женщиной как сейчас, если бы осталась в своей деревне жить - с пьющим отцом, безработным братом, вымотанной домашними заботами и проблемами мамой. Я бы может быть уехала в город, но смогла бы я учиться и выйти замуж по любви, а любили бы меня?  Не знаю. – Татьяна задумалась. - Заговорила я  Вас совсем.  Сейчас угощу чаем, который готовить научила меня свекровь. – Она замолчала. – А у Вас как дела, если не секрет?
    -  Я намного старше тебя. Мне скоро пятьдесят семь .Всё терпимо! А я труслива с детства, а сейчас живу по принципу  - а куда деваться.  - Ничего не поменяешь, и  наступает возраст, что скоро забудешь то, что хочешь помнить, и будешь помнить то, что хотела забыть.  Что - то я замудрила! - С грустью призналась Жанна Владимировна. - Не каждый может стать хозяином своей судьбы.  Я не смогла. Спасибо за всё!  - сказала она, вставая из - за стола. - Мы с тобой устроим встречный визит, но у меня в доме. Хорошо? Мне пора. Если твоим детям нужна будет помощь, когда тебя не будет в годе, то пусть не стесняются и звонят, а я чем смогу, тем и помогу.
 Они обменялись телефонами, расставаясь. Настроение после утренних неприятностей заметно улучшилось.
       -  Сорок пять лет Татьяне, а она так молодо выглядит! Красивая, молодая и счастливая! Повезло бабе! Ведь я тогда, когда мне было двадцать лет, побоялась в «омут» головой!  -  подумала Жанна. - Вот вам и «чёрный» мужчина!  С детства пугали нас цыганами, чеченцами, татарами, как бабайками, а мы их, как огня боялись. Родители наши были малограмотными и жили слухами и поверьями, а мы - послушными. Сейчас дома - то, что ждать от моего « белого» русского? Позову Татьяну к нам, а чем угощать? Ладно, что - нибудь, придумаю. - Рассуждала женщина. - И, то, правда, куда теперь деваться? Дай мне мудрости, Господи!  - Любви между нами давно нет. Радуют только дети и внуки! Но они редко нас балуют своим вниманием, да и приходят того реже!  - Её мысли  путались, а её личная жизнь показалась теперь никчемной
 Она  поднялась на четвертый этаж и, открыв дверь своим ключом, почувствовала сильный запах перегара в квартире.
      - Вот оно, моё счастье «косолапое»! – подумала она. – Опять пьян!
Её любимый муж, спал одетым на полу, а рядом стояла недопитая бутылка водки. Вторая, но полная стояла, не раскрытая, на диване. «Запойчик», так он ласково называл свои ежемесячные выпивки, после получения зарплаты, начались. Теперь два дня «активного отдыха» с баяном в обнимку и грустной песней  о несчастном бродяге! Она последнее время со страхом ждала его скорую новую жизнь. Её Ефим Петрович, через полгода выходит на пенсию! Накануне он торжественно поведал всем, что не один день на работе не задержится, потому что хватит горбатиться на государство, и надо пожить для себя, любимого. Жизнь  у него будет новая, а привычки останутся старыми.
 - Нас с ним ждёт новая, почти « райская жизнь»! Может купить билет в одну сторону? Надо хоть раз в жизни совершить безумие, а может именно оно продлит мою жизнь?  И пусть летит всё в эти тар  - тарары!  Не выдерживают нервы! - она заплакала. - Пожить для себя, любимой!  А как это? Хоть раз, не оглядываясь на мнение родных, соседей и знакомых – уйти, уехать, убежать!  Он же собирается себя полюбить! Дураку, понятно, что будет! Он и  сейчас не считается с моим мнением и не интересуется моим здоровьем, а что будет дальше? Однажды поделилась своими мыслями с дочерью, но дочка сказала, как отрубила: 
      - Сама его терпишь, значит, сама со своей жизнью и любовью разбирайся.  Чем я помогу? С вами жить, однозначно, не буду, а дальше, мама будет только хуже. Если думаешь, что он бросит пить, то,  извини, но я в это не верю! Решай сама, что тебе делать.
 Теперь она не рассказывает детям про отца, отвечая, когда спросят, что всё терпимо и нормально. А что такое – нормально? Она сама не знает!
