Вера солнцу

                ГЛАВА ПЕРВАЯ "Дед мороз"


Я не знаю, сколько мне ещё идти, но точно уверен, что успею. Никакие силы не помешают мне сделать это. Ни постоянная пурга, ни полное отсутствие Солнца, о наличии которого напоминает лишь ежедневно светлеющее небо, залитое свинцовыми тучами, ни враг, каким бы он ни был.
Шла уже пятая неделя, как я вышел из лагеря. Силы еще придавали скудные запасы сушёного мяса и рыбы, сухари и немногое, оставшееся от тушки случайно выбежавшей навстречу из за сугроба тощей собаки.
Кроме них здесь мы видели и других животных: оленей, кабанов, волков, рысей, различных грызунов. Тем и живём, иначе бы просто вымерли. На Земле больше нет теплых мест и не появятся, пока Солнце не осветит её как следует. Выживаем, как первобытные люди в каменном веке. Природа сделала своё дело. Обновила себя до юного состояния, когда не было ни заводов, ни машин, ни городов. Ничего, кроме живущих на Земле животных, людей и удивительно, но, на данный момент растущими ещё деревьями.

                ***

Лагерь выживших

- Тётя Мила, Кирюха с Мишкой опять за рыбой пошли!
Девчушка лет шести забралась в шатёр, сразу проскочив к печке и с ходу вывалила эту весьма ценную по её мнению информацию на худощавую женщину средних лет.
- Верочка, разве тебе три года, чтобы бегать и ябедничать на мальчиков? Ведь доброе дело делают. Наморозим, насушим, в трудные времена проживём, глядишь.
- Так они моего Талка с собой забрали, а я хотела к деду в шатёр сходить.
- К деду и с Талкой ходить без кого-то из нас не следует, не забывай правил, мы их с тобой не раз учили.
- Мне одной скучно, заняться нечем. Ты мне школу обещала сделать, но где же она?
- Сама видишь, милая, одна я за всем не успеваю, а другие взрослые за лесом ушли. Не будет леса, к празднику уже без тепла останемся и тогда совсем замёрзнем.
- Тогда тебе помогать могу. Ты только покажи, я ведь большая уже, а ты только шерсть царапать даёшь, да за снегом выходить.
- Чем же ты мне поможешь? Может мяса нарежешь? Или за печкой приглядишь? А, знаю. Наверное шкурки сшивать станешь?
Тётя Мила слегка улыбалась, наблюдая за реакцией девочки.
- Острое мне в руки брать нельзя до 7 лет. С огнём нельзя до 10. Шить будешь учить, когда сделаешь школу!
Вера тоже весело улыбалась, поняв, что это была уловка и женщина проверила её на знание правил для маленьких, которые здесь пока что распространялись лишь на неё одну.
Женщина уже тихонько посмеивалась и, помешивая варево в небольшой кастрюльке продолжила:
- Умница, Верочка, хорошо запоминаешь, поэтому совсем совсем скоро уже мы сделаем школу, когда вернутся лесники или хотя бы Толя.
Улыбка ближе к окончанию речи на лице женщины всё больше сходила на нет, а в конце и вовсе задрожали уголки губ.
- Теть Мил, но ведь он живой, я тебе вчера говорила. Он мне приснился, сказал, что совсем скоро придёт. Праздник мне сделает.
- Ох, милая, твои бы слова...
Мила не стала продолжать издавна известной поговорки. Никто из них не верил в бога после того, что случилось три года назад и как теперь приходится им выживать. С силой сжав зубы, чтобы не заплакать, она накрыла кастрюлю крышкой и отошла к стене шатра, где стояла криво и косо соколоченная из чего попало мебель. Присев на то, что можно было назвать табуреткой, она снова заговорила, едва сдерживая комок в горле:
- Ты же знаешь, что никто из нас ещё не уходил так далеко. И помнишь, почему нам пришлось уйти из тех мест, я обо всём тебе рассказывала.
- Помню, теть Мил.
Вера тоже уже не улыбалась, а по-детски теребила подол свитера. Верхнего из трёх, сейчас надетых на ней.
- Но я знаю, что он придёт Он во сне обещал, а дядя дядя Толя всегда делает, что говорит. Может сначала забудет, а потом всё равно сделает. Значит точно придёт.
Мила снова улыбнулась, но глаза остались грустными.
- Хорошо, будем считать твой сон вещим.
- А что такое вещий, теть Мил?
- Ну, значит, то, что было во сне, случается и наяву. В жизни. Такие сны очень редко снятся и не всегда запоминаются. Тебе вот повезло, хотя кто знает.
- Мне вообще часто сны снятся, тёть Мил. Недавно ещё был странный. Иду я за снегом, а пурги нет и на улице так светло пресветло. Посмотрела на небо, а оно яркое-яркое, как ты мне на картинке рисовала, только ещё ярче и солнышко там, только я на него не смогла посмотреть, уж слишком оно яркое. Я еще никогда такого не видела. Даже в костре огонь не такой. Этот вещий?
- А может и этот вещий. Я не знаю, моя хорошая. Давай-ка поужинаем и спать будем укладываться. Ночь на носу.
Две женщины: маленькая, но слишком рано взрослеющая и взрослая, но слишком рано постаревшая, начали накрывать то, что можно было назвать столом.

                ***

Река недалеко от лагеря

Два пацана, замерев у лунок, сидели на кое-как расчищенном льду. За их спинами сугробы поднимались выше их роста. Им можно было бы дать лет по семнадцать, но на самом деле старшему было 13, а младшему 12 лет.
- Кирюх, может до лагеря пойдём? Ночь скоро, да и клёв гнилой. Тётка Мила опять ворчать будет.
Кирюха, как раз и являвшийся в их дуэте старшим, попытался потереть нос краешком рукава, но лишь расцарапал нос докрасна, немного помолчал и всё же ответил:
- Ещё минуту и идём. Поклёвку только что видел.
- Ага. Только поклёвок и наловили за сегодня. Тётка точно нарычит
- Пусть рычит. Зато леса немного насобирали. Когда ещё наши придут, да и приволокут опять немного. Много ли утащат то вчетвером.
Единственного старика в их лагере никто работать не заставлял, но тот всё равно ходил с остальными, дабы кости не зарасли, отшучивался он. В чём-то он был прав. Все знали, что люди в возрасте без работы и заботы быстро сдают, поэтому не запрещали ему этих походов. Действительно, чего в шатре сидеть вечно, да единственную девчонку в лагере сказками тешить. Та в её возрасте сама кому угодно могла сказки рассказывать.
- Давай, сматываемся. Где собакен? Талка!
Из стенки сугроба тут же высунулась собачья морда с ярко голубыми глазами, обрушив часть снега со снежной стены и, зевнув во всю пасть со здоровыми белыми зубами молодого пса, уставилась на пацана.
- А, ты тут. Ща домой пойдём, погоди пока. Думал, опять за зайцами угонишь, нет, дрыхнешь в снегу.
- А чё ему? Он же порода северная, к морозам привычный. В снегу и спали раньше всей стаей, пока не гоняли.
- Повезло, что нашли. Ну, готов? Давай назад подъём чистить. Снегодавы держи, я покопаю пока.

                ***


14км от лагеря

- Сань, слышь, долго ещё, как думаешь?
- Завтра точно дома должны быть. Хотя бы к ночи. Я эти места приметил. Вон гора сиськина, а вон попкина, значит километров 15 осталось.
- Эт что за названия?
- А сам не видишь? Одна выше и и поострей, вторая ниже и округлая. У меня фантазия не рулит, чё первым в голову пришло, тем и назвал.
Парень присмотрелся и действительно разглядел сквозь летящий снег сначала одну, а потом и другую горы, первая высокая с небольшим заострением кверху и вторая, практически незаметная, едва поднимающаяся над остальным пейзажем.
Сзади парней нагонял ещё один из пятёрки мужчин. Окрикнул их:
Сань, Ник, погодь!
Парни остановились и обернулись.
- Чего там, Серёг?
- Да дед приотстал. Ваня за ним пошёл. Надо подождать, чтобы следы не успело замести. Сейчас подойдут и на привал вставать будем.
Через несколько минут послышались голоса и из за снежной белены вышли два человека: здоровый, высокий, бородатый мужик и худощавый, невысокий, усатый дед.
- Заждались? А я зайца, кажись увидал, думал, успею стрельнуть, да зарылся, подлец, где его теперь откопать.
- Андрей Петрович, вы б поаккуратней, а? Если без вас придём, нам Верка никогда в жизни не простит, соль вместо супа жрать будем.
Ник стоял и смотрел на подошедших с широкой улыбкой. Нравился ему этот человек. С его опытом у него всегда находились в загашнике различные истории. Хотя у каждого в лагере всегда было, о чём вспомнить, но дед был лучшим рассказчиком.
- Да ниче, Ник. Веруня девчонка не обидчивая.
- Не обидчивая, да памятливая очень. Ничего не забывает. Школу с Милы требует каждый день.
- Хорош лясы точить. Темнеет.
Мужчины общими усилиями воткнули в наст бревнышко, оставив снаружи пару метров и начали натягивать на него скройку из шкур и ткани. Уже через полчаса они все пролезли внутрь и начали раскидывать еловый лапник по полу.
- Сань, кашеваришь, Ник первый дежурный, я второй. Пойду валок накидаю вокруг, пока не замело и видать ещё чего-нито.
Иван выполз из-под навеса и снаружи послышалось мощное пыхтение, перемешавшееся с шуршанием снега.
- Вот ведь и помочь не возьмут, заразы. Ты, Ник пока жратву доставай из сумки, а я огонёк растоплю.
По-быстрому сложив походную печку, через пару минут в ней уже разгорался огонь. Ещё через полчаса навес начал наполняться ароматом готовящейся еды, отчего рты наполнялись слюной против воли. Ели они почти 10 часов назад, перед выходом от леса. Вскоре вернулся Иван.
- Немного сменимся. Первыми дежурят Ник и Саня, потом я с Серёгой. Ходил кто-то рядом. Мишка, похоже к вашей кухне принюхивается. Второе ружьё расчехляй, Серёг и крупняк закинь.

                ***

До праздника ещё четыре дня.Вчера поменьше мело и я прошёл почти в два раза больше, чем планировал, да и идти было в основном под уклон. Наст потвёрже, ветер чуть сбоку и в спину. Словно помогают мне. Знают, куда, зачем, и, главное - с чем иду. Такими темпами буду в лагере уже завтра Мужики, наверное в лесу, в праздник кроме печей ещё и костёр жгём. Большой, хоровод бы водили, да народу мало, брови и бороды сгорят. Эх, даже настроение поднялось, но расслабляться нельзя. Ночью опять какой-то зверь рядом бродил. Рысь или волк, я не знаю. Не разбираюсь в этом. Вот дядька у меня был егерь, так он бы сразу сказал, кто и даже почему вокруг нас круги наматывает, да нет его теперь, как и огромного большинства других. Из родни не выжил никто, так что теперь я один.
 Мила девчонка отличная, да все боятся к ней соваться. 5 взрослых мужиков в лагере, кто мог бы попробовать с ней в отношения, но ведь где хорошо одному, там так же хорошо хочется и другому. В тесном коллективе подобное чревато, вот и держимся все наравне, кроме Верунчика, да Андрюхи.
 Вместо меня Иван хотел идти, но я его отговорил. Ты, говорю здоровый, конечно, постарше чуть, но ход медленней, зато пацаны только тебя с полуслова слушают, а над моим указом и поржать не преминут.
 Двое прибилось к нам почти через полгода после ТОГО. Как выжили - чёрт его знает. Старшему тогда и 10 не было. Жили в одной деревне. В тот день, как земля ходуном заходила, на речке были, далеко от деревни. Когда успокоилось, пришли на место, где деревня была, а там даже щепок не осталось. Нашли погреб какой-то, чудом не заваленный и не затопленный, натаскали туда тряпок, какие нашли. Даже солений-варений кое-каких нарыли по развалинам, кирпичи целые и половинки. Вот что значит деревенские. Сразу поняли, что теперь сами по себе и мамки с папкой нет и никого нет, чтобы согреть и утешить. Кирюха говорил, что Мишка тайком ревел по первости. Значит отревелись. Мы, когда мимо них проходили, сугробы уже в мой рост почти местами намело. Учуяли запах дыма, орали до хрипоты. А они, оказывается печурку свою растопили, да и уснули в тепленьком гнезде своём, не слышали нас из ямы.
 Талка помог, с его то нюхом. Чистый мамалут. Здоровенный и лохматый. Добрый, но зализать может до смерти. На что умным оказался. Из нас никто ж не охотник, не знаем, как собаку научить добычу брать, а жрать хочется всем. Первый раз он зайца приволок. Даже косточки не дал взять, чтоб выварить её. Все сгрыз подчистую. Потом на оленя нашли, дед стрельнул, да только ранил. Пустили Талку вперёд, и через час были с мясом, и то, которое он тоже целиком хотел себе оставить, да сообразил, что за раз не съест, а мы на месте ни дня тогда не стояли. Талка прибился вскоре, как из города вышли. Увидели его издалека. Нёсся навстречу не хуже рысака породистого, подбежал тогда облизал всех, подвывая от радости, от неё же и сапоги Серёге обоссал.
 И сейчас иногда так делает, но сейчас у него работа мирная: Веру охранять, когда она на улице, или с пацанами на рыбалку ходить. На них ружья не нашлось, а без него даже на минуту от лагеря отходить чревато, слишком много всякого зверья бродит. Расплодились без людей то. Чего жрут только - непонятно, коли их так много. Травоядные до земли зарываются. Даже олени. Лося раз видели, косуль каких-то, а мелочи и вообще не счесть. Талка жратву сам себе находит, нам его кормить теперь не приходится почти.
Самим бы хватило. Пока сюда шли, набирали в развалинах крупы, макароны, соль. Всё, что годами лежать может, если не сыро. По пути часть прикапывали, в приметных местах, чтобы вес сбросить с плеч, да и ходить за запасами ближе было. А теперь ещё и замёрзло всё, так и на сотни лет хватит срока хранения. Читал я в книгах раньше, что где-то в Европе в своё время сделали хранилище всяких семян то ли под землёй, то ли как, - не помню. И писалось там, что срок хранения в условиях хранилища у некоторых из них даже до тысяч лет увеличивался.
Мы и выжили то по большей части наверное потому, что я лет в двадцать увлёкся темой постапокалипсиса и начал из интернетов скачивать и вычитывать все книги, которые на такую тему там были. Нахватался оттуда, что примерно произойдёт, если вдруг люди даже просто исчезнут с планеты. И фильм такой был документальный. А в соседней стране, Натуральный заповедник был, являющийся наглядным примером, что будет без человека уже через 30-40 лет после того, как он оттуда пропадёт. Чернобыльскую зону тогда знали все во всём мире, от мала до велика. Кто уже взрослым был во время катастрофы, произошедшей там, кто из книг, да интернета узнал. А через 20 лет после неё даже игра компьютерная вышла, где некоторые места были практически один в один идентичны реальным в той самой зоне. Сталкер. Одна из моих любимых. Вот сейчас бы сыграть во что-нибудь, да никак.
В нашем случае всё даже хуже, чем там, в Чернобыле: Все заводы разрушило, а в нашем краю их было немеряно и почти на каждом какое-нибудь да вредное производство, вот и представьте, что с экологией стряслось, когда всё это рухнуло. Мы воду только из снега топим. Рыбу из реки сначала мелкую дольку Талке даём или сами едим. Если в норме после этого, то сушим или морозим.
Уверен, что есть и ещё выжившие, как мы, поэтому часто задаюсь вопросом, сможет ли человечество вернуть хотя бы часть того прогресса, которого оно достигло на момент катастрофы? А если и сможет, то когда?

                ***

Лагерь

- Тёть Мил, а тебе сколько лет?
- Миш, я же тебе говорила - 28.
- Не. Мне ты не говорила. Кирюхе, наверное.
- Может и ему. Куда они ушли, кстати?
- С Веркой и Талкой валки кидать, а то скоро по лагерю пройти не сможем.
- А ты чего ж не с ними? Уж вместо Веры то. Она же всё равно не будет снег кидать.
- Живот по утру прихватило. Не смотрите на меня так. Ща нормально уже всё.
- Сам знаешь, у нас с лекарствами беда и новые взять негде. Сколько раз говорили, чтобы с любой болячкой ко мне сразу. И в правилах это есть. Вера лучше вас, сорванцов их знает. И за рыбалку свою вы мне ещё вчера не отчитались. Пришли почти под ночь и без рыбы.
- Так с нами ж Талка был! А с ним мне и ночью не страшно за лагерь ходить.Вон как кабана в тот раз гонял.
- Ты мне это брось. Придут мужики, я всё равно им расскажу, что вы расслабились.
- Тёть Мил, не надо. Мы вам что хотите сделаем. А то опять дядька Ваня нас дежурить заставит неделю.
- И правильно сделает. Он военный бывший, а в армии так и наказывали даже за меньшее.
- Нам армия теперь не светит.
Женщина со странным выражением на лице посмотрела на Мишу и, продолжая месить тесто, продолжила:
- Армия не светит, Миш, но у нас сейчас ситуация хуже военной, не то, что в армии. Что я тебе, как маленькому это рассказываю. Сам это прекрасно знаешь.
- Тёть Мил, как думаешь, другие люди есть, кроме нас?
Женщина оторвалась от работы, вытерла лоб рукавом, вздохнула и сказала:
- Я не думаю, а знаю, что точно есть. У нас город маленький был, всего тысяч на триста населения, а ведь их в мире вон сколько было. И вы вот выжили, потому что вдалеке были от городов и деревень.
- Так ведь вы в городе были в момент...
Продолжать он не стал. Они не любили вспоминать о том дне.
- Мы на самой окраине были, потому и спаслись. Там Высоких домов не было.
- Так у нас в деревне тогда почему живых не было?
- Не знаю, Миш. Может тряхнуло так, что подбросило сильней. Мы вот почти на пару метров от земли тогда подлетели, когда ударило. Как ещё не сломал себе никто ничего. Чудо просто.
Парень, прислушиваясь к чему-то сказал:
- Кажись свистят, или послышалось?
Мила тут же перестала работать и тоже замерла, прислушиваясь. Свистом уходящие оповещали о приближении к лагерю, чтобы сидящие по домам не приняли их за зверьё.
Действительно, через некоторое время она едва расслышала характерный свист.
- Быстро одеваемся и пошли!

                ***

- Ну что, мужики! Пришли почти!
Ник попытался поправить шапку, сползающую на лоб, но не давали заплечные лямки, за которые они тащили волокуши с лесом.
- Команда, стой!
Иван осмотрелся по сторонам, прикидывая что-то для себя и залихватски свистнул два раза. Переждав с минуту повторил и скомандовал:
- Дальше. В темпе теперь.
Мужчины с удвоенной силой начали тянуть каждый свою сторону упряжи, отчего начали сбиваться с шага, пока Иван не прикрикнул:
- На раз-два!
После этой команды дело пошло гораздо лучше. Раз-два означало, что каждый сначала смотрит на шаг центрального, а потом начинает считать шаги по четыре и сам шагать так же. Из-за погоды постоянно вперёд смотреть неудобно, да и глаза от снега потом болят, а идти, наклонившись вперёд и одновременно тащить огромный груз даже легче.
- Эй, бурлаки! Здорово!
Из за бугра вывалился счастливый Мишка и, помахав рукой, бросился на подмогу.
- А мы с тёткой Милой слышим, ка бы свистит кто. Замерли, а и точно услыхали. Я к вам сразу, а она в лагере пока ща всех сгонит.
Иван, стряхивая снег с бороды спросил:
- Куда сгонит и откуда?
Он знал, что Мишка с Кириллом готовы всё на свете отдать, лишь бы смотаться из лагеря на рыбалку, лишь бы не выполнять работу по дому или в самом лагере.
- Да Кирька с Веркой и Талкой утром ушли валки накидывать. Не вернулись пока, вот она и пошла их искать, где они там.
- Ну а ты, как обычно с животом всё утро промаялся, болезный?
Ник весело щурился, не глядя на пацана, а вперёд, в сторону лагеря.
- Ник, да когда я врал то? Даже жар немного был.
- И Миле ничего не сказал, как всегда?
Это спросил уже Иван, строго глядя на парня.
- Дядь, Вань. Не сильно болело, честно!
- Ладно, несильно. Потопали давай дальше. Иди к деду наверх лезь, не мёрзнет ли там.
- Чё я как маленький наверх то? Я сзади толкать буду.
- Дело твоё. Толкай, только не отставать.
Снова натянулись канаты и волокуши, нагруженные горой древесины почти на три метра в высоту, медленно сдвинулись с места.

