Часть 1. Появление.
Глава 1. Портье.
В двадцать лет я окончил колледж с отличием. Все учителя предрекали мне блестящее будущее и, конечно, я днями рассматривал списки Университеты, карьеры, и вплоть до программы обучения. Мои родители жили в другой стране. Отец был директором небольшого швейцарского банка, а мать домохозяйкой. Нет, они не были миллионерами, но не стеснялись в средствах. Отец предложил мне оплачивать учебу в любом университете, поэтому я перебрал все, которые были в справочники и даже сам зашел в некоторые из них.
Проблема у меня была в другом. Я не интересовался особенно ничем. Меня не тянуло ни к какой профессии, или науке. А просто так учиться я уже не хотел. Я долго думал о себе, вспоминая прошедшие годы, но не нашел никакой склонности ни к чему. Единственное, что меня увлекало и нравилось, это изучать людей. Их поведения, мотивы их действий, даже повседневных, их характеры и прочее.
Я знал, что этот необычный интерес я впитал от своей тетки, которая жила в Шотландии в большом загородном доме. Начиная с семи лет, родители посылали меня к ней на каникулы, и я всегда был счастлив. Мы очень хорошо проводили с ней время. Она была уже в годах, одинокой, старой девой, и, конечно же, ей было скучно. Чем старше я становился, тем интересней для нас обоих мы проводили время. Вернее, мы просто целыми днями сидели и разговаривали. Разговоры на вид были странные. Например, почему ее сосед недавно купил Ровер, а не Бентли? Почему соседка вдруг стала косить траву по пятницам, если всегда она это делала по средам. Почему та же соседка не любила почтальонов, а хорошо относилась к продавцам всякой всячины, которые ходили по домам? Потом разговор переходил на конкретную персону, и мы обсасывали ей все косточки, интересуясь, почему она такая в этой ситуации, и другая в другой. Почему сосед искренне улыбался тому-то, но натягивал фальшивую улыбку при встрече с другим. И так далее. Это занятие, или игра увлекала нас обоих. Позже, в колледже, я нашел, что все это, оказывается, называлось изучением поведенческих структур.
Но в Университете, кроме факультета психологии, ничего похожего на это не было. Я прошел программы всех факультетов психологии. Да, кое-что было похожее, но лишь самая малость. И я чувствовал, как не хватало мне тетки.
Уже в колледже, я начал присматриваться к людям. И к ученикам, учителям, даже к директору. Я сам себе объяснял, почему они сделали что-то именно так, а ни этак. И почему мой сосед по парте из двух девчонок выбрал именно эту. Трудно было описать это мое единственное увлечение: узнавать людей. Но находя мотивы их поведения и характера, я, не стесняясь, брал их на вооружение и пользовался этим. У меня никогда не было конфликтов ни с кем, наоборот меня все любили и уважали. Я закрывал рот в тот момент, когда мог высказаться, но зная собеседника, я чувствовал, что мои слова им не понравятся, и знал почему. Зато я мог удачно пошутить в самой безвыходной, грустной ситуации, и все напряжении вмиг разряжалось.
Идти в университет на психологический факультет значило для меня заучивать теорию, из которой мне было бы интересно процентов десять. А вот занимаясь практикой, будучи среди многих людей хотя бы какое-то время, давало выход моим эмоциям и интересам. Тут я подхватывал сразу много, перерабатывал и брал себе на вооружение.
Короче, в университет, к огорчению моих родителей, я так и не пошел. Я мог сделать это и на следующий год. Я шатался по городу, и просто наблюдал за всем и всеми. Бомжи меня не интересовали, как персоны. У них было примитивное мышление, как и у самого низкого класса населения города.
Но в один день, который я запомнил на всю жизнь, я остановился напротив самого шикарного в городе отеля *Хилтон*. Это был улей людей и информации. Двери не закрывались. Тут останавливались и на день, и на неделю, и даже на месяц. Причем контингент был в основном высокого интеллектуального уровня, и со всех стран мира. Мне понравились дорогие машины и непрерывная текучесть клиентов. Я, наверное, простоял час, пока не решился зайти.
Как всегда я был одет очень опрятно и следил за своей внешностью. Швейцар даже не глянул в мою сторону, принимая меня за постояльца. Я сразу подошел к администратору и вежливо сказал, что хотел бы здесь работать. Он оглядел меня с ног до головы, но, поставив кого-то на свое место, пошел со мной. Состоялся разговор с менеджером отеля, который в конце беседы предложил мне место посыльного, то есть мальчика на побегушках. Я знал, почему меня сразу взяли. Диплом с отличием, исключительно отличные характеристики, мой уважительный и спокойный тон, ну и конечно моя внешность. Да, я знал, что был красавцем. Немного вьющиеся темные волосы, голубые как небо глаза, широкий лоб, статная фигура и прочие внешние достоинства, делали меня просто неотразимым для девушек. А их в отеле было много.
Место посыльного меня не удивило, наоборот логически я должен был получить именно его. Но я знал, что встал только на первую ступеньку, а их было еще так много.
Назавтра я приступил к работе. Не надо объяснять, что такое мальчик на побегушках. Но я старался, и был у начальства на счету очень хорошего мальчика на любых побегушках. Это значило, что меня ждет повышение, и через год я перешел на работу портье третьей, самой низкой категории. Я обслуживал клиентов, которые снимали самые экономичные номера, типа командировочных и так далее. Если у меня оставалось время, я обслуживал всех подряд, и начальство заметило и мою инициативу и расторопность. Через два года меня перевели на вторую категорию, чему многие из моих коллег завидовали, считая, что это произошло слишком быстро. Но когда в двадцать пять лет я получил уже первую категорию, меня от зависти просто отделили от общей компании портье. Многие из них проработали всю жизнь и оставались на второй категории, и я их понимал. На меня это никак не повлияло. То, что остальные портье общались со мной по воле случая, мне было даже на руку, мне не надо было болтать с ними, рассказывая всякие подробности о клиентах, что бы потом рождались слухи.
