Литовские лесные братья

Впервые  термин «лесные братья» в Прибалтике появился в начале XX века, когда во время русской революции 1905-1907 годов местные партизанские формирования сожгли 57 помещичьих усадеб, убили десятки чиновников Российской империи, в ходе так называемых экспроприаций завладели миллионами рублей. Вместе с затуханием революции данное движение сошло на нет.

Но сейчас, когда говорят о «лесных братьях», подразумевают прежде всего вооружённые формирования, действовавшие на территории республик Прибалтики после освобождения их Красной Армией от гитлеровцев. Участники движения объявляли себя борцами с советской властью, добивающимися восстановления независимости прибалтийских республик.

Костяк формирований составляли бывшие военнослужащие армий Литвы, Латвии и Эстонии буржуазного периода (до 1940 года), а также коллаборационисты, входившие в структуры оккупационной администрации, созданные Третьим рейхом. Часто эти две категории пересекались. Уход коллаборационистов в «лесные братья» был вынужденным: в годы немецкой оккупации эти люди успели не только замараться уничтожением коммунистов и членов их семей, но и поучаствовать в Холокосте на территории Прибалтики. Рассчитывать на снисхождение с таким послужным списком не приходилось.

В Латвии в формирования «лесных братьев» вливались участники Латышского легиона СС, участвовавшие в карательных акциях на территории самой Латвии, Польши, Белоруссии, Украины и России. Туда же шли местные националисты, которые после ухода советских войск в 1941 году устраивали еврейские погромы. «Борьба с евреями» в Прибалтике была настолько активной, причём во многом благодаря усилиям местного населения, что уже по итогам осени 1941 года Эстония объявила себя «Юденфрай», то есть страной, свободной от евреев. После бегства немецких войск и возвращения в эти края Красной Армии сторонников погромов и участников «прибалтийского Холокоста» ждали расследование и суд.

Помимо людей из этих категорий, «лесными братьями» становились представители зажиточных слоёв, потерявшие собственность после присоединения Прибалтики к СССР.

Наибольший размах движение приобрело в Литве. Так называемая «Армия Свободы Литвы» на пике своей деятельности в 1945-1946 годах насчитывала до 30 тысяч человек. Это была хорошо организованная централизованная структура, вступавшая в столкновения с армейскими подразделениями, а также формированиями НКВД и МГБ.

Однако активность «Армии Свободы Литвы» не пошла ей на пользу. К началу 1947 года она была разгромлена. Были ликвидированы два состава главных штабов, десятки окружных и уездных командований и отдельных формирований, после чего уцелевшие «лесные братья» перешли к тактике действий мелкими группами.

Размах движения в Латвии и Эстонии был значительно меньшим. Если в Литве за все годы существования «лесных братьев» через отряды прошли до 80 тысяч человек, то в Латвии и Эстонии, даже по самым оптимистическим оценкам современных прибалтийских историков, это число не превышает соответственно 20 и 30 тысяч. Причём в это число входят не только те, кто участвовал в боях, но и, так сказать, «активные пособники».

По данным НКВД, к началу 1946 года на территории Латвийской ССР действовали 64 бандформирования численностью 753 человека, на территории Эстонской ССР — 55 формирований численностью 428 человек.

Но чем меньше группа, тем труднее её обнаружить и уничтожить. Именно поэтому на окончательный разгром «лесных братьев» ушли годы.

Официальный ответ, принятый сегодня в Прибалтике — с Советской армией, милицией, органами госбезопасности, а также с «пособниками оккупантов» воевали лесные братья. Но правда, ломающая этот благородный образ, постоянно вылезает наружу.

В январе 2017 году ЦРУ США опубликовало около 12 миллионов страниц документов, касающихся своей деятельности с 1940 по 1990 год. В том числе были и документы о «лесных братьях».

Согласно отчёту за 1949 год, в Литве, по сведениям ЦРУ, насчитывалось до 20 тысяч «партизан», из которых в активную борьбу были вовлечены около 3500-4000.

«Основная цель партизан — это предотвратить коллективизацию земель, используя вооружённую силу. Они стремятся выгнать земледельцев, которых привезли в Литву из Советского Союза, и иногда даже их убивают. В отношении фермеров, сбежавших из Восточной Пруссии и занявших запущенные хозяйства, к насилию в Литве не прибегают», — говорится в документе. То есть американская разведка признавала совершение «лесными братьями» преступлений против мирного населения.