                ***

- Здравствуй, родная!
Андрей расставил руки в стороны, ловя пытающуяся бежать к нему девчонку, но проваливающиеся пусть и в утоптанный снег валенки не позволяли ей разогнаться до полной скорости, отчего она неуклюже просто быстро шагала своими маленькими ножками навстречу мужчинам, но заранее прицеливаясь только на одного из них с криком:
- Деда Андрей вернулся!
Все радостно улыбались, глядя на эту картину.
- Ну что, нормально всё?
Иван подошёл к Миле, слегка обнимая её одной рукой.
- Нормально. Спасибо, что живые пришли. Сами то как? Здоровы все?
- Да с нами то что сделается? Дед на обратном отставать начал. Пришлось с утра в волокуши сажать.
- А точно нормально с ним?
Мила внимательно, но с тревогой посмотрела в сторону мужчины, у которого на руках сидела что-то счастливо щебечащая Вера.
- Точно, не переживай. Возраст, всё таки, а у нас условия не райские ни разу.
- Милаха, красавица! Рада видеть то хоть?
Саня тоже подходил к ним, улыбая во все тридцать два. Мила, сделав вид, что не обратила внимания на то, как он её назвал, несмотря на то, что всё время его за это ругала, посмотрела на него, улыбаясь и сказала:
- Конечно рада. А то сами не знаете, каково нам тут, пока вы ходите.
- Весело, наверное. Жратвы то меньше готовить, чай, да и снег можно почти не кидать.
- Не покидай тут. К вечеру полностью под ним скроемся.
Мила подошла к каждому участнику похода, приветствуя, справляясь о состоянии здоровья и приглашала идти в центральный шатёр.
 Всего шатров было три, но этот был возведён первым, однако всем в нём было тесно и в первое время приходилось часто выходить на охоту, чтобы было больше шкур. Сейчас с этим проблем не было и вовсе.Шкурами шатры были покрыты даже в два слоя, чтобы лучше держали тепло.
Оттянув волокуши с лесом на место, где они всё время стояли, народ стал стягиваться к шатру.
- Дядь Вань. Рыбы что-то совсем мало. Вчера вообще ни одной не поймали. Поклевала только и всё.
Иван посмотрел сначала на Милу, затем на Кирилла и спросил:
- Это понятно. Весна сейчас. Рыба на нерест ушла. Во сколько вот вы пришли то с рыбалки этой?
- Вовремя, дядь Вань! Волки еще не выли даже!
- Волки, говоришь. Талка вас от волков не спасёт, если что. Три наряда.
Кирилл понурился, но в душе ему полегчало. Обычно за рыбалку без разрешения и позднее возвращение они получали все семь нарядов, а как-то раз, в особенно сильную пургу, они с Мишкой не могли откопаться, до того завалило. Даже Талка, понимая ситуацию, им помогал тогда. За тот раз они целый месяц дежурили. Это означало помогать Миле с кухней, постоянно следить, чтобы была вода и Накидывать валки в метель.
- Деда, ты Кирьке скажи, чтобы он в следующий раз и на меня лопату взял, а лучше сделай мне маленькую, а то пока он копает, мне скучно. Талка в снег зарывается, или на валках скачет.
Андрей попивая горячий чай из разных трав, довольно щурился, сидел недалеко от печки и радовался, что их поход пока что окончен, сам он жив и почти здоров.
- Ну, родная. Маленькая ты ещё, чтобы тяжёлую работу делать. Вот через годик может и сделаем.
- Ты же сам говорил, что когда маленький был, со взрослыми ещё в шесть лет на покосы ходил и снег у дома чистил!
- Ну так то когда было то? Тогда и снега так не валили и метели не часто были, да и зверья никто не боялся. Это зверьё боялось в деревни заходить.
- А расскажи про рысь?
- Так ведь уже не раз рассказывал.
- Да интересно очень. Почему сейчас не приходят?
- Сейчас и не надо, чтобы приходили, Верочка. Зверь сейчас злой, голодный часто.
Дед снова вспомнил, как он, в юношестве возвращался домой с зимней рыбалки и услышал сзади легкий шорох снега. Резко обернувшись он увидел молодую рысь, которая, подняв лапу для следующего шага, уже поняла, что её слежка провалилась и теперь не знала, что ей делать. Нападать на странного вкусно пахнущего рыбой зверя, или нет. Андрей и сам то застыл то ли от страха, то ли от удивления, что так близко к дому рысь бегает. Он ей сказал тогда: "Иди отсюда. Пристрелят ведь."
Но рысь, усевшись на пятую точку, с интересом разглядывала его, поблёскивая жёлтыми глазами с круглым зрачком. Красивая, пятнистая, с чёрными кисточками на ушах, она настолько заворожила Андрея, что он решил с ней поделиться. Достал из рыболовного ящика одну небольшую рыбину, кинул её в сторону кошки и стал наблюдать. Та принюхиваясь к воздуху, вдруг ещё вкусней запахнувшему, встопорщила уши и усы и начала, крадучись и не отрывая глаз от рыбака, подходить к рыбе. Андрей замер истуканом, боясь спугнуть зверя, а чем ближе тот подходил, тем больше он убеждался, что это ещё совсем котёнок, едва оторвавшийся от матери, а значит с охотой у неё пока не лады. Рысь подошла к рыбе, недолго обнюхала её и, резко схватив в зубы, быстро, длинными прыжками ускакала в сторону леса, но не отбежав далеко, улеглась в снег и начала трапезу, довольно жмурясь на солнце. Юноша, радостный от того, что всё обошлось: и доброе дело сделал и зверь не напал, снова закинул на плечи ящик, бросил последний взгляд в сторону довольной кошки и потопал дальше по тропинке.

                ***

Всё. Последний рывок и я дома. Вчера набрёл на след от волокуш, значит, действительно, мужики только что лес привезли, небось сидят теперь счастливые, в тепле центрального и чаи гоняют. Верунчик на коленях деда слушает его рассказы, пацаны с открытыми ртами сидят рядом с Саней и Ником, а те вешают им на уши лапшу об огромном медведе, который прошёл, задев их боком, волках, которые гнали их, кусая за ноги. Не было такого пока что, конечно. Не забыл ещё зверь человека и не подходит к нам слишком близко, но и не убегают уже в панике, едва учуяв. Вчера дествительно видел рысь. Понятно, кто вокруг меня круги наматывал. Хорошо, что ночью не спал, мысли о скором возвращении не давали, да и на мою удачу, нарвался на кусок сосны, торчащий из сугроба, так что ночь провёл с небольшим, но тёплым костром. По следу идти сразу стало легче. Оно и понятно. Больше тонны веса по снегу протащили. Да и настроение снова скакнуло в гору. Вот, кстати и две горки приметные появились: сиськина и попкина, как их Санька назвал. По 20 с небольшим лет обалдуям, а всё как дети. Хотя, кто бы говорил. До всего этого сам-то в игры играл, да в интернете смешные видео и картинки разглядывал. И врядли оно сейчас по-другому было бы, не случись всего.
Почему-то, не смотря на хорошее настроение, вспомнился ТОТ день и как мы потом выживали.
На работе я был. Работали мы небольшой бригадой в три человека: Я, Иван, да Андрей в частной конторке, железки всякие делали. Цех небольшой стоял недалеко от пятиэтажек. Покурить как раз вышли. Хоть на улице и весна, но мы в фуфайках были. У меня ещё и подштанники надеты. Я худой с рождения, мёрзну сильнее остальных. Ну и не успели докурить, как сначала слегка тряхнуло, но гул и грохот раздался такой, что даже оглохли слегка. Рядом гаражный кооператив был, так из одного гаража девушка выскочила, с глазами на поллица, нас увидела, подбежала и спросила, что это было. А нам откуда знать? На всякий случай отошли от всех зданий подальше. Снова закурили, а грохот и гул не утихает. И тут тряхнуло по-настоящему.
 Нас оторвало от земли так резко, что даже не поняли, это нас подбросило, или земля резко вниз просела? Брякнулись, я себе задницу отбил, Иван неудачно на живот упал и согнулся, пытаясь снова начать дышать. Только Андрей с девушкой на ноги встали, падая, но и они тоже не удержались, шлёпнулись на землю.
 А потом был ад. Цех резко провалился сам в себя, открывая скрывающийся за ним пейзаж и там было, на что посмотреть и ужаснуться. Все дома повторяли судьбу цеха. Будто моментально превратившись в песок, кирпич, стекло и бетон просто ссыпался вниз. Машины на дороге валялись как попало, некоторые горели, невдалеке что-то взорвалось, да так, что нас обдало жаром и слегка толкнуло в грудь. И тут, как сговорившись, мы побежали. Бежали как никогда, но лишь бы подальше от этого всего. Стараясь не думать, что там сейчас огромное количество людей уже умерли и ещё больше тоже умрут в завалах, пожарах и других катаклизмах. Отбежав На километр, остановились, отплёвываясь от пыли, которая теперь была везде. Я, упираясь в колени, посмотрел в сторону города.
Его не было. Просто не стало в один миг ни одного мало-мальски целого домика. В тот же миг пронеслись мысли о Сыне, Сестре и родителях. Мама наверняка дома была, или в машине, или в магазине каком-нибудь. Отец если на работе, то на автобусе, а значит его автобус постигла участь машин. Над тем местом, где был город, поднимался густой чёрный дым. Город стоял на горе, поэтому отсюда не было видно всего, но я почему-то был уверен, что и за горой то же самое. Потом я повернул голову в сторону городского пруда. Его тоже не было. На его месте зиял огромный провал, о глубине которого с моего места можно было только догадываться, но подойти меня к нему на тот момент не заставил бы никто и никогда. Девушка сидела на коленях и в голос ревела, повторяя имя Олеся. Как потом выяснилось, это её сестра. Единственный родной человек. Мила с Олесей были сиротами и жили неподалёку от нашего цеха.
Иван, посмотрел на меня и сказал:
- Пойдём проверять?
Я знал, что у него там осталась жена, а так же дочь, не так давно вышедшая замуж, но помотал головой, сказав:
- Не сейчас - точно. В лучшем случае- надо подождать, когда прогорит и пыль уляжется. В худшем - нам туда дорога вообще теперь закрыта. Сам знаешь, какие заводы в городе были.
- Знаю.
Он хмуро закурил и уселся на землю. Андрей, глядя в ту сторону, где был ещё полчаса назад его дом, тихо сказал:
- И не попрощались даже.
По щекам его катились слёзы.
Кое-как успокоив Милу, мы пошли в сторону леса, который неимоверным образом ещё стоял на месте. Пока шли, землю будто слегка покачивало, как бы намекая, что ещё не всё. Я вам ещё и не то покажу. Через место, где раньше текла река, прошли аки по суху. Реки тоже не было. То ли перекрыло где-то вверху и она ищет новый путь, то ли так же ушла в провал, как и пруд.
Дойдя до леса и недалеко углубившись в него, остановились. Нам надо было отдохнуть и собраться с мыслями.
- Чего делать то теперь будем, Толян?
Я негласно в бригаде как-то стал старшим, хотя по возрасту был младше их. Мне тогда было 35, Ивану 40, Андрею 55 а Мила сказала, что ей 23.
Немного подумав и впоминая прочитанные книги я сказал:
- Всё же придётся ждать. Нам есть нечего и одежды ещё надо будет. Да и сможете вот так резко курить бросить? Сигареты экономим. Мила, ты куришь?
- Нет. И не пью. Мы с Оле...
Тут она снова начала бороться с комком в горле и не стала продолжать, но её все поняли.
- Пойдём, лапника, да сухары насобираем, что ли. Спать на чём-то придётся и греться тоже надо. Сейчас холодать резко начнёт.
- Почему это?
- Вань, вспомни про заводы. Это у нас тут сплошная металлургия. А в других то городах и нефть и всякая другая горючка. Всё это сейчас полыхает. Тушить некому. Дым с пылью начнёт подниматься в атмосферу, закрывая солнце. Вот тебе и падение температуры, так что нам теперь надо заботиться об обогреве похлеще, чем зимой.
Ели молодую хвою, Андрей постоянно таскал какие-то корешки, Собирали пролежавшие зимой под снегом ягоды, даже грибы попадались. Всё было естесственно залежавшимся и далеко не вкусным, да и соли с собой не было, конечно, к которой все привыкли. Но ели, чтобы выжить. Посуды не было. Нашли старый ствол дерева, выдолбили из него подобие котелка, облепили снаружи глиной и всё готовили в нём. Просто валили туда всё, что нашли, варили и вот это вот варево уже на третий день стало казаться вкуснее любого борща.
Каждый день выходили в сторону города, не подходя близко. Высматривали выживших. На четвёртый день всё же двое попалось. Два парня лет по 20 обоим шли, поддерживая друг друга. Даже не шли, а почти ползли. Я быстро побежал к ним, чтобы помочь, а Андрею крикнул, чтобы котёл грели.
Парни от слабости даже сказать толком ничего не могли. Кое-как подхватил их обоих под мышки, повёл в наш мини лагерь.
Парней звали Саня и Ник. Я спросил тогда: Николай, или Никита? Он сказал, что просто Ник. Дед у него из америки, вот в честь него и назвали. Сане было тогда 17, Нику 21 год. Отпоили их, они отогрелись от костра и начали рассказывать, как выжили и как и почему пошли именно сюда.
Выжили так же как и мы, почти. Повезло оказаться вдалеке от домов, машин, деревьев. Оба Монтажники-высотники, только только собирались выдвигаться к очередному месту работы, когда всё началось. А шли в нашу сторону, потому что за лесом, километрах в 20 ещё от нас деревня, где жили родители Сани.
Когда мы им сказали, что в городе и частный сектор в пыль превратился, они не поверили. Дождались, когда окрепнут и сходили, показали им, что теперь было там, где раньше старые деревянные дома соседствовали с двух, трёхэтажными особняками.
Ещё через неделю потом, постоянно озираясь и проваливаясь в образовавшийся от провалов грунт, бродили по останкам города. Искали уцелевшие еду, одежду и другое, что могло пригодиться. Я всё-таки дошёл тогда до места, где был родительский дом. Знал, что увижу, но до конца не верил, пока сам не увижу. И мимо работы сестры прошёл, уже точно зная, что там то же самое. Вернулся в лес, кое-как смастерил два креста и установил их над родительским домом и над местом работы сестры, которая незадолго до этого купила квартиру в ипотеку, а я как-то до сих пор у неё и не был, потому не знал, где она жила. Весь город таким был. Песок, кирпич, бетон стекло, даже металл иногда. Превратились в куски, чаще всего не больше кулака размером. Дерево расщепило в труху. Однако, даже в этом всём нам удавалось кое-что найти. Саня с Ником сразу пошли в район продуктовой базы и копались там несколько дней. Нашли чудом уцелевшие мешки с солью, мукой, крупами типа риса и гречки и макаронами. Еще неделя нам понадобилась, чтобы всё это перетаскать к себе на базу, как мы её стали называть. Мила с нами не ходила. Как-то сразу она стала за хозяйку очага.
Самое удивительное произошло почти через месяц: мы нашли еще двоих выживших.

Оставалось ещё только одно место, где мы не были: район, где жил я. Даже странно, хотя он был ближе, чем дом моих родителей раз в пять, но при этом находился на отшибе в трёх километрах от самого города и был соединён с ним единственной дорогой.
В то утро мы завтракали разваренной пшенкой с добавлением консервированных фруктов. Царский завтрак, если вспоминать наши первые дни.
Ещё накануне мы согласились, что обыскали уже все места в самом городе, где можно было попытаться что-то найти. А тем утром, вроде бы начав обсуждение, когда же мы двинемся в путь, Мила спросила:
- А Динас? Толь, ты ведь там жил. Хорошо знаешь район.
 Переглянувшись по кругу друг с другом, мы все глубоко задумались. Район то я знаю. Но в том-то и дело, что ничего толкового там нет. Мы уже убедились, что откапывать развалины продуктовых магазинов почти бесполезно. Продуктов там мало и они часто уже не годны к употреблению. Зато мне вспомнился магазин тканей. Это как раз то, что нам было нужно в немалых объёмах, а в городе такие магазины часто находились на первых этажах домов, которые конечно же оказались завалены так глубоко, что даже попытки до них докопаться мы не делали. А на Динасе этот магазин стоял на небольшом отшибе и он был одноэтажным. К тому же рядом, насколько я помнил, так же приютился магазинчик с инструментами и товарами для охоты и рыбалки, поэтому мы решили всё же прогуляться в то место, не обыскивая весь район.
Идти решили втроём: я, Саня и Иван. Большой толпой там делать было нечего, а оставшиеся на базе начинали готовиться к отходу из города.
Подходя к границам района, я взглянул туда, где был мой дом, конечно же увидев лишь огромную кучу мусора в том месте. По пути к месту нашей цели, Саня вдруг остановился и сказал замереть и замолчать.
Мы минуты три стояли в позе фигур из детской игры, прежде чем он дал отбой:
- Показалось.
Иван раздражённо рыкнул:
- Показалось ему. Сейчас только деревья скрипят, железо гнутое трещит, да камни с песком перемешиваются постоянно. Кого ты тут найдёшь.
- Всякое бывает, Вань. Я книгу читал про мужика, как и мы выжившего в такой же заварухе, так он в провале, как на месте нашего пруда нашёл девчушку 14 лет хрен знает, через сколько времени после катастрофы.
- А до этого чего не мог найти?
- А до этого он тупо ссался лезть в провал из-за боязни высоты, а девчушка из-за этой же высоты не могла оттуда вылезти.
- Ну хрен знает. Не верю я, что у нас тут кто-то ещё мог выжить и столько продержаться.
За разговором мы уже практически подошли к магазинам, вышли из за очередного нагромождения развалин и застыли как вкопанные, пытаясь поднять челюсти с земли. Перед нами стояли практически целые два одноэтажных здания магазинов, разве что без стёкол в окнах. Почти десять минут мы так простояли, прежде чем отмер сначала Саня, потом и мы с Иваном.
- Нафига лопаты брали?
Иван посмотрел на Саню, как на приведение, посмотрел на ту железку, которая у него была вместо лопаты, на здания, на меня и изрёк:
- Брали, значит пригодятся. Пошли быстрей.
- Всё равно аккуратней. Внешняя целостность ни о чём не говорит. Даже говорим шёпотом.
- Ладно тебе шороху наводить, Толян, всё в норме будет.
И мы двинулись к зданиям. Саня метрах в пяти от первого, размахнулся и с хеканьем швырнул свою "лопату" в него. Железка с диким на фоне всеобщей тишины звоном сбрякала об стену и отлетела в какие-то кусты, росшие рядом.
- Шороху, говоришь наводить, а сам то.
Я посмеиваясь, пошёл дальше, пока Саня сзади ворчал мне в спину, что доверяй мол, но проверяй.
Тканей мы нашли много и разных, но мы ж мужики, а потому в них особо не разбирались, но вот шторные и занавесочные было видно сразу, потому их пока скинули в стороне. Пользы от них не много. Тяжелые и тепла не держат. Зато нашли ту, что на "вафельные" полотенца идёт и её забрали всю. Так же любой вид шерстяной и сами шерстяные клубки подчистую сметали на вынос к себе на базу. Не думали, как тащить. Не до того было.
Из охотничьего мы повытаскивали практически всё, счасливые до ужаса. Нашли кучу полезного, даже несколько арбалетов с болтами к ним.
В очередной такой выход и складирование, Саня снова сказал:
- Тихо!
- Опять?
- Да тихо ты!
По лицу было видно, что не шутит. Тут уже услышали и мы. Мужской голос, а вместе с ним и детский. Как в наш памятный день, мы быстрее ветра неслись в ту сторону, откуда слышались голоса, не глядя под ноги. И увидели их: Мужика лет 30 и за руку с ним топала девчушка лет трёх и лопотала что-то своё, а мужик ей поддакивал. Увидев нас, они тоже замерли как истуканы и вытаращили на нас глаза. Девчушка, задрав голову к своему собеседнику уверенным и звонким голосом сказала:
- Спасатели плисли!

                ***

Лагерь. Нынешнее время.

