Подарок морского черта 19

Домой его привезли вечером в понедельник на специальном, оборудованном для таких пациентов, автомобиле. Родной дом встретил Мигеля не только веселым блеском чисто вымытых окон и радостным хлопаньем дверей, но новеньким, сверкающим металлом пандусом у крыльца.

Мигель, медленно передвигаясь в своем кресле, с интересом и удивлением осматривал преобразившейся дом. В нем все было сделано так, чтобы ему, Мигелю, было удобно, комфортно. Ступеньки и порожки на первом этаже укрыли покатые пандусы, специальные поручни и ручки поблескивали во всех помещениях, где требовалось покидать инвалидное кресло. А ванная комната на первом этаже была полностью переоборудована.

- Теперь это твоя спальня, сынок, - сказала мама, распахивая перед ним дверь бывшей родительской спальни, что располагалась рядом с гостиной.
- А ты где будешь? – немного растерявшись, спросил Мигель.
- А я на втором этаже в твоей бывшей комнате поближе к девочкам.
Мигель, механически управляя джостиком, въехал в просторную комнату с большой двуспальной кроватью посередине. В углу появился новенький письменный стол, а на столе темнел монитор компьютера.
- Ух ты! – восхищенно выдохнул Мигель, наклоняясь, чтобы рассмотреть системный блок умной машины.

- Я, конечно, не разбираюсь в этой технике, - не скрывая удовлетворения в голосе, произнесла Марина, всюду следовавшая за ним, - но мне сказали, что это самая крутая, самая навороченная модель компьютера. Для работы тебе должно хватить.
- Для работы? – Мигель изумленно поднял на нее глаза.
- Да, Мигель, для работы. Ты ж не собираешься сидеть сложа руки? У тебя мать, сестры, им же надо помогать. Тем более, что ты единственный мужчина в семье.
Видя его растерянность, Марина подошла ближе и села на край кровати напротив Мигеля.
- Я была на твоей бывшей работе, поговорила с твоим начальством. Они не хотят терять такого перспективного молодого специалиста.
- Но как я с такими ногами… - пробормотал Мигель.
- А им не нужны твои ноги. Им нужна твоя голова, твои мозги. Будешь работать здесь. Пока ты валялся по больницам, интернет существовать не перестал.
- Это же здорово, Марина! – Мигель протянул руку и с восхищением потрогал пластиковый корпус монитора. – Что бы я без тебя делал?
- Ну что, как ты? – спросила мама, погладив его по плечу. – Ужинать будешь?
- Нет, мам, я не хочу. Устал с дороги. Я лучше сразу спать лягу.

С ним не стали спорить и уговаривать. Сестры, радостно щебеча, как птички, упорхнули к себе. Мама ушла на кухню, а Марина осталась.
- Ну что, давай умываться, чистить зубы и спать? – спросила она, словно не собиралась никуда уходить. Мигель растерялся. Он был уверен, что она уедет в Барселону к своей работе, в свой собственный дом и будет иногда навещать его, приезжая на выходные.
- А ты? Ты не уедешь?
- Нет. Я теперь здесь буду жить, с тобой. Кто первый идет в ванну?
- …Марин, а как же твоя работа?
- Я переложила большую часть обязанностей на своих заместителей. Буду, конечно, приезжать раз в неделю на денек, придется все-таки контролировать. Но ведь есть телефон и электронная почта. Справимся. Больше я не хочу тебя покидать, Мигель. Мне хватило нескольких месяцев скитаний по больницам.

Мигель кивнул и отправился в ванную. Он чистил зубы, а в душе теснились сомнения: они снова вместе, как раньше… Но разве может быть, как раньше? Это невозможно. Все слишком сильно изменилось. Он слишком сильно изменился. Там, в больничной палате он безумно скучал по ней, закрывая глаза и вспоминая запах ее волос, взгляд ее чудесных глаз, касание рук. И вот она здесь, совсем рядом… Но он то другой. И эти чертовы ноги, которые не хотят ему служить! Он стиснул кулак и с досадой постучал по колену. Чертовы ноги!..

Он так долго и старательно чистил зубы, что заболели десны. Прополоскал рот, плеснул в лицо холодной водой и поднял взгляд на себя в зеркало, провел ладонью по шершавой от щетины щеке. Они будут вместе, потому что ему без нее не обойтись, а она чуткая, добрая, отзывчивая душа. Вообще, Марина, она святая! Она будет ухаживать за ним, помогать во всем, жалеть, а он с благодарностью будет все это принимать. Но что-то важное, бесконечно значимое навсегда уйдет из их жизни. Вот такое счастье ожидает ее рядом с ним. Если бы он мог это изменить!.. Мигель тяжело вздохнул и вернулся в спальню, старательно пряча глаза. Пока Марина была в ванной, он перебрался в постель, разделся и лег, притворившись спящим.