Работа была для меня интересная. Вернее не сами обязанности, которые я выполнял беспрекословно, вовремя и расторопно, а люди, с которыми я встречался каждый день. Это просто кажется, что портье занес чемоданы, а потом завтрак или ужин, и все. Всегда меня о чем-то спрашивали, как куда доехать, или где есть какое-либо специальное мероприятие, и так далее. Если портье симпатичен, внушает доверие и просто интересен как персона, вызовы повторялись очень часто, даже просто чтобы поговорить. И вот тут я впадал в экстаз, то есть, садился на своего конька. Я получал то, зачем я пришел в сам отель. Общение и самосовершенствование.
Я не удивился, но был очень польщен, когда в двадцать семь лет меня перевели в самую высшую категорию Люкс, которую имели в отеле только три портье. Они работали только с клиентами самой высшей категории: миллионерами, президентами стран, политиками, известными актерами и музыкантами. То есть, они обслуживали самую элиту мира. Но в этот же год умерла моя тетка, и я действительно скорбел по ней. Я не переставал посещать ее все годы, хотя бы на одну-две недели в год я приезжал к ней, и мы продолжали заниматься тем, чем всегда. Да, в последние годы она сильно сдала, но оставалась в абсолютно здравом уме.
Я позвонил родителям и принес свои соболезнования. Оказывается, тетка оставила все свое имущество и деньги мне, по крайней мере, так было записано в завещании. Моим родителям это показалось странным, но они были за меня рады.
Продолжая работать в элитной группе портье, я дошел до самой высокой ступени. Да, меня могли забрать потом и в менеджеры, но это меня уже абсолютно не интересовало. Обычно, когда заезжал какой-то очень важный клиент, он сам выбирал себе портье, и тот обслуживал только его. Для этого, у нас были специальные сотовые телефоны прямой связи, а у важного гостя – отдельная кнопка, добавленная на табло телефона, с помощью которой он мог вызвать или просто связаться со своим личным порте в любое время дня и ночи. Плюсом было то, что, как правило, эти клиенты вызывали тебя в определенное время для определенных нужд, если не было чего-то срочного. В этом случае я имел уйму свободного времени. Минусом было то, что тот же самый клиент мог вызвать меня хоть в три часа ночи, и я должен был как можно быстрее к нему прибыть, даже просто для того, чтобы принести ему таблетку от головной боли.
Но это все были мелочи. Самое главное и самый сильный мой внутренний интерес был в познавании этого типа людей, тем более они всегда отличались очень высоким интеллектом и нестандартным поведением. Тут я попал просто на вершину своих желаний. Будучи студентом университета, или окончив его, я бы никогда в жизни не имел бы шанс встретить и даже поговорить с такими людьми. Их фотографиями пестрели все центральные полосы газет, и просто подойти к ним на улице было невозможно.
Я уже привык, что если клиентом отеля была известная девушка или женщина, она сразу же выбирала меня. Наверное, они даже не изучали мое личное дело, им просто хватало моей фотографии. Два моих напарника знали это и уже привыкли. Обычно, о прибытие таких клиентов, было известно заранее, что давало нам шанс хоть немного изучить их по материалам газет, или если они уже не раз у нас останавливались, то и поговорить с портье, которые их обслуживали. К прибытию, мы все трое из элиты портье, знали достаточно о клиенте, и сразу же попадали в нужную волну первых, самых важных контактов.
За год, проведенный в элитной группе, я узнал много нового и интересного о характере и поведении таких необычных клиентов. Если бы меня сместили бы обратно вниз, я просто бы ушел из отеля, потому что интересы нижней ступеньки потеряли для меня какую-то изюминку, которую я мог найти только в персонажах самого высокого контингента мирового уровня.
Вообще, как хозяин, так и администратор отеля во мне души не чаяли. Отзывы о моем обслуживании были исключительно высокими. А многие из клиентов, приезжая в город, останавливались в этом отеле, только в том случае, если я был свободен. Я никогда не думал, что у какого-либо портье может быть и своя маленькая слава. По мне, глядя с улицы, все были одинаковы, и если бы я даже и поселился в каком-нибудь отеле, то мне было бы все-равно, кто меня обслужит.
Зарплата у меня была высокая. К тому же, чаевые для элиты портье были несравнимы с другими категориями. Более того, я ушел из комнаты, которую я снимал, и бесплатно жил в маленьком номере того же отеля. Я должен был быть всегда под боком у своего клиента. Питался я тоже бесплатно, не сидя в ресторане, но получая завтрак, обед или ужин напрямую просто с кухни. Деньги у меня скапливались, и основную часть я откладывал себе на банковский счет, а другую тратил на одежду, хорошие мужские духи, да и просто в свое удовольствие.
Жаловаться мне было не на что. Единственное, что меня удручало, было то, что когда-нибудь этот мой последний уровень будет пройден, и исчезнет и сам интерес. Я уже думал, что когда это случится, я уволюсь и уеду жить в дом своей тетки, то есть на покой, хотя сомневался, что покой это то, что мне надо.
