Дудочка лешего. Глава 4

 

    " Дудочка лешего" - книга первая из серии "Сказочные детективы"


    Произведение создано в соавторстве: Айрин и Вэл Кейдж (Irene & Val Cage)


                Глава 4. Когда всё не так...

                1.

     Лексей Лексеич поплёлся домой. Но походка его уже была не такой лёгкой, и из глаз исчез утренний игривый блеск.  Ему не хотелось ни с кем делиться своими невесёлыми мыслями, и он был даже рад тому, что Лёшик ещё спит.
     Взяв приготовленные ещё вчера пчеловодческие принадлежности, леший добрался до пасеки.   Вид всюду летающих пчёл, гудящих и жужжащих, казалось, в самое ухо, тоже не улучшил настроения.  И только обстоятельный доклад кикиморы Скрипуньи о том, что дела пчелиные идут хорошо, мёда и воска будет много,  а особенно сам золотистый, свежий, пахнуший цветами, вкусный мёд - немного подсластили Лексей Лексеичу ставшую вдруг нерадостной жизнь.

     Скрипунья, конечно, заметила его  угнетённое  состояние и стала участливо расспрашивать.   Леший, нехотя, но  рассказал ей о своём горе.  Непритворное сочувствие  кикиморы было как целебный бальзам на ноющую рану.  Леший немного приободрился, и к нему вдруг пришла мысль, что нужно бы разузнать не видел ли кто из его помощниц-кикимор ночью либо бабу-ягу, либо её слуг около его сторожки. Ведь Лиходеевна могла и не сама дудочку добывать,  а послать своих домочадцев: жабу Карябу или филина Филиппыча.

     "И недаром я всё беспокоился, что её не видно. Думал: таится - значит, замышляет что. Теперь ясно, ЧТО она замышляла... Да, в этом деле как раз кикиморы и могут мне помочь... Вот только жаль, что Скрипунья  занята - всё с пчёлами возится. Некогда ей по лесу бегать да подруг расспрашивать, - Лексей  Лексеич задумался. - А поручу-ка я это хлопотное дело Молчунье."

     Кикимора Молчунья была ближайшей помощницей и советчицей лешего в лесных делах.   Ближайшей не потому,  что жила  недалеко,  но и потому,  что леший ей полностью доверял. Ведь была она разумна, расторопна и сдержана - слова лишнего не скажет. За что и получила имя своё - Молчунья.
     Вчера Лексеич заходил к ней, расспрашивал уже про Лиходеевну. Но она тоже, как и он, ничего не знала. Но теперь-то - другое дело!

     "Она-то быстро всё сделает.   Всех подруг порасспросит, да так ловко, что баба-яга и не догадается, что я её особой специально интересуюсь.  Молчунья - молодец, - с гордостью подумал Лексей Лексеич, - не то, что Хохотунья или Крикунья. Те такой бестолковый шум бы подняли!..  Что сами и не рады были. Точно! Так и сделаю - пойду снова к Молчунье".

     Приняв хоть какое-то решение, леший воспрянул духом.   Он с благодарностью взял бочонок мёда, приготовленный для него Скрипуньей, попросил у неё ещё и мёд в сотах, обещанный вчера Лёшику, и,попрощавшись, зашагал к шалашу Молчуньи.
     "Надо  действовать, - убеждал  Лексей  Лексеич сам  себя в  правильности выбранных  мер, - надо  собрать  доказательства, убедиться в том, что виновата именно баба-яга, и тогда уже можно будет заставить её вернуть обратно мою дудочку или же её чудесные свойства".

                2.

     В этот  день с самого утра в избе бабы-яги всё было не так, как обычно. Проснувшись раньше всех, Лиходеевна тотчас же отправила Гошика на огород, да ещё и прикрикнула вслед:
     - Ступай, ступай! Ковыряйся  в своей земле. Да смотри не возвращайся, пока не позову. Там и грызи свою репку, морковку и... что ещё там у тебя растёт!
     - Капуста, - с несчастным видом  пробормотал  домовёнок, - и цветная, и белокочанная...

