Розовые облака

- Сначала была тьма, - сказала сидевшая на скамейке Марина, сжимая в руках толстую книгу. – И сказал бог: «да будет свет». И стал свет. И отделил бог свет от тьмы.

- Что это? – недовольно перебил ее Павел.

- Как что? Библия.

- Ну и зачем это мне?

- Как зачем? Ты что, не веришь в бога?

- Опять ты со своими причудами. Я слишком стар для этих разговоров.


Он махнул рукой и отвернулся в сторону. В парке было довольно пусто, и никто не мог помешать их мимолетному свиданию. Небольшие деревья шумели свежей листвой под дыханием весеннего ветра. С первой встречи Марина казалась Павлу немного странной. Несмотря на красоту и молодость ей все время хотелось говорить на сложные темы, а Павлу было достаточно поцелуев, без всяких заморочек на пустые разговоры. Он бы сейчас так и сделал, но Марина зачем-то решила почитать вслух библию, провоцируя на ненужный спор.

- О боге говорить никогда не поздно. – Возразила Марина, нахмурив тонкие, аккуратно выведенные тушью бровки.

- Неужели в период небывалого технологического и научного прогресса, когда полеты в космос выглядят обычным делом, автомобили ездят без пилотов, а хирурги могут вживить человеку глаз все еще актуальны книги, написанные несколько тысячелетий назад?

- Ты что? Не веришь в бога?

- А зачем мне это?

- Как зачем? – Марина захлопнула книгу, символизируя готовность к спору. – Например, чтобы соблюдать заповеди. Если все будут жить по закону божию, то обретут гармонию и счастье.

- Это какие заповеди?

- Не убивай, не кради, не завидуй, не прелюбодействуй, не лжесвидетельствуй…
Загибая тонкие пальчики на руках, она смотрела на него как на придурка, который толи неудачно шутит, толи действительно является полным невежей, не знающим элементарных основ.

- Подожди. – Остановил ее Павел касанием руки. - Разве сейчас не достаточно соблюдать закон и общепринятые моральные нормы, чтобы не воровать, не убивать и не завидовать? Причем тут бог? Зачем мне в него верить, если я и без него соблюдаю установленные правила? Возможно две-три тысячи лет назад пугать людей богом было и актуально, но сейчас, в эпоху прогресса это выглядит просто смешно.
Раскрасневшаяся от волнения Марина не собиралась сдаваться. Надув щеки она продолжала борьбу.

- Ну хорошо! А что на счет загробной жизни?  Ее тоже обещает твой закон?

- Какой такой жизни? – Переспросил Павел с трудом сдерживаясь от смеха.

- Жизни на небе, в раю, например.

Павел схватился за голову.

- В каком раю? Ты серьезно веришь в эти сказки?

Побагровевшее лицо Марины достигло оттенка столового вина.   

- Это не сказки! – Сказала она. – Есть множество свидетельств о том, что люди после смерти попадают в рай.

- Каких еще свидетельств?

Марина вновь посмотрела на него как на придурка, но на этот раз гораздо мягче, будто этот придурок был невоспитанным домашним котенком, которого стоило приучить к лотку.

- Есть целые научные работы, где исследовали людей, оказавшихся в предсмертном состоянии: в коме или клинической смерти. И все они видели одно и тоже. Как душа покидает тело, направляясь к небесам и наблюдая за всем происходящим сверху. Пробирается сквозь розовые облака, встречает ранее умерших родственников, гуляет по райским гущам и даже видит апостола.

- Какого еще апостола?

- Павла! Паша, апостола зовут как тебя, а ты о нем и думать не знал.

Павел с задумчивым видом провел ладонью по лицу, пытаясь скрыть улыбку. Сердитая Марина еще больше привлекала его, а особенно ее маленький носик, который тоже раскраснелся от жаркого спора.

- Возможно для вас гуманитариев, - сказал он, - такие сказки и имеют какую-то силу, но мне технарю нужны доказательства. Вот посмотри, даже находясь в клинической смерти у человека продолжает работать сознание и он мог это просто выдумать. Тем более, тебе не кажется, что представление довольно старомодно. Да и вообще, совпадает ли попадание в рай у мусульман или буддистов с библейскими канонами или у них особый посмертный путь?

- Вечно ты со всем споришь!

И правда, еще с детства Павел знал, что нет ничего более глупого, чем спорить с друзьями о политике, религии или национальности. Каждый все равно останется при своем мнении, а вот отношения могут испортиться. Но, запустив маховик раздора, остановить его уже не так просто.

- Я и не спорю, я просто говорю, что они не умерли и рассказали о своих галлюцинациях. Наркоманы и не такое видят, а когда человек при смерти, он находится примерно в таком же состоянии. А некоторые и вовсе получают дозу обезболивающего с похожим эффектом.

- А что по-твоему происходит после смерти? – Спросила Марина.

- Ничего. Просто смерть. Будет тьма.

- Как так можно жить ни во что не веря? Не зная, что там, нас ждет счастливая прекрасная жизнь?

- Вполне нормально живется. Зачем мне ждать какой-то райской жизни там, если ее можно строить здесь. Ты никогда не думала, что эти книжки тоже написали люди, возможно которым было выгодно, чтобы остальные жертвовали своей жизнью здесь, за обещание получить счастье там?

- Как ты можешь такое говорить? – Возмущалась Марина.

- В библии написано, что все произошли от Адама и Евы, а про миллионы лет эволюции в ней не сказано ни слова. Знаешь почему? Да потому, что когда ее писали Дарвина еще не было. Я тоже люблю сказки, но надо отдавать отчет, что к науке и действительности они имеют весьма посредственное отношение.