 Его отец, тоже выпивал крепко, и когда свекровь ему говорила, что им с этим делать, то он, делая по – детски наивное лицо, говорил, коверкая слова:  - Рекбус! Краксворд! Решай сама, а я живу отлично! – и поднимал вверх большой палец, показывая, что всё – отлично  и он жизнью своей доволен.
Когда свекровь умерла, Пётр Свиридович растерялся. Она никому не жаловалась, что больна и сама себя лечила. Сразу после её смерти гордость его «петушиная» пропала, но водка со стола не исчезла. Дети пытались ему помочь и уговаривали переехать в город, но при условии – не пить! Свиридович категорично отказался. Он стал прятать бутылки по всему дому и даже в сарае! Даже в валенках и сапогах! Первое время он сильно буянил, всех материл и качал свои права, а когда осознал, что его жены нет в живых, то сник! После инсульта дети его оформили в дом престарелых. Только там его могли остановить от водочных возлияний. Ульяны  Ефимовны уже восемь лет нет, а Свиридович до сих пор жив. Вот тебе и ребус, кроссворд. Пить или не пить на пенсии  – вопрос? А её  Ефим в отца и здоровьем и поведением удался.
    - Как чёрта не крести, а он своё кричит: - »Пусти»! - Вспомнила она любимую поговорку Ульяны Ефимовны.  – Добрая была женщина.  Ефим молодой водки в рот не брал. Отца осуждал. Значит, я не смогла удержать его от пагубной привычки. Опять его оправдываю! – рассердилась она. – Сейчас проснётся и опять…. Жанна, думай! Самрй  уже скоро шестьдесят! – она осмотрела комнату. - Займусь шкафом, а то скоро весна.  Буду искать «скелеты в шкафу» и постепенно их выбрасывать! Лучше не грохотать, а то опять разборки устроит.
 Женщина решительно распахнула стенки шкафа и вывалила, на  постеленную на полу простыню, содержимое полок.
       - Нужно сортировать. Кто - то в рост, а я в вес. Не женщина, а  толстая кубышка! Зачем берегу весь этот гардероб? Талия такой ширины, как когда  - то были плечи, даже ещё шире! – Она даже не мерила, а прикладывала к своему телу платья, футболки, юбки и со злостью, складывала   в мешок.  - Хожу как мужик: брюки и кофты - размахайки, да футболки. Один раз женщина окликнула и спросила: - «Мужчина, вы  не знаете, где номер дома 24». Повернулась, а она извиняться, что серёжки в ушах не заметила? Обиделась я тогда, а почему? Ведь я облик женский потеряла, а не она.
 С верхней полки Жанна достала маленький пакет, завёрнутый в полотенце. Предательски забилось сердце. Она села в кресло и дрожащими руками, размотав полотенце, стала разворачивать пакет.
     - Где же мой  секрет, который всю жизнь как червь сидит во мне!  – Она стала рассматривать фотографии и письма.  Вспомнив, она стала торопливо искать выписку из больницы, выданную ей более сорока лет назад.  - Неужели кто – то нашёл? Сама большая глупость, что я её столько лет храню. Зачем?  Поплакать и пожалеть себя? Уничтожить!
Она сильно разволновалась. Перебирая бумаги заново, она так  и не смогла сосредоточиться. Смерила давление. Выпила горячего чая.
      - Каждый раз хочу уничтожить и опять не могу.  – Ладно, прочту, порву и прогоню мысли прочь! Господи, прости и помоги. Не виновата я в этом грехе! – Она поцеловала крестик, весящий на цепочке.  - Ты же всё знаешь! Освободи, молю! Может, я схожу с ума?
 В доме у Жанны Владимировны не было не одной иконы. Она себя считала человеком неверующим, но с некоторых пор всё чаще стала просить у Бога защиты, и всё чаще ей стало казаться, что он её слышит. Она взяла пожелтевший листок, перекрестила его и стала рвать на мелкие кусочки. Скомкала и выбросила в мусорное ведро. Руки её тряслись от воспоминаний.  Положив под язык таблетку валидола , она села в кресло и закрыла глаза.