Мне стукнуло двадцать восемь, когда в один прекрасный день ко мне прибежал менеджер и сказал, что через месяц у нас остановится Мисс Икс, как называли ее в прессе, она же Элеонора Ван дер Бергер. И притом, она заказала себе номер на полгода. Лично я о такой никогда не слышал. По фамилии она должна быть родом из Голландии. Менеджер, зная уже, что практически все женщины выбирали меня, не сомневался в этом и на этот раз. Такой срок, полгода, для нашего отеля был, несомненно, большой редкостью. Я поблагодарил его, и потихоньку начал собирать о ней информацию. Она уже не раз останавливалась у нас, но меняла портье как перчатки. С теми, с которыми мне удалось поговорить, описывали ее всеми эпитетами, которые можно встретить в орфографическом словаре, и я так ничего и не понял. Их мнения были и хорошими, и плохими, единственное, что совпадало у всех, было то, что она была изумительно красива, молода и богата.
Подняв газеты, я нашел много чего, но в основном слухов и сплетен. Из фактов я принял к сведению только то, что она была моею ровесницей, безумно красива, и богата. Ее отец умер рано, и она получила баснословное наследство, которое сразу поставило ее в рейтинг самых богатых женщин в мире. И она не любила появляться на публике, поэтому, ее называли или Загадочной Леди, или Мисс Икс. Слухи же были противоречивые. Все говорили, что она ненавидит мужчин. Но я представлял, какой шлейф из мужчин всех возрастов и положений тянулся за ней, что бы добиться ее руки. Другие слухи говорили, что она остра на язык, надменна, холодна, и у нее трудный характер. Хорошие слухи добавляли, что она отменно воспитана, вежлива, обладает чувством юмора, и очень душевная персона. Как-то все это не стыковалось воедино, и мне трудно было заранее сложить о ней хоть какое-то представление. Мне это очень понравилось. Получалось, что ее можно было отнести к моим любимым персонажам, то есть к загадочным или необычным персонам.
Однако тот факт, что она всегда меняла портье как перчатки, говорил, что разгрызть этот камушек будет нелегко, как бы, не сломать зубы. У меня было предчувствие, что я должен буду поменять свою обычную тактику поведения на какую-то новую, которую мне надо будет формировать уже по ходу событий. В настоящий момент оттолкнуться мне было не от чего. Я даже ждал ее приезда с нетерпением, как ученик ждет преподавателя, который через пятнадцать минут будет принимать у него последний, самый важный выпускной экзамен.
Я перечитывал газеты, находил новый материал, но эта девушка для всех оставалась загадкой. Глядя на ее фотографии, я был полностью согласен, что она была красавицей. Мало того, в одной газете я нашел ее фотографию в полный рост, в облегающем серебристом платье. Фигура у нее была такая, как будто какой-то знаменитый архитектор вылепил ее сначала из пластилина, а потом добавил свое произведение к ее очаровательной головке, а кто-то другой оживил уже все вместе.
Короче, я был в предвкушении чего-то такого, которое я еще не встречал. Я даже считал дни до ее прибытия. Она зарезервировала самый лучший, президентский номер в отеле, и я намеренно посетил его еще несколько раз, запоминая все, что там было и как расставлено. Я знал этот номер, но на этот раз я предполагал, что учитель на экзамене задаст мне самые каверзные вопросы какие только есть, и должен быть готов ко всему.
Наконец этот день настал. Мисс Икс прилетела рано утром и сразу заселилась. Я смотрел на нее со стороны, поражаясь ее красоте. Я предполагал, что она сейчас будет отдыхать, как минимум до обеда. Действительно, в обед я заметил, как менеджер поднимался к ней с тремя папками. Это были личные дела нашей элитной тройки портье. Спустился он без них, и это было сигналом, что клиент будет изучать сначала дела, прежде чем сделать свой выбор. Вернулся же он за пачками, наверное, только через час. Это было для нас редким явлением, что бы клиент целый час изучал наши личные дела. Как будто он выбирал не портье в отеле, а как минимум своего заместителя.
Менеджер сделал обычный знак в мою сторону, значит, она выбрала меня, как я и предполагал. К счастью, он не был назойлив, что бы несколько раз объяснять одно и то же, то есть важность этой персоны и престиж отеля. Сначала, я подошел к администратору, и узнал ее паспортные данные. Она была старше меня на два дня, значит, я был младше. И мы оба принадлежали к одному знаку Зодиака, значит, что-то общее я должен буду в ней найти. Я сходил в туалет, привел себя в полный порядок перед зеркалом, и убрал какую-то светлую ниточку, прилипшую к моему рукаву. Вызов мог поступить в любой момент, и я внутренне настраивался. Я был не из тех, кто всегда ожидал инициативы от клиента. Я всегда старался сделать шаг первым. В этой же ситуации, с такой загадочной персоной, как Мисс Икс, мой первый шаг должен был быть необычен.
Глава 2. Вызов.
Вызов поступил минут через пятнадцать. Я поднялся на лифте на пятый этаж, и постучал в дверь.
- Войдите, - услышал я молодой приятный голос.
Я открыл дверь, вошел, закрыл за собой дверь и сделал шаг назад к самой двери.
- Чем я могу быть вам полезен, Мэм? – чуть склонив голову, сказал я тоном ангела.
- Мэм? – немного обиженно повторила она. – Разве я уже так стара, что похожа на Мэм?
- Извините меня, - смутился я, - дело в том, что солнце сильно бьет мне в глаза, и даже в некоторой степени слепит.
Я, конечно, прекрасно видел ее, даже самые мелкие черты лица. Она была в красивом темном платье, и волосы у нее тоже были темными. Но мое объяснение было абсолютно логичным в этот ситуации.
- Ах, да. Тогда будьте любезны зашторить окна, - вежливо попросила она.
Я подошел к окну и выполнил ее просьбу.
- Так вам удобней, Мэм? – спросил я.
- Интересно. Вы меня, наверное, плохо видите? – спросила она.
- Извините, но в комнате стало темно, ведь вы попросили закрыть шторы, - извиняясь, сказал я.
- Тогда будьте любезны немного приоткройте хотя бы одну штору, - попросила она уже с некоторым удивлением в голосе.
