Соловьиные вечера

   То  солнце, то  ветер, то  дождь -  в одном  майском  дне  несколько  перемен  погоды. День  пасмурный  уже  пошёл  на убыль. Вечерело. В небе  стояли  кучевые  белесые  облака, розовые с одного  бока и густо – синие с другого.
Майский  вечер был  полон  того  предзакатного  покоя, который  охватывает  не   только  природу, но  и  людей. Душа  моя, как  речка  в половодье  широко  распахнулась, заслышав вечерние  песни  пернатых.
Солнце оранжевое  спустилось  ниже  деревьев, и они застыли в  предвечерней  полудрёме.
 Это   чувствовалось  по  особой  тишине, по  едва  неуловимой  смене  освещения. 
Безо  всякой  разведки  и подготовки  вдруг  пошёл, полил  нудный  дождь. Туча  вышла  с востока и  стала  прясть  серые  нити  дождя.
Ветер  расходился то  широко, то  стихая, гнал  в поднебесье  синею  тучу.
Лишь  два часа  спустя, дождь  постепенно  прекратился. Тишину  наполнял звон  первых  комаров. 
На придорожной   берёзе-  две  скворечни. Скворцы распевают  весёлые  песенки. Они  любы  берёзе. Она  чуть – чуть колышет  ветками, молодой листвой, шепчется  с  вечерним  ветерком и  едва  заметно  шумит мягко  и  чисто, как  бы  помогая  скворцам.
В  кустах  речного  ивняка грустно  просвистела  одинокая, иволга. Высоко  в поднебесье  тихо – тихо  пропел жаворонок, свою  короткую  песню. В  сторону зарастающего  осокой и  камышами  пруда  пролетели  чирки, еле – еле видимые на  фоне  темнеющего  неба. Лесная  кукушка куковала  где – то  совсем  недалеко,  на  правом  берегу  речушки  Липенки.
Вечер  наполнялся шорохами, шелестами  и  звуками. Сумерки  сгущались, смеркалось. Аромат  цветущих  цветов и  молодых  трав  был  необычно  густ.   
Шумно  пролетел  селезень к  пруду. Кряква  поднялась навстречу, по своему,  закрякала: »Ах – ах – ах». Селезень  сел  на чёрную  гладь  пруда и поплыл  на самую  середину.
  Какой  новой и  удивительной  открывается  мне  речушка  Липенка: берега в густых кудрявых  зелёных ивняках, а левый  берег  в мелком  березняке. В сумраке неясно обрисовывался  дальний  омут и  контуры  береговых  плакучих  берёз.      
Сквозь узкие  разводы темнеющих  облаков, проглянул  серебряный  лик  луны.
На  той  стороне  берега, в черёмуховых  кустах,  запел  солист  - соловей:» Чок – чок – чок», 
Соловей, этим:» Чок – чок»  сразу  приковал  мои  ноги  у земле. Стою и  жду.  Пробная  нота обещала  так  много, что  душа моя  настроилась на лирический  лад.   
Солист  майского  вечера не  заставил  долго  ждать. Над  речушкой  Липенкой, над  лесной  опушкой, рванулась удалая  соловьиная  трель, всё  покоряя, радуя и тревожа.
- Подаррю… подаррю…подарок…  подарок…
Кому  же он бесшабашная  головушка, сулил свой  подарок?  Уж не той  ли  соловьихи, что трепыхала  крыльями  на кусте  ольхи.
Он  пел,  он пел, он сыпал  трель, за трелью и  перестала  трепыхаться  соловьиха. Поверила, поверила, пленил, пленил.
И не  только  соловьиха, а счастливыми  пленниками соловьиных  песен  были  речушка  Липенка,  лесная  опушка, молодая  трава, береговые  берёзы, и конечно  я.
Стою,  не шевелясь и слушаю, как  старается  соловей, высвистывая:» - Ти – и – ин… Тпроли… Тпроли…  Чурр… Чурр».
Крепко потягивало смолой от  сосновых пеньков, слабо  пахли  ландыши, их  перебивал  бодрый  запах  берёзовой  листвы.
Соловьи  начали  свой  сольный  вечерней  концерт. Один  начинал  посвистывать, другой подхватывал с гибким  переливом, третий щёлкал, а остальные  подлаживались под  знакомый  зачин, затем  последовало  россыпь мелодичных  колен, щёлканье, задорный  пересвист.
Я выглянул из – за  кустов  и увидел  двух  утят: торопливо перебирая  ножками – ластами, они бойко резали  чёрную воду, уходя в камыши. Хитрецы -  быстрее с глаз  долой.
Со  сметённым  треском  крыльев взлетела  утка – мама, а за нею четверо  утят, потом, после заминки, и двое, тех, что плыли  к  камышам.
Озабоченно  вереща, прилетели  две сороки, выкрикивая что – то  важное, разными  голосами. Коростель сухо  заскрипел, в  прибрежных  кустах  луговины.
С  невероятной  усладой, заливался другой соловей  на  правом  берегу, над  омутом, - да  так  запел!  -  будто   золотыми  нитками  прошил  лесную  округу:» Чив – чив  - чив»! – слышалось из  кустов  черёмух. И  тут  же в  соревнование с  ним  вступил соловей  на лесной  опушке:» Новичок … чок… чок … подррругуу… подрругуу… «.  Получилось, так как  это мне представилось, что  он  новичок, занял  цветущий  куст  калины и  ждёт  подругу.
Бодро, весело  пересвистывались  соловьи, в  березняке звучал  голос кукушки, в  орешнике  выдала  малиновка:» Можно  жить… можно  жить весной».   
Лениво и  плавно  катилась речушка  Липенка  к  городу  Костерёво, к устью, освещённая   лунным  светом и постепенно  майский  вечер  перешёл в  ночь.