Не детектив. Но со стрельбой...

              Когда-то в восьмидесятых…
              Где-то в СССР…

              Если вы говорите «кобурА» вместо «кАбура», то на вас даже глядеть не надо, чтобы определить: к такому делу настоящих мужчин, как обращение с боевым оружием, вы никакого отношения не имеете и являетесь самым что ни на есть гражданским шпаком. И наоборот, небрежное и как бы случайно брошенное упоминание сего предмета с «правильным» ударением сразу выделяет вас из общей массы людей, которые видели настоящий пистолет только на картинке. Это всё равно, что «компАс» у моряков - сразу видно, кто есть кто.

              Примерно так размышлял младший лейтенант милиции Сушкин, следуя к месту службы из межобластной школы МВД, где вместе с многочисленными науками он с товарищами осваивал по ходу жизни и такие полезные штучки, как профессиональный сленг. Его носителями в первую очередь были сами преподаватели, в прошлом – практические работники, а не сугубые теоретики, как во многих ВУЗах. Про «кАбуру», например, стало известно от самогО «Шептала-с-пружиной» - преподавателя огневой подготовки. Почему такое странное прозвище? Опять же, человек, знакомый с устройством «Макарова», такой вопрос не задаст никогда. Прочим же придётся объяснить, что это такая ма-а-ленькая, но очень важная штучка внутри пистолета.

              Однако товарищи по новому месту службы не поторопились причислить новобранца к когорте профессионалов. Приняли-то его вполне душевно, но когда Сушкин попробовал на перекуре применить полученные неформальные знания милицейского сленга на практике, сразу осекли.

              - Смотрите-ка, какой матёрый волчище к нам прибыл! – незамедлительно отреагировал на реплику новенького опер Андрианов. – Прямо таки майор Пронин! Гроза жуликов всех мастей! Все блатные уже обделались и смирно сидят по хазам!

              - Ну, теперь нам и делать-то нечего. Можно и в «Поплавок», пивка попить. – Щуря глаз от струйки беломорного дыма, поддержал Андрианова капитан Басеев. - Тут маякнул мне человечек один, что вчера туда машину «Жигулёвского» закинули. 

              В этом месте стало казаться Сушкину (его, кстати, Костей звали), что начал он с чего-то неправильного. А Андрианов между тем продолжал, небрежно поправляя пистолет за ремнем брюк:

              - Тебе, небось, хочется поскорей ствол на бок, да в бой. Да чтобы все твою «кабуру», - он смешно передразнил Костю, - лицезрели. Да чтобы видно было, что у тебя там не огурец и не семечки, а настоящий «Макаров».

              Костя пристыженно молчал.

              - А помните, ребята, - Андрианов нагнетал обстановку, - как на прошлое Девятое мая у нас Мордовцев стрельнул?  В итоге - месяц в больнице валялся, да потом ещё сам чуть не сел.

              Тут примеры посыпались со всех сторон.  И настоящие, и придуманные.  Вспомнили и про случайно ранившего себя в ногу по пьяному делу боевого товарища, что было правдой, и про уронившего своё оружие в нужник сельского участкового, что больше походило на всесоюзную хохму, которую Костя слышал ещё в школе милиции. Только там дело происходило в другое время и в другой области.

              После перекура, когда все разошлись, Костя спросил у капитана Напорова, определённого к нему в наставники:

              - Пётр Васильевич, а что это за история с Мордовцевым?

              - Да простая совсем история. В День Победы у нас же все в оцеплении. В отделении только дежурный с помощником да опер. А тут вызов, в соседнем женском общежитии на вахте какой-то пьяный буянит. Самая что ни на есть рутина. Половина обстановки из таких-то вызовов состоит. Толя Доронин, он как раз дежурил, и отправил Мордовцева: сбегай, дескать, посмотри там, что к чему.

              - Так ведь вроде не дело опера по таким-то вызовам бегать, да ещё в одиночку! – проявил свою компетентность Сушкин.

              - Дело не дело, а больше-то некому. Вот и побежал Витя. А там дебошир далеко не один, все поддатые изрядно, да и нагретые уже, аж пар идёт. И видно, что у них из-за дамы сердца дискуссия вышла, обычное дело в таком-то месте. Виктор им, как положено, дескать, граждане буяны, я как работник милиции требую прекратить и очистить и всё такое.