Я моментально выполнил ее просьбу. Но теперь, стоя у окна, солнце накладывало на нее мою тень.
- Все сделано, Мэм, - доложил я.
- Чего же теперь не хватает? – спросила она.
- Дело в том, Мэм, что моя тень закрывает вас от меня. – Извиняясь, сказал я.
Я увидел еле заметную улыбку на ее лице. Прошло уже пятнадцать минут, а мы до сих пор не могли разобраться с освещением.
- Тогда сделайте шаг влево, если вам не трудно.
Я сделал, как она сказала.
- Извините меня, я сделал огромную ошибку. – Сказал я, посмотрев ей прямо в глаза. – Для Мэм вы действительно не подходите. Еще раз прошу прощения.
Но мой шаг влево, открыло солнечным лучам прямой путь к ее глазам, и она зажмурилась. Наконец, после многих моих передвижений и ее пересадок, световой баланс был, достигнут, но на это ушло полчаса. В настоящий момент моя цель была достигнута с успехом: все было комично, но натурально. То есть немного необычно для гостьи.
- Меня зовут Элеонора Ван дер Бергер. – Представилась она. – Можете звать меня просто Мисс Элеонора, - в ее голосе я уловил тон снисхождения и сразу на него ответил:
- Джон Ховард Эмерсон, - важно сказал я, подняв голову выше обычного, и вытянувшись по струнке. – Можете звать меня как хотите: по первому или второму имени, или по фамилии, если это будет вам угодно, Мисс.
Она отвернулась к окну, чтобы я не заметил, что она улыбнулась. Но я заметил.
- Тогда я вас буду звать просто Джон. Вы не обидитесь? – с небольшой усмешкой спросила она.
- Что вы, Мисс Элеонора. – Сказал я, и полез в карман. Оттуда я вытащил какую-то визитку и карандаш, и начал писать.
- А что вы пишите, если не секрет, - спросила она с удивлением?
- Ваше имя, Мисс. – Машинально ответил я. – Чтобы случайно не перепутать.
- Даже так? – удивилась она, - разве в отеле у вас столько женщин с таким именем, что их можно спутать со мной?
- В отеле нет, Мисс. – Извините.
- Значит, за пределами отеля?
Я дописал и спрятал визитку и карандаш.
- Джон, вы немного странный, вам никогда этого не говорили? – просто спросила она.
- Нет, Мисс Элеонора. Но я знаю, что у меня есть дефект, - доверительно сказал я, смотря ей прямо в глаза. – Я всегда веду себя естественно и говорю правду. – Большей лжи о себе я и не мог придумать.
- Разве это дефект? – она подняла брови. – Я бы тоже хотела иметь эти качества, но жизнь мне этого не позволяет.
Я наблюдал за ней. Мне надо было разобраться в ней как можно быстрее, то есть уловить моменты, где она говорит правду, а где просто устраивает спектакль. Первое действие уже началось. Зал был полон, а актеры уже вышли на сцену.
- Джон, вы, надеюсь, умеете водить машину? – спросила она.
- Капитан дорожной службы, который вручил мне водительские права много лет назад, сказал, что умею, Мисс.
- Как длинно, - удивилась она, - короче было бы сказать да или нет.
- Я просто сказал правду. Извините, Мисс.
- А Лимузин вы тоже умеете водить? – спросила она. – Просто по опыту мои шоферы сначала сбивают все уличные фонари на поворотах.
Я видел, что она прибыла в отель на черном невероятно длинном Лимузине.
- Мисс Элеонора, наверное, надо было просто заменить щетки для чистки переднего стекла. Если хотите, я это сделаю очень быстро.
- Джон, я люблю и ценю юмор, - слегка улыбаясь, сказала она. – Вы будете моим личным шофером на время пребывания здесь.
- Это большая честь, Мисс. – Я с благодарностью кивнул головой. – Надеюсь оправдать ваши надежды.
– Черт возьми, - выругался я про себя, теперь еще вози ее по городу.
- Джон, не стойте, - вдруг сказала она, - можете присесть.
Я сел на самый краешек стула, балансируя, что бы просто с него не упасть.
- Вы так можете упасть, - заметила она.
- Не волнуйтесь Мисс, эти стулья сделаны из хорошего дерева, наверное, еще старой работы. Я сомневаюсь, что они когда-нибудь могут сломаться.
- Я говорю не про стул, а про то, как вы сидите, - сказала она.
- Но вы же сами разрешили мне присесть, – с удивлением сказал я. – если вы позволите мне сесть, то я, конечно, сяду.
Она опять отвернулась к окну.
- Джон, вы всегда понимаете все дословно? – спросила она, когда смогла спрятать улыбку.
- Мисс, это наша работа. Мы выполняем все желания наших клиентов, так, как они были высказаны. Чтобы избежать каких-либо недоумений или разногласий. Разве это плохо?
- Нет, Джон, что вы. Просто теперь я буду это знать. Кстати, я подумала, и решила: называйте меня просто Элеонора.
- Это огромная честь для меня, Мисс, - сказал сразу я, и даже немного поклонился.
- Элеонора, - поправила она.
- Да, Мисс. – Сказал я. – Извините, Элеонора.
Наконец я вышел. Первый раунд остался за мной. Удаление из обращения слова Мисс значило много. Но я понял, что она не из простых игроков, и постарается выиграть следующий раунд. Час на подготовку, значит, следующий вызов будет только через час. Я пошел отдыхать.
Через час мой аппарат загудел. Я поднялся и постучал. В ответ я услышал приглашение войти, но уже на французском языке. – Ладно, - подумал я, - это только начало. И вошел.
- Джон, извините за беспокойство, - мягко сказала она, - вы не могли бы принести мне, что-нибудь поесть.
