Апокал. Рёв 68

РЕДКОЕ  УДОВОЛЬСТВИЕ  -   НАСАДИТЬ  НА  ПИКУ  НЕМЕЦКИЙ  ТАНК !


Иллюстрированный вариант книги "Критика чистого чувства" смотрите и читайте:
- на авторском сайте Анатолия Бочкарёва   "Ревущаябочка.рф"
https://bo4ka-rev.ru

- на авторском канале А.А.Бочкарёва - в Яндекс Дзен -  "Ревущаябочка".
Статьи и нарративы из книг автора. С использованием документальных фото, картинок и анимации.
Источник изображений: https://images.yandex.ru



                *    *    *


ЖАРКИМ ЛЕТОМ 1941 года кавалерийской группе полковника Льва Доватора поручается операция невиданной важности.
Был осуществлён кровопролитный прорыв немецкого фронта и в тылы наступающего вермахта ушла рейдовая группа советской конницы с целью подрыва вражеских коммуникаций, сбора оперативной информации и, самое  важное и самое секретное, -  чтобы разузнать, что же немцы проделывают с русским народом в отсутствие его хозяев. 
И срочно, депешей сообщить. Сам Верховный Главнокомандующий ждёт не дождётся этой главнейшей сводки. Места себе не находит. Тревожно ему что-то. Сердце предчувствует слишком большую подлость со стороны своего же народа.

КАВАЛЕРИСТЫ БУДУЩЕГО ГЕРОЯ Московской битвы Льва Михайловича Доватора и в самом деле обнаружили в тылах врага странную и чрезвычайно позорную картину: 
войны как и не было, уборочная страда в разгаре, мужики и бабы преступно веселы, работают как никогда успешно. Да и урожай, тоже предатель, словно назло, отменный вышел, хуже некуда. Просто горы зерна. Все колхозы на месте. Немцы чуть ли не молятся на них.
 
Даже председатели многих сельхозартелей никуда не бегали, не эвакуировались, а сидели на своих местах и даже как-то предательски округлились животиками без райкомовского контроля.
Наверно слишком много стали трескать белого хлебушка, да молочком злоупотреблять.



ЭТО БЫЛО ЧТО-ТО совершенно непостижимое. На глазах творилось нечто ужасное.
Самая страшная победа врага -  вот где залегла, в самом сердце народной души окопалась. Вот откуда и как ударило его самое убойное оружие. Вот где  в действительности находилось самое главное поле битвы с гитлеровцами.
Следовало срочно сообщить любимому вождю и всему ещё ничего не подозревающему советскому народу о настоящей, невиданной угрозе, нависшей над любимой Отчизной. Даже страшно вымолвить… угрозе сытной и благополучной жизни.

Однако комиссар кавгруппы Туликов и полковник Доватор незамедлительно отправили в Москву совсем иную депешу -  о невообразимо подлом поведении врага, которому, «несмотря на репрессии, не удалось заставить колхозников сжать хлеб».   
(Жаркое лето сорок первого года. (Документы ГКО и Ставки периода Смоленского сражения. Июль-сентябрь 1941  г.). -  Исторический архив.№ 1. 1993. с. 64).

ПОЭТОМУ БУДТО БЫ врагу всё приходится делать самому. «Немцы спешат убрать урожай и угнать скот. ...Они пытаются привести население в покорность и пряником и кнутом». «Немцы грабят население всяческими способами. В одной из деревень они отобрали у крестьянина 8 кусков мыла, на эти 8 кусков мыла стали выменивать у других крестьян продукты, а затем другие немецкие солдаты тут же приходили и отбирали  мыло и шли дальше менять на другие продукты. Так, начав с 8 кусков мыла, ограбили всё село».  (Там  же. с. 62). «Немцы  в сёлах стреляют в свиней, кур, даже в ульи пчёл». 
(Там  же).

Боевое, закодированное донесение Доватора на проникновенные слова комиссара Туликова про 8 кусков мыла пока не сделало погоды ни в Ставке Верховного Главнокомандования, ни в Государственном Комитете Обороны.
Ничего другого от вероломного врага тут и не ожидали. Украсть мыло, наменять на продукты, после чего с его же помощью и ограбить село до конца! Про расстрелянных невинных пчёл уже молчать приходилось! Ну настоящие фашисты!..
Уровень комиссарского мышления побил все свои же прежние рекорды!



ТАКИМИ ПАТРИОТИЧЕСКИМИ СЛОВАМИ полковой комиссар вероятно хотел помочь своей Ставке ВГК гарантированно поднять людей на борьбу с захватчиками.
И соответственно тому призвать советских граждан, остающихся в тылу врага, ПРОДОЛЖИТЬ свято беречь социалистические ценности, то есть, сжигать, уничтожать всё, что только могло быть захвачено неприятелем. А мыло срочно смыливать.