В июне 2017 года в Литве грянул громкий скандал. Дарюс Удрис, глава государственной организации Go Vilnius, отвечающей за привлечение инвестиций и продвижение Вильнюса на международной арене, поставил под сомнение героизм «лесных братьев». Удрис оставил комментарий в Facebook под одним из постов, в котором была размещена фотография из Музея жертв геноцида. На ней был запечатлён агитационный листок «лесных братьев» со следующим текстом: «Колхозы — это голод и рабство, кому дорога жизнь, бросайте работу по организации колхозов, которая предательская по отношению к народу. Смерть предателям. Партизаны».

«А убивать организаторов колхозов — это нравственно? — поинтересовался Удрис. — По какому определению организацию колхозов приравняли к преступлению против человечества, за которое этические нормы позволяют угрожать смертью? Неужели просто потому, что цель оправдывает средства? Убивать или грозить смертью организаторам колхозов — это моральный поступок? По каким таким этическим нормам?» Современные литовские националисты заклеймили главу Go Vilnius как предателя и «агента Кремля».

Но вот сухая статистика. С 1944 по 1956 годы, согласно советским данным, формированиями «лесных братьев» были убиты 25 108 человек, из которых 993 человека — дети младше 16 лет. Среди убитых, по разным оценкам, от 21 до 23 тысяч — литовцы.

Может, это советская клевета? Но в 2011 году в Литве была представлена «Книга памяти жертв партизанского террора», где собраны имена и фамилии более 25 тысяч человек, убитых «лесными братьями». Речь идёт о мирных жителях. Среди жертв — около 1000 детей до 16 лет и 50 младенцев.

В Латвии «лесные братья» уничтожили от 1500 до 3000, как пишут сегодня латвийские историки, «приспешников и чиновников советской власти». Но вот советские данные: в период с 1944 по 1952 годы в Латвии убиты 1562 представителя советско-партийного и комсомольского актива, 50 военнослужащих Советской Армии, 64 сотрудника МВД и МГБ, 386 бойцов истребительных батальонов, а также члены их семей.

Бойцы истребительных батальонов — это латыши, уставшие от террора «лесных братьев» и взявшиеся за оружие, чтобы защитить свои семьи. «Комсомольский актив» — это не только секретари комитетов, но и девчонки-комсомолки, приезжавшие в глубинку учить детей. «Члены их семей» — это женщины и дети, истреблённые «борцами за свободу».

В Эстонии в период с 1946 по 1956 годы «лесными братьями» был убит 891 человек, в том числе 447 активистов советских и партийных органов, крестьян, получивших землю в результате проведённой советской властью земельной реформы, а также членов их семей, 295 бойцов отрядов народной самозащиты, 52 сотрудника правоохранительных органов и 47 военнослужащих.

Реакция советских властей на террор «лесных братьев» была жёсткой. Речь не только о применении против партизан военной силы. В конце сороковых — начале пятидесятых в Прибалтике была проведена серия операций по депортации, таких, как «Весна», «Прибой», «Осень». В результате пособники «лесных братьев» и кулацкие элементы были выселены в другие регионы СССР. Это подорвало «тыловую базу» «лесных братьев». Лица, подлежавшие выселению, направлялись на жительство в районы Казахстана, Башкирской, Бурятской, Якутской и Коми АССР, Красноярского края, Архангельской, Иркутской, Новосибирской, Омской и ряда других областей под административный надзор органов милиции. При этом депортируемым разрешалось брать с собой деньги, ценности, одежду, продукты питания, мелкий сельскохозяйственный инвентарь общим весом до 1500 кг на семью.

К концу пятидесятых годов антисоветское подполье в Прибалтике было разгромлено. Его поражение было связано не только с действиями спецслужб, но и с тем, что население отвернулось от «лесных братьев».

Советская власть восстанавливала республики, строила новые заводы, школы, больницы. Уставшие от войны люди хотели мирной жизни и покоя, и лозунги, звучащие из леса, их уже не привлекали.

