Очнувшиеся Глава 2

Роман-конструктор "Очнувшиеся", последние новости с сайта (ссылка на странице):Второе ноября можно считать вторым днём рождения сайта!
Изменено содержание буквально каждой страницы, добавлена страница "Предисловие".
К, недописанной ранее, первой главе добавлена вторая половина.
К началу части главы без порядкового номера (далее - ЧГБПН) №1 добавлена новая половина.
ЧГБПН №2 совмещена оригинальным образом с прошлым вариантом, возможным соавторам "откровенно" предложено изменить концовку.
Большая часть ЧГБПН №3 переписана с незначительными остатками прошлой версии.
ЧГБПН №10 переписана более, чем наполовину.
Изменены цветовые значения выделений текста (см. страницу "Инструкция"). На, упомянутую в скобках, страницу добавлена "Памятка" (смотри нижнюю часть страницы), которую скачивать разрешено.
Все другие ЧГБПН или главы изменены значительно или незначительно (например, убраны все без исключения фразы "Здесь мы оставим место для интриги", в главах и отрывках выделены цветом "почти" всё, соответственно цветам, упомянутым на странице "Инструкция"".




    Когда Сашёк с червём-копателем вышли из Комнаты Уверений, то пошли просто прочь. Сашёк отчего-то не спешил просить копателя вывести его на поверхность.
- Запасы зелёной слизи для титаногримировщика, который находится во мне, постепенно исчезают, - как и сказал прозрачный суггестианец. Если мы не доберёмся до реального тоннеля, то останимся навсегда в последней, созданной им для нас «реальности», и я уже буду не способен прокопать из неё выход — предупредил Сашка червь-копатель.
    У Сашка возник план по завладению вторым глазом Кузьмича:
- Если Кузьмич завладеет каким-либо количеством ещё не исчезнувшей зелёной слизи, то сможет сделать так, чтобы такие его запасы не исчезли?
- Возможно — ответил червь
- И он сейчас, вероятно, ищет меня, - последнего, владевшего его глазом, человека?
- Возможно.
- Как я понимаю, если зелёная слизь попадёт на временное тело Кузьмича, то он его лишится?
- Да
- Тогда создай для меня с помощью своего титаногримировщика два резиновых шарика, шариковую ручку и завязывающийся рюкзак,.. и жвачку с изолентой. И веди нас в реальный тоннель, в котором сходятся выходы разных вентиляционных тоннелей. Есть такие поблизости?
- Есть
- Веди
    Оказавшись в нужном месте, Сашёк отпустил червя-копателя, но не далеко, и приступил к изготовлению ловушки. Он поместил один воздушный шарик в другой так, чтобы горлышко первого торчало из другого. Затем примотал горлышко первого изолентой вокруг части корпуса авторучки с заранее откушенным сужающимся концом. Он поставил своё творение «дном» на «бетонированный» пол тоннеля и выпустил всю «обойму» маркера в наружный шарик так, чтобы он частично наполнился зелёной слизью. Затем он положил шарики в завязывающийся рюкзак, крепко завязал его так, чтобы остались торчать снаружи горлышки обоих шариков и как можно больше надул внутренний шарик через трубку от авторучки. Это оказалось почти невозможным, но Сашёк мысленно попросил червя придать его лёгким силу с помощью, ещё работавшего титаногримировщика. Затем Сашёк хорошенько заткнул трубку, не выпуская её изо рта, заранее разжёванной жвачкой. Потом обмотал конец корпуса авторучки изолентой, чтобы жвачка ни дай бог не выскочила.
    После всех этих процедур Сашёк спрятался в одном из вентиляционных тоннелей в том месте, где тот делал поворот так, чтобы его не было видно из тоннеля…
    «Кузьмич приближается» - телепатически сообщил вскоре червь-копатель.
