de omnibus dubitandum 95. 211

ЧАСТЬ ДЕВЯНОСТО ПЯТАЯ (1854-1856)

Глава 95.211. ЗА ТОТ ГЕРОЙСКИЙ ДУХ…

    Войска собрались; ожидали только прибытія изъ Тифлиса новаго главнокомандующаго, генералъ-адъютанта Муравьева, назначеннаго наместникомъ Кавказскаго края.

    13 мая отдаленный гулъ долететь до нашего лагеря и вызвать всехъ изъ палатокъ. Мы стали прислушиваться. Скоро громкіе крики народа, торжественный колокольный звонъ и пушечные выстрелы съ крепости возвестили намъ пріездъ въ городъ царскаго наместника. Многіе заметили, что прибытіе главнокомандующаго къ арміи выпало на 13-е число, и сомнительно покачивали головами.
   
    Однимъ изъ первыхъ желаній генералъ-адъютанта Муравьева было осмотреть кавалерію действующаго корпуса. Нижегородскій полкъ (см. фото) онъ виделъ на походе въ селеніи Дилижанъ, и теперь очередь была за нашею вороною бригадою. Смотръ назначенъ 16 мая. Зрителей, по случаю прекрасной, тихой погоды и праздничнаго дня, собралось много; полки учились превосходно. Шумно и весело возвращались мы къ своимъ коновязямъ, какъ вдругъ налетела туча, зачастилъ дождикъ и хлынулъ ливень. Подобныя явленія здесь не редкость.
   
    Осмотревъ кавалерію, генералъ-адъютантъ Муравьевъ пожелалъ видеть все войска, которыя, подъ личнымъ его начальствомъ, должны были перейдти границу. Смотръ былъ 26 мая, на обширномъ лугу противъ Александрапольской крепости. Войска представлялъ князь Бебутовъ, водившій ихъ въ огонь при Баяндуре, Башъ-Кадыкъ-Ларе и при Кюрюкъ-Дара. Въ последній разъ мы видели старика передъ строемъ.
   
    Главнокомандующій, понимая нравственную связь войска съ бывшимъ предводителемъ въ бояхъ, обнялъ князя и сказалъ: "Если въ нынешнемъ году мы одержимъ успехи, то ими я обязанъ буду вамъ и славе вашихъ прежнихъ кампаній."
   
    Полки проходили церемоніальнымъ маршемъ. Генералъ Муравьевъ особенно благодарилъ вороную драгунскую бригаду.
   
    На параде главнокомандующій объявилъ походъ.
   
    Здесь же войска простились съ княземъ Бебутовымъ, назначеннымъ, за отсутствіемъ наместника изъ Тифлиса, командовать всеми войсками и отрядами Отдельнаго Кавказскаго корпуса, не вошедшими въ составъ главнаго Александрапольскаго отряда {Отряды Ахалцыхскій и Ахалкалакскій приказомъ главнокомандующаго отделены тоже отъ действующаго корпуса на кавказско-турецкой границе и подчинены князю Бебутову}.

    Кто изъ насъ, участвовавшихъ въ этомъ походе, не помнитъ последнихъ задушевныхъ словъ князя Василія Осиповича: "Прощайте, храбрые товарищи!" говорилъ онъ въ своемъ приказе. "Я не скрою, что время командованія действующимъ корпусомъ врезалось въ моей памяти неизгладимыми чертами, и я навсегда сохраню убежденіе, что съ вами жить и умереть хорошо!". Князь проехалъ по рядамъ, благодарилъ всехъ отъ генерала до последняго солдата, всемъ объявлялъ свое задушевное, искреннее спасибо.
   
    "За тотъ геройскій духъ благодарю васъ - заключилъ онъ - съ которымъ вы никогда не считали непріятеля, но разили враговъ при каждой встрече съ ними".
   
    Онъ благодарилъ войско за геройскій духъ, а войско глубоко сознавало, что этимъ духомъ оно было обязано его командованію, его личнымъ качествамъ, такъ далекимъ отъ всего, что носило на себе печать педантизма и принужденія.
   
    Не прошло и года, а сколько переменъ въ нашемъ небольшомъ корпусе! Князь Бебутовъ сдалъ командованіе войсками. Князь Александръ Ивановичъ Барятинскій уехалъ въ Петербургъ. Не было Багговута {Въ 1839 году мы встретились снова съ генераломъ Багговутомъ въ Варшаве, когда Государь Императоръ делалъ смотръ Новороссійскому драгунскому полку. После ученья, Его Величество, обратившись къ иностраннымъ принцамъ, напомнилъ имъ о закавказскомъ походе и сказалъ: "Вотъ полкъ, который при Кюрюкъ-Дара ходилъ въ атаку, а вотъ генералъ, который водилъ его..." Туть же передъ полкомъ Государь обнялъ нашего стараго, любимаго начальника кавказской кавалеріи, Багговута}, ум;вшаго заслужить общую любовь не только кавалеріи, но и пехоты.

    Изъ старыхъ ветерановъ оставались только генералъ-лейтенантъ Бриммеръ, теперь командовавшій действующимъ корпусомъ, и графъ Ниродъ - герой кюрюкъ-даринскаго сраженія. Особенное вниманіе было обращено тогда на начальника иррегулярной конницы, генералъ-маіора Бакланова, незадолго передъ темъ прибывшаго изъ Чечни, где его имя пользовалось грозною известностію.
   
    Вотъ замечательный приказъ новаго главнокомандующаго, отданный по действующему корпусу:
   
    "Принимая главное начальство надъ действующимъ корпусомъ, приветствую васъ, воины Кавказа! Более полувека, съ гордостію и изумленіемъ, Россія внимаетъ подвигамъ вашимъ; весть о нихъ давно, достигла и за пределы нашего обширнаго отечества.
   
    "Уже двадцать-пять летъ прошло съ той поры, когда я считалъ себя въ рядахъ вашихъ. Изъ бывшихъ боевыхъ сподвижниковъ и товарищей только немногихъ нахожу среди васъ. Ихъ сменило новое поколеніе; но и въ немъ встречаю прежній духъ геройства.
   
    "Славныя преданія прошедшаго всегда будутъ передъ вами. Ихъ изучайте, имъ следуйте. Среди васъ выросъ и прославился Котляревскій. Пусть имя его всегда будетъ въ памяти и сердце вашемъ, какъ примеръ всехъ военныхъ доблестей.
   
    "Войнъ-христіянинъ, строгій къ себе, Котляревскій былъ строгъ и къ подчиненнымъ, уклоняющимся отъ исполненія своего дела. Онъ любилъ и оберегалъ солдата, самъ разделялъ съ нимъ труды и лишенія, неразлучные съ военнымъ бытомъ. Онъ не пренебрегалъ строемъ; въ дисциплине онъ виделъ залогъ нравственной силы, а потому и успеха, и войско понимало и любило его. Съ именемъ Котляревскаго передало оно потомству имена Ахалкалакъ, Асландуза и Ленкорани, где съ малыми силами поражалъ онъ сильныхъ враговъ.
   
    "Благоговея передъ правилами Котляревскаго, среди васъ, воины Кавказа, буду искать ему подобныхъ, - и найду ихъ!
   
    "Для Россіи настала година испытанія. Уже многія сотни тысячъ ратниковъ ополчаются на защиту роднаго края, воскрешая въ памяти народа безсмертное время войны отечественной. Станемъ же и мы, полные ревностію и готовностію, за святое дело. Вспомнимъ недавніе подвиги, еще свежіе въ памяти неверныхъ, и грянемъ все дружно, съ единодушіемъ, съ теплою верою въ правосудіе Божіе, на нечестиваго врага Россіи и православія.
   
    "Командующаго действующимъ корпусомъ, князя Василія Осиповича Бебутова, достойнаго вождя победителей Башъ-Кадыкъ-Лара и Кюрюкь-Дара, сослуживца молодыхъ летъ моихъ, прошу принять выраженіе душевнаго моего уваженія къ подвигамъ его, охранявшимъ край. Въ Бозе почившій Императоръ уже гласно призналъ заслуги его; себя считаю только вправе всеподданнейше довести до сведенія всемилостивейшаго Государя о томъ отличномъ состояніи, въ коемъ я нашелъ войска, вверенныя начальству генералъ-лейтенанта князя Бебутова."
   
    Вследъ за этимъ приказомъ, главнокомандующій обратилъ вниманіе на кавказскую пехоту, где, по издавна заведенному порядку, офицеры въ походе и въ бою бывали верхомъ. Это было запрещено, какъ явное нарушеніе устава, какъ пренебреженіе строемъ.

    "Кавалерійскому офицеру нужно иметь добрую лошадь - сказалъ главнокомандующій по этому поводу {Приказъ главнокомандующаго по отдельному кавказскому корпусу} - а пехотному офицеру нужно быть во фронте пешкомъ, состязаясь съ товарищами въ неутомимости на марше". Мысль справедливая, слов нетъ; но и обычай важное дело. Въ кавалеріи офицерамъ не позволено было выезжать на азіатскихъ лошадяхъ: требовали, чтобы мы имели лошадей вороныхъ, русской породы. Но такъ какъ въ окрестности ихъ было достать невозможно, а резервы, находившіеся отъ насъ за две тысячи верстъ, приводили лошадей недоезженныхъ, то многимъ офицерамъ пришлось выезжать на лошадяхъ, известныхъ у насъ подъ названіемъ прикомандированныхъ {Это были лошади, выбракованные за совершенною негодностію, но не проданныя, а державшіяся при эскадроне, въ военное время, на случаи замещенія внезапной убыли}.