Волшебный мир

Вернее  всего,  в  том,  что  со  мной  произошло,  главную  роль  сыграли  книги.  С  самого  детства  с  их  помощью  я  радостно  погружался  в  чей-то  художественно  оформленный  вымысел,  предпочитая  его  скучной,  малопонятной,  жестокой  реальности.  По  глубоко  укоренившейся  привычке  утешаюсь  этим  и  сейчас,  никак  не  реагируя  на  недавно  оставленное  позади  сорокалетие.  Да,  в  начале  пятого  десятка  я  продолжаю  жить,  словно  в  двух  мирах,  хотя  и  соглашаюсь  с  многоуважаемым  литератором  учёным  Котом  Мотей,  утверждающим,  что  на  самом-то  деле  мир  один,  и  он  волшебный,  а  мы  превратили  его  в…  Где  жирное  многоточие  явно  намекает  на  весьма  длинный  ряд  нелестных  эпитетов,  большинство  из  которых  –  нецензурные…  Однако  даже  их  беспощадный  шквал  ни  в  коей  мере  не  подрывает  мою  веру  в  сказочное  волшебство  окружающего  меня  мира.

И  всё-таки  полностью  игнорировать  огороженное  частоколом  бранных  словечек  пространство  не  могу  хотя  бы  потому,  что  я  в  нём  пока  ещё  формально  обитаю.  Живу  на  берегу  живописного  озера  с  супругой  Маргаритой  в  большом  доме,  который  её  отец  в  свою  бытность  высокопоставленным  чиновником  сумел  хитрой  комбинацией  перевести  из  государственной  собственности  в  личную.  Меня  в  этом  доме  все  (тесть,  тёща,  жена,  домработница)  называют  Даниилом,  хотя  мне  больше  по  душе  Даня.  Так  меня  называла  мама.

Должен  признаться,  что  их  тогда  ещё  служебная  дача  оказалась  банальной  ловушкой,  рассчитанной  на  подобных  мне  простачков.  Со  своим  врождённым  непротивленчеством,  мягкотелостью  и  бесхребетностью  я  был  для  неё  идеальной  добычей.  Она  просто  не  могла  меня  упустить,  и  через  пару  месяцев  после  моего  первого  посещения  этого  загородного  рая  я  понял,  что  попался.  Ворота  особняка  бесшумно  закрылись.  Произошло  это  в  момент,  когда  Маргарита,  скромно  потупившись,  сообщила  о  беременности.  О  том,  что  это  был  обман,  я  узнал  вскоре  после  того,  как  под  сумбурные  хлопки  шампанского  торжественно  отзвучал  марш  Мендельсона.

Да,  это  был  весьма  ощутимый  удар.  Нокдаун.  Однако  по  вышеизложенным  причинам  бунтовать  я  не  стал,  утешившись  мыслью  о  том,  что  и  в  блистающем  гриновском  мире  порой  случаются  драмы.  Без  них  волшебство  невозможно.  Я  смирился  с  ситуацией  и  прожил  около  двенадцати  лет  в  поместье  жены,  чего-то  смутно  и  пассивно  ожидая.  Надо  сказать,  что  в  отличие  от  подавляющего  большинства  людей  я  не  только  люблю  ждать,  но  и  умею  при  этом  быть  сосредоточенным,  терпеливым,  спокойным…,  а  самое  главное  благодарным  судьбе  за  то,  что  она  постоянно  предоставляет  мне  повод  для  ожидания.  Поэтому  и  люблю  этот  интимный  процесс,  это  растянутое  во  времени  событие,  предшествующее  самому  событию…  Люблю,  пытаюсь  раствориться  в  нём  и  постичь  его  скрытую  магию.  Думаю,  прячется  она  в  прошлом,  зарождается  в  миг,  когда  семя  попадает  в  почву  и  начинает  пробиваться  к  свету,  а  проявляется  в  виде  совершенного  в  своей  красоте  цветка.  Нужно  лишь  подождать,  и  однажды  бутон  обязательно  раскроется.  Ибо  так  устроен  наш  волшебный  мир.

