Подарок морского черта 23

В середине января Марина с Мигелем поехали в Россию в отпуск на целую неделю. Но прилетели они не в Москву, а в Санкт-Петербург. Северная столица встретила гостей небольшим морозцем и легким снегопадом. Крупные мягкие хлопья снега кружились в морозном воздухе и плавно опускались на землю, как будто в небесах кто-то взбивал пуховую перину.

Пару дней они гуляли по городу, любуясь его изысканной красотой, даже сходили в Эрмитаж. Хотя Мигелю еще было трудно долго ходить: ноги быстро уставали, несмотря на помощь трости, на которую он опирался. А потом Марина взяла в прокат автомобиль, и они поехали за город.
Серая лента шоссе стелилась под колеса машины вдоль берега залива. Впрочем, воды было не видно. В этом году мелкий залив быстро замерз, покрылся льдом. И за узкой лесополосой далеко простиралась искрящаяся на солнце снежная равнина.

Дорогу с обеих сторон окружал лес. Заснеженные деревья утопали в сугробах, отчего лес казался непроходимым, диким, сказочным.
- Керида, а почему мы приехали не в Москву, а в Петербург? – Спросил Мигель, рассеянно крутя пальцами поставленную между коленей трость. – Ведь в Москве твой дом, твои друзья, знакомые. Да и в своей квартире жить было бы проще, чем в гостинице.
Марина помолчала, сосредоточенно вглядываясь в уходящую вдаль дорогу.
- Нет никакой квартиры, Мигель. Давно уже нет. Я ее продала… Да и зима в этом году в Москве не такая снежная, как здесь. А ты же хотел посмотреть настоящий зимний лес.
Мигель бросил на нее полный нежности и благодарности взгляд.
- Ты продала квартиру, а деньги потратила на мое лечение? – вопрос прозвучал, как утверждение.
- Какая разница, Мигель? Главное, что ты ходишь. Да и не нужна мне квартира в Москве. Не люблю этот суетливый город и никогда не любила.
- А как же работа?
- Приезжая по работе, всегда можно на несколько дней остановиться в гостинице.

Заметив ныряющую в лес узкую боковую дорожку, Марина притормозила и повернула руль вправо. Машина остановилась в пятидесяти метрах от основного шоссе. Здесь уже не было видно асфальта, и дорога, укатанная колесами, казалась девственно чистой и белой, как лист бумаги, на котором можно было писать новую повесть.
Они выбрались из машины, и лес сразу обступил их со всех сторон. Тонкие березы, согнувшись под тяжестью снеговых сугробов, перекинулись ажурными серебряными арками через дорогу. Мохнатые ели склонили одетые в белые шапки макушки, разглядывая гостей. Маленькие ёлочки, как любопытная детвора, выглядывали из глубоких сугробов. Несильный ветер покачивал заснеженные кроны, отчего казалось, что деревья в лесу переговариваются, перешептываются, по цепочке передавая друг другу весть о двоих путешественниках, пожаловавших к ним во владения сказочного Деда Мороза.

Мигель, опираясь на свою трость и немного прихрамывая на левую ногу, прошел несколько шагов и остановился, задрав голову вверх, с благоговением вслушиваясь, всматриваясь в зимнюю сказку. Белое холодное солнце зацепилось за макушку ели и сверкало, разбрасывая вокруг золотые и серебряные искорки. Мигель с удовольствием вдохнул полной грудью вкусный морозный воздух и прикрыл глаза, вслушиваясь в живую лесную тишину.

Марина зачерпнула горсть снега и, слепив снежок, прицелилась и запустила его в мохнатую еловую лапу прямо над головой Мигеля. Пушистая снежная рукавица соскользнула с дерева, осыпав Мигеля легким искрящемся снегом. Тот растерянно заморгал и слизнул с губ кончиком языка снежинки, а потом улыбнулся радостно, как ребенок:
- А они холодные…
Растаявшие снежинки сверкающими каплями дрожали на густых черных ресницах, а в глазах застыл детский восторг.
- Кажется теперь я знаю из какой ты сказки, принцесса, - сообщил он тихо подошедшей Марине и, выпустив из руки трость, провел пальцами по ее щеке. Трость упала в снег.
- Из какой? – спросила она, заглядывая в глаза любимого.
- Из снежной.
Она обеими руками подняла воротник его куртки, укрывая шею от холода:
- Добро пожаловать в мою сказку, керидо. Без тебя в ней было пусто и холодно.
- Господи, за что мне такое счастье?

Мигель заглянул в ее глаза и увидел бескрайнее синее небо, чистое, без единого облачка или птицы, небо, полное покоя и радости. Он склонился к ее лицу, осторожно убрал выбившуюся из прически светлую прядь, и стал целовать с безграничной нежностью и любовью. Вдруг Марина засмеялась, уворачиваясь от поцелуя.
- Ты что? – удивился Мигель.
- Вспомнила, как в детстве бабушка говорила, что целоваться на морозе нельзя.
- Почему? – черные, как маслины, глаза изумленно округлились.
- Губы потрескаются!
- Ерунда! Не верю! – решительно заявил Мигель и сгреб Марину в охапку, не давая вырваться из крепких объятий.

Белка в серой зимней шубке выбралась из своего дупла и с любопытством посмотрела на странных пришельцев. Прошмыгнув по еловой ветке, она обрушила на них целую снежную лавину. И тончайшая, сверкающая серебром кисея закрыла их от любопытных взглядов.
- Ух ты! – засмеялся Мигель и потряс головой, стряхивая снег. В густых черных кудрях бриллиантовыми искрами заиграли запутавшиеся снежинки.
- Пошли в машину, - потянула его Марина за рукав, - а то еще простудишься с непривычки.

И они пошли по дороге взявшись за руки. Серебристые тонкие стволы берез, образовывавшие над ними снежные арки, хрустально позванивали, а великаны-ели махали в след пушистыми лапами. И слух уловил в шепоте заснеженных крон сказочного леса: «До встречи!»…
А у обочины в снегу так и осталась лежать забытая и уже ненужная трость…

                конец.