Пятеро мужиков стояли на окраине лагеря и курили дефицитнейшие в их положении сигареты, коих в своё время удалось откопать аж пятьдесят коробок. Каких-то дешёвых, которые сами они никогда бы не купили в былые времена.
- Ну чё думаете? Придёт? А если и придёт, то когда?
- Хрен его знает. Он зараза такой: если сказал, что сделает, значит сделает, ну или тебя заставит с ним вместе повозиться, а теперь вишь, один ушёл и меня даже не взял.
- Так если б он тебя взял, мы б столько леса не приволокли.
- У нас вон один Андрюха за двоих натаскает. На работе за смену по два-три десятка пятидесятикилограммовых железяк на станок закидывал и потом с него снимал.
- Так потому и спиной маюсь теперь постоянно. Даже просто постоять не могу и десяти минут
- А как в лес с нами идти - не болит?
- А когда идёшь, оно не заметно почти.
- Ладно бухтеть. По теме: Праздник через три дня. А мяса мало, да и свежатинки хочется. Кого берём?
- Кабанчика бы.
Дед даже чуть облизываться не начал, представив свежий шашлык из свинины.
- Кабанчика, говоришь. На кабанчика у нас патронов слишком мало, так что свинина отпадает.
Дед погрустнел, зато оживился Ник:
- Вчера с Талкой по валку проходили, следы видел. Вроде как олень небольшой или косуля прошли.
- Вот это уже лучше. Идетё с Саней прямо после обеда и без мяса назад не приходите.
С широкой улыбкой, спрятанной в бороде, Иван похлопал по плечу Саню и добавил:
- Про инициативу и инициатора напомнить, или не надо?
Тут уже засмеялись все хором. Саня с Ником пошли к своему шатру собираться, а остальные двинулись к центральному, откуда им навстречу выглядывала Мила.
- Чего это веселитесь? Вера спит.
- Прости, родная, мы ж не знали.
Дед, извиняюще шаркнул ногой по снегу. После чего уже не выдержала и Мила, тихонько засмеявшись.
- А молодёжь то куда делись? Обедать накрываю уже.
- Сейчас придут, к охоте готовиться пошли они. Ну запускай уже, не май месяц.
Все чуть снова не засмеялись, но всё же тихонько похихикивая, полезли в шатёр.

                ***

- Тёть Мил, можно на рыбалку сбегать? Мы даже часика не посидим, пожалуйста.
- Вы ещё ту рыбалку не отдежурили, а уже на следующую собрались. Нет уж. Мужики за мясом ушли, так что пока без рыбы вашей обойдёмся. Мясо то проверять не надо на всякую заразу.
- А почему не надо? Чем оно рыбы лучше?
- Кирь, это по воздуху всякая зараза давно уже осела, кроме сажи, а в воде она ещё долго будет туда сюда бегать. Мне, кстати интересно: как наша река ещё до дна не промёрзла и вода в ней есть.
- Дед и Толян говорили, что снег не даёт. Как шубой землю и реки греет, пока солнца нет, так она изнутри сама себя подогревает немного.
- Хм. Интересная теория. Я даже не думала о такой. Закончили тут? На стол ставьте и свободны.
Пацаны поставили Нарубленное вяленное мясо на стол и стали быстро одеваться.
- Только попробуйте свинтить на реку. Неделей не отделаетесь и в праздник будете сидеть в шатре!
Но пацаны её уже не слышали. Ещё вчера они наткнулись на кучу заячьих нор и твёрдо решили понаставить там силков, благо проволоки для их изготовления хватало.

                ***

- Талка, ну чего там?
Саня с напряжением вглядывался в снежные завихрения, куда уставился Талка, будто бы увидел кого-то, но никого видно не было.
Ник тоже во все глаза пытался что-то разглядеть.
- Сань, я каждый раз в такой вот ситуации тебя пнуть хочу.
- Это ещё за что?
- А кто последние очки раздавил? Сейчас бы не щурились как два эскимоса.
- Сам же меня и толкнул тогда, борьбу он задумал в походе.
- Ну а чё морозиться то? И так зима кругом, ещё и вы все идёте молча, всякую фигню про всех думаете.
- Да нужен ты, думать. Погодь. Точно там есть кто-то. Тихо!
Талка уже встал в стойку, готовясь взять старт с места, а это значило, что он точно кого-то учуял. Ещё минуту так простояв, он молча, с пробуксовкой по снегу ринулся в пургу.
- Вперёд.
Парни так же молча, но быстро пошли по собачьим следам, зная, что пёс может успеть закопать добычу, чтобы не делиться ни с кем.
Уже через десять минут, они, запыхавшись, подбегали к месту схватки, где огромный для своей породы маламут висел на шее у молодого оленя, пытаясь уронить того на землю.
- Стреляем, или подождём?
- Пока погодь. За патроны спросят потом, а мы уже в молоко три штуки всадили.
Олень не сдавался, пытался боднуть пса рогами, но те были ещё малы и не доставали до Талки. Пытался ударить врага копытом, но шерсть маламута очень хорошо смягчала удары. Через пару минут зверь всё-таки упал сначала на передние колени, а потом и вовсе лёг. Талка в долю секунды перехватил его поудобней за горло и начал душить.
Через пять минут всё было кончено. Парни подошли к оленю, пёс попытался на них зарычать, но Ник на него рыкнул сам и тот просто встал рядом с тушей, молча соглашаясь на долю, но всем видом показывал им, что это его добыча, а они так - подмога в её транспортировке.
Быстро разделав тушу, парни погрузили мясо, сбой и шкуру в специальные волокуши и, Саня, впрягшись в них, поволок их в сторону дома.
- По километру тащим.
- Многовато. Недалеко же ушли. По паре сотен и норма.
- Как скажете, сэр. Талка, хватит жрать, идём.
Пёс поднял от оставленного ему куска окровавленную морду и рыкнул, как бы спрашивая: а это мясо тут оставлять что ли?
- Не смотри так. Олень большой, там тебе ещё нормально хватит. Домой пошли.

                ***

Наткнувшись на площадку, залитую кровью, я насторожился поначалу, но увидел следы снегоступов. Поняв, что я буквально в паре шагов от лагеря, во мне открылось второе дыхание и я с удвоенным усилием начал перебирать ногами.
Уже через полкилометра я увидел сквозь пелену снега спины парней, а с ними рядом лениво топал Талка.
Через несколько минут я был опрокинут на спину восемьюдесятью килограммами собачьей радости и меня начали вылизывать, так скуля и визжа от счастья, что и слова не успевал сказать. Мысль была лишь одна: только не обоссы!Я и так замёрз.
Мы с талкой дошли до остановившихся парней, с ними обнялись по-дружески, похлопывая друг друга по спинам.
- Наши уже гадать начали, придёшь ли ты вообще.
- Сами знаете, как я хожу. Тут всего-то около двух сотен километров туда и обратно.
- Нашёл хоть, что хотел то?
- А то! Даже в упаковке ещё! Во, смотри.
Я достал из сумки предмет, являвшийся целью своего великого похода и показал парням.
- Вот это да! И как и где откопал то только?
- Так я до города самого не дошёл. В пригородном посёлке же тоже магазин неплохой стоял. Думаю, дай крюк через него загну, вот и не прогадал. Уже на третий день откопал.
- Ну что, потопали радовать остальных, да и убоина замёрзнет, если долго трындеть будем.
- Идём. Я уже забыл, как выглядят то все.
На подходе к лагерю, Ник свистнул почему-то не два, а три раза.
- Чё эт ты? Переиграли что ли?
- Ща увидишь!
Тот довольно улыбался и продолжил тащить волокуши. Через некоторое время из за валка вокруг лагеря толпой вывалились все, кто его населял. Талка начал носиться вокруг каждого, как в день встречи, облизывая лица. Серёга при этом старался держаться от него подальше, прячась за спиной Ивана.
Первой подбежала Мила, обняла так, что думал как бы рёбра не поломала.
- Пришёл.
- Куда ж я от вас денусь.
- Принёс?
- А ты как думаешь?
Оторвавшись от меня, она посмотрела строго в глаза и сказала:
- Я не думаю. Я знаю.
И улыбнулась своей самой счастливой улыбкой.

                ***

Три дня спустя. Поздний вечер.

- Андрюх, сколько ещё?
- Полтора часа.
- Шашлык то готов?
- Готова куча и ещё на подходе.
- А Вера где?
- Спать положил, чтобы отдохнула перед посиделками.
- Ну и хорошо.
Я вышел из шатра, посмотрел на кучу наваленной древесины, приготовленной для костра и довольно потянулся. У меня всё получилось. И всё прошло даже лучше, чем ожидал. Оставалось всего полтора часа до заветного момента. Того, ради которого я затеял этот поход, понимая, что мог даже не дойти до места, не говоря о возвращении обратно.
Но сейчас всё это позади, а впереди? Да хрен его знает, что там впереди. Будем надеяться, что что-то лучшее, чем сейчас.
Через полтора часа все одиннадцать членов коллектива лагеря выживших сидели неподалёку от полыхающего костра, который ярко горел, выбрасывая в небо огромные снопы искр. Каждый думал о своём. Кто-то мечтал, кто-то размышлял, а кто-то вспоминал. И всем было хорошо в эту минуту. Они вместе. Они выжили. И выживут дальше.
Через 5 минут Андрей, взглянув на единственные в лагере часы сказал:
- Пора.
Я встал со своего места и пошёл в шатёр. Там скинул с себя свой обычный походный тулуп, сшитый из шкур и надел вместо него Некое чудо, изнутри меховое, снаружи обшитое красной тканью, а на запахах оторочено белым мехом. Так же надел шапку, сделанную по тому же принципу. Повозившись под своей полатью, я нащупал деревянный посох, сверху которого была прикручена кедровая шишка, покрашенная в красный цвет. И чем это её Мила намазала, понятия не имею. Так же нащупал там и свёрток, ради которого всё затевалось. Глубоко вздохнув, я вышел из шатра.
- Здравствуй, честной народ!
Народ, во все глаза смотрел на меня с радостью, кроме одного самого маленького среди них человека. Вера смотрела на меня такими глазами, будто увидела Солнце посреди ночи.
- Подойдя к ней, я присел перед ней и протянул свёрток.
- Открывай.
Девочка неуверенно и с ещё широко глядящими на меня глазами, взяла свёрток, попыталась открыть его, но теплые рукавицы на ручках мешали ей это сделать. Мила, сняв свои, начала ей помогать, и тут из под слоёв бумаги показался кусок чего-то покрытого шерстью. Из-за огня костра было непонятно, какого он цвета, но было видно, что он светлый. Потом на свет костра показалась и вся игрушка. Это был плюшевый медвежонок Тедди, бывший популярным когда-то.
- С Новым Годом, Верочка.
и все сбитым хором повторили за мной:
- С Новым Годом, Веруня!

                ***

Высоко в небе завывающие ветра занимались своими делами, вступая в дикие схватки друг с другом, гоняя между собой тонны снега и не обращали внимания на ярко освещённый пятачок земли внизу. Где-то за километрами свинцовых туч, которые сейчас не было видно из-за темноты, холодные звёзды пытались посмотреть, что же такого происходит на том самом пятачке, но что они могли, если даже родная звезда этой маленькой солнечной системы пока не могла осветить этот мир...





                ГЛАВА ВТОРАЯ "Мужики не плачут"





Около 150 км западнее Екатеринбурга за несколько минут до катастрофы:

- Блин, и дёрнул чёрт меня поехать с вами в эту деревню! Столько лет там не была и ещё бы столько же не быть! Вот что мне там делать? Нет же. Поехали с нами за компанию, а то чего ты в этом городе постоянно торчишь.
Марина уже в который раз высказывала свои недовольства поездкой родителям, которые стояли у открытого капота сломавшейся в дороге машины и пытались как-то починить неисправность, чтобы хватило доехать хотя бы до ближайшего автосервиса, коих вдоль трассы стояло довольно немало.
Отец семейства, однако приходившийся Марине отчимом, повернулся к ней и сказал:
- Ты, Марин, погоди ещё немного. Тут дела то на пару минут. Сейчас герметик подсохнет и поедем.
Марина, нервно выкинула в траву недокуреную сигарету, подошла и затоптав её в землю, обернулась к племяннику и спросила у него:
- Ну а ты чего, Ильюх? Не передумал ещё туда ехать?
- Не. Там прикольно. С Полинкой в компе во что-нибудь как обычно поиграем, а может дядя Петя снова даст ружьё подержать.
Илья - мальчик лет 13, худощавый, но высокий для своего возраста, стоял и щурился от солнца, улыбаясь предвкушению.
- Тебе легче.
Марина повернулась обратно к машине, уже готовая спросить, как скоро они там справятся, как землю под ними слегка тряхнуло и раздался непонятный гул, нарастающий, будто приближающийся огромный шмель. Мать и отец тут же отошли от машины к детям и начали оглядываться кругом, не понимая, что происходит.
- Давайте-ка подальше от трассы отойдём, а то вдруг землетрясение. Наверняка кто-нибудь с дороги вылететь может в кювет.
- А машина как же?
- А тебе что дороже? Машина, или жизнь?
Василий крепко взял Галину и Илью за руки и, скомандовав Марине идти за ними, быстро повёл их в сторону небольшого леска, стоявшего недалеко от дороги.
Не успели они пройти и трети пути, как земля в буквальном смысле ушла из под ног. Попадали все в разные стороны, не удержавшись за руки. Раздался дикий грохот и скрежет металла со стороны трассы и крик Галины:
- Ай! Опять руку сломала! В том же месте, что и в прошлый раз. Зараза!
Василий поднялся с земли, подскочил к жене и быстро осмотрев руку, сказал:
- Погоди, не тревожь её, сейчас что-нибудь придумаем.
Василий говорил, а сам смотрел в сторону дороги и пребывал в в шоке: полотно дороги местами вздыбило на метр в высоту, а где-то наоборот - провалилось в землю. Их машины на месте не было. Она лежала на крыше, в кювете и по одному виду можно было понять, что своё она уже отъездила. Василий огляделся вокруг, увидел, что Марина и Илья уже стоят рядом и тоже широкими глазами смотрят на дорогу. Он быстро пошёл к машине за автомобильной аптечкой, да и одежду нужно было достать, чтобы не замёрзнуть.
Уже через час они шли вдоль дороги, дальше по пути, куда направлялись, постоянно кидая взгляды в сторону этой самой дороги. На руке у Галины была аккуратно наложена шина из частей от "дворников" со стёкол их машины. Василий шёл ближе к дороге с целью обнаружения живых, чтобы по возможности помочь им, но никого живого в машинах он до сих пор не увидел. Лишь страшные картины трупов в покорёженных остатках кузовов машин, а где-то горящие и коптящие чёрным дымом шины.
- Народ, а поесть ещё никто не захотел? А то завтрак у нас с вами сегодня был каким-то чисто символическим.
- Не знаю. Я о еде даже не задумываюсь, рука болит, обезболивающее не помогло. Может скоро попадётся какая-нибудь кафешка. Их вдоль трассы много.
- Если ещё хоть что-то осталось от этих кафешек. Видишь, что кругом творится. А почему мы, кстати идём не в сторону дома, а наоборот?
- Мы уже больше половины пути проехали, так что до деревни ближе будет, а там придумаем что-нибудь. Илья, ты как? Не устал?
- Нет, бабуль. Я как папа - могу пройти много и даже не запыхаюсь.
- Эт точно. Вы с отцом во всём почти одинаковы.
 У всех на лицах появилась лёгкая, но печальная улыбка. Тут же взволновал вопрос: где он там и как: сын, брат, отец? Жив ли вообще?

                ***

Недалеко от деревни - места назначения семейства путешественников поневоле:

Пётр очнулся, лёжа в какой-то луже. Пока не шевелясь, попытался вспомнить, что вообще произошло. Вспомнил, что сначала тряхнуло несильно, потом мощный гул, а потом он полетел с горы. Сначала по воздуху, а потом и кубарем. Прямо к подножию горы, где текла река.
Попробовав пошевелиться, услышал и почувствовал треск в пояснице и уже успел испугаться, что сломан позвоночник, но тут же, пошевелив ногами, понял, что просто позвонки, встали на место. Он точно помнил, что со всего маху приводнился прямо на пятую точку, а река была не такой глубокой в этом месте, чтобы смягчить удар.
С кряхтением поднявшись и оглядевшись, он удивился вслух:
- А где речка то?
Самой реки не было. Только русло, усеянное камнями, да кое-где небольшие лужи, как та, из которой он только что поднялся.
- Уж лучше бы зимой так свалиться. Не так больно кувыркаться было бы, подумал он и начал озираться в поисках рюкзака. Его он нашёл под самым берегом, а чуть подальше лежал и его охотничье ружьё. Наскоро осмотрев оружие и убедившись, что с тем всё в порядке, он двинулся в сторону деревни, до которой оставалось около километра.
Уже подходя к деревне, он заметил странную тишину. Не было никаких звуков вообще. Даже ветерок не шелестел листьями. Только пыль слегка шуршала, оседая на землю.
Выйдя из за поворота к деревне, он обомлел. Ни одного дома в пределах видимости на наблюдалось, включая и его собственный. На их месте были горы щепок, где-то битый кирпич и куски бетона, кровли. Проходя мимо всего этого, он сначала негромко, а потом с нарастанием начал кричать:
- Эй! Есть тут кто? Люди!
Не было ни звука. Всё та же давящая тишина. Подойдя к развалинам своего дома, он, вдруг вспомнил, сколько лет они здесь прожили. Он был ещё ребёнком, когда они заехали в этот дом после того, как сгорел их старый, на другом конце деревни.
- Надо хоть сейф попробовать откопать. Много ли я настреляю с одной Сайгой то.
Двинувшись в сторону развалин, он, вдруг остановился, услышав какой-то звук. Повернув голову в сторону, откуда тот раздавался, человек издал победный крик. К нему на всех парах нёсся его верный пёс Тузик. Замечательный друг и прекрасный охотник.
- Тузка! Айда ко мне! Ко мне, мой хороший!
Подбежав к хозяину, пёс радостно виляя хвостом, уселся напротив и позволил заключить себя в крепкие объятия, которых до этого никогда не было.
Через несколько часов, сидя над выковырянным из недр древесной трухи и штукатурки оружейным сейфом, человек бубнил себе под нос:
- И как теперь тебя вскрыть? Ключ то я среди этого говна точно не найду, а с собой не брал запасного. Тузка, ты б пожрать чего нашёл пока, а то не ел ничё с утра, а чёт захотелось.
Пёс, будто поняв команду, пошёл рыться по развалинам. Через несколько минут он притащил хозяину рваный пакет и положил его перед ним. В пакете оказался хлеб, купленый накануне в соседнем селе.
- Вот это ты молодец, Туз! Живём, покуда. А вот с сейфом чё-то делать надо. Пойти на месте сарайки пошуровать, что ли, или баню покопать, как думаешь?
Как-то быстро он переключилсяна такое вот вербальное общение с собакой, будто бы явно осознав, что кроме пса никого рядом нет и не будет, он начал воспринимать того как собеседника. Пёс конечно не мог ничего ответить, но понимал очень многое.
- Не ссы, собак. Тебе с хозяином повезло, а мне с тобой. Без жратвы не останемся. Вот только вскрою этот кусок железа.
      
