Запись семьдесят девятая. Мчатся годы...

26.11.2004 … на «Автографе» не было самых  наших «активисток»: ни Галины Васильевны, ни Нины Фёдоровны, ни Галины Сергеевны, ни Гусевой, не пришел Торощин. Люда Костюченко встретила меня у дверей: «Те никто не пошел, меня спрашивают – «А ты?» Я говорю, мне Н.Я. должна стихи про меня принести, вот иду».
Поднялись, она весь вечер отсидела, видно, что понравилось. К шести собралось человек восемь, Ольга Геннадьевна пришла: «Что-то нас мало».
Как потом пошел народ! Собралось человек двадцать. Был интересный поэт с "Нефтехима" Георгий Томберг. Но про него Ольга попросила меня заметку написать.
Я ей передала копии Андреевских писем Юрию Пантелееву, чтобы она пересняла и в архив библиотеки поместила - хоть какая-то связь Томска с автором "Розы Мира".

30.11.2004 Разговаривали  по телефону с  Галиной Ивановной Климовской. Я – ей: почему, мол, не ходите и с юбилея ушли рано. Отвечает, что ей не по годам терпеть такое безобразие, что творится на «Автографе»: мол, когда Галина Васильевна в двадцатый раз высказала своё «компетентное» мнение о поэзии и поэтах, её собственная душа не вынесла, она и ушла. И ещё обида, что в ее стихах в Приходьковском сборнике допущены вопиющие опечатки: «Мало, что меня не спросили, хочу ли я там оказаться, так еще и переврали текст!»

1.12.2004 Пишу отзыв о вечере Георгия Томберга. Он появился на наших вечерах как-то незаметно, сперва вообще сидел молча, потом, когда Ольга Геннадьевна приглашала почитать «свое» по кругу, читал рубленными фразами с довольно «патриотическим» оттенком свои стихи. Видна была непримиримость с «текущим моментом». Но стихи были крепкие, т.е. слова, рифмы, ритмы – все было на хорошем уровне.
И вот сделали ему вечер.
Внешний вид – невысокий, худощавый, какой-то запущенный – густой, черный волос сбит, стрижка явно очень давняя и одет также «непритязательно». На вечер пришла его дочка (лет 13-14) с приятелем.
Рассказал о себе. Родился в 1954 г, в Красноярском крае. Потомок ссыльных чуть ли не с царских времен. В крови намешаны и эстонцы, и украинцы (фамилия его Плишкин по отцу, а Томберг – это он по деду со стороны матери).
Работает на «Нефтехиме». Инженер. Стихи пошли недавно, первые помечены 1983-им годом. Принес три книжки: два сборника «производственных авторов, выпущенные на «Нефтехиме», и один – уже его личный, тоже изданный с помощью профорганизации «Нефтехима». (Там до недавнего времени существовало поэтическое объединение, участники его печатались в многотиражке, издавали сборники; сейчас путь в многотиражку закрыт – уволили организатора, многотиражка в руках «менеджеров» производства, которым поэзия – ни к чему).

Начал читать стихи (я предполагала, что это будет нечто вроде нашего Воскресенского – голый патриотизм и тоска по прошлой жизни). Но уже второе стихотворение «то ли  я виноват, то ль погода/ то ли просто шалят провода,/ то ль по злобной забаве кого-то / попадаю звонком не туда» - заставил насторожиться (как у Цветаевой: «Как на каждый стих-/  Что на тайный свист/ Останавливаюсь,/ Настораживаюсь»).
Читал «с выражением», но часто скороговоркой, снижая голос к окончанию строки, поэтому впечатление далеко не полное, но сильное.
Темы – самые разные: любовная лирика (немного), гражданская (много), иронические («Сорок девушек Аллах послал Хасану…»), посвящения Томску.
Судя по множеству стихов «политических» («Я видел это – все было багрово», «Мавзолей», посвящения столице -  ее очень не балует и даже предрекает падение), и на религиозные темы (с оттенком отрицания). Похоже, автор находится в душевном раздрае: настоящая жизнь его настроила резко отрицательно к себе, и просвета он не видит. Веру отрицает, в политике разочарован, запутался – кто прав, кто нет, и «примкнул к большевикам», потому что они «за народ». На вопрос Ольги: «Ваше представление о счастье», ответил, что поскольку не знает, что это такое, то и своего представления не имеет.

Бог смилостивился над этим человеком, послал ему поэтический дар, в котором он отводит свою разметанную душу. А дочка у него – прелесть. Дай, Бог, ей здоровья. И стихи у него, несмотря на то, что их содержание порой расходилось с моими предпочтениями, мне тоже очень понравились. Потому что в них ясно виден человек талантливый, до резкости неравнодушный, с очень оголенным сердцем, который все, что видит вокруг, пропускает через сердце, и пишет. Пишет достаточно крепко, гнушаясь неточными рифмами (уж не знаю, работает над стихом, или ему они идут уже в готовом виде).
И еще – в стихах довольно часто слышны знакомые строки – то «обопрется» на «Крестьянин, торжествуя…», то походя вставит про «Дым отечества», то вдруг: «Генералы, генералы» и «Ваши жены, ваши дачи» (Цветаевское вспоминается: «И ваши кудри, ваши бачки»), то у Томска попросит «на счастье лапу»…
То есть явно хороший багаж прочитанных поэтов. Сказал, что любимый – Лермонтов (наверное, за бунтарский дух).
Короче, понравился мне этот «наш герой» вечера, и стихи – очень.

***
В спокойном сердце
Дух бездонный
И жизнь, достойная свободы.
В ней дни плывут
Легко и томно,
Но мчатся годы.

А в сердце дерзком
И лукавом
Грохочет буря, сатанея,
Но так же нет
И в нем управы
На злое время.

Всё изменяется,
Всё тленно.
Плохой, хороший – ярлыки.
И все покроют непременно
Собой пески.

А мы, как древних миллиарды,
Уйдем покорно вслед за ними,
И все закончится однажды
В подлунном мире.

2008 г.