- Что именно, Элеонора? – услужливо спросил я. – У вас на столе лежит меню, и вы можете выбрать все, что вам заблагорассудится.
- Да, я уже выбрала. Можете записать.
Я достал блокнот и приготовился слушать. Выбор был небольшим, но дорогим. Меня насторожила минеральная вода *Этью*, про которую я никогда не слышал.
Я вышел, и, спустившись в ресторан, убедился, что такой воды в нашем отеле и в помине никогда не было. – Начинается, - подумал я. – В меню ее точно нет. Взяв сразу же телефон, я обзвонил несколько ресторанов, и все-таки нашел такую воду. Я отправил за ней первое попавшееся такси, и когда заказ был готов, я поставил и воду.
Примерно через час я постучал в дверь. На этот раз Элеонора что-то ответила на каком-то вообще незнакомом языке. За время работы, я научился по разговору схватывать какой клиент, откуда приехал. Ответ Элеоноры, вернее, язык на котором она ответила, чем-то смахивал на арабский, которого я и в помине не знал. Я вспомнил только тон. Он был необычным. Она явно проверяла меня. Я стоял и ждал. Наконец она открыла дверь и пропустила меня.
- Чего же вы не заходили? – как бы, между прочим, спросила она.
- Но вы же попросили подождать, не так ли?
- Джон, вы даже знаете арабский язык? – уже с удивлением спросила она.
- Если вам легче общаться на арабском, вы только скажите. – Предложил я.
- Нет, не берите в голову, этот язык беднее нашего. Не знаю, почему я вам ответила именно на нем. Кстати, вы не могли бы закрыть шторы и просто включить свет?
- С удовольствием, Элеонора, - сказал я и пошел к окну. Недалеко стояла тумбочка, а на краю я заметил довольно зачитанную книгу под названием: *Как разговаривать в отелях на любых языках*. Я случайно сделал шаг в сторону тумбочки и зацепил книгу. Она упала. Я поднял ее:
- Я очень сожалею, Элеонора, - грустно сказал я, - случайно я обронил, наверное, вашу любимую книгу. Больше такого не повторится.
Элеонора подошла ко мне, и я увидел, как по мне ударили две молнии из ее красивых глаз.
- Не беспокойтесь, Джон, я такие книги уже не читаю. – Стараясь казаться равнодушной, сказала она. – Пожалуйста, отнесите ее тому, кто готовил номер к моему приезду. И скажите, что бы в следующий раз она не забывало выносить из номера все, что осталось от предыдущих клиентов.
- Непременно, Элеонора, - с озабоченным видом сказал я.
- Кстати, где вы взяли минеральную воду *Этью*? Это моя любимая, но в меню ее нет.
- Я знаю, Элеонора. Самое главное для меня это выполнить все ваши пожелания, - улыбнувшись, ответил я.
- Благодарю вас, Джон, и не забудьте забрать ту книгу.
- Приятного вам аппетита, Элеонора, - мягко сказал я, и, поклонившись, вышел.
Этот раунд я опять выиграл, но был на волосок от позора. Когда Элеонора мне ответила на арабском языке, она специально могла бы находиться в этот момент, например, в нижнем белье, и мое появление окончилось было бы скандалом. Конечно, между нами, ведь это был спектакль только двух актеров. Я облегченно вздохнул. Два ноль, такой счет меня устраивал. Следующий вызов должен будет быть через час, чтобы забрать посуду. На всякий случай, я отчитал невиновную уборщицу номера Элеоноры, и вручил ей книгу. Если та вдруг захочет проверить, все было чисто.
- Ну как? – спросил меня менеджер? – тяжело?
- Справляюсь, - улыбнулся я.
Через час раздался вызов. Арабский язык ушел в прошлое.
- Да, входите, - услышал я голос Элеоноры.
Как я и предполагал, надо было забирать посуду.
- Джон, присядьте, то есть садитесь, - вдруг сказала она. – Вы не могли бы быть так любезны хоть чуть-чуть рассказать о себе? Я ведь остановилась на полгода. Надеюсь, моя просьба не покажется вам странной, ведь я о вас ничего не знаю?
Все что надо она прекрасно знала из моего досье, которое за час могла бы выучить наизусть.
- Ничуть, - сказал я, - но если коротко, то я вас чуть младше, холост, у меня есть родители, маленькое наследство в Шотландии, и я полностью доволен жизнью.
- Бесподобно, Джон, - сказала она. – А как насчет личной жизни, или девушек? Я не глубоко задаю вопросы?
- Что вы. – Сказал я. – Наверное, вы имели в виду мою ориентацию? Нет, мужчины мне не нравятся, только красивые девушки.
У Элеоноры опустились глаза.
- Джон, спасибо за откровение и доверие, но я этого совсем не имела в виду. Извините. – Она немного смутилась. – У вас есть невеста?
- Иногда случается, - сказал я. – Если через два месяца девушку можно так обозвать.
- Почему обозвать? – удивилась Элеонора.
- Потому что муж, жена, жених и невеста, все это несчастная потеря свободы.
- Значит, у вас такие взгляды на жизнь, – задумчиво сказала она. – А вы меня сегодня куда-нибудь повезете?
- Элеонора, я к вашим услугам двадцать четыре часа в сутки, - склонил я голову.
- Вот и отлично, сказала она и встала. Тогда через час я жду свой Лимузин.
Глава 3. Прогулка.
Я встретил ее в холе и сразу спросил:
- Элеонора, вы хотите сидеть слева или справа?
- А какая разница? – удивилась она.
- Разница в том, какую дверь мне вам открывать. Сидя слева, по статистике, вы находитесь в самой безопасной точке. Но теряете такую возможность, как видеть водителя.
