Часть 4. Цветок на ветру

Глава 1. Огненная стена

Над Уретулом постепенно прогорала заря. Это был, без преувеличения, один из самых красивых закатов, когда-либо виденных в жизни князем Асгволдом. Казалось, чья-то невидимая рука щедро разбросала по небу в шахматном порядке пышные белые облака, с западного края подсветив их равномерно чередующимися полосами багряного и золотого цвета, неуловимо напоминающими ленты в женском головном уборе.
      А с востока уже наползала ночь. Густая, тревожная. Или так только казалось взволнованному стороннему наблюдателю?
      Звезды еще не успели зажечься, однако позолоченные шпили многочисленных башен сверкали в последних закатных лучах расплавленным золотом столь ярко, что казалось, если не отвести взгляда прямо сейчас, то можно просто ослепнуть.
      Ночные цветы постепенно начинали распускать нежные розовые, сиреневые, белые венчики, и густой пьянящий медовый аромат плыл над Уретулом.
      «Словно в последний раз цветут», — говорила иногда, случалось, в подобных случаях матушка, и Асгволд, невольно вспомнив теперь ее слова, нахмурился.
      Далира. Цветок долины. Кто выдумал тебя? Кто из богов увидел во сне и, восхищенный, решил вдохнуть жизнь в собственное видение? Ведь это же невозможно, в самом деле, чтобы столь дивный край возник просто так, сам по себе. Цветущие луга без конца и края, где травы вырастают по грудь всаднику; глубокие реки, то весело звенящие по камням, то тихие, степенно и плавно утекающие куда-то за горизонт; тенистые рощи и густые леса — вечнозеленые дубы, камелии, магнолии, сосны, пихты — вот то, чем славилась его родина. То, что не уставали воспевать художники и поэты.
      Еще неотъемлемой частью пейзажей были башни, подчас самые разнообразные и причудливые по форме — иногда прямые, словно стрела, из необработанного грубого камня, иногда золотые, покрытые замысловатой резьбой, на вершине украшенные резными фигурами. Также встречались витые, похожие на затейливый головной убор и расширяющиеся в середине. Бывали и вовсе немыслимые, похожие на волны в шторм. Изумрудные, фиолетовые, желтые, бордовые — они, как правило, идеально вписывались в ландшафт и обнаружить их зачастую неподготовленному человеку было не так-то просто. Они врастали в скалы, прятались среди деревьев и крыш домов, но все же иногда величественно, гордо возвышались, давая всем и каждому рассмотреть себя со всех сторон.
Конечно, жили в таких одиноких башнях не кто попало, а воины, несущие караульную службу, как правило, вместе с семьями, ведь срок дежурства чрезвычайно длинен, а также ученые и, кроме них, те, кто по природе своей предпочитал необжитые пространства и кого было практически невозможно встретить в столице — маги.
      При мысли о чародеях на лицо Асгволда набежала тень. Те известия, что доходили до него в последнее время, были крайне тревожными. Конфликт, начавшийся на последнем заседании Круга Силы и с тех пор неумолимо разгоравшийся, перешел, похоже, в новую фазу. Отдельные стычки некромантов с природными магами и даже серьезные массовые сражения с недавних пор проходили повсеместно. Вот уже несколько дней воздух был перенасыщен магической энергией и в ночное время светился так, что в городах даже перестали зажигать светильники — в них больше не было необходимости. Император Ванбьёрн, родной дядя Асгволда, пытался увещевать чародеев, посылая посольства одно за другим, но проклятые колдуны, которые и в прежнее-то время всегда держались подчеркнуто обособленно от обычных людей, не наделенных магическими способностями, просто игнорировали любые обращенные к ним слова.
      Асгволд, молодой мужчина двадцати трех лет, подошел к окну своего кабинета и посмотрел на город. Усадьба его отца стояла на холме недалеко от императорского дворца, поэтому молодому князю был хорошо виден геометрически правильный рисунок улиц, многочисленные площади, фигуры спешащих куда-то по своим делам людей, черепичные крыши, а также многочисленные сады, окружавшие город пышным зеленым кольцом.
Асгволд нахмурился и, запахнувшись поплотнее в тяжелый плащ, потер лоб. Маги. Давняя головная боль Далиры. Народ столь дрянной и спесивый, что уживаться с ними было практически невозможно.
      Князь подозревал, что они просто-напросто презирают окружающих, хотя никто, разумеется, не произносил подобного вслух. Однако факт оставался фактом — ни в одном городе, где жили люди, невозможно было найти жилище колдуна. У них была собственная столица недалеко от побережья, к северу от Уретула, и туда не допускали никого из посторонних, за исключением императора и его свиты. В основном же обитали чародеи в разбросанных по Далире уединенных башнях, и в этом они с учеными были похожи — те тоже предпочитали одиночество и чаще всего устраивали свои лаборатории подальше от городов. Асгволд и сам, вернувшись с севера, где отец высаживал выращенный им особенно стойкий к холодам лен, собирался обзавестись небольшой башенкой за пределами столицы, ибо опыты с молниями, которые он проводил в последнее время, были чрезвычайно опасны. Зачем же рисковать жизнями обывателей?
      Правда, в отличие от магов, в городах все эти архитекторы, астрономы, геологи и математики также весьма охотно обзаводились жилищами.
      Уже не раз император Ванбьёрн успел проклясть тот день, когда Далира официально приняла чародеев под свое покровительство. Конечно, иногда они все же приносили определенную пользу — влияли на погоду, накладывали на оружие и доспехи воинов защитные чары, оберегали дома и леса от пожаров и искали отбившийся скот крестьян. Однако немало было от них и вреда.
      История эта случилась так давно, что далеко не все верили в ее подлинность. Находились те, кто утверждал, что печати на документах в императорском архиве фальшивые, а сами бумаги состряпаны много позднее, однако Асгволд, лично изучавший несколько лет назад вопрос, мог с уверенностью сказать — все происходило на самом деле.
      Великий магистр Кейтаар, собравший однажды, много тысяч лет назад, самый первый в истории Круг Силы, постановил, что кровь магов слишком ценна и не следует ею разбрасываться, как попало.
      Сначала власти Далиры не придали его словам должного значения, ибо кому же могло прийти в голову, что последует дальше? Однако вскоре начали происходить странные вещи.
Сперва магистр потребовал у императора позволения купить кусок земли и выстроить там свой собственный город под тем предлогом, чтобы занятиям магов никто не мешал. Просьба выглядела логичной и обоснованной, поэтому разрешение было без проблем получено. Однако дальше поползли слухи.
      Известно, что способность к магии передается по наследству. Ремеслу чародея невозможно выучиться по собственному желанию просто потому, что ты вдруг захотел. Но если прежде маги жили вперемешку с людьми, бродя по дорогам в поисках куска хлеба и обучая юношей и девушек в частном порядке, то теперь ко всем, у кого имелись хоть какие-то способности к колдовству, приходили посланцы Кейтаара. Их требования не отличались разнообразием — либо переселиться в новую столицу и принести великому магистру клятву верности, либо умереть. Многие предпочитали второй вариант.
      Однако подобные события в тайне от всех сохранить невозможно. Император обо всем узнал, и тогда магам было вынесено первое предупреждение.
      Казалось, все прекратилось. Однако вскоре выяснилось, что все, кто так или иначе владеет магией, живет в новом городе, названном по имени своего создателя, а вне Кейтаара чародеи появляются, только если приезжают с каким-нибудь заданием. Сначала так было только в Далире, потом и по всему остальному миру островки магии тоже начали затухать. Подобно ручейкам, впадающим в реку, они стремились под власть своего новоявленного владыки, и сколько ни старалась тайная стража доказать убийства пропавших без вести несогласных колдунов, у них так ничего и не вышло. С тех пор прошло много сотен лет.
      Второе предупреждение было связано с именем Аурлахана. Он жил через четыре столетия после смерти первого великого магистра.
      В ту пору из плавания вернулась одна из экспедиций, посланная для поисков новых колоний. Они сообщили, что на скалистом вулканическом островке всего несколько миль в поперечнике нашлась богатая неизвестным минералом шахта, а в ней два круглых камня необычайно крупных размеров — примерно в три ладони диаметром. Их по приказу императора немедленно привезли в столицу.
      Подобного в Далире не видели никогда. Один был голубой, подобно небу в полдень, другой розоватый, словно ранний рассвет. В их глубине мерцали искры, похожие на крохотные молнии, и зрелище было столь необычным и удивительным, что многие из знати специально приходили для того, чтобы полюбоваться.
      Но что с ними делать, куда пристроить? Этого вопроса никто так и не смог решить. Камни казались бесполезными, пока старый Аурлахан из природных магов не попросил их себе за небольшой выкуп. Император согласился.
      Чародей увез находку в свою собственную башню. Шли годы, о диковинных находках вспоминали все реже и реже. И вот спустя полтора десятка лет их новый владелец объявил о создании двух артефактов. Асцелина и Утаирант. От них чародеи могли бы мгновенно и без потерь пополнять иссякшие силы. Аурлахана поздравляли. Природные маги торжественно увезли Асцелину в Кейтаар, однако некроманты были недовольны. В отличие от природных, они не могли накапливать энергию в небольших переносных амулетах, поэтому одного Утаиранта им было мало.
      Однако они забыли, что даже магам бывает подвластно далеко не все. На острове, где были найдены когда-то камни, произошло извержение, и шахта оказалась погребена под толстым слоем лавы.
      Некроманты не удовлетворились объяснением старого мага. Было решено искать подобные же минералы в других местах, а до тех пор арестовать Аурлахана, чтобы не убежал.
      Однако ученики сообщили учителю о надвигающейся беде. Старик в ярости уничтожил все записи до единой, а после торжественно покончил с собой. Секрет оказался навсегда утерянным. Некроманты кусали локти, однако повторить опыт Аурлахана так и не смогли. Впрочем, камней, подобных тем, что стали основой артефактов, также не было найдено. Однако скандал дошел до ушей императора, правившего в те годы, и магам было вынесено второе предупреждение.
      Однако последние новости превзошли все, когда-либо слышанное Асгволдом ранее. Во время очередного заседания Круга Силы произошла ссора. Природные маги обвинили некромантов в давнем убийстве магистра Аурлахана и заявили, что неплохо было бы наконец призвать их к ответу. Те в долгу не остались, и искры от тлеющего костра, упав на сухую почву, мгновенно превратились в пожар. Конфликт зашел так далеко, что некроманты всерьез вознамерились использовать свой Утаирант для создания какого-то сверхмощного заклинания. Подобный шаг нанес бы значительный урон природным чародеям — большая их часть, в особенности магов сильных, должна была просто погибнуть. Однако были серьезные основания полагать, что этим дело не ограничится.
      Асгволд, узнав о намерениях некромантов, просидел за расчетами несколько дней. Его не на шутку беспокоил тот факт, что в последнее время все чаще случались локальные выбросы некроэнергии — земля в радиусе двух с половиной миль вокруг башни, хранящей в своем сердце Утаирант, была полностью выжжена. Перенасыщение воздуха магической энергией в сочетании с мощностью воздействия могло привести к поистине непредсказуемым последствиям, однако до сих пор от просьб и предостережений некроманты просто отмахивались.
      Асгволд горько усмехнулся. Кончено, какое им дело до страхов людей, когда на кону победа?
      «Сегодня же вечером надо будет поговорить обо всем с дядей еще раз, — решил он твердо. — Пора уже выгнать магов из пределов Далиры раз и навсегда».
      Конечно, было бы гораздо лучше, если бы мама сама поговорила с братом, но ее не было в столице, а время неумолимо истекало, словно песок сквозь пальцы. Порой князю казалось, что он физически чувствует его ход.
      Он подошел к окну и посмотрел на погружающийся постепенно в объятия ночи город. Прошло уже двадцать четыре года с тех самых пор, как его родители поженились, и все равно они почти не расставались. До сих пор.
      Нельзя сказать, чтобы история их любви наделала в свое время много шуму. Брак принцесс императорского дома с подданными был делом не таким уж и редким.
      Принцесса Исгридр повстречала Ульдлейва, подающего надежды мастера естествознания, на одном из приемов и вскоре объявила, что именно с ним хочет связать свою жизнь.
      Конечно, если дочери императоров давали свое согласие, то отцы охотно укрепляли с их помощью международные связи, отдавая за властителей соседних государств или их сыновей. Однако, если кто-нибудь, как мать Асгволда, желал устроить судьбу по сердечному выбору, им никто не препятствовал.
      Именно так в Далире появились князья — потомки императорского дома по женской линии. Сам Асгволд носил этот титул, тогда как его отец — нет. В данный момент в Далире имелся всего один князь, он сам, племянник правящего сейчас императора Ванбьёрна, и еще пять княгинь — представительниц более отдаленных ступеней родства. Одной из них было всего три года.
      Отношение ко двору Асгволд имел весьма отдаленное. Исгридр, выйдя замуж, перестала участвовать в придворных интригах, и сын ее рос, интересуясь более физикой, чем всем остальным. Хотя знаменитым ученым он, конечно же, пока еще не был, тем не менее его слово среди коллег кое-что значило. И все же гораздо лучше он владел мечом. А вот сплетни и интриги… К ним князь относился без малейшего интереса, холодно. Может быть, именно за это его и любил дядя? Он был уверен, и не без оснований, что от сына сестры может не ждать удара в спину.
      «Выходит, кому и говорить с императором на столь деликатную тему, как не мне?» — подумал он.
      Сегодня вечером во дворце должен был состояться большой прием по случаю дня рождения императрицы Элинвейг. Соберется почти вся знать, за исключением родителей Асгволда, однако отец никак не мог прервать свой опыт, длящийся уже второй месяц, и мама, разумеется, оставалась с ним.
      «Ну что ж, зато прибудет их сын, — подумал Асгволд. — И невестка. Если я, конечно, ее дождусь».
      Асгволд нахмурился и посмотрел на дверь. Джерита запаздывала. Они поженились недавно, всего три месяца назад, и он еще не успел до конца изучить привычки молодой супруги, но опоздания до сих пор вроде бы не входили в число ее пороков.
      Он взял со стола плетеный серебряный венец с изумрудом, напоминающий по форме виноградную лозу — знак княжеского достоинства и принадлежности к императорской семье — и как можно плотнее надвинул на голову. Другой непременный атрибут официального наряда князя, отделанный серебром и слоновой костью охотничий рог, он закрепил на поясе. Подумав немного, снял со стены меч. Кроме принцев и князей никто не мог приходить во дворец с оружием, и сегодня у Асгволда было большое желание воспользоваться своим правом. Вроде бы причин к тому особых не наблюдалось, но голоса интуиции он привык слушаться, а потому решительно закрепил его на перевязи.
      Он снова выглянул в окно и с тревогой заметил, что свечение в воздухе, пожалуй, стало ярче обычного. Оно уже почти затмило звезды. По комнате прокатился легкий мелодичный звон, и Асгволд с удивлением посмотрел на потолок — хрустальные подвески на светильнике слегка покачивались. Внутри у князя нехорошо екнуло. Что, если он не успеет поговорить с дядей, и колдуны их опередят? Что станет с ними? С людьми, с Уретулом? Цветущая столица Далиры с мраморными мостовыми, позолоченными шпилями и пышными садами — во что она превратится?
      Взгляд князя невольно обратился на север. Как раз сейчас в Кейтаар ехала очередная делегация с призывом прекратить затянувшуюся войну. А в том, что это именно война, уже не было никаких сомнений. И хотя пока она простых людей не затронула, но стычки магов случались уже постоянно, некромантов серьезно теснили, то и дело приходили донесения об уничтоженных башнях и убитых магах.
      Гвардейцы, посылаемые императором, натыкались на выставленную защиту и никак не могли достигнуть цели. Значит, и в этот раз толку будет мало. Дядя должен отправляться сам.
      «И гнать их наконец вон из Далиры», — напомнил он себе.
      Светильник на потолке уже отчетливо закачался. Что это? Землетрясение? Но откуда? Ведь в Уретуле нет гор, а те, что протянулись вдоль границ на юге и севере — слишком далеко. И где, наконец, Джерита?
      Тревога за нее еще не успела всерьез охватить Асгволда, когда в коридоре наконец послышался легкий, быстрый топот ног. Жена вбежала, уже вполне готовая к празднику, однако почему-то слегка растрепанная. Было очевидно, что она спешила. Радостно вскрикнув при виде мужа, она бросилась к нему и, схватив его ладони, поцеловала каждую по очереди. Асгволд в раздражении отдернул руки.
      — Я же просил тебя, забудь о придворных привычках хотя бы дома! — довольно резко бросил он.
      Джерита улыбнулась немного смущенно:
      — Наверное, я все-таки слишком долго жила при дворе. Я исправлюсь, не злись, пожалуйста.
      — Хорошо, — выдохнул князь, постепенно успокаиваясь. — Что произошло, скажи на милость, что ты такая взъерошенная?
      Она мгновенно оживилась и всплеснула руками:
      — Я только что говорила с подругой — к ней приехал брат, он служит недалеко от границы, рядом с главной башней некромантов. Уже которую ночь у них не гаснет свет, постоянно кто-то входит и выходит. Там собралось множество народу. Необычайно много, Асгволд! Гвардия тревожится, они очень просят тебя еще раз поговорить с императором.
      Князь нахмурился и, заложив руки за спину, прошелся по комнате:
      — Я сегодня как раз собирался.
      — Очень хорошо, — с видимым облегчением вздохнула Джерита.
      — На что они только рассчитывают, я не могу понять? Думают, что заклинание их не затронет? Что, если они слишком перегрузят Утаирант? Если процесс вдруг выйдет из-под контроля, то пострадать могут не только природные маги, но и сами некроманты тоже.
      — Может быть, они придумали, как себя защитить? — предположила жена.
      Он тяжело вздохнул и покачал головой:
      — Хотел бы я знать.
      На одну бесконечно долгую секунду повисло гнетущее молчание, и в этот самый момент Джерита вскрикнула:
      — Асгволд, что это?
      Она ткнула пальцем ему за спину, и князь стремительно обернулся. Прямо на них двигалась зеленая с фиолетовыми сполохами стена огня. Не в силах осознать увиденное, он на некоторое время застыл, словно парализованный. Стена стремительно ширилась и двигалась вперед с такой скоростью, что ни пешеход, ни всадник, находящиеся в непосредственной близости, не могли убежать от этого жидкого, светящегося пламени, неумолимо поглощавшего траву, деревья и все, абсолютно все строения на своем пути.
      Асгволд бросился к жене, схватил ее за руку и дернул с такой силой, что та чуть не упала.
      — Скорее! В башню отца! — крикнул он и потащил ее к выходу.
      Джерита подобрала юбки и со всех ног побежала. Асгволд то и дело подталкивал ее, и наконец, когда казалось, что огонь уже лижет им пятки, они вбежали в лабораторию.
Князь прижал к себе жену, словно стремясь укрыть со всех сторон, насколько это возможно, и тут раздался оглушительный взрыв, отчетливо слышимый даже через толстую каменную стену.
      «Наверное, некроманты все-таки привели свой план в исполнение, и теперь взаимодействие рассеянной энергии и артефакта достигло максимума, — на удивление хладнокровно, словно бы отстраненно, зафиксировал мозг Асгволда. — Интересно, каков радиус воздействия? Центр урагана, вероятно, в башне Утаиранта, и если он дошел до Уретула… Родители, скорее всего, не выжили — вряд ли после подобного вообще возможно уцелеть. Хотя проверить, конечно, необходимо. А кто же мог спастись? Те, кто находился в подвалах и каменных башнях. Ученые, гвардия, кто-нибудь из бедноты. Дядя и двор, наверное, погибли, знать, купцы и торговцы тоже — они все живут в обычных домах. Кстати, лошади еще могли выжить, ведь конюшни каменные и в них нет окон. С какой скоростью распространяется этот огонь и как быстро пойдет на спад? Заденет или нет центральную часть и восток Далиры?»
      Так много вопросов и ни одного ответа. Они стояли, прижавшись друг к другу, а за стеной, так близко, что можно было, казалось, протянуть руку, бушевал порожденный магами ураган.
      Конечно, колдунам на простых людей всегда было наплевать, но ненависти к ним, как ни странно, в данный момент у Асгволда не было. Наверное, сказывалось потрясение. Мозг ученого работал с лихорадочной быстротой, просчитывая возможные варианты. Хорошо, если все обойдется и площадь поражения у заклинания окажется не так уж и велика, но если Далира погибнет… Что же, в этом случае придется искать новую родину. Искать людей. Прежде всего, людей. А когда их найдут…
      Именно в этот момент князь решил, что не возьмет в исход ни одного мага, если кто-то из них вдруг уцелел в этом огненном котле. Пусть выбираются, как хотят. Сами.
      Стены лаборатории все еще светились бледным зеленым светом, поэтому Асгволд не решался выйти наружу, равно как и подняться на седьмой этаж, где имелись окна. Если сила магической энергии не иссякла, то они могут погибнуть.
      Когда спустя много часов свечение стен стало гаснуть, Асгволд нехотя выпустил Джериту из онемевших рук и медленно, спотыкаясь на каждом шагу, пошел наверх.
      Окруженная с четырех сторон окнами смотровая, где сам провел за исследованиями много месяцев, была уничтожена начисто. Стены были обожжены, а практически вся обстановка — стол со стульями и книги — превратились в ровный толстый слой пепла на полу. Металлические приборы стояли искореженные до неузнаваемости.
      Небо над городом еще слегка искрило, но уже лениво, словно бы нехотя.
      Не в силах поверить увиденному, князь подошел к тому, что недавно было окном, и посмотрел наружу. У ног его, насколько хватало глаз, простиралась выжженная огнем пустыня. Пепелище. Уничтоженные сады, обугленные дома без дверей и окон, черная, похожая на пепел земля. Прах. Сожженные некромантами останки Далиры.
      Асгволда вздрогнул, и с губ его сорвался громкий, устрашающий, почти что звериный вой.

