Нет худа без добра

Вторую неделю меня мутило. По утрам, стоило приподнять голову, как мир заваливался набок, переворачивался вверх ногами и теменью проваливался вниз. Трудно понять, возможно ли опуститься еще ниже. Впрочем, понимать это не особо мне и хотелось. Хотелось апельсинового сока. Яркого, холодного, в чистом стакане, со жгучей кислинкой и плавающими в ней частичками долек.

- Валюха, бляха муха, вставай! Кирнем! – груда тряпья с копной лохматых серых волос грузно наклонилась надо мной и я, вытянув вперед руки, едва успела удержать ее от падения на мою грудь.

- Ой, Сюська, отстань, плохо мне, - как можно мягче и терпеливее прошу я, уже успев узнать непредсказуемо взрывчатый нрав обитательницы подвала разрушенного дома, неожиданно ставшего для меня приютом.

- Дык, давай кирнем, похорошеет, - Сюська достает из- за пазухи початую бутылку красного вина с оборванной и запачканной этикеткой. В мою сторону летит уже знакомое амбре помоев, женского пота и, как ни странно, чего - то свежего и желанного.

- А вот и закусь! – бомжиха поднимает упавший на пол свежий огурец с надломанным кончиком, - на , Валюха, не малосольный, но сойдет!

Сюська, она же в прошлом проститутка Сюзанна, пару лет назад неизвестно за какие грехи изуродованная бандитами и чудом спасенная бомжами, уверена, что мутит меня «по залету», а потому по- женски сочувствует и любую добытую вкуснячую снедь, в первую очередь, предлагает мне.

Отказываться нельзя. Отказы Сюська воспринимает как брезгливость, что оскорбляет ее ранимую и щедрую душу, но больше всего, доказывает твое несоответствие «семейному сообществу», а значит, гнилость.

Проявить гнилость нутра, значит, подписать себе приговор и быть тут же выписанной из подвала на улицу. Хорошо это или плохо, - сложно сказать. Зимой - плохо. Можно замерзнуть в поисках новой «семьи», а можно наоборот, найти что получше.

Летом – проще, но тоже риск. Летними ночами гуляют стайки «чистильщиков», уверенных в наличии несколько жизней, и жаждущих поверить это на встречных заблудших. Заблудшим может оказаться, как перепивший и нечаянно заснувший на лавочке в парке интеллигент, так и неосторожно оказавшийся на пути «чистильщиков» человек, без определенного места жительства.

Кто бы мне еще полгода назад сказал, что однажды я причислюсь к когорте последних! Но неисповедимы пути господни , и роптать – только гневить Всевышнего. Я и не ропщу. Нет худа без добра, - уж это- то я точно знаю! Вот и свежий огурчик в грязных руках Сюськи – явное тому доказательство.

Я приподнимаюсь, оперевшись на левый локоть, беру зеленое пупырчатое и с хрустом откусываю. Огурец сочной свежестью заполняет мой пересохший рот, я жадно раздавливаю скользящие частички зубами и медленно проглатываю. Капельки зеленого свежего сока стекают по моим губам и я их, на радость Сюське, не вытираю и не слизываю. Прикрыв глаза, улыбаюсь, подчеркивая сладостность и значимость ее угощения.

Огурец и правда возвращает меня к жизни, я уже в состоянии подняться с дощатого топчана и даже пригладить вздыбленные волосы. Расческа у нас с Сюськой одна на двоих и мне пока еще боязно ею пользоваться.

Нет, я еще ни разу не замечала в серых Сюськиных лохмах вшей, но всякий раз с тайной внимательностью осмотрев зубастое приспособление и причесав им свою голову, я представляю , как под волосами бегают, мелко перебирая маленькими короткими лапками, насекомые и откладывают на каждой волосинке светлые, цепкие, каплевидные яйца. Меня тут же начинает мутить, все тело начинает зудеть и остро хочется принять горячий душ, что здесь считается не слишком доступным мероприятием.

Обитатели подвала хорошо знают, где и когда можно вымыться, выстирать или поменять одежду, но все это приравнивается к событию грандиозного масштаба. А таким событиям не положено происходить чаще одного раза в месяц, ибо нарушется система. Нарушать систему и заново ее строить не имеет смысла, как не имеют смысла любые происходящие перемены. Только оказавшись здесь, я поняла эту простую истину.

Все перемены в нашей жизни – от стремления удовлетворить желания. Мы всегда чего-то хотим, но не всегда в наших силах достичь желаемого. Неудовлетворенность желания вызывает страдание. Чем больше желаний- тем больше страданий.

Жизнь есть страдание. Страдание - от неудовлетворенности желания. Откажись от желания, и ты обретешь покой! Какая простая философия жизни! И как много нужно было потерять и перестрадать, чтобы прийти к ней.

Дверь подвала скрипнула.

- Серега, етит твою дорогу!- Сюська всполошилась, рванулась навстречу вошедшему бомжу, - вали к нам, кирнем!

Худенький, черноглазый мужчина, неловко и как- то боком передвигаясь, подошел ближе, пытаясь присесть у моих ног.

- Двинешься? – негромкий голос Сереги показался удивительно знакомым.

Я, поджав к себе колени, освободила черноглазому место на топчане.

- Своя сосулька ? - Серега повернулся к Сюське.

- Неа, не из энтих. Кочевряжится еще пока , а ты какого хрена корячишься?

- Да, ребро, видно, опять еб@нул.! - Серега смачно ругнулся то ли на ребро, то ли на себя.

Сюська, хлебнув из горла красновато-бурой жижи, протянула бутылку мужчине, тот нюхнув, придвинулся ко мне.

- Давай ты!

- Не, не могу, мутит меня.

- Спиногрыза чекает, - совершенно уверенная в своем знании Сюська доложила Сереге.

- Ясен перец. А че тухнешь? Шуруй-ка наверх! - бомж грубовато толкнул меня в плечо, показав глазами на дверь.

Я поднялась с топчана, сунув ноги в калоши. Не стесняясь мужчину, подтянула затасканные спортивки, опустив на резинку свитерок.

- А ниче попец! Как космодром Байконур, - Серега нагло осмотрел мою успевшую похудеть фигуру и удовлетворенно кивнул.

Мне стало смешно и неприятно. Еще недавно этот самый попец был предметом вожделения одного из самых статусных мужчин моего города, а сегодня мою попу оценивает затасканный бомж!

« Спокойно, спокойно…не выбивайся из семьи » - приказала я себе и вышла наружу.

Весеннее солнышко неожиданно резануло по уже привыкшим к темени глазам, муть поднялась к горлу и я покачнулась. Чья-то жилистые крепкие руки подхватили меня со спины и развернули на 180 градусов.

- Валь, Валюша…- знакомые черные глаза тепло поглощали мои карие, - вот ты где оказалась! А я ищу, ищу ее…по больницам, по монастырям! А она, засранка такая, – к бомжам!

- Ну мы же договаривались, куда ты - туда и я, куда я - туда и ты…, - успела я сказать, прежде чем потеряла сознание.

Серега, удерживая женщину, вытащил из грязных бомжевских штанов смартфон и чуть дрожащими пальцами набрал «103». Его Валентину ждала лучшая клиника, где лучшие нейрохируги умели спасать мозг от опухоли.