Интересна судьба «лесных братьев». Сдавшиеся добровольно зачастую вообще освобождались от наказания либо получали небольшие сроки. Те, кто был захвачен в боях, осуждались на срок до 25 лет, однако затем, после череды амнистий, выходили на свободу всего через несколько лет. В начале шестидесятых годов большинство участников движения «лесных братьев» оказалось на свободе, а депортированным было позволено вернуться на родину. Многие бывшие «лесные братья» дожили до распада СССР, превратившись в независимых республиках в героев, которым выплачивалась солидная пенсия.

Говорят, история пишется победителями! Мне кажется это не совсем верным. Властители судеб меняются, даже самые могущественные идеологии рушатся, а границы перекраиваются. То, что казалось чёрным, становится неожиданно кристально белым и наоборот.

История тоже имеет свойство меняться со временем. Всегда потомкам остаются лишь факты, которые каждый волен трактовать, как ему будет угодно. Но не знающие свою историю должны быть готовы к повторению своих собственных ошибок тысячи раз подряд.

Многим теперь кажется смешным государственная самостоятельность Украины, а есть немало людей на полном основании не признающих независимости Прибалтийских республик. Всё это следствие незнания своей истории.

Литовские лесные братья долгое время советской пропагандой представлялись кучкой бандитов и недобитых фашистов. Правда, для того чтобы с ними справиться, потребовались десятилетия напряжённой борьбы и многотысячные депортации местного населения. Погибла уйма народу! Теперь же в Литве относятся к тем повстанцам, как к героям, стараясь не замечать многих неприятных фактов, связанных, к примеру, с массовыми убийствами мирного населения.

Истина же всегда прячется где-то по середине...
До начала Второй Мировой войны Литва обладала современной, почти стотысячной армией в резерве. Но растерзанная Германией и СССР за месяц войны Польша показала с какими грозными противниками она будет иметь дело в случае сопротивления. Поэтому вместо войны литовцы выбрали саботаж. Служить в Красной армии в 1940 году захотели очень немногие.

Тоже самое повторилось и при немецкой власти. Бывшие литовские военные не шли служить ни в структуры СС, ни в другие подразделения на национальной основе. Причиной стал отказ фашистов признать Литву суверенным государством. Литовцев же немцы, вообще, считали неполноценным народом, в отличии от эстонцев и латышей.

При приближении фронта в 1944 году немецкие оккупационные власти пошли на уступки, разрешив создание литовской армии при участии генерала Повиласа Плехавичюса - очень уважаемого тогда среди литовских военных человека. Именно созданные им подразделения стали чуть позже основой Литовской Армии Свободы.

Больше года после полной победы СССР над Германией в Литве она практически открыто противостояла Красной Армии. У литовцев был свой штаб, единое командование, мощная поддержка населения и немалая свобода действий. Тогда многие верили, что при помощи Америки и Великобритании Литва вот-вот обретёт независимость. Этого не случилось.

Но вскоре в открытой борьбе с советскими военными литовская армия была наголову разбита, а большинство уцелевших подразделений на долгие годы ушли в леса. По фотографиям хорошо видно, что даже тогда это не были некие оторвыши и недобитые отморозки, а вполне боеспособные подразделения при полном обмундировании и вооружении.

Себя они именовали литовскими партизанами, и было довольно грозной силой. Их задачами было разрушение создаваемой советской властью инфраструктуры, нападения на небольшие гарнизоны, убийства партийных и советских работников. Почти при полной поддержки местным населением и католическими священнослужителями лесным братьям сначала получается неплохо скрываться от преследований. В музее можно было увидеть нарисованные от руки схемы убежищ этих повстанцев в колодцах или тайных бункерах.

Многие из подобных партизан могли быть простыми мирными жителями днём, превращавшимися ночью в кровавых мстителей. Немало оборотней было и с другой стороны. Отряды лже-партизан местные жители прозвали стрибай или истребителями. Их фотографии тоже сохранились.

Казалось бы, здесь были те же молодые ребята, готовые глотку друг другу перегрызть за новую власть. Пособников новой власти партизаны тогда не щадили, убивая сразу и их самих, и их семьи с детьми и стариками. Не менее кровожадны были и советские милицейские отряды, сжигавшие целые деревни и хутора за любые подозрения в пособничестве лесным братьям. По сути это была настоящая гражданская война!

При любом поводе с обоих сторон страдали в первую очередь именно мирные жители. За два десятилетия этой негласной войны погибло более 20 тысяч литовских жителей деревень.

