Дорогое

   Накинув плед листа кувшинки на одно плечо, коноплянка встречала день. Рассвет припудрил её и без того румяное чело, но так только, чтобы лишь подчеркнуть свежесть облика, без намёка на пошлое преувеличение.
   Запыхавшись от утренних забот, она отдыхала, вольно опершись левой рукой о подлокотник берега. Отпивая холодный зелёный чай из кувшина лилии, наблюдала за тем, как ласточка мочит шейный платок прудовой водой, и тут же, почти у ног - рыбу, что играла, без устали наматывая на себя бледный свет.

   Солнце не слишком торопилось. Возжигало и тушило свечи, по мере того, как проходило по комнатам, поднимаясь по этажам небес, и совершало это медленно, вдумчиво, с видимым удовольствием. Понемногу отпирались двери задних «холодных» комнат. Обветренные сквозняком из отворённых окон, они оживали, наполняясь сырыми лесными вздохами и мелодичным светом зари. Ветер тоже был занят - сдергивал пыльную драпировку туч.

    Одна лишь торопливая капель обломанной ветки винограда вносила толику недоумения и недоверия к реальности происходящего, но дрозд, прервавший свою самозабвенную песнь, сидел тут же и красноречиво подбирал под себя ушибленную голень, ожидая если не помощи, то хотя бы сочувствия.

     Зной едва набрался сил, как в уголках губ земли уже появились маленькие трещины. Ветер дул на них, дабы утолить боль, но от того делалось только хуже. Сам не осознавая, он разжигал огонь немощи ещё больше.
Коротая жизнь, муравьи бегали друг за дружкой и проваливались в изломы загодя истомившейся почвы. В оправе просёлочных дорог марказитом сиял песок...

    После полудня лес попросил пока не тревожить его и заперся, плотно прикрыв двери. Чёрный дрозд, ухватив  ломоть сот солнца, в последнюю минуту прошмыгнул вовнутрь, но успел-таки приободрить:
- Иди!
- Куда? - растеряно спросил его я.
- Дальше, - посоветовал он, и при этом был
 серьёзен, как никогда.

    И только я сделал шаг, как навстречу, обгоняя один другого,  с распростёртыми объятиями уже летели бронзовик и майский жук. Первый, подобно антрациту, блестел, а второй почти угадал в себе летучую мышь и от того был слегка грозен.

   Как дорого всё это, как дорого это всё...