     - Хватит, хватит болтать. Проваливай, да поскорей! Слышишь? И без зова чтоб ни ногой в избу! Понял?
     - Понял, бабушка, понял, - вежливо ответил Гошик.

     Пронзительный крик бабы-яги изумил домовёнка. Ещё больше поразила его мысль о том, что бабушка  не наказала ему ни червей накопать,  ни хвороста с водой натаскать.   Вообще   никакой  работы не дала, а просто была им с утра очень недовольна и накричала за что-то. Гошик удивлённо пожал плечами и отправился на огород.

     Работая на огороде, - окучивая одни грядки и поливая другие, Гошик думал о том, что же это такое случилось с бабушкой?  И в чём он всё-таки виноват, если с утра вообще ещё ничего не успел сделать?   Времени  на  раздумья у  домовёнка оказалось много. Речка, из которой он черпал воду, была не так уж близко, и ему пришлось немало побегать туда-сюда с ведёрками.

     Наработавшись, но так ничего и не придумав, он решил перекусить. Устроившись на огородном пне поудобней, Гошик откусил репку и, поглядев в сторону избы, вдруг понял, что сегодня никто почему-то не топит печь - ведь дыма-то из трубы не было видно.
     Обычно печь топил он, но сегодня ему этого даже не позволили сделать. Время же завтрака Яги Лиходеевны с Карябой уже давно прошло. "Странно... Хотя мне-то и легче, - рассудил домовёнок, но потом  забеспокоился: - Да как бы  мне снова не досталось от  бабушки, - и так с утра она уже ругалась.  Надо бы пойти да печь растопить." Гошик уже поднялся, но вдруг вспомнил наказ хозяйки - без зова в избе не появляться...

     Он снова сел, пожал плечами и, доев репку, переключился на морковку. Та была ещё вкусней - намного слаще. Гошик грыз её с удовольствием и на некоторое время позабыл о том, что сегодня всё как-то не так...

                3.

     Переговорив с кикиморой  Молчуньей,  леший походил  дозором по лесу, всё осмотрел, проверил и к обеду вернулся в свою сторожку.   Лёшик как раз недавно проснулся.  В избе был, как и вчера, полный порядок, но Лексей Лексеич этого не заметил.

     - Доброе утро, Лексей Лексеич! - радостно поздоровался Лёшик.
     - Здравствуй, домовёночек, - ответил  озабоченный  леший, - здравствуй. Хорошо, что ты уже проснулся... Печь тебе растопить придётся быстренько и обед приготовить.
     Лёшик от изумления не нашёлся, что и сказать, да так и застыл с удивлённо распахнутыми глазами.

     - Устал я что-то сегодня, - леший присел на лавку. - Ничто так не утомляет как плохие известия да несчастные события.
     - Что?  Что случилось? - очнулся  наконец  домовёнок. - Какие несчастные события?

     - Дудочка вот потеряла свою чудесную силу.
     - Как так?!! Отчего же это?
     - Не знаю. Потеряла и всё, - леший тяжело вздохнул. - А может, и подменил её кто... Купалыч вот посоветовал мне тебя спросить: не брал ли ты дудочку?
     - Да я... - запнулся Лёшик и даже покраснел. - Что вы, Лексей Лексеич, я же знаю, что нельзя.

     Домовёнок расстроился не меньше лешего. Охая и ахая, он хватался за все дела сразу: побежал на речку - да вёдра оставил,  кинулся тут же дров принести - да у порога их и рассыпал. Потом вдруг вспомнил, что нужно бы сначала тесто замесить, чтоб лепёшек напечь. Полез в кладовую муку искать - да мешок уронил... Поднялась мучная пыль... В общем, всё от расстройства валилось у него из рук.