Перелом в этой войне произошёл лишь после 1949 года, когда была организована массовая депортация так называемых литовских кулаков в Сибирь. За несколько дней было депортировано около 100 тысяч населения Прибалтики. Именно после этих событий лесные братья стали постепенно из идейных партизан превращаться в озверевших нелюдей, убивающих и грабящих кого попало.

Конечно, оставалось и немало идеалистов, всё ещё во что-то верящих. Продолжали выпускаться подпольные газеты, устраиваться партизанские слёты, но с каждым годом ситуация для партизан ухудшалась, а поддержка местных жителей уменьшалась.

Официально известно, что последний литовский партизан был окружён и покончил с собой в 1965 году. Теперь уже трудно осознать и понять причины той негласной 20-летней войны. Та борьба когда-то казалась бессмысленной, но теперь почти в каждой литовской деревне есть памятные кресты и таблички, в лесах восстанавливают партизанские бункеры, а молодое литовское поколение воспитывается на примерах той такой жестокой гражданской войне своих со своими же...

Сейчас к прибалтийским государствам относят три страны – Латвию, Литву и Эстонию, получившие суверенитет в процессе распада Советского Союза. Каждое из этих государств позиционирует себя, соответственно, как национальные государства латышей, литовцев и эстонцев. Национализм в странах Прибалтики возведен на уровень государственной политики, что объясняет многочисленные примеры дискриминации русского и русскоязычного населения. Между тем, если разобраться, то выясняется, что прибалтийские страны – типичные «государства – новоделы» (политолог Пякин называет такие государства проектно-конструкторскими) с отсутствием собственной политической истории и традиции. Нет, конечно, государства в Прибалтике существовали и прежде, но создавали их отнюдь не латыши или эстонцы.

Что представляла собой Прибалтика до того, как ее земли были включены в состав Российской империи? До XIII века, когда Прибалтику начали завоевывать немецкие рыцари – крестоносцы, это была сплошная «зона племен». Здесь жили балтские и финно-угорские племена, не имевшие собственной государственности и исповедовавшие язычество. Так, современные латыши как народ появились в результате слияния балтских (латгалы, земгалы, селы, курши) и финно-угорских (ливы) племен. При этом стоит учитывать, что балтские племена сами не были коренным населением Прибалтики – они мигрировали с юга и оттеснили местное финно-угорское население на север современной Латвии. Именно отсутствие собственной государственности и стало одной из главных причин покорения балтских и финно-угорских народов Прибалтики более могущественными соседями.

Начиная с XIII-XIV вв. народы Прибалтики оказались меж двух огней – с юго-запада их теснили и подчиняли немецкие рыцарские ордена, с северо-востока – русские княжества. «Ядром» Великого княжества Литовского также были отнюдь не предки современных литовцев, а литвины – «западные русские», славяне, предки современных белорусов. Принятие католического вероисповедания и развитые культурные связи с соседней Польшей обеспечили отличия литвинов от населения Руси. И в немецких рыцарских государствах, и в Великом княжестве Литовском положение балтских племен было далеко не радостным. Они подвергались религиозной, языковой, социальной дискриминации.

Еще хуже было положение финно-угорских племен, впоследствии ставших основой для формирования эстонской нации. В Эстляндии, как и в соседних Лифляндии и Курляндии, также все основные рычаги управления и экономики находились в руках остзейских немцев. До середины XIX века в Российской империи даже не использовали такое название, как «эстонцы» - все выходцы из Финляндии, Выборгской губернии и ряда других прибалтийских территорий объединялись под именем «чухонцев», причем между эстонцами, ижорцами, вепсами, финнами особых различий не делалось. Уровень жизни «чухонцев» был еще ниже, чем у латышей и литовцев. Значительная часть селян устремлялась в поисках заработка в Санкт-Петербург, Ригу и другие крупные города. Большое количество эстонцев устремилось даже в другие регионы Российской империи – так появились эстонские поселения на Северном Кавказе, в Крыму, в Сибири и на Дальнем Востоке. Уезжали «на край света» отнюдь не от хорошей жизни. Интересно, что в городах Прибалтики эстонцев и латышей практически не было – они и называли себя «селянами», противопоставляя горожанам – немцам.

