Посторонним как Жорж В

                Подарок для моей любимой Лели Куриленко
     Лукьян Лукьяныч, завершив  " Барыню " каким - то совершенно непотребным коленцем, наименования коему не было на языках человеческих, неожиданно воззрился на дремлющего за богато накрытым столом башмачника, а потом, переведя выпуклые, лихорадочно блестевшие глаза на Бальзаминова, с интересом рассматривавшего расписные гармоза прохожей блондинистой девки, крючковатым носом неприятно напомнившей о племенах идумейских, еле слышно сказал :
     - Смотрите не перепутайте, Бальзаминов : ежели русская патриотка Захарова разродилась в Нью - Йорке, то высранный вибрион автоматицки очучивается гражданином партнерской страны, положившей болт на могущество в кучах открытонебных пространств с летающими тама тучками, а вовсе не медведями, но, в то же время, факт нахождения Лизки Песковой Парижем вовсе не гласит.
     - Об чем не гласит ? - запинаясь уточнил Бальзаминов, оторвавшись от блондинистой.
     - А об всем, - охотно ответил Лукьян Лукьяныч, перевозя русскую мафию за океан усилием воли мысли, - не гласит. Поскольку Дитушка имеет право отчитаться о доходах дебеторской укредитованности малого бизнеса какого, то Лизка укупила пол - столицы гнусных и трусливых франков по обету.
     - Обет даден, - гулко, как конь, произнес проснувшийся башмачник, ударяя себя по кожаным штанам. Он сменял их у православных байкеров Крыма, прямо вышел к людям и предложил за доллар цент, чем и вызвал Великую экспансию сорокового. Тогда еще Путина переизбрали на пятнадцатый срок демократии, мумифицировали величайшего и поместили под Чернобыльский саркофаг, так как вернулась Украина целиком по воле кавээнистого бандеровца в сферу притяжения, поставив раком некогда революционных свидомников и рагульников, а ведь блоггер - нацист Несмиян предупреждал, товарищи, указуя на фашизм и генный цид.
    - Цид, - задумчиво протянул Бальзаминов, закатывая зрачки, - есть такая трансгел Ангел Цид.
    - Сам знаю ! - заорал Лукьян Лукьяныч, с ненавистью плюнув в лицо Бальзаминова. - На, сука !
    - Ты пошто мне рожу - то заплевал ? - выяснял парадигм Бальзаминов, оттираясь рубахой башмачника, по причине загрязненности окружающей следы оставившей чумазые разводы на одухотворенной семидесятипятилетием великой победы физиономии нашего героя, двадцать лет выруливающего раззорю и не потреплю к росту поширше, поширше.
    - А чтоб соответствовал вяще образу подобия инфильтрующегося в купецкий куток субъекта, - непонятно, словно разъясняющий любую х...ню министр или сам президент России, жующий кал глупости и бараньей направленности в помыслах осенить, приобщая чутка ничтожных к стратегичности во все стороны, пояснил Лукьян Лукьяныч, - охмуряющего Анфису или Раису, по х...й.
   - Как же по х...й, Лукьян Лукьяныч, - не осознавал ситуации Бальзаминов, стремительно разоблачаясь, - если им капитал оставлен мажоритарно и дистанционно ?
   - А так, - подносил одежды башмачника Бальзаминову Лукьян Лукьяныч, подмигивая и гримасничая, - мажоритарно как Конституция, а дистанции удерживают прыгающих вдаль спортсменов меж страниц Мопассана, наконец - то верно понятого Лелей Куриленкой, ставшей красавицей, хотя и ругался Ивлукич оскорбительно, обнаружив ум зачаточности у недурственной титьками женщины.
    - Дык ему ум или титьки востребованы ? - не успокаивался Бальзаминов, обрядившись башмачником.
    - Когда как, - задумался Лукьян Лукьяныч, тоже, так сказать, в свое время, профигурировав башмачником, но уже в шинели.
    - Как когда, - бормотал Бальзаминов, выходя на Тверскую.
    На Тверской тогда неспокойно было. Смеркалось. Прямо посреди Тверской сидели на сраках правители великой кучами страны, решая разрешить голосовать дистанционно, поправляя Трампа Пушковым и Шапирой, выращивая процент и правя статистику Сартра. А больше и сказать нечего. Но видеть таковского тоже не хочется. Потому - то, моя милая прелестная Леля, и Посторонним В, а он дядей был Пятачку, не как - нибудь.