Аквамарин

 - Мог ли Айвазовский стать импрессионистом?
 - Не думаю. Как проповедник света пучины, ограничился бы он игрой бликов поверхности?
 - Хотите сказать, что импрессионисты - мастера отражений и глубина - не их задача?

 - Вспомните "Лягушатник" Клода Моне, его река как будто полита маслом, небо не успевает "нырнуть", как тут же разбивается на цветные "колбаски".
 - Получается правдиво, и какой смысл отвлекать поддоном, расслаивать впечатление?
 - Но это же живописный фаст-фуд! Булка-бифштекс-сыр-салат и конечно же кетчуп с горчицей. Как, слюнки текут?
 - В том острота и непосредственность ощущений.
 - Но нет рассуждения! Вы поглощаете биг-мак думая о постороннем и машинально соглашаетесь - "Да, вот еда, остро-ярко-супер!".

 - А что, у Айвазовского не так?
 - Безусловно. Посмотрите, как свет у него пронзает тонкую кожицу марины, он ухитряется нырнуть вместе с воображением художника, зажечь толщу и вернуться к зрителю насыщенным внутренним цветом.
 - Я читал, что он набирался впечатлений созерцанием во время прогулок, а потом писал по-памяти.
 - В том-то и дело, архитектура стихии!
 - Так что, импрессионизм - слабо?
 - Нет, конечно нет. Они заставляют работать вашу ассоциацию, смешивая разбегающиеся мазки силой воображения.
 - То есть заставляют до-думывать?

 - У меня часто перед глазами картинка: сидят Айвазовский с Моне в таверне и спорят за добрым бокальчиком.
 - Всё отдал бы, только послушать их спор!