    По тоннелю к рюкзаку приближался уже не суггестианец, но всё ещё телекинет, - Кузьмич, овладевший телом инопланетянина с помощью одного из своих глаз. Металлическая труба всё ещё торчала из его головы. Он чувствовал зелёную слизь за километры, - как акула кровь, - и поэтому, поторопившись, бросился к рюкзаку, принялся его развязывать. Не выходило. Тогда он примел на колени и развязал рюкзак с помощью телекинеза. Если бы ему удалось завладеть остатками зелёной слизи, то она бы не подпала под объём, уничтожаемый белыми суггестианцами, осталась бы у него и, возможно, могла бы быть вновь размножена. Но Кузьмича закономерно обдало слизью из рюкзака. Тело, которым он пользовался с помощью глаза, взорвалось. Потоки огня хлынули даже в вентиляционные тоннели, но Сашёк оказался на безопасном расстоянии.
    Сашёк осторожно выбрался из вентиляции. Зелёное глазное яблоко нашёл не сразу. И вдруг, боковым зрением, заметил приближающегося Николая. Сашёк резко развернулся и мысленно подготовил хлёстку к перехвату лопаты.
    «Не бойся меня, Свободный Судья» - произнёс Николай, приближаясь - «Хоть меня освободил и не тот Свободный Судья, который обещал, я могу надеяться, что вновь теперь стану простым Уходящим в Землю и буду эвакуирован суггестианцами, - моими братьями по душе. Держи» - Николай протянул Сашку свою лопату, и она вдруг, прямо в его руках, превратилась в сапёрную. «Лопата, теперь у тебя новый хозяин» - произнёс Николай, и, когда Сашёк взял её, не оглядываясь, пошёл прочь. Сашёк бросил лопату рядом и призадумался о том как уничтожить, уже находившийся в его руках. Как его, теперь уже новые, друзья во сне при лихорадке, - раздавить ботинком? Решил попробовать, наступил на него, затем перенёс весь вес тела на пятку, но, находившийся под ней, глаз не давился. Сашёк продолжал давить, а из-под ноги доносились примерно такие слова: «Сейчас мир меняется так быстро!», «Уже создан новый мир и тот мир мой!». Сашёк подпрыгнул и опустился пяткой на глаз, - снова весом всего тела. Глаз, как видел Сашёк, не выскочил из-под ноги и, по ощущениям, был раздавлен. Сашёк сошёл с места, на котором стоял, но глаза на нём не обнаружил. Он поднял левую ногу и осмотрел подошву. К её каблуку прилипло зелёное стекло, формой подобное линзе для очков. От неё послышался голос Кузьмича: «Для тебя!». Сашёк снял линзу с коблука, хотел подбросить и разбить её хлёсткой, но как раз перед броском стекло превратилось в контактную линзу… Она влетела точно в левый глаз Сашка, закрыв собою его зрачок. Всё вокруг наполовину позеленело…
    Сашёк теперь не мог двигаться, мог лишь поворачивать голову. От останков суггестианца-телекинета, разбросанных взрывом, как от дымовых шашек, в две стороны тоннеля пошёл густой зелёный дым. У Сашка невыносимо заболела голова, полностью потемнело в глазах. От боли и слабости он упал на колени, схватился за голову и, как будто кувыркаясь, полетел куда-то вниз…
   Когда все негативные ощущения достаточно ослабли, Сашёк поднялся на ноги и осмотрелся. Один его глаз по прежнему видел всё в зелёном цвете. С обеих сторон от Сашка тоннель теперь заканчивался невдалеке белым светом. Ощущения были очень необычными, когда от линза в газу Сашка послышались слова: «Вот ты и в моём мире!.. Чур один день здесь твой, другим командую я! Попытаешься выбраться?» Сашёк сначала не поверил этим словам. Но, предположив возможность того, что он сейчас в параллельном мире, он проверил своё вооружение. Подбросив сапёрную лопатку так, будто после полного её оборота собирался поймать её за рукоятку, он скомандовал: «Фас!». Лопата вонзилась глубоко в стену. Сашёк хлестнул хлёсткой просто по воздуху далеко впереди себя. Землю из сумки проверить было не на ком, но всё остальное было в порядке. Сашёк осмотрел свой брелок. Он теперь выглядел иначе, чем раньше, - на нём появилась новая кнопка, по размеру чуть большая, чем остальные и чёрного цвета. Под этой кнопкой была размещена аббревиатура «СЧХВД». Благодаря новой кнопке, брелок чуть увеличился в размере...
