Цена общего

Расскажу две истории. Первая случилась со мной. Еще в ту бытность, что завод был моим местом работы. И такое было. Бывает же. Работала я как-то на заводе, а времена были Брежневские. С одной стороны очень сентиментальные, с другой стороны, как заевшая пластинка, ну ничего не менялось, только все всё противнее и противнее с каждым днем. Помнится, все свою жизнь устраивали, как умели. То есть тащили всё что есть. И все окружающие считали, что и я тоже просто должна. Ну, как тут объяснишь народу? Ну, и как-то не уследила и не отбрехалась от этого. Ведь ещё и работать надо, а тут над ушами всё зудят и зудят. Не всегда отследишь. Так и получилось: в моей сумке запретный товар — сверла, которые я даже использовать не могу. Кто знает, они поставлялись не заточенными. Я не знала. Вот такая польза. Хотя, может, для рабочих это и не было проблемой. Но не для меня. В ту пору я работала художником и официально тоже не была нужна поэтому пахала больше всех. Сработала человеческая простота. Почему мне это собственно запомнилось. Да потому, что забылось. И я дважды таскала туда-сюда, постольку это в сознание не укладывалось. Дурочкам и новичкам везет. Но этот урок я запомнила на всю жизнь, и молилась, что меня тогда не проверили. Вряд ли бы мне поверили. Зато я поверила в случай. Бывает и такое.
Это одна история.
А вот другая, не моя.
Но тоже поучительная. И тот редкий случай, что делает прошлое настоящим.

САМОЕ СИЛЬНОЕ ВОСПОМИНАНИЕ

Кто знает, что придет голову, когда жутко голодно. Но всплыло, как в детстве не доедали пирожное. Она, как все дети, не понимала «почему обязательно со сладким есть булку» вот и летели брошенные на подоконник булки на высыхание, что позволили себе наглость оттенять сладкое. Но в голодное время, их статус резко поменялся и вытеснил все былое порхающее и сладенькое. И в воспалённом от голода и лишений сознании эти булки стали всем. Мучили через воспоминания, которые преследовали с невероятной навязчивостью, а сами те булочки не вернёшь. Условия были другие, ясное дело.
Тогда я поняла, что у сознания нет прошлого. Супер.
Для нас важно, то чему мы дадим энергию сейчас.
Вот тебе и магия.
Поэтому, произнеся тысячу раз сладко, мы и чувствуем это. Мы сами формируем свою жизнь.
Ну, а если горько. Догадайтесь!
А если Вы всю жизнь превратили в шутку. Забавно то, что теперь она шутит над вами всю жизнь. Многие, не понимая этого, клянут жизнь. А меня это буквальность умиляет. У жизни защита от дурака абсолютная: что несешь в жизнь — от того и страдаешь, как говорится: кто к нам с чем зачем, тот от того и того. Но тут надо не забывать и про убеждённость наших родителей, что нам не место в этом мире. Увы, тоже действует. А это так легко не исправишь. Родившись под этим прогнозом весь наш строй мысли теперь заточен под это. Теперь Вы заложник мыслей, которые стали для вас собственными. Мы начинаем действовать на основе этих мыслей, которые текут в заданном предсказуемом русле, неся человека по жизни к определённым событиям, тоже вполне предсказуемым.

 А, что здесь предсказывать? Даже обидно. Ведь, что мыслишь -- то и получаешь. Как это ни парадоксально в таких рассуждениях: ничего сверхъестественного. А теперь давайте ка представим всех лживых политиков. Да надо быть слепым, глухим и тупым, чтобы не предсказать будущее их детей. Не зря многие из них просто боятся их иметь. А для меня это первейший признак на профпригодность. Не зря дети, успешные дети -- признак правильных мыслей их родителей. И сейчас их прячут, как самое дорогое. Что меня заставили это писать? Мир заставил.
Слишком многие эти закономерности забыли да и не чуят, а ведь когда-то чуяли. А все болезни родом из наших мыслей, причём буквально. И это славненько, если эту беду можно с кем-то поделить, т.е. распределить на большую семью, род, племя... тогда беда многократно делится и практически тает.
А если уже нет, делить не с кем. Да и полам -- это, увы, недостаточно, слишком много остаётся на руках у каждого. Что-то стерпится-слюбится, но, увы, не всё, и что-то надо делить на большее число.
Ах, если знали бы люди, что порой творят, и куда это потом девать. И не ведают, что творят уже много веков.