                ***

Они прошли уже более десяти километров, всё так же наблюдая лишь разруху на месте бывшей когда-то федеральной трассы, под названием НовоМосковский тракт, прежде чем заметили какую-то гору хлама немного в стороне от дороги. Отец, отвернув в ту сторону, позвал их за собой:
- Идём! Наверняка что-нибудь откопаем пожеваться, а то уже живот крутит от голода.
Через час они сидели рядом друг с другом, уплетали за обе щеки пирожки с разной начинкой, сосиски в тесте и запивали минералкой из пластиковых бутылок. Василий не стал никому говорить, на что он наткнулся в процессе раскопок. Сначала из под куска пластмассы показалась рука, а затем то, что осталось от тела. Снова накрыв останки куском пластика побольше, он сказал:
- Тут ничего, вон там вроде барная стойка должна быть.
Указывая немного в сторону, он краем глаза следил, чтобы никто не подходил ближе к месту страшной находки.
После трапезы они разделились по принципу мальчики - девочки, справили свои дела и двинулись дальше. Теперь к весу поклажи прибавилась неплохо набитая съестным сумка.
На ночь решили устроиться в ближайшем перелеске, развели небольшой костёр, вскипятили воды и, расположившись на свеженатасканных еловых ветках попытались уснуть. Марине не спалось. В мыслях было лишь одно: Как же Ямал? Дима? Дима был её молодым человеком, а Ямал любимой собакой. Одёрнув себя, она подумала: Дура. У тебя, возможно брат погиб, как родной, так и куча двоюродных, а ты о собаке, да мужике своём думаешь.
Галина постанывала во сне, но спала крепко. Сказались и пережитый стресс и усталось от дороги. В её годы и при её болячках нелегко было выдерживать темп и расстояние, которые с легкостью держали остальные. Хотя и муж уже не молод. Старше её на два года, он тоже имел свои болезни, но не жаловался. Василий лежал, глядя в костёр и раздумывал о том, что же их ждёт? Выжил ли ещё кто-то, а если выжили, то где и насколько их много? И, наконец - что с сыном?
Илье тоже не спалось в эту минуту. Он вспоминал о матери, родных и двоюродных братьях и сестрах, надеясь, что они остались живы. Что он снова увидит маму, Леру, Вову, Виталика, отца. Мать с отцом были в разводе так давно, что он не помнил, как они разводились. Но с тех пор регулярно навещал того. Изредка ездили в кинотеатр. Вот и недавно побывали на сеансе одного интересного кино-мультика.

                ***

Они уже почти прошли мимо поворота на какой-то посёлок с трудновыговариваемым названием, когда услышали, будто их кто-то окликнул. Остановились, оглядываясь в поисках кричащего. Он не заставил себя ждать. Вынырнул практически у них под носом из за насыпи возле дороги и тут же уставился на женщин.
- Зачем они с вами?! Суккубы! Они уничтожат вас, как уничтожили уже всех! Но только меня вам не достать, слышали?!
Василий, догадываясь, что перед ними явно неадекватный человек, как бы невзначай сменил своё местоположение и встал между сумасшедшим и женщинами.
- Ты один? Ещё неподалёку выжившие есть?
Мужчина перевёл свой дикий взгляд уже на него и продолжил гнуть своё:
- Не надо было вам с ними связываться. Ночью от вас не останется ничего! Вы будете погребены без чести и совести! Они возьмут от вас все соки!
Тут он резко повернулся к Илье и уставился уже на него, но ничего не говорил, а медленно повернулся обратно и спросил:
- Тебе даже детей не жалко? Кто же тогда ты сам? На суккуба не похож. А может ты демон? Ооо, жаль, что у меня сейчас нет с собой никакого оружия, но я всё равно приду за вами и избавлю мир от зла, которое вы уже посеяли и продолжаете его сеять везде!
Он так же быстро скрылся за той же насыпью, откуда появился, а люди на дороге так и остались стоять, не понимая, что это только что было. Наконец, Василий очнулся и привёл всех в чувство одной фразой:
- Страшно не то, что вот он один здесь такой. Страшно, что мы сами можем стать такими же.
- Дедуль, я таким уж точно быть не собираюсь.
- И не надо, Илья. Похоже на фоне произошедшего крышу у человека повело. Может и образумится, а если нет, так недолго протянет. Ну что. Идём дальше?
- Идём. Отойдём недалеко, там перекусим. Здесь я оставаться больше не собираюсь. Я вообще лучше бы назад, в город пошла, чем в деревню. Кого мы там найдём? А вдруг никого? Обратно топать? А может там и поселимся? А что. Дом построим здоровенный, на каждого из нас по этажу! На каждом этаже спортзал и кинотеатр, собственная спальня, ванная и туалет! А в огороде кокосы и бананы выращивать будем!
Марина с каждым словом всё больше и больше распалялась, повышая голос, пока не перешла на почти запредельный для себя крик.
- Тихо!
Марина тут же замолчала и уставилась на отчима поначалу дикими глазами, но постепенно взгляд становился более осмысленным, пока совсем не успокоилась. Она посмотрела в сторону, куда ушёл странный чудак и пробормотала:
- Точно, страшно. Идёмте подальше отсюда. И побыстрей. Я не хочу, чтобы вот такой ночью к нам подобрался.
Они двинулись, но то один то другой постоянно оборачивались и внимательно смотрели вдоль дороги, а так же прислушивались к любому шороху в кустах и среди деревьев вдоль дороги.
На ночлег расположились почти в тридцати километрах от места странной встречи. Все спали, кроме одного: Василий внимательно вслушивался в окружающее пространство. И услышал. Тихо и практически безшумно он отполз немного в сторону от остальных и прошептал:
- Выходи, или стреляю. Я знаю, где ты.
- А вам не из чего стрелять. Я у вас оружия не видел.
- Так я ж не совсем из ума выжил. Спрятал. Выходи по хорошему.
Из за дерева вывалился их недавний знакомый. Весь в грязи, листьях и хвое, выглядел он ещё ужасней в свете небольшого огонька костра.
- Ну и зачем ты за нами пошёл?
- Так я же думал, они эти. Ну. Суккубы.
- Что за суккубы то хоть? Слово какое-то странное придумал.
- Ничего я не придумывал. Это типа вампиров. В женском теле днём соблазняют мужчин, а ночью возвращают истинный демонический облик и досуха выпивают все соки из жертвы.
- Ну и как? Похожи эти на суккубов твоих?
- Эти - нет. Суккубы ночью не спят и облик человеческий принять не могут.
- Тебя как угораздило так кукухой то поехать?
- А тебя бы не угораздило? Когда швыряет, как мячик в теннисе, а потом видишь, что ни деревни твоей, ни жильцов в ней не осталось. Собаки только бегали.
- Собаки, говоришь?
Василий насторожился. Ведь собаки бывают разные. Если эти к человеку привязаны были, то вряд ли тронут, а другие и одичать могут в кратчайшие сроки.
- Ага. Соседские шавки. Да не боись. Я их того. Изловил.
- И что сделал?
Чудак отвёл взгляд, но всё-таки произнёс:
- Есть ведь что-то нужно будет.
- Ты же рядом с дорогой. Тут вдоль дороги жратвы навалом. Мы вот не голодаем пока что ни разу.
- Да понял я уже, пока за вами шёл. Ты прости меня. Я назад утром пойду. А пока можно с вами у огня? Страшно в темени этой одному.
- А там, позади одному не страшно? Мог бы с нами идти. Не так уж и далеко осталось.
- Нет. Я там родился. Там и останусь. И родные там. Хоть им память отдам.
- Смотри, дело твоё. Но едва светать начнёт, уходишь сразу, чтобы мои тебя не видели. Нечего мне народ нервировать.
- Понял я. Говорю же, - прости. Совсем в башке бардак. Что это было то хоть?
- Понятия не имею. Землетрясение вроде. Но странное какое-то. Заметил? Разрушено только то, что человеком сделано. Дома, дороги, вышки попадали, будто прямо чётко под ними земля прыгала.
- Да как-то не обратил внимания. Теперь то вспоминаю, что видел и понимаю, что ты прав. Ладно. Поспать бы надо.
- Спи. Я не хочу. Нервы ни к чёрту, чтобы спать.


                ***

Пётр уже битый час рылся в развалинах, но пока что не нашёл ничего подходящего для вскрытия сейфа. Подняв глаза, заметил, что уже вечер. Начал думать, где же теперь заночевать. Ночи то ещё холодные.
- Туз, идём. Завтра вернёмся.
Пёс вскочил и последовал за своим хозяином. Они прошли до окраины деревни и свернули в лес, где Пётр насобирал сухих веток, к ним нашёл неплохих размеров кусок бревна и вскоре уже поляну, выбранную в качестве ночлега освещал яркий костёр.
- Ты карауль пока, а я поспать попробую. Хрен знает, получится ли после всего этого.
Однако, уже через полчаса он спал крепким сном без снов.
               
                ***

Следующий вечер:

- Давайте поднажмём. Деревня уже близко совсем.
- А стоит ли, после того, что мы видели вдоль трассы то?
У Марины уже едва хватало сил переставлять ноги и она даже не представляла, как до сих пор могла идти мама, которой идти ещё тяжелей.
- Может у нас не так? Может только вдоль дороги как раз такое и творится.
- Вот и посмотрим.
Они уже вышли из леса и до деревни оставался буквально километр, но та находилась за небольшим поворотом и из за кучки деревьев пока ничего не было видно.
Выйдя из за поворота, никто даже не удивился. Просто молча остановились и смотрели вдоль деревенской улицы на то, что от неё осталось.
Вдруг, сзади раздался голос:
- Ну и долго любоваться будете?
Все как один повернулись на голос, где стоял родной брат Галины и улыбался им, а рядом с ним сидел его пёс Тузик.
- Петя! Живой!
Галина подошла к нему, стиснула в объятьях, но очень скоро отпрянула и спросила, тревожно глядя на него:
- А остальные?
Пётр лишь тихонько отрицательно покачал головой.
- Я только вдоль главной туда сюда прошёл, но орал так, что чуть голос не сорвал. Да и Тузка наверняка учуял бы кого живого. Это ж он мне о вас сказал. А так я спать собирался.
- Это где ж ты там спишь?
-Да на полянке веток накидал, пока не придумаю, как жить теперь, но с вами, думаю легче будет. Ильюха, сумеешь дом то построить?
- Я всё сумею. Мне только показать надо, как правильно. Мы на уроках технологии много чего сами делали.
- Ну и хорошо, тогда остаётся ещё один важный вопрос жизни и смерти: покушать бы нам чего-то надо. Я конечно могу с Тузкой по лесу погулять, но патронов мало, да там дробь только мелкая. Опять же, одним мясом питаться - не дело. Река пропала, так что рыбы тоже ждать не придётся пока.
- Реку мы видели. Течёт себе нормально, чего ты сочиняешь то? Нам её вброд перейти пришлось.
- Да ладно? Я ж в неё задницей и свалился с горы, когда подбросило. Очухался, а реки уже нет.
- Позже сходим с тобой к реке, Петь, а пока давайте к ночи готовиться. У нас тут, кстати запас небольшой есть. Насобирали по развалинам придорожных забегаловок, так что при нормальной экономии дня на три-четыре должно на всех хватить. Кроме собаки, разве что.
- За него не парьтесь. Чего он, не охотник что ли? Идёмте, провожу до своих хором.
И они пошли к той самой полянке, которую для себя облюбовали хозяин и его пёс.

                ***

Год спустя. То же место:

- Ну что. Осталось дело за малым? Крышу закрыть. Вот только чем?
Пётр, Василий, Илья и даже Марина стояли рядом и смотрели на небольшой, но добротный дом из сруба, на котором уже были возведены стропила, а внутри даже выложена печь из тех кирпичей, которые удалось отыскать и притащить из под завалов других домов.
- Мда. Это проблема. Материала никакого у нас нет. Может из дранки пока черепицу сложим, а там видно будет?
- Тоже вариант, но сколько этой дранки надо. Вдвоём ещё год провозимся.
- Вчетвером, хором сказали Марина и Илья.
- Точно, вчетвером. Молодцы, ребята, Особенно ты, Илья. Хоть и пацан ещё, а от работы не бежишь. Будет из тебя толк.
Илья скромно улыбнулся, почесал нос и сказал: Жалко, у нас пальмы не растут. Так бы листьями накрыли. Я в кино видел, как там ими крыши накрывают.
Все весело засмеялись и пошли во временный домик, сложенный из каких попало брёвнышек и веток.
- Галя, жрать хотим!
- Ну так идите и ешьте! Давно вас уже жду!
- А Вася где?
- Ушёл к реке. Хочет попробовать ещё порыбачить. Может рыба всё-таки вернулась.
- С таким течением это будет достижение.
Река после восстановления потока как с цепи сорвалась, наполнившись водами более чем в два раза, чем была ранее. Даже снесла небольшую плотину из камней и плит, которую нагребал с помощью трактора ещё отец Галины и Петра. Тесть Василия и прадед Ильи, который, к слову и был назван в его честь. Странно, но при всей погоде, которая становилась всё холодней, река пока ещё не замерзала, хотя сугробы лежали уже местами больше метра глубиной.

                ***

Ещё год спустя:

- Петь, разговор к тебе есть. Пойдём, чтоб никто не слышал.
Василий и Пётр отошли почти на самый край их участка.
- Хочу назад, до города метнуться быстренько. Посмотреть, что там творится. Вдруг люди ещё где выжили?
- С ума сошёл? В свои шестьдесят идти почти за двести километров по такому снегу? Да ещё и зверьё активизировалось. А если на волков напорешься? Или того хуже: на бандюков каких-нибудь.
- Ты пойми. Надо мне. Да и по Галине вижу, что не на месте она. И не только она. Всем нам не по себе. Вдруг живой он? Быстро дойти, посмотреть и назад. Месяц займёт, думаю. Не больше.
- Месяц? С твоей то больной спиной? Не, Вась. Я бы на вашем месте смирился уже, Что Толяна нет, а если и жив, то уж явно без нас справится. Не раз ведь с нами в лес ходил. Не пропадёт, если что.
- Ты не понял. Это дело принципа уже. Я уже ночами не сплю, все мысли только об этом. Всё продумал: Лыжи есть. Выйду на трассу и не сворачивая ломанусь.
- Понятно. Но одному идти точно нельзя. И мне с тобой нельзя. Кто охотиться то будет? Илья маловат. Маринка если только, так ведь девчонка и Галя её вряд ли добром отпустит.
- Хорошо. Я с Мариной поговорю, потом ещё раз с тобой обсудим, тогда и остальным скажем.
Марина сама не поняла, почему так быстро согласилась на столь дальний и опасный пусть. Она ещё не забыла, как они шли сюда пешком почти сотню километров. Но сейчас всё кругом покрыто снегом, а у них есть охотничьи лыжи у каждого. На них явно будет и быстрей и легче.
Одним из вечеров, когда они как обычно собрались около печи пить чай перед сном, Василий объявил о походе Галине и Илье.
- Я с вами пойду! Или лучше вместо Марины меня возьми! Мне уже пятнадцать! С дядей Петей вон по лесу хожу постоянно и не устаю нисколечки!
- Илья, я знаю, что ты сможешь дойти и даже вернуться назад. Но ты всё равно ещё молод для таких дел.
- Сами вы молодые! А ты тоже хороша. Не могла мне сказать.
Марина, уткнув взгляд в пол, молчала. Она понимала, что должна была сказать племяннику об их решении, но ведь обещала Василию молчать.
Галина, молчавшая всё это время, внимательно смотрела на мужа.
- И когда вы всё это решили без нас?
Губы у неё были поджаты. Было видно, что она в бешенстве, но пока не подаёт вида.
- Решил я давно. Не знал только, с кем идти. С Петрухой вот посоветовался и с Мариной договорились идти вместе.
- Иди с кем хочешь. Но и Марина и Илья и Петя остаются здесь. Вон, снеговика скатай и с ним топай. Шарашкин местного разлива.
Галина встала и ушла в женскую спальню.
Марина вздохнула и сказала:
- Я говорила, что так будет. Так что извините, Дядь Вась, но не пойду я. Не могу её такой тут оставить. А ты спать иди, герой. Мне пятнадцать, я по лесу ходил. До реки и обратно не считается.
Илья, сердито отбросив табуретку в сторону пробубнил: "Сами вы герои." и нарочно громко топая, ушёл в спальню мужчин.

                ***

Василий как раз вышел на трассу и уже прошёл несколько километров, как позади услышал оклик:
- Деда!!!
Он обернулся и увидел долговязую фигуру, ловко передвигающуюся на лыжах по снегу, помогая себе палками.
Когда Илья приблизился, Василий не стал ругаться, всё равно уже бесполезно и спросил:
- Сбежал? Когда?
- Да где-то через десять минут, чтобы следы замести не успело. Ты не беспокойся, они наверняка только только хватились, так что даже дядя Петя не догонит. да и не дурак же он. Знает, что я тебя догоню. Я всё ж быстрей тебя на лыжах то.
Илья весело улыбался, радуясь, что не получил нагоняй и так удачно провернул своё дело. Всего за два дня, пока к походу готовился Василий, готовился и он сам: Свернул тюк с тёплой одеждой, спрятав его в старом временном домике, Туда же уволок и лыжи с палками. Затем, тайком от бабушки начал понемногу подворовывать запасы еды так, чтобы не слишком бросалось в глаза. А она и не заметила ничего, но теперь то уж точно всё посчитает и увидит, где и чего не хватает, но ему было всё равно. Он вырвался и они с дедом пройдут свой маршрут легко и с песнями.

                ***

Проходя мимо того самого памятного поворота, они остановились и долго прислушивались, но вокруг стояла та тишина, которая бывает, когда слышно лишь шуршание падающих снежинок.
- Либо ушёл куда, либо отмучился. Не выживают такие долго.
- Нам ли не всё равно, дед? Нет его, - нам же легче. Значит нашим там безопасней будет.
Дед посмотрел на внука, ничего не сказал, но мысль о какой-то его жестокости всё же пронеслась.
- Нашим и так легче. Всё-таки далеко от основной дороги. Вряд ли кто-то туда забредёт случайно. Если только нарочно пойдут.
- А чего там делать то нарочно? Дорога же за деревней и раньше заканчивалась, а теперь и вовсе не пройти.
- И то правда. Что же, тогда идём дальше.
Через пару часов они стояли в недоумении, уставившись на цепочку следов от снегоступов, или чего-то, на них очень похожих.
- Внимательней по сторонам, Илья. Следы свежие.
- Так это же хорошо. Значит ещё выжившие есть. Сами говорили, что чем нас больше, тем лучше.
- Лучше, но только, если люди нормальные, а ты уверен, что те, кто тут прошёл нормальные? Не такие, как тот?
- Не уверен. Так может посмотрим? Тихонько подкрадёмся.
- А если у них собаки? Или дозор какой выставлен? Да и не знаем, сколько их. Следов вон сколько. Человека три-четыре точно прошли.
Василий посмотрел в направлении следов. Там стоял небольшой лесок, а слева от него небольшой пригорок, но с довольно крутыми склонами.
- Давай попробуем вон на ту высоту залезть и оттуда оглядеться. Только по сторонам смотри в оба.
- Хорошо. Идём.
Забравшись не без труда на возвышенность, они отдышались и осторожно, в полуприседе начали подбираться к его краю, откуда должен был быть виден лес.
Ещё не выглянув из за края, они уже поняли, что там есть люди. Много людей. Гомон стоял, как на базаре в небольшом городке, в выходной день. Переглянувшись, они всё-таки рискнули выглянуть.
С краю леса, дальнего от дороги, они увидели неплохо разбитый палаточный лагерь. Палаток было всего пять, но они были большими. Человек на десять каждая. Среди палаток ходили люди. Все как один - в камуфляжной форме зимней расцветки.
- Военные что ли?
Илья даже обрадовался немного. С военными то точно можно выжить.
- Не знаю. Но что-то подсказывает, что они такие же военные, как мы с тобой девочки на выданье.
- Почему? Все одеты в форму. Вон, у некоторых даже автоматы есть.
- Да что-то не так у них. Погоди, надо подольше посмотреть. Давай назад, пока не заметили. Без маскировки вылезли, шпионы, блин.
Через полчаса, кое-как перекусив мёрзлыми продуктами из-за опасения разводить хоть какой-то огонь, состоялся совет двух:
- Я пойду смотреть за их лагерем, а ты с той стороны, откуда мы пришли наблюдай. Кто знает, может ещё кто-то подтянется. Если что, сразу ко мне.
- Хорошо. Ты аккуратней только.
- А я теперь в маске пойду.
Василий достал из рюкзака белую накидку, сшитую из простыней.
- Как знал, что понадобится.
Они разошлись по своим точкам и Василий начал наблюдать.
- Эх, бинокль бы сюда или оптику какую. У Пети же есть ПСОшка. Чего не спросил? Придётся так.
Он явно видел ещё в первый раз, что это не вояки, но пока не мог понять, почему, однако теперь, ближе к вечеру, стало понятно: у них не было ни одного командира, а автоматы на самом деле не автоматы, а похожие на них карабины. Все ходили и делали, что хотели. Кто-то что-то готовил над костром возле палатки, несколько мужиков стояли и курили немного в стороне. Ни одной женщины или ребёнка пока заметно не было, но это не означало, что их там нет. Женщины и дети сейчас стали главным сокровищем. Особенно первые в таком вот коллективе, который он наблюдал.
Уже почти совсем стемнело и по периметру лагеря горели костры, возле которых стояло по два-три человека.
- Неужели караул выставляют? Кто же вы такие тогда? Хоть бы намекнули, что ли.
Тут сзади послышался шорох и Илья, тихонько подползая, шёпотом сказал:
- Там идут. Прямо под горой мимо нас. Шестеро. Двое из них вроде как женщины. И они точно идти не хотят. Их один пинает постоянно и торопит. Сами в этих штуках на ногах, а женщины просто так идут.
- Точно мимо? В гору не полезут?
- Да какая им гора. Добычу ведут, похоже. Торопятся.
- Ясно. Вобщем, не военные это, Ильюх. Тут я тебе сто процентов даю. На зеков тоже не похожи. У тех тоже какое-никакое, а командование есть. Своя иерархия.
- А кто ж тогда? Бандиты?
- Похожи на братьев по интересам. Типа секты какой-нибудь. Судя по тому, что подготовлены неплохо, - выживальщики или дети апокалипсиса. Были такие когда-то, помнишь? А, ты ж совсем мелкий тогда был. Короче, где-то толпе народу взбрендило в голову, что конец света близко. Нарыли себе землянок и жили там. Не знаю всей истории, но выкуривали их оттуда долго. Они там даже помирать уже начали от грязи и сырости.
- Ну эти то на таких не похожи. Палатки, форма, оружие, ходули эти, чтоб в снег не провалиться.
- Снегоступы это. Причём не самоделки, а фирма. Точно готовились ко всему этому. О. Ты про этих?
Василий кивком головы указал на едва различимых в темноте бредущих людей. Действительно, сразу было заметно, что двое из них постоянно проваливаются в снег и спотыкаются, а идущий позади, их постоянно подгоняет, что-то покрикивая.
- Они самые.
- Вот суки. И где они их нашли? Уж лучше бы мы на них раньше набрели.
- И что бы сделали? Оружия то с собой не взяли. С ножами против автоматов?
- Да не автоматы это, Илья. Гражданские пукалки, похожие на автоматы. Ты будто Сайгу у Пети не видел. Вот и у них подобное. Потому и понял я сразу, что не вояки это. Ладно. Мы тут ничем не поможем. Надо заночевать, да аккуратненько дальше выдвигаться.
- Вот так бросим их? Ты что, дед!? Они же их...
Илья не стал продолжать, но и так было понятно, что хорошей жизни ведомым в лагерь пленникам больше не видать никогда.
- Что они их? Что? Изнасилуют? Убьют? Это вряд ли. Убивать они их не будут.  Ну, без насилия точно не обойдётся, но в пределах разумного. Беречь они их будут, Илья. Беречь и охранять так, как жратву не охраняют. А мы против такой толпы вообще не сила. Нас просто убьют на месте. А может пытать ещё будут. Ты уверен, что не выдашь, где наши, под пытками? Даже я не уверен, Илья, так что не мороси. Геройствовать нам нельзя. Мы должны дойти до города и обратно ещё вернуться. Всё понял?
Илья, насупившись, сидел прямо в снегу.
- Понял. Но если бы у меня было из чего стрелять, я бы попробовал.
Василий лишь мысленно махнул рукой. Подростковый героизм, что с него взять. Насмотрелись в детстве крутых боевиков про супергероев и туда же.