 Ей в ту пору было всего девятнадцать лет. Она училась в  технологическом техникуме последний год. Они с девчонками ходили на концерт, молодого певца, который впервые приехал в город на гастроли.  Она теперь и не помнит, почему она одна возвращалась в общежитие после концерта. Рядом был городской парк. Было лето и из окон общежития и дома, стоящего напротив, звучала громкая музыка.  Они с подругами часто ходили по той тропинке, и никто и ни когда не рассказывал о чём – то страшном. Жанна никого не заметила и не слышала! Мужчина накинулся на неё сзади. Она сумела отбиться от внезапно напавшего мужчины, но лишь после того, как он поиздевался над ней и надругался. Предусмотрительный был этот насильник! Рот заткнул, потом руки связал, а на землю пиджак подстелил. Сволочь интеллигентная! Может он не хотел убивать? Но когда она пришла в себя, то поняла, что в общежитие её уже не пустят,  поздно, а в таком виде стучать и плакать? Мужчина растворился. Единственное, что она запомнила – это сросшиеся на переносице брови! Она так была напугана, что даже плакать не могла. Не было вокруг ни доброй феи, ни мамы, а только боль и страх и темень непроглядна. Она сначала кричала, но никто её не услышал. У Жанны не было до этого мужчины. Первое, что пришло в голову – повесится. Она побрела обратно в рощицу, которая была недалеко. Стала искать подходящее дерево. Села на пенек и уже петлю хотела примерять, сделав её  с пояса платья.
Похоже, в этой роще все появлялись тихо, незаметно и не откуда!
     - Ты, что девка, удумала? Ополоумела, что - ли? - выдернула из её рук пояс женщина с метлой в руках. - Что случилось?
     - Я жить не хочу! Зачем? Он меня … - она заплакала. – За что?
    - Так, понятно! Опять эта сволочь на охоту вышла! Пойдём ко мне, а там решим -  жить тебе или нет! Ты из общежития? Почему одна шла? Пошли. – Она подняла её с пенька и силой повела к себе домой. – Извини, я покурю! Без милиции поймаю, гада!  Сколько ловят, а поймать не могут, А я поймаю! Из - за него моя племянница погибла ещё три года назад.  Я ему орудие насилия сама лично отрежу! Сволочь ненасытная! Пиджак стелил? Как звать то тебя? Меня Клавдия Ивановна.
 Они познакомились, и Жанна рассказала всё, что помнила.
 Когда девушка поняла, что беременна и прибежала к ней вся в слезах, то, Клавдия Ивановна, предложила ей переехать жить к ней. Она согласилась. Денег она за проживания с девушки брать не стала, договорившись, что та будет ей помогать по дому и иногда по работе.
      - Зачем тебе лишние пересуды? В милицию ты сама не пошла, а молва прицепится, что потом сама себя с трудом узнаешь. Аборт я тебе не дам делать, а ребенок родится, тогда там и посмотрим, как дальше поступить. А мама знает?  - спросила женщина Жанну.
    - Нет. Не пустят домой и не поверят они мне, а отец потом маме житья не даст. Ещё может и бить начнёт. Клавдия Ивановна, я же доучится не смогу!
     - А мать за что истязать?  Хотя, всякие мужики бывают! – рассуждала она. – Успокойся, наконец! – рассердилась она. -Девушка ты полная и поэтому живота до родов не видно будет, а там и выпуск. Храни тайну не только замком, но и языком. Сохранишь себя от сплетен и от лишних проблем. Надо было заявить в милицию. Сама решай тогда. Я его всё равно поймаю и порву на части!
 Не доносила она ребенка. В восемь месяцев беременности произошёл выкидыш. Увидела мужчину со сросшимися бровями в парке, испугалась, побежала, но запнулась за бордюр и упала.
 - Хорошо, что это произошло, сказала ей врач, когда она очнулась..Да, может это и жестоко ,но если бы твой малыш остался жив, то был бы полным уродом. Пришло заключение. Не плачь. Я не думаю, что у тебя  было столько грехов, что Бог наказал тебя. Дети у тебя ещё будут. Скажи, пожалуйста, у тебя был какой - то стресс во время зачатия? Это я спрашиваю не из праздного любопытства. Нам врачам это нужно знать. – Спросила Марина Васильевна при выписке. - Мы храним врачебную тайну каждого пациента..
      - Да, было насилие. Я и правда не успела нагрешить, но за что такое и почему именно мне? – она зарыдала.
     - Я тебя понимаю, но всё что не к худшему, то к лучшему. Мы будем ждать тебя за здоровым сыном или дочкой, приходи к нам. И обращайся если что. – Врач написала номер телефона. – Успокойся и продолжай жить. И ещё. - Она задумалась. – Хочу, как врач и как психолог, дать тебе совет: даже под дулом пистолета не рассказывай своему будущему мужу, а лучше вообще никому про этот случай.  Замуж выйдешь, поменяй фамилию, а эту выписку лучше порви. Постепенно этот секрет »заржавеет» в твоём сердце. Девочка  моя, надо жить и учиться преодолевать невзгоды. В таких случаях, всегда нужна чья то помощь. У тебя всё получится! – Марина Васильевна нежно обняла Жанну на прощание.