Глава 2. Гвардия

Некоторое время стояла какая-то неестественная, вязкая тишина. Можно было подумать, будто из мира вдруг по мановению чьей-то невидимой, могущественной руки исчезли все звуки до единого. Или это маги поставили завесу с какой-то только им одним ведомой целью?
      «Хотя, что такое шум? — нехотя, словно отстранено задал себе вопрос Асгволд. — Это щебет птиц, шелест листвы, стук каблуков по мостовой и скрип телег. А теперь ничего этого нет. Просто нет, и все. Словно и не было никогда».
      Наверное, мозг просто отказывался верить представшей глазам картине. Весь опыт пока еще не самой долгой жизни подсказывал — ничто, существующее в мире, не исчезает просто так, в мгновение ока. Или все-таки подобное возможно?
      Асгволд понял, что должен самолично убедиться в реальности происходящего, иначе просто-напросто сойдет с ума, и, развернувшись, со всех ног рванул вниз по лестнице, спотыкаясь от спешки на особенно крутых ступенях.
      Над мертвым Уретулом занимался рассвет. Должно быть, ни разу еще пробудившееся после ночного отдыха светило не видело ничего подобного. Оно удивленно подрагивало, окутанное душным полупрозрачным, немного зеленоватым, маревом, и его красный, больной глаз неохотно освещал обугленные крыши домов, еще недавно полных жизни, и провалы окон.
      Тяжелая, обитая тонкими металлическими пластинами входная дверь, ведущая в башню, поддавалась неохотно. Асгволд толкнул ее раз, другой, но она не открывалась. Тогда он разбежался и просто выбил ее. Дверь отскочила, ударившись массивной ручкой о камень стен, и князь с удивлением обозрел то, что еще вчера было их садом. Там, где росла апельсиновая рощица, так часто становившаяся ареной его детских игр, теперь лежало ровным слоем лишь одеяло из пепла.
      Мертвый дом темнел провалами окон. Дубовая входная дверь с витражными вставками теперь была, как и многое другое вокруг, горстью праха. Похоже, магический огонь, порожденный злой волей некромантов, был настроен на уничтожение всего живого.
Или это случайный побочный эффект?
      «Хотя, какая теперь разница?» — с тоской в сердце напомнил себе Асгволд и почувствовал, как где-то глубоко внутри тревожно, остро кольнуло.
      Упав на колени, он опустил беспомощно голову и некоторое время просто сидел, упершись руками в черный, напоминающий мелкий речной песок, прах. Затем он поднял руку и долго, очень долго разглядывал песчинки. То он в удивлении приподнимал брови, то вдруг начинал хмуриться. Он поднимал глаза и всматривался куда-то далеко в линию горизонта, шевеля тихонько при этом губами, а после вновь начинал рассматривать то, что еще недавно было плодородной землей. В какой-то момент он достал меч и с силой вогнал в почву, пошевелил им, вынул и пристально всмотрелся в лезвие. Тяжело вздохнув, неловко развел руками и, покачав головой, поднялся.
      Вытерев меч о полу некогда парадной котты, теперь испачканной чернотой, убрал оружие в ножны.
      За спиной послышался тихий звук шагов, и в дверях башни, робко оглядываясь по сторонам, показалась Джерита. Асгволд вздрогнул всем телом, увидев жену, и словно очнулся от муторного, тревожного сна, наполненного кошмарами. С губ его сорвался то ли стон, то ли вой. Отчаянный, полный боли крик зверя.
      Джерита опрометью подбежала к нему.
      — Ну, как ты, милый? — вскрикнула она, в отчаянии хватая его за рукав. — Что происходит?
      Асгволд покачал головой:
      — Земля мертва на всю длину клинка.
      Джерита удивленно приподняла брови, смерила длинное лезвие таким взглядом, словно оно могло ответить на их вопросы, и вздрогнула всем телом:
      — Что же нам теперь делать?
      «Хороший вопрос», — подумал Асгволд.
      — Ведь это же конец, да? Это смерть Далиры?
      В голосе жены послышались визгливые, возбужденные нотки. Она в отчаянии заломила руки, и муж, не дожидаясь, пока истерика наберет силу, повернулся и, взяв ее за плечи, хорошенько встряхнул.
      Джерита моргнула и посмотрела на него взглядом, полным отчаяния и мольбы. Так дети глядят на родителей, попав в беду, подсознательно ожидая, что те сейчас во всем разберутся и защитят их, решив все проблемы.
      — У нас нет времени, — негромко, но решительно заявил Асгволд. — Беги скорее в дом своих родителей, посмотри, что с ними, а после сразу возвращайся. Мне нужна твоя помощь, ты поняла? Я один не справлюсь.
      — Конечно, — всхлипнула в ответ Джерита и поспешно вытерла глаза тыльной стороной ладони. — Можешь на меня положиться.
      — Да, по дороге забеги к своей подруге. Проверь всех, кого знаешь, но больше пока никуда не ходи.
      — Я все сделаю.
      — Спасибо, родная.
      — А ты сам? — с тревогой спросила она. — Куда теперь пойдешь?
      Асгволд вновь нахмурился и, подняв глаза, пристально посмотрел в сторону башен гвардии и потер лоб. Те стояли закопченные, но, в отличие от домов, вполне крепкие, по крайней мере, на первый взгляд. Правда, огонь все-таки дошел до верхних этажей, однако деталей из-за дальности расстояния было не разобрать.
      — Я к башням гвардии, — наконец проговорил он. — Когда вернешься — никуда не ходи, жди меня дома.
      — Хорошо, дорогой, я все сделаю, не переживай, — повторила Джерита и, судорожно всхлипнув, сорвалась с места.
      Князь проводил жену взглядом и, развернувшись в другую сторону, быстрым шагом направился к башням.
      Вокруг стояли черные, выжженные снаружи и изнутри дома. Те, что были построены из дерева, обратились в прах, и лишь одинокие печные трубы сиротливо возвышались посреди пустых прямоугольных пространств, еще вчера бывших теплыми, надежными, полными счастья и жизни жилищами. Можно было подумать, будто по городу прошла армия противника, тщательно и планомерно уничтожавшая все на своем пути. Но нет, это были не враги, но маги.
      «А впрочем, есть ли разница между этими двумя словами?»
      Асгволд почувствовал, как у него внутри похолодело. Не осталось ни садов, ни клумб — огонь уничтожил абсолютно все. Впрочем, те постройки, что были сделаны из камня, стояли обгорелые, без дверей и окон, но как будто целые. Он подошел к одному из них и заглянул внутрь. Пол покрывал слой черной пыли глубиной в несколько дюймов. Кое-где валялись потемневшие ножи, ложки, покореженные светильники. Он переступил порог и двинулся вглубь дома. Впрочем, картина везде была совершенно одинаковая. Руины и пепел. Ничего, хоть сколько-нибудь живого.
      В самой дальней комнате прямо посредине лежал украшенный рубином кинжал, массивная золотая пряжка, а рядом несколько женских заколок и изуродованное колье. Видимо, здесь находились в момент гибели хозяева дома. Мозг отстраненно зафиксировал факт их смерти, и Асгволд подумал, что собственное его потрясение, пожалуй, не вполне прошло. Поворошив носком сапога жирный пепел, неуловимо отличающийся по оттенку и плотности от прочего, и не найдя сверх того ничего примечательного, он вышел, более не оглядываясь, и направился прямо к башням.
      Можно было подумать, что ум работает отдельно от самого Асгволда. Он бесстрастно фиксировал, подмечал детали, просчитывал возможные варианты действий, в то время как дух князя, его душа, как сказали бы в странах, где люди верили в богов, беспокойно металась, наблюдая картины разрушений. Она плакала и стенала, и князю казалось, что если это странное раздвоение прямо сейчас не кончится, то он просто-напросто сойдет с ума.
      Как много людей погибло? Уцелел ли хоть кто-нибудь? Наверное, стоило исходить из худшего.
      Он шел, а мимо тянулись однообразные картины разрушений: мосты, фонтаны, стелы, лавки. То, что еще недавно было цветущими газонами, покрывал ровный слой пепла. Не слышалось привычного пения птиц, и казалось, будто природа, ужаснувшись деяниям человека, все бросила и сбежала в далекие края. Если она, конечно, могла это сделать.
      «А впрочем, маги — не люди», — подумал Асгволд, и от этой мысли ему стало немного легче. — Они монстры, твари, явившиеся в этот мир для его погибели».
      В груди его заклокотала глухая ярость, и Асгволд невольно прибавил шаг.
      Императорский дворец стоял такой же мертвый и безжизненный, как и все остальное. Не видно было больше ни позолоты, ни кружевного орнамента стен, ни знаменитого парка, посмотреть на который в былые годы съезжались гости из всех окрестных стран. Теперь чарующее видение рассеялось, как туман поутру.
      Князь постоял еще немного, с печалью разглядывая руины былого, и, тяжело вздохнув, решительно двинулся дальше, более не задерживаясь. Успеет еще вернуться.
      Вот за углом показалась первая из сторожевых башен, во множестве рассеянных по столице и в ее окрестностях, и князь, приставив руку к глазам козырьком, увидел то, от чего сердце тут же радостно рванулось в груди. Люди! Живые люди!
      Из окон верхнего этажа прямо на него смотрели дежурные наблюдатели. Никакой ошибки.
      — Наконец-то, — прошептал он.
      Воздуха вдруг как-то сразу стало не хватать. Асгволд сорвался с места и побежал, а воины ему уже махали руками, как тонущие при виде спасительного корабля, и все кричали, кричали что-то.
      Вскоре он отчетливо смог различить топот ног. К тому моменту, когда Асгволд добежал до башни, десять солдат, вся дежурная смена, дружно высыпали на улицу. Они бросились к нему навстречу, наперебой крича:
      — Князь жив!
      — Князь!
      — Что произошло?
      — Что нам делать?
      Голоса летели со всех сторон. Его хватали за плечи, теснили, заглядывали в лицо. Встревоженные и радостные одновременно. Князь поднял руки, и все, повинуясь приказу, разом умолкли.
      Сын принцессы Исгридр и племянник Ванбьёрна, член правящего дома — Асгволд теперь по праву рождения обладал верховной властью в Далире, по крайней мере, до тех пор, пока не прояснится судьба самого императора. Это все понимали, и никому не требовалось объяснять очевидных истин. Они стояли, затаив дыхание, и терпеливо ждали.
А сам Асгволд вдруг подумал, что стена огня прошлась, пожалуй, по стране дважды, а то и трижды, ведь она должна была на севере и на юге отразиться от гор. И где, в таком случае, следовало теперь искать живое?
      — Граждане Далиры, — заговорил он немного хриплым голосом и поспешил откашляться. — Братья! Мы с вами сейчас не можем знать наверняка, что произошло, но я почти уверен: случившееся — дело рук магов. Некромантов.
      Солдаты загудели, словно пчелы в растревоженном улье, послышались гневные голоса, и Асгволд вновь резко взмахнул руками.
      — Тихо ты! — послышался чей-то сердитый голос, и князь улыбнулся, радуясь поддержке.
      Постепенно воины успокоились. Он продолжал:
      — Разумеется, они сделали это непреднамеренно, однако вина от этого не становится меньше. Они не желали прислушиваться к просьбам о мире или внимать голосу разума. Мы не смогли их остановить. Сограждане! Если вы захотите, позже я вам расскажу все подробности, а теперь нам надо поспешить. Нужно выяснить, кто остался в живых, и собрать их. Собрать тех, кто наверняка смог уцелеть. Мы не знаем масштаб катастрофы, поэтому будем исходить из худшего — что погибла вся Далира. Если это окажется не так, то приятно будет ошибиться. Если же нет…
      Князь замолчал и обвел присутствующих взглядом. На него смотрели встревоженные, окаменевшие лица.
      — Скачите, — продолжил он твердо. — Возьмите в конюшнях лошадей, они наверняка уцелели, и ищите выживших. Они могут быть в подвалах и башнях. Там, где нет окон. Пусть все, кого вы обнаружите, направляются сюда, в Уретул. Заодно посмотрите, как далеко зашел огонь на востоке, что стало с западом — с побережьем и гаванями. Возьмите воду и еду сразу, из подвалов домов — в дороге вам негде будет пополнить запасы. Вы поняли меня?
      Со всех сторон полетели крики:
      — Мы поняли, князь!
      — Магов не брать! — приказал Асгволд.
      — Само собой!
      — Посмотрите, что с императором, — добавил он. — И запомните: люди в подвалах и погребах должны были уцелеть прежде всего.
      — Все сделаем!
      — Я буду ждать известий от вас у себя дома, в башне.
      Воины кинулись в разные стороны — кто-то к другим башням гвардии, разбросанным по столице, кто-то к конюшням. Асгволд постоял немного, приходя в себя, и пошел домой. Необходимо было сделать кое-какие расчеты и все еще раз обстоятельно взвесить.
      Он шел, не оглядываясь больше по сторонам. Зачем терзать свою душу воспоминаниями о том, что навсегда ушло? Далира умерла и больше не возродится.
      «Значит, ты абсолютно уверен в этом? — спросил он сам себя и сам же себе ответил: — Да».
      Нет смысла тешить сердце иллюзиями — они лишь отнимут драгоценное время, которого теперь вдруг осталось так исчезающе мало. Конечно, гвардейцы еще убедятся, но думать о будущем необходимо уже сейчас.
      Взойдя на крыльцо, он отряхнул с сапог пепел и вошел в дом.
      «Здесь тоже смерть и разрушение», — мелькнула в голове усталая мысль.
      Все тот же прах, такие же искореженные останки былого. Потемневшие светильники, рассыпавшиеся в пыль диваны, безжизненный камин.
      Асгволд вздохнул и потер переносицу. Зверски хотелось спать, ведь отдыхал он в последний раз больше суток назад, но увы, о подобной роскоши пока приходилось лишь мечтать.
      В горле давно пересохло, и он решил попить, но, войдя в кухню, увидел ту же самую картину, что и везде.
      «Вот наша самая первая проблема на ближайшие дни — вода. Еду мы найдем, но чем будем поить выживших, если земля мертва?»
      Неплохо бы, кстати, выяснить наверняка, насколько глубоко поражение почвы. Да, кажется, стоит заняться этим прежде всего. Начальная мощность Утаиранта ему известна…
      Решив на всякий случай заглянуть в кладовку, он обнаружил там уцелевшие запасы соков и от души напился. Отрезав ломоть хлеба с сыром, прошел к отцу в кабинет и сел за расчеты.
      Он несколько раз прерывался, рвал записи и начинал сначала. С безоблачного неба все так же, как до катастрофы, светило солнце, и было большое искушение просто лечь на спину и не шевелиться, глядя ввысь, но он не мог себе позволить подобной роскоши.
      Должно быть, прошло всего часа два или три. Во всяком случае, светило не успело еще перевалить звенит, когда послышался торопливый звук шагов. Жена вбежала и, остановившись, выпалила прямо с порога:
      — Они мертвы, Асгволд! Все, до единого!
      Князь встал, подошел к стеллажу отца и достал карту. Следовало продумать пути отступления на самый худший случай.
      — Спасибо, дорогая, — поблагодарил он и вновь выпал из реальности.
      А еще через полчаса гвардейцы доложили, что император с семьей тоже, как и предполагал Асгволд, погибли.