Из  сказанного  вовсе  не  вытекает  то,  что  двенадцать  прожитых  в  браке  лет  стали  для  меня  безмятежно-счастливыми.  Нет.  Однако  и  несчастными  я  не  могу  их  назвать.  Они  были  просто  никакими.  В  том  смысле,  что  никакие  пикники,  походы  в  театры  и  на  выставки,  поездки  в  горы  и  на  моря  так  и  не  смогли  заполнить  бездетную,  бездонную  и  унылую  пустоту  моего  существования.  Лишь  книги  да  туманное  ожидание  неизвестно  чего  вносили  в  неё  некоторые  обнадёживающие  мажорные  аккорды.  Сейчас,  когда  всё  уже  позади,  я  могу  с  уверенностью  утверждать,  что  одним  из  судьбоносных  зёрен,  породивших  то  самое  моё  ожидание,  явилась  прочитанная  в  далёкой  юности  повесть  Виктора  Колупаева  «Случится  же  с  человеком  такое!».  Потрясшая  тогда  меня  до  самых  глубин,  она  со  временем  не  забылась,  не  исчезла  из  памяти  подобно  множеству  прочитанных  мною  текстов,  а  неторопливо  переместилась  сначала  на  окраину  сознания,  а  затем  в  подсознание,  где  и  начался  доселе  неразгаданный  магический  процесс  её  прорастания…

Жизнеутверждающие  импульсы  которого  в  унисон  с  ударами  сердца  пробудили  и  неустанно  подпитывали  приятное  ощущение,  будто  что-то  впереди.

Оно  не  покидало  меня  даже  на  службе.  Вдруг  накатывало  тёплой  волной  предчувствия,  которое  к  карьерному  росту  не  имело  абсолютно  никакого  отношения.  Меня  вполне  устраивала  должность  чиновника  среднего  звена  в  городской  администрации.  К  бюрократическим  высотам  в  отличие  от  тестя  я  не  стремился,  хотя  трудился  аккуратно  и  добросовестно.  Целых  одиннадцать  с  половиной  лет  занимался  всякой  ерундой,  вовсе  не  догадываясь,  что  на  самом  деле  являлся  главным  персонажем  собственной  сказки.

Как  и  подавляющее  большинство  людей,  я  ничуть  не  сомневался,  что  живу  в  объективном  мире,  и  что  я  в  нём  лишь  случайный  гость,  который  должен  познать  его  законы  и  научиться  по  ним  жить…  Что  он  строго  детерминирован,  жесток  и  беспощаден…  Что  в  нём  гораздо  больше  неприятностей,  поражений  и  неустроенности,  чем  радости,  побед  и  уюта…  Тогда  мне  и  в  голову  не  могло  прийти,  что  он  подобно  Деду  Морозу  из  детства  чутко  прислушивается  к  каждому  моему  желанию,  складывает  их  в  свой  безразмерный  мешок  и однажды  непременно  исполняет.  Именно  поэтому  я  объяснял  всё  происходившее  со  мной  действием  объективной  необходимости,  с  которой  я  субъективно  вступал  в  контакт.  Ни  о  каком  волшебстве  я  серьёзно  не  помышлял.

А  напрасно.  Ведь,  по  сути,  вся  наша  жизнь  есть  непрерывно  сочиняемая  нами  сказка  с  обязательным  присутствием  в  ней  доброго  волшебника  –  хозяина  той  самой  всемогущей  палочки,  чьи  своевременные  чудотворные  взмахи  исполняют  примерно  ту  же  роль,  что  и  взмахи  палочки  дирижёра.  Они  регулируют  нашу  жизнь.  И  делают  это  настолько  виртуозно  и  незаметно,  что  нам  кажется,  будто  она  (жизнь)  течёт  самостоятельно,  по  своему  кем-то  предначертанному  руслу…  Когда  же  мы  полностью  смиряемся  с  этой  унылой  фаталистичной  версией  и  перестаём  верить  в  чудо,  оно  вдруг  случается,  вызванное  незримым  жестом  всевидящего  сказочного  мага.

