Случай из жизни

  Однажды теплым летним вечером сижу я на даче, помешиваю ложечкой чай в стакане и вполглаза смотрю телевизор. А там показывают какую-то душещипательную мелодраму из "совковых" времен. И тут налетела на меня госпожа Ностальгия, и обволкла меня, старика, своими эфемерными шелками с ног до головы. Вспомнился мне один трагикомический случай из моей молодости.

   В ту пору я, молочно-восковой спелости инженер, уже второй год трудился в одном сельскохозяйственном институте. И положили мне за все про все 120 рэ в месяц. Много это или мало? - спросите вы. Судите сами. К примеру, уборщица получала тогда 80 рублей. А вот если в обувном за углом выбрасывали женские финские сапоги, за которыми давились, то они стоили те же 120 рэ.

   Но я в очередях не давился. Я ходил на работу. И был у меня один сослуживец, как теперь принято говорить коллега, Боря Гильман. Мы подружились. Был Боря молодым человеком без вредных привычек: не пил, не курил и по бабам не бегал. Но была у него одна мечта, что не давала ему покоя и лишала сна, - побывать в Европе. (Сразу скажу: для простого советского человека, каким Боря и являлся, в Брежневские "застойные времена", о которых некоторые сейчас льют крокодиловы слезы, - мало осуществимая мечта.)

   Но уж больно хотелось Боре побродить по старой Венеции. Начитавшись Хэмингуэйя, хотел он в Испании посмотреть бой быков, а в Австрии послушать Венскую оперу. Мечты, мечты - сказал бы поэт.

   Однако в те времена прежде, чем побывать на "загнивающем Западе", сначала нужно было съездить в одну из "братских стран народной демократии", то есть в Польшу, Венгрию,Чехословакию и т.д. Одним словом в одну из тех стран, которые теперь нас больше всех ненавидят. То есть нужно было доказать свою моральную стойкость против вируса разных там "западных штучек". И Борис выбрал Польшу. Уж не знаю, почему. Может потому, что тогда шутили: "Курица - не птица, Польша - не заграница."

   А шел, между тем, 1969 год. Год не простой, а чем-то даже очень замечательный...

   Однажды вечером в нашей квартире (жил я тогда с родителями) раздался звонок в дверь. На пороге стоял Борис. В свете тусклой лампочки, висевшей в прихожей, я не мог его как следует рассмотреть, но сразу почувствовал, что парень не в себе. Мы прошли в мою комнату. Я взглянул на него и обомлел: Борис был белее савана. Из-за пазухи он достал бутылку водки. Руки у него тряслись, как у еще не опохмелившегося пьяницы. В чем дело? За столом он поведал свою историю.

   Его, как и всех желающих поехать по турпутевке за границу, вызвали в райком партии (компартии - другой просто не было), чтобы провести с ним, бедолагой, инструктаж: как должен вести себя там советский человек.

   На тамошних баб не заглядываться (своих мало?), "Playboy" не листать (на "купить" у нашего туриста просто денег не было), ходить строем желательно плотными рядами и петь "Интернационал", чтобы, не дай Бог, случайно не вылетело изо рта какое-нибудь крамольное словцо. (Шутка)

   Над зеленым сукном, покрывавшим длинный стол, торчала дюжина седых, лысых, с белыми бородами и без оных голов. Вопросы задавала та голова, что торчала посередине. Остальные молча кивали в знак согласия. Борис, затаив дыхание, сидел перед ними как на Страшном суде. Старец молчал, выбирая вопрос позаковыристей, чтобы срезать испытуемого. Наконец, его полушепелявший рот произнес: "Скашите молодой человек, какое самое фашное событие происошло в этом году?"

   У Бориса прямо с сердца камень упал. Ну кто ж этого не знает? Он набрал побольше воздуха и со счастливой улыбкой выпалил: "Высадка первого человека на луне!" (Это был американский астронавт Армстронг.)

   Лицо вопрошающего сморщилось, радостно хихикая: "А фот и нет! А фот и непрафда! Глафное событие - это пленум ЦК нашей партии по пофышению удоя короф." Остальные дружно закивали. "Фам надо сначала пофысить политическую срелость, а потом уше по Ефропам кататься. Следуюший!"

   После окончания комиссии, когда уже ее члены расходились, один из них, проходя мимо обескураженного Бориса, прошелестел ему на ухо: "Вы сначала в Биробиджан съездите, а потом..."
(Биробиджан - главный город Еврейской автономной области, находящейся на границе с Китаем.)

   Борис не дал ему договорить. Он толкнул старика в грудь, тот и упал. Много ли ему надо? Раздались крики. Подлетела милиция. (Ее в райкоме - хоть отбавляй.) Парня скрутили. После допроса и подписки о невыезде отпустили домой. (Благо старичок быстро оклимался.) Я еще помню пошутил: "Ты не робей. Наш коллектив возьмет тебя на поруки." Не вышло. Из комсомола Бориса выгнали. С работы уволили. Скажи спасибо, что не посадили. Но все равно: жизнь человека пошла под откос.

   А в Польше он оказался через 22 года проездом на ПМЖ в Германию.