Основную часть населения прибалтийских городов до XIX века составляли этнические немцы, а также поляки, евреи, но никак не балтийцы. Фактически «старая» (дореволюционная) Прибалтика была полностью построена немцами. Прибалтийские города были немецкими городами – с немецкой архитектурой, культурой, системой муниципального управления. В орденских государственных образованиях, в герцогстве Курляндском, в Речи Посполитой прибалтийские народы никогда не стали бы равными с титульными немцами, поляками или литвинами. Для немецкой знати, властвовавшей в Прибалтике, латыши и эстонцы были людьми второго сорта, едва ли не «варварами», ни о каких равных правах не могло быть и речи. Знать и купечество герцогства Курляндского полностью состояли из остзейских немцев. Немецкое меньшинство столетиями властвовало над латышскими крестьянами, составлявшими основную часть населения герцогства. Латышские крестьяне были закрепощены и по своему социальному положению приравнивались курляндским статутом к древнеримским рабам.

Свобода к латышским крестьянам пришла почти на полвека раньше, чем к русским крепостным – указ об отмене крепостного права в Курляндии был подписан еще императором Александром I в 1817 году. 30 августа в Митаве было торжественно объявлено об освобождении крестьян. Спустя два года, в 1819 году, были освобождены и крестьяне Лифляндии. Так латыши получили долгожданную свободу, с чего и началось постепенное формирование уже класса свободных латышских земледельцев. Если бы не воля российского императора, то кто знает, сколько бы еще десятилетий провели бы латыши в состоянии крепостных крестьян своих немецких господ. Невероятная милость, проявленная Александром I по отношению к крестьянам Курляндии и Лифляндии, оказала колоссальное влияние на дальнейшее экономическое развитие этих земель. Кстати, Латгалия не случайно превратилась в самую отсталую в экономическом отношении часть Латвии – к латгальским крестьянам освобождение от крепостного права пришло гораздо позже и это обстоятельство сказалось на развитии сельского хозяйства, торговли. ремесел в регионе.

Освобождение крепостных крестьян Лифляндии и Курляндии позволило им достаточно быстро превратиться в преуспевающих хуторян, живущих намного лучше крестьян Северной и Центральной России. Был дан импульс к дальнейшему экономическому развитию Латвии. Но даже после освобождения крестьян основные ресурсы Лифляндии и Курляндии оставались в руках остзейских немцев, органично вписавшихся в русскую аристократию и купечество. Из среды остзейского дворянства вышло большое количество видных военных и политических деятелей Российской империи – генералов и адмиралов, дипломатов, министров. С другой стороны, положение собственно латышей или эстонцев оставалось приниженным – и отнюдь не из-за русских, которых сейчас обвиняют в оккупации Прибалтики, а из-за остзейского дворянства, эксплуатировавшего население региона.

Сейчас во всех странах Прибалтики любят рассуждать об «ужасах советской оккупации», но предпочитают помалкивать о том, что именно латыши, литовцы и эстонцы и поддержали революцию, давшую им долгожданное избавление от господства остзейских немцев. Если немецкая аристократия Прибалтики в большинстве своем поддерживала белое движение, то на стороне красных воевали целые дивизии латышских стрелков. Этнические латыши, литовцы, эстонцы играли очень большую роль в установлении советской власти в России, причем наиболее высоким был их процент в Красной Армии и органах государственной безопасности.

Когда современные прибалтийские политики рассуждают о «советской оккупации», они забывают о том, что десятки тысяч «латышских стрелков» воевали по всей России за установление этой самой советской власти, а затем продолжали служить в органах ВЧК-ОГПУ-НКВД, в Красной Армии, причем далеко не на самых низких постах. Как видим, никто латышей или эстонцев по этническому принципу в Советской России не притеснял, более того, в первые послереволюционные годы латышские формирования считались привилегированными, именно они несли охрану советского руководства и выполняли наиболее ответственные задачи, в том числе по подавлению многочисленных антисоветских выступлений в российской провинции. Надо сказать, что не чувствуя этнического родства и культурной близости с русскими крестьянами, стрелки расправлялись с восставшими довольно жестко, за что их и ценило советское руководство.