              - Ну! А они?

              - Вот тебе и ну! Они забыли сразу, о чём там дискуссию между собой вели и – на Витьку. Один так врезал с исплошки, что Витька брык – и с ног долой, а заодно и из сознания. А когда очухался, чувствует, что к полу крепко прижат, и у него из кобуры пистолет тянут. Кругом женщины визжат: «Убивают!» Но никто близко не подходит. Витька обидчикам своим, конечно, сразу: граждане дорогие, прекратите свои противоправные действия, а то стрелять буду. Но сам чувствует: как-то неубедительно у него это получается. Трудно убедительным быть в его-то положении. Понятно, что его и не слушают, знай себе кобуру ковыряют.

              Костя представил себя на месте Мордовцева. Он-то, конечно, был бы осмотрительнее и под удар не подставился, но всё-таки: а как бы он сам поступил в такой ситуации? Однако Напоров не дал Косте додумать что-нибудь героическое:

              - И вот лежит Витёк на полу, башка гудит, цветочки в глазах всякие, бабочки порхают, впору опять из сознания вывалиться. И понимает он, что всего два варианта светят ему дальше, и оба плохие: или он очухивается без оружия со всеми вытекающими из этого обстоятельства последствиями, или не очухивается совсем, если ребята совсем уж отмороженные.

              - Ну так ведь и третий же вариант есть – стрелять!

              - А этот вариант, юноша, ещё хуже, чем второй.

              - Как так?

              - А вот так! Такую стрельбу тебе ни одна прокуратура за правомерную не посчитает. Считай: стрельба в упор – раз? Люди кругом – два? Вызов о чём был – пьяный дебош на вахте, а в таких случаях не стреляют – три! А всю ли процедуру ты выполнил? Ну там, предупредить надлежаще, в воздух стрельнуть…

              - Так ведь нападение на сотрудника милиции…

              - А это, дружок, ещё доказать надо. Может, злодей поскользнулся, да сшиб тебя нечаянно, а ты ему с испугу – пулю в печёнку?

              - А пистолет?

              - А что пистолет! Он тебе его в кобуру поплотнее засовывал, чтобы не потерялся после падения!

              - Но это же чушь собачья!

              - Вот именно, что чушь. Теперь представь, что тебе от такой чуши отбояриваться пришлось бы. Да это ещё и не всё, поверь мне на слово.  И потом, так уж устроена жизнь, что зацепить кого-нибудь милицейского для прокуратуры всегда особую приятность составляет. А тут такой подарок судьбы – стрельба.

              - И что же Мордовцев?

              - А ты слышал, что Андрианов говорил? Стрельнул. Как положено - два раза. Один раз в потолок, а один – на поражение. Он сам рассказывал. Лежу, говорит, на полу, придавленный, и так мне тошно от того, что дальше будет. От таких мыслей откуда силы взялись. Извернулся как-то, а пистолет и вытаскивать не надо, он уж из кобуры почти полностью вылез. Теперь, если не стрелять, из руки-то точно вышибут. Ну, и выстрелил…

              Тут Сушкин засомневался.

              - У него что же, патрон в патроннике был? Не передёрнуть ведь затвор при таких обстоятельствах! Это ведь нельзя же, патрон-то досылать.

              - Ишь ты, какой прозорливый! – то ли похвалил, то ли отругал подопечного Напоров. – Тебе бы в прокуратуре работать. Так вот, я тебе на этот вопрос отвечать не буду, дабы не формировать неправильных привычек у желторотиков. А то ещё в минуту слабости скажешь, что это я тебя научил. Сам поймешь со временем, как инструкции с жизнью соотносятся, и как их применять надо.

              - Пётр Васильевич, а ещё вопрос. Он сначала в воздух выстрелил или наоборот? В тех то условиях как было в воздух стрелять?

              - Всё, баста! Я от шефства над тобой отказываюсь. Так и скажу начальству: не наш человек. Прокурорский весь какой-то. А тебе сейчас отвечу так: было и служебное расследование, и уголовное дело. Там все и ответы. Подстреленный старался выглядеть в этом процессе ну прямо душкой: жалкий, обиженный несправедливо, невинная жертва, одним словом. Совсем уж поверить в это только три его судимости помешали, да то, что он – поднадзорный и по праздникам должен был дома сидеть, а не водку с собутыльниками пьянствовать. А Мордовцев выступал больше злодеем, чем потерпевшим.  Ещё хорошо отделался: менее тяжкими* с месяцем в больнице, хорошо ему приложили всё-таки, да неполным служебным**, да сам не сел.