Глава 3. Поиски

— Они погибли, князь, — по-военному четко доложил капитан Регвальд, вытянувшись в струнку.
      Некоторое время Асгволд пытался уместить услышанное в голове. Получалось плохо. Разумеется, он видел мертвый дворец собственными глазами, и все же почему-то никак не мог поверить, что у него больше нет семьи. Ни дяди с тетей, ни кузенов, ни родителей. Конечно же, папа с мамой тоже не смогли уцелеть, в этом даже сомневаться не приходилось. И теперь у него, кроме жены, никого не осталось. Вообще.
      — Вы абсолютно уверены? — наконец спросил он и с отчаянной, безумной надеждой посмотрел на собеседника.
      Тот склонил голову, словно лично был виноват в случившемся:
      — Да. Мы опознали то… То, что осталось от императора и его семьи.
      Асгволд в отчаянии тряхнул головой, и несколько темных прядей упали на его бледный лоб:
      — Я просто не могу поверить в происходящее, капитан! Это какой-то горячечный бред! Мне кажется — вот я проснусь, и сразу все закончится. И жизнь вновь потечет, как прежде.
      Асгволд обхватил свои плечи руками и прошелся по кабинету. Окон в башне, помимо самого верхнего этажа, не имелось, но сейчас он этому был только рад. На что смотреть там? Ведь Уретула больше не существует. А то, что осталось… Нет, он просто не в состоянии был долгое время созерцать это выжженное магическим огнем пепелище.
      — Вы знаете, Регвальд, — наконец вновь заговорил он, — я ведь и сам мог запросто быть в числе погибших, если бы только моя жена не заболталась с подружкой.
      — Значит, нам всем следует поблагодарить леди Джериту, — откликнулся гвардеец. — Еще никогда женская болтовня не была столь полезна для империи.
      Асгволд усмехнулся, по-прежнему глядя куда-то вглубь себя:
      — Да, вы правы. Что ж, время дорого. А раз так…
      Он нахмурился и, подойдя к столу, взял один из листов.
      — Скажите, много людей уже удалось обнаружить?
      — Пока обследованы четыре башни гвардии и центр столицы. Из выживших прибавилось сорок солдат плюс их семьи. Всего семьдесят семь человек. Гражданских лиц пока не обнаружено.
      — Это плохо, — нахмурился Асгволд. — Но поиски только начались, и я надеюсь, что ситуация еще изменится. Ищите, Регвальд, прошу вас. Ищите тщательнее! Они понадобятся нам, все до единого. Мне жизненно необходимы мастера — работы слишком много!
      — Мы приложим все усилия, — серьезно глядя на князя, пообещал капитан. — Я передал солдатам ваш приказ, и они уже направляются в сторону провинций. Те войска, которые удастся обнаружить впредь, будут присоединяться к поискам.
      — Спасибо вам, — поблагодарил Асгволд. — Пусть все, кого вы найдете, направляются в столицу. Я буду ждать.
      — Мы вас не подведем, повелитель.
      И солнце все так же двигалось по небосклону. Как вчера, как сто и тысячу лет назад. Потом день заканчивался, и на смену дневному светилу приходила луна. О чем шептались они, встречаясь по утрам и вечерам? О глупости и подлости разумных существ, что жили внизу? Или просто молча удивлялись, качая круглыми головами?
      А поиски все расширялись, подобно гигантской спирали.
      Вскоре солдаты обнаружили первых выживших обывателей. Потерянные, напуганные, они бродили около своих пепелищ и совершенно не представляли, как им поступить дальше.
      Увидев гвардейцев, они радовались им, словно самым родным и близким, а узнав, что князь Асгволд жив, начинали приходить в себя и деловито собирать вещи, какие только могли найти. Те, что посообразительнее, брали съестные припасы, а после все, так или иначе, шли в столицу.
      Впрочем, были так же и те, кто более стойко перенес все, произошедшее с ними. Как правило, это были ученые, мастера знаний.
      — Кого еще мы могли забыть? — спросил товарища один из солдат, осаживая коня.
      День близился к вечеру, обоим очень хотелось пить, но воды было не много, и они предпочитали давать ее лошадям.
      — В Звездной башне смотрели? — уточнил второй из солдат.
      Первый сверился со списком:
      — Нет еще.
      И оба, как по команде, сорвались с места.
      Конечно, многие из граждан уже и сами успели сообразить, что им следует делать. Обитатели удаленных лабораторий и мастерских, не дожидаясь известий, которые, по большому счету, могут так и не прийти никогда, собирали свои записи, часто сделанные впопыхах, и шли в столицу. Ибо где же еще искать опору и надежду в столь темные времена? Они шли вдоль дорог, теперь занесенных пеплом, как правило по ночам, определяя свое местоположение по звездам, ибо других ориентиров с недавних пор не осталось, и гвардейцам, отправленным на поиски, оставалось только с облегчением и радостью внести их имена и род занятий в списки и дать указания, куда им в Уретуле направляться прежде всего.
      К концу третьего дня стало ясно, что выжило в столице и ее окрестностях не так уж много народу. Или не так уж мало — смотря с чем сравнивать. Две сотни гвардейцев — те, кто были на дежурстве в башнях, и сто семьдесят человек их семей; полторы сотни ученых с женами и детьми. А вот число уцелевших ремесленников и крестьян все еще оставалось неясно — их поиски продолжались.
      День и ночь, сменяя друг друга, прерываясь лишь на еду и краткий сон, искали они.
Один за другим, подобно арбалетным болтам, отправленным в полет умелой рукой, покидали воины пределы столицы и ее окрестностей, чтобы направиться на юг или север, на восток и запад. Искали у перевалов и вблизи высохших озер, в ремесленных городах и на перекрестках бывших торговых путей.
      В Арраши и Афалеоне нашли больше двух сотен каменщиков, оружейников, кузнецов, а так же мастеров огненных и рудных дел. Это был один из самых счастливых дней в унылой, однообразной череде.
      — Я правильно понимаю, что здесь собрались все, кто так или иначе мог выжить рядом с перевалом? — спросил измученный, почерневший гвардеец, тяжело слезая с коня.
      — Верно, все так, — подтвердил один из мастеров, назвавшийся Фридрольвом.
      Еще не старый, примерно лет пятидесяти на вид, именно он организовал на утро после катастрофы поиск тех, кто хотя бы теоретически мог уцелеть. Обследовали все подвалы и шахты, были заботливо собраны продукты пропитания и вода, и к моменту приезда в приграничные города императорской гвардии им оставалось только решить, как быть дальше — идти ли в столицу, где могла еще сохраниться власть, или принять помощь оборотней.
      Теперь, после рассказа солдат, выбор был сделан.
      — Раз князь живой, то мы послушаемся его приказа и отправимся в Уретул, — подвел итог короткому обсуждению Фридрольв.
      Поблагодарив от всей души кесау, принимавших участие в этих поисках наравне с людьми, оставшиеся в живых горожане собрались в большую, довольно внушительную по размерам колонну и двинулись в столицу. Солдаты же, перекусив и впервые за много дней вдоволь напившись воды на оборотнической заставе, отправились дальше. Еще слишком много бывших городов им предстояло осмотреть.
      Один за другим тянулись те, кто смог уцелеть, в столицу, словно живые ручейки.
      «В бывшую столицу», — непременно поправил бы князь Асгволд. Но стоило ли обращать внимание на подобные мелочи?
      Тонкие речушки ширились, сливались в реки, подобно гигантским щупальцам втягивались в Уретул, и скоро стало серьезной проблемой, где же размещать прибывших. Пригодного жилья теперь оставалось не так уж много.
      «Не на пепелищах же их селить», — размышлял князь.
      Первых людей, пришедших к нему, Асгволд устроил прямо в своей башне. Очень скоро места стало не хватать, и многих пришлось укладывать прямо на полу, но народ и за такую постель был благодарен.
      — Надо подумать о еде, — задумчиво проговорил князь, наблюдая, как к башне приближается еще одна группа человек в десять.
      Было ясно, что надолго припасов, хранящихся в их собственных кладовых, просто не хватит.
      — Ничего, — пожал плечами кряжистый мужик лет сорока на вид с курчавыми, в беспорядке торчащими волосами, перехваченными надо лбом кожаным шнуром. Кузнец, как он представился. — Справимся, не переживай, князь. Далирцы народ запасливый.
      Асгволд обернулся и задумчиво посмотрел на него.
      — Как тебя зовут? — наконец спросил он.
      — Эсгрид, князь, — с достоинством представился мужичок.
      — Послушай, Эсгрид, ты не мог бы заняться сбором продовольствия?
      — Пожалуй, что смогу, — согласился тот.
      — Тогда собери группу надежных людей и прямо сейчас начинай. Разрешение я тебе выпишу, чтобы вас не приняли за мародеров.
      — Вот за это спасибо. А харчей-то никак много понадобится?
      На мгновение князь задумался, а после ответил честно:
      — Много. И надо будет еще больше. Скорее всего, нам предстоит длинный путь к побережью.
      Мужик потер подбородок, что-то задумчиво промычал, а после кивнул:
      — Понял. Все сделаю. Давай бумагу.
      Асгволд вернулся в кабинет и быстро выписал документ. Эсгрид ушел, а князь отправился на поиски Регвальда.
      Еще недавно пустое, безжизненное пространство теперь вновь наполнилось голосами. И хотя деревья не выросли, да и трава, увы, не показалась из-под земли, однако те, кто смог добраться до Уретула, разбили из подручных материалов палатки, и теперь, чтобы найти одного конкретного человека, требовалось приложить серьезные усилия. Но Асгволд создавшемуся положению был только рад.
      Немногочисленные пока еще дети бегали так беззаботно, словно ничего не случилось, женщины хлопотали, и князь, решив не мучиться, спросил у одного из мужчин, не попадался ли им капитан.
      — Так он там, кажись, — последовал ответ, сопровождавшийся неопределенным взмахом руки.
      Асгволд присмотрелся внимательнее и обнаружил группу воинов человек в семь.
      «Должно быть, Регвальд у них принимает доклад», — решил он.
      Вскоре предположение успешно подтвердилось. Дождавшись, когда гвардейцы откланяются, князь поинтересовался:
      — Скажите, как много у нас уцелело башен поблизости от столицы?
      Тот ответил, не раздумывая:
      — Да почти все. Только две погибли из-за того, что оказались открыты двери.
      Асгволд вздохнул с облегчением:
      — Хорошо. Капитан, простите меня, я понимаю, что люди и так загружены, и все же прошу вас — пошлите группу человек в пять подготовить эти самые башни. Те, что в столице, уже переполнены, а будут еще выжившие.
      И, вдруг невольно запнувшись, уже более тихо добавил:
      — Я надеюсь…
      Регвальд кивнул, положил руку на навершие меча и серьезно посмотрел на князя:
      — Все будет сделано. Пять человек мы можем отозвать без проблем.
      — Спасибо вам, капитан. Когда вернутся разведчики, направляйте их прямо ко мне.
      — Слушаюсь.
      Вдруг в животе у Асгволда голодно забурчало, и он попытался вспомнить, когда ел в последний раз. Но так и не смог. Теперь дни и ночи были заполнены хлопотами почти до предела, сливаясь в какие-то бесконечно длинные, муторные, не проходящие сутки. Принять и распределить выживших, накормить их, поддержать и ободрить хоть немного; принять доклады солдат и выдать новые указания. В свободное время он поднимался наверх и садился за расчеты, а после снова вынужден был спешить по делам. А вот еда… Асгволд обреченно махнул рукой и, решив больше не мучиться понапрасну, отправился на кухню.
      Джерита как раз кипятила воду. Вот еще один ресурс, неожиданно оказавшийся весьма ценным. Источники, залегавшие у самой поверхности, высохли подчистую, а из более глубоких слоев воду теперь стало доставать чрезвычайно сложно. Люди работали, однако ни сил, ни самых элементарных инструментов, необходимых для такого сложного, трудоемкого дела банально не хватало. Кроме того, расчеты неумолимо утверждали, что и эти скудные водоносные слои иссякнут в самое ближайшее время, а потому каждая добытая капля была на вес золота.
      Асгволд поплотнее прикрыл дверь, тяжело прислонился к косяку и устало провел ладонями по лицу. Джерита обернулась.
      — Как ты, милый? — с тревогой в голосе спросила она.
      Некогда блестящие черные волосы ее, которые она ежедневно укладывала в изящную, сложную прическу, теперь потускнели и были собраны в одну простую косу. Нежная кожа рук загрубела, покрылась цыпками и мозолями. Жена не жаловалась, выполняя всю необходимую работу наравне с остальными женщинами, и за это муж был ей от всего сердца благодарен.
      Покачав головой, он ответил честно:
      — Не знаю, Джерита. Я растерян.
      Он сел на корточки, уткнулся лбом в колени и как-то сразу вдруг стал похож на беспомощного котенка.
      — Я никогда не был лидером, — продолжал он глухим, бесцветным голосом, — вот в чем дело. Меня никто не учил править — в этом не было надобности. Был император, был его брат и четыре принца. Кому могло прийти в голову, что навыки управления потребуются именно мне? Что я уже сделал, жена, и что упустил? Разведчики разосланы, гвардия ищет выживших, сбором пропитания занимаются. Что еще я забыл?
      Вид у Асгволда был немного потерянный и очень несчастный. Джерита вытерла руки, подошла к мужу и, присев на корточки, обхватила ладонями его лицо:
      — Ты внук императора, мой дорогой. Ты справишься, я уверена — твоя кровь подскажет.
      — Можно, я поем? — спросил он как-то по-детски трогательно.
      Джерита нежно улыбнулась и поцеловала его:
      — Конечно.
      Она быстро положила ему солидную порцию каши и налила бодрящего травяного напитка.
      — Ты почти не спишь, Асгволд, — заметила она с упреком в голосе. — Посмотри на себя — совсем бледный, под глазами синяки.
      Тот пожал плечами и ответил с набитым ртом:
      — Дел много.
      — И все же я прошу. Отдохни.
      — Хорошо, — не стал спорить князь. — Я постараюсь.
      В дверь громко постучали. Джерита вздрогнула и отправилась открывать. Вошел капитан Регвальд:
      — Князь, к нам прибыл еще отряд из ста пятидесяти солдат. Разведчики собрали их по соседним городам и направили сюда.
      Асгволд оживился:
      — Спасибо вам. Я сейчас выйду.
      Он быстро доел, залпом выпил напиток и, вскочив, поправил меч на поясе, вновь став тем, кого привыкли видеть в последние дни народ и армия.
      — До вечера, дорогая, — поцеловал он жену и направился к выходу.
      — Асгволд! — окликнула его Джерита уже в дверях. Тот обернулся и посмотрел вопросительно. — Я прошу тебя.
      Одну бесконечно долгую секунду князь молчал, а потом кивнул:
      — Я постараюсь.
      И быстро вышел.
      Вскоре от разведчиков стали поступать более подробные, обстоятельные доклады. Далира умерла, больше в этом не оставалось сомнений. Такая же картина, какую они застали в Уретуле сразу после катастрофы, наблюдалась по всей стране. Черная земля, покрытая пеплом, сгоревшие дома, высохшие реки и озера. Ничто живое не росло больше на обширном пространстве от северных и до южных гор. На западе изменилась береговая линия: все суда, гавани и портовые города — все ушло под воду. Лишь далеко у моря, почти у самого горизонта, одиноко торчали несколько островов.
      Приняв доклад, Асгволд схватился за голову. Самые худшие опасения подтвердились, и теперь вопрос, как им выбираться, встал неумолимо, во весь свой исполинский рост. Переход через горы был невозможен — перевалы довольно круты, к тому же лето кончается. Многие, слишком многие просто погибнут. Кораблей нет, значит, надо построить новые. Но из чего?
      — Необходимо обшарить все подвалы, все щели в поисках дерева, — сказал он Регвальду. — Любого, лишь бы оно способно было удержаться на плаву. Времени мало — еды становится с каждым днем все меньше, но даже это не самое страшное. Становится все меньше и меньше воды, а новую взять здесь и сейчас просто неоткуда. Еще один месяц мы как-то сможем продержаться, а дальше надо выбираться. За это время необходимо успеть собрать оставшихся людей и необходимые припасы, подготовиться к путешествию, насколько это возможно. А самое главное — постараться найти корабелов.
      Асгволд поднял голову и устремил на капитана непривычно твердый, решительный взгляд. Тот вытянулся в струнку.
      — Слушайте меня, Регвальд, — проговорил князь.
      И принялся отдавать приказы.
      И снова гвардейцы, подгоняя коней, подобно выпущенной стреле полетели во все концы погибшей империи. Искали тех, кого еще возможно было найти и спасти, поторапливали уже идущих, отмечали уцелевшие подвалы на пути к побережью, в которых имелись еда и питье. Создавали склады. Искали дерево, залезая для этого во все возможные щели. И все слали, слали доклады в Уретул, к повелителю.
      Вскоре стало известно, что Башня Утаиранта стоит, развороченная до самого основания. Больше не оставалось сомнений в том, кто именно виновен в постигшей страну беде. По дорогам потерянно бродили младшие маги и ученики — те, кто смог выжить. Солдаты отгоняли их с мечами в руках, заодно не позволяя людям устроить самосуд.
      К исходу второго месяца стало ясно, что выжило чуть больше двух тысяч солдат, а так же их близкие, почти тысяча ученых и членов их семей, а также около двух тысяч простых людей, среди которых удалось найти мастеров — кузнецов, плотников, оружейников, кожевников, каменщиков и корабелов.
      Асгволд еще раз перечитал списки. Треть выживших — те, кто действительно мог быть полезен, и это не считая гвардии и науки. Похоже, им действительно повезло, хоть в чем-то.
      Он подошел к окну и посмотрел на закат. Такой же, как и всегда. Что ж, пришла пора прощаться с Далирой. Надо искать новый дом. Завтра. Завтра он обо всем объявит людям, а пока необходимо хоть немного поспать.
      Он собрал пергаменты в стопку, постелил теплый плащ и устроился прямо на полу.