- Вот и Первоуральск. Точнее, то, где он раньше был.
Они стояли вдвоём с Ильёй на горе, следом за которой шла та, на какой когда-то стоял их город.
- Ты отсюда можешь прикинуть, где наш дом стоял?
- Ну, по левой стороне... Где-то вооон там. Видишь, заметно, где раньше пруд был. А за ним холмы, это пятиэтажки бывшие. Ну а по ним мы уж точно и наш дом вычислим.
- Хм. Да, так и есть. Я даже отсюда, наверное вижу ту, что рядом с нашим стояла. Идём тогда что ли.
И они пошли, а Василию почему-то стало не очень весело от увиденного. Он понял, что раз города нет, то вариантов, что сын выжил практически и нет, но что-то всё равно не давало покоя. Ему просто хотелось навестить то место, где стоял их небольшой одноэтажный домишко, по соседству с которым стоял огромный двухэтажный особняк.
Подойдя к нужному месту, они встали и молча стояли, пока ещё не понимая, что делать дальше. Вроде цель достигнута. Или нет? Илья как-будто невзначай предложил:
- Может откопаем? Не очень глубоко должно быть. Метра два - не больше.
- Давай палатку раскинем, хорошенько передохнём, а на сытый желудок и решим, что делать.
Копали по очереди, пока руки ещё могли держать лопатку, которую им дал Пётр. Которой он, собственно и умудрился таки вскрыть сейф и достать оттуда к Сайге ешё и карабин СКС, "Вепрь" и кучу патронов ко всему своему добру вместе со снаряжением для них.
Докопавшись до грунта, начали копать немного вширь, вдруг, в один из моментов лопатка в руках Ильи во что-то уткнулась. Какое-то бревно не развалилось, а стояло вертикально. Он вылез из подкопа и позвал деда. Василий пролез внутрь вместе с ним и начал помогать копать руками. Через пятнадцать минут перед ними стоял крест, сколоченный из двух брёвен и вкопанный в останки дома.
- Он живой, дедуль. ОН ЖИВОЙ!!!
Оба на радостях обнялись. У обоих из глаз предательски выступали капли влаги.
Ведь мужики не плачут.

                ***

                Глава 3 Большие печали - большие радости

Лагерь выживших. 5 лет после катастрофы.

Я стоял и смотрел, как Вера катается с горки, а Талка носится за ней, каждый раз норовя лизнуть в лицо. Рядом стояла Мила и тоже с улыбкой наблюдала за этим действом. Тут подошёл Саня:
- Толян, там тебя чёт Иван зовёт. У волокуш ждёт. Говорит, что серьёзно.
- Ну, раз серьёзно, - пойду, куда ж я денусь.
Взглянув на Милу, вдруг заметил, какие у неё синие глаза. Никогда этого не замечал. Не сталкивались никогда так близко взглядами. Она улыбнулась и сказала:
- Иди. Тебя ждут. А я тут прослежу за этими двумя весельчаками.
Я потопал до волокуш, размышляя, что такого серьёзного мне там могут сообщить кто бы то ни было из всего лагеря.
- Здоров. Чего это вдруг такие срочности да серьёзности?
- Здорово. Ты присядь. Разговор, чую, долгим будет.
Как-то это меня насторожило. Иван часто порывался уйти на поиски выживших, но его естественно никто не отпускал. Куда он один? Это я отморозок. Подумаешь, сбегал за сотни километров за подарком девочке.
- Толь, пойдём, ещё раз до Первика сгоняем?
Первиком сокращённо называли город, в котором мы жили.
- И зачем это, позволь узнать? Да и не дошёл ведь я тогда до него.
- Сам подумай: если такие же, как мы есть, они первым делом в город пойдут. Кажется мне, что найдём мы там кого-нибудь обязательно.
- Ну хорошо, пришли, нашли. Дальше что? Нам тут плохо что ли вот такой компанией?
- Плохо. Очень плохо. Мне город каждую ночь снится. Жена, дочь. Знаю, что ничего этого нет, но душа не на месте. Да и тут как-то... Не знаю. Дичаем мы. И ты сам знаешь, почему.
Я про себя подумал: Знаю конечно. Одна женщина во всём лагере и та всем как сестра, дочка, мама и не более того.
- Давай так: не прямо сейчас только, договорились? Погода утрясётся ближе к лету и сбегаем.
- О чём вопрос! Да я только за, Толь. Спасибо тебе. Тут ещё одно.
Он как-то вдруг задумался, став сразу серьёзным.
- Чего такое? Что-то не так?
- Да нет, вроде. Может и показалось мне, да только, когда крайний раз за лесом ходили, кажись, дым видел вдалеке.
- Это сквозь вот это вот ты дым вдалеке увидел?
Я махнул рукой в сторону снежной завесы вокруг нас.
- Говорю же, может показалось. Кто его знает. Ты это. К Миле как?
Я чуть с бревна не свалился от такого "плавного" поворота разговора, но всё же ответил:
- Да наверное, как и все, кроме Веры и Андрюхи.
- И зря. Поэтому, наверное ты один и был до всего этого долго. ТЫ присмотрись, как она смотрит на тебя и на других. Обрати внимание, Что и как она делает для тебя и для других и сразу всё поймёшь. Ты не намного моложе меня, а всему учить надо.
- Но но но! Понёс скакун карету. Заметил я всё, Вань. Почти сразу заметил, как здесь лагерем встали. Боюсь я.
- Чего боишься? Или кого? Милки? Она ж добрее Верки с Талкой вместе взятых!
- Я знаю. Не этого боюсь. Последствий.
- Это каких же?
- Нас тут здоровых, не старых мужиков пятеро. Как бы борьба за единственную девчонку не началась.
- Об этом не боись. Мы уже с мужиками давно всё перетёрли.
Я удивлённо на него посмотрел и спросил:
- Это чё вы там без меня трёте?
- Поднимали вопрос этот. Мы же все видим, как она к тебе. Даже Верка видит. Вобщем, все за то, чтобы вы были вместе, а мы уж как-нибудь. Потому и хочу в экспедицию вот такую сгонять.
Меня это дико разозлило. Не знаю, почему. Ненавижу, когда за моей спиной решают мою судьбу, мои дела, мои поступки. Хочешь сказать - говори прямо в глаза. Сам так делаю. У матери научился. Но злость срывать не умею и не собираюсь, потому ответил просто:
- Пока пусть всё остаётся так как есть. В мае поднимем вопрос о походе. Сегодня у меня для вас будет другая тема для разговора.
Я резко спрыгнул с бревна и не оборачиваясь ушёл в центральный шатёр, где сел рядом с печкой, закурил и утонул в мыслях обо всём этом.
- Толян, ты тут? А мы тебя все ищем. Собрание ж удумали, а тебя нет.
Толпа народу, стягивая тулупы из шкур, потихоньку рассаживалась по местам. Я же освободил почётное место Андрюхи с Верой и ушёл на своё - в центре почти.
- Демагогий разводить не буду. Баню хочу поставить тут у нас.
- БАНЮ?
Все удивлённо уставились на меня.
- Баню. Натуральную. Из бревна. По всем нашим русским канонам. Проблема в одном: под нами почти два метра снега.
- Да ради такого дела откопаем и двадцать, ты чего! Всем же надоело пулькаться в этих бадейках. Да и жди, пока снега натопишь.
- Мда. Не этот вопрос главный. Срубы кто из нас умеет делать?
Все замолчали, потихоньку соображая, что никто не знает, как правильно подобрать брус, как сложить, как срубить.
- Воооот. Но это ладно. Я когда-то в юношестве дядьке помогал их делать и видел, как он это делает, так что хотя бы попробуем. Теперь второй вопрос. Печку из чего класть? Наши походки с ней не справятся. Это ж тупо мангалы с крышкой. А в баньке камень нужен.
- А мы с Кирюхой вам камня с реки натаскаем.
- Натаскаете, только он лишь для подпарки годится. Печного жара не выдержит. В общем так: недалеко, как все знают, деревенька была и не маленькая. Кирпич наверняка остался какой-никакой. Идём как за лесом, но с собой берём и топоры, и лопаты. Годно?
- Ну ты головааааа!
Андрюха даже Веру с колен спустил, подошёл ко мне и похлопав по плечу сказал:
- Ты на работе, помню идеи выдавал стоящие и тут не сплоховал.
- Вы ж знаете. У меня в башке вечный бардак, но в моём бардаке лично для меня - всегда порядок. Ладно, ребят. Это решили. У кого-то вопросы или предложения есть?
- Дядь Толь, может нам всё ж ружьё можно будет с собой брать уже? Вроде не маленькие уже.
- Так я ж говорил, чтоб вам мелкашку дали.
- Дал я им её. Они её потеряли на второй же свой поход.
- Ууу, ребят. В наше время такое оружие терять и ломать смертельно, так что теперь как и раньше - только с собакой.

                ***


Вышли впятером ещё до рассвета даже. Деда оставили в лагере. Да он и сам не стремился. Нога, говорит разболелась. Припарок бы каких сделать, вот и займусь.
До места дошли через два дня почти к вечеру. Саня факелом светил, а мы шатер маленький ставили. Даже готовить ничего не стали, поев всухомятку, легли спать.
Утром дошли до ближайшего леса, присмотрели несколько хороших сосен, подходящих для моей очередной безумной идеи. Поставили на них метки и вернулись.
Тут же начали копать. До земли то докопались быстро, а вот дальше уже гораздо медленней работа пошла. Мы ж точно не знали, где тут дома стояли. Было бы снега меньше, так по холмикам бы определили, да сравняло давно уже всё.
Наконец, кто-то крикнул, что что-то нашёл. Начали откапывать вширь. Удача почти улыбнулась. Нашли пару целых и кучку ломаных кирпичей. Примерно прикинув, где мог бы быть следующий дом, стали рыть в том направлении и не прогадали. До ужина нашли ещё с десяток целых и огромную гору лома. Нарывались на кости. Их складывали отдельно, с целью похоронить. Удивительно, но земля промёрзла всего на несколько сантиметров. Снег не даёт морозам добраться до неё. За ужином решили, что на сегодня хватит, иначе завтра даже пальцем пошевелить не сможем, поэтому просто завалились спать.
Мне не спалось. До сих пор не выходило из головы предложение Ивана о новом походе в город. Да, я понимаю, что там, или по пути мы можем кого-нибудь встретить, вот только кого? Хорошие ли это окажутся люди? Ведь у нас хватало и мест заключения в округе, да и обычные люди во всём этом бедламе могли оскотиниться. Почему-то дико захотелось вернуться на место родительского дома. Навестить могилку, так сказать, поэтому я твёрдо решил, что мы всё же пойдём туда.
- Ну что, мужики, хорош, наверное? Тут даже на небольшой домишко хватит, если с обломками считать?
- Сань, ты от работы не отлынивай. Это только на печку, а ещё ж труба. Железной у нас нет и не будет ещё огого сколько времени, так что ещё пару дней, готовим лес и назад.
Действительно, через пару дней мы нарыли достаточно кирпича, ещё за два дня нарубили лес, ещё день ушёл на упаковку всего этого добра на волокуши. Итого у нас ушло восемь дней, что не так уж и мало. Возвращаться то дольше теперь. С грузом то.
Назад топали почти неделю против двух дней похода туда. Навстречу вышел как обычно Мишка.
- Приехали. Вижу, накопали всё-таки.
Меня насторожила его серьёзность.
- Что-то случилось?
- Вера заболела. Жар сильный, не ест почти. Да там сами увидите.
У всех сразу упало настроение, которое было на высоте от мысли, что дошли. Поставив волокуши на место, конечно же все пошли в центральный, где у полати сидела Мила и прикладывала ко лбу Веры тряпки, смачивая их в воде со снегом.
- Привет. Давно она заболела?
- Да уж второй день. Даю ей жаропонижающие, что у нас ещё остались, но ничего не помогает надолго. Андрей вот какой-то отвар сделал, но тоже слабо помогает. Это воспаление. Тут антибиотик нужен, а у нас их нет. Кончились, когда Серёжа ногу порезал.
В один из походов Серёга неаккуратно перешагивал через поваленное дерево на снегу и упал, сильно порвав бедро. Быстро сделали ему волокуши и отправили Ника, чтобы довёз его до лагеря. Пока они шли, начался сепсис. Ногу спасли, но вот антибиотики в лагере закончились.
- У нас схроны где ещё остались?
- Дай-ка вспомнить. Ближние то точно все вытасканы а из дальних вроде как под Шалей должен был быть и дальше от неё километрах в пятидесяти под горкой такой, помнишь, как бы загнута когтем? Вот там. Но там вроде только жратва, да всякое другое добро. Лекарств не помню.
- Дед, кстати где?
- Вчера сразу ушёл, как поняли, что таблетки не помогают. Он же в травах спец. Пошёл за речку куда-то. Говорит, собирал там раньше что-то. Может сохранились ещё под снегом то. Взял лопату с арбалетом и ушёл.
Вдруг Вера открыла глаза и окинув всех мутным взором, посмотрела на меня.
- Дядя Толя, привет.
Голос был очень слабым и тихим, поэтому я сел рядом с Милой и взял девочку за руку. Создалось чувство, что взял в руку горячий пирожок.
- Привет, солнце наше. Как ты?
- Плохо наверное. Тётя Мила вставать вообще не разрешает, а я с Талкой хочу с горки кататься.
- Нельзя тебе, милая сейчас гулять с такой температурой. Ты лежи, пей лекарства, скоро дед придёт и вылечит тебя, вот тогда и погуляешь, хорошо?
- Хорошо. А ты мне снился сегодня. Мы с тобой стояли около большого деревянного дома, рядом ещё какой-то дяденька. Снега нет и не холодно на улице. Только ты там старый совсем, а я большая уже.
- Хороший сон. Мы сейчас пойдём, отдохнём с дороги и ты отдыхай, хорошо? Выздоравливай, солнышко.
Я погладил её по голове и поднялся. Мужики тоже пожелали Вере поскорее выздоравливать, вышли следом за мной.
- Единственный ребёнок в лагере и ту не уберегли.
- Сплюнь, салага! Живая ведь ещё!
Иван смотрел на Ника так, что мне показалось, будто он сейчас его ударит.
- Не ссорьтесь. По койкам пошли. Завтра будем думать, где и как баню ставить будем.