Клавдия Ивановна повторила слова врача: - Всё что не к худшему, то к лучшему, девочка моя. Не плачь. Нужно жить дальше. Ты ещё такая молодая. Потом поймёшь, какое это богатство – молодость! 
Маньяка они поймали вместе, как говорят менты,  на живца. Дворничиха заметила красавца с кавказскими бровями, и проследила, где он ходит по вечерам. Он теперь ходил в длинном чёрном плаще и широкополой шляпе и с элегантной тросточкой.  Садился на лавочку и ждал жертву. Они следили за ним, но говорят, что насильники, как звери, чувствуют опасность при любом треске или шорохе. Он, услыхав шум, нервничал и часто боязливо бежал неизвестно из - за чего! Когда он три дня подряд просидел на одной и той же на лавочке, то Василий,  друг Клавдии Ивановне, сказал, что пора. Он пригласил для участия в  поимке участкового.  Жанна подсела к нему на лавочку и минут через пять он  начал с ней заговаривать. Она даже взяла с собой ножницы на всякий случай. Стемнело. Он предложил её проводить. Девушка шла по той тропинке, где притаились в засаде «Шерлоки самоучки». Когда она пошла впереди его, то он спешно достал   узкую длинную тряпку, типа полотенца и сзади накинул на лицо девушки. Тут его и скрутили. Позже, Коля, участковый, получил, как и дворники, благодарность от милиции. Маньяк оказался психически больным и состоящим в псих больнице на учёте. Был суд. Нашлись и потерпевшие и свидетели, но его заперли после суда навсегда в больницу. Жанна не ходила  с компанией поимщиков никуда. На суде они сказали, что  девушка сбежала от  страха, и они её не знают и не помнят её в лицо..
     - Зачем я это хранила? Ведь говорили же добрые люди, уничтожить! -  она порвала ещё многое, что ей показалось ненужным - Ну, вот начинаем жизнь с чистого лица. -  Она облегчённо вздохнула.
Муж проснулся и, захватив новую бутылку, ушёл, ворча и матерясь в другую комнату. Раздался резкий звонок в дверь.
 Жанне совсем не хотелось, чтобы кто - то  присутствовал в квартире, когда Ефим бал навеселе. Последнее время он даже радовался, когда кто  - то приходил к ним. В любом состоянии он выползал и начинал уговаривать, чтобы с ним выпили. Затем начинал теребить гармонь и петь свою любимую старинную и заунывную песню.
 Вот и сейчас, услышав звонок, он появился в дверном проёме в майке и трусах с бутылкой в руках. Женщина сделала вид, что не слышит звонка, но он громко закричал, что сейчас откроет и почти побежал к входной двери.
 Пришла соседка из квартиры напротив..
      - Здравствуй Ефим. Где Жанна? А ты, как всегда, радуешься новому дню? За что сегодня пьём?   - спросила, она у Ефима.
     - Вот сейчас за тебя выпьем!  - он широко улыбнулся. Ты бы своего Пашу позвала. Компанией, оно как – то веселей! - Сказал он весело.
     - Сейчас, только тапочки обую другие, чтобы за ним сбегать. Уехал он своих
     -родителей проведывать – ответила Галка Ефиму. – Ансамбль  ваш не состоится сегодня!
    - Знаю, что врёшь, а я тебе верю! Галка, а я сирота. – Сказал он с печалью в голосе. – Даже выпить не с кем. - Он поболтал содержимое бутылки. – Скучно живём!
       - Сирота при живой жене? Что городишь? Очнись.  Жанна, ты где? – крикнула она из коридора. – Ты , ж анна, почему такая жестокая и сироте не помогаешь выпить?
    - Проходи. Я звонка не слышала. -  Позвала она Галину. – Спиться боюсь! Слёзы сиротские они до конца жизни. Пошли на кухню
 Ефим Петрович поплёлся за ними.
     - Девушки любимые, обратился он к женщинам, что даже не выпить не закусить со  мной не хотите. –бормотал он.
- Ефим! Давай без фокусов. Иди, отдыхай. Вот, видишь, у нас опять праздник. Столько праздников в году, что не сбежать и не скрыться!  Садись, Галина будем, с тобой чай пить, а то на душе, муторно! – Сказала она соседке.
