День жизни

Фотография из свободного доступа интернета.
Спасибо автору.
      
     День жизни.

          В палату интенсивной терапии быстрой походкой вошёл анестезиолог Владимир Борисович. Улыбнулся, взял  больную за руку, заглянул в приборы у изголовья:
- Нина Петровна, как вы себя чувствуете?
- Всё хорошо, спасибо Вам. Владимир Борисыч, девчонки сказали, что Вы меня после операции на руках носили? Правда, не кружили по палате, а всего лишь с каталки на кровать, но всё-таки… я не Дюймовочка, - улыбается Нина Петровна.
- Тссс… Не говори никому! Особенно мужу! Он у тебя жуть какой ревнивый, – смеётся Борисыч.
           В отделении его все зовут – Борисыч. Ему семьдесят шесть лет. Но ни у кого не возникает мысли назвать его стариком: всегда подтянут, бодр, медицинский, синий костюм на нём всегда свеж. Его седая шевелюра и опрятная борода не добавляют лет, а придают солидность и доверие. Они знакомы давным-давно: его жена – рентгенолог, Нина Петровна с ней дружна и не только по работе, поэтому мужья частенько общаются вместе с ними.
- Владимир Борисович, спасибо огромное. Я так боялась... Остро стоял вопрос, где оперироваться: здесь или  в областном онкологическом диспансере. Всё-таки правильно решили: дома и стены помогают, медперсонал знаком, мужу не надо мотаться в такую даль, а мне переживать, как он доедет. Слава Богу, за всё.
- Всё в порядке, дорогая. Сейчас медсестра поможет перейти в палату.
         Осторожно, опираясь на сестру, Нина Петровна доплелась до своей кровати в общей палате, легла и провалилась в дрёму. В десять часов проснулась от суеты: зашла дежурная медсестра, окинула хозяйским взглядом всех и всё в палате, открыла холодильник, проверила его содержимое, побурчала, выкинула продукты выбывших. За ней вошли зав. отделением, лечащий врач, старшая медсестра – начался обход больных, назначения. А после, как всегда, их выполнение: кому капельницы, кому дополнительное обследование, кому перевязки – кому что. До обеда – жизнь ключом.
          Процедурная медсестра Наташа сновала по палатам, как челнок. Только в их палате три женщины лежат на химии, у каждой на штативе висит по нескольку пакетов с растворами. Улыбчивая, приветливая медсестра Наталья Юрьевна профессионально сноровисто устанавливает капельницы больным, а после только успевает переключать их из одного пакета в другой. Улыбчивая и приветливая… при немыслимой ежедневной нагрузке! Как ей это удаётся?
С замиранием сердца Нина Петровна ждала приглашения на перевязку. Первая всегда болезненная. Страшно.
- Иванова,- в перевязочную! - В холодной, белоснежной перевязочной ждёт русская красавица, со щедрой, милосердной душой, Любушка - Любовь Михайловна. Перевязку будет делать сам Андрей Иванович – мой немногословный, замечательный доктор. До конца моих дней я буду с благодарностью молить Бога о его здравии.
 