- А что, это так важно видеть водителя? – удивленно спросила она. Это был явный удар в мою сторону.
- Не знаю, как для вас, Элеонора, но практически все клиентки женского пола предпочитали именно это место. Конечно, когда их возил я.
Она выразительно посмотрела мне в лицо. Удар был отбит.
- Спасибо за информацию, Джон, но я сяду слева. Безопасность важнее всего.
Лимузин был надраен до блеска. Я оббежал машину и открыл ей дверь. Когда она села, я мягко ее захлопнул.
- Элеонора, куда вас везти? – услужливо спросил я.
- Джон, куда хотите. Я просто хотела вспомнить город и немного развеяться. Везите, куда вам нравится.
Я тронулся и поехал по короткой дороге на выезд из города, а потом свернул в лес, делая по нему круги.
- Джон, извините, - заволновалась Элеонора, - что мы вообще делаем в этом лесу?
- То, что вы меня попросили, - невинно сказал я, - ехать, куда я хочу. Просто я люблю лес, здесь столько интересного. Это великолепное место чтобы развеяться, как раз то, что вы меня просили.
- Но ведь мы собирались ехать по городу?
- Не беспокойтесь, это лес еще входит в черту города. Но если вы хотите, скажите куда, я с удовольствием вас отвезу.
- Джон, - она вдруг натурально рассмеялась, - извините, это я забыла, что вы все воспринимаете буквально. Теперь я буду думать, как задать вам вопрос или высказать просьбу.
- Извините меня, - грустным голосом сказал я, - получается, что я вам прибавляю забот в общении со мной.
- Нет, Джон, не извиняйтесь, в это есть и свои прелести. Мне тоже нравится лес, особенно сейчас, когда я поняла, как мы сюда вдруг попали.
Мне очень понравилась ее натуральная улыбка. За такую, я даже вернул бы ей одно очко.
- Джон, вы не хотите где-нибудь поужинать? Я вас даже приглашаю.
- Элеонора, что вы со мной делаете, - сказал я, - для одного дня это чересчур, вы так добры ко мне, что я чувствую себя иногда неловко.
- Тогда поедемте обратно. Вы оказали бы мне услугу, если бы притормозили у какого-нибудь киоска, меня мучит жажда.
Выехав из леса, на первом повороте я увидел киоск.
- Что бы вы хотели пить? – Спросил я.
- Мне все равно, Джон.
Я купил себе бутылочку любимого напитка, и сел в машину, подав Элеонор пластиковый стаканчик с обыкновенной водой.
- Что это? – спросила она. – Как будто обычная вода.
- Она самая, а что? – удивился я. – Вы сказали, что вам все-равно, а вода у них вообще бесплатно. Ученые говорят, что нет лучшего средства для утоления жажды, чем простая вода.
Элеонора замолчала, видимо обидевшись, а потом так рассмеялась, что пролила пол стакана воды.
- Джон, вы просто чудо, - смеялась она, - только что я пообещала себе думать, прежде чем вас попросить, и здесь же сделала ошибку. Нет, не волнуйтесь, все правильно. Спасибо за воду.
- Я сейчас вытру, - выскочил я из машины.
- А я, заодно пересяду на другое место, - чтобы случайно не намочиться.
Так, подумал я, все-таки она села справа, но для этого нашла хороший предлог. Может, даже сама его специально устроив. Молодец! Мы поехали дальше. Теперь я видел ее в зеркало обзора, тем более что она сдвинулась ближе к середине. Но я специально туда не смотрел.
- Джон, я заметила, что вы на меня, то есть, в зеркало заднего вида, вообще не смотрите. Все мои прошлые водители смотрели, только в него, не переставая. – Как бы, между прочим, сказала она.
- У меня же есть боковые зеркала. Не волнуйтесь, в них я все вижу все, что мне надо. Тем более, я открою вам секрет, что мне нравится смотреть на красивых девушек, идущих по улицам. Поэтому я предпочитаю лобовое стекло.
Я выиграл очко. Потому что Элеонора хмыкнула и отвернулась. Это был знак досады. За ним должна последовать месть.
- Элеонора, какой ресторан вы предпочитаете? - услужливо спросил я.
- Любой, - сразу ответила она, - нет, подождите, давайте заедем в хороший какой-нибудь известный ресторан, где есть хороший выбор.
Чуть-чуть, и она сорвала мне *любой* ресторан, вовремя вспомнив о поездке в лес и стакан воды. Наконец мы припарковались у действительно хорошего ресторана, я вышел и открыл ей дверцу, вежливо подав руку. Администратор уже спешил к нам, оценивая взглядом Лимузин и нас обоих. Он провел нас на одно из лучших мест и сразу же подал два меню в шикарных бархатных обложках. Лично я в ресторане такого высокого класса еще не бывал, и чувствовал, что здесь Элеонор положит меня на обе лопатки.
- Джон, не стесняйтесь, выбирайте что хотите, - сказала она мне, улыбаясь. Она чувствовала себя здесь как рыба в воде, а я – как лягушка на проезжей части.
Я открыл меню и чуть не упал от цен. Более половины названий блюд я вообще не знал. Подошел официант и принял заказ. Со своей стороны я включил в него только известные мне блюда. Я был уверен, что Элеонор все сразу заметила, и теперь наслаждалась своим явным превосходством.
Ужин прошел в полной тишине, иногда нарушаемую вежливыми советами Элеоноры типа: Джон, этот бокал - для вина, для напитков стоит рядом. Она добивала меня, мстя за все. Счет сравнялся, и надо было начинать игру с начала. Зато Элеонора вышла из ресторана сытой, довольной и в хорошем настроении.
- Джон, вы просто прекрасный компаньон, - решила она подвести черту своей явной победы. – Давайте на минутку заедем в мой офис, а потом уже в отель. Вы не против?