Глава 4. К морю

— Пожелай мне удачи, дорогая, — попросил князь, стоя уже перед дверями башни.
      Речь, которую он собирался произнести перед народом, была совсем не сложной, и все же Асгволд не находил себе места. Как объяснить людям, что им предстоит навсегда оставить то, что до сих было их домом?
      «Хотя разве у кого-нибудь из нас есть выбор?» — напомнил он себе.
      Но ведь это он хорошо понимает все последствия катастрофы, а кто-нибудь наверняка надеется. На что? А хотя бы на самое простое, банальное чудо. Или на сообразительность ученых, которые вполне могут «изобрести что-нибудь эдакое». Но нет, на этот раз ничего подобного не случится. Он лично просидел половину ночи, совещаясь с наскоро собранным советом. Все горные мастера как один признали справедливость расчетов князя. Пройдет несколько столетий, и на месте цветущей Далиры раскинется пустыня. И этот процесс не остановить, не обратить вспять. Последние источники иссякнут в течение ближайших двух-трех лет.
      — Готовьте людей, Асгволд, — подвел итог разговору мастер Фридрольв. — Надо уходить.
      Безжалостные слова. Они до сих пор стояли у князя в ушах. Из-за горизонта начало медленно выползать больное солнце, и он подумал, что снова не успеет пойти отдохнуть.
      «Джерита будет сердиться», — устало отметил он неизбежный, словно осенний шторм, факт.
      Он вышел на крыльцо башни и некоторое время просто стоял, глядя на медленно светлеющее небо, и невольно вздрагивал от холода. Вот еще забота, когда он соберется осуществить задуманное. Одежда. Желательно теплая. Ибо, если они преодолеют все тяготы пути и не погибнут от голода или жажды, то нужно будет еще выжить на новом месте, а это непросто. Да и кроме одежды еще сколько всего нужно!
      «А впрочем, — вздрогнул он от внезапно пришедшей в голову мысли, — можно ведь пойти иным путем».
      Но об этом чуть позже. Пока же у него оставалось немного времени, чтобы успеть поесть. Вернувшись в башню, он прошел на кухню и огляделся. Женщин не наблюдалось, и он наугад заглянул в одну из кастрюль.
      — Асгволд, ты тут чем занимаешься? — послышался удивленный голос супруги.
      Обернувшись, он посмотрел на нее и виновато опустил плечи. За последний месяц они виделись с ней все больше случайно. Осунувшаяся, в потемневшем, слегка обтрепавшемся от неделикатного обращения платье, она, несмотря ни на что, все равно оставалась самой родной и близкой. И все такой же прекрасной.
      «И почему так непривычно начинает вздрагивать при виде нее сердце, хотелось бы знать?»
      Он улыбнулся и посмотрел в такие знакомые блестящие черные глаза жены. Ничем не примечательная встреча на одном из балов ознаменовала начало их отношений, затем последовал вполне заурядный придворный брак. Однако, к немалому удивлению и радости обоих, им оказалось интересно вдвоем. Когда они оставались наедине, то говорили не только о цветах и звездах. Асгволд хорошо разбирался в литературе, которую любила Джерита, а та, хотя и не увлекалась ни одной из наук, однако поддержать беседу на столь волнующую супруга тему вполне могла, и отвечала ему всегда вдумчиво.
      — Скажи, когда я тебя в последний раз целовал? — спросил он вдруг.
      Жена смотрела секунду непонимающе, потом улыбнулась ласково и подошла, заглянув в глаза:
      — Должно быть, еще до катастрофы. Но разве было у нас время на подобные пустяки?
      Асгволд покачал головой и уверенно, но очень бережно и нежно обнял ее:
      — Прости меня. В самом деле, слишком много всего навалилось. Но это не значит, что я перестал думать о тебе.
      Он наклонился, еще одно бесконечно долгое мгновение глядя в глаза, а потом завершил движение и поцеловал. Джерита обвила его шею руками, подавшись навстречу, а муж вдруг подумал, что прежде совершенно не замечал, какие приятные на вкус у нее губы.
Прикосновения податливого, мягкого тела вызывали волнение в душе и крови, и князь не без сожаления вынужден был прервать поцелуй.
      — Еще одно дело, — с виноватой улыбкой пояснил он. — Собрание. Уже совсем скоро.
      — Да, я знаю, — подтвердила жена. — Я, собственно, за тем и шла на кухню — хотела, чтоб ты поел.
      Она обернулась, намереваясь уже подойти к очагу, но вдруг опять вернулась и, порывисто поцеловав Асгволда в щеку, прошептала:
      — Люблю тебя.
      — Я тоже, родная, — ответил он.
      И может быть, впервые за все время супружества слова эти были чистой правдой.
      Она ему положила каши с вареньем и налила травяной чай с солидным ломтем хлеба.
      — Спасибо тебе, дорогая, — поблагодарил он.
      Утро все уверенней разгоралось, и уже пора было отправляться к людям, чтобы объявить им о предстоящем вскоре событии.
      — Пойдем, я провожу тебя, — предложила жена.
      Асгволд с благодарностью улыбнулся, и Джерита, приблизившись, взяла его под руку.
      — Удачи тебе, — ответила она на прозвучавшую просьбу, когда от будущего их отделяла всего только одна обитая железом дверь. — Ты внук императора и знаешь, что делать.
      Она потянулась к нему, и снова, как недавно на кухне, князь наклонился и поцеловал супругу.
      — Спасибо тебе, — прошептал он и, вздохнув глубоко, перешагнул порог.
      Асгволда встретила напряженная, звенящая тишина. Везде, насколько хватало глаз, стояли люди. Мужчины и женщины, молодые и старые. Подавляющее большинство, конечно, зрелого возраста. И все они терпеливо ждали, что скажет им теперь их новоявленный повелитель.
      Теплый западный ветер взметал черные пылевые вихри. Иные не обращали на них никакого внимания, другие морщились и пытались укрыть нос шарфом и полой куртки. Так, как было прежде, уже никогда не будет. Но многие, вероятно, до сих настойчиво гнали мысли о неизбежном.
      Асгволд откашлялся и, окинув еще раз собравшихся взглядом, заговорил:
      — Простите меня, я никогда не произносил речей. Я книжник, чего уж там, а не человек дела. И все же именно я с недавних пор несу ответственность за ваши жизни. Все до единой. Далирцы! Того, чего мы столь сильно любили с вами, теперь больше нет. По воле магов страна уничтожена, и нам предстоит решать, куда идти. На месте нельзя оставаться — земля умерла, и воскресить ее невозможно. Здесь мы погибнем. Люди! Я мог бы вам ответить, куда именно мы направимся, но пока не буду — мне необходимо все еще раз хорошенько обдумать. В таком деле невозможно ошибиться. Пока же перед нами стоит более близкая и насущная задача — добраться до побережья и построить флот. Корабли, которые смогут довезти нас до цели. Вы согласны пойти за мной?
      Асгволд замолчал и еще раз окинул собравшуюся перед башней толпу взглядом. В глазах людей светились надежда и вера. Да, он молод, но в последние месяцы успел себя показать энергичным и деятельным человеком. Они поверили ему, и эта вера легко читалась теперь на их лицах.
      Они все уверенней начали оглядываться, переминаться с ноги на ногу, а потом вдруг разом загомонили.
      — Веди, князь! — выкрикнул кто-то первый, и следом за ним подхватили все остальные.
      Корабли. Что ж, их первая цель близка и понятна. И раз на месте оставаться нельзя, значит, надо двигаться вперед.
      Асгволд улыбнулся и с облегчением вздохнул. Пожалуй, теперь и впрямь можно начинать собираться в путь.
      А впрочем, что брать тем, у кого ничего не осталось? И все же каждый старался, как только мог. Мужики обшаривали все уцелевшие подвалы в поисках хоть какого-нибудь инструмента, что может пригодиться им на новом месте, женщины уверенно связывали в узлы кастрюли и ложки. Асгволд с Регвальдом некоторое время наблюдали за всем этим, а потом махнули рукой — дотащат, значит, так и будут пользоваться, нет — выкинут по дороге.
      — Родная, — сказал князь жене, обняв при этом ласково и заглянув в глаза, — возьми побольше теплых вещей, если найдешь.
      — Хорошо, — согласилась Джерита. — А ты куда?
      — Во дворец.
      У него была забота куда важнее — будущее.
      Путь к морю, а потом до нового места жительства, долог и тягостен. И все же это только начало. Они прибудут. Так или иначе, но дойдут. Но что случиться потом? Дома и мастерские, корабли, инструменты, вся новая жизнь, что им еще предстоит построить — на все нужны деньги. За прошлые заслуги или в счет будущих милостей им никто ничего не подаст. Идти в услужение за кусок хлеба немыслимо. А это значит, что о золоте следует подумать уже сейчас.
      Асгволд еще раз поцеловал жену и отправился искать капитана Регвальда. Тот отмечал на карте вместе с помощниками места готовых продуктовых складов.
      — Возьмите двух солдат понадежней и пойдемте со мной, — пригласил он, вкратце обрисовав, что от них требуется.
      — Слушаюсь, князь, — откликнулся тот с готовностью и встал на ноги.
      Подумать о будущем. Именно так называлось то, чем они теперь намеревались заняться. В иные, менее суровые времена их действия бы поименовали грабежом или мародерством, но, право слово, не в их положении выбирать.
      Асгволд с капитаном прошли в императорский дворец и остановились на пороге. Все то же самое, что они видели месяц назад. Только черной пыли разве что намело еще больше да убавилось в комнатах рухляди — должно быть, все мало-мальски пригодное уже растащили люди.
      «Ну и ладно, — решил про себя князь, — пусть пользуются».
      — Куда теперь, повелитель? — уточнил Регвальд.
      — В сокровищницу, — без колебаний ответил тот.
      Он был там вместе с дядей Ванбьёрном еще юношей. Однажды после праздника, находясь изрядно навеселе, тот, видимо решив произвести на сына сестры впечатление, а может, по каким-то иным причинам, отвел его в императорские кладовые.
      Сказать, что парень тогда был потрясен — не сказать ничего. Столько золота, бриллиантов и изумрудов разом он не видел никогда, даже несмотря на то, что отец его и сам был человеком не бедным. Асгволд бродил между шкафчиками и подставками, разинув от восхищения рот, и пялился во все глаза.
      На следующее утро Ванбьёрн протрезвел и, кажется, уже вовсе не был уверен в разумности опрометчивого поступка, совершенного накануне. Но шли дни, месяцы, а сын сестры молчал, да и сокровищницу ограбить вроде как никто не пытался. Тогда он просто вызвал его к себе и откровенно поговорил. Расстались они почти друзьями, а через несколько месяцев дядя подарил Асгволду меч с рубином из своей сокровищницы. Тот самый, что теперь висел у него на боку. На этом история вроде бы как закончилась. И тем не менее, одна ощутимая польза от того достопамятного визита в императорские кладовые все же была — князь теперь знал точную дорогу.
      — Сейчас направо, — скомандовал он уверенно, когда все остановились на одном из перекрестков многочисленных коридоров.
      Они шли уже с четверть часа, и Регвальд признался, что один бы уже давно заплутал.
      — Неплохой такой лабиринт, — бормотал он себе под нос.
      Асгволд в ответ улыбался.
      То и дело на пути им попадались покореженные копья, мечи, доспехи. Смертельный огонь явно добрался и до подвалов, и князь не без тревоги гадал, что ждет их в конце пути. Но вот в свете факелов блеснули тяжелые железные двери.
      Асгволд прибавил шаг и, присмотревшись, увидел, что замок оплавлен. Не сильно, однако вполне достаточно, чтобы испортить им всем настроение. Принялись искать то, что могло бы заменить лом. Потом начали взламывать замок. В конце концов, провозились они больше часа, однако, когда коварный механизм поддался, они смогли, наконец, вздохнуть с облегчением.
      Всех сокровищ никто, разумеется, унести бы не смог. Но он и не ставил перед собой такой цели. Отобрав четыре средних размеров мешочка с золотыми слитками, Асгволд решил, что на оплату пути и покупку провизии им этого хватит, и они направились в следующий зал.
      Там уже хранились гораздо более ценные вещи. Большой императорский венец, регалии, драгоценности императрицы.
      Взяв корону Ванбьёрна, Асгволд приказал:
      — Все тетины драгоценности упакуйте по отдельным комплектам, мы их забираем. На новом месте будем потом продавать и обживаться.
      — Знала бы Элинвейг, что ее цацки в конце концов послужат настоящему делу, — пробормотал один из солдат.
      Асгволд усмехнулся:
      — Вряд ли ей такое могло прийти в голову.
      Спустя еще полчаса и с этим делом было покончено. Князь с облегчением вздохнул и, оглядевшись, в конце концов решил, что отправлению в дальний путь уже больше ничто не мешает.
      Впрочем, сборы заняли еще два дня. Нужно было все снова тщательно перепроверить, ведь вернуться они уже не смогут. Наконец, настало утро, когда Асгволд, показавшись на пороге бывшей отцовой башни, увидел готовый к путешествию караван.
      Зрелище это было завораживающее и одновременно тягостное. Домашний скарб, завернутый во что попало, навьюченный на отощавших лошадей, грустно глядящих куда-то в пустоту перед собой.
      «А ведь их потом все равно, скорее всего, придется зарезать», — подумал князь, и сердце его заныло от глухой тоски.
      Если б только им удалось сохранить хотя бы одну-две пары для разведения, сколь добрым предзнаменованием это могло бы стать!
      Те из детей, у кого по счастливой случайности уцелели игрушки, теперь ни в какую не желали с ними расставаться.
      «Переход окажется явно нелегким, — подумал князь. — Быстро идти они не смогут. А ведь есть еще больные и раненые».
      Ему докладывали о нескольких слепых, об одном крестьянине, потерявшем во время катастрофы руку, и о бывшем солдате, не успевшем оправиться после контузии. А телег, куда они могли бы их поместить, чтобы ускорить передвижение, просто-напросто нет в наличии.
      Сзади неслышно подошел Регвальд и остановился, ожидая приказаний. Асгволд вздохнул и, обернувшись, спросил:
      — У вас все готово, капитан?
      — Так точно, повелитель, — ответил тот.
      Князь устало махнул рукой:
      — Забудьте уже о придворных церемониях. Посмотрите хорошенько — ну какой из меня повелитель?
      Тот секунду молчал, в самом деле пристально разглядывая, и наконец уверенно ответил:
      — Замечательный.
      На это Асгволду нечего было возразить.
      — Идемте, — наконец скомандовал он и первым двинулся во главу колонны, где его уже ожидала жена.
      Она стояла, серьезная и собранная, удивительно элегантная, несмотря на все минувшие неурядицы и перепачканное, обтрепавшееся на рукавах и по подолу платье.
      — Ну что, родная, готова? — спросил он, обняв ее и заглянув в глаза.
      — Да, мой дорогой, — ответила она решительно.
      — Тогда в путь.
      Он вскочил на коня, и гвардейцы зычно закричали, командуя отправление.
      Помимо всего прочего каждый нес себе пищу объемом на один дневной переход. Часто приходилось останавливаться — сил для непрерывного движения хватало далеко не у всех, а бросить слабых было решительно невозможно.
      Доски на дрова князь жечь категорически запретил. Костры на привалах топили конским навозом, а зачастую ели пищу прямо сырой. Разумеется, когда была такая возможность.
      Не было ничего, что могло бы хоть как-то облегчить участь. Даже воды, чтоб вдоволь напиться, можно было выделить далеко не всегда. Но люди терпели лишения, безмолвно и безропотно, и князь за это им был благодарен. Вот только те самые раненые время от времени затевали склоки, которые, впрочем, Регвальд уверенно пресекал.
      «Конечно, калекам тяжелее, чем всем остальным, — напоминал себе Асгволд. — Но не бросать же их? И все же будет самым настоящим чудом, если мы доберемся до полуострова без потерь».
      Полуостров на севере. Он уже точно решил, куда они пойдут. Вотростен, что значит «наш новый дом» на языке Далиры. Просто и без затей. Вот только сообщать об этом еще рано, ведь край суровый и малогостеприимный. Пока люди не готовы услышать подобную новость. Но и других вариантов нет — все остальные окрестные земли давно заселены, а вступать в какие-либо споры за их обладание они сейчас явно не в состоянии. Просить же у кого-то из окрестных владык милости он не станет — такой путь, по сути своей, ничем не отличался от рабства. Это гибель для народа.
      И все же длительного же пути они не перенесут, а это значит, что остается Вотростен. Правда, придется соседствовать с оборотнями, но до сих пор люди-кошки показывали себя с самой привлекательной стороны. Их владения отделяла от Далиры высокая горная гряда на севере, однако торговым отношениям это ничуть не мешало, и Асгволд уверенно и с надеждой смотрел в будущее. Конечно же, он обязательно отправит к оборотням послов, но только когда они прибудут на место. Кесау наверняка не откажут в помощи — это не в их правилах. Если не нарушать установленных ими границ и законов, то они всегда шли навстречу. Да, шанс есть, и довольно большой. А, кроме того, теперь людям есть, чем заплатить.
      Асгволд до рези в глазах всматривался в горизонт. От края до края простиралась пустая черная выжженная земля. Сердце щемило, и иногда становилось трудно дышать. Ушло все, что он когда-либо знал и любил. Погибли родители, погиб прекрасный, ни на что не похожий мир. Мир науки и магии, мир разума. И злой воли.
      Последняя мысль неизменно заставляла его еще больше бледнеть и скрежетать зубами. Злой воли магов. Ненависть к ним разгоралась в сердце его день ото дня, грозя смести однажды все на своем пути. В такие минуты он начисто забывал про собственный миролюбивый нрав и готов был голыми руками задушить некроманта, попадись ему под руку хотя бы один. Однако те, уже, видимо, все осознав, благоразумно избегали каравана.
Днем люди шли, а вечерами останавливались, разбивали очередной походный лагерь и разводили костры.
      На скудном топливе готовили еду и кипятили воду. Потом огонь потухал, и они ложились спать, закутавшись по возможности теплее и глядя в бескрайнее, холодное небо. Иглисто-черное и равнодушное. Что ждало их впереди? Все гадали, но никто не находил ответа. Разве мог хоть кто-то предположить, когда сеял хлеб по весне, что убрать его уже не придется? Что нужно будет собираться и уезжать куда глаза глядят, положившись на милость судьбы, в которую, по большому счету, никто в Далире не верил, равно как и в богов.
      Тяжелые вздохи, всхлипывания, сдавленные стоны — звуки эти вскоре стали для Асгволда привычными. Он часами ходил, меряя шагами лагерь, и все думал, думал, думал. Размышлял о прошлом, о будущем. О том, что ждало их там, за горизонтом, среди вековых северных льдов. Мысли бродили по кругу, словно лошади на манеже, и никак не желали соскочить с наезженной колеи. Иногда ему чудилось, что все происходящее лишь дурной сон, что он скоро пробудится, и дурман вмиг рассеется, развеется без следа, и тогда они все со смехом и легким изумлением будут вспоминать странное ночное видение. Быть может, кто-то решит показаться лекарю. И в самом деле, разве способно здоровое сознание породить нечто подобное?
      Но сон не заканчивался, и Асгволд готов был рвать на себе волосы. Хотелось выть, чтобы исторгнуть боль из груди криком. Но он не мог. Он князь, на него смотрят люди. Глядят с надеждой и верой. И тогда он закусывал кулак или запястье, раздирая руку почти что в кровь, но не позволял ни единому звуку сорваться с губ.
      Ночь проходила, и снова становилось немного легче. Он собирал самого себя в кулак и отдавал приказания. Он князь и не имеет права распускаться. Только иногда отчего-то тоненько щемило в груди, но он не обращал внимания. Все пройдет.
      Джерита молча следила за ним, не сводя встревоженного взгляда. По ночам, дождавшись, пока усталость наконец-то сморит супруга, она садилась рядом и принималась молча гладить его по голове, перебирать волосы, и тогда Асгволду становилось немного легче, и он с благодарностью пожимал ее пальцы. Время от времени она шла к лекарям и приносила какой-то дурно пахнущий отвар. Он не спрашивал, что в нем, а просто без звука принимал и пил. Вскоре боль в груди отступала, тугой узел в горле развязывался, сознание прояснялось, и князь снова вел осиротевший народ вперед, вселяя уверенность в сердца решительным, спокойным видом.
      Прошло три недели с начала пути, а может, и больше — они все давно уже сбились со счета, а делать отметки было негде. В один прекрасный день в закатной стороне, там, где черная земля сливалась с белесыми, бледными небесами, показалась пронзительная, яркая полоска моря. Асгволд сделал знак остановиться. Долго всматривался он до боли в глазах, а потом, когда понял, что это не мираж и не бред больного воображения, то опустил лицо в ладони и открыто, не имея больше сил сдерживаться, зарыдал.

