Сталинград и его место в русской культуре

О фильме Ф.Бондарчука «Сталинград» мы, иностранцы и для Литвы, и для России,  можем судить лишь по отзывам телевизора и  его же рекламным кадрам. Отзывы восторгаются кассовыми сборами (а с каких это пор «касссовость» стала мерилом  художественной ценности?), кадры – либо в стиле «марсианских войн» Голливуда, либо мелодрамы на  древнем буржуазном (т.е. мещанском) уровне – вроде любви одинокого и непонятого гитлеровца к растоптанной, но всё ещё отзывчивой комсомолке. Несерьёзно как-то. Если не хуже.
(Любопытно, что эти мои туманные недоумения  недавно подтвердились громовой статьёй в «Литературной газете» № 42.  Оказывается, русская интеллигенция направила российскому министру культуры коллективное письмо с просьбой снять этот фильм с экранов страны, а лиц,  задумавших номинировать его на   Оскара, исключить в дальнейшем из всех комиссий подобного рода. И упомянутый выше «роман» немца с комсомолкой тоже вызывает презрение и гнев)
Между тем, понятие «Сталинград» уже давно оформило себе место в русской культуре. Ибо в нём раскрывается та поражающая мир гениальность, на которую  способен загнанный в угол медведь, и то поразительное упорство, которое он в таких случаях проявляет для достижения поставленной цели.
Напомним: 1942 год складывался для нас из сплошной цепи неудач и поражений. Наступление после московской победы увязло в чудовищных гекатомбах под Ржевом. Генерал-лейтенант А.А.Власов («спаситель Москвы»! Орден Ленина и орден Красного Знамени!) погубил 2-ю армию, посланную к Ленинграду, и опозорил  национальный (Петровский) флаг переходом под Гитлера. А безграмотное и бездарное майское  наступление под Харьковом привело к тому, что весь юг европейской России, от Крыма до Волги, оказался беззащитен перед «дрангом нах Остен»
Нынешние (либеральные) историки утверждают, что этот дранг (по-нынешнему драйв) остановили только зверские приказы типа июльского «Ни шагу назад» (№227), заградотряды и штрафные батальоны. Увы! Никаких сил сдерживания, кроме воинского долга, у ошеломлённых и сбитых с толку войск в том пространстве не было! Дрались (с подлинным героизмом!), потому что ненавидели врага и любили Родину, отступали, потому что не за что было в той степи зацепиться. После  «Ни шагу назад»  пятились  ещё весь август и, по сути, почти весь сентябрь,  до упора в естественные рубежи – Волгу и Кавказ.
23 августа Сталинград запылал под  немецкими бомбами, и с этого момента до января 1943 г. для его жителей началось невероятное время немыслимых страданий. Потому что они так и остались неэвакуированными в зоне боевых действий!  Берлин в апреле-1945 имел такого удовольствия всего неделю, здесь – полгода жизни в развалинах и землянках, в жестоких морозах, в грязи и в голоде. Какие там романы-мелодрамы!
12 сентября Сталин вызвал Жукова и Василевского и спросил, какие силы нужны  Сталинградскому фронту, чтобы закрыть прорыв. Ответили, что  нужна как минимум  ещё одна полнокровная  общевойсковая армия, танковый корпус, три танковые бригады и не менее 400 орудий гаубичной артиллерии. А кроме того, не менее одной воздушной армии.
«Верховный достал карту  с расположением резервов Ставки, долго и пристально  её рассматривал. Мы с Александром Михайловичем отошли подальше от стола и очень тихо говорили о том, что, видимо, надо искать какое-то иное решение.
-А какое иное решение? – вдруг, подняв голову,  спросил Сталин.
Я никогда не думал, что у Сталина такой острый слух. Мы подошли к столу.
-Вот что, - продолжал он, - поезжайте в Генштаб и подумайте хорошенько, что надо предпринять
Весь следующий день мы с  Василевским  проработали в Генштабе. Всё внимание сосредоточили  на возможности операции крупного масштаба, чтобы не  расходовать подготовляемые и уже готовые резервы на частные операции»»  (Г.К.Жуков. «Воспоминания и размышления»)
«Следующим днём», по закону подлости,  оказалось 13 сентября – когда  Паулюс ворвался в город  и растерзал 62-ю армию Чуйкова  на «островки».  Тут уже никакой Голливуд не сыскал бы эффектных кадров  в «крысиной войне» среди развалин : авиация  не могла работать по сцепившимся  войскам, а танки оказались бессильны перед разбомбленными дорогами.  В звериное дело  войны  («Священной войны», как говорили древние) вступил сам человек  во всей откровенности своей природы. И у кого не хватает мужества (или ума) увидеть того человека, а преобладает любовь к театру – тот вызывает только брезгливость.
