Интуиция уровень Андрей

В жару я обмахиваюсь дипломом магистра. Шах и мат тем, кто говорил, что он мне не пригодится. И в начале лета в период защиты дипломов как-то по светлому ностальгически всплыли в моей голове моменты далекого теперь уже 2013 года, когда я и сам наивным выпускником декламировал результаты своей научной работы.

Руководителем моего бакалаврского «шедевра» был Андрей Юрьевич Кораблин – один из лучших преподавателей математики на моем веку. Умный, педантичный, аккуратный, интеллигент не без острого юмора (как и все математики), он всегда был человеком слова и никогда не позволял себе чего-то не успевать. Более того, будучи профессором и кандидатом ф.-м. наук, он свободно жал от груди килограмм 120.

Я же, раззвездяй, каких поискать, все делал в последний момент, опаздывал к срокам, но все же изо всех сил старался не подвести почитаемого куратора. В мое оправдание могу сказать, что соблазнов в университете было великое множество – гитары и фортепьяно стояли у нас всегда в свободном доступе для всех желающих. И каждый результативный час своей работы я решал вознаграждать 10-минутной игрой на «шестиструнке».

Андрей Юрьевич сидел в кабинете на другом этаже и ни разу за 4 года не заходил в студенческую комнату. И вот я, допечатав очередную страницу, решил побаловать себя небольшими гитарными этюдами. Как только я, зажав аккорд, собрался провести рукой по струнам, Андрей, ведомый каким-то шестым чувством, поднялся на этаж выше и заглянул в студенческую поглядеть на мои усердия.

Застав меня за инструментом, вместо диплома, он уронил саркастическое: «Ну очевидно работа кипит!», и вновь скрылся за дверью. Я с невероятным чувством стыда тут же сел вновь за диплом. Поработав еще два часа, я опять взял гитару, чтобы немного развеется – «Не будет же он в конце концов второй раз подниматься сюда», – подумал я.

Стоило мне только собраться извлечь заветное трезвучие, как вновь со скрипом отворилась дверь, из-за которой профессор произнес: «Ну я вижу дело спорится!».
Камер в студенческой комнате не было и одному Лейбницу известно, как Кораблин умудрялся заходить именно в те минуты, когда я предавался музыкальному досугу, но ни разу не зайти в те часы, когда я работал над дипломом в поте лица.

В итоге работа была сдана на «5», и я, не имея понятия, что же мне теперь делать с жизнью, когда надо мной больше не маячит защита, пошел получать степень МА, о которой, к моему сожалению, ни один работодатель так меня и не спросил.