Дерево

      Вот посадил человек дерево. Посадил, полил, сидит и смотрит на него. Покуривает. Понимает человек, что сделал хорошо. В душе у него как-то светло стало, не буднично, сидит вот и думает, а думы разные к человеку приходят, как бы вся жизнь перед ним разворачивается, все хорошее и все неважное размежевывается
    Что-то человеку понятно становится, истина, что ли, его бытия-жития. А ведь, сколько наносного-то было? Сколько чепухи разной по жизни насобирал, а вот здесь — обычное дерево? и сразу многое открылось человеку, радость свыше открылась, доселе ему неведомая. Упрятанная до поры и до времени. Радует Бог все же нас! Балует подарками своими, как детей малых: вот люди дельное и целебное, для души вам занятие предлагаю, лечит оно очень, увлекает...
    И лечатся люди, с весны и по осень лечатся: сажают, копают, ухаживают, саженцы новые приобретают... Бум прямо настоящий, словно спохватились люди пожившие, тяга такая вдруг к земле проснулась, что и не опишешь. И особо стараться-то и не будем. Все и так ясно. Лечит земля, лечат деревья человека, исток вроде человеческий получается. Мотались-мотались, искали-искали, и смотри — обычное дерево, а радости душевной – море. И растет дерево.
    И подмечает человек, посадивший его, каждый листик новый, веточку, ствол, видит, как крепнет настоящее дерево, на глазах появляется — ни ветром его, ни морозом теперь, вживается в землю, уходит все глубже корнями своими и глубже — вот, человек, не сдвинешь меня отныне, надолго теперь...
    И радуется человек. Обычному дереву радуется. И сажает новое – то там посадит, то в другом месте — нравится человеку это занятие, "болезнь", словно, теперь. Да и дереву приятно рядом с человеком-то. Не скучновато. Понаблюдать за ним можно: что он там еще навыдумывает, свершения-то. И человек ходит среди своих деревьев, как среди родных ему по крови. Они уже его. Члены как бы его семьи, свидетели жизни его, величественные и молчаливые свидетели — вон сколько их... Уйма... И каждое дерево — это Жизнь человеческая, эпоха, и можно по нему кое-что разузнать, просчитать о жизни прошлой — памятники, считай, деревья-то. Оберегать и ценить такое надо. И ценит, конечно, человек, и оберегает, не всегда, правда, но в основной части все же радеет за дерево – как ножом по сердцу, когда видит, что гибнет оно. Или губят люди его. Больно человеку на такое смотреть, понимает, что как бы свой корень пилит, себя словно режет. Ибо хлеб-хлебом насущным, а землица, дерево, то есть – деревом. Неуютно без него. Пасмурно на душе. Радует оно незаметно, невзначай как бы, замечаешь такое, когда нет его.
     Пустырь он и есть пустырь... Ветер гуляет, воет на нем как хозяин, и только дерево может угомонить его, утихомирить... И успокоить, согреть человека... Не так земля пустынна с деревом, не так мертва. Да и о какой мертвенности может идти речь, когда все вокруг благоухает, шелестит, качается. Сделал праздник Бог человеку. Вечный праздник и вечный пример жизни на земле: смотрите, люди, как растет дерево, как после зимы, морозов, вновь набухают почки на нем, расцветает и вновь тянется к свету оно, смотрите и живите так же, тянитесь и тянитесь, разрастайтесь и вширь, и вверх, и в стволах своих, и в корнях становитесь прочнее, ибо человек и дерево — это одно. Человек смотрит на дерево, а дерево на человека. Плохо им порознь. Братья они. Кровные. Да так оно и есть. Если подумать-то...