Трёхлинейка

 На конкурс К9 ВТ.



  Вдалеке, за невидимой чертой линии фронта прострекотал гигантский сверчок, и перед самым лицом бойца пулемётная очередь взрыхлила перепаханную войной землю.
 
   Шел его второй бой, но опять старая трёхлинейка, досталась не ему. Сашка – весёлый пацан, призванный сразу после школы - вот кому сегодня подфартило. Ему же досталась только саперная лопатка, чтобы окопаться и подобрать винтовку, если Сашку убьют… Вот так, мы еще повоевать-то не успели, а Сашку безжалостная статистика уже как и похоронила... или меня.
  Третий претендент – Пётр.  Был Пётр, потому как смотрит он сейчас в небо стеклянными глазами. Так и погиб ни разу не выстелив… За что погиб - только командир знает, который его в бой с одной лопатой отправил.
 А Сашка, хоть и годами не вышел,  но окопался грамотно, бьёт прицельно – патроны бережёт.

  … Тут он поймал себя на мысли, что где-то в глубинах подсознания ждёт, а может и желает его смерти. Потому как вопрос стоит такой: тот у кого винтовка - у того и шанс выжить.
«Это не так! Не правильно! Они же земляки, сдружились по дороге  к фронту».
…Только душу точил червячок.  Боец прятался в наспех вырытой траншее и тупо ждал, когда убьют Сашку.

 Метрах в тридцати валяется случайно убитый немец. При нем автомат совсем новенький, воронёный, с магазинами  в подсумке…  только брать его нельзя. Старички предупреждали, чтобы немецкие автоматы не брали – особист отберёт - "не по уставу", и завтра в бой пойдёшь опять со своей лопатой. …Да, и не доползти ему до него под пулемётным огнём.

  Неожиданно всё стихло: замолк немецкий пулемет, неслышно даже стрекотания автоматов. Эта звенящая тишина казалась сейчас страшнее шквального огня. Немец что-то готовил.

   … Первые мины взорвались далеко от наших позиций – не жалеют сволочи снарядов, видать этого добра у них как дерьма в коровнике. В следующую секунду новый залп мин взорвался заметно ближе…  через секунду - ещё ближе. На них шел «огненный вал», и казалось, что ничто не может в нем уцелеть. Мины рвались рядами, приближаясь всё ближе и ближе.  Многие не выдерживали, пытались убежать из этого ада, но их тут же косило осколками или автоматной очередью.  Боец приготовился к худшему: вжался в землю и попрощался со всеми, и родными , и друзьями, и с недругами. Земля дрожала от взрывов, мины рвались совсем рядом. Он чувствовал, как осколки режут его плоть, и только ждал, когда очередной осколок пробьет ему грудь…

  Всё стихло, опять эта зловещая тишина – сейчас немцы пойдут в атаку и никто бы его не упрекнул, что он покинул передовую. Он перевалился на спину. Левая рука перебита, из бедра торчал осколок немецкой мины. Боец огляделся вокруг, в живых не осталось никого, и Сашка так и остался лежать, зарывшись лицом в землю, только винтовка валялась рядом. Он понял, что обречен… пополз, превозмогая боль, полз к Сашке.  Его единственной целью сейчас было - умереть с винтовкой в руках. Немцы не стреляли, должно быть готовились к атаке. Ему удалось подползти совсем близко, единственным препятствием оставалось Сашкино тело. Надо только приподняться…
 
 Боец не услышал автоматной очереди, только почувствовал, как в грудь ударилось что-то твердое и тупое...

 Когда он очнулся, солнце клонилось к закату, и земля дымилась перепаханная взрывами. Винтовка лежала совсем рядом, сейчас уже ничья, а значит - только его. 
  Он протянул руку, подтянул винтовку за ремень и обнял как самую дорогую женщину…