- Что вы! Огромное спасибо за ресторан. – Поблагодарил я ее.
Я остановил машину по адресу, который она мне сказала. Значит, здесь располагается ее офис.
- Джон, подождите меня, я скоро вернусь, - сказала она, и я высадил ее со всеми полагающимися почестями.
Улица была людная, и я вышел из машины и стал на тротуаре, сразу столкнувшись с красивой высокой девушкой. Сначала мы оба извинялись, а потом сразу познакомились. Что-что, а на это я был мастер. Через пять минут мы уже склонили головы друг к другу, и она шептала мне на ушко свой номер телефона. Мы даже слегка обнялись, попрощавшись. Именно в этот нужный момент, который я специально затягивал, вышла Элеонора и встала как вкопанная.
- Джон, вы меня уже не ждете? – с оттенком обиды спросила она.
- Что вы, Элеонора, вы же не сказали ждать вас в машине, поэтому я вышел. Извините, если что не так, - сказал я, помогая ей усесться в машину.
- Это ваша подруга? – равнодушно спросила она.
- Наверное, да. Я познакомился с ней, когда вы уже почти выходили. Что делать, если они сразу вешаются.
- Они?
- Ну не я же! У меня работа. Хоть никуда не выходи, - с досадой сказал я. – Всегда одно и то же. И вам испортил настроение.
- Что вы, - фальшиво рассмеялась Элеонора, - кстати, очень симпатичная девушка. Вы уже назначили свидание?
- Что вы. Я только ваш, на целых полгода. Если она была бы хотя бы красавицей, то может и подумал бы. А симпатичных девушек хоть отбавляй.
- Ладно, поедемте уже в отель, - как-то равнодушно сказала она.
Я провел ее до самой двери и откланялся. День прошел хорошо, наверное, не надо было ее злить под конец, зато теперь открылись многие ее слабые места, да и сильные тоже. Можно было от чего то отталкиваться, продолжая спектакль.
Через час, ровно в девять вечера, прозвучал сигнал. Она явно хотела отыграться, чтобы хорошо спать. Я поднялся и постучал.
- Входите, Джон. – Элеонора была в красивом домашнем платье нежных цветов. – Вы не будете против, если я попрошу вас принести торт на ваш вкус? Только сама я его не съем, поэтому полагаюсь на вашу помощь, если вы, конечно, не соблюдаете в данный момент диету.
- Это очень мило с вашей стороны, - с улыбкой поклонился я и вышел.
Я выбрал самый большой и красивый торт, что бы растянуть подольше удовольствие от общения с Элеонорой.
- У вас, Джон, хороший вкус, - похвалила меня она. Видимо торт ей понравился. – И вообще, сейчас уже ночь и вы можете звать меня просто Эли.
- Вы решили, наверное, сегодня меня окончательно добить своей милостью, - делая довольный вид, ответил я.
- Кстати, сегодня за целый день вы не сделали мне ни одного комплимента, - сказала она, - за то я только их вам и делаю, даже сейчас.
- Что вы, Эли, я просто весь день только и рассыпал комплименты, - сказал я, - просто для вас они настолько обычны, что вы их, наверное, перестали замечать.
- Например? – лукаво спросила она.
Я старался вспомнить хоть один, но действительно ничего не нашел, что бы ей ответить.
- Их было столько много, что я просто растерялся, Эли. – Сказал я и тут же продолжил. - Это нежное платье вам изумительно подходит, особенно к вашим таким же нежным глазам.
- Хоть что-то, - вяло улыбнулась она. – А почему вы ничего обо мне не спрашиваете?
- А что бы вы хотели, чтобы я спросил?
- Я хотела бы, что бы вы спросили то, что вы хотели бы, если, конечно же, вас что-то во мне интересует.
Лично меня в данной ситуации интересовала только ее изящная фигура и изумительной красоты лицо. Хотя ее внутренность, в поведенческом аспекте, меня интересовала гораздо больше и глубже, но я знал, что расспросами я успеха не добьюсь. Мое молчание, наверное, затянулось.
- Ничего не спрашивайте Джон, пожалуйста. Не насилуйте себя. – Снисходительно произнесла она.
- Что вы, Эли? – воскликнул я, - просто у меня столько вопросов, что я даже не знаю с какого начать.
- Я догадываюсь, что всю информацию обо мне вы уже получили из газет.
- А что, про вас даже печатают в газетах? – удивился я. – А что именно?
- Всякую чушь, извините за грубое слово, Джон. Никто меня не знает и никогда не узнает такой, какой я есть на самом деле, – грустно сказала она. Это было сказано абсолютно натурально, и я был рад.
- Не зарекайтесь, Эли, у вас еще все впереди. – Сказал я. – А какая вы на самом деле? Вы же хотели, чтобы я задал вам этот вопрос?
- С чего вы взяли, - усмехнулась она. – Что именно этот вопрос?
- Потому что это так, хотя вы будете все отрицать. Вы меня, конечно, извините за такие откровенные высказывания.
- Ладно, - как бы решилась она, - откровение за откровение. Мне понравилась сегодня ваша компания. Понравилось то, что вы не сказали мне ни одного комплимента, которые мне уже так надоело слышать. Понравилось и другое, что вы даже не попытались за мной ухаживать, от чего я тоже так устала. И последнее: что вы с натуральным или искусственным умыслом, воспринимали все мои слова буквально, и взяли всю инициативу в свои руки. Вы сегодня были моим старшим братом, который меня вел куда хотел.
Да, этого я никак не ожидал. Это был просто нокаут, и я был уверен, что спать сегодня она будет прекрасно. Она обвела меня вокруг пальца, без всяких намеков и правил игры. То есть она сказала, что спектакль уже начался, но я не хуже актриса, чем ты, а может гораздо лучше.