НА ФРОНТАХ И В ТЫЛАХ совершались гигантские события, а на стол Отцу народов ложились сводки и донесения именно такого, мелкого, субъективного рода, фактически дезинформация (а он ведь ими поначалу руководствовался!).

Схема, впрочем, обычная для большевиков: на фоне стратегического провала всегда нужна какая-нибудь победная или обвинительная деталь. Лишь бы Хозяин не очень думал о главном. И не сердился.
Эта славная или отвлекающая подробность должна если не затмить, то сильно смягчить саму свершающуюся катастрофу объективных обстоятельств. Зато Хозяин может и в самом деле не сильно прогневается. И головы не полетят, как тогда летели даже у командующих фронтами.



НА ВСЕ ЛАДЫ боевые командиры и комиссары, подпольщики и партизаны в первые недели и месяцы войны расписывали в своих донесениях подвиги мальцов-удальцов, колхозных сусаниных, пехотных профессоров-ополченцев, комсомольцев-коммунистов, беспартийных бабок и дедов с вилами наперевес.
ВСЕ ОНИ самоотверженно верили в конечную победу идей Ленина и Сталина. И потому как можно быстрее рапортовали, сколько спасено от немцев овец и быков, картофеля и сена. Если и не увезено, то порезано или сожжено.
Сколько убито пионерами жадных немецких головорезов, коварно подкрадывающихся к священному колхозному гумну!

Чем хуже обстояло дело на фронтах, чем опаснее выглядело поразительное поведение немцев на захваченных территориях - 
тем победнее звенела лживая мелкота в боевых и политических донесениях командиров и комиссаров своему командованию.
При этом все и всегда понимали истинную цену такой «информации». (Как и в сегодняшней трескотне об Украине!)
В сущности, вся она означала один-единственный перевод происходящих событий с военно-номенклатурного «новояза» на обычную речь -  хана нам, товарищ Сталин. А по-перестроечному -  просто капут.



СО ВРЕМЕНЕМ СТРАХ в открытую сказать правду, не облекая её в блестящую ложь, и рассердить диктатора переходом на более упрощённый, более честный способ сообщений постепенно ослабевал.
Всё более ужасные вести со всех фронтов и так уже опечаливали Верховного главнокомандующего сверх меры. Всё труднее и труднее было лишний раз специально перетолковывать ему в позитив огромное море событий в донесениях, а потом пытаться пере-воссоздавать для решающих докладов их реальную картину.
 
И вот стало совсем-совсем плохо. Хуже уже и быть не могло. Дальше умалчивать не оставалось никакого смысла.
С этого упора наконец и начался отсчёт иной истории войны и Перестройки.
Прежде всего он выразился в том, что НЕИЗБЕЖНО НАСТАЛ ЧЕРЕД прямолинейно неприятных откровений, почти честных реляций и сводок —  пришло время появиться на свет и голой правде-матке. Сначала в пьесе Корнейчука «Фронт». Как бы пока на сцене.

ЗАТЕМ ТАКОЙ ПОДХОД стало исповедовать и сразу же кичиться своей якобы исконной правдивостью даже Совинформбюро. 
Оно теперь так почти и стало говорить, прямым, непосредственным текстом - 
чуть ли не С МЕСТА СОБЫТИЙ. Собирая и мобилизуя массы людей. Практически CNN того времени.



ТЕПЕРЬ ЖЕЛЕЗНЫМИ УСТАМИ Совинформбюро, казалось, и вправду заговорила сама Родина.
О положении на фронтах -  да! О зверствах оккупантов -  да!
Но никогда ни слова ни пол-слова - о реформах гитлеровцев на захваченных территориях! Большевики чётко знали и понимали, что уж на этом-то фронте правда никогда не будет им помощницей.
Да и что они могли тут вообще сказать?! Даже для самих себя, для внутреннего пользования?!

МОЛ, ДА, ТОВАРИЩИ, опасность здесь ещё сильнее, чем мы её представляли. Страшнее даже той, с какою мы имеем дело на фронтах. Надо смотреть правде в глаза, как и завещал нам это делать великий Ленин.
Да, наши худшие ожидания оправдались -  немцы затеяли-таки свою преступную Перестройку великих завоеваний советского народа.