«13, 14, 15 сентября для сталинградцев были тяжёлыми, слишком тяжёлыми днями.  Враг, не считаясь ни с чем, шаг за шагом прорывался через развалины города всё ближе к Волге. Казалось, люди вот-вот не выдержат» (Г.К. Жуков). Но русское национальное достояние – сообразительность – уже работало. Даже натиск врага оказался к делу: он ХОЧЕТ, он ОДЕРЖИМ  страстью додолбать город ненавистного Сталина – давай! Лезь в этот мешок, бросай в него все свои силы, усиливай фронт натиска  - тем легче будет захлопнуть ловушку. За спиной этих одержимых изо дня в день продолжалась работа по сентябрьскому замыслу  – в голой степи, открытой взорам, шло скрытное передвижение ударных сил, которые днём прятались по оврагам, но оживали по ночам.  И – строжайшая конспирация! Никакой переписки по операции «Уран», никаких телефонов, все распоряжения – только  устно и только непосредственным исполнителям! И ещё в ноябре немецкая разведка докладывала, что  решающую операцию  русские предпримут  против Смоленска!
«В ходе последних боёв русские серьёзно ослаблены  и зимой 1942\43 гг не смогут располагать такими же большими силами, какие имелись у них в прошлую зиму» - говорилось  в  оперативном приказе  по немецким сухопутным войскам в октябре-1942 
19 ноября – которое с тех пор отмечается как День артиллерии -  русские выступили с возражением:
«Ураганный огонь… Такого огня  я ещё не видел…. Содрогается земля…. На высоте показались танки… прошли на полном ходу  через наши позиции… Наши пушки не причиняют им никакого вреда.. Очень толстая броня  - наши снаряды её не пробивают…» (из записей румынского офицера 19 ноября).
Описание дальнейших событий  можно прочесть у самых разных историков (например, у самого А.М. Василевского в книге «Дело всей жизни»),  в задачи культурологического очерка оно не входит.  Нам  же  представляется важным лишь подчеркнуть полную неожиданность и сокрушительность этого гениального контрудара.  Четыре дня  мощные группировки трёх фронтов с севера и с юга пробивались к встрече в районе хутора  Советского – но Паулюс упрямо продолжал  атаковать  развалины сталинградских заводов, а Гитлер в Бергхофе  твердил: «Русские исчерпали человеческий ресурс… Они просто не могут организовать такое наступление. Мы-то прекрасно понимаем, что для этого необходимо. Рано или поздно их наступление захлебнётся. А тогда мы бросим в бой свежие дивизии…» (А.Шпеер. Воспоминания)
И ещё один важный момент в культуре гениальности: никогда не следует думать, что все твои задумки самым чудесным образом тут же воплотятся в действительность. Наоборот! Каждый шаг к воплощению мысли встречает сопротивление окружающей среды, и требуется огромное упорство, чтобы преодолеть это сопротивление.
Сталинградский контрудар мог закончиться ещё 18 ноября, когда Сталин внезапно вызвал А.М. Василевского с командного пункта  в штабе Юго-Западного. фронта и показал поступивший  «сигнал»: один из опытнейших и надёжнейших комкоров написал, что   вся предстоящая операция – бездарная  авантюра  штабных фантазёров и неминуемо приведёт к разгрому. Предлагалось арестовать Василевского и сорвать  его преступный замысел.  Менее чем за сутки до начала – когда пушки уже стояли на боевых линиях!
А могло закончиться 19 ноября – когда туман и снегопад  не позволили авиации подняться, чтобы обработать атакуемые позиции, и артиллерия била наугад, по площадям, а атакующие цепи ползли под пулемётным огнём на заграждения  и за первые три часа атаки сумели преодолеть лишь 2-3 километра.  Положение спас Рокоссовский - решительно бросив два танковых корпуса  на неразминированные  поля  и неподавленные огневые точки, те самые «бешеные танки на сумасшедшей скорости», о которых только и успел сообщить румынский наблюдатель.  К исходу дня они  дали наступающим  20 км прорыва.
