Нить времени Глава 12 Возвращение

               
    На “Елабуге” заметили отошедший от “Графа Шпее” катер и у спущенного с подветренного борта штормтрапа появилась группа встречающих. В ней можно было рассмотреть старпома и боцмана с двумя матросами палубной команды. Приближаясь к нашему судну, я испытывал двойственное чувство: с одной стороны - огромное облегчение, что через несколько минут снова окажусь в окружении людей, ставших для меня близкими, а с другой – мне было по-человечески жаль Лангсдорфа, готовящегося сейчас отправиться навстречу своему трагическому концу. Я попросил Лемке задержаться у нашего борта, пока для Лангсдорфа будет готов важный для него пакет.
    После радостной встречи у трапа с соплавателями я поднялся в рубку и попал в объятия капитана и стармеха, не скрывавших своей радости от моего благополучного возвращения.               
  -  Все разговоры потом, - сказал я, - а сейчас нужно срочно напечатать на принтере, если это возможно, на листе формата А-3 портрет Лангсдорфа и несколько фотографий из того, что я сделал на борту “Графа Шпее”.               
   Этим сразу же занялся третий штурман, а мы с Сергеем Петровичем быстро подготовили подарок для Лангсдорфа – бутылку “Смирновской”, баночку икры, буханку свежеиспеченного черного хлеба и  пакет с цветными фотографиями “Шпее” и очень хорошим портретом самого командира корабля, наклеенным на лист плотного картона. Все это сложили в  картонную коробку, заклеили ее скотчем и на шкертике спустили на подошедший к борту катер. Лемке, приняв посылку, приветственно помахал на прощанье рукой. Катер, резко набрал ход и направился к “Графу Шпее”.
    Было видно, как катер краном подняли на борт, а где-то через 15-20 минут на мостике линкора появилась одинокая фигура человека, одетого в белый парадный мундир – это был сам Ханс Лангсдорф. Он долго смотрел в нашу сторону, потом помахал на прощание рукой. Над трубой “Графа Шпее” поднялось облачко густого, темного дыма и корабль начал набирать ход.
-  Приспустить наш флаг! - скомандовал Сергей Петрович и мы увидели, что в ответ “Шпее” тоже приспустил свой флаг. Так попрощались люди и корабли,  ненадолго встретившиеся в океане.            
-  Ну, а теперь ко мне. Там расскажешь, что было на корабле у немцев, - сказал капитан и мы со стармехом отправились вслед за Сергеем Петровичем в его каюту.  – Александр Сергеевич, ты тоже зайди ко мне, - пригласил капитан старпома.
 