                ***

Место выбрали между лагерем и рекой. У нас там тропинка отлично утоптанная. Раскопали участок, кое-как поставили сваи и на следующий начали рубить тот самый сруб. Получалось криво и косо, но всё же не профи работали.
Каждые пару часов кто-нибудь обязательно ходил в лагерь - узнать, как там Вера. Изменений не было, пока вечером не прибежал запыхавшийся Мишка и чуть не проорал:
- Бегом в лагерь!
Мы бросили всё и ломанулись со всех ног, как могли.
Когда зашли в шатёр, Мила плакала, всё так же сидя у полати с Верой. Я задал державшийся у всех наверное на языке вопрос:
- Умерла?
- Мила обернулась и сказала:
- Нет. Без сознания и в себя не приходит. Что я только не делала.
Всю ночь мы все сидели рядом с Верой, с одной лишь мыслью: не услышать тот самый вздох.
Её грудь мерно, но очень редко для восьмилетнего ребёнка моднималась и опускалась. Мила всё так же продолжала менять компресс на лбу девочки, так же начала прикладывать и на грудь, чтобы максимально снизить температуру.
За стенами шатра вдруг раздался вой. Талка выла как заправский волк.
- Впустите её. Пусть хоть рядом будет.
Собаку впустили в шатёр, где она подошла к Вере, обнюхала её, лизнула в лицо, и тихо скуля, легла рядом, положив голову на лапы. Из её глаз бежали слёзы. Вот и скажи после такого, что собаки не умеют чувствовать.
Утром в шатёр вбежал Кирюха.
- Дед идёт! Я у бани был. Он еле топает. Набрал, говорит много всякого, выбирать будет, когда придёт и отвар делать. Сказал мне, чтоб вы встретили.
Мы все, кроме Милы быстро собрались и пошли встречать Андрюху. тот уже подходил к лагерю и метрах в десяти от своего шатра позвал меня:
- Идём, поможешь. Кирюх, ты тоже.
Набрал он действительно много каких-то трав, которые не засохли, но вид имели, будто их пожевали и выплюнули, ягоды были разные такого же вида.
- Толя, что тебе давать буду, ты в свою кучу, Кирилл, ты в свою, значит. А я в свою. Поехали.
Он начал быстро перебирать каждый листочек, стебелёчек и травинку, да так, что я иногда не успевал у него из руки взять одно, как он тут же подавал другое. Когда закончили, он сказал:
- Теперь притащи пару кастрюлек от Милы и свободны.
Я сделал, что он велел и вышел из его шатра. Мужики стояли у волокуш.
- Ну чё там, Толян?
- Сейчас готовить начнёт. Выгнал нас, чтобы не мешали.
- А когда готово будет?
- Не знаю. Он не сказал.
За те три часа, что не было деда, мы выкурили целую пачку сигарет, прекрасно понимая, что новых взять будет потом негде. Когда дед вышел, мы всей гурьбой чуть не бегом подошли к нему.
- Готово, Андрюх?
Он тоже закурил, прикуривая дрожащими руками.
- Готово, но настояться теперь надо. Если это не поможет, то не поможет уже ничего.
Все молча уставились под ноги.
Вера стала для всех отдушиной, лучиком солнца, которого так не хватало. К каждому относилась по-своему, но никогда - плохо. Этот маленький большой человек был для нас самым ценным сокровищем, которое только можно представить и мы просто не могли её потерять. Кого угодно, но только не её.
Через пару часов такой вот медитации дед пошёл в свой шатёр, вынес оттуда кастрюльку и аккуратно понёс её к центральному.
- Мила, привет. Как она тут?
- Здравствуй, Андрюш. без сознания она уже со вчерашнего вечера.
- Как без сознания?! Вы, оглоеды чего молчали то? Сразу надо было сказать!
- Да мы знали, что ли, Андрюх?
- Тихо! Давай, Андрюх, потихоньку попытаемся ей влить. Глотательный рефлекс и у безсознательного должен сработать.
- Ага. Только потихоньку. Горячее ещё.
По капельке получилось влить Вере вочти половину того снадобья, что приготовил Андрей, после чего он приказал всем разойтись, однако, позволив мне остаться здесь. Сам тоже ушёл. Я сел рядом с Милой и мы просто молча сидели и смотрели на ангельское лицо Веры с огромной надеждой.
- Мил, ты поспи хоть немного, я посижу. Устала же наверняка. Когда спала последний раз?
- Со вчерашнего утра не сплю. Хорошо, я прилягу. Но ты разбуди, если что.
- Конечно разбужу. Давай, спокойной ночи.
- Какой уж тут спокойной...
Я вспомнил тот день, когда мы наткнулись на Веру с Серёгой. Эта её фраза "спасатели плисли" никогда не выходит у меня из головы, настолько мило и нелепо она тогда прозвучала. По дороге Серёга рассказал нам историю, как он её нашёл:
"- Я на прудах был за "Сказкой". Ты, Толя должен знать, раз местный. Швырнуло меня знатно тогда, в пруд закинуло. Ну, то, что от него осталось. Вода будто испарилась моментально. Пошёл назад, к городу и уже проходя мимо места, где санаторий стоял, понял, что всему или почти всему конец настал. Там камня на камне не было. Ещё удивился: а деревья почему стоят до сих пор?
К городу то вышел и убедился, что песец настал не только "Сказке". Решил к своему дому пройти, у меня там дежурный рюкзак всегда был. В двухэтажке я жил на Ильича. Кое-как откопал его, все руки и пальцы в кровь. Перевязался и обратно к лесу потопал. Понял уже, что в городе делать нечего. И, главное, шёл то той же дорогой. Слышу, голос детский с кем-то разговаривает. Побежал туда, а она там ходит по развалинам одного из домов и приговаривает: выходите, я уже устала вас искать. Думаю, всё. Крышу снесло у ребёнка на почве всего, а она меня увидела и говорит:
- привет.
- Ну я ей тоже - привет, ты одна?
- Пока да, мама с папой спрятались и найти не могу.
Ну я ей и предложил пойти поискать вместе. До развалин завода дошли, потом по частному сектору и повернули в сторону моста. До чего болтушкой оказалась. Всё спрашивала, куда все дома подевались. А что я ей скажу? Потом от моста вверх пошли, снова к санаторию, значит. Уже почти прошли место поликлинники и тут вы выныриваете. Вот как-то так."
Потом мы, не торопясь дошли до нашего временного лагеря в лесу, кое-как доперев добычу. Серёга нас здорово разгрузил тогда. Он спотсмен бодибилдер бывший, так что дури в нём немало. Вот так и осталась у нас маленькая тогда ещё девочка по имени Вера.
Под утро Мила проснулась и снова села рядом со мной. Я как-то неожиданно для себя обнял её за плечи. Она не отпрянула, а наоборот положила голову мне на плечо.
- Всё так же?
- Всё так же.
- Ты спать не хочешь ещё?
- Ты извини, но я, кажись в карауле этом пару раз отключался всё же. День тяжёлый был.
- Я понимаю.
Тут Вера как-то особенно глубоко вздохнула, открыла глаза и посмотрев на нас, выдала:
- Ну наконец-то.
Мы тут же подскочили к ней и как-то все втроём стиснулись в объятьях.
- Задушите ведь!
- И правда. Ей ведь покой ещё нужен. Ты как себя чувствуешь, солнце?
- Неплохо. Раньше голова болела сильно и жарко было, а сейчас ничего этого нет. Кушать, правда сильно хочется.
- Кушать, это хорошо. Это значит точно на поправку пошла. Ну дед, ну герой! Мы ему медаль сделаем. Спас тебя.
- Деда меня спас?
- Ну да. Лекарства не помогали, а он в лес сходил и из травок отвар сделал. Он тебя и вылечил. Ладно. Ты лежи пока, я пойду, порадую всех, а Мила тебе покушать сделает. Сделаешь же?
- Спрашиваешь ещё! Конечно сделаю.
Выйдя из шатра, увидел Кирюху с Мишкой, готовящихся снова куда-то слинять.
- Далеко собрались, касатики?
- К бане. Попилим пока что.
- Не торопитесь. Будите народ. Вера очнулась.
- Серьёзно?! Ну тогда Мишка, ты к деду, а я к мужикам!
И они с быстротой оленей понеслись по разным шатрам.
Вскоре в центральном было не продохнуть. Рядом с Верой сидел дед и кормил её с ложечки каким-то бульоном.
- Так, мужчины. А у вас работы никакой нет, что ли? Ребёнку так-то покой сейчас нужен, а вы тут понабежали.
Мила, уперев руки в бока, стояла у печи и строго смотрела на нас, стоящих около полати.
- Да идём уже. Вера, скорей поправляйся, в баню сходишь.
- Я всё равно не знаю, что это такое, баня ваша.
- Оооо. Это такое, от чего жить захочешь пуще прежнего.
- Всё, идём, а то сейчас точно полотенцем по хребтам отхватим.
Сруб собрали довольно быстро, поставили его на сваи и начали "лепить" пол. Пока мы этим занимались, пацаны уже подготовили брёвна для стропил и потолочного перекрытия.
К вечеру, умотанные, но довольные собой, мы вернулись в лагерь, где нас встречала Мила с Верой, которая пока ещё слабо держалась на ногах. Рядом с ними конечно же сидела Талка, счастливо улыбаясь.
- А не рано ещё на улицу то?
- Я сама попросилась. Ненадолго, дядь Толь. Сейчас уже назад пойдём, а то я устала уже, да и уроки надо делать.
- Какие тебе уроки, школьница ненасытная. Сказано же - отдых нужен. Раньше больных вообще от любой работы освобождали. И от учёбы тоже.
- Ну тогда идём. Читать мне хотя бы можно?
- А вот это даже нужно.
По пути сюда нарвались на развалины библиотеки, видимо. Под завалами оказалось немало книг. Выбрали сохранившиеся и забрали с собой. Уж что что, а без литературы человек тупеет. Ведь не зря человечество резко начало шагать вперёд в прогрессе, как только была изобретена письменность.

                ***

- Ну что. Когда примерно собираться будем?
- Давай сначала всех соберём как-нибудь. Надо же объявить им, что у тебя шило кое-где.
- Сам ты шило. Чую я - не зря сходим.
- Не зря... Лишь бы дойти, да назад вернуться живыми и здоровыми. Я в тот раз пару раз даже в снегоступах так в снег проваливался, что думал - не выберусь уже. Почему-то кое-где пустоты образовались.
-А не думаешь, что типа пруда городского? Раз и всё.
- Нет. Такие провалы сразу видно, но близко подходить нельзя. Там над пропастью гребень намело метра на два. Тебе кажется, будто по снегу идёшь, а на самом деле - уже над провалом висишь.
- Ладно, хорош лясы точить. Пойдём собрание организуем что ли.
Сказать, что народ был в шоке от нашего заявления, значило - не сказать ничего.
- И давно вы это надумали?
Саня вдруг как-то стал очень серьёзным. Рядом сидел такой же Ник.
- Давно. Зимой ещё, но решили подождать погоды. Как раз сейчас спокойный сезон начинается, вот и сходим быстренько.
- Быстренько? Быстренько ты в тот раз сбегал? Мы ж думали, что уже не вернёшься.
- Так и ходил то я когда? Перед новым годом. В самый швах. А сейчас бурь нет. Снег не летает. Да и лыжи же сделали, а они получше снегоступов будут.
С минуту стояло напряжённое молчание. Было понятно, что не хотят отпускать двух практически лидеров лагеря в неизвестность. Вдруг подала голос Мила:
- Я с вами пойду.
- Тётя Мила, нет! А я как же?
Вера смотрела на Милу, а в глазах уже начинали блестеть слёзы.
- Нет, Мил. Нельзя тебе с нами. И не потому, что опасно, а потому, что они тут без тебя пропадут точно. Хватит причитать. Вы все знаете, на что мы способны. Я в одиночку туда ходил, а Ваня мне только подмогой станет, да и веселей вместе то.
- Веселей им. Мужики, вот я работал с вами бок о бок. С тех самых пор знаю, что вы оба те ещё обалдуи, но чтоб настолько. Хотя, дело ваше. Уж я то знаю, что коль решились, то отговаривать бесполезно.
- Именно. Бесполезно. Это я Толяну предложил идти. Он не хотел сначала, потом решился. Кстати, чего это вдруг?
- Родительский дом.
Этих двух слов хватило, чтобы все поняли, что меня сподвигло на такую авантюру.
- Ну, раз так, то я препонов чинить не собираюсь. Как решат остальные, - это уж их дело.
Из всех собравшихся самой ярой противницей похода стала конечно же Мила. Мало того, что с собой не берём, так она же у нас хранительница очага. Сама собой взяла на себя обязанность беспокоиться о каждом.
Через неделю мы стояли посреди лагеря в полном сборе. Запасов сушёной рыбы и мяса на пару месяцев могло хватить. В самодельных санях лежал походный шатёрчик и походная же складная печка. Мы, пока ещё не надев лыжи, ждали, когда подтянутся все, чтобы проводить. Как всегда - не хватало пацанов и Веры с Талкой.
Появились эти хулиганы и хулиганки лишь через полчаса, когда их уже собрался идти искать Андрюха.
- Дядь Толь! Кирюха вот такую рыбину выловил! Еле дотащил! И Талке понравилась, значит кушать можно!
После такого счастливого возгласа даже ругаться охота пропала. Вера подошла, я поднял её на руки и прошептал на ушко:
- Ты главное себя береги и Милу, хорошо?
Вера немного отпрянула, посмотрев мне прямо в глаза и серьёзно ответила:
- Обещаю, дядя Толя.
А глаза у неё были точно такие же синие, как и у Милы.
Уже надев лыжи, мы едва развернулись на выход, как сзади меня кто-то тормознул за полу бушлата.
- Вот так прямо и собрался уйти?
Обернувшись, увидел Милу. Остальные стояли немного подальше толпой, ооочень стараясь не смотреть в нашу сторону. Даже Иван деликатно смотрел вдаль.
- Нет. Просто так теперь точно не уйду.
Я потянулся к её губам, но в последний момент перенацелился на щеку, куда и поцеловал, при этом, однако крепко обняв одной рукой.
- И это всё?
- Это - гарант того, что я вернусь и будет большее.
- Вот ты зараза, Анатолий батькович!
Но я уже не слушал. Посмеиваясь на пару с Иваном, мы двинулись в путь.

                ***

- Вон сиськина с попкиной. Давай, ещё столько дже и на ночёвку. как думаешь?
- А никак не думаю. Это ты тут ходил, да места примечал, а не я. Горы поди Саня назвал?
- Он самый. Да они и соответствуют названию.
Ещё через двадцать километров, когда уже практически ничего не было видно, над сугробом возвышался небольшой шатёр.
- Ну. Понял теперь, как она к тебе?
- Понял, чего тут не понять. Говорю же, заметил сразу.
- Вернёмся, женим вас.
- Это как это женим? ЗАГСов нет, церквей тоже, да и вроде среди нас верующих не осталось.
- А мы по-своему. По-братски. И чтобы первенца в мою честь, а коль девчушка, то сами придумаете.
- Не загадывай наперёд. Сам знаешь, что нельзя, иначе всё наперекосяк пойдёт.
Мы шли уже вторую неделю. Вот уже показались приметные леса близ Первоуральска, когда, вдруг Иван вскрикнул и пропал.
- ВАНЯ!!!
Я как мог быстро подбежал к месту, где он был ещё секунду назад и увидел буквально чёрную дыру, ибо в провале не было видно дна.
- ВАНЯ!
Чуть не срывая голос, я кричал в эту дыру, но всё тщетно. Не верилось. Не хотелось верить, что вот так быстро и всё...
Сидя около ямы, я пытался унять слёзы, но эти заразы всё равно рвались наружу, когда сзади меня окликнул знакомый голос:
- Толь, помоги.
Обернувшись, я увидел Ивана, который кое-как пытался ползти в мою сторону, но за ним тянулся кровавый след.
- Вань, чё случилось то? Ты провалился, я уж думал, всё.
- А и так всё, Толян. Брюхо я пропорол. Не ходок теперь, да и не жилец, наверное.
- Ты пургу не гони. Ща глянем. Ложись на бок.
Иван лёг на бок, я как мог развязал полы его бушлата, попросту ножом взрезал оставшуюся одежду и обомлел. У Ивана была практически полностью вскрыта брюшная полость.
- Ты на что так напоролся то?
- Пока падал, там то ли арматурина, то ли сучок дерева торчал, вот и попал.
- Ааа, чёрт. Мы же вроде по дороге шли. Откуда тут провалы то?!
- А дороги по-твоему не помяло? Ты мне скажи: хана?
- Прости, Вань. Да. Даже если зашить.
- Нашим передай, что всех люблю. Верку расцелуй с Милкой. Пацанов обними за меня и карабин мой им отдай.
- Ты бы меньше говорил. Я так-то пробую тебя подлатать.
- Сам же сказал, что бесполезно.
- Это на мой далеко не профессиональный взгляд. А так, инородных тел не видно, кроме снега, так это вода. Ща всё на место уложу и попробую стянуть.
- Будто у тебя игла с шёлком есть?
- Не с шёлком, но тоже сойдёт.
Я сшил края раны как мог. Получилось криво, да и нитка из жил не внушает доверия. Ведь чужая плоть, а она не приживается, а отторгается. Гангрена может случиться. Ну а пока я разложил шатёр, поставил печь, на неё котелок со снегом, а потом и Ивана затащил на настил из шкур.
- Толь, всё хотел тебе сказать...
- Чего?
- Я таких, как ты никогда не встречал в жизни. Ты вообще злиться умеешь?
- Умею, но наружу не выплёскиваю, пока не доведут.
- А такое бывало? Доводили?
- Конечно бывало. Но и тогда рявкну пару раз, да отойду быстро. Ещё и извиниться могу, если пойму, что я не прав.
- Дааа. Индивидум.
- Да ты тоже хорош. Я тебя сколько знаю. Пацаны обосрутся на месяц наряда, а ты им дня три. Так что кто из нас добрей. На вот, выпей и спать. Дедовский рецепт.
- Раз дедовский, значит надо.
Иван выпил едва ли не кипящее ещё варево, откинул голову и практически моментально заснул.
Мне бы тоже надо поспать, но куда там. После такого всплеска адреналина не до сна и я решил прогуляться в ночи.
Выйдя из шатра, я потянулся и вдохнул свежий, морозный воздух. Однако, почему-то на этот раз он мне показался не таким морозным, каким был раньше. Неужели теплеет? Или это просто приближение календарного лета так влияет? Делать нечего, придётся ждать. Хотя надежда на лучшее всё же мелькнула и так и осталась висеть в задворках подсознания.
Утром я копал снег до земли. Иван умер ночью. Видимо, где-то было кровоизлияние, а я не заметил. Сквозь слёзы и маты я копал этот чёртов снег, эту чёртову землю, что сотворила с нами такое, вспоминал, через что мы с ним прошли, что бы было иногда, если бы не он, и тут такое.
Я похоронил его как следует. Даже крест поставил, сходив до ближайшего леска. И три выстрела сделал из его же карабина.
Отвинтив пробку с самой драгоценной жидкостью на нынешнем белом свете, отпил немного, и тут же закрыл её. Это был первый раз в жизни, когда я попробовал чистый спирт.
- Покойся с миром, Дружище. Там, куда ты ушёл... Там много народу теперь. Так что скучно тебе не будет. Ну а мне идти надо. Раз ты так туда рвался, значит я теперь просто обязан завершить твой квест. И я его завершу.
Стоя над предполагаемым местом развалин родительского дома, я размышлял: а стоит ли выкопать крест? Не выкопать, а раскопать. Всё же пришёл к выводу, что стоит. Ведь родня раньше, придя на кладбище, прибирались на могилках. Вот и я приберусь по-своему. И я начал копать.
Метра два в диаметре рыл. Оказалось, что откопал соседский дом. Пришлось переместиться и начать всё заново. Вот там то меня и постигла удача. Относительная такая удача.
Я стоял, смотрел на крест и не мог поверить своим глазам. На горизонтальной перекладине была привязана сумочка для документов, с которой ходил отец. Он вроде права в ней носил и ещё какие-то документы.
Это что? Это как же? Они Живы? А если и живы, то где они? Ведь здесь они побывали уже после всего.
Вопросов было миллион, но вот ответов на них не было вовсе, кроме одного: Я знал, где они могут быть, но туда мне пока что идти вообще не вариант. Не вытяну один. Даже с кучей запасов. Поэтому решил возвращаться в лагерь, а там уж и решу, что делать дальше.
Главное, что я знаю: ОНИ ЖИВЫ.

                ***

                Глава четвёртая: Таинственный "остров"

Подземный бункер где-то под Уральскими горами.

Широкоплечий, полностью седой человек с грубыми чертами лица и волевым подбородком, прошагав по коридору, едва освещенному аварийными светильниками, вошёл в кабинет, где за компьютерами сидело двое: Молодой парень лет двадцати пяти лохматый настолько, что было непонятно, как он вообще видит сквозь свои волосы и женщина лет сорока довольно приятной наружности, в данный момент тоже сидевшая за компьютером, но руки её были сложены на груди, а лицо выражало задумчивость вселенского масштаба.
- Иван Дмитриевич, вы не потрудитесь мне объяснить, почему до сих пор никого не выпускают на поверхность? Мы же кажется договорились, что ждём по максимуму, то есть три года и выходим? А прошло уже пять лет. Тем более, вы говорите, что там есть выжившие.
- Именно, Александр Геннадьевич. Выжившие есть и даже климат установился постоянный, но я бы всё равно не рекомендовал пока выходить до выяснения, что за люди там сейчас.
- Это в каком смысле? Они воюют там что ли?
- О, нет, что вы. Этого за ними замечено пока не было. Группы выживших продолжают оставаться на своих местах. Но нас смущает один из анклавов. Причём, смею уточнить: самый большой из них.
- И что с ними не так?
- Их численность постоянно увеличивается непонятным для нас пока образом. Мы подозреваем, что это некие спасатели, хотя могут оказаться и охотники на выживших. А раз их охота столь удачлива, надо полагать, что они неплохо экипированы и вооружены, так что нам нужно быть очень осторожными, прежде чем встречаться с подобными людьми. Тем более, один из выходов находится прямо рядом с ними - под одним из склонов небольшой горы.
- Что ж, понятно. Ну а вы что думаете на этот счёт, Оксана Павловна?
Женщина, и до этого не обращавшая внимания ни на вошедшего, ни на их разговор, и теперь даже не пошевелила бровью.
- Оксана!
Александр крикнул не во весь голос, но этого оказалось достаточно, чтобы женщина вздрогнула и уставилась на него удивлёнными глазами. Все знали об этой её особенности, возникшей после катастрофы, но из задумчивого ступора выводили по разному. Чаще криком. Трогать же её в таком состоянии не стоило. Посмевшему это сделать грозили травмы, нанесённые ловким броском через какую-либо часть тела. Несколько лет в самбо и последующая служба в полиции давали о себе знать. Рефлексы срабатывали безукоризненно.
- Александр Геннадьевич? Давно вы пришли?
- Не волнуйтесь, буквально только что. О чём задумались на этот раз?
- Да всё о том же почему землетрясение было столь выборочно, при этом не задев нас?
- Об этом голова пусть болит у Ивана Дмитриевича и его коллег. Они этим профессионально занимались.