- Зря ты так. Скучно ни во что не верить.


Свидание обошлось без поцелуев, но и до мордобоя не дошло. Они расстались с испорченным настроением и побрели в разные стороны. Павел оседлал мотоцикл и с ревущим мотором вырвался на шоссе.

Мчась по дороге, глотая ветер, он размышлял о причудливом разговоре. Есть ли бог? За сорок лет жизни он неоднократно задавался этим вопросом и, даже будучи убежденным материалистом, раз за разом возвращался к рассуждениям о смысле бытия. Вечная райская жизнь выглядит очень заманчиво, чтобы в нее не верить, но разве эти сказки служат оправданием тому аду, который творится здесь и сейчас? Если бы бог был, разве он бы дал мучиться и страдать его отцу и братьям, которые несколько лет безуспешно боролись с раком? Если бы бог был, он бы позволил сгореть в пожаре его дочери и жене? Если бы бог был, он бы не слышал его молитвы, которые читал Павел каждое утро? Может бог слишком стар и ему нужен слуховой аппарат?

За сорок лет Павел понял, что бога нет, есть только жизнь, которой он живет, есть законность и порядочность, которые стоит соблюдать, но не ради счастливой жизни после смерти. Надо наслаждаться жизнью, получать от нее все, иначе будет поздно. Надо жить, пока горит свет. Потом будет только мрак.
Думая об этом, Павел прибавил газу, ощущая свежесть и кайф от весеннего ветра. Он парил по пустынной дороге, ловко огибая редкие машины, встречающиеся на пути. Запах сирени и рев мотора делали его счастливым. Он наслаждался и не заметил, хромой собаки с дуру выбежавшей с обочины на дорогу. А когда увидел, было уже слишком поздно. Резко выкрутив в сторону руль он совершенно потерял управление, мотоцикл завалился набок и кубарем поскакал на встречную полосу пока не столкнулся с припаркованным у обочины автобусом.


Мотоциклетные доспехи спасли Павла от трансформации в состояние фарша, но положение оставалось тяжелым. Столпившиеся вокруг люди в ужасе, закрывали детям глаза, пожилая женщина, с сумками плетущаяся с магазина упала в обморок. Никто не решался трогать его изувеченное тело и лишь поспевшая карета скорой помощи погрузила его в кузов.

В реанимации он впервые открыл глаза. Стоявшая над ним группа врачей проводила экстренные мероприятия. Павел  не видел их, спрятанных за масками лиц, и только полные концентрации глаза оставляли надежду на спасение. Пронизывающая тело боль отступала. С нарастающей легкостью Павел медленно приподнялся и даже не сразу заметил, что он отделился от бездыханного тела, которое врачи без устали лупили током с помощью специального аппарата. Павел взбирался все выше и выше и с каждым мгновением уходила боль. Он уже висел в углу комнаты, наблюдая сверху за всем происходящим в реанимации. От каждого удара током дрыгалась совершенно бесчувственная рука. После небольшой паузы легкость лишь нарастала, а боль совсем улетучилась. Павел поднимался выше, словно воздух он просачивался сквозь стены и видел через них, продолжая наблюдать за тем, как крохотные врачи бьются над его телом. Появившийся вначале страх быстро исчез и ему даже показалось это забавным. Невероятная легкость восхищала его, предавая энтузиазма. Так хорошо, он еще себя никогда не чувствовал.

Его тянуло вверх по небесной глади, солнце становилось ближе, яркий свет ослеплял окрыленную душу. Розовые облака уже были под его ногами и сквозь белый туман он ступил босою ногой на пшеничное поле.


Ощущая блаженство, шаг за шагом он продвигался вперед, касаясь ладонями длинных колосьев. В голубом небе сияло солнце. Абсолютно счастливый он пробился на зеленую лужайку. Сделав вдох, он почувствовал прелесть новой жизни. Вдалеке стояли подзывающие его люди. Приблизившись, он увидел счастливые лица братьев и отца, которые стояли друг за другом и аплодисментами приветствовали его. «Дай пять» - говорили они, хлопая ему в ладоши. Он радостно пробежал сквозь строй, давно потерянных близких, ощущая свою с ними близость. «Что стоишь?» - сказал отец – «ступай дальше. Еще увидимся». Он показал в сторону а там, молодая и красивая жена Павла стояла, держа на руках дочурку. Он уже и забыл какими прекрасными они были. В два подскока он очутился в их объятиях и даже не запыхался. Это был момент экстаза. Он касался губ жены, наслаждаясь сладостью ее поцелуев. Взяв на руки дочку, он не сдержался и заплакал. «Как долго я вас ждал. Как же я счастлив снова быть с вами» - говорил он, обнимая обеих.

«Иди дальше» - сказала жена, коснувшись ладонью его лица.– «мы скоро будем вместе». Она показала в сторону, где яркой вспышкой сияли ворота, а на их страже стоял облаченный в белое мужчина с длинной бородой.

«Апостол» - сказал Павел, восхищаясь взором. Улыбающийся добрый дядька радостно поприветствовал нового гостя. «Мы ждали тебя» - сказа он. – «Дай мне свою руку, все скоро закончится». Павел коснулся его руки и ощутил божественное тепло. Как он мог не верить в это чудо, в то, что он снова будет счастлив вместе с потерянными когда-то родными. Так хорошо ему никогда не было. В последний раз он посмотрел вниз. Сквозь газон и толщи розовых облаков, внизу на бренной земле в небольшой реанимации врач с грустными зелеными глазами отключил аппарат.

И наступила тьма.