Глава 5. Вотростен

Никто не решался потревожить Асгволда. Все понимали, что ему приходится тяжелее прочих. И дело было, разумеется, не в физической выносливости, а в той ответственности, что лежала с недавних пор на его плечах. Джерита подъехала и молча встала рядом. По-прежнему плескалось о берег море, и небо синело, но невдалеке не маячило ни чаек, ни кораблей. Не кричали матросы, спускаясь по сходням на пристань. Ничего из того, что еще совсем недавно составляло самую суть местного пейзажа. Невозможная, непостижимая тишина.
      Асгволд постепенно успокоился и, обернувшись, взял жену за руку. Впервые в жизни он позволил себе дать волю эмоциям, и ему не было стыдно. Пусть говорят, что хотят, но он точно знал, что в противном случае просто сошел бы с ума.
      — Спасибо тебе, — прошептал он, благодарно улыбнувшись Джерите.
      — Я с тобой, любимый, — ответила она. — Все будет хорошо.
      И они продолжили путь. Полоска на горизонте становилась все шире, пока наконец глазам их не предстал во всей красе предвечный, без конца и края, необъятный, как само мироздание, как небо над головой, океан. Вот только теперь он был для них скорее противником, чем другом.
      — Что же, мы дошли, — проговорил Асгволд, задумчиво разглядывая белые пенные гребни. — Но это лишь часть пути.
      По совести сказать, он никогда не любил открытых водных пространств, но какое это теперь имеет значение? Перед ними задача, еще одна, и им необходимо ее решить во что бы то ни стало. Преодолеть.
      — И при этом выжить желательно, — пробормотал он.
      Ему не нужно было разворачивать карту, чтобы представить себе очертания прибрежных государств. Асгволд мог бы, безусловно, попросить у них помощи, но от погибшей Далиры их отделяла горная гряда. В былые года обособленность границ не составляла проблему, но теперь грозила стать серьезным препятствием. Чтобы добраться до обжитых земель, им так или иначе необходимо преодолеть водную преграду.
      — Разбивайте лагерь, — велел князь Регвальду. — Здесь мы на некоторое время задержимся.
      — Понял, все сделаю, — ответил тот и энергично взялся за дело.
      Асгволд помог спешиться Джерите и, распаковав сумки, отправился искать кого-нибудь из мастеров-корабелов.
      Темнело небо, тут и там начинали зажигаться костры. Измученные люди усаживались прямо на песок где придется, и с безмолвной надеждой в глазах провожали молодого князя взглядом.
      А тот около одного из костров заметил наконец того, кто мог быть ему полезен, и помахал рукой:
      — Мастер Гарстав!
      Старик лет шестидесяти, услышав крик, вздрогнул и, сказав что-то поспешно спутникам, встал и заспешил к Асгволду.
      — Да, повелитель? — спросил он.
      Тот только мысленно устало махнул рукой. Если прочие его распоряжения так или иначе все выполнялись, то с укоренившимся среди людей с недавних пор обращением бороться было бесполезно.
      — Я тут подумал на досуге, — заговорил он, сделав приглашающий жест, и оба неспешно пошли вдоль кромки прибоя, — и понял, что немного погорячился, пожалуй, с фраггатами.
      — Да, это верно, — кивнул старый корабел и задумчиво потрепал себя за ус. — Народу у нас прилично — несколько тысяч человек, а максимальная вместимость самого просторного судна душ сто. Даже если не принимать во внимание, что мы просто не сможем построить столь крупный корабль без риска, что он развалится на первой же мало-мальски серьезной волне, где взять столько дерева?
      — Того, что мы собрали, мало? — на всякий случай уточнил князь, хотя и сам уже давно догадывался об ответе.
      — Конечно. Доски плохого качества, ты уж меня прости, и весьма разномастные. Нет, ладного судна, даже одного, из них не выйдет.
      — Так что же делать? Ты ведь сам понимаешь, что продолжать сидеть тут на берегу мы не можем, а пешком не дойдем. Посмотри.
      Асгволд остановился и кивком головы указал на лагерь. Женщины пытались приготовить хоть что-нибудь из скудных припасов, дети копошились в песке. Никто из них не дойдет до северных гор.
      — Надо строить плоты, — решительно заявил Гарстав.
      — Плоты?
      — Да. На это сил и материалов у нас вполне хватит.
      — Что ж…
      Асгволд заложил руки за спину и посмотрел на море. Вдоль берега, приставая на ночь, чтобы отдохнуть, к тверди, они пожалуй смогут доплыть до Вутрада, а там попробуют купить корабли. Или хотя бы арендовать. Золото у них есть, так что есть и надежда. И небезосновательная.
      — Раз так, — наконец подвел он итог размышлениям, — то прямо с утра и начинайте.
      — Слушаюсь, мой князь, — почти по-военному отчеканил старый корабел.
      Над лагерем разнесся соблазнительный запах каких-то трав, и князь, сглотнув слюну, отправился искать Джериту.
      — Как ты себя чувствуешь? — спросила она с тревогой.
      — Уже все хорошо, не волнуйся.
      Она покачала головой, по-видимому, не слишком-то поверив столь смелому заявлению, и наложила полную миску каши. Что ж, стол их теперь разнообразием не отличался, но, по крайней мере, еды хватало на всех и вдоволь, а о большем пока не приходилось даже мечтать.
      — Спасибо, дорогая, — ответил Асгволд и, быстро поцеловав жену в шею, присел к костру. Та устроилась рядом.
      Он улыбнулся ей ласково и посмотрел на проступившие над горизонтом звезды.
      — Я иногда думаю, — заговорил он, — что делал бы сейчас, не случись всего этого. Наверное, сидел бы дома и вел обычную, ничем не примечательную жизнь князя — ходил бы в театры и на балы, по утрам иногда посещал тренировки. Заглядывал бы в башню к отцу и сам занимался какими-нибудь исследованиями. И мы с тобой, возможно, уже ждали ребенка.
      Джерита тихонько вздохнула и, прислонившись к плечу супруга, заговорила мечтательно:
      — Дети у нас обязательно будут, мой милый. Потом, когда мы построим для них дом. Им будет уже конечно проще, чем нам — для них Вотростен станет родиной. Они полюбят его. Ни о чем не переживай, все будет хорошо. Я с тобой.
      Он посмотрел на нее внимательно и, подавшись вперед, поцеловал. Обняв осторожно, вновь положил ее голову себе на плечо, прижался щекой к густым волосам и подумал, что не будь ее, ему было бы гораздо, гораздо труднее. Выдержал бы?
      «Нет, — ответил он сам себе. — Разумеется, нет».
      — Каких мне богов благодарить за то, что послали тебя? — спросил он вслух.
      — Не знаю, — ответила честно жена. — Но, если мы их однажды встретим, то я тоже хотела бы принести им благодарственные жертвы.
      Они переплели пальцы и долго еще сидели, слушая, как шумят волны. Мысль лениво бродила по кругу, зацепившись за высказанную только что случайно идею.
      — Не только я, — сказал он наконец вслух, — все мы теперь потеряли под ногами почву. Как думаешь, эти самые боги могли бы стать для нас новой опорой?
      Жена задумчиво хмыкнула и покачала головой:
      — Ох, не знаю, — ответила она. — Тут надо подумать. Но людям же необходимо во что-то верить, ведь так? Наверное, боги в этом плане ничем не хуже иных возможных вариантов.
      Князь с благодарностью поцеловал ее в висок и вновь задумчиво стал смотреть на море. Лагерь стихал, и в конце концов Асгволд с Джеритой тоже стали укладываться отдыхать. С завтрашнего дня их всех ожидало много работы. Он расстелил одеяла и, обняв покрепче жену, прижал ее к себе и укрыл их обоих.
      — Спокойно ночи, — пожелал он ей и поцеловал в ушко.
      — Хороших снов, — откликнулась та и положила свою ладонь на его руку. — И пусть тебя ничто не беспокоит этой ночью.
      А наутро сразу после завтрака закипела работа. Люди носили доски и связывали их под руководством мастеров в крепкие, надежные плоты. Князь подгонял их, но и сам трудился наравне со всеми.
      — Мы не можем ждать, — говорил он. — Прошу вас, поторопитесь, мастер Фридрольв. Уже лето кончается, и на Севере скоро станут льды. Мы должны успеть, иначе все усилия пойдут прахом.
      — А куда же все-таки мы направляемся? — спросил его как-то Регвальд, утирая пот со лба.
      Солдаты и командиры работали вместе с простыми людьми. И то, ведь к новому месту жительства поплывут все до единого. И какая, в сущности, разница, кем ты был в прошлом? Кузнец ли, пекарь или офицер лейб-гвардии? Перед лицом возможного голода или смерти все равны.
      Асгволд посмотрел на того, кто за минувшие месяцы успел стать ему не только соратником, но и другом, и наконец сказал:
      — Потерпите немного, прошу вас. Уже совсем скоро я все объясню. И поверьте, у меня не было иного пути.
      Регвальд кивнул и, помолчав немного, устремил на волнующуюся морскую даль задумчивый, тревожный взгляд.
      — Я буду ждать, князь, — сказал он в конце концов. — Кому и верить теперь, как не тебе?
      Очень скоро руки Асгволда с непривычки покрылись занозами и ссадинами. Драгоценные дни уходили, словно вода сквозь пальцы, и он не считал возможным щадить себя. А вечерами, практически падая от усталости, он торопливо съедал свою порцию каши, выпивал кружку чая и расстилал карту.
      При свете факела он отмечал путь от места их последней стоянки до Уретула. Все новые вехи, приметы, положение звезд. Те деньги и драгоценности, которые они захватили из императорской сокровищницы, иссякнут довольно быстро, ведь сколь многое им предстоит закупить!
      Вот взять хотя бы простой инструмент. Конечно, он был безмерно благодарен тем, кто, не сдаваясь, тащил молотки и пилы, обливаясь потом, на собственном горбу. Но ведь этого мало! Предстоит построить дома, амбары, мастерские, конюшни, верфи! Да мало ли чего еще необходимо, тут только начни перечислять — никакой бумаги не хватит. И то, что у них сейчас есть, лишь капля в море.
      Асгволд вздыхал и смотрел на виднеющиеся у линии горизонта незнакомые острова. То, что прежде было оживленным берегом, теперь ушло под воду. Какая же чудовищная катастрофа произошла здесь, практически в самом эпицентре? Он раз за разом пытался представить, но воображение отказывало. Лишь виделись чудовищной высоты волны, вздымающиеся практически до небес, и стонущая земля. Должно быть, те, кто жил на побережье, погибли в страшных мучениях. И все, на что ему оставалось надеяться, — что страдания их длились недолго.
      Но Вотростен еще вернется сюда. Пройдет год, два или, может быть, пять лет — и корабли причалят, чтобы отправить экспедицию вглубь погибшей прародины. Они должны будут извлечь и доставить еще оставшиеся в подземельях сокровища. Теперь им очень будут нужны деньги! И все острова, что поднялись с морского дна — они отныне неотъемлемая часть территорий Вотростена, и горе тому, кто попытается наложить на них свою жадную руку.
      «Мы собственной кровью заплатили за них».
      Один за другим выстраивались готовые плоты вдоль побережья. На них переносили нехитрый скарб, и все настойчивей становились взгляды, обращавшиеся на князя.
      — Завтра утром, — сказал он Регвальду. — Я все объявлю.
      Еще одна, последняя ночь перед тем, как они погрузятся на хрупкие суденышки и, отталкиваясь шестами, поплывут вперед, навстречу неизвестности.
      — Капитан, — сказал он как-то, потирая лоб, — я вас очень прошу, попытайтесь довезти до Вотростена хотя бы две-три пары коней. Остальных можете забить.
      Регвальд тихонько хмыкнул, покачал головой и пробормотал наконец:
      — Ну, ты, князь, и задачи ставишь. По чести сказать, тут и людям-то еды осталось не слишком много. А для того, чтоб довезти остатки овса и сена, потребуется еще один плот.
      — На новом месте, конечно же, растет трава, — напомнил Асгволд.