    В каюте у Сергея Петровича мы расселись за столом, а он достал маленькие рюмки и налил всем по символическим пятьдесят грамм, а потом, когда мы выпили за благополучный исход этого эпизода, потребовал: “Ну, а теперь рассказывай всё, как на духу. Нам надо решать, как выбираться отсюда”.
    Я, не вдаваясь в подробности, рассказал предысторию строительства карманных линкоров Германии и биографию Лангсдорфа.               
    -  А теперь вы сами видели, как “Граф Шпее” ушел в свой последний переход к берегам Бразилии, где через неделю, недалеко от Монтевидео, его ждет встреча с тяжелым английским крейсером “Эксетер” и двумя легкими крейсерами “Аякс“ и ”Ахиллес”.  Это будет его последний бой.  Для исправления полученных в этом бою повреждений Лангсдорф зайдет в порт Монтевидео, но правительство Уругвая даст только 72 часа для проведения ремонтных работ, после чего “Граф Шпее ” должен будет покинуть воды Уругвая.  Лангсдорф высадит свой экипаж на берег, освободит триста моряков с потопленных линкором торговых английских судов, выведет свой корабль из порта и, предварительно подорвав оставшийся боезапас, пустит “Адмирала графа Шпее” на дно, а сам застрелится, завернувшись в корабельный флаг, - рассказал я. – Ну, а теперь, самое важное для нас:  мы, действительно, находимся сейчас в декабре 1939 года в точке с координатами, которые мне дал Лангсдорф. Вот они, - и я передал Сергею Петровичу листок бумаги с координатами.
    Наше место оказалось на сто двадцать миль западнее расчетной точки.   
    Возникла немая сцена, как в “Ревизоре” Гоголя.               
  -  Для нас это всё равно никакой роли не играет, - поспешил я успокоить своих соплавателей.               
 -  Как это не играет никакой роли!, - возмутился стармех.               
 -  Что ты хочешь этим сказать?, - спросил капитан.               
 -  Помните, Сергей Петрович наш разговор об исчезновении экипажа шхуны “Мария Целеста” в районе Азорских островов? Тогда я сказал Вам, что в этом районе на снимках со спутников обнаружены какие-то непонятные погодные аномалии, похожие на зарождающиеся циклоны или тайфуны. Так вот, прошедшей ночью мы, скорее всего, прошли через одну из таких погодных аномалий, но шторм и густой туман на очень ограниченном участке штилевого океана – это внешние проявления возникшей или искусственно созданной темпоральной аномалии, пройдя через которую, мы оказались в декабре 1939 года на очень приличном удалении от нашей исходной точки. Вы согласны с моей версией?, - спросил я.
  -  Невероятно, - резюмировал капитан, но другого объяснения случившемуся просто нет. А вы что думаете?, - задал он вопрос деду и старпому.   У них своих версий не было и так получилось, что все согласились с моим объяснением случившегося.
  -  Что делать-то? Как отсюда будем выбираться? – желал знать стармех.             
     Все ждали, что предложу в этой ситуации я.
  -  Мне кажется, что нам нужно развернуться на 180 градусов и идти в точку встречи с той аномалией, через которую мы прошли прошлой ночью.               
     Возникла пауза, в течение которой мои собеседники осмысливали ситуацию.         
  -  Мне кажется, что всё это очень правдоподобно, - высказался старпом.         
  -  Нам ничего другого не остается, - подытожил Сергей Петрович. Ты, дед, давай готовь машину и, по готовности, начнем движение. Ты, Александр Сергеевич, займись расчетом курса на нужную точку. Экипаж пока не посвящаем в подробности. Второго и третьего штурмана я сам введу в курс дела.  Все за работу!               
 -  А идти нам нужно, скорее всего, самым полным ходом, пока наша темпоральная аномалия или, по-другому, ворота в наше время, не закрылась, - это уже я подал голос.  Эти погодные аномалии живут очень недолго, может быть десять – пятнадцать часов.               
    Капитан только кивнул головой в знак согласия.
    Через пятнадцать минут мы легли на курс ноль градусов и начали своё движение в направлении точки вероятной встречи со штормовым участком в океане, который, как мы надеялись, может оказаться тем игольным ушком, пройдя через которое, нам удастся вернуться в нашу реальность, в наш 2003 год.
   После того как главные двигатели прогрелись, стармех начал вводить их в режим самого полного хода. Началась гонка со временем, цена которой, возможно, была наша жизнь. Погода нам благоприятствовала. “Елабуга” шла вразрез трехметровой волне слегка раскачиваясь в бортовой качке. Легкие перистые облака застыли в высоком небе. На всем видимом пространстве океан неторопливо катил бесконечные валы волн, украшенные пенными гребнями. Встречный ветер легко подхватывал тучи брызг от рассекаемых форштевнем волн и, как одеялом, накрывал ими нос судна. Вся эта идиллия никак не вязалась с обстановкой тревожного ожидания, царившей на ходовом мостике “Елабуги”. Старпом включил радиолокатор, надеясь с его помощью раньше обнаружить теперь такую желанную зону шторма в океане. К исходу первого часа гонки в рубку поднялся стармех и сообщил неприятную новость – начинают греться главные двигатели. Нужно снижать обороты.  Капитан только укоризненно посмотрел на деда, а тот взмолился: “Ну, хоть десять – пятнадцать, а там посмотрим, как они себя поведут”.  Получив согласие капитана, дед повеселел и дал команду в машину, убавить десять оборотов и строго следить за охлаждением двигателей. Прошел ещё час, и пришлось убавить ещё десять оборотов.
 Тревожное молчание на мостике нарушил голос Сергея Петровича:               
   
  - Похоже, мы идем в правильном направлении. Видишь, Александр Сергеевич, волны стали выше и брызгами накрывает не только бак, но и носовую часть каравана.               
    Старпом подтвердил, что волнение усилилось и что локатор стал фиксировать засветки волн, которые были значительно крупнее обычных. На исходе четвертого часа движения курсом ноль градусов погода стала резко меняться: горизонт в направлении движения “Елабуги” заволокло тучами и они становились всё плотнее и темнее. Ветер усилился и стал менять направление. Появился сгущающийся на глазах туман, который через полчаса, как одеялом, накрыл всё окружающее пространство. Включили автомат подачи туманных сигналов и теперь через каждые две минуты над головой раздавался рев тифона. А потом начался кошмар: поднялся ураганный ветер, высота волн выросла до пяти – шести метров и они, повинуясь ураганному ветру, заходящему то с одной, то с другой стороны, набрасывались одна на другую, валили “Елабугу” то на правый, то на левый борт. Убавили ход до среднего. И тут раздался торжествующий вопль второго штурмана:               
 -  Есть!!! Есть!!!”…               
   Наверное, так же закричал “Земля!!!” впередсмотрящий на каравелле Колумба, увидев после многомесячного плавания по океану впереди по носу землю.               
 - Сергей Петрович, система АИС заработала и показывает другие суда!               
 -  Слава Богу! – произнес стармех и перекрестился, хотя никогда, вроде бы, не был верующим, но.., кто его знает…
Скоро туман поредел. Высота волн снизилась до двух – трех метров. Ветер стих и приобрел юго-западное направление. Выключили автомат туманных сигналов и в наступившей тишине музыкой прозвучал голос деда: ”Неужели вернулись?” Этот вопрос задавали себе все присутствующие на мостике и боялись поверить, что да, вернулись.


  Продолжение     http://proza.ru/2017/04/15/1987