стул

Я скоро умру, возможно и сегодня, я чувствую это. Тело мое износилось, ноют поломанные десятки раз ноги, плохо сросшиеся и чужие. Я стар и обшарпан, но более всего износилась моя душа. Я всегда тянулся к людям, но они поворачивались ко мне задом, ни один никогда не говорил со мной, и наверное не любил… только пользовались моей безотказностью, это горько.
    Сколько их было в моей жизни, таких разных? Я помню всех ну или почти всех. Семеныча, который с криком: «Ах ты паскуда, выпил последнюю водку!», - схватил меня и ударил Михалыча. Жена его, Зинка, любила сидеть на мне верхом и раскачиваться, все мои суставы трещали, я плакал, но никому до этого не было дела. Меня частенько задвигали в угол, когда я мешал, об меня спотыкались, материли, пинали. Мда, любви я на своем веку видел мало. Помню, как я влюбился в Нее, она была легкая, воздушная, стройная. Под ней я чувствовал себя королем, прикосновение ее ягодиц к моему лицу я помню и спустя годы, какое это было блаженство! Не то что жирный зад Зины, воистину ужасные ощущения.
         Помню и свои переломы, хотя один раз было даже забавно, когда нога моя подломилась и Зинка свалилась на пол, я так смеялся, хоть и было больно. Помню, как-то Михалыч ножом испохабил мое лицо, вырезав на нем слово из трех букв, но я ему отомстил. Попался под ноги, когда тот шел пьяный к крану попить воды, он упал и разбил голову. Правда, меня потом пинали ногами и обзывали матерно, но я был счастлив, я упивался своей местью.
           Так вот о чем я? О близкой смерти, мне не пережить зад новой подруги Зинки. Эта страшная баба с волосатыми ногами весит, наверное, тонну. А я стар, сто раз чинен, ни один столяр меня уже не спасет. Я видел на своем веку немало задов, немало елозило по моему лицу, но этот зад меня убьет, я знаю точно. Шаги… это идет Зинка и ее подруга Маня. Обидно погибнуть под горой целлюлита, возможно пронесет и она выберет не меня? Господи, неужели ее зад - последнее что я увижу в жизни?
                Фух. Зиночка, дорогая! Я никогда больше не буду плохо о тебе отзываться, ты сказала «Ты че, Мань, этот стул шатается, он не выдержит твою жопень, садись на другой табурет». Ты спасла меня, Зиночка! Жизнь продолжается, и, возможно, я еще увижу Ее и стану Ее троном, хоть ненадолго.