Вероятно самый настораживающий здесь момент состоит в том, что наши колхозы теперь вовсю работают на врага, что
Гитлер раскусил их великую ценность. Колхозы, подлец, ни за что не распускает, а теперь лелеет их пуще, чем даже мы сами это делали. Вот где главная опасность!
Поэтому надо срочно предпринимать шаги стратегического характера, если мы ещё хотим сохранить за собою русский народ.
ТЕМ ВРЕМЕНЕМ КОВАРНЫХ ЗАХВАТЧИКОВ НУ КАК РАЗДИРАЛО: всё чаще производили бесплатную раздачу продуктов населению, так заискивали перед ним, что аж тошно иногда становилось!

НЕМЦЕВ И ВПРАВДУ КАК РАЗДИРАЛО, регулярно организовывали раздачу продуктов населению.


ЛЕТОМ 1941 года секретарь ЦК КП Белоруссии, член Военсовета Запфронта П.К.Пономаренко уже допускал в своих донесениях «элементы реальности» всё более открыто тревожащей значимости.
Особо обращал он внимание великого вождя на то, что немцы заигрывают с русскими крестьянами, с мужиками ЗДОРОВАЮТСЯ ЗА РУКУ, детям раздают шоколадки, женщинам -  ситец 
и при этом провозглашают о скором и БЕЗУСЛОВНОМ ВОЗВРАЩЕНИИ СОБСТВЕННОСТИ на землю и результатов труда на ней, об отмене займов и налогов, уничтожении «страшной машины» «стахановского пресса».

КОЛХОЗЫ ЗАХВАТЧИКИ пока не трогают и говорят, что будто бы «крест и образа, церкви и мечети будут возвращены верующим». 
(Известия ЦК КПСС. 1990. № 7. с. 211). 
Реакция же колхозников вроде была такова -  не трогайте нас и мы никого не тронем. И сами вернём всё, что успели утащить во время боевых действий. 
А вот это-то, мол, опаснее всего. Эти их устанавливающиеся доверительные отношения между собой.
Немецкие оккупанты вполне могут нас опередить. Завоевать доверие русских до того, как мы его восстановим.



НАКОНЕЦ, к весне 1942 года, вскоре после обнародования в феврале страшно перепугавшего большевиков Аграрного Закона Розенберга, который их прямо-таки заставил прозреть,
Ставка ВГК отдала распоряжение о немедленном создании главного Штаба партизанского движения во главе со всё тем же -  вовремя ударившим в колокола -  Пантелеймоном Кондратьевичем Пономаренко.
Он должен был возглавить настоящий ШТАБ БОРЬБЫ С ГЕРМАНСКОЙ НАЦИСТСКОЙ ПЕРЕСТРОЙКОЙ РОССИИ.

Только тогда большевики наконец достигли уровня полной достоверности и в донесениях об опасных реформах немцев, о всех без исключения их усилиях на оккупированных территориях.
К этому времени большевики наконец целиком осознали главную опасность, исходящую от немецких  нацистов, и открыли самые полномасштабные действия в тылу врага против всех его перестроечных мероприятий, -  идеологические, саботажнические, военно-подрывные, террористические, чуть ли не войсковые операционные с помощью партизанских соединений и рейдовых групп.



ВСЕЙ БОРЬБОЙ с реформами оккупантов -  через этот Штаб -  принялись руководить Ставка ВГК и ГКО, а также сам Верховный Главнокомандующий, задетый германской Перестройкой буквально за живое.
НА САМОМ ДЕЛЕ перспективы у этой второй, главной войны даже с самих первых, трагических месяцев столкновения со вражеским нашествием и его реформаторской напастью, вовсе не представлялись такими же удручающими, как на других фронтах.
ПОСТЕПЕННО ВЫЯСНИЛОСЬ, что достаточно было просто осознать эту реальную опасность во всей полноте.
По-настоящему немцы ведь действительно оказались не в теме ПРАВИЛЬНОГО ОБРАЩЕНИЯ С РУССКИМИ!

Поэтому, вскоре после такого осознания, куда быстрее, чем в сражениях на фронтах здесь был достигнут стратегический перевес над противником. Уже через год-полтора после старта нацистской Перестройки начался генеральный натиск на все её успевшие проклюнуться достижения.
Успех главного наступления здесь быстро повлёк за собою и военные победы действующей армии!

ПРЕДПОСЫЛКИ такого стратегического перевеса над немцами существовали задолго до начала ими вообще каких-либо преобразовательных действий в оккупированной части России.
Контр-перестроечное оружие большевиков ковалось задолго до самого нашествия германских нацистов.

Даже до того, как Макс Эрвин фон Шёбнер-Рихтер, наслушавшийся беглых русских интеллектуалов, привёл Гитлера к идеям национального социализма. И, отработав свою миссию, честно лёг под пулями баварской полиции, закрыв своим телом созданного им самим фюрера немецкой нации.
«Махнул, не глядя, как на фронте говорят»: миссию на мессию.