С Карабахом я связана до конца своей жизни...

Мне всегда казалось, что я хорошо знаю село Шош (бывшее название – Шушикенд, - прим. АВ), но когда мы ехали к дому Шамира и Амалии Ярамишянов, я понял, что это не так. Мы поднимались в гору, село осталось в стороне – фактически мы обогнули деревню с севера и подъехали к одиноко стоящему дому.

Нам навстречу вышла хозяйка – тётя Амалия, и пригласила в дом. Войдя в помещение, я был приятно удивлён – не скажешь, что находишься в деревенском доме: уютно, красиво, чисто, опрятно, ремонт сделан со вкусом. Хозяина не было дома. Мы узнали, что он работает во дворе, готовит корм для поросят. «Надо будет потом посмотреть, как кормят этих поросят», – подумал я.

Чай, сладости, приятная беседа с тётей Амалией и моими друзьями, которые также сидели за столом. Потом друзья ушли во двор, чтобы не мешать нашему разговору...
Я включил диктофон, беседу вели на бакинском диалекте русского языка. Трудно объяснить, что это такое, но те, кто родился, жил там, меня прекрасно поймут.
Разговаривая с тётей Амалией, я видел, что 26 лет жизни в деревне не изменили её – она осталась горожанкой. Это чувствовалось в разговоре, в её походке...

Амалия Ярамишян, коренная бакинка, училась в школах №57 и №157. Родители, брат и сестра в ней души не чаяли. После школы она повстречала Шамира, который жил в Сумгаите, работал строителем и часто приезжал во двор, где жили Амалия и его родственники. Ей он сразу понравился, но отец Амалии был против их отношений, так как у того не было своего жилья.

В 1958-м году они поженились. Родился первенец – Гарик, а в 1961-м году – дочь Донара и в 1964-м – сын Гена. Когда родился Гарик, молодые, да и вся родня были очень рады и горды, что первенец – мальчик. Никто тогда не мог представить, какая судьба уготована этому малышу... Об этом чуть позже...

«После рождения детей муж устроился работать водителем. Хотя он мне и не разрешал работать, я устроилась на обувную фабрику. Жили мы на Монтино. После того, как Гарик женился, мы сделали ему квартиру в нашем дворе. В Баку у него родился сын, позже, уже в Карабахе, родился второй сын. В нашем дворе было 15 квартир, двор был интернациональным. Там же жили мои родители, брат с семьёй, моя золовка», – не спеша рассказывает тётя Амалия, наливая мне новую порцию прекрасно заваренного чая.

Поставив чайник на плиту, она вернулась в комнату, села на диван и продолжила: «В начале 1988-го года был «Сумгаит», в Баку чувствовалась напряжённость. Однажды мы увидели грузовую машину, в которой находились человек 15 азербайджанцев с чёрными повязками на лбу, которые агрессивно скандировали: «Карабах наш!». После этого случая наша молодёжь начала охранять дворы. Оружия не было, были палки, камни. Помню, советские солдаты всегда проверяли армян, вели себя агрессивно в отношении наших ребят. Тогда мы поняли, что надо уезжать. Соседи нас упрашивали, говорили, что в обиду нас не дадут, но в городе уже ползли слухи, что будут нападения на дома, где живут армяне».

Тут в комнату вошёл дядя Шамир, сел за стол. Тётя Амалия налила ему чай, пододвинула сладости. Когда разговор зашёл о соседях, они вспомнили эпизод: недалеко от их дома был магазин, где работал азербайджанец по имени Сеид. Когда толпа пришла громить армянские дома, он вышел им навстречу, отговаривая идти на такие действия. Толпа его убила... «Как мы потом узнали, в толпе были азербайджанцы, приехавшие из Армении», – говорит д.Шамир.

Так, в связи с Карабахскими событиями Ярамишяны выезжают из Баку в Степанакерт. Многие родственники, уехавшие из Баку в Россию, были против того, чтобы они поехали в Карабах, но муж настоял. Бакинскую квартиру они не смогли ни продать, ни обменять, всё имущество бросили,

«Мы сели в поезд Баку – Степанакерт, в купе. Когда была длительная остановка в Агдаме, я очень испугалась за детей и попросила проводницу, чтобы она нам помогла. Спасибо ей большое», – продолжает тётя Амалия.

Далее я узнал, что Шамир и Амалия планировали, что младший сын будет жить в Степанакерте, а Гарик – в селе с ними. Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает..
.
Фактически с нуля Ярамишяны начали строить дом: залили фундамент, возвели стены. Построили одну комнату, потом с трудом достроили вторую... Трудно было, помощи неоткуда было ждать: ни от Союза беженцев, ни от сельсовета…

Хорошо, что материально помогли родственники, они начали регулярно посылать им деньги, чтобы семья могла выжить, обустроиться. Но началась война. Снарядом «Града», выпущенного из Шуши, разнесло дом... И снова пришлось отстраиваться...

А потом для семьи наступил чёрный август 1992-го года... Они потеряли сына Гарика. Сын устроился в МВД и поехал получать форму, чтобы заступить на службу. 28-го Гарику исполнилось 33 года, а на следующий день он погиб в автоаварии. Виновен был водитель машины, устроивший гонку на трассе со своим другом. Но его даже не арестовали, не наказали – он оказался близким другом одного из командиров армии. Жизнь, казалось, потеряла для Шамира и Амалии Ярамишянов смысл. Но надо было жить дальше.

Тут наступила длительная пауза... Я не торопил тётю Амалию. Дядя Шамир сидел молча, потупив голову, он ушёл в себя, наверное, в тот момент снова переживал то, что случилось в августе 92-го...

«Невестка у нас была очень хорошая, мы к ней привыкли, любили как свою родную дочь, и поэтому я предложила Гене, моему младшему сыну, чтобы он после смерти Гарика женился на ней. Вначале Гена не хотел, отказывался, но я привела разные доводы, и он согласился. К сожалению, у них нет общих детей, но Гена воспитал, содержит детей своего брата так, как будто они его родные... Сейчас он в Москве работает, оттуда помогает семье и нам… Куда теперь мне ехать? Я с Карабахом связана до конца своей жизни – здесь похоронен мой сын...», – изменившимся голосом выдохнула тётя Амалия.

Чтобы отвлечь их, я перевёл разговор на пенсии. Дядя Шамир получает 38000 драмов, а тётя Амалия – 36000.

«Я 40 лет проработал в Баку, но когда мне здесь начисляли пенсию, сказали, чтобы я представил соответствующую справку… Но, как я могу достать такой документ из Баку, кто мне её даст? Вот, такая у меня небольшая пенсия…» – сказал дядя Шамир.

Прощаясь, я попросил у дяди Шамира показать своих поросят. Вместе с ним мы зашли в ... не знаю, как назвать помещение, где не было запаха, пол выскоблен, трое поросят чистые и, как потом выяснилось, почти дрессированные. Услышав голос хозяина, они, похрюкивая, встали на задние лапы, положив передние на стойку, терпеливо ожидая, когда им дадут пищу...

Здоровье дяди Шамира не позволяет держать больше живности, обходятся минимумом. Каждый раз, когда зарежут свинью, покупают что-то для дома, помогают детям…

Вот так и живут Шамир и Амалия Ярамишяны, бросившие свой дом и имущество в Баку, но уже пустившие корни в Карабахе: дочка замужем, растут внуки… Есть и могила их сына, которая, как пуповина, связала их с Карабахом...

Июль 2015 г.