Письмо с Алтая

…Собственно, есть пара мелких сюжетов, которые я привёз из поездки. Обозначу их несколькими штрихами, ибо они ждут ещё своего вдумчивого летописца.

В одной алтайской деревне жил да был некий криминальный авторитет (одновременно – участковый). Промышлял он тем же, что и другие – сбывал поросятину под видом маралятины, а также купленные в Китае алюминиевые сабли, выдаваемые за найденные в курганах тюркские клинки, настолько древние, что для них Чингисхан был далёким будущим, примерно как для нас – развитой капитализм.

И вот однажды появились могучие конкуренты из соседней Тывы, построили вместо деревни турбазу и устранили его из бизнеса (в народе говорят «отжали», что точнее, ибо это слово возводит ассоциативный ряд к… Куда-то возводит). Кстати, о Тыве. Говорят, что тамошние аборигены настолько суровы, что, когда по республике собирались проводить железную дорогу, проект заглох только потому, что местные стали отстреливать всех, кто пытался строить дорогу или хоть внешне походил на железнодорожника.

Велика Российская Федерация... Причём настолько, что некоторые её народы не подозревают о своём в ней нахождении.
 
Итак, проигравший алтайский авторитет исчез на полгода, собрав всё бабло, которое мог и даже подзаняв там и сям. Возвращение его было весьма эффектным, примерно как появление Леди Га-Га на церемонии «Оскар». 

В один из морозных дней над турбазой раздался гул. Окосевшие от пьянства (был четверг, то есть выходной) оккупанты подняли головы и увидели приближающийся маломоторный самолёт. Стальная (наполовину деревянная) машина подлетала и вскоре стал виден алтайский авторитет, который, не выпуская из рук штурвала, свесился, покрыл деревню четырёхэтажным матом и открыл в противника огонь из двухстволки.

Стрелял он, конечно, наобум, потому что самолёт трясло и мотало, но случайно первым же выстрелом угодил во флаг турбазы (на котором был изображён медведь, гордо сидящий на рогах марала, гордо стоящего на вершине скалы).

Тувинцы рассыпались по турбазе и открыли ответный огонь. Тоже наобум (потому что были окосевшими от пьянства). В связи с этим нужно отметить, что окосевшие представители… как бы политкорректнее сказать… узкоглазых народов не имеют в своей крови ферментов, расщепляющих алкоголь, что наделяет их буйством и неукротимостью.

О, читатель! Вообрази только эту эпическую сцену, когда над деревней кругами носится самолёт, когда рёва проклятий не слышно из-за града выстрелов, когда мирные жители деревни, не принадлежащие ни к одной из армий, прячут в погреба детей и телевизоры, когда затоптанным лежит полотнище, на котором гордый медведь попирает гордого марала… Это был просто Сталинград.

Кончилась битва так же внезапно, как и началась. Кто-то из тувинцев всё-таки подбил самолёт, из него показался дым и он стал уходить, быстро снижаясь, за кромку леса… Армия Тывы побежала, чтобы взять его на абордаж, а из лётчика сделать несколько пар лёгкой охотничьей обуви, но… В упоении победой и преследованием тувинцы забежали на лёд реки Чуя, он провалился и отправил всю армию к тем, в честь кого они вешали ленточки на деревьях. К духам местности.
Алтайский же авторитет приземлился удачно, вернулся и к бизнесу, и к правоохранительной деятельности. Что, впрочем, одно и то же.

Второй наш сюжет… отсылает нас к легенде о Вильгельме Телле. (Увы! Не читал твой покорный слуга оригинала этой легенды, так, в пересказах, нахватался по верхам и крякает сидит в своих Мытищах. Типа, там лучник поставил яблоко кому-то на голову и стрелял в него, причём успешно. Типа того).

Итак, идёт бурная алтайская свадьба. Трясётся столица республики и вся республика. Играют национальные инструменты, пожираются туши маралов, баранов, яков и вообще всего, что имеет шкуру и рога. И в разгар этого дионисийского торжества за одним из столов возникает спор.

Поспорили два алтайца. Один из них был вооружён пистолетом «Макаров», а второй – пистолетом «Стечкин» (они же пришли на свадьбу; впрочем, местные вооружаются до зубов независимо от того, куда пришли). И вот один говорит: да что твой Стечкин! Им только по воробьям стрелять! То ли дело – Макаров! Рельс пробивает за сто метров! Владелец Стечкина, обижаясь, отвечает:

– Сам ты марал! Стечкин мой и бронежилет пробьёт, не то что твою тупую башку!

– Да ничего он не пробьёт, пистонами стреляет твоя игрушка! Иди на свою женскую половину!

– Сам иди на женскую половину, я мужчина и глава рода, а ещё у меня дядя в УВД работает!

– Если бы у тебя дядя в УВД работал, ты бы с двумя Макаровыми ходил, как уважаемый мужчина, а не со Стечкиным, как моя младшая сестра!

– Мой Стечкин три шкуры марала пробьёт!

– Да ведро он даже не пробьёт, твой Стечкин!

В общем, круто заспорили. Вскоре вся свадьба переместилась на улицу, чтобы поглядеть на импровизированное состязание. Владелец «Макарова» надел себе на башку ведро и отошёл на 30 шагов, не переставая спорить и из-под ведра. Гулко доносились его пророческие слова о главе рода и младшей сестре с пистолетом.

Владелец «Стечкина» прицелился и выстрелил, попав прямо в центр ведра. Ну что ж… Он оказался прав. Пуля пробила ведро насквозь и вылетела с другой стороны. А свадьба плавно перешла совсем в другое мероприятие.

Вновь заиграли национальные инструменты и стали пожираться туши маралов, баранов и яков… Тостующие наперебой превозносили отвагу и мудрость безвременно ушедшего владельца «Макарова», который, без сомнения, летал где-то поблизости, вместе с сонмом других духов, которыми так богата Республика Алтай…

Нет хэппи-энда? Но это смотря что считать хэппи-эндом. В первом случае была успешная карьера, во втором – мощь русского оружия. Впрочем, не автор мрачен, а материал, из которого он черпает…