Самым большим сюрпризом оказалась мощь окружённой  армии: «Враг создал плотную оборону к западу и юго-западу от Сталинграда… Даже беглый осмотр захваченных окопных сооружений, с массой хорошо оборудованных, защищённых и замаскированных огневых точек, с прочными и удобными укрытиями для личного состава, надёжно прикрытых искусно созданными инженерными противопехотными и противотанковыми заграждениями – всё говорило о  том, что фашисты рассчитывали  драться здесь серьёзно и долго» (А.М. Василевский. «Дело всей жизни»). Позднее выяснилось, что разведка, определяя предварительно численность окружаемой армии, ошиблась чуть ли не вчетверо: их оказалось не 80-90, а более 300 тысяч! Но медведь работал быстро и ловко, как боксёр, непрерывно нанося удары с самых разных сторон, тесня Паулюса к Сталинграду и одновременно создавая внешний фронт блокады – чтобы никто не пришёл на помощь окруженным. На ходу была разработана и создана система  воздушной блокады: «Установили строгую ответственность за порядок уничтожения вражеских самолётов с уточнением обязанностей войск внешнего фаса и внутреннего кольца окружения (самолёты уничтожались при подходе к кольцу и в период погрузки и взлёта). Была обеспечена круглосуточная работа истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков, а также дальнобойной артиллерии для уничтожения фашистской авиации на посадочных площадках внутри кольца. Работа различных сил и средств увязывалась единой системой наблюдения, оповещения и связи»
Когда были устранены  неувязки   исходного плана и Василевский распланировал ликвидацию окружённой группировки, враг снова преподнёс сюрприз: операцию «Зимняя гроза», разработанную и возглавляемую авторитетнейшим, до тех пор не знавшим поражений  генерал-фельдмаршалом Манштейном.  12 декабря из района Котельникова  двинулась на  выручку окружённым   группа армий «Дон». «Соотношение сил на фронте 51-й армии было примерно следующим: у нас – 34 тысячи человек, у противника – 76 тысяч, танков  - 77 против 500, орудий и миномётов – 147 против 340» (Василевский).
Их остановили  только 23 декабря, в 40 километрах  от  Паулюса., который уже ничем не мог помочь Манштейну.  Далее последовало стремительное отступление немцев от Кавказа, победоносное наступление советских войск  зимой 1943 года,  а также благодарственное письмо американского президента защитникам Сталинграда, «Сталинградский меч» от британского короля Сталину (шедевр ювелирного искусства, как заметил Черчилль, передавая этот подарок на Тегеранской конференции) и  восторг  всей планеты, успевшей  до печёнок возненавидеть Гитлера и его  «Майн кампф».  Сегодня от тех восторгов не осталось, пожалуй, ничего: «прогрессивное человечество» уже не видит разницы между Гитлером и Сталиным,  сам Сталинград переименован в Волгоград (с того света, говорят, пришла телеграмма: «Ладно, переименуемся.  Иосиф Волгин»),  а недавно один правоверный турист  даже помочился на Вечный Огонь в его мемориале.
Но культура тем и хороша, что она не только создаёт разные художественные  произведения вроде  «Сталинградского меча» или  фильма «Сталинград», но оставляет последующим поколениям  некие духовные ценности, которые позволяют потомкам решать новые проблемы и побеждать в новых условиях. И уроки, и традиции.
«Сталинградская традиция» в русской культуре, на наш взгляд, заключается в  способности находить в рутинных линейных процессах, которые в  роковых  ситуациях неминуемо ведут к истощению сил и к поражению, «иные решения», позволяющие коренным образом изменить и ситуацию, и процессы.  Это замечается в нашей истории давно – ещё с времён Владимира Крестителя, который внезапно скатил в Днепр недавно им же самим поставленного Перуна (да и во всех последующих «перестройках»), но «Сталинград» имеет ещё одну особенность:  способность (и готовность!) народа  в годину испытаний выносить самые невероятные невзгоды, не считаясь с самыми страшными потерями – как в блокадном Ленинграде или в немецком Сталинграде. И это не какая-то там «русская покорность судьбе», а именно осознанная готовность «вынести всё – и  широкую, ясную / грудью дорогу проложить себе». Ибо бывало ведь и наоборот: в декабре 1916 года старец Григорий Ефимович предупреждал: в войне (которая тогда ещё называлась  «Второй Отечественной», а не «империалистической») победит не тот, кто сильнее, а кто терпеливее («Претерпевший до конца спасётся»). Его не послушали, оклеветали и убили – а затем свергли и убили царя (в том числе и у себя в голове). И армия сорвала с себя погоны – «ярмо проклятого прошлого». Но погоны ей были возвращены только после сталинградской победы.
Вывод: у нашего народа несомненно есть мозги. И они способны весьма продуктивно шевелиться. Даже в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях.  Надо только не сдаваться и не терять разум.