Церий

                Подарок для моей любимой фаворитки Дэйзи Тейлор
     В ненастную ночь на четырнадцатое февраля тысяча шестьдесят девятого года сенатор Елагин, ощутив поросшими соснами бочатами порывы западного ветра, грозившие вывести из гранитного терпения укутанные базальтом буйные волны Мойки, как и все несерьезные речушки злобящиеся именно по причине мелкости, тронулся координатно в направление только что отреставрированного итальянским Расстрелием Зимнего дворца Приснопамятной императрицы Екатерины, что войдет в летописи под цифрой дуос и погонялом Великая, в чем не было совершенно никакого смысла, так как призрачное величие когдатошней анхальт - цербстской принцессы умалит напрочь гениальный актер Безруков, захлебисто за кадром расписывавший красоты нее...кие Эрмитажа, упустит из виду торчащего на крыше буйной рыжей бородой Белковского, но отметит неизгладимый вклад тети Вали Матвиенки в незыблемость стояния по тверди земной музея из экс - обиталищ очажного разврата, как именовали строение чуть ранее, при богохульной и гордой власти большевиков, отменивших чинопочитание и холуйство Указом от двадцать второго, и по прошествии некоторого времени прибыл перед рассветом, атмосферными явлениями утишившим ветер с соподчиненными ему волнами воды, во дворец, где и заметил прелюбопытственное зрелище, ознаменовавшее наступление новой эры в истории России, благополучно пережившей несколько уже эр и целых периодов волюнтаристских поползновений начальствующих к перемене участи покорного ко всему населения, согласного на все, даже на Путина, лишь бы население оставалось в пребывании первобытном, отеческом, когда колбаса за два двадцать, по пятницам гнусный жидяра Якубович, а трамваи ходют кругами, что позволит немытым бардам сочинять хвалебные оды не ведущим никуда рельсам, лесбиянкам - сымать кино, говенное и стремное, оцениваемое как шедевр именно по причине нетрадиционности режиссера, писателям проявлять несогласие, ведь поэт в России всегда больше, чем поэт. Он еще и мудак. Или мудачка, если половая принадлежность гласит.
     - Таким образом, товарищи, - свесив завитые локоны напудренного парика на чернощекое щетиной лицо, говорил Сурков, невесть как затесавшись на собрание приближенных, не ставших еще нечестивцами : для того должно пройти определенное пророчествами старцев время, необходимое при образовании помыслов, предусматривающих навсегдашность поганого рожей чухонского диктатора, порешившего экзаменовать детишков Пионтковского поширше, поширше, возвертая экономику взад при вспоможении слов и слов, в чем смысл был, но не было сути, ведь экономика росла и так, в Киеве орудовали фашисты, хитрые многоходовки крушили, амфоры находились, синицы в руках оборачивались таким позорищем на весь белый свет, что лучше бы быть ему чорным, как глаза того самого Суркова, что и приканчивал логистически доклад в начале этого кажущегося нескончаемым абзаца, - Вольное Экономическое Общество или, для краткости, ВЭО как предтеча СЭВ и ЕГЭ, завершает свое существование, даже и не начавшись.
    - Ты не говори так - то, - хмурым басом крикнул с места граф Алексей Орлов, зачесывая волосы назад и прикрывая побагровевший сабельный шрам ладонью, - сам не понимаешь, чего говоришь - то.
    - Пусть скажет, - зашумели лукавые царедворцы, по всей видимости, предчувствуя зарождение поблизости стратегического гения двадцатого и двадцать первого века, что опрокинет достижения Екатерины вспять, пришибая одной лишь опухшей от забот рожей все чуйства всего прекрасного, что, конечно, звучит сыро и гадко, пишется еще хуже, а выглядит ... Лучше, короче, и не видеть.
    - И скажу, - уже кричал Сурков, внутренним нервом ощущая поднятие с колен Отечества всей России, что тайное и обсуждению не подлежит, - все выскажу, суки рваные !
    Он возбужденно заходил возле кафедры, сорвав парик, и небрежно его комкая в мохнатой лапе человека дикого, но спускавшегося все же от времени за солью, что и вывело в люди мою тощую обликом приятельницу Крис.
    - Как было предустановлено Стратегией двадцать двадцать, - начал Сурков неспешно и приглушенно, весомыми словами из слов удалбливая головы собравшихся, - торжество Минервы ротмистра Шлице рано или поздно обернется скудоумием ротмистра Чачи, в чем ничего необъяснимого, так как оба придуманы русскоязычным умом, а значит говенны уже изначально, как Русь, - императрица засмеялась в нос, стукнув скучающую Брюсиху по обнаженному плечу, - но то - то и оно - то, что.
    - В высшей степени разумно ! - зашумел соснами Елагин.
    И я так думаю.