      — Я все понимаю. И лошади, разумеется, нам будут нужны… Что ж, попытаюсь. Сделаем на одном из плотов бортики. Глядишь, и доставим скотину кое-как.
      — Спасибо вам.
      Почти до самого утра бродил князь вдоль берега, в последний раз пытаясь обдумать и взвесить все. Потом назад дороги не будет, только вперед. Небо чернело, одна за другой зажигались звезды. Совсем такие же, как до катастрофы. И разве можно было поверить, стоя посреди выжженной земли, что все однажды наладится? Что будут цвести сады и крестьяне станут собирать урожай? Конечно, не столь богатый, как в Далире, и тем не менее.
      Асгволд вздыхал и, безотчетными движениями массируя тревожно покалывающую грудь, до боли всматривался в черную даль. Шумело море, и звук этот по-прежнему оставался пока единственным голосом природы, доступным для них.
      — Родной, — услышал он за спиною знакомый, решительный голос. — Ты должен поспать.
      Он обернулся и посмотрел в серьезные глаза Джериты.
      — Хорошо, — кивнул он наконец, решив не спорить. — Ты права, пойдем.
      Завернувшись в плащ, он свернулся калачиком у одного из костров, а жена присела рядом и начала неспешно поглаживать его по голове. Вскоре пришел тревожный сон, в котором он все куда-то бежал, а после наступило хмурое, серое утро.
      Сразу после завтрака гвардейцы собрали людей. На лицах у всех явственно читались напряженное внимание и растерянность. Многие даже дышать перестали. Не возились дети, не болтали женщины.
      Асгволд вышел вперед, остановился, но отчего-то все никак не мог начать. Слова упрямо отказывались подбираться.
      — Что скажешь, князь? — громко спросил Гарстав, и этот вопрос почему-то придал последнему уверенности.
      Он наконец откашлялся и заговорил:
      — Мы едем на Север. Иного выхода нет. Я хорошо понимаю, что там будет трудно, но это единственная земля, права на которую нам не придется отстаивать с оружием в руках. Она сурова, но богата, и вы это скоро оцените. Мы сможем там построить свой новый дом, свой Вотростен, я обещаю вам!
      Он говорил, без прикрас описывая все то, что их ждало, и постепенно лица собравшихся разглаживались. Угодить в рабство — не та участь, которую кто-либо желал своим детям, и если для этого нужно победить холод, то, кажется, есть смысл попытаться.
      — Что ж, если так, — сказал за всех Фридрольв и выступил на шаг вперед, — тогда веди нас. Мы уже как-то привыкли видеть тебя впереди и доверять, и негоже менять лошадей на переправе.
      — Спасибо вам, — ответил серьезно Асгволд и, прижав руку к груди, тожественно поклялся: — Даю слово, что не подведу вас.
      — Когда отправляемся? — деловито уточнил капитан Регвальд.
      — Завтра после рассвета.
      Все разом загомонили, засуетились. Мужики принялись крепить на плотах вещи, женщины готовить еду в дорогу. К утру берег опустел. Пора было отправляться.
      — Через несколько столетий, вероятно, здесь будет пустыня, — сказал Асгволд, ни к кому конкретно не обращаясь.
      — Ты прав, князь, — ответил Фридрольв.
      Пески занесут все то, что еще осталось, рельеф сгладится, и разве только одинокие башни подскажут путникам, что когда-то в этих краях кипела жизнь. Но и они, кончено же, не будут стоять вечно.
      Отплывали в молчании. Никто не плакал, не молился, не переговаривался о насущном с соседями по плоту. Те, у кого на головах были шапки, стащили их, и лишь редкие слезы на глазах женщин давали понять, какое смятение и отчаяние царит в сердцах. Во всех до единого. Асгволд и сам не в силах был произнести ни слова.
      Кончено. Всего, что составляло прежде смысл жизни, больше нет.
      «И за это следует «поблагодарить» магов», — подумал он и отчетливо заскрежетал зубами.
      Стоявшая рядом Джерита осторожно просунула руку ему под локоть и сжала пальцы, и вновь, как много раз на берегу, он ощутил, что сердце отпустило, а тревожная серая муть перед глазами рассеялась.
      — Спасибо тебе, — прошептал он.
      Жена в ответ потянулась и ласково поцеловала мужа в щеку.
      — Что бы я делал без тебя, — ответил Асгволд и впервые за все это долгое утро улыбнулся.
      Берег медленно проплывал мимо. На ночь они причаливали, чтобы поспать на твердой земле, а утром снова пускались в путь. Слез уже не было. Видимо, что-то внутри, та часть души, что принадлежала Далире, умерла навсегда. Князь сухими глазами смотрел вдаль, вот только челюсти его теперь почти всегда были сжаты, на губах почти не показывалась улыбка, которая не сходила с его лица в прежние годы, да на висках появилось несколько седых прядей. И это в двадцать три года!
      Плыли они не слишком долго — всего десять дней. На кораблях, конечно, преодолели бы путь гораздо быстрее, ну, а пешком медленнее, так что не на что, в общем-то, было жаловаться. Море становилось все более и более бурным. Налетал шквалистый ветер, вздымая седые свинцово-серые волны. Холод пробирал до костей, было мокро и зябко. Плакали дети.
      — Надеюсь, погода не задержит нас на берегу, — заметил как-то князь, тревожно всматриваясь в потемневший горизонт. — Скоро на полуострове встанут льды. Мы должны успеть!
      — Успеем, князь, — проговорил Фридрольв и посоветовал: — Командуй-ка ты пристать к берегу — там шторм приближается.
      Один из плотов в итоге все-таки перевернулся, и часть груза пошел ко дну. Еда оказалась потеряна. Не вся, конечно, и, тем не менее, им всем пришлось потуже затянуть пояса.
      На десятый день миновали горную гряду, и потянулись земли прибрежных государств. Вутрад.
      — Причаливаем, — скомандовал Асгволд. — Капитан Регвальд, пошлите своих солдат на разведку.
      Измученные долгой дорогой люди с удовольствием выбирались на настоящий ласковый живой песок. Можно было подумать, что они попали в совершенно другой мир. На зелени деревьев отдыхал глаз, и сердце чаще билось от мысли, что там, куда они теперь направляются, мир столь же живой и радостный.
      — Любимый, — подошла с вопросом Джерита, — женщины спрашивают, можно ли разводить костры.
      — Подождите немного, — покачал головой князь, — пока мы не поговорим с хозяевами.
      — Хорошо.
      Впрочем, долго мучиться в неизвестности не пришлось. Посланные вперед гвардейцы пришли вскорости в сопровождении местного пограничного отряда. О постигшем Далиру несчастье здесь уже были вполне наслышаны — волна цунами, поднятая Утаирантом, краем прошла по берегам Вутрада, а за горами был хорошо виден светящийся густым, насыщенным зеленым светом воздух.
      По этой самой причине долго объяснять никому не пришлось. Командир отряда направил гонца к царю, и тот вскоре пригласил Асгволда со свитой для переговоров.
      — Регвальд, останетесь за старшего, — приказал князь. — И пошлите со мной десяток солдат.
      — Хорошо, повелитель.
      — Джерита, — обернулся он к жене, — я скоро вернусь. Не скучай.
      И, наклонившись, с удовольствием поцеловал ее, а после прошептал тихонечко прямо в ухо:
      — На удачу.
      Вутрадцы им подвели коней, и Асвголд в нетерпении первым вскочил в седло.
      Он торопился, а потому не обращал внимания на мелькающие по бокам дороги пейзажи: на деревни, трактиры, поля, рощицы. Воздух легко проникал в легкие, но князь, занятый мыслями о предстоящих переговорах, не обращал на ароматы свежести и меда, от которых, говоря по чести, успел уже отвыкнуть, никакого внимания.
      Скупые перелески скоро сменились первыми пригородами, и князь невольно подумал, сколь хорошо, что Ванбьёрн придерживался политики добрососедских отношений со всеми мелкими государствами, от которых Далире не было, по большому счету, никакой пользы, равно как и вреда. Теперь была уверенность, что их не погонят взашей, не позволив даже высказаться толком.
      Так и оказалось. Вутрадский царь, человек пожилой, добродушный и грузный, пытался выказать гостеприимство и устроить в честь далирского князя пир, однако Асгволд уверенно отказался:
      — Прошу простить меня, но люди ждут. Мы все торопимся успеть до того, как встанет лед, поэтому не хотели бы терять время. Однако после, если ваше предложение еще будет в силе, мы через год-другой навестили бы вас с выражением благодарности, и тогда бы с удовольствием разделили веселье.
      — Ловлю тебя на слове, Асгволд! — не расстроился царь. — Рассказывай, чего хочешь.
      За окнами двухэтажного дворца из белого известняка раскинулся город, украшенный оливками и платанами и щедро облитый солнцем. В отдалении слышались чьи-то громкие голоса, однако никто из собеседников не обращал на них внимания.
      Переговоры длились всего полчаса. В конце концов, Асгволду удалось купить пять рыбацких баркасов в полное безраздельное владение, некоторое количество зерна и круп, а также арендовать для переправы до Вотростена торговый флот. Взамен же он отдал часть имеющегося у него золота.
      Дело было сделано. Асгволд вздохнул с облегчением и впервые за весь день позволил себе немного поесть. Через час писцы подготовили договор, который и был немедленно подписан.
      — Благодарю тебя, — сказал князь, вставая из-за стола, и в знак уважения склонил голову.
      — Хорошего вам пути, — пожелал вутрадец.
      Прошло всего каких-то два дня, и к той бухте, где нашли приют выжившие, подошел флот. Он встал на рейде неподалеку от берега, а через несколько минут на воду были спущены шлюпки.
      Раздались громкие, счастливые крики. Кто-то начал от избытка эмоций прыгать и махать руками. Женщины подхватили на руки малышей и принялись поспешно складывать вещи.
      — Спасибо тебе, князь, — поблагодарил Регвальд, и тот, не зная, что ответить, просто улыбнулся и неловко махнул рукой.
      Последняя часть пути стала для людей настоящим отдыхом. Не прошло и нескольких дней, как караван судов обогнул западный полуостров, и потянулись поросшие густыми лесами берега. Вотростен. Не только Асгволд, но решительно все уже называли эти земли именно так. Высокие раскидистые деревья росли плотной стеной, а между густым подлеском и морем змеилась тонкая полоска открытой почвы.
      А с севера уже подступали льды. Где-то здесь начинались границы холодных течений, определявших местную погоду.
      — Как ты думаешь, капитан, — обратился к Регвальду князь, задумчиво изучая берег, — в этих краях живут боги?
      Капитан вздрогнул и обернулся, не в силах скрыть изумления:
      — Боги, князь?
      Асгволд кивнул:
      — Именно так.
      Регвальд пожал плечами:
      — Не знаю, право. Дикие племена, что обитают за горами, к югу от Далиры, признают богов, однако мы всегда верили в науку и разум.
      — А также в магию, — согласился Асгволд. — Ты прав, дружище, но теперь их нет. Однако людям необходимо на что-то полагаться и кому-то доверять.
      Капитан задумчиво потер подбородок.
      — Я не знаю, — наконец проговорил он. — Я не слишком силен в подобных вещах, моя стихия — меч. Однако, возможно, ты прав. Что ж, пускай, в таком случае, будут боги, почему бы и нет.
      Асгволд подошел к фальшборту и до побелевших костяшек сжал поручень. До рези в глазах всматривался он вперед, словно силился рассмотреть в расстилавшейся на горизонте белесой, холодной равнине грядущее.
      Еще через несколько дней перед беженцами распахнулась долина. Асгволд велел капитану остановиться и долго стоял, прикидывая, годится ли это место для лагеря. Точнее, для города. Того самого, который они построят однажды. Наконец, он вздохнул и отошел от борта, ладонями потер глаза.
      — Мы высаживаемся, — проговорил он тихо.
      И его услышали. Палуба взорвалась восторженными криками, и их мгновенно подхватили на других кораблях.