Такова  моя  антинаучная  гипотеза  появления  Ксении  в  нашем  чиновничьем  царстве-государстве.  Иначе  как  объяснить  те  изменения,  которые  произошли  в  нём  сразу  же  после  её  прихода?  Оно  вдруг  изгнало  из  себя  затхлый  казённый  дух  и  наполнилось  солнечным  светом  и  свежими  весёлыми  сквозняками.  В  деловой  кабинетной  тишине,  не  смолкая,  стала  звучать  странная  несерьёзная  музыка,  а  серые  коридорные  стены  внезапно  заиграли  всеми  цветами  радуги.  Впрочем,  возможно,  ничего  этого  вовсе  и  не  было.  А  было  только  моё,  сугубо  личное  восприятие,  которому  я  также  нашёл  объяснение.  Всё  очень  просто.  Со  мной  случилось  то  же,  что  и  с  Перекуриным  –  героем   вышеупомянутой  повести  Виктора   Колупаева,  который  однажды  «совершенно  потерял  душевное  равновесие»,  то  есть  влюбился.  Однако  в  отличие  от  него  я  не  стал  бродить  с  гитарой  по  городу  и  петь  странные  песни,  «будоража  и  взвинчивая  сердца  и  души  незнакомых  людей».  Но  не  потому,  что  не  хотел  этого  делать.  Ещё  как  хотел!  Я  просто  боялся.  Боялся,  что  мой  влиятельный  тесть,  узнав  о  моём  чувстве,  использует  свои  ещё  довольно  прочные  связи,  чтобы  уволить  Ксению  из  администрации.  Дабы  не  допустить  этого,  я  и  пытался  всячески  замаскировать,  скрыть,  удержать  рвущееся  из  меня  счастье.

Познакомились  мы  лишь  спустя  месяц  после  того,  как  я  впервые  увидел  Ксению.  Произошло  это  в  нашей  столовой.  К  тому  времени  мой  душевный  покой  был  утрачен  окончательно.  Поэтому,  когда  она  подсела  за  мой  столик,  я  разволновался  настолько,  что  едва  смог  удерживать  ложку  с  борщом.  С  того  дня  обедать  мы  стали  вместе.  А  после,  соблюдая  конспирацию,  шли  в  парк  и  догуливали  там  оставшиеся,  слишком  резвые  и  короткие  минуты  обеденного  перерыва.  И  о  чём  мы  только  не  говорили?  Могу  с  уверенностью  сказать,  что  подобных  Ксении  собеседников  ранее  мне  встречать  не  доводилось,  и  наше  ежедневное  недолгое  общение  доставляло  мне  огромное  удовольствие.  Меня  поражала  та  лёгкость  и  непринуждённость,  с  который  она  выстраивала  разговор.  Удивляла  её  способность  отыскивать  в  пустяках  серьёзности,  и,  наоборот,  на  глубокомысленные  вещи  смотреть  с  ироничной  улыбкой.  Восхищала  её  начитанность  (кстати,  среди  множества  общих  любимых  нами  авторов  оказался  и  учёный  Кот  Мотя).  Трогала  её  особая  деликатность  и  такт.  Всё  это  и  многое  другое  исключало  из  наших  бесед  неловкие  паузы,  напряжённый  поиск  тем,  агрессивное  желание  спорить.  Казалось,  будто  наши  диалоги  уже  много  лет  существовали  в  каждом  из  нас,  потихоньку  там  зрели,  обогащались  нужными  словами  и  терпеливо  ждали  взмаха  волшебной  палочки,  чтобы  вырваться  наружу  и  осуществить,  наконец,  свою  благородную  воссоединяющую  миссию.