    Сашёк пробежал в один конец тоннеля, - к свету. И остановился у светящейся стены, - «бетонной» и холодной на ощупь. Испугавшись, что замурован, Сашёк, прибавив шаг, побежал в другой конец тоннеля. И чем больше он приближался к свету, тем более тот темнел. Там был выход на поверхность земли.
    Сашёк не подошёл сразу вплотную к выходу, он решил поосторожничать. Лишь увидев горизонт, за который уже садилось солнце, он остановился и создал с помощью брелка уже привычный дом вне тоннеля так, чтобы перед выходом располагались окна стены, противоположной крыльцу. И влез в окно. Это было окно самой узкой комнаты. Осторожно выглянув в дверной проём и не увидев за ним ничего опасного, от он нажал знакомую кнопку на брелке, «попросив» его мысленно, закрыть все двери дома и сделать все окна снова заколоченными. Затем он вернулся в конец узкой комнатки. Он решил опробовать кнопку «СЧХВД», определить её функции. Это было довольно безрассудно, но Сашёк нажал кнопку. «Что?» - послышался от брелка женский голос. «Что: «Что?»?» - переспросил Сашёк. «Существительное» - ответил брелок. «Ну, стол» - выбрал удивлённый Сашёк. Перед ним тут же появился чёрный квадратный стол. Немного подумав, Сашёк вновь нажал чёрную кнопку. «Что?» - раздалось из брелка. «Ваза с цветами» - ответил Сашёк. На краю стола тут же появилась ваза с цветами, но, уставленная так, что тут же завалилась на пол и разбилась. «И кто подарил мне такую возможность, - этот мир?» -прошептал Сашёк. «Ну уж точно не я и не мой мир!!» - раздалось из линзы. Сашёк, уже забывший о ней, испугался и вздрогнул…
    Сашёк нажал на чёрную кнопку и попросил: «Убери стол и вазу с цветами». Стол тут же исчез, но вслед за этим из брелка раздалось: «Ошибка, ошибка, - вазы больше не существует!». «Ну тогда убери осколки и цветы» - ответил Сашёк. «Принято» - ответил брелок, будто через него с Сашком кто-то общался по рации… Немного подумав, Сашёк решил, что разгадал значение аббревиатуры под чёрной кнопкой: «Создавай что хочешь внутри дома». «Внутри дома», - так как в привычном Сашку мире брелок отвечал лишь за создание идентичных копий одного, когда-то и где-то существовавшего дома.
    «Выйду на улицу, гляну на село!..» - пропела зелёная линза в глазу Сашка. Сашку это уже надоело, он попытался убрать линзу из глаза и ужаснулся, - «линза» стала теперь частью его глаза, превратившись в неотделимую часть зрачка. «Выйду на улицу, гляну на село!..» - повторил левый глаз…
    Сашёк вышел на крыльцо. Местность, которую он увидел перед собою, можно было бы охарактеризовать как степь, будь в пейзаже больше травы. Но та росла только островками. Всё остальное место грунта занимала коричневая земля. Трава тоже не радовала, - была пожухлой, серой или жёлтой.
    Вдалеке квадратом стояли четыре, сильно отличавшихся друг от друга, дома. В пределах этого квадрата вероятно горел большой костёр, что было видно по, изгибаемому несильным ветром, столбу дыма. «Иди туда и сделай так, чтобы хозяева этих домов ушли и не возвращались. Тогда я подскажу, где ты сможешь найти свою бабушку» - «предложил» левый глаз.
    Идти оказалось трудно, - Сашку отчего-то не хватало воздуха. Подойдя к одному из домов он осторожно выглянул из-за его боковой стены. Вокруг действительно большого костра сидели не люди,.. то есть тела у них были человеческими, но головы… «Люди» занимали каждый своё, равноудалённое от другого, место. Будто место вокруг костра было поделено как круговая диаграмма разделённая на четыре равных области. Это было особенно заметно за спиной «женщины», которую можно было бы назвать кошатницей. За её спиной, будто не имеющие возможности выйти за, словно отделённую проволочным заграждением, треугольную территорию, толпились, будто сваленные кем-то в кучу, сотни разномастных кошек. Ещё одной границей для кошек был, располрженный невдалеке за спиной «кошатницы», дом, который когда-то, видимо, полностью был оклеен снаружи, теперь наполовину ободранными, обоями.