Глава 6. Оборотни

Вутрадцы начали промер глубины и, выбрав подходящее для высадки людей место, подплыли к берегу и спустили сходни.
      — Спасибо вам, — сказал Асгволд капитану и, подхватив собственные тюки, первым ступил на новую землю.
      Низкое серое небо нависало над головой и, казалось, давило на сердце. Стылый северный ветер пробирал до костей, и князь зябко ежился. В этих краях зима стояла уже у самых ворот. Иссохшие, пожелтевшие травы испуганно жались к земле, белая крупа припорошила ветви кустарников.
      «А у нас пока ничего нет, — с тоской подумал он. — Еды надолго не хватит. Спать и то негде, а ведь постройка даже самого простого жилья займет время. И это при том, что никто не возводил прежде домов для столь суровых условий».
      Но делать нечего. Они приехали, и только здесь, в Вотростене, у них есть шанс. Конечно, за несколько дней пути ничто не изменилось.
      Он обернулся и призывно махнул рукой:
      — Спускайтесь!
      Люди радостно загомонили и начали выстраиваться в очередь. Джерита первая легко сбежала и подошла к мужу.
      — Неужели прибыли, дорогой? — спросила она.
      Глаза ее сияли, и можно было подумать, что грядущие трудности не пугают эту смелую женщину.
      «Конечно, она представляет, что нас ждет, — подумал Асгволд, — ведь мы много раз обсуждали вместе».
      Но даже такой негостеприимный, на первый взгляд, дом гораздо лучше, чем совсем никакого. Жена улыбнулась понимающе и посмотрела ему прямо в глаза, и на дне этих двух бездонных озер он вдруг увидел мудрость, которая присуща, должно быть, всем женщинам.
      «Ну, или почти всем», — поправил он сам себя.
      — Мы справимся, Асгволд, — уверенно и твердо сказала она. — Скоро сам увидишь, как преобразится край.
      — Ты будешь рядом, — откликнулся он.
      — Разумеется, — кивнула Джерита. — Разве могло быть иначе?
      «Еще как могло», — подумал он, вспомнив, что родители ему предлагали выбор — не одну, а две возможных невесты. Уже после Асгволд, поразмыслив, решил, что с Джеритой у него гораздо больше шансов счастливо и без ненужных приключений дожить до старости. Девушка отличалась редким благоразумием и, несмотря на то, что состояла фрейлиной в свите тетки Элинвейг, не была замечена в интрижках или романах. К тому же по линии матери, равно как и со стороны отца, у нее была хорошая родословная. В конце концов, Асгволд, еще раз все тщательно взвесив, сказал отцу, что будет просить руки именно Джериты. Тот одобрил его решение и дал согласие. То, что она на брачное ложе взошла девственницей, оказалось приятным дополнением, ну, а все происходящее теперь — просто естественным следствием удачно сделанного когда-то выбора.
      Асгволд подошел вплотную к жене и заключил ее в объятия:
      — Нет, разумеется иначе не могло быть, — прошептал он и, наклонившись, с нежностью поцеловал супругу.
      Она подалась навстречу и запустила пальцы ему в волосы. Отдышавшись, прошептала:
      — Ничего не бойся, Асгволд, ты справишься. Время еще есть — уж хотя бы один сарай, но мы успеем построить до того, как ляжет снег.
      — Одного мало, — со вздохом покачал головой он. — Но ты права — надо просто идти вперед и делать то, что должно.
      За спиной послышалось бряцанье оружия, и князь, обернувшись, взглядом нашел Регвальда:
      — Капитан! — окликнул он его. — Скажите всем, что прямо на берегу мы не будем останавливаться — нужно пройти еще немного вглубь.
      — Я понял, повелитель, — отозвался тот.
      — Пусть несколько человек вместе с опытными рыбаками останутся и вытащат на берег баркасы, чтобы устроить их на зиму, а потом нас догоняют.
      — Все сделаем, — заверил Регвальд.
      Асгволд кивнул и, поцеловав еще раз Джериту, выпустил наконец ее из объятий.
      — Еще немного потерпи, — закончил он и пошел вперед.
      Те из людей, кто успел уже покинуть корабли, не спрашивая отправились за ним вслед.
      Справа и слева, будто молчаливые стражи, тянулись сосны. О чем они думали, глядя на людей, нарушивших их покой? Роптали, недоумевали или, наоборот, смотрели с возможным вниманием и интересом? Его буквально тянуло подойти к подпирающим небеса огромным стволам и попросить разрешения занять часть принадлежащей им территории. Но что сказали бы люди, решись он в самом деле сделать такое? Подумали бы, что князь за время дороги от горя сошел с ума?
      «Нет, — мысленно ответил он сам себе, — так не годится. И все же что-нибудь сделать определенно надо».
      Ему упрямо казалось, что местные духи или же боги, если они и в самом деле существуют в этих суровых, столь чуждых любому далирцу краях, наблюдают за ними. Пока с любопытством, но нужно, непременно нужно попробовать наладить с ними контакт.
      «А может быть, просто стоило пойти еще дальше? Но куда? На материке свободных земель больше нет, а остров, что лежит прямо через пролив, — безжизненный кусок льда».
      Он шел и выбирал место, какое наилучшим образом подошло бы для лагеря.
      «Нет, для города, — поправил он сам себя. — Нужно устраиваться сразу и основательно».
      Такой участок, который в будущем можно будет превратить в крепость. Возвышенность, по возможности с источниками воды в непосредственной близости.
      Жена уверенно шла рядом, держась плечо к плечу, а за спиной брели, растянувшись в длинную извилистую колонну, беженцы. Они устало, тяжело вздыхали, и было видно, что силы их на исходе.
      Вдруг в этот самый момент вдалеке заметно дрогнула ветка дерева. Что это? Зверь? Птица? Асгволд насторожился. Тишина вокруг стояла практически неестественная, и только свист ветра напоминал, что происходящее отнюдь не сон и они до сих пор по какой-то невероятной случайности живы.
      Вскоре, однако, Асгволду показалось, что он видит подходящее место: высокий холм посреди огромного, от горизонта до горизонта, поля. И если прямо на этом холме поставить крепость, то подойти к ней незамеченным будет невозможно.
      Он пригляделся и заметил чуть в стороне неширокую речушку. Возможно, со временем обнаружатся и другие источники. Но даже если нет, то, в крайнем случае, следующим летом они смогут вырыть колодцы, а до тех пор воды хватит.
      Асгволд обернулся и сделал знак. Колонна остановилась. Люди напряженно молчали, жадно вглядывались в фигуру князя. Что он скажет?
      — Можете располагаться, — проговорил он и устало провел ладонью по лицу. — Прибыли.
      Слова его приветствовали бурными криками. Поднялась суета. Весть о том, что долгий путь завершен, казалось, даже в самых усталых вдохнула жизнь. Регвальд отдавал распоряжения, не позволяя хлопотам скатиться в хаос.
      Асгволд напряженно вглядывался в горизонт. Какая-то мысль не давала покоя, словно комар, зудела на самом краю подсознания. Уже не в первый раз за последние несколько дней он видел, как на берегу, на пути следования их кораблей, вот точно так же дрожали отдельные ветки. Случайность? Или все же нет? Он не знал наверняка, но не мог позволить себе расслабиться. Что, если это как-то связано с магами?
      Асгволд уже собирался было отдать приказ выставить охрану, как вдруг лапы дальних елей осторожно зашевелились, и на поле показались длинные, низкие тени.
      Звери. Огромные твари, видом отдаленно напоминающие рысей. Кто-то, увидев их, закричал, да и сам он от избытка чувств схватился за меч, но потом, сообразив, в конце концов, что происходит, расслабился.
      Последним из-за деревьев вышел человек. Мужчина. Он пересек разделяющее их пространство неторопливым шагом и дал знак зверям держаться поодаль.
      — Здравствуй, князь Асгволд, — утробным, низким голосом пророкотал он. — Мир вам.
      — Здравствуй, предводитель, — ответил тот и, скрестив на груди руки, поклоном приветствовал нежданного пришельца по обычаю народа кесау.
      На дрогнувшем лице оборотня промелькнуло уважение, он вернул поклон и поправил следом:
      — Не предводитель. Сопровождающий. Я принц Ламару. А командует нашим отрядом олетэка Апотин.
      Он обернулся и взглядом указал на отдельно стоящего впереди прочих оборотней рыся. Асгволд приветствовал так же и его, и огромный кот, коротко взрыкнув, склонил башку.
      — Мой брат прислал нас, чтобы помочь, — вновь заговорил принц.
      Князь украдкой вздохнул с облегчением. Всегда приятно иметь оборотней друзьями, а не врагами.
      — Как вы узнали о нашей беде? — поинтересовался он.
      Ламару позволил себе намек на снисходительную улыбку:
      — Трудно было не заметить. Пограничники, дежурившие на перевале, доложили сениту о подробностях. Было ясно, что оставаться в мертвой Далире дольше необходимого невозможно, и брат предположил, что вы можете двинуться на север. Он послал нас, чтобы встретить. И вот мы здесь.
      Асгволд прикрыл на мгновение глаза и, тряхнув головой, потер пальцами лоб.
      — Простите, принц, — повинился он. — Я немного растерян. Конечно же, мы будем счастливы принять вашу помощь, но мы не просим милостыню. Нам есть, чем заплатить.
      — И что же ты хочешь купить? — невозмутимо полюбопытствовал рысь.
      Асгволд пожал плечами:
      — Еще не думал. Нам нужно все: инструменты, скот, зерно.
      Ламару поднял руку в упреждающем жесте:
      — Давай договоримся так, князь. Разговор о деньгах не всегда уместен. Поверь, у нас тоже есть свой корыстный интерес в этом деле. Кесау полуостров не нужен, это правда, однако очевидно, что рано или поздно он будет заселен. Сениту, советники и я, посовещавшись, решили, что выгодней иметь в качестве соседей тех, с кем уже много веков установлены добрососедские отношения. Мы вам поможем построить первые дома, пригодные для жизни в здешних условиях, и заготовить на зиму мясо. Вы сможете его навялить и засолить. Никто, кроме нас, не знает эти леса, по крайней мере, пока. И это все будет вклад оборотней в наше собственное спокойствие. А ты тем временем подумаешь хорошенько над списком всего, что хотел бы купить помимо этого. И потом, мы вам могли бы построить замок. Добротный, укрепленный. В моем отряде много мастеров, и брат в случае необходимости пришлет еще больше.
      — Заманчивое предложение, — не стал отпираться князь. — Я принимаю его.
      — Тогда по рукам!
      Они скрепили договор рукопожатием, и Ламару, обернувшись, приказал Апотину:
      — Отводи своих к реке, и начинайте устраиваться.
      Рысь снова что-то прорычал и не спеша, вразвалочку, направился к протоке. Стоявшие поодаль кесау потянулись за ним.
      — Вам есть где остановиться? — спросил Асгволд.
      — Мы коты и можем спать прямо на снегу, — ответил Ламару.
      И вдруг, замерев, хищно повел ноздрями, втянув воздух, и в сузившихся до щелочек глазах его на короткое мгновение промелькнул гнев.
      — Что случилось? — спросил обеспокоенный Асгволд.
      Принц несколько секунд молчал, а после покачал головой:
      — Скажу чуть позже, сперва хочу кое-что проверить.
      Поняв, что дальше спрашивать бесполезно, князь подвел итог разговору:
      — Еще раз спасибо тебе, брат сениту. Бери моих людей в помощь, сколько считаешь нужным.
      — Благодарю. Мы приступим прямо с утра, — пообещал оборотень и снова поклонился.
      И снова вовсю закипела работа. Люди валили деревья и стаскивали их к лагерю, оборотни же, не откладывая, возводили дома. Крепкие, приземистые, из цельных бревен, с двускатными крышами, они были в несколько раз длиннее обычных жилищ и чем-то отдаленно напоминали казармы. Окна делали небольшие и закрывали их рыбьей кожей и бычьими пузырями, а после еще и ставнями. Ламару объяснял:
      — У нас нет стекол — за столь короткое время мы не успели бы заготовить их в нужном количестве. Потом, если будет необходимо, вы сможете расширить оконные проемы, или же оставить все, как есть. Когда обзаведетесь постоянными жилищами, в освободившихся постройках сможете держать скот.
      После этого разговора Асгволд вписал оконные стекла в список того, что необходимо было в первую очередь закупить у оборотней.
      А вот людей подобные мелочи, казалось, нисколько не волновали — они были счастливы заполучить и такие жилища. Те же выходили на удивление теплые, так что самые неприхотливые даже не топили дополнительно для обогрева очаг, по крайней мере, пока, до становления зимних холодов.
      А погода портилась очень быстро. Все чаще и чаще шел снег. Вот уже скрылись под толстым белым покровом травы, лед на море окончательно стал, и многие со страхом думали о предстоящей зиме. Чем они будут питаться? Хватит ли того, что смогли запасти?
      В свободное время оборотни бегали на охоту. Хозяйки с благодарностью принимали зверье и дичь, свежевали, заготавливали мясо на зиму. Мужики потихоньку осваивали местные леса.
      Работа продвигалась быстро, однако были и те, кто ее тормозил. Те самые калеки, что уже доставили столько хлопот в дороге, теперь решительно отказывались делать что-то под предлогом немощи, даже то, что было им по силам. Регвальд, закончив доклад князю на эту тему, даже плюнул от злости:
      — Но и это не все. Есть еще четверо тунеядцев. Они здоровые, как быки, и отказываются работать просто так, без предлога. Я не знаю, что делать.
      — Может быть, пригрозить им, что в противном случае они останутся без дома? — немного растерянно предложил князь.
      Мотивов подобного поведения он никак не мог понять и теперь, слушая обстоятельный, подробный рассказ, терялся в догадках.
      — Попробую.
      Капитан ушел, а Ламару, все это время стоявший неподалеку, подошел и проговорил так, чтобы никто, кроме Асгволда, его не слышал:
      — А ты знаешь, что у тебя в отряде есть маги?
      Асгволд стремительно обернулся и уставился на принца немигающим взглядом:
      — Маги?!