Так  пролетело  два  месяца.  Количество  не  торопилось  осуществлять  переход  в  новое  качество.  Внешне  всё  оставалось  по-прежнему.  Днём  я  обедал  с  Ксенией,  а  вечером  ужинал  с  Маргаритой.  После  чего  уединялся  в  кабинете  и  что-нибудь  читал.  Возможно,  такое  существование  длилось  бы  ещё  довольно  долго…  Месяц, полгода,  год…  Не  знаю.  Но,  скорее  всего,  Волшебнику  всё  это  надоело.  Наскучило  созерцать  мою  безропотную  покорность  и  ждать,  когда  же,  наконец,  лопнет  моё  молчаливое  терпение.  И  тогда  он  решительно  встал  из  кресла,  подошёл  к  письменному  столу,  достал  из  верхнего  ящика  палочку  и…

И  калитка  в  волшебный  мир  со  скрипом  отворилась.

Произошло  это  пятничным  вечером,  когда  я  после  ужина  вошёл  в  кабинет  и  с  томиком  рассказов  Набокова  сел  в  своё  любимое  кресло.  На  дворе  в  это  время  внезапно  поднялся  ураганный  ветер.  Пожалуй,  я  бы  его  проигнорировал  и  продолжил  бы  чтение,  но  вдруг  услышал  повелительный  окрик  жены:

-  Даниил,  ветер  открыл  калитку.  Пойди  закрой  её  на  засов!

Я  решительно  встал  из  кресла  и  вышел  во  двор.

Там  неистово  хозяйничал ветер.  Его  шумные  порывы  сливались  воедино  и  странной  протяжной  песней  будоражили  мою  душу.  А  ещё  по  выложенным  разноцветной  плиткой  дорожкам  двора  с  задорным  лаем  носился  чёрно-белый  сеттер  из  трогательной  повести  Троепольского.  Тот  самый  Белый  Бим  Чёрное  ухо,  о  котором  я  в  детстве  безнадёжно  мечтал.

-  Даниил,  немедленно  прогони  собаку,  она  вытопчет  все  мои  клумбы!  –  неистово  кричала  Маргарита.

Заметив,  что  я  направляюсь  к  нему,  Бим  тихонько  засеменил  в  сторону  калитки.  Он  постоянно  оглядывался  и  будто  звал  меня  за  собой.  Так  оно  и  оказалось,  он  вёл  меня  к  своей  хозяйке.  Ксюша  стояла  у  машины  и  улыбалась:

-  Здравствуй,  милый  Данечка!  Я  приехала,  чтобы  навсегда  забрать  тебя  из  этого  дома.  Ты  ведь  не  против?

-  Конечно,  не  против.  Только  за  паспортом  сбегаю,  –  выдохнул  я  и  стремглав  понёсся  к  дому.

Смутно  помню  растерянно-удивлённый  взгляд  жены  и  её  такой  же  окрик:

-  Ты  куда,  Даниил?

Я  не  ответил,  поскольку  это  больше  не  имело  никакого  значения,  как  не  имело  значения  всё  то,  что  оставалось  за  моей  спиной.  Закрыв  за  собой  калитку,  я  попрощался  со  старым  миром  и  шагнул  в  новый,  который,  как   мне  кажется,  ждал  моего  прихода  так  же  спокойно  и  терпеливо,  как  и  я его.  Ждал  и  уже  давно  приготовил  нам  место,  где  мы  будем  жить.  Им  оказался  небольшой  курортный  городок  с  односложным  названием,  расположенный  на  побережье  тёплого  розового  моря.  Там  нас  ждёт  уютная  квартира  и  сказочная  набережная,  по  которой  каждое  утро  мы  будем  выходить  к  морю  и  подолгу  в  нём  плавать…  Об  этом  он  сообщил  нам  в  пятницу  вечером,  сразу  же  после  моего  побега.

Однако  прежде  мне  необходимо  уладить  некоторые  формальности,  главная  из  которых  развод  с  Маргаритой.  Этим-то  я  и  займусь  на  будущей  неделе…