              Собеседники помолчали. Потом Напоров спросил:

              - Ну что, не поубавилось прыти светить табельным оружием направо и налево?

              - Так ведь я и не светил ещё ничем. Может, просто выразился неудачно. Чего уж сразу нападать-то? Опять же, ведь нам зачем-то его выдают и предоставляют право его применять?

              - Тогда посмотри на эту историю ещё вот так: есть ли в ней хоть кто-то выигравший? Злодей поехал к Хозяину с простреленной селезёнкой, ничего хорошего, если вдуматься, хоть он и сволочь большая. Мордовцеву – месяц больницы, полгода мотания нервов и риск легко вылететь со службы при таком-то взыскании. Даже нашему начальству от этого события сплошной геморрой. Вот и получается, что оружие уже само по себе является фактором, сильно осложняющим жизнь. Вот так-то!

              С этими словами Напоров потянулся к кобуре и вытащил оттуда пачку «ТУ-134».

              - Закуривай, - протянул Косте.

              - Пётр Васильевич, - укоризненно посмотрел на шефа Костя, - как же так то? А пистолет?

              - Учись, студент! И запомни важную вещь: отсутствие оружия в критической ситуации хорошо стимулирует творческое мышление.

              С этим спорить не приходилось. Костя уже знал, что за глаза Напорова в отделении называют «Петя Верёвкин» и причиной тому то ли быль, то ли легенда о том, как он один доставил в отделение восемь человек, связанных между собой, как верблюды в караване, а потом за неимением места в камерах для такого количества, распределил их в коридоре, притачав к дверным ручкам (дело-то поздним вечером было, кабинеты заперты). Говорят ещё, что они сами ему в этом и помогали.

              Однако, в данный момент пытливого Сушкина интересовала одна непрояснённость прошлой истории.

              - Пётр Васильевич, вот вы сказали, что начальству стрельба Мордовцева тоже боком вышла. А это-то как?

              - А ты не забыл дату происшествия? Правильно, 9 Мая. А что бывает в такие дни? -  Сплошные усиления, укрепления, ужесточения, режимы докладов «наверх» и всякое такое разное. А тут стрельба! ЧП, понимаешь! Кроме наших кураторов из области и из столицы, Комитет*** сразу возбудился: а нету ли здесь политики какой-нибудь? И началось… Какому же начальству такое понравится?

              Наставник затушил чинарик в банке из-под кильки и продолжил:

              - Ну, зато Витьке кроме вреда и нечаянная польза из-за этого праздника получилась.

              - Это как?

              - Да пришлось нашим командирам сразу вставать перед вышестоящим начальством на твердую позицию, что все действия милиции правомерные и обоснованные, более того, иначе и нельзя никак было. А то что же у вас там получается, спросят их, бардак сплошной, стрельба бестолковая в светлый праздник?  Кто же на такое согласится? Так что здесь-то Мордовцева плющили, а перед вышестоящими защищали. А иначе может и уволили бы, к чертям собачьим.

              - А Мордовцев-то, где он теперь?

              - Так служит потихоньку, в другом отделении только. «Неполное» с него сняли досрочно, было за что. Парень-то он толковый. Только теперь старается всеми правдами и неправдами от пистолета подальше быть. На всю жизнь, говорит, настрелялся. Да его особо и не принуждают, случай-то не забылся ещё…  Однако, кончай болтать. За работу пора.

              И наставник Напоров аккуратно упаковал пачку «Аэрофлота» в свою потертую «кАбуру», такой убедительный, по мнению его ученика, атрибут для настоящих мужчин.
___________________

*менее тяжкие – профессиональное искажение официального названия «умышленное менее тяжкое телесное повреждение» (ст. 109 УК РСФСР от 1961г.)

**неполное служебное – строгое дисциплинарное взыскание, выражающееся в предупреждении о неполном служебном соответствии.

***Комитет – в данном случае – КГБ (Комитет Государственной Безопасности).