    На месте головы «кошатницы» располагалась большая игольница с, торчащими из неё, соразмерными, булавками.
Справа от неё сидел человек с овальной, - почти как яйцо, - головой без каких-либо частей лица. Вся эта голова испещрена следами от уколов. Соответственно справа от этого «человека» сидел «человек», вся голова, вместе с лицом которого, была покрыта густыми лохмами волос. На макушке этого «человека» сидел маленький, почти недвижимый, зелёный чёртик. Двигались только одни ноги. Он словно колотил того, на ком сидел, по глазам. Последний из четырёх «человек» явно был подростком. Неизвестно, человеческой ли была его голова, так как на неё была натянута прозрачная резиновая перчатка, полностью заполненная субстанцией, похожей на клей. Перчатка доходила до шеи, и «клей» вытекал из-под неё до плеч. «Токсикоман» - окрестил «подростка» Сашёк. За плечами «токсикомана» высился дом из белого кирпича с пустыми окнами и наполовину собранной крышей. За спиной «наркомана». - человека с исколотой головой стоял просто заброшенный деревенский дом. За спиной же «сумасшедшего бомжа» располагалась лишь груда обгоревших досок и брёвен. «Выйди же и поздоровайся» - предложил левый глаз. Сашёк послушался и, выйдя, спросил: «Здравствуйте, у костра погреться позволите?» Не получив ответа, Сашёк осторожно и очень медленно стал приближаться к костру. И с каждым шагом, внезапно загудев, «хозяева» лишь прибавляли громкость этого гула. Люди провожали Сашка «всеми восьмью глазами». Наконец Сашёк сдался и отступил обратно за стену дома. «Люди» тут же замолчали и отвернулись  к костру.
«Ну хотя бы поздоровайся!!» - заорал левый глаз. Сашёк от неожиданности и уже существовавшего в нём страха, перепугался, задёргал руками, затем, сморщив лицо в «плачущей гримасе» и сложив с усилением руки на груди, присел у стены и сжался. «Где твоё «умеренное бесстрашие» Свободный Судья?» - вдруг раздалось откуда-то справа. Сашёк открыл глаза и поискал того, кто с ним заговорил. Это была, серая теперь, летучая мышь и говорящая уже не телепатически, но всё же ещё по-человечески. Она была прибита за раскрытые крылья гвоздями к стене. «Граф?!» - обрадовался Сашёк. «Теперь уже нет» - ответила серая летучая мышь и исчезла…
    «И действительно, где же она теперь?!» - подумал Сашёк вставая, будто вскакивая. И «умеренное бесстрашие» тут же заработало.
    Сашёк создал свой дом рядом с другими, не входя в него, нажал на брелке чёрную кнопку и попросил: «Можешь создать что-нибудь, что могло бы напугать их всех?». Войдя в дом он увидел в центре избы ведро. Подойдя ближе, Сашёк понял, что это ведро с глистами и вшами. «Ну, может и сработает» - решил Сашёк, схватил ведро, выскочил на улицу и вывалил всё содержимое ведра в костёр. Тот потух. «Люди» поначалу было громко загудели, но «кошатница» подняла правую руку и сжала её в кулак. Все тут же замолчали. «От таких червей у меня однажды половина питомцев погибла, - через желудок «сожрали», твари» - затем она обернулась к кошкам и стала восклицать - «А ну, котейки, котяточки, а ну котофеюшки, - в дом, в дом все идите!». Кошки гурьбой забежали в дом. Костёр вновь вспыхнул. Все четыре человека громко загудели. Сашёк отошёл и довольно долго думал.
    Затем он заскочил в свой дом, нажал чёрную кнопку брелка и попросил, благодаря тому, что вспомнил, что когда-то писал стихи: «Можешь создать стих для «кошатницы» так, как написал бы его я, чтобы, прочитав, она ушла?». От брелка не последовало ни слова. Сашёк, сев у стены, ждал примерно минуту и уже собирался уйти, но услышал шелест опускающегося из-под потолка на пол тетрадного листа. Поймав его, Сашёк прочёл стих и изумился про себя: «Действительно, - так бы я и написал… И почерк мой!». На тетрадном листке было начертано:


Кошка

С детства бил её нещадно,
Вроде мозг не повредил,
Прожила она, - бог дал бы,
Но я Кошку не забыл

Её образ иногда в подушке вижу,
Иль сквозняк откроет дверь,
Больше в жизни не обижу,
Хоть какой бы ни был зверь.

Она умная и точно знала
За какой проступок бьют,
И урчать не перестала,
В памяти моей, как будто кнут.

Мы её все Кошкой звали,
Кличка у неё была такой,
Хоть красавица не расписная,
После гибели, осадком, - боль.

Я «привык» спать в комнате соседней,
Но не привык я в комнате другой, -
То приснишься, как почти скелетик,..
Но время лечит и придёт покой...

Прилёг на малую подушку,
И вновь как будто на тебя,
И отстранило, словно пушкой
Несовершенство бытия...

    Сашёк передал, под аккомпанемент громкого мычания и гудения, лист со тихом «кошатнице». Прочитав, та встала и, сгорбленная, медленно пошла к своему дому, приговаривая: «Такой и всех моих котеек передушит». Когда она вошла в дом, тот вдруг исчез, - как не было.
    Сашёк тут же бросился в свой дом и «заказал» у чёрной кнопки стихи для оставшихся троих «людей». Через три минуты из-под потолка спускались уже три листа с разными стихами. Сашёк прочитал их:

Хорошо проклеенный месяц

Глотаю носом «кислоту» я,
Не ту, что делает мозг шире
Глотаю носом «кислоту» я,
От которой тоже штырит,
От которой тоже штырит,
Сводя с ума всё моё детство,
От которой тоже штырит,
Когда мне не во что одеться
Когда мне не во что одеться
Я не совершаю шопинг
Когда мне не во что одеться
На свалке тоже нахожу я допинг
На свалке тоже нахожу я допинг
Как и новую семью свою, и негу
На свалке тоже нахожу я допинг
К весне мы вместе вылезаем
                из-под снега
К весне мы вместе вылезаем
                из-под снега
Своей семьи я не предам законы
К весне мы вместе вылезаем
                из-под снега
Нас сотни, падающих со склона,
Нас сотни, падающих со склона
Всех уличных мостов и лестниц
Нас сотни, падающих со склона,
И маяком для нас — вертлявый месяц...


Подвалы...

Сидела в подвале влюблённая пара,-
Ромео с Джульеттой, - немного взрослее, -
Она, по согласию, раба Раскумара,
Он, был бы и против, но тем же болеет...

Пройдитесь, узрейте подвалы Дыбенко,
Зажгите фонарик в мечте наркомана...
"Спасите меня - убейте о стенку!" -
Но вводит игла лукавого манну.

Здесь нет страстей Ромео и Джульетты,
Здесь тихо, вяло, тошнотворно,
Сюда не продают билеты,
Свободен вход, прикрыт притворно...

А крикни этой паре: "Горько!"
Лобзаться до смерти предётся, -
Не потому, что жить им столько, -
Теперь им горько даже солнце.


Мгновенно пожелтевшие листы

Приходила ко мне белка зелёная
И по столу я гонял безрогих чертят
Что, это мне ёлка, незаконно спилённая,
Мстила, звезду перевёрнутую над собою неся?

Не верю в приметы, астрологию, заговора,
Не принимаю колёс и уколов,
Не верю в бога, но знаю, что есть сатана,
Угадайте кем являюсь, только без подколов

Есть такой бесколёсый, не колючий симптом, -
Если кажется и не верите, что кажется вам,
Бегите, сломя нимб с головы, в жёлтый дом,
Пусть пройдутся врачи по вашим трём головам.

Вас научат колёса глотать и колоться,
Вас научат дни с ночами по очереди спать,
Ведь за шиворот всё разом вплеснётся,
Коль неверно режим соблюдать.

А если в ремиссию не успеете впасть,
Распахнётся того, в кого верите, пасть
И услышите, не протягивая рук в небеса,
Многоглоточные... живые... голоса...

Врал, - не видел я ни белок, ни чертей,
Но вот масоны, окружая, всё толпились,
Или врачи следили из-за стен за головой моей
И всё, что в ней внутри, лучами изучить стремились.

Я параноик и с каждым днём
Всё реалистичней бред мой и верю я уже,
                что болен.
Лишь время может выжечь, как огнём,
Лишь Бог, заставь понять, что я не голем…

И это даже лучше, что стих ломан,
Что заставляет разувериться меня,
Что стих пришёл мне в голову
                «единым словом»
Откуда-то снаружи, в конце дня…

Помните, - один из таких как вы сейчас, -
Нобелевский лауреат, и не на час,
Другой, - писатель, писавший до старости.
Желаю вам размеренной жизни,
                и в радости.


    «Так, тут сразу понятно, что «наркоману», что «Бомжу», что «подростку»»…
    Сашёк хотел было уже развернуться и выйти из дома, но вдруг его тело, точнее его левую сторону, пронзил разряд тока. Разряд был не сильный, но нога подогнулась. «Я же сказал, что одним днём правлю я!» - раздалось от левого глаза. Следующий разряд тока ударил так, будто в левую сторону тела вонзили арматурину. Сашёк упал на пол без сознания.