     Леший  же, наблюдая  весь  этот  переполох, думал про себя: "Ну какой же он старательный! Угодить желает изо всех сил."
     - Да ты не суетись так. Успеешь, - стал успокаивать Лёшика хозяин. - Присядь лучше, поешь  вот сотового мёда.  Скрипунья тебе передала его.   Есть ещё и на крылечке бочонок. Я его там оставил, чтоб тебя не будить... Да ягодками закуси... своими вчерашними.   Половину-то ягод мы с  Купалычем умяли, ты  уж извини, а половину тебе оставили. А пока жуёшь, подумай, что за чем делать будешь. Чтоб по очереди, а не всё сразу.

     - Спасибо, Лексей Лексеич, - благодарно отозвался Лёшик, всё ещё отряхиваясь от муки.
     - А я, пожалуй, на крылечке посижу. Там ветерок обдувает, - донёсся до домовёнка усталый голос лешего.

     Лёшик присел к столу, но так и не смог ничего пожевать. От расстройства ему совсем не хотелось есть... Он опустил руки, голова его поникла... Посидев таким образом некоторое время, он всё же встряхнулся и принялся за работу. Ведь дел у него теперь прибавилось...

                4.

     А Лексей Лексеич, сидя на крылечке, думу думал.  Дума была невесёлой. Дума была непростой...
     Он пытался припомнить всё, что было за последние дни такого подозрительного. Баба-яга словно притаилась - это он заметил... Не видать её, не слыхать... Но что она делала он не знал... Это ему тогда ещё показалось недобрым знаком... Однако из этого нельзя было сделать никаких выводов... Ведь Лиходеевна ничего вроде не совершила... Нет!.. Совершила!.. Это ведь она его чудесную дудочку заколдовала, а может и подменила... Что она сделала с ней?!

     Леший сидел на крылечке и понимал, что необходимо действовать... И кое-какие шаги он уже предпринял... Подняв отяжелевшую голову,  Лексей Лексеич заметил приближающуюся кикимору Молчунью.
     - Ну что? - спросил он с надеждой, почти выбежав ей навстречу.
     - Всех обошла, обо всём выспросила,- кратко начала Молчунья.
     - Ну и как?
     - На нашей стороне ни бабу-ягу, ни жабу Карябу, ни филина Филиппыча никто не видел. Ни вечером, ни ночью, ни утром никто из этой троицы к вашей сторожке не приближался и вообще реку не переходил и не перелетал.

     - Интересно... А Ворчунья что говорит?
     - Она тоже не видела ни Карябу, ни бабу-ягу. Похоже, что эти "красавицы" ночью не выходили.
     - А что филин?
     - Вскоре после появления луны Филиппыч летал на север к горам. Позже, около полуночи, Ворчунья видела, как филин охотился в её Сосновом бору. Потом улетел домой.
     - Интересно, интересно... И что же это нам даёт? - развёл руками леший.
     - Ровным счётом - ничего. Филин охотился около гор, совсем в другой стороне от вашей сторожки, а остальные спали.
     - Ну, спасибо. Быстро же ты управилась. Ступай...

     Но Молчунья, стоявшая   лицом к избе лешего, молча указала на неё пальцем. Удивившись выражению её лица, Лексей  Лексеич обернулся - из окон валил густой дым.
     - Может помочь? - спросила Молчунья бегущего к избе лешего. Но тот только рукой махнул...

                5.

     - А чтоб тебя, бестолкового! - закашлялся Лексей Лексеич, ворвавшись внутрь.
     Вся изба была заполнена дымом.  У печи стоял растерянный и раскрасневшийся Лёшик, то чихая, то кашляя со слезами на глазах.
     - Вот горе-то луковое! Совсем от работы отвык! Печь уж растопить не можешь?! - напустился  на  него  леший. - Дрова-то  ты  поджёг, а заслонку  в трубе кто открывать будет?!.
     Лексей Лексеич открыл заслонку, и дым постепенно стал уходить в трубу.