В межвоенный период (с 1920 по 1940 годы) в Латвии существовали несколько миров – латышский, немецкий, русский и еврейский, которые между собой старались пересекаться по минимуму. Понятно, что положение немцев в независимой Латвии было лучше, чем положение русских или евреев, но определенные нюансы все равно имели место. Так, несмотря на то, что немцы и латыши были лютеранами или католиками, существовали отдельно немецкие и латышские католические и протестантские церкви, отдельные школы. То есть, два народа с вроде как близкими культурными ценностями старались максимально дистанцироваться друг от друга. Для латышей немцы были оккупантами и потомками эксплуататоров – феодалов, для немцев латыши были едва ли не «лесными варварами». Тем более, что в результате аграрной реформы остзейские помещики лишились своих земель, переданных латышским хуторянам.

Среди остзейских немцев господствовали сначала промонархические настроения – они надеялись на восстановление Российской империи и возвращение Латвии в ее состав, а затем, в 1930-е годы, стал очень быстро распространяться германский нацизм – достаточно вспомнить, что из Прибалтики родом был сам Альфред Розенберг – один из ключевых гитлеровских идеологов. С распространением власти Германии на Прибалтику остзейские немцы связывали восстановление своего политического и экономического господства. Они считали крайне несправедливым то, что построенные немцами города Эстонии и Латвии оказались в руках «селян» - эстонцев и латышей.

По сути, если бы не «советская оккупация», то Прибалтика оказалась бы под властью гитлеровцев, была бы присоединена к Германии, а местное латышское, эстонское, литовское население ждало бы положение людей второго сорта с последующей быстрой ассимиляцией. Хотя в 1939 году была начата репатриация немцев из Латвии в Германию и к 1940 году практически все проживавшие в стране остзейские немцы ее покинули, в любом случае они вернулись бы вновь, окажись Латвия в составе Третьего рейха.

Сам Адольф Гитлер относился к населению «Остланда» весьма пренебрежительно, и долгое время препятствовал реализации планов ряда германских военачальников по формированию латвийских, эстонских и литовских соединений в составе войск СС. На территории Прибалтики немецкой администрации предписывалось запрещать любые поползновения местного населения в сторону автономии и самоопределения, категорически запрещалось создание высших учебных заведений с обучением на литовском, латышском или эстонском языках. При этом разрешалось создавать для местного населения ремесленные и технические училища, что свидетельствовало лишь об одном – в германской Прибалтике латышей, литовцев и эстонцев ждала лишь участь обслуживающего персонала.

То есть, фактически именно советские войска спасли латышей от возвращения на положение бесправного большинства при немецких господах. Впрочем, учитывая численность выходцев из республик Прибалтики, служивших в гитлеровской полиции и СС, можно быть уверенным в том, что для многих из них прислуживание оккупантам в качестве коллаборационистов не было существенной проблемой.

Сейчас в странах Прибалтики обеляются полицаи, служившие Гитлеру, при этом замалчиваются и отрицаются заслуги тех латышей, литовцев и эстонцев, кто с оружием в руках встал на путь борьбы с нацизмом, служил в Красной Армии, воевал в составе партизанских отрядов. Забывают современные прибалтийские политики и о том, сколь огромный вклад внесли Россия, а затем и Советский Союз, в развитие культуры, письменности, науки в прибалтийских республиках. В СССР на латышский, литовский, эстонский языки переводилось множество книг, писатели из прибалтийских республик получали возможность публиковать свои произведения, которые затем также переводились на другие языки Советского Союза и печатались огромными тиражами.

Именно в советский период в прибалтийских республиках была создана мощная и развитая система образования – как среднего, так и высшего, причем все латыши, литовцы, эстонцы получали образование на родном языке, пользовались своей письменностью, не испытывая никакой дискриминации при последующем трудоустройстве. Стоит ли говорить о том, что выходцы из республик Прибалтики в Советском Союзе получали возможность для карьерного роста не только в пределах родных регионов, но в пределах всей огромной страны в целом – они становились высокопоставленными партийными деятелями, военачальниками и флотоводцами, делали карьеру от науки, культуры, спорта и т.д. Все это стало возможным благодаря огромному вкладу русского народа в развитие Прибалтики. О том, сколь много русские сделали для Прибалтики, никогда не забывают здравомыслящие эстонцы, латыши и литовцы.

Не случайно одной из главных задач современных прибалтийских режимов стало искоренение всякой адекватной информации о жизни прибалтийских республик в советское время. Ведь главная задача - навсегда оторвать Прибалтику от России и русского влияния, воспитать подрастающие поколения латышей, эстонцев и литовцев в духе тотальной русофобии и преклонения перед Западом.