Глава 7. Жертвоприношение

— Может быть, мы отойдем в сторонку? — предложил Ламару. — Там и поговорим.
      Люди на них начинали оглядываться, косились тревожно. Конечно, слов они не могли расслышать, однако взволнованные выражения лиц хорошо различали.
      — Да, конечно, — согласился Асгволд, и они оба направились к околице их будущего поселения.
      Проворным, умелым оборотням не требовалось много времени, чтобы сложить дом. Разбившись на группы, они работали дни напролет, и люди, рубившие и таскавшие на площадку лес, едва за ними успевали. Каждые двое с небольшим суток в будущем городе, которому самые смелые уже предлагали дать название в честь князя, вырастало десять домов. Уже наметились контуры будущих улиц, и князь, идя вечером к их с Джеритой жилищу, тихонько радовался, что первая и самая важная часть строительства подходит к концу. Никто из беженцев не умрет, а прочее пустяки. Пройдет год-другой, и они отстроятся уже более основательно. А пока… Им есть где преклонить голову и спастись от холода, и это главное. В тесноте, но не в обиде.
      Асгволд с Ламару прошли в конец одной из улиц, и оборотень заговорил:
      — Мы их почуяли в первый же день. Прости, что не сказали сразу, но искушение проследить незаметно и выяснить, что происходит, оказалось слишком велико. Мы ведь понимали, что вы ничего не знаете и не замечаете.
      — И кто же они? — поинтересовался князь, нахмурившись.
      Как ни старались они, однако враг все равно проник в самое сердце едва заложенного города. И что они теперь хотят? Добить выживших? Разведать и доложить своим повелителям, а потом вернуться и перерезать? Тонкий голос разума, подсказывавший, что им, возможно, просто хотелось уцелеть, как и всем прочим, был с самого начала тонок и вскоре замолк.
      — Это те самые скандалисты, на которых жаловался капитан Регвальд, — пояснил кесау. — Мы выяснили, что они присоединились к вам в надежде незаметно и с возможно меньшими потерями добраться до своих. Они планировали покинуть вас в Вутраде, но, узнав о казне и драгоценностях императрицы, решили задержаться. Сегодня вечером они попытаются ее украсть, и тогда уже убегут.
      — Та-а-ак, — прошипел, словно рассерженный кот, Асгволд и зло сплюнул.
      Губа его дернулась. Прекрасно зная, что в этих деньгах вся жизнь беженцев, они решились на преступление.
      — У магов никогда не было ни чести, ни совести, — заметил он.
      Или были все-таки, но только для своих? Впрочем, сейчас он не испытывал ни малейшего желания вдаваться в такие подробности.
      Ламару в ответ пожал плечами:
      — Мы, оборотни, всегда предпочитали не иметь с ними дела. От слишком большой силы проистекает излишняя самоуверенность. Очень легко впасть в гордыню и возомнить себя вершителем судеб, когда некому дать отпор.
      — Вы поможете нам еще раз? — спросил князь прямо.
      — Смотря в чем, — не стал кривить душой принц.
      — Я хочу их поймать с поличным, а после торжественно предать казни. Пусть ни у кого потом не будет повода обвинить нас в несправедливом убийстве.
      Ламару кивнул и, не раздумывая, ответил:
      — С большим удовольствием. Парни будут рады размяться.
      — Спасибо тебе, — прошептал Асгволд.
      Они расстались, чтобы вновь встретиться у домика князя после заката. Он предупредил Джериту, чтобы не возвращалась домой до его сигнала, а задержалась у подруги, и сам сел в засаду.
      Четыре стража стояли, как и всегда, контролируя вход и заднее окно. Иглисто сверкали высокие звезды, дул с моря стылый северный ветер.
      Что ж, им придется привыкать теперь к столь скверной погоде. Но если проклятым колдунам удастся вдруг осуществить задуманное, то какая жизнь их всех ждет? Вполне вероятно, что они очень быстро скатятся в дикость, не имея сил поддержать прежний уровень умений и знаний.
      «И чем такая жизнь лучше смерти?» — подумал князь.
      Ничем решительно, и даже гораздо хуже. Но разве есть дело до будущего горстки людей тем, кого больше волнует своя собственная шкура? Реши маги просто бежать при первом удобном случае, Асгволд бы махнул рукой и скоро забыл о них. Но второго, уже намеренного, предательства прощать нельзя.
      Он снова нахмурился и заскрипел зубами.
      А вновь отстроенный городок постепенно смолкал. Стихали голоса, крики, песни.
      «Собак вот тоже купить надо будет», — подумал он и мысленно сделал себе заметку занести тех в список. Кто-то же должен охранять дома?
      Последние легкие облака вскоре рассеялись, и князь забеспокоился, что маги вполне могут отложить предприятие до более благоприятной погоды.
      Сменились караульные, потухли последние огоньки в домах. Асгволд гадал, где ожидают развязки истории оборотни, но, увы, Ламару не стал с ним делиться на этот счет планами.
      Мороз все увереннее забирался под плащ, холодил тело. Асгволд уже почти совсем было решился встать и если не уйти, то хотя бы переменить позицию, но тут в самом конце улицы мелькнули чуть заметные тени.
      «Маги», — догадался он, и апатию как рукой сняло.
      Он подобрался и достал меч, готовый в любую секунду броситься в бой, но сперва следовало дождаться, пока гости выдадут свои намерения. Тихонько свистнув, Асгволд дал понять, что те, кого они ждут, приближаются, и один из гвардейцев чуть заметно кивнул в ответ.
      Конечно, он не был полководцем или хотя бы мало-мальски стоящим командиром. И уж подавно никогда не служил в разведке. Но он был воином, как и все прочие представители знати, и с оружием обращаться вполне умел.
      Вдруг за спиной послышалось чье-то сосредоточенное сопение, и князь, обернувшись, увидел серьезную морду рыся. Тот посмотрел на человека внимательно и кивнул. Асгволд обратился в слух.
      Сердце гулко, тревожно билось. Что, если он в чем-нибудь ошибся, и кто-то сейчас погибнет? Начать жизнь на новом месте с трагедии — поистине была бы кривая ухмылка судьбы! Он закрыл глаза и вознес молитву, сам плохо понимая кому. В Далире в богов не верили, это верно, и его самого воспитывали точно так же. Но именно сейчас ему отчего-то казалось, что кто-то могущественный и добрый взирает на них, ожидая развязки. Асгволд глубоко вздохнул, и в этот самый момент раздались крики.
      Четыре серые тени, подобно молниям, промелькнули через двор и бросились к дверям дома. Стража зычно закричала, призывая подмогу, на крылечки соседних домов повываливал разбуженный неурочным шумом народ, а прямо на головы гвардейцам, вступившим в рукопашную с магами, упали, будто с небес, оборотни.
      Кто-то закричал из толпы:
      — Наших бьют!
      Асгволд выругался и вскочил, не решаясь присоединиться к потасовке — в такой свалке от него будет гораздо больше вреда, чем пользы.
      Самые сообразительные из мужиков кинулись домой за топорами. Бабы заголосили.
      — Чего там случилось-то? — раздался позади толпы чей-то визгливый голос.
      — На гвардейцев напали! — последовал ответ.
      Не прошло и минуты, как драка закончилась. Один из караульных ругался сквозь зубы и неловко поддерживал раненую руку, другому обожгло половину плеча, однако серьезных потерь удалось избежать. Оборотни в звериной ипостаси держали магов, и больше не оставалось никаких сомнений, что это именно колдуны, а не кто-то иной.
      Асгволд убрал меч в ножны и подошел ближе.
      — Что, все уже прозрели, а конечности отросли? — спокойно, неспешно оглядев пленников, поинтересовался он.
      Вторая группа кесау показалась из-за угла. Они волокли еще трех уже не сопротивляющихся колдунов. Один из магов оскалился и попытался плюнуть князю в лицо, однако тот вовремя увернулся. Стоявший рядом рысь с размаху дал пленнику подзатыльник, и чародей обмяк. Князь обернулся к напряженно замершим людям:
      — Вот, полюбуйтесь. Это те, кто не смог добить вас в Далире. Теперь они вернулись, чтобы довершить начатое. Их цель — казна, но сможете ли выжить и построить дома, не имея на это никаких средств? Что с ними делать? Решайте!
      Народ, сообразив, наконец, что происходит, обступил князя и оборотней плотным кольцом. Задние напирали, стремясь рассмотреть получше. Раздались гневные выкрики:
      — Казнить их!
      — На соснах вздернуть!
      — Вот еще, вид поганить такими отбросами. Под нож их, и вся недолга!
      Асгволд на мгновение прикрыл глаза — сперва война магов, потом катастрофа, сборы и трудный путь. Все это выпило столько сил, что эмоций не осталось уже никаких — ни сожалений, ни гнева, ни жалости. Только смертельная усталость. Лишь мечта, чтобы все поскорее закончилось. Мечта неосуществимая — ведь самое трудное еще только начинается.
      «Я никогда не был лидером, — возопил он мысленно, обращаясь сам не зная к кому, — и не стремился им стать. Почему я? И найдутся ли у меня теперь силы, чтобы сделать что должен?»
      И все же мысль, несмотря на усталость и опустошение, работала четко и быстро. Вот он, тот единственный шанс познакомиться с местными богами и аккуратно ввести их в обиход людей. Асгволд расправил плечи и обвел толпу решительным взглядом:
      — Мы сделаем по-другому. Убить их недолго, но всем нам желательно, чтобы их смерть принесла пользу. Мы пока чужаки в этих краях и понятия не имеем, обитают ли на севере боги. На юге их не существовало, но здесь другая земля и другой мир. Так почему бы не познакомиться заодно со здешними обитателями и не оказать им таким образом уважение, если они существуют?
      Асгволд замолчал, давая людям возможность переварить услышанное, а потом, убедившись, что они вполне осознали смысл сказанного им, закончил:
      — Магов принесут в жертву местным богам.
      Все вдруг разом зашумели. Никто не понял, о каких таких богах идет речь, но если проклятущих колдунов в результате убьют, то какая, в сущности, разница?
      — Мороз крепчает, — заговорил стоявший рядом Эсгрид. — К утру, надо думать, ударит лютая стужа. Поторапливаться бы надо, князь.
      — Ты прав, мы не можем ждать, — согласился Асгволд. — У нас найдется какой-нибудь камень?
      — Поищем, — кивнул кузнец и скрылся в толпе.
      Подошла Джерита. С тоской и жалостью посмотрела она на мужа и вдруг прижалась к его груди и всхлипнула, обняв с силой:
      — Теперь из-за них ты вынужден стать убийцей. Я ненавижу эту войну, ненавижу магов!
      Последние слова она практически выкрикнула. Асгволд крепко обнял жену и ласково, успокаивающе погладил по голове:
      — Мы справимся, ты так сама всегда говорила. Теперь я правитель, и защищать народ — мой долг. Я не хотел этого, но ничего не поделаешь. Успокойся, родная.
      Джерита подняла глаза, и он, поддавшись порыву, поцеловал ее, вложив в поцелуй всю тоску по родине, всю ненависть к тем, кто ее отнял, а также любовь, что они оба вынуждены были отложить до лучших времен.
      Асгволд посмотрел в глаза жене. Любовь? Да, пожалуй, это все-таки правда. То, что начиналось, как обыкновенный светский брак, основанный, впрочем, на взаимном уважении, незаметно переросло в нечто большее.
      — Если бы я могла отдать тебе свои силы, — горячо прошептала Джерита, и муж коснулся лбом ее лба.
      — Я люблю тебя, — прошептал он в ответ и, отстранившись резко, достал из-за пояса нож.
      Выкрикнул в толпу:
      — Ну что, есть камень?
      — Нашелся! — ответил Эсгрид, подбегая и тыча пальцем в сторону реки. — Вон он, прямо на берегу.
      Князь пошел в указанном направлении, позади оборотни вели магов, а следом за ними валила толпа.
      Недалеко от холма, там, откуда днем хорошо просматривалась морская даль и были видны крепкие, надежно спаянные друг с другом льды, стоял камень. Не очень высокий, немного скошенный, тем не менее, он вполне подходил для их целей. Князь остановился, поднял лицо к небесам и вдруг, подчиняясь скорее велению души, чем голосу разума, заговорил:
      — Боги, если вы есть в этих краях, я обращаюсь к вам. Мы не знаем ни имен, ни облика вашего, но мы пришли с миром. Позвольте нам остаться жить здесь и примите под свое покровительство. Я, князь Асгволд, прошу вас об этом, но я пришел не с пустыми руками, я принес вам кровь — теплую и живую, полную силой. Примите ее, хозяева Вотростена, и избавьте от голода мой народ раз и навсегда, чтобы мы могли прокормить себя долгими зимами.
      Он поднял руки с зажатым в них ножом, и оборотни рывком уложили на каменное ложе первого из магов. Увидев воздетое над собою оружие, чародей закричал. Асгволд опустил взгляд и посмотрел на него с нескрываемым презрением, затем поднял нож повыше и с силой опустил. Крик оборвался. Князь вынул окровавленное лезвие, вытащил меч из ножен и отсек магу голову. Кровь обильно хлынула, орошая камень и снег вокруг. Тело стащили, и место его занял другой колдун. Третий, четвертый…
      Асгволду было плохо. Лицо его посерело, к горлу подступила тошнота. Но он снова и снова опускал меч, обращая к богам все ту же просьбу — принять народ под свое покровительство и избавить от голода.
      Ветер усиливался. Снежинки кололи лицо и руки, падали за шиворот. Толпа стояла, практически не дыша, со следами слепой покорности судьбе на лице, и не сводила глаз с князя. Оборотни, также, подобно людям, завороженные зрелищем, не забывали, впрочем, и об обязанностях конвоиров. Последние маги уже не сопротивлялись.
      Наконец, седьмой из них, подобно своим предшественникам, испустил дух. Земля обильно пропиталась кровью и с противным чавканьем хлюпала под ногами.
      — Сожгите их, — велел Асгволд равнодушным голосом, — и развейте над морем прах.
Гвардейцы схватили и унесли тела. Потрясенно выдохнув, люди начали расходиться.
      Длинная ночь уже близилась к завершению, однако на отдых еще оставалось время. Люди, переговариваясь вполголоса, разбрелись по домам, а князь уселся на крыльцо и немигающее уставился в темноту. Голова кружилась. Перед глазами упорно стояло видение мертвых магов.
      — Как ты себя чувствуешь, дорогой? — спросила Джерита и села рядом.
      Асгволд улыбнулся через силу:
      — Все хорошо, только мысли отчего-то разбегаются. Иди, отдыхай, родная, завтра будет еще один трудный день.
      — А ты?
      — А я еще немного посижу и скоро присоединюсь к тебе, обещаю. Ступай.
      Он подался вперед и поцеловал ее. Джерита вздохнула и, видимо поняв, что сейчас лучше и впрямь оставить его одного, послушно ушла.
      Асгволд еще долгое время сидел, бездумно глядя на звезды, но, в конце концов, сон сморил и его. Князь последним из всех ушел в свой домик, расстелил теплый плащ и загасил лучину. Мебель в жилищах пока еще не успели поставить, и спали они кто как, по-походному. Он лег, обнял жену и вдохнул ее знакомый, такой родной запах. Джерита пробормотала что-то во сне и прижалась крепче.
      А уже под утро, когда на востоке постепенно начало светлеть небо, его разбудил Регвальд.
      — Что случилось? — шепотом спросил князь, сонно моргая, и капитан сделал выразительный знак в сторону выхода.
      Асгволд схватил плащ и поспешил к дверям.
      — Что случилось? — повторил он, едва оказавшись на крыльце, и зябко поежился с непривычки.
      Капитан замялся, потом посмотрел на князя как-то странно и на одном дыхании выпалил:
      — Люди, посланные к морю, чтобы сжечь магов и развеять прах, сообщили — лед вскрылся.
      — Что?
      Асгволд оторопело замер, не в силах поверить услышанному.
      — Лед вскрылся, князь, по всему побережью, насколько хватает глаз, — еще раз отчетливо повторил Регвальд. — Уже появились огромные трещины, и он все продолжает таять, будто кто-то его в котелок, висящий над огнем, бросил.
      — Это точно?
      — Да. Я сам обнюхал тех, кто докладывал — они не пили. Да и где бы они взяли вина в такой обстановке?
      Асгволд выхватил из рук Регвальда факел, рывком сорвался с места и бросился на холм — туда, откуда в дневное время открывался хороший обзор. Однако теперь, в предутренний час, разглядеть что-либо, конечно же, было решительно невозможно. Но ведь нет причин не верить гвардии!
      Он стремглав помчался обратно в домик, словно подгоняемый в спину ветром, нашел в дорожном мешке охотничий рог и, выбежав на крыльцо, протрубил один раз.
      Люди снова начали выбегать на улицу, всполошенно кричать и спрашивать, что случилось на этот раз. Заинтересовавшись шумом, подтянулись с отчетливо читаемым любопытством на мордах рыси. Асгволд поднял руку, и гвалт стих.
      — Только что доложили, — отчетливо чеканя каждое слово, заговорил он, — что лед на море вскрылся и продолжает таять. Мы спасены.
      Повисло молчание. Конечно, трудно прямо вот так, с ходу, поверить услышанному и осознать его. Лед вскрылся. Но ведь всего несколько часов назад князь лично просил богов помочь им. Должно быть, это и есть их ответ? И что же им всем делать теперь?
      — Одно могу сказать на это, — раздался в оглушающей тишине голос принца Ламару, — за те тысячи лет, что мы живем в здешних краях, ничего подобного не случалось ни разу. И если все происходящее правда, то в этом только твоя заслуга, князь.
      После слов оборотня закричали все сразу. Джерита плакала, размазывая слезы по лицу, кто-то спонтанно затеял танцы, кто-то просто вопил во всю глотку. Асгволд опустил лицо в руки и пробормотал:
      — Спасибо вам, боги.
      — Спасибо тебе, князь, — будто эхо, откликнулся Фридрольв.
      И теперь, наблюдая за происходящей кутерьмой, Асгволд мог поверить, что они и впрямь выживут и построят новый, не похожий на прежний, мир. Он обернулся к Регвальду:
      — Утром пусть рыбаки сходят к морю и посмотрят, есть ли возможность спустить баркас. Надо бы наловить хоть немного рыбы.
      — Мы все сделаем, — откликнулся капитан. — Теперь-то уж точно все будет хорошо.
Асгволд задумался:
      — Надо будет, вероятно, построить храм. Но об этом мы после обстоятельно поговорим. Еще будет время.
      Регвальд отправился наводить порядок, а Асгволд, обняв жену, вернулся в дом. Хотелось еще немного побыть одному. В голову лезли всякие посторонние мысли — о будущем, о детях. И он уже не видел причин, почему надо отгонять их прочь.
      И не гнал.

КОНЕЦ ИСТОРИИ