                ***


Когда сейсмологические датчики в бункере показывали зашкаливающие данные, в самом бункере не ощущалось даже малейшего покачивания. Ни пылинки не упало с потолка. На удачу нескольких человек, оказавшихся в тот день здесь пусть и не случайно. Александр Геннадьевич Волохин - Подполковник МЧС, Чернова Оксана Павловна - Капитан полиции, Ерохин Иван Дмитриевич - учёный-сейсмолог, геолог и много ещё чего "олог" с двумя своими такими же коллегами.
После того дня они сутками напролёт следили за происходящим на поверхности планеты с помощью спутников, которым землетрясение нисколько не навредило, однако, чтобы лучше принимать их сигнал, пришлось несколько недель подряд посменно подниматься к коридорам, ведущим на выход из бункера, чтобы расчистить эти самые выходы и разместить антенны. К их облегчению, строились данные сооружения в те времена, когда не экономили на стройматериалах и разрушения были минимальны, а сами входные ворота шахт остались практически в идеальном состоянии.

- Ну так что?, Иван Дмитриевич. Когда мы сможем выйти на поверхность? Только не говорите, что там опасно. Опасно сейчас даже тут, у нас. Всего пять человек в огромном, но всё же замкнутом пространстве. Как ещё с ума не посходили.
- Александр Геннадьевич, я всё понимаю, но давайте понаблюдаем за ними ещё пару месяцев, пока мы выясним, какой анклав выживших лучше подходит для воссоединения.
- Понятно. Могу я сейчас посмотреть карту этих ваших анклавов?
- Да, конечно. Вот, пожалуйста, наши, местные. Дальние мы пока не стали картографировать. Вот эти живут небольшой группой. Весьма небольшой, но у них налажено строительство. Они живут в добротном доме, есть надворные постройки в которых похоже держат какую-то скотину. А вот эти, самые ближние к нам, живут в неких шатрах. Их немного больше и они наиболее идеально выбрали место для разбивки своего лагеря, ибо недалеко река, лес и всяческие посёлки, пусть и разрушенные. А вот это тот самый, о котором я вам говорил. Самый многочисленный. Живут в палатках. Вооружены, надо полагать, как следует. Постоянно ходят на вылазки. В лагере никогда не бывает полный состав. Обязательно часть в поисках.
- Хм. Интересно всё это. Прошу понаблюдать получше за теми, что в шатрах. Но и палаточников из виду не выпускайте. Если они действительно охотники на выживших, то нам с ними сталкиваться пока что чревато.
- Так и сделаю, подполковник. О возможности выхода я сообщу вам отдельно.
- Договорились. Оксана Павловна, вы сейчас не слишком заняты? У меня есть к вам весьма интересный, но и не менее приватный разговор.
- Да, Александр Геннадьевич. Я сейчас подойду.
Спустя несколько минут в кабинете подполковника состоялся разговор, который решал судьбу не только бункера, но и тех, кто снаружи него:
- Оксана, давайте сразу перейдём на более удобный вариант общения. Надоели эти официозы.
- Конечно, Саш, о чём разговор. Мы с тобой в одной лодке побывали.
- Сирия?
- Чечня. Вторая.
- Жестоко. Ну да ладно. Я могу тебе доверять, как бойцу нашей армии?
- Саша, если уж сейчас не доверять хотя бы друг другу, побывавшим в передрягах войн, то кому тогда? Говори всё, что задумал. Решение принимать всё равно лишь мне.
- Хорошо. Я хочу, чтобы ты тайно выбралась отсюда и разведала тех. Из шатров, а потом и палаточников. Сможешь?
- Между ними больше сотни километров. Это будет очень нелегко, но я постараюсь, товарищ подполковник.
- Спасибо, майор Чернова.
- Капитан, товарищ подполковник.
- Я не ошибся званием. Имею полномочия предоставить вам внеочередное звание. Надеюсь, вы оправдаете моё доверие.
- А имеют ли смысл эти все звания теперь, Саша?
- Пусть хоть какой-то, да будет. Так, глядишь, я генералом поскорей стану, а ты моим замом.
- Ой, спасибо, товарищ полковник!
- Ага. И я уже полковником стал?
Александр уже не скрываясь улыбался, глядя на воодушевлённую женщину. Много ли человеку для счастья надо? Похвали, дай ответственное задание и он тут же начинает чувствовать себя очень значимым. Хотя она и была весьма значимой. Никому другому он не мог бы так довериться, как ей.

                ***

Оксана уже видела шатры, видела людей, которые ходили меж этими шатрами, но какое-то шестое чувство говорило ей, что пока рано приближаться и идти на контакт, из-за чего она уже битый час лежала в сугробе, закутанная в маскхалат и кое-как держала винтовку дрожащими руками.
 Уже почти рассвело, когда позади раздался шорох. Оксана резко развернулась, попытавшись взять на прицел его источник, но замёрзшие руки не позволили этого сделать достаточно быстро. Мужчина, издавший тот самый шорох, навалился на неё всем весом и вырвал винтовку из рук, после чего отпрянул и встал, глядя с высоты своего роста на свою "добычу", одновременно нацелив ей в грудь арбалет.
- Ну и кого и для чего вы тут выслеживаете, девушка?
Я заметил её ещё вчера, проходя мимо былых раскопок кирпичей. Следы от лыж снегом заносит дольше, чем следы от снегоступов. Решил проследить и не прогадал. Увидел, как она оборудовала себе лёжку и начала наблюдать за нашим лагерем. Мне было всё равно, с какой целью она это делает, но раз она это делала тайно, значит хорошего в этом не так уж и много, посему, решил взять её при первом же удобном случае, коий и подвернулся следующим утром.
- Из-звините, я-а-а из-з б-бункера учёных. М-Меня отправили наб-блюдать за вами, чтобы понять, кто вы.
- Из бункера? Интересно, но не столь важно. Ну вот вы понаблюдали. И кто мы по-вашему?
- Об-бычные люди. Выжившие. П-простите, я очень замёрзла.
- Это не беда. Если вы с добром, то отогреем, накормим и даже банька у нас теперь есть. Так что? Вы с добром?
- Да! Я только разведчик. Мы с добром!
- Учтите. Мы лжи не потерпим. Идём, я вам помогу.

                ***

Чем ближе я подходил к лагерю, тем тяжелее мне становилось на душе. Что им сказать про Ивана? Что я не мог ничего поделать? Или мог, но сделал недостаточно? Он был одним из важнейших людей среди нас. С его силой и опытом очень многое спорилось с кондачка. А сейчас что? Не знаю. Все эти мысли сквозили в голове, пока я вёл нарушительницу нашего покоя к шатрам. Подойдя к центральному, снял лыжи, посоветовав сделать то же самое и пленнице. Едва вошли в шатёр, как мне на шею бросилось почти 50 килограмм счастья со слезами на глазах.
- Ты пришёл! Я так ждала.
- Мил, ты знаешь, что я сдохну, но вернусь. Прости, у нас гости.
Мила оторвалась от меня и тут её взгляд упал на шпионку.
- Это кто?
- Я и сам хотел бы знать, кто это. Лежала в тайке и мониторила вас со вчерашнего дня.
- Не поняла. Откуда ты знаешь, что так долго? Ты давно пришёл? И где Иван?
- Мила, не бузи. Я обязан был понять, чего хочет эта мадам от нашего лагеря. Наблюдал всего сутки. Этого достаточно?
- Иван где?!
Синие глаза смотрели на меня так, что я не выдержал. Мне вспомнился момент, когда Иван полз мне навстречу, оставляя за собой красную полосу на снегу...
- Он умер.
Сказав это, я отвернул глаза к стене, но Мила силой повернула меня к себе. У неё в глазах я увидел удивление, страх и шок воедино.
- Как умер, Толь? Ваня умер? Но как? Почему?
- Провалился в пустоту. Зацепился там за какую-то корягу и пропорол себе всё от паха до грудины. Я попытался зашить, но не спасло. Прости.
Мила села на край полати и, спрятав лицо в ладонях, заплакала. Я сел рядом, но не пытался успокоить, ибо знал, что бесполезно. Теперь задача стояла, чтобы рассказать о случившемся остальным.

                ***

- Где ты его похоронил?
- Там же, где он и умер. Место я запомнил. Сходим как-нибудь. Когда снега меньше станет, а то ещё одни похороны делать желания нет совсем.
- Толян, у меня к тебе разговор есть. Наедине. Насчёт Оксаны этой.
- Хорошо, Андрюх. У волокуш через час.
- Договорились. Мужики, пардоньте, но подслушивать не рекомендую. Уши надеру.
- Да нужны вы кому.
- Серёга. Это ты в возрасте и всё повидал. А вот эти четверо, то есть трое только рады будут узнать секреты наши. Следи за ними.
Мы отошли к волокушам и я сразу спросил, чтобы не растягивать разговор:
- Ну и что с этой Оксаной?
- Тут вот какое дело: Ваня вроде как знал её.
- Чего?! Как он мог её знать?!
- Не ори. Знал и всё. Болтали с ним как-то о том, о сём. Он описывал одну из девах своих бывших. Как раз Оксана звали. И по описанию похожа вроде. Может служили где вместе? Он же вояка бывший. Да и она обронила, что ни разу не гражданская. Я как только её увидел, сразу понял, кто такая. Спецвойска, походу. Боевик. Все движения чёткие и выверенные. Ни одного лишнего. И чёрт меня подери, но я не знаю, как и зачем она тут оказалась.
- Говорит, что от учёных каких-то. Я не слишком ей верю, а ты?
- Тоже не верю, но проверить надо.
- И как?
- Отправить восвояси и проследить.
- Ты собрался обвести вокруг пальца разведчика? Если она действительно из военных, то ничего не выйдет.
- В том то и дело, что нет. Мы отправим с ней пацанов. Пусть проследят.
- Пацанов, говоришь. Давай повременим немного. Она говорит, что ей приказано на нас посмотреть и разведку других провести. Понимаешь, что это значит?
- Других, это кого? Она не только на нас вышла что ли?
- Да нет. На собрании сегодня всё скажет сама. Я ей сразу сказал, чтобы правду выкладывала, иначе по другому с ней разговаривать будем. Вроде не упрямится. Даже возмутилась такой предъявой. Вечер скучным не будет, потерпи.

                ***

На собрании расположились как обычно, только на месте председателя в этот раз были не я или Иван, а Оксана. Даже Талке позволили в шатёр зайти.
- Итак, кто не в курсе - девушку звать Оксана. Да она и сама нам сейчас всё о себе расскажет. Надеюсь, правду, ведь так, Оксана Павловна?
- Конечно, Анатолий. У меня нет ни единой причины врать вам. Начну, пожалуй с представления. Прошу все вопросы после. Я Чернова Оксана Павловна. Капитан полиции города Екатеринбург. Теперь, конечно уже бывший капитан бывшей полиции, бывшего города. Перед выходом на разведку была повышена до майора, но в наших условиях эти звания ничего не значат, мне кажется. На момент катастрофы мы с коллегой были в командировке в одной из лабораторий, расположенной под землёй. Проще будет называть бункером. После окончания землетрясения мы кое-как наладили связь со спутниками и начали наблюдать за поверхностью планеты. К сожалению далеко мы заглянуть не можем, но почти весь Урал как на ладони. Однако, мы не стали распыляться, а сконцентрировали своё внимание на ближайших площадях. Это наша область, Пермский край и Челябинская область. На данный момент нам известны несколько десятков групп выживших в пределах этих областей.
На этой фразе молчавшие люди не выдержали и хором издали вздох удивления.
- Оксана, а где они все?
- Саш, потом всё. Попросил же человек не перебивать.
- Спасибо, Анатолий. Я продолжу. Да, выживших немало, но конкретно в нашей области их меньше всего, как нам кажется. Кроме вашего лагеря есть ещё два. Оба находятся западнее, один примерно в 150 километрах, второй на сотню километров дальше. В ближнем народу больше всего. Не меньше семидесяти человек, и группа растёт. Пусть медленно, но верно. Лично я полагаю, что они занимаются спасательными работами, обследуя практически всю область вокруг себя, однако, некоторые из нас предполагают и не очень хороший вариант, что они попросту охотятся на людей, чтобы сделать их рабочей силой. Такой вариант тоже стоит учитывать. Группа подальше почти как ваша по численности. За ними мы следили меньше всего, но устроились они неплохо, построив большой дом. К вам я вышла потому, что вы и ближе всего и мы вас не подозревали в чём-либо, как вторую группу. Дальнейшим моим заданием является разведка как раз их деятельности. На этом пока всё. Жду вопросов.
Шатёр просто взорвался гвалтом голосов.
А где ещё группы? А они большие? А землетрясение по всей Земле прошло?
Талка, то ли не выдержав такого шума, то ли решив поддержать общий разговор громко завыла, отчего все как один замолчали и обернулись в её сторону.
- Да неужели утихли? Я уже думал, орать придётся.
Я, демонстративно потирая уши снова сел и задал первый, кажущийся мне важным вопрос:
- Вы считали, сколько примерно выживших в пределах вашего наблюдения?
- Конечно! Если считать только группы, то получается около полутора тысяч человек. Но расстояния между ними при такой погоде не позволяют им обнаружить друг друга. Вот вы ведь тоже не ходили дальше города, откуда вышли, насколько мне известно?
- Да, действительно. Хотя у меня была мысль сходить как раз таки на запад. И как раз километрах в двухстах пятидесяти находится точка назначения. Я там родился. Никому из вас не говорил, так что говорю сейчас: похоже, мои выжили и побывали на месте дома уже после всего. Там метка от отца была, когда я дом откопал.
- Ты думаешь, что они в деревне, где ты родился?
- Именно, но один я не рискну туда пойти. Тем более сейчас, когда Оксана нам рассказала про вторую группу. Оксана, ещё вопрос: у вас ведь наверняка есть подробная карта нынешней местности, раз вы со спутников всё обследовали?
- Да, имеется. Даже специально для вас несла копию. Она в рюкзаке.
- Давайте сделаем перерыв небольшой. Вопросы каждый запишет, а после перерыва и зададим по очереди и по значимости.
- И то правда, Толь. А то снова орать начнут.
Через час мы снова сидели по своим местам. У меня в руках был дико дефицитный альбомный лист, исписанный разным почерком. Под некоторыми вопросами даже подписи стояли.
Среди всех заметил один: "А собаки у тех людей есть?". Авторство я понял сразу и едва пересилил себя, чтобы не разулыбаться или вовсе не рассмеяться. Найдя глазами Веру, подмигнул ей и всё же улыбнулся. Она тоже улыбнулась и спрятала лицо в бороде деда.
- Ну что же. Понаписали вы тут знатно. Некоторые даже оригинально. Первый вопрос: сколько выживших конкретно среди вас, в той лаборатории?
- Пять человек. Трое работников лаборатории, мой коллега и я.
- Вопрос от себя задам. Его в списке нет, но, думаю всем интересно. Чем занималась эта лаборатория?
- Как бы ни парадоксально звучало, но, в основном сейсмологическими исследованиями. К сожалению других направлений я вам сказать не могу. Что-то секретно, а о чём-то сама не имею понятия. Вы не поверите, но при тех показаниях сейсмодатчиков, которые они выдавали в момент катастрофы, у нас там было абсолютно спокойно, из-за чего учёные поначалу решили, что датчики просто вышли из строя, но ведь не все же сразу. А позже обнаружили заваленные входы. Кстати, вы сами не заметили странности этого явления? Мы со спутников максимально подробно осмотрели масштабы разрушений. Разрушено только то, что построено человеком. Конечно, кое-что уцелело, что было построено действительно "на века", но это буквально единицы строений.
- Как-то не обращали особого внимания, но нас удивило, что леса стоят как прежде, так что теперь понимаю, что доля правды тут есть, хотя не объясняет, почему некоторые водоёмы и реки попросту исчезли. Итак, идём дальше по вопросам: Какие у вас планы в дальнейшем, после разведки?
- Честно - я не знаю. Всё будет решаться видимо по результатам этой самой разведки. В идеале было бы наверное объединиться и попытаться начать строить общество заново.
- Неплохой вариант, однако это будет явно нелегко. Мы все прекрасно понимаем, что люди могут быть разные. Наверняка найдутся те, кто вообще не пожелает видеть рядом чужаков. так же, как бы дико это сейчас не звучало для всех - я не исключаю случаев, когда люди охотятся на других людей ради пищи, то есть людоедов.
- Да ты чего городишь то!? Каких ещё людоедов? Людей то не осталось практически.
- А ты не кричи, Андрей. Я пусть и в книгах лишь фантастику эту читал, а многое там правды написано было из того, что мы с вами вокруг видим и того, что нам уже сообщила Оксана, так что не будем исключать и этот факт.
Разбор вопросов проходил до глубокой ночи. Сама Оксана тоже много о чём спрашивала. В основном о пропитании. Чем мы живём столь долгое время, когда земля сплошь покрыта снегом. Расходиться начали уже едва ли не под утро, когда заметили, что Вера, Мила и дед крепко спят, сидя на своих местах.
- Расходимся. Оксана, Мила покажет вам постель. Женский шатёр этот. У меня к вам завтра будет парочка приватных вопросов. Сейчас отдыхайте.
- Хорошо, спасибо.
Я аккуратно разбудил Милу. Она встала и начала готовить постели, после чего я тихонько перенёс Веру на её место и потом уже растолкал Андрея. Этот спит крепко. Думал уже оставить его там, но Мила категорически оказалась против, раз уж шатры поделены на мужские и женский.
Сам я до рассвета не мог уснуть весь в мыслях обо всём, что обсуждали весь вечер и полночи. И только решив для себя, что буду делать дальше со всем этим, уснул.