- Эли, - продолжал играть я свою роль, - вы меня просто убили своим откровением. Я буду сегодня плохо спать. Зато вы будете спать прекрасно.
- Вы так думаете, Джон? – спросила она, глядя мне в глаза.
Я кивнул, потому что действительно так думал.
- Можно я вас уже добью окончательно? - натурально улыбаясь, спросила она. – Давайте, по крайней мере, после девяти вечера переходить на *ты*? Просто я уже стала забывать это слово.
- Эли, как хотите, вернее как хочешь, - сказал я, - я буду делать все, как ты хочешь. Но я играю с огнем. Уже за одно то, что я тебя так называю, ты можешь меня поменять в один день на другого, когда у тебя будет плохое настроение, а если узнает администрация, меня просто уволят в тот же момент. А мне не хотелось бы тебя так быстро покинуть.
На этот раз она долго смотрела мне в лицо. В ней что-то было от аналитика, и в этом я только что убедился. Она замечала все и делала для себя выводы, как и я. Коса нашла на камень.
- Спасибо Джон, за откровение. Это одно из тех вещей, которых мне так не хватает в жизни. И спасибо за то, что тебя абсолютно не волнует само увольнение, а только я. Я прекрасно понимаю, что твои слова не относятся к слову *ухаживание*, потому что они были сказаны от сердца.
Она добивала меня своей искренностью. Я уже не мог подняться с ринга. Я просто сдался.
- Эли, - сказал, наконец, я. – С твоего разрешения, я пойду спать.
- Конечно, Джон, - с небольшим оттенком досады, улыбаясь, сказала она. – Спокойной ночи.
Видимо у нее еще оставались силы, что бы продолжать меня добивать, но я сделал хитрее: я сдался на милость победителя и просто хотел быстрее покинуть ринг.
- Спокойной ночи, Эли, - сказал я и закрыл за собой дверь.
Глава 4.Фруктовое желе.
Спал я действительно плохо. Наутро я ждал, что Эли меня вызовет, чтобы я принес завтрак. Но этого не произошло. Мне показалось, что она просто проспала, и теперь следующий вызов приходился на обед. Меня замучили репортеры, и не только меня, а всю администрацию отеля. Мне предлагали какие-то деньги за малейшую информацию о Мисс Икс, видно они уже узнали, что я ее личный портье. В один момент администратор даже вызвал полицию, после которой давление немного ослабло. Я старался появляться внизу как можно реже. Наконец я услышал вызов.
Эли была уже в другом, не менее красивом платье и встретила меня натуральной улыбкой.
- Все-таки, Джон, вы вчера были не правы, - усмехнулась она, - я смогла уснуть только на рассвете, и я встала совсем недавно. Вы не могли бы принести мне обед, если это вас не затруднит?
- Конечно, Элеонор, скажите мне только, что бы вы хотели на обед, - услужливо спросил я.
- Не волнуйтесь, Джон, на этот раз я обойдусь без своей любимой газированной воды. – И она назвала мне несколько блюд из меню.
Я принес ее заказы, потом, когда она пообедала, убрал посуду.
- Джон, если вас не затруднит, не могли бы мы совершить еще одну экскурсию по городу? – спросила она.
- Вы знаете, что я всегда к вашим услугам, Эли. Извините, Элеонор. – Я специально допустил ошибку, что бы посмотреть на ее реакцию. Но она просто промолчала.
Через полчаса был подан лимузин, но на этот раз Эли предпочла правую дверцу. Все вокруг сияло огнями фотовспышек, и усадить Эли было уже не так просто. Мне пришлось выполнять и функции телохранителя, отбиваясь от прессы и телевидения.
- Куда вы желаете съездить? – спросил я.
- Если не трудно, то в какой-нибудь художественный музей или на выставку.
Я поехал. Музей находился далеко от нашего отеля.
- Элеонор, извините меня за вопрос, почему вы все время на меня смотрите? – спросил я, как бы в шутку.
- Джон, вы же говорили, что никогда не смотрите в зеркало заднего вида, - рассмеялась она. – Значит, все-таки посматриваете, иначе, откуда бы знали об этом.
- Если хотите, я повернусь в профиль, наблюдая одним глазом за дорогой, а вторым смотря на вас. – Продолжал я шутить, одновременно наблюдая за ее реакцией.
Я был рад, что чувство юмора у нее было хорошо развито. По-крайней мере, она воспринимала мои шутки нормально. А я старался не переходить границу.
- Может, легче было бы мне сесть на переднее сиденье? - поддержала она мой юмор. – Иначе у вас разовьется косоглазие.
Мы уже почти подъезжали к музею, когда Эли вдруг сказала:
- Джон, если вы не против, давайте раздвинем время? Просто к оговоренным девяти вечера добавим еще время, когда мы наедине. Эти переходы с *вы* на *ты* меня немного сбивают.
- С огромным удовольствием, Эли, - сказал я.
- Кстати, про Эли я ничего не сказала, но я принимаю твою инициативу, - рассмеялась она.
- Не волнуйся, Эли, - сказал я, - никуда не спеши. Я буду ждать тебя здесь хоть до завтрашнего утра.
- А разве ты не составишь мне компанию? – всерьез спросила она. – Или ты не терпишь живопись?
- Терплю, - сказал я, - то есть она мне нравится. Просто я не хотел бы быть тебе обузой.
- Ты прав, Джон, - задумалась она, - после перехода на *ты* и *Эли* я просто уже забыла, что должна была пригласить тебя. Извини. И прими мое приглашение, пожалуйста.
Я знал и видел, что она прекрасно воспитана в хороших манерах. Но ее вербальное отношение ко мне я еще воспринимал с опаской. Никакие другие мои клