Подарок морского черта 22

Август подходил к концу. В вазе на столе янтарем светилась сочная виноградная гроздь. Одинокая пчела, завидев роскошное угощение, упрямо и монотонно билась в стекло, пытаясь до него добраться. В воздухе, напоенным ароматами поздних цветов и близкого моря, разливалась ленивая нега.

Однажды в дом Веласкесов заглянула старшая сестра Бьянки сеньора Мария, женщина строгая и серьезная. Пообщавшись о чем-то с сестрой на кухне, уже уходя, она заглянула в комнату к племяннику. Тот сидел за своим компьютером и работал.
- Зашла проститься с тобой, Мигелито, - произнесла она, грузными шагами подходя к столу. Наклонилась и расцеловала Мигеля в обе щеки. – Рада была повидаться.
- Я тоже рад, тетушка, - приветливо улыбнулся Мигель. – Привет Раулю.
Тетушка кивнула и посмотрела на племянника пристально, словно пытаясь разглядеть что-то в его душе.

- Скажи-ка ты мне, мальчик, правду о своей Марине. Какая она на самом деле?
- Марина? – Мигель удивленно поднял брови. – Она необыкновенная! Во-первых, она иностранка, во-вторых, годиться мне в матери, в-третьих, разведена и совершенно не умеет готовить гаспаччо. Но я с ней безумно счастлив.
Он пожал плечами и развел руки в стороны, словно извиняясь за свою странную привязанность. Но тетушка улыбнулась и потрепала его по волосам.
- Это и называется любовь, Мигелито, мальчик мой. Держи ее крепче, не выпускай из рук, потому что она – настоящее сокровище! – чмокнула его в щеку еще раз и вышла из комнаты.
- А то я не знаю! – усмехнулся Мигель, почувствовав тепло в душе, и попытался сосредоточиться на работе.

Но в комнату вошла Марина. Она на цыпочках, чтобы не мешать работающему Мигелю, прошла мимо его инвалидной коляски, открыла дверцу платяного шкафа и что-то положила на полку, повернулась и снова попыталась пройти мимо. Но Мигель развернулся ей на встречу вместе со своим креслом, схватил за руку и потянул так, что в следующую секунду она оказалась у него на коленях. Он так крепко сжал ее в объятиях, что Марина испуганно пискнула:
- Ой! Ты что?..
- Выполняю наказ тетушки. Она велела крепко держать тебя и не выпускать из рук, потому что ты – настоящее сокровище.
- Это тетя Мария сказала? – голубые глаза изумленно округлились.
- Да. – А дерзкие руки уже забрались под блузку, уже ласкали нежную кожу спины, в черных глазах разгорался магический огонь. - А кто-то боялся, что его не примут в этом доме.

Только губы приблизились к губам, только голова Марины пошла кругом от волнующего запаха его кожи и волос, как скрипнула входная дверь и без стука (вот бесцеремонная!) на пороге комнаты появилась Хуанита.
- Что, голубки, все воркуете?! – фыркнула она с возмущением. – Вот, Мигель, тебе очередная коробка с пирожными. Ешь, поправляйся. Достал меня уже этот пончик!
Марина с сожалением поднялась с коленей Мигеля, поправляя блузку. А его сестра небрежным жестом выставила на стол картонную коробку с изображением изящного веночка на крышке.

- Таскается за мной хвостом, каждый день перед закрытием магазина приносит мне коробку с пирожными. А эти – она махнула рукой в сторону подарка и добавила, слегка кривляясь, – назвал в мою честь. Сказал, что в них, как и во мне, сочетается терпкость горького шоколада со светлой нежностью взбитых сливок!.. Прикиньте!
Марина с любопытством заглянула под крышку коробки и покачала головой:
- Однако, романтичный юноша этот Рафаэль! Готова поспорить, что он еще и стихи пишет.
- И чем ты не довольна, сестричка? – поинтересовался Мигель. – Кондитер он действительно классный, весь в отца – лучшего кондитера в городке.
- Он что не понимает, что столько сладкого есть вредно? Хочет, чтобы я растолстела и стала, как он, пышкой, пончиком? Дурак! – фыркнула презрительно и плюхнулась на кровать. – Что он ко мне привязался?
- Не кокетничай, Хуанита, ты прекрасно знаешь, что бедный парнишка в тебя влюбился по уши.
- Почему это он бедный? Это я бедная, не знаю куда от него спрятаться. – Девушка сверкнула возмущенно карими глазами.
- Да, жаль мне его: врагу не пожелаешь влюбиться в такую стервочку, как ты! – заявил Мигель, пытаясь спрятать насмешливую улыбку.
- Это я стервочка?! – вскинулась сестра. – Да я настоящий ангел, да будет тебе известно! И не собираюсь водиться со всякими толстяками, будь он трижды лучший кондитер в городе.
Мигель недоверчиво покачал головой и поцокал языком:
- Видели мы таких ангелов с рожками и копытцами! А ты знаешь, что Рафаэль теперь чуть ли не каждый вечер ходит в спортивный зал и занимается на тренажерах?
- И что?! – презрительно фыркнула кокетка.
- А то, малышка, что только большая настоящая любовь толкает человека на такие подвиги! Рафаэль ради тебя борется с собственной природой. А это чего-то стоит. Но ты, безмозглая дурочка, вряд ли сумеешь оценить. Тебе ж больше по сердцу смазливые, но циничные придурки вроде Хорхе, которые жаждут одного – затащить тебя в свою постель.
- Я давно рассталась с Хорхе! – Хуанита вскочила с кровати, возмущенно всплеснув руками. – И я не виновата в том, что все парни – похотливые животные! И ты от них не далеко ушел, братец!

В прекрасных глазах Хуаниты блеснули злые слезы.
- Ну вот, и мне досталось, - вздохнул Мигель примирительно. – Не злись, малышка! Посмотри внимательно на Рафаэля и поймешь, что не все парни такие. Ну кто из толпы твоих поклонников каждый день дарит тебе романтические подарки и называет твоим именем пирожные? Кто из них истязает себя на тренажерах, чтобы поймать хоть один твой благосклонный взгляд? То-то и оно, что только один. И зовут его Рафаэль.
- Его зовут пончик! – выкрикнула Хуанита, бросаясь к двери. – Ты меня еще сосватай за этого толстяка!
- Нет уж, в свахи я не гожусь, - замотал головой Мигель, усмехаясь. – Сами разберетесь. Но приглядеться к этому парню советую.
Хаунита, уже держась за ручку двери, выпалила:
- И что я там увижу под слоем жира? – и снова фыркнула.
- Любящее сердце, дурочка.
- Сам ты дурак! – и хлопнула дверью так, что дрогнули стены дома.
Мигель и Марина посмотрели друг на друга и одновременно вздохнули:
- Бедный Рафаэль! – и засмеялись такому совпадению мыслей.
- А ведь ухаживания этого милого толстяка не безразличны нашей кокетке! – заявила Марина и со значением покачала головой. – Ей приятно, но признаться в этом боится даже самой себе, ведь образ этого поклонника никак не соответствует образу сказочного принца или рыцаря.
- Я и говорю – безмозглая дурочка! – заключил Мигель.


Теплым бархатным вечером в самом конце августа все собрались в баре «Морской черт», чтобы отпраздновать день рождения Хуаниты. Сердцеедке и красотке исполнялось двадцать лет, поэтому на праздник пожаловали все ее поклонники, друзья и приятели.
Виновница торжества в умопомрачительном платье, которое они купили вместе с Мариной в Барселоне, для чего целый день мотались по магазинам, с царственном величием принимала подарки. Уже целая груда ярких коробок и цветов громоздилась на столике в углу, а народ все подходил, все дарил и дарил новые. Одним из последних, застенчиво улыбаясь, подошел Рафаэль и протянул ей небольшую синюю коробочку, завязанную голубым бантиком.
- С днем рождения, Хуанита.
- Хм, опять пирожное? – высокомерно хмыкнула красотка.
- Нет.
- А что?
- Открой, посмотри.
Любопытство пересилило, и Хуанита развязала голубую ленточку и приоткрыла коробку. На темно синем шелке лежал, свернувшись уютной змейкой, изящный серебряный браслет. Даритель застыл, кажется, даже перестав дышать. Брови девушки удивленно поползли вверх.

- Красивая штучка… - фыркнула Хуанита, не сдержав восхищенной улыбки. А Рафаэль покраснел от счастья и растерянно захлопал длинными ресницами. Кажется, подарок понравился! Он топтался у стола с подарками и молчал. И уходить от самой красивой девушки на свете не хотелось, и сказать больше было нечего.
Марина, устроившись вместе с Мигелем и Бьянкой за крайним столиком на открытой террасе бара, чувствовала себя немного скованно среди толпы веселой шумной молодежи, но с удовольствием наблюдала за праздником из своего уголка. Зато Мигель оказался в центре всеобщего внимания ничуть не меньше сестры. К нему то и дело кто-то подходил, пожимал руку, что-то шептал на ухо, улыбаясь приветливо или благодарно. Ведь всех из присутствующих Мигель знал с детства, со всеми дружил, а половине городка помогал решать возникающие с компьютерами проблемы. Мигель был весел и общителен, и никто бы не догадался из посторонних, что парень сидит не на обычном стуле, а в инвалидной коляске и лишен возможности ходить.

Когда всеобщее веселье, подогретое выпитым вином, достигло того градуса, когда душа поет, а ноги сами рвутся в пляс, Мигель поднял руку, привлекая к себе внимание гостей.
- Рафаэль, друг мой, иди сюда! – громко позвал он скромно прятавшегося в тени приятеля. – И неси гитары. Они спрятаны за барной стойкой.
Радостный шепоток порывом ветра прошелестел над террасой «Морского черта». Марина с удивлением уставилась на возлюбленного. Гитара? Он играет на гитаре? Чего еще она не знает о Мигеле? Рафаэль, неуклюже протискиваясь грузным телом между столиками, принес две гитары и подставил себе стул рядом с креслом Мигеля. Тот, взяв в руки один инструмент, тихонько перебирал струны, настраивая.
- Не знала, что Мигель играет на гитаре, - шепнула Марина на ухо Бьянке.
- С самого детства, - улыбнулась та. – Как-то сам научился. У него очень хороший музыкальный слух. А на тринадцатилетие отец подарил ему гитару.
- Это наш тебе подарок, сестричка! – заявил Мигель, с улыбкой глядя на Хуаниту, а Инес, сидящая за соседним столом, выхватила свой смартфон, готовясь снимать видео.

Многозначительно переглянувшись с Рафаэлем и ободряюще подмигнув ему, Мигель коснулся струн умелыми пальцами. Зазвучала романтическая мелодия, и друзья дуэтом запели песню о любви к самой красивой девушке на свете. Видимо, Хуанита не ожидала такого подарка, потому что глаза ее округлились, а хорошенький ротик приоткрылся от удивления.
Песня рассказывала о безнадежной любви застенчивого парня. И мелодичные гитарные переборы рассыпались по притихшему вечернему пляжу, легко уносимые в море порывами теплого ветра. Марина заподозрила, что стихи к песне написал никто иной, как влюбленный поэт-кондитер. А тот сначала прятался за спиной своего товарища, да и голос его тихий, но очень красивого бархатного тембра, звучал еле слышно. Но постепенно смятение души все-таки перелилось в песню, и голос стал крепнуть, наливаться силой и уверенностью. А хитрый Мигель, по началу тянувший голосом за собой застенчивого друга, стал уступать ему, ушел на задний план. И последние слова Рафаэля прозвучали, как искреннее признание в любви: «Ты самая красивая на свете, возьми в подарок мое сердце – самое ценное, что у меня есть». Раздался гром аплодисментов и одобрительные возгласы. А Хуанита, вдруг залившись густым румянцем, скромно опустила ресницы. Все она поняла, эта коварная неприступная красотка!

- Здорово, Мигель, Рафаэлито! – кричали благодарные слушатели.
Кто-то аплодировал, не щадя ладоней, кто-то подходил и похлопывал Мигеля по плечу, кто-то даже с благодарностью пожал ему руку. А Марина с восторгом и изумлением смотрела на своего возлюбленного. Сколько же любви, добра и света вложил Господь в этого человека! Почему кому-то от природы достается все, а кто-то вынужден довольствоваться жалкими крохами? Видимо, родители Мигеля очень любили друг друга. И эта искренняя любовь негасимым пламенем горит до сих пор в душе сына, освещая и согревая всех вокруг. Сколько же в нем красоты, талантов, душевной щедрости, что даже прикованный к инвалидной коляске, он, не скупясь, делится теплом своего сердца с близкими ему людьми! Ну как можно не любить такого, не восхищаться им?! Почувствовав, что к глазам подступают невольные слезы, Марина поспешно отвернулась и уставилась повлажневшим взглядом на море.
- Давайте танцевать! – раздался призывный возглас, и вся толпа гостей взорвалась радостными криками.

Спустя пару минут на площадке возле террасы образовался круг из зрителей, жаждущих волнующего зрелища. Для всего городка Хуанита была признанной королевой танца. И она не стала скромно стоять в сторонке, вышла в центр круга, потянув за собой одного из поклонников. Зазвучала музыка, и ноги танцоров стали ритмично взбивать песок, а руки их, повинуясь мелодии, вычерчивали в сумерках изящные, романтические узоры.
- Хороша, красотка, хоть и стервочка! – восторженно вздохнул Мигель, обнимая Марину за плечи. – А танцует точно лучше всех.
- Хуанита прелесть, я ее очень люблю, - кивнула Марина. – И вовсе она не такая уж и стервочка. Не сгущай краски!  - Она бросила испытующий взгляд на Мигеля: - Я и не знала, что ты так хорошо играешь на гитаре. Сколько в тебе талантов!
- Да я вообще классный парень! – самодовольно улыбнулся тот.

Марина тихо рассмеялась.
- Согласна! Только слегка самоуверенный и чуть-чуть заносчивый.
- Ну, должны же быть у меня хоть какие-то недостатки! Ведь даже на солнце есть пятна.
- Ты невыносим, Мигель! – засмеялась Марина, театрально закатив глаза.
Они с удовольствием, сидя на краю террасы, наблюдали за танцующими. А зрители специально раздвинули свои ряды, встали полукругом, чтобы Мигель со своего кресла хорошо видел тех, кто солировал. Хуанита, с радостью отдавшись любимому занятию, танцевала то с одним партнером, то с другим. Рафаэль скромно топтался с краю.
- Рафаэль, смелее! – крикнул Мигель, подбадривая приятеля и хлопая в ладони в такт мелодии.

И скромный кондитер встрепенулся, набрал в грудь побольше воздуха и шагнул к прелестнице.
- Можно с тобой потанцевать? – спросил он девушку.
- Валяй, - королева танца милостиво кивнула.
Пончик зарделся от счастья и стал притопывать, приплясывать рядом с изящной красоткой, все еще опасаясь коснуться ее руками. Но музыка была такой зажигательной, такой веселой, что первоначальная скованность оставила парня. Зрители улыбались и посмеивались, наблюдая, как толстяк с грацией бегемота отплясывает сальсу. Веселья добавляло совершенно серьезное, сосредоточенное выражение лица танцора. Он нелепо дергал руками, крутил выпирающим животом, взбрыкивал объемным бедром, как застоявшийся в конюшне жеребец.

Спустя пару минут Мигель, смеясь, выкрикнул, перекрывая звуки музыки:
- Рафаэлито, малыш, надо крутить бедрами, а не животом. Бедра – это та часть тела, что находится ниже талии!
- Сначала скажи, где мне ее искать, эту талию? – растерянно моргая длинными ресницами спросил Рафаэль и похлопал себя по бокам обеими руками. Талии на его крупном теле не было. Покатые плечи плавно переходили в широкие бедра без всякой талии.
Вся толпа зрителей дружно грохнула от хохота. А незадачливый танцор продолжал, ничуть не смущаясь, извиваться и взмахивать руками и ногами, не попадая в такт музыки. Это было так смешно и нелепо, что смех зрителей уже не смолкал, а праздно гуляющие по набережной туристы прилипли к парапету, пытаясь рассмотреть, что такое смешное происходит на площадке возле «Морского черта». Теплый ветер то и дело подхватывал очередной взрыв смеха и уносил далеко в море.
- Рафаэль, - сгибаясь пополам от хохота, воскликнул Мигель, - тебе не кондитером, а комиком надо быть. Честное слово, народ толпами будет валить на твои представления!
- А это мысль, братишка! – улыбнулся Рафаэль открыто и радостно, продолжая свой уморительный номер.

Развеселившаяся Хуанита уже не могла танцевать и, прижимая руки к животу и пошатываясь на подгибающихся ногах, хохотала, слегка повизгивая, рядом с горе-танцором. Сквозь дружный хохот публики с трудом пробивались гитарные аккорды и звуки барабанов.
- Хватит, пончик! - взмолился Мигель, одной рукой вытирая выступившие на глазах слезы, а другой растирая правое бедро. – У меня от хохота нога разболелась.
Но Рафаэлю уже было трудно остановиться. Растеряв остатки застенчивости, он продолжал свой комический номер на радость публики.
- Что ты сказал? – Встрепенулась Марина и схватила Мигеля за плечо. – Повтори, что ты сказал!

Мигель, порозовевший от долгого смеха, с влажно блестящими черными глазами, повторил:
- У меня нога от хохота разболелась… - и, вдруг изменился в лице и побледнел, уставившись изумленным взглядом на свои ноги. – Я чувствую правую ногу, керида... Знаешь, как будто отсидел ногу, и теперь покалывает тысячью иголочек.
- Мигель! – закричала Марина и бросилась ему на шею.
Вскоре все позабыли про танцы и толпой окружили растерянно улыбающегося Мигеля. Сквозь град вопросов: «Что случилось?», «Неужели?», «Правда, что ли?» тянулись руки, жаждущие непременно потрогать ногу Мигеля и проверить, действительно ли он что-то чувствует. А Хуанита, вытерев счастливые слезы, спросила у Рафаэля?

- Ты ведь специально это придумал с танцами? Я ведь помню, что в школе ты совсем неплохо танцевал, даже лучше многих.
Тот кивнул, виновато опустив голову.
- Ну, по – моему весело получилось. Смех – это же лучшее лекарство в мире! – И поднял на красавицу карие, чуть на выкате глаза.
Хуанита ничего не ответила, просто подошла и, обняв за шею, нежно поцеловала обалдевшего парня прямо в губы…
http://proza.ru/2020/05/24/438