     А Лёшик всё стоял у печи, протирая глаза. Он действительно отвык от дыма, от грязной работы и очень расстроился от криков хозяина. Он представил себе, что его беззаботная весёлая жизнь скоро станет такой же беспросветной, как и у Гошика. И то  ли  жалость к  Гошику  его проняла, то ли - к  самому  себе, то ли  дым всё продолжал есть его глаза, - но из них катились и катились горючие слёзы.

     А Лексей Лексеич даже не обращал внимания на плачущего домовёнка. Он смотрел на печную заслонку, и  осенившая  его мысль  постепенно  приобретала  реальные очертания... А ведь и правда! Когда закрыты дверь и окна, остаётся единственный способ, каким можно проникнуть в сторожку - через трубу.

     Он представил себе как баба-яга, подлетев  на ступе, высаживается на крышу его избы и через трубу пробирается внутрь за его чудесной дудочкой... "Всё очень просто! - сам себя убеждал леший. - Лиходеевна - худая: кожа да кости. Вполне пролезет... Но... ведь Молчунья говорила, что баба-яга спала... Ну, тогда... Тогда кто-нибудь другой мог пролезть. Тоже худой или мелкий... Мог! Вполне мог! Вот только была ли заслонка открыта? Ведь снаружи её никак не отодвинуть, значит она должна была быть открыта изнутри..."

     - Лёшик! А скажи-ка мне, была ли заслонка закрыта ночью?
     - Так ведь лето. Не топим, не варим, - ответил домовёнок, пряча опухшие от слёз глаза, - зачем же её открывать?
     - И правда, незачем. Что ни подумаю - всё не так.
     Лексей Лексеич развёл руками, а затем почесал лохматый затылок:
     - Так что же случилось с моей дудочкой? Загадка, да и только!..

                6.

     Обед наконец-то был приготовлен. Пристыженный и пригорюнившийся Лёшик накрыл на стол. Он старался как мог, но после  дудочкиного  изобилия вид у стола был жалкий: маринованные грибы, свежие ягоды... Спасал в основном Скрипуньин мёд, в который они макали горячие лепёшки. Запили всё киселём: находчивый Лёшик сварил его из русалочьих бус.  "Не до баловства теперь", - ворчал он, разрезая  нитки, перемывая и раздавливая ягоды...

     - Ну, спасибо, Лёшик за обед, - сказал леший, вставая из-за стола.
     - Я, Лексей  Лексеич, на ужин суп сварю из грибов да съедобных корешков. Пойду в лес, пособираю... И орехов поищу... - с виноватой ноткой в голосе как бы оправдывался Лёшик. - Запасов-то у нас почти никаких и нет.
     - Ничего, проживём, - успокоил его леший. - А как раньше-то жили? Лес - ведь он всех кормит: и зверушек, и пташек, и букашек. И нас тоже прокормит...

     Леший помолчал, затем невесело усмехнулся:
     - Тебе бы сейчас пирожных огромное блюдо, а?.. И фиников!..
     Лёшик вздохнул. Лексей Лексеич - тоже...
     - Ну ладно, пора и вздремнуть немного.

     Однако  после  обеда, не такого  сытного и не такого  вкусного  как обычно, Лексей Лексеичу впервые за последний год не спалось.  Он вертелся и вертелся на своём топчане и всё думал и думал.  Домовёнок в это время мыл и вытирал посуду и тоже думал и думал. Думали они, похоже, об одном и том же...

     Леший, поворочавшись и так и этак, решил поделиться своими соображениями с Купал Купалычем и отправился к озеру.
     Ещё  издали  Лексей  Лексеич увидел, что водяной лежит на берегу, словно поджидая его. Леший радостно устремился навстречу другу.