                ***

Едва я утром вышел на улицу, как увидел Оксану с Верой, что-то активно обсуждающих рядом с центральным. Сначала хотел подойти и поинтересоваться, что за дискуссия там у них, но по их эмоциям на лицах понял, что лучше не соваться. Огребу словесных и не поморщатся. Сами потом раскроют свои секреты. Плохо, что к Миле мимо них теперь было не просочиться, а ведь после похода так и не поговорили с ней толком. Некогда было, да и при всём произошедшем - не до того. Пришлось идти будить мужскую половину лагеря.
- Хорош дрыхнуть, засони! Какой план действий на сегодня?
- Толян, ты с дуба рухнул что ли? Времени сколько?
- Не знаю. Часы только у деда есть, а на улице уже день почти, так что не ворчи. Так что про план то?
- Да не было никаких планов. Дрова есть, воды вчера пацаны натопили, снег не валит и ветра особо нет, так и валки не нужны пока.
- Что-то вы совсем скучно жить стали. Кстати, дед же хотел кое-что весёлое сварганить. Как у него с этим?
- Ты про брагу? Пробовал он чего-то там, но пока молчит и в бороду лыбится только, зараза. Поди уже смакует потихоньку.
- Это я у него сам потом спрошу. Нам не столько эта брага нужна, сколько попробовать перегнать её. Как дезинфекция в случае чего неплохо бы хоть малый запас иметь.
- А как же то, что у нас в погребе?
- Ты туда даже ноздри не мочи! Это такой энзэ! Всем энзэ энзэ. Валюта это нынче, причём очень даже дорогая. Намного дороже жратвы будет.
В погребе, вырытом ещё в самом начале сложили немногое из того, что нам в повседневной жизни не очень и нужно, а то и вовсе не нужно и хранится долго и влаги не боится. Большинством из всего этого добра оказались чудом уцелевшие бутылки с различным алкоголем. Коньяки, ром, водка, абсента даже откопали где-то в округе.
Конечно, поначалу расслабились, кто выпить не дурак был. И я в их числе, но после особо тяжких дней похмелья решили зарыть это зло и не вспоминать о нём до лучших времён. С тех пор только в новый год и дни рождения выпивали понемногу.
Пока поднимал парней, проснулся и Андрюха. Я едва успел выйти из шатра, как он навстречу попался.
- О. Не спишь уже? А эти чего? Дрыхнут?
- Теперь уже нет. Я растормошил слегка. Как раз про твою химию говорили. Как с ней у тебя?
- Так в норме всё. Я за печкой пристроил так, чтобы непонятно было, чего это там, а то сам знаешь некоторых тут.
- Знаю. Сам такой. Попробовать то дашь? В честь возвращения, да и Ивана помянем хоть.
Андрей посмотрел на меня тяжёлым взглядом и проговорил:
- Обязательно помянем, но только не брагой. Вечером ко мне зайди. Либо я сам тебя позову. Поможешь кой-чего с аппаратом. Тяжёлый, зараза. Мне одному его на печь не поставить.
- Хорошо. ты бы Веру отвлёк, а то мне с разведкой поговорить надо, а они там языками зацепились и никак не закончат.
- Это о чём маленькая девчонка может со взрослой военной тёткой говорить?
- Понятия не имею. Побоялся соваться, уж больно лица у них серьёзные и злые с утра были.
- А я ж и не знаю, чем отвлечь то. Взрослеет девка. Уже не так липнет, как раньше.
- Это да. Погоди, вот ещё подрастёт, да парням хвосты крутить начнёт и вовсе про нас про всех забудет.
- Нее. Вера не забудет. Это пацаны обо всём на свете позабудут. Вон какая девка знатная растёт. Сразу видно, что красавицей будет.
- Ты давай, делай, чего просил. Ишь, о красавицах заговорил. Вон, к Оксане присмотрись. Холостая, симпатичная.
- Ну да. Только мне в свои шестьдесят к ней и липнуть. Ладно, пойду я, попробую оторвать внучку что ли.
Я дождался, когда Андрей всё-таки убедит Веру пойти с ним куда-то в одним им известном направлении. Оксана же после этого не стала возвращаться в шатёр, а присела на бревно рядом и о чём-то крепко задумалась. Конечно же я нагло и бесцеремонно попытался прервать сей процесс своим появлением.
- Утро доброе, Оксана Павловна.
Женщина вообще никак не отреагировала не то что на моё появление, но и на приветствие. Это могло бы задеть, но я сразу догадался по немигающему взору в одну точку, что с ней что-то не так и просто сел рядом, решив подождать, когда пройдёт этот ступор. У Ивана были похожие. Дольше пяти минут не продолжались. Человек просто настолько крутит у себя в голове какую-то одному ему известную мысль, что будто выпадает из этой реальности. Как лунатики во сне ходят, так и эти наяву будто спят. Только в отличие от лунатиков - свои сны прекрасно помнят.
Действительно, через несколько минут она встрепенулась и оглянулась вокруг себя. Увидев меня, ойкнула.
- Ой, здрасте, Анатолий. Давно вы тут?
- Да почти сразу подошёл, как вы в спячку впали. Часто у вас такое?
- Часто, к сожалению. Воспоминания покоя не дают.
- Вы всё ещё вспоминаете, что было ДО? Зачем? Без этого гораздо легче. Нужно постараться отпустить. Все, кого вы здесь увидели, кого-то, да потеряли. Жену, детей,  родителей, братьев, сестёр. Вот я, например только в этот свой поход узнал, что мой отец точно выжил после катастрофы. Как с остальными, не знаю. Но и до этого не заморачивался давно уже. Поначалу тяжко было тоже. Так же мог даже не минутами. Часами сидеть и вспоминать. Пока замерзать не начинал из-за потухшей печки.
- Я понимаю. Я и согласилась на всю эту авантюру с разведкой, чтобы отвлечься. Сами понимаете, там, в лаборатории мне заняться особо было нечем, а значит оставалось только раздумывать над всяким, да вспоминать былое. Пока сюда шла, даже в мыслях ничего подобного не было. Всё же задание выполняла. А вот стоило дойти, немного расслабиться и снова накатило.
- Понимаю. Я говорил, что у меня к вам есть отдельные вопросы, которые другим пока слышать необязательно. Вы как? Готовы ответить?
- Да, вполне. Задавайте. Лучше сразу, пока возможность есть.
- Первый: вы не против, если в дальнейшую разведку с вами пойдёт кто-нибудь из нас?
Оксана как-то странно на меня посмотрела и снова уставилась в какую-то дальнюю точку, крепко задумавшись, однако очень быстро вернулась в прежнее состояние.
- Я думала об этом ещё когда собиралась выходить. От ближайшего выхода из бункера до вас около сорока километров. Я их прошла за четыре дня. А до ближайшего лагеря, того самого, палаточного, от вас - почти в четыре раза больше, потому я сама хотела вас попросить о каком-либо сопровождении, да и вам самим, думаю, было бы полезно узнать, что там за люди. Наши в бункере удивляются, как они до сих пор не вышли ни на ваш лагерь, ни на тот, что на западе от них. Видимо вы все хорошо маскируетесь.
- Есть такое. Самые заметные следы, которые мы за собой оставляем, это вон те огромные сани. Лес на них возим.
- Впечатляют. как же вы их таскаете то?
- Как бурлаки на Волге. По четыре-пять человек впрягаются и волокут. Ещё один идёт либо сзади, либо спереди, за округой следит. Мы отвлеклись. Так значит вы не против сопровождения?
- Нет. Даже рада вашему предложению.
- Отлично. Второй вопрос и он даже поважнее первого: как вы смотрите на то, чтобы сначала разведать дальний лагерь, а уже потом палаточных?
- Но это же ещё дальше. Осилим ли такой путь то?
- Я потому и начал с вопроса о совместном походе. В одиночку даже я не рискнул бы идти в такую даль, хоть сколько у меня будь запасов. Вы уже в курсе, как закончился предыдущий мой поход, а ведь мы с Иваном были самые опытные и ходили по знакомым местам, так что по одному лучше не ходить никогда. Хотя, как видим, даже вместе нет гарантий, что всё обойдётся.
- Да, я понимаю и соболезную вам.
- Кстати, ещё один вопрос, касается Ивана, раз уж зашла речь о нём: мы думаем, что вы с ним были знакомы. Он бывший военный. Майор в отставке.
На этом месте Оксана посмотрела на меня такими удивлёнными глазами, что непонятно, как они у неё из орбит не выпали.
- Иван? Знакомый со мной? Фамилия у него какая?
Я назвал фамилию и Оксана вздрогнула. У неё заметно задрожали руки.
- С вами всё нормально, Оксана?
- Да. Простите. Просто ещё одни воспоминания. Мы пожениться хотели. Но мои родители были против. Я даже из дома собиралась сбежать, да куда там. Всё-таки не абы кто, а военный офицер. После Чечни мы с ним познакомились. Он хотел к нам устроиться, но не взяли из-за какого-то то ли ранения, то ли проступка. У него и того и другого хватает. Хватало.
Так мы просидели ещё почти полчаса, за которые уже и мужики по нескольку раз прошлись неподалёку, с подозрением и интересом поглядывая в нашу сторону, и Вера пыталась сбежать от деда, да тот всякий раз умудрялся придержать её. Но наибольший эффект картина нас двоих, сидящих на бревне произвела конечно на Милу, когда та вышла из центрального. Увидев нас, она замерла как статуя и долго смотрела на нас двоих. Эмоции на её лице при этом плавно перетекали из удивления в непонимание, интерес, недовольство и, в конце, явно фыркнув, она пошла по ей одной известным делам. Чувствую, разговор мне с ней предстоит ни разу не в тёплых тонах. Наконец, Оксана отмерла и мы продолжили:
- Извините, что напомнил. Просто хотел выяснить, так ли это. сам узнал о том, что вы были знакомы только вчера. Андрей вас заподозрил, ну а я не стал ходить вокруг да около.
- Да ничего страшного. Всё нормально. Очень жаль, что я здесь слишком поздно появилась. Может он сейчас был бы жив, ибо одного бы я его точно никуда не отпустила.
- Но он ведь со мной был.
- С вами. Но без меня. Вы знали, что у него периферийное зрение практически отсутствует? Он видел только то, что прямо перед ним, а по бокам и верх-низ почти не различал?
- Не знал. Он никогда не говорил о своих болячках. Да и о ранениях я от вас только сейчас слышу.
- Вот видите. Знай вы об этом, вряд ли хоть раз пропустили его вперёд себя и он бы не попал в ту злополучную яму.
- Вы так говорите, будто это я лично виноват в его смерти. но я сделал всё, что мог на тот момент, в тех условиях.
- Я не виню вас. Вы же сами сказали, что были не в курсе его болезней. А он бы сам никогда и не сказал. Слишком самостоятельный всегда был. Мы жили вместе некоторое время, так он меня даже на кухню не допускал. Всё сам всегда готовил.
- Ну, здесь у нас Мила никого к данному мероприятию не допускает кроме Веры. Девочке учиться надо, иначе бы она и её не пустила.
- Вера ведь не чья-то родня из вас?
- Нет. Здесь никто и никому не родня. Если хотите, могу вам кратко рассказать, как мы все собрались.
- Да. Мне это очень интересно.
Мой краткий пересказ затянулся почти на два часа. Постоянно забывал о каких-либо нюансах, возвращаясь назад, путал временные рамки, но, в итоге пересказал все наши приключения вплоть до нынешних времён, не забыв упомянуть свой первый дальний поход в город, чтобы ещё больше убедить Оксану, что опыт таких походов уже имеется.
Я уже не удивился тому, что она снова зависла по окончанию рассказа.
Когда она наконец пришла в себя, я не стал больше её пытать вопросами, лишь пожелал не скучать и попросил поближе познакомиться с остальными членами лагеря.
- Спасибо. У меня с первых минут ощущение возникло, будто я со всеми и так уже давно знакома, настолько все оказались приветливыми.
- Не удивляйтесь. За все эти годы вы первая, кого мы видим из других людей, а вы ещё и сообщили, что выживших много, так что хорошим новостям мы лишь рады. Извините, я пойду. Есть ещё пара дел.

                ***

Милу я нашёл возле бани. Сидела в глубокой задумчивости на скамье в предбаннике, подперев подбородок рукой. Я уже было решил, что и она заразилась от Оксаны, но она, едва увидев, что я вошёл, тут же подняла свои синие глаза на меня.
- Наговорились? О чём хоть?
- Никак, ревнуешь?
Я сел рядом с ней, обняв за талию.
- Пораспрашивал её кое о чём, чего всем пока знать не надо бы.
- Даже мне?
- Извини, родная, но пока даже тебе. Не злись.
В глазах девушки уже загорелся огонёк, не предвещавший ничего хорошего.
- Думаешь, я не догадываюсь, о чём вы могли говорить? Она же дальше пойдёт? И ты наверняка с ней хочешь идти? Так ведь? Только не ври. Сам сказал, что там могут быть твои родные. И я прекрасно пойму твоё рвение поскорее проверить, живы ли они, но у меня к тебе будет просьба. Даже не просьба. Требование, если хочешь, и в этот раз отрицательного ответа я не потерплю: возьмите меня с собой. Ты возьми!
- И ничего то от тебя не скрыть. Женская интуиция, чёрт бы её побрал. Да, мы говорили и об этом. и она только рада, что я предложил ей сопровождение от нашей компании. Пока рано говорить о том, кто пойдёт и когда мы соберёмся, но я пойду точно. А вот ты. Ты готова Веру одну тут оставить на попечении мужиков? Они конечно не дети, да и Андрей её одну точно не оставит, но к тебе она прикипела больше всех. Ты ей как мать или старшая сестра, плюс учитель теперь.
- Не отговаривай и не дави Верой. Попробуй догадаться, о чём они сегодня с утра говорили. Начали в шатре, да вышли потом втихомолку. Я уж не стала подслушивать, но Вера сама мне сказала тихонько, пока вы там на бревне сидели.
- И о чём же они говорили? Уж не о том ли, что мы сейчас тут обсуждаем?
- Именно об этом. Она мне так и сказала: если дядя Толя пойдёт, то чтобы и я с тобой шла.
- Мда. И эта проницательна не хуже тебя. Сговорились, заразки эдакие.
- Кто бы говорил. Ишь, секретничать удумали они. Когда решать то теперь будем, кто и когда идёт?
- Ну явно не прямо сегодня. Запасов надо наделать для начала, потом уже решать всем вместе. Я пока сам прикину, кто лучше годен для такого. Завтра же с мужиками за лесом пойдём, по пути может и мяса добудем. В лагере оставим только вас. Девчонок. Ты за хозяйку, Оксана за охрану, а Вера над вами надзирателем.
- Кто бы за ней понадзирал. Умчится с Талкой на реку, ищи её потом. Пойдём назад. Я сначала собиралась баню натопить, да что-то не хочется уже.
- Ты иди, а я затоплю. Всё же и я и Оксана с дороги.
- Ой, я и забыла совсем. Действительно. Ты начинай, я тогда пойду снега принесу побольше.
Вернувшись в лагерь, мы обрадовали всех предстоящей баней, так же я намекнул, что вечером будет особый сюрприз для всех.
Сам же крепко задумался, кого из взрослых мужиков я мог бы взять с собой в следующий поход. Дед отпадал естественно сразу, Серёгу тоже решил не брать. Он до сих пор слегка хромает после ранения ноги. Оставались только Саня и Ник. Более молодых пацанов тоже отбраковал. У них энтузиазма всегда только на рыбалку и хватало. Пробовали в лес с собой брать, так еще на пути туда ныть начинали об усталости. Выбор всё же пал на Саню. Он как-то посерьёзней Ника. Тому всё бы шуточки шутить, а в нашем деле серьёзность - важный фактор.

                ***

Интерлюдия 1

(незадолго до моего возвращения)

Вера толком не спала уже несколько ночей. Слишком много снов. Слишком сумбурными и противоречивыми они были, но она давно привыкла к подобному и даже научилась разгадывать некоторые из них. Вот во сне приснилось, что все собрались в центре лагеря, вокруг огромного костра, значит на охоте или рыбалке будет богатая добыча. То снится, что снег резко тает, а под ним дома, машины, люди. Всё как раньше. Целое и невредимое. Это значило, что на собрании будут решаться очень важные вопросы, решающие дальнейшую жизнь лагеря. Единственный сон, который пока что не был разгадан - тот самый: про отсутствие снега и яркое солнце на чистом небе.

В ночь, когда дядя Толя с дядей Ваней уже вышли из лагеря, ей приснился кошмар: Всё вокруг абсолютно белое, но в самом центре обзора чернел самым чёрным цветом провал. В своём сне Вера попробовала подойти ближе к провалу, но тот всё время будто убегал от неё, дразня. И вот, казалось бы, она уже достигла цели, как вдруг из этого провала полыхнуло красным. Даже не красным, а тёмно-бордовым. И тут же всё погасло, но ненадолго. Через мгновение перед глазами вместо предыдущего ужаса возник облик дяди Вани, который произнёс всего несколько слов: "Идите за ним. Не отпускайте. Он спасёт. Он поможет вам его увидеть".
Утром Вера проснулась как обычно, а в памяти из всего сна сохранились лишь эти слова. За кем идти? Кто этот спаситель? И что они должны будут увидеть? Все предыдущие картинки попросту стёрлись, как ненужные.
Когда она увидела, что Толя вернулся без Ивана, то каким-то чувством ощутила, что с этого момента всё изменится кардинально. Да ещё эта новая женщина в лагере, которая ей почему-то сразу не понравилась. На собрании та сказала, что намерена продолжить путь в целях разведки других лагерей выживших. Вера тут же обратила внимание на загоревшиеся глаза дяди Толи. "Он не упустит момента пойти с ней!". Она уснула до окончания заседания и ей снова снился сон:
Снова она взрослая стоит перед большим деревянным домом. Рядом стоит дядя Толя. Совсем постаревший, полностью седой, опирающийся на палку. Чуть далее стоит мужчина. Такой же высокий, как дядя Толя и такой же худощавый. и от него так же веет добром и уверенностью в своих силах и завтрашнем дне, несмотря на происходящее вокруг. Всё как раньше в таких же снах, только кое-что отличалось: на руках у себя она держала какой-то свёрток, прижатый к груди, а с крыльца дома на них смотрели незнакомые люди и все они счастливо улыбались. Тут, вдруг позади раздался голос тети Милы: "Вера, он уйдёт с ней. Он оставит вас. И я оставлю вас. Вы найдите нас. Иначе мы потеряемся навсегда."
Утро выдалось очень тяжёлым. Мало того, что она проснулась ещё затемно, так ещё и тревожные сны высосали кучу сил. Ощущение было, будто она в одиночку валок вокруг лагеря нагребла за день.
Вера встала, оделась, умылась и тут ей на глаза попалась Оксана. Та тоже уже не спала, наблюдая за девочкой, но и подниматься с постели не торопилась.
- Вы не спите? Могу я вас кое о чём спросить?
- Можешь конечно. Спрашивай.
- Не здесь и только наедине.
- Девочка, не много ли на себя берёшь? У тебя секреты от взрослых?
- Секретов нет. У меня. У вас - есть, я знаю. О них и хочу спросить.
После этих слов Оксана как-то испуганно посмотрела на Веру, но всё-таки встала и начала одеваться. Вера за это время вышла из шатра. Было слышно, как она зовёт какую-то талку кушать. Оксана оделась и вышла на улицу. Вера сидела неподалёку на большом бревне, поглаживая по голове огромную собаку.
- Ого! Это кто?
- Это Талка. Моя... Наша собака.
- Красивая. И очень большая.
- Да. Дядя Толя говорил, что она намного больше, чем положено быть собакам этой породы.
- Ну ладно. Начнём то, ради чего ты меня сюда вытащила. Какие же секреты у меня от вас есть, как ты считаешь?
- Я не знаю, какие, но точно знаю, что они есть. Если не хотите, то можете не говорить о них. Мне нужно знать только одно: зачем вам мы?
- Вы? Конкретно ваш лагерь? Я же говорила, что вы ближе всех, потому и вышла к вам.
- Не врите. У вас другая причина для этого.
- Да откуда тебе это знать!? Ты же ещё маленькая девочка! Сколько тебе? семь?
- Восемь. И я знаю многое. Просто не всё говорю вслух. Вы хотите разбить нас. Разделить. Зачем?
- Вера, что ты такое говоришь? Я вовсе не собираюсь разделять вас! Наоборот - мы хотим объединить как можно больше людей!
- Хорошо. Может я не так сказала. Ведь я ещё маленькая! Я знаю, что в дальнейший свой поход вы хотите взять с собой кого-то из лагеря. И гадать не надо, кто на первом месте. Дядя Толя. Кто ещё - неизвестно. Вот вам и разделение. Разве не так?
Оксана поражённо смотрела на девочку. откуда у такой малолетней пичуги настолько продвинутая интуиция? Как она могла понять, чего хочет сама Оксана от этих людей, да ещё за столь короткое время? На эти вопросы ответа не было. Да и пусть с ними. Но с девочкой контакт нужно наладить. Положительный контакт, а не ту напряжённую пружину, что сейчас была натянута между ними.
- Ты права. Я боюсь идти дальше одна и хотела попросить у вас помощи. Но я не знаю, кто согласится со мной пойти. Почему ты решила, что Толя точно пойдёт?
- Я не решила. Я это знаю. Он единственный из нас ходил далеко и всегда возвращался. И сейчас вернулся лишь он. Я не смогла заранее увидеть того, что произойдёт с ними в этом походе. Не смогла предупредить. Теперь дяди Вани больше нет, но он всё же оставил после себя предупреждение.
- Какое предупреждение? Как он его оставил? Как бы ты могла их предупредить?
- Вам не говорили. Я вижу сны. Тётя Мила говорит, что они вещие. Предсказывают. Они и правда сбываются. Многие из них. В этот раз снов не было. Я не знаю, почему. И это меня пугает. Вы меня пугаете. Почему я не увидела смерть дяди Вани? Не увидела вашего появления здесь? До этого я видела даже постройку бани! Даже свою болезнь! Но не вас. Почему?!
- Верочка. Девочка, я не знаю. Это же твои сны. Раз говоришь, что они вещие. Тебе снилось что-то о моей миссии?
- Да. Прямо сегодня ночью. Как бы мне не хотелось, но дядя Толя пойдёт с вами и с ним ещё кто-то. Не знаю, кто, но не один. И назад вы не вернётесь. Это мы должны будем вас найти. Теперь вам придётся обещать мне, что это останется нашей тайной. Никто не должен знать этого, иначе всё сорвётся, а я видела, что именно так всё приведёт к чему-то хорошему.
- Хорошо. Обещаю. Никто ничего не узнает о нашем разговоре. Мир? Да и посмотри, как на нас уже смотрят. Тот же дядя Толя. А вон и дядя Андрей идёт. Тебя наверное ищет.
- Это вам он дядя, а мне дедушка. Мир. Постарайтесь его не нарушить, тётя Оксана.
Вера сделала вид, что очень не хотела идти с дедом, что ещё много чего было обсудить с новой тётей в лагере, а внутри ликовала. У неё получилось то, что она задумала. И она уже знала, что дальнейшие события перевернут их жизнь не меньше, чем это случилось в день катастрофы.
4 глава не окончена. Продолжение следует...