Ефим налил себе полстакана водки, почти залпом выпил. И схватив кусок пирога со стола, ушёл в комнату, махнув на них  рукой.
   - Господи, у всех одно и то же. Вспомни, какие у нас парни и мужья были! Вся округа завидовала, а теперь? Мой, похоже тоже, на рогах явится. – Печально! - выглядывая в открытое окно, сказала Галина.
     - Сглазили их! – сказала Жанна Ивановна. – А ты, подруга, никогда не задумывалась, как дальше жить? Я сегодня, грешница, белой завистью позавидовала давней знакомой Татьяне. В одной сетевой компании мёдом занимались. У неё успешный офис в Чечне. Мусульмане благотворят пчелу, а значит мёд и прочие продукты пчеловодства. Наших людей надо уговаривать и доказывать пользу мёда, а там про пчелу в коране прописано. Она – святое насекомое!
 Она рассказала соседке про Тураеву и её семью.
     - А что поменяешь? Жизнь прожита. Твой, вон сирота, без тебя пропадёт и мой тоже. Кому они нужны? А нам Господь новый грех определит, и мы будем за него отвечать. Грустно как – то. – Сказала Галина.
 Они вздрогнули от громкого звука гармони.   
   - Начинается второй акт. Сейчас будет петь. - Грустно улыбнулась Жанна.
     - Спасибо за чай. Пойду, а то вдруг мой «танцор» сейчас явится! Тогда эту филармонию до утра не разгоним.
Жанна Ивановна вышла в коридор проводить подругу. Ефим, сидя в кресле, почти лежал головой на гармони и растягивал меха.
    - Ефим, ну, сколько можно пить! Посмотри на  жену. Я бы давно от такого ушла и рядом не сидела. - Сказала Галина Ефиму.
    - Поэтому, ты не моя жена! – оживился он. - А у нас с женой моей, Жанной Ивановной, полная гармония и души, и тела. Я её люблю! Только не говорю не кому. Ты же своего Пашку когда последний раз в постели видела, праведница? – Он пьяно хихикнул. – Я вот жене играю на гармони, а она пляшет или, если грустно, плачет! А нас, мужиков, понимать надо! А вы - бездушные! Не надо нас жизни учить! Опоздали, дорогие с советами! Иди, домой, не раздражай1
Ефим положил голову на гармонь и заиграл свою любимую старинную песню « По диким степям Забайкалья…» Он переживал и сочувствовал бродяге, сбежавшему из рабства .Его лицо выражало такое неподдельное сопереживание его судьбе. Это была любимая песня его отца, знаменитого в своё время на всю округу баяниста.
 Соседка ушла, обиженно хлопнув дверью.
      - Сколько раз просила её не лезть к Ефиму с разговорами про любовь. Когда - нибудь он обязательно брякнет по пьянке про Пашкину любовницу. Тогда, всему конец! Опять Павел в « деревню» к родителям укатил! Только деревня эта через три квартала. – Она  задумалась. – Все хороши. Приберу квартиру и позову Тураеву в гости. Только бы Ефим был трезвым.
 Через два дня позвонила Татьяна Тураева и сказала, что вылетает в Чечню.  Умерла первая жена Захида -  Фарида и она теперь не знает когда приедет.
 Ефима Петровича проводили на пенсию с почестями. Устроили грандиозный праздник в кафе с музыкой и тамадой. Гости и родственники,  остались  юбилеем очень довольны, особенно виновник торжества. Он весь вечер был трезв, и внимание уделил каждому.
 Прошло две недели. Муж как  - то погрустнел и не знал, куда себя девать, но к водке не прикасался.  И гармонь ни разу не взял в руки.  Молчал в основном. Телевизор смотрел нехотя, а в очередной выходной вдруг пригласил её погулять в парке.
     - Пойдем в парк. Погода хорошая. Я хочу тебе сказать что  - то очень важное, а  дома на меня стены давят. – Сказал он.
 - Что это, вдруг? – удивилась женщина. – Я - не против. Давно вместе нигде не были. Сейчас соберусь и пойдём.
 Жанна принарядилась, и он надел выходной костюм. В парке народу было немного. В основном мамаши с детьми, да несколько пожилых люде, гуляющих по аллеям. В летнем кафе они заказали по шашлыку и пиво.  Жена обратила внимание на его сосредоточенное лицо, Он посмотрел на неё долгим изучающим взглядом и сказал:
      - Жанна Ивановна, ты знаешь, я хочу тебя попросить о том, чтобы ты не бросала меня.  Я нашей любопытной соседке не соврал. Просто я не умею говорить о любви. Ты заслужила большего, но я не смог сделать тебя счастливой! Прости, прошу тебя за всё. Я же вижу, что ты мечешься, а понять не могу от чего? Ты всегда была даже слишком открытым человеком, а сейчас больше молчишь. Наступает старость, а это, как не молодись – закат возраста. Я хочу, чтобы закат был нашим, и я тебе обещаю, что пить больше не буду. Получу премию последнюю, зарплату, пенсию и поедем отдыхать. У нас уже достаточно свободного времени. Будем смотреть на закаты и рассветы вместе..
   - Ефим, я очень рада. Правда? А куда я теперь денусь с подводной лодки! – пошутила она. – Дети выросли, и я почувствовала себя одинокой и как твой бродяга, захотела жить без страха за будущее. Главное теперь, чтобы старость не кончалась. Не придумывай, пожалуйста, лишнего.  Я просто сильно устала.
    - А я тебе сюрприз приготовил. Мне стыдно стало, что ты всю нашу жизнь экономишь на себе. Я торжественно отдаю тебе свою заначку. Он протянул ей кошелёк. Купишь, что захочешь. Зачем она мне теперь, а ты может что - то стоящее и красивое себе купишь.
   - Ефим Петрович, ты, что творишь? Ну, спасибо, Дорогой мой. - Она заплакала.
Он пересел к ней на диванчик и обнял за плечи. И прижал к себе.
    - Ну, чего ты теперь - то ревёшь? - Спросил он её.  - Я дал слово, и я  его сдержу! Успокойся, прошу. Мы сегодня отдыхаем! А давай махнём в кино!
    - Я не знала, что ты такой романтик, дорогой! Спасибо. – Она поцеловала мужа в щёку. – А ты, точно, всю заначку отдал? – пошутила она. – А то придётся у меня на кино взаймы брать!
      - Мамой клянусь, всю! - Он шутливо поднял руки вверх, как бы сдаваясь.  – Сдал всё в твой СБ. Разорен! Я – добровольный банкрот. Как –то так…
      - А что такое СБ, не поняла?
       - Семейный банк, отсталая ты женщина! Но, учти, что этот вклад беспроцентный, но накопительный. Можешь его пополнять, но только сама.
 - Как давно я не видела его таким весёлым и находчивым. Ведь может, если захочет! – подумала она, а вслух сказала. – Погода сегодня отличная! Мы давно не были вместе. Может такие вылазки сделать обязательными?
     - А, что, я согласен! – ответил муж. – Только … Всё поправимо. Ты мне веришь?
  Через три дня, когда она приехала от дочери, она застала мужа,  спящим на диване. Она не стала его будить. Прошла мимо на кухню, готовить ужин.
 - Прошло три часа, а он не перевернулся и даже не захрапел. – Подумала Жанна Ивановна с тревогой.Подошла и хотела поправить одеяло, которым был прикрыт Ефим., но со страхом отпрянула, прикоснувшись к его руке. Рука мужа была холодной. Она стала трясти его, но мужчина был мёртв. Она в растерянности села на пол и завыла гулко и протяжно. Очнувшись,  женщина  резко соскочила, и выбежала на площадку. Забыв про звонок, она стала стучать в соседскую дверь. Заплаканная, растрепанная Жанна  не могла ничего толком объяснить.  Тело её тряслось. Она не смогла  ответить на вопрос соседки, что случилось? Жанна твердила одну и ту же фразу:
       - Я, хотела уехать! Я хотела уехать! Я хотела, а он уехал первым…    Он  бросил меня! Я хотела… - она не плакала. – Зачем! 
 Галина  тут же достала валериянку и напоила её, не понимая ещё, что стряслось. Она пошла в квартиру соседей и сама чуть не упала в обморок от неожиданности. Жанна плелась за ней, хватаясь за стены и  по – прежнему твердила одну и туже фразу,  Галина поила её ещё несколько раз лекарством и утешала, как могла.  Позвонила дочери.
  Жанна Ивановна позднее пробовала вспомнить, как  хоронили её Ефима Петровича, но вспомнила только те три горсти земли, которые она бросила своей рукой в могилу мужа.