     Тут вынырнули две русалки - близнецы Быстринка и Шустринка - помощницы водяного. Оставив хвосты в озере и пошлёпывая ими по воде, они что-то наперебой шептали Купал Купалычу: то одна, то другая наклонялись к его уху.
     Лицо слушавшего водяного странным образом преображалось: удивление уступило место лукавству, которое, в свою очередь, сменилось негодованием. Купал Купалыч выразительно нахмурил брови, картинно развёл руками, высказывая что-то грозное. Что именно говорилось на берегу, - леший не разобрал, хотя подошёл достаточно близко. Заметив Лексей Лексеича, русалки с весёлым смехом плюхнулись в воду и уплыли.

     Леший не стал интересоваться у водяного, в чём суть увиденной им сцены. Он был слишком занят своими мыслями и поэтому ничему иному не придавал значения.
     - Не спится? - сочувственно спросил друга Купал Купалыч.
     - Да уж, - отозвался леший. - Вот ведь, Купалыч, что странно...  Думаю я, думаю, покоя не нахожу... И только придумаю, кто да как мог дудочку подменить, - вроде всё уже сходится - ан нет!- что-нибудь да опять не так!

     - А что не так? - с любопытством осведомился водяной.
     - Всё не так, - дрогнул голос Лексей Лексеича. И немного помолчав, он начал рассказывать...
     Купал Купалыч, подперев одной рукой голову, другой почёсывая брюхо, слушал жалобы лешего. Время от времени он прерывал друга замечаниями или вопросами:
     - Так, так... Значит, Лёшик говорит, что дудочку не брал?..
     - А что, он сегодня аж перед обедом проснулся?..
     - И что, всегда так?..

     - Расстроился, говоришь, Лёшик?..  Ну ещё бы!  Как же тут не расстроиться?! Ведь всё сразу стало не так!..
     - Ага! Дыма оба наглотались?! И поделом вам! Вот беззаботная жизнь к чему приводит...
     - Да, верно говоришь: через печную трубу я б, конечно, не пролез - брюхо бы застряло, - перестав поглаживать свой выпуклый  живот, он перешёл на бороду, - а кое-кто вполне, вполне мог протиснуться...
     - Ах ты незадача! Закрыта была заслонка-то ночью... А Лёшик как считает? Так, так... Ну, ему уж видней.

     - А кикиморы твои - молодцы. Сторожат лес по ночам.  Получается, что ни Лиходеевна, ни жаба, ни филин... Действительно, странно... И верно ты говоришь: только на бабу-ягу подумаешь - а она спала, про заслонку догадаешься - а она была закрыта...
     Обмен мнениями подходил к концу.
     - Так, так... Значит, загадка? Значит, всё не так?..

     Затем последовало долгое молчание, которое нарушил сам же водяной:
     - Только ты, Лексеич, учти: не все и не всегда говорят правду...
     - Интересно, интересно...  К чему бы это, Купалыч, такие утверждения? - косматые брови лешего взлетели вверх.

     - А ты сам рассуди... - озабоченным тоном продолжил водяной. - Кто-то что-то забывает сказать случайно...  Кто-то что-то специально не говорит: себя ли прикрывает - может стыдно ему, других ли выгораживает - ну друзей, например... Кто-то всё путает от беспорядка в голове... А кто-то просто говорит неправду!.. Всех надо проверять, никому нельзя верить на слово.
     - Вот-вот, я и не верю, - подхватил с готовностью леший. - Знаешь, Купалыч, а пойду-ка я прямо к Лиходеевне. Там на месте и разберусь.

     - А что же ты ей скажешь? - насмешливо фыркнул Купалыч.
     - Ну, не знаю... По дороге придумаю.
     - Что же... Попытка - не пытка, - промолвил водяной, - может, что и узнаешь. Вот если бы дождик пошёл - я б тебе компанию непременно составил, а вот по сухому мне долго нельзя - сам понимаешь...
     - Да я один, один схожу.
     - Ну, давай. Удачи тебе! - помахал вслед лешему Купал Купалыч.