Из книги СТАЯ, Эпилог

(«эпилогическое белостишье»)

В ту ночь старчики беседовали долго.
Казалось, само небо, притомив атмосферу,
проникло в келию отца Дионисия
и, подхватив двух почтенных мудрецов под локотки,
выкрало их из российской действительности.

Небесная «позёмка», ведомая ангелами,
сделала круг почета над Кремлёвскими шпилями,
потолкалась среди уродливых башенок М-сити
и понесла старичков вослед их мыслям
на восток за Уральский хребет,
сквозь российские меридианы
и прочие географические подробности
в далекие, почти несуществующие земли,
туда, где живут люди,
не знающие взаимной брани и помыслов зла…

Долго летели старчики.
Но вот небесная позёмка достигла той
(почти!) несуществующей земли,
ветер стих и бережно опустил старчиков
на центральную площадь незнакомого
и очень странного города.
Всё в этом городе было удивительно и прекрасно.
По мостовым, вымощенным розовым булыжником,
напоминающим травертиновый камень,
не мчались машины и не разгуливали полицейские.
Узкие, будто средневековые, улочки были заполнены неторопливыми,
идущими в спокойном равновесии со временем горожанами.
Между ними, смеясь и что-то крича друг другу, бегали дети.
Они были возбуждены и, как бенгальские огни,
искрились лучиками наивной радости и мгновенного детского счастья.

Старцы бродили по затейливым каньонам городских улиц
и с тайной радостью сердца примечали
добрые человеческие повадки и суждения.
Не подумайте, что они оказались в раю!
Кто-то из детей то и дело терял на бегу равновесие
и падал на мостовую, рассекая в кровь локоть или коленку.
Малыш плакал от боли, но вскоре, перевязанный и обласканный всеми,
успокаивался и бежал дальше.

Не сговариваясь, старцы улыбнулись друг другу.
У обоих в душе было ощущение освобождения,
схожее с «переживанием» рыбы, которую из ведра
с грязной подтухшей от времени водой вдруг выпустили в море.
Действительно, повсюду они видели
«овеществленное» книжное добротолюбие!
Их добрые души ликовали от гармонического согласия со средой обитания.

Когда же кто-то из них, Савва или Дионисий, сопереживая общей радости,
спрашивали горожан: «За что Господь так любит вас?»,
те удивлялись в ответ: «Ну, что вы, Господь строг к нам и требователен!
Любое наше личное приобретение вызывает его гневный отклик.
Нам позволена только жертва.
Господь вручил нам единственную заповедь: «Что отдал – то твое».
Он учит нас: отдавая, приобретать в обмен счастье!
И мы учим так своих детей, потому что в детстве
смириться с потерей любимой игрушки бывает трудно и даже больно.
А чтобы боль не распространилась по всему телу,
следует тотчас купировать очаг духовного поражения
благодатной силой, которую мы называем «доброта».
Ее действие поистине не имеет себе равных,
и потому мы практически не знаем зла,
ведь мы исполняем условия очень простого договора с Богом:
«Жертвуй и будешь счастливым».

- Да, – одновременно подумали Савва и Дионисий, –
благословенно место сие и народ сей,
познавший в Боге главную мудрость бытия:

«Как бы ни повернулись события земной жизни,
по прошествии времени собственно твоим оказывается все,
что ты роздал от сердца во имя общего блага и добротолюбия.
Но то, что ты утаил, приберег для самого себя,
именует перечень твоих безвозвратных потерь.
Это изъян. И за него вымолить прощение у Бога
порой не хватает времени ни в краткой жизни земной,
ни в будущей вечной».