Скрипнула дверь, прозвучали легкие шаги. Ноздри уловили нежный аромат знакомых духов. Мигель плотнее зажмурил глаза, чтобы удержаться и не бросить взгляд в ее сторону. Когда-то он любил наблюдать за тем, как она раздевается. Как она закидывает вверх тонкие руки, распуская прическу. И волосы тяжелой золотой волной падают на спину. Как она снимает халат тем изящным, легким движением, от которого тонкая материя просто соскальзывает с плеч, открывая светящуюся в темноте лунным сиянием кожу.

Он весь сжался в комок, когда она скользнула под одеяло и прижалась к нему. И невозможно было не почувствовать сквозь прохладный тонкий шелк ночной рубашки ее горячее зовущее тело.
- Я знаю, что ты не спишь, - прошептала Марина и провела нежной ладонью по его груди. – У тебя плохо получается притворяться. И не отворачивайся от меня, пожалуйста, я все равно не отстану! Я так соскучилась по тебе, Мигель, так истосковалась по твоим рукам, по твоим губам за эти месяцы! У меня тактильный голод.
- Какой голод? – бросив бесполезное притворство, переспросил Мигель.
- Тактильный. Жажда прикосновений.

Склонившись над ним так, что мягкие пряди волос щекотали шею, лицо, она коснулась губами его губ легким, воздушным поцелуем.
- Обними меня, пожалуйста, - шепнула, продолжая целовать.
Он послушно обхватил ее спину скованными, точно деревянными, руками. Душа замерла, сжавшись в комочек и попытавшись забиться в самый дальний уголок. Он затаил дыхание. А нежные губы стали настойчивее, скользнули к виску, нащупали мочку уха, осторожные зубы стали покусывать. О, нет! Только не это! Внутри мгновенно вспыхнули крошечные горячие искорки и побежали по сосудам во все стороны.
- Марина, я думаю, не стоит… - попытался он воспротивится ее натиску.
- А ты не думай, милый, просто чувствуй, растворись в ощущениях… Не надо сейчас думать.

И он покорно сдался на волю ее ласковых рук и настойчивых губ. Внутри по жилам уже бежал жидкий огонь. Может быть мама права, и эта чудесная женщина на самом деле волшебница, ведьма? Что за таинственный магический ритуал творят ее руки и губы, что в голове его уже звенит шаманский бубен, разливая по всему телу гипнотические вибрации? А огонь, текущий по венам и артериям, в самой сердцевине тела сливается в клокочущий магмой шар. Он судорожно втянул в себя воздух и откинул назад голову, подставляя горло под обжигающие поцелуи.

Шаманский бубен звенел, ускоряя ритм. Сердце глухо стучало в висках, поддавшись магии этого камлания. А губы волшебницы отправились в путешествие по его телу только им известным маршрутом, безошибочно находя самые тайные, самые чувствительные точки. Вот они задержались у одного соска, дав языку и зубам в волю поиграть с ним. И огненный шар внутри стал расти и набухать. Вот и второй сосок дождался своей очереди. И в клокочущей, бурлящей магме легко плавились, растворялись страхи и сомнения, еще минуту назад железными обручами сковывавшими тело.

А губы уже нанизывали бусинки поцелуев на тонкую ниточку старого шрама от аппендицита… Какой длинный шрам - целых восемь поцелуев! Руки Марины трогали, гладили, ласкали, творя свое волшебство… Щека коснулась центра живота. Кончик языка скользнул в мелкую ямку пупка, потом губы подули на него так, что стало щекотно и безумно приятно. Мигель погрузил пальцы в ее мягкие волосы, шумно и жадно полной грудью вдыхая наслаждение.

А губы колдуньи скользнули вниз по узкой дорожке мягких темных волосков, идущий от пупка к лобку. И опять покусывали, посасывали, целовали, ласкали кончиком языка, спускаясь ниже, ниже… Сгусток магмы внутри пульсировал и набухал, готовый вот-вот лопнуть, взорваться, распылив все тело на молекулы и атомы. Мигель не выдержал, уже умирая в этой сладкой муке, раскинул руки в стороны, вцепившись напряженными пальцами в простыни, сминая и комкая их. А когда огненный шар наконец взорвался, затопив все раскаленной лавой, Мигель выгнул спину и глухо застонал...

Он умер, растворившись в звуках шаманского бубна, перестав существовать. Душа его, покинув тело с последним стоном, трепетала крылышками под потолком, вбирая в себя тонкие вибрации вселенной. А потом с затянувшимся вздохом вернулась обратно, наполнив тело волшебной музыкой небесных сфер.
- Господи, я живой! – пересохшими, опаленными страстью губами с восторгом прошептал он. – Я живой, керида, все-таки живой…

http://proza.ru/2020/05/22/437