- Легко сказать: «в перевязочную», а встать-то как? Ни повернуться, ни опереться.
- Нина Петровна, я сейчас Вам помогу. Потерпите, голубушка, – это соседка по кровати Ирина спешит на помощь. Она начнёт лечение с завтрашнего дня:  сегодня у неё определяли группу крови,  заказывали донорскую кровь. Сама бледнёхонька, но всем старается помочь – сердечный, отзывчивый человек. Пять лет борьбы с тяжёлой болезнью не изменили её весёлого, доброжелательного характера. В шестьдесят два года она стала прабабушкой, с огромной любовью показывала фотографии своей семьи, особенно правнучка. Гордилась тем, что мальчонка, при виде её, радостно визжит, топает ножками и тянет ручки. Показывала свой уютный, ухоженный сад. Болезнь болезнью, но планов у неё громадьё: теплицу перекрыть поликарбонатом, к дому пристроить веранду. Она уже завезла строительный материал, наняла бригаду строителей. Вот только поднять бы гемоглобин, чтобы не мотало хозяйку из стороны в сторону, а пока командует по телефону.
К обеду все освободились от капельниц, сделали перевязки. Слава Богу, всё благополучно. Можно позвонить домой. Нина Петровна потянулась к телефону, и в это же время её опередил встречный звонок. Звонила подруга.
- «Ты жива ещё, моя подружка?» Привет. Как ты? Не раскисай, держись.
- Привет, Вера. Знаешь, мне стыдно раскисать. Со мной рядом такие замечательные женщины: и умные, и красивые, каждая со своей болячкой и со своими проблемами, но никто в панику не бросается, не ноет в жилетку, не клянёт судьбу. Каждая несёт достойно свой крест с уверенностью на лучшее.
- Молодчина, Ниночка. Так держать!
- Вера, послушай, я тебе о них немного расскажу. Рядом со мной лежит Лариса – красивая, статная женщина средних лет. Она директор школы. Ты бы послушала, как она наставляет своего молоденького зама отстаивать интересы школы в ГОРОНО! Те требуют отключить отопление в школе, так как занятий нет, а она протестует: школа старая, погода дождливая, стены отсыреют, и по углам поползёт плесень. Весь прошлогодний ремонт пойдёт насмарку, а самое главное – в какое здание они приведут детей первого сентября. Так и говорит заму: «Женя! Будь мужиком! Будь хозяином! Сказал, что котельная будет работать – и точка!  Если лето будет дождливое, то и всё лето отапливать школу будем! Мы от ЖКХ не зависим, котельная своя.  Деньги у нас в бюджете есть. Женечка, постарайся, пожалуйста. Меня на той неделе выпишут.» Чувствуешь, какая сильная женщина?
Она попыталась вразумить одну даму нашей палаты, но та оказалась ей не по зубам.  Лариса Юрьевна заметила, как Валентина, торопливо упаковывает рюкзачок.
- Валентина, а Вы куда это собираетесь? Никак домой?
- Точно. Угадала. Домой. Что я здесь забыла? Завтра утром вернусь,- хриплым прокуренным голосом пробубнила  Валентина. Со спины её можно было принять за подростка: сухонькая, с короткой стрижкой, в спортивном костюме и рюкзаком за плечами.
- Валя, но зав.отделением строго-настрого запретил уходить домой, даже посещения отменили. Сама же понимаешь – карантин,- старается урезонить беглянку Лариса.
- Чихала я на карантин! У меня дома семь кошек! Я что их должна бросить? Утром вернусь, прокапаюсь и снова уйду.  Её морщинистое личико пренебрежительно окинуло нас – послушных овечек, победоносным взглядом, и она быстренько скрылась за дверью. Вот так-то: «Что хочу, то и ворочу». Бывает. А если подумать: так кошек, точно, жалко. Вряд ли кто согласиться ухаживать за такой оравой.

 Слушай дальше:

- Напротив две лысенькие симпатюльки, им лет по тридцать пять. Одна другую учат завязывать платок на голове, чтобы было красиво, как у Жади из фильма «Клон». Получается у них здорово: то бантик сбоку, то косичкой вокруг головы, то большим узлом на затылке – это праздничный наряд, «на выход в люди». А дома придумали ходить в х/б медицинских шапочках, голубеньких с бабочками - такие в медтехнике продают.
Я смотрю на них и на ус мотаю: «Чем же я свою голову прикрывать буду? Так, чтобы красиво, удобно и мужу нравилось. Хотя о муже можно не беспокоиться, его излюбленное выражение я знаю: «Во всех ты, душенька, нарядах хороша". Утром звонил - "Поправляйся, я жду тебя...».
 И всё-таки не могу себя представить без волос. Тоскливо становится.
- Нина, а ты решай проблемы по мере их поступления. Чего раньше времени страдать! Пока что ты с шевелюрой! Это какую же химию надо в тебя залить, чтобы ты её лишилась? – смеётся подруга.
- Да, и правда! Не все же без волос в отделении! Может, и меня Бог милует.