Единое в себе. Ч. 3

Третью часть своих записок о «едином», я хотел бы посвятить пониманию движения единого на чувственном низшем 3-ем уровне. Однако, чем дальше я ухожу в размышлениях об этом понятие, тем больше вопросов нераскрытых у меня появляется, поэтому на данный момент, я не могу даже сдвинуться на второй уровень в силу нераскрытости 3-его.

Можем ли мы наделить движением «единое» расположенное на чувственном уровне? В первую очередь, стоит заметить, что движение может как наделять предмет движением внутри себя, а значит способствовать внутреннему становлению предмета. Здесь важно, то становление единого в себе, которое находится в вечном видоизменении в зависимости от времени, что его окружает, а значит способствовать внутреннему становлению предмета. Здесь важно то становление единого в себе, которое находится в вечном видоизменении в зависимости от времени, что его окружает, а значит на первую половину вопроса, мы вполне можем дать положительный ответ, ибо единое движется в себе, тем самым способствуя собственной модернизации. Я говорю исключительно о модернизации, том процессе что видоизменяет явления в чувственном «едином», но никак не прогрессирует их. Дабы ответ на вторую часть вопроса, не занял большую часть моего размышления, я постараюсь немного урезать его. В связи с тем, что движение может способствовать выходу из одной категории в другую, а значит одно чувственное «единое» теоретически может стать иным. Довольно сложно представить это без примеров, но мы опять взглянем через призму времени, что влияет на «единое». Таким образом, чувственное «единое» воспринимаемое в 18 веке и чувственное «единое» воспринимаемое в 21 веке имеет разные категории, а в связи с тем, что на должном осмыслении «единое» имеет части, следовательно, мы можем утверждать, что одна категория плавно перешла в другую категорию и, следовательно, в данном случае, движение возможно. Таким образом, на данном этапе мы с уверенностью утверждаем, что «единое» способно стать иным и наоборот, а значит тождественность между «иным» и «единым» по-прежнему не нарушена.

Судя по всему, мы способны дать на изначальный вопрос положительный ответ, однако наше движение «единого» происходит лишь в рамках тех областей, что включает в него человек, следовательно, исследование на чувственном уровне закупорено в себе и не познается иначе не как «единое-1», а значит существует лишь как-то единое, что было изначально. Движение же предполагает некоторые вносимые в понятие изменения, что по своей сути отсутствуют в нем, следовательно, «единое» не способно двигаться, реализуя себя как нечто новое.

Здесь следует весьма закономерный вопрос. Каким образом тогда «единое» на чувственном уровне наделено бытийностью, если мы исключаем его движения? Любое бытие подразумевает движение из одной точки своего изначального существования до своего окончания существования. Если мы вернемся немного назад и вспомним, что Гераклитовская точка зрения на мироустройство исключает существование противоположностей, то Парменид в свою очередь полностью отрицал существование противоположностей, приписывая Вселенскому бытию не вечное движение, а вечный покой, который ничем не может быть нарушен. Иными словами, любая идея существующая или появляющаяся, уже была изначально заложена в неё и тем самым данный процесс не есть безусловное Платоновское припоминание, а скорее попытка воссоздать конечность идеи Вселенной. Далее моя мысль не может опираться на мысль Парменида, так как от этого философа практически не осталось текстов.
По всей видимости, мы стоим перед умопостигаемым выбором, где мы вправе наделить бытийность движением и тем самым подтвердить движение единого или же опереться на мысль о бесконечном покое бытия Вселенского в себе и значит подтвердить наши домыслы о несуществовании движения «единого» в чувственном уровне. Правильнее было бы опереться движения «единого» в чувственном уровне. Правильнее было бы опереться на второй вариант, который более точно передает мысль о «едином» и его движении или недвижении. Рассматриваемое понятие «единого» закупорено в сознании человека, а тем самым движение за пределы сознания невозможно, в связи с тем, что оно едино. Единость сознания безусловно заслуживает большего и более точного рассмотрения, однако на данном этапе стоит рассмотреть его поверхностно. В связи с тем, что мы говорим о чувственном «едином», которое видится и воспринимается посредством чувств, следовательно, наше сознание играет здесь наиболее важную роль. Как только мы предположим, что наше сознание не обладает единством в себе, мы вынуждены будем задаться вопросом, как выглядит то иное сознание, что не «едино». Здесь возникает вполне закономерный вопрос, если чувственное восприятие происходит посредством того сознания, что имеет человек в себе, а не иного сознания, следовательно, таким образом, он не сможет понять, то иное сознание, не имея представления о том, что оно есть «иное». Здесь важно помнить, что иное сознание не познаваемо в силу его инаковости.