Муха

МУХА

Павел Пафнутьевич Колобочко, хмурым и уставшим явился пред очи своей жены. Он не ждал от нее ни теплого приема, ни ласкового слова и потому на лице его за пять минут до входа в подъезд появилась эта гримаса - усталости и безысходности.

Дверь отворилась и квартира дыхнула на него спертым и удушливым воздухом, как бы намекая Павлу Пафнутьевичу, что ему здесь не рады. Первое, что он увидел перед своим носом это два огромных мешка с мусором, от которых слегка пованивало протухшими продуктами. Поднятые зачем-то женой на уровень его лица. Павел Пафнутьевич безмолвно взял мешки, и услышал летящие в спину распоряжения зайти в магазин и вместо испортившихся продуктов купить свежие, подумал про себя - «Отлично заодно и пару баночек пива зацеплю».

Муха жила на кухне вторую неделю, занесенная потоком холодного октябрьского ветра через открытую форточку. На кухне она постепенно освоилась и стала полноправной хозяйкой этого небольшого помещения. Муха лениво летала, наматывая круги под потолком, не зная где найти ей место для зимнего покоя и сна. «Какая наглая особа» - думал Павел Пафнутьевич. Ведь и, правда, так ради забавы Павел Пафнутьевич не раз ловил ее и, прислонив кулак к уху, как это делал в детстве, пытался уловить ее жужжание. Но муха и этого не хотела делать, а послушно сидела в его кулаке, дожидаясь своей участи. Павел Пафнутьевич разжимал свою большую ладонь, но наглая муха и тогда не торопилась улетать, она спокойно сидела и как, ни в чем не бывало, чистила свои прозрачные перепончатые крылышки, умывала большие глаза и терла друг о друга свои маленькие лапки. И только тогда, когда наведенный ей марафет соответствовал всем полетным уставам, она лениво поднимала свое маленькое тельце в воздух. То, что его муха была особа женского рода, это Павел Пафнутьевич понял сразу. Так как она с самого начала не понравилась его жене, а жена с самого начала не понравилась мухе. Оно и понятно - две хозяйки редко могут ужиться на одной кухне. Муха всегда оживала, когда на кухне появлялась жена. И ее сонный, предсказуемый, умиротворенный полет становился резким и нервным. «Убей ее!» - кричала жена, и часто, не дожидаясь реакции мужа, хватала полотенце и с силой махала им, пытаясь сбить это гадкое насекомое. Так, на прошлой неделе их очередной поединок закончился разбитой кружкой, разбитым плафоном люстры и полной капитуляцией жены, которая с ревом и проклятиями в адрес супруга вылетела с кухни. В этих грозных баталиях Павел Пафнутьвич всегда всем своим видом показывал, как он искренне возмущен хамским и не воспитанным поведением гадкого насекомого, но в глубине души всегда был на стороне своего питомца. Потому что в отличие от нее муха ему еще ни разу не сказала грубого слова.

Павел Пафнутьевич открыл банку пива и сделал долгий и затяжной глоток. Муха доверчиво опустилась на лысину и забегала по макушке его головы, то и дело, щекоча его своим брюшком и своими маленькими ножками. Потом она перелетела ему на лицо, своими большими глазами как под микроскопом стала рассматривать и изучать его кожу, ямки и бугорки на ней, то и дело, целуя его своим хоботком. Эта процедура настолько была приятна Павлу Пафнутьевичу, что он блаженно застыл и от удовольствия зажмурился. За этим занятием и застала их жена...

Она, конечно, всегда подозревала, что у мужа кто-то есть на стороне. Но чтобы он изменял ей здесь на кухне, тогда, когда она дома. Этого жена терпеть не собиралась. И с криком: «Выбирай, извращенец либо я, либо это бл...ь!», - сильно хлопнула дверью. Он слышал, как из комнат раздавалось хлопанье шкафов, дверей. Как многочисленные одежды летели на старый их диван. Павлу Пафнутьевичу оставалось только гадать, чьи это были вещи, кто должен будет покинуть квартиру. Но что-то подсказывало ему, что это его вещи, и он должен будет уйти. Павел Пафнутьевич встал, легким движением поймал муху. Открыл форточку и выбросил свою любовь на улицу. Он видел как муха, выброшенная из окна в этот холодный октябрьский вечер на полметра от спасительного тепла, прилагая все свои усилия, борясь с потоком холодного ветра и разности перепада температур, направила свое маленькое тельце в сторону дома, тепла и комфорта. И прежде чем Павел Пафнутьевич положил руку на створку форточки, чтобы ее закрыть, муха как в замедленном кино пролетела над его головой. И как показалось Павлу Пафнутьевичу, грустно и с упреком посмотрела на него. Павел Пафнутьевич сел и сделал еще один глоток пива, как бы переваривая случившееся. Муха немного успокоилась, села на белую занавеску, немного отдышаться. Павел Пафнутьевич подошел к занавеске, ему надо было срочно с ней объяснится. «Да пойми ты, она тебя все равно рано или поздно прибьет. А так у тебя шанс будет, зашкеришься в какую-нибудь щель до весны, выспишься, и прилетай обратно ко мне, я не против». И с этими словами он опять ловким движением снял муху с занавески. Так, второй раз за вечер его возлюбленная была наглым и жестоким способом выброшена в беспробудную тьму дождливой осени. Только теперь Павел Пафнутьевич с гораздо большей расторопностью закрывал свою форточку. Ее створ, как гильотина ножа, неизбежно съедала сантиметр за сантиметром жизненно важного пространства, который разделит и разлучит навсегда муху и Павла Пафнутьевича. И вот, когда уже для полного закрытия оставалось каких-нибудь пара сантиметров и то, эта пара таяла с каждой секундой, Муха, как будто пересмотревшая в детстве фильмы про супер-героев: бэтменов, человеков-пауков и т.д., влетела в эти ускользающие сантиметры, едва не раздавленная створкой форточки. Потрясенный этой несгибаемой волей, ее жаждой жить, Павел Пафнутьевич рухнул на стул. «Да кому сказать, не поверят»- подумал он, и допил вторую банку кислого как его жизнь пива.

Павел Пафнутьевич обвел глазами всю кухню, мухи нигде не было. «Прячется где-то бедолага, натерпелась бедная». Заинтересованная какой-то возней, буханьем форточек и ворчанием мужа, на кухню вошла жена. «Убил?»- спросила грозно она. «Вроде да»- ответил он. – «По крайней мере, нигде ее не видно». И тут довольная улыбка растянулась на всё его широкое лицо. Муха победительницей сидела на голове супруги. Чистилась и наводила свой марафет. «Жива»- довольно сказал, Павел Пафнутьевич и еще шире растянул свою улыбку, как бы гордясь своей питомицей. Поняв, что происходит, жена с криком «Убей эту тварь, или вали с ней на все четыре стороны»- пулей вылетела из кухни. Муха сама все поняла. В этом мире людей и насекомых, она всегда будет, гадким переносчикам грязи и бактерий. Даже такая очень красивая и воспитанная чистюля, даже она не смогла подружиться с человеком. Хотя у неё это почти получилось.
Дальнейшие события трудно объяснить с позиции, какой либо логики.
Но они происходили именно в такой последовательности.
Павел Пафнутьевич разжал свою большую и натруженную ладонь, в нее послушно села муха. Медленно, бережно, даже как-то по-отечески нежно, он закрыл ладонь, открыл форточку и выставил руку наружу. Сильный, порывистый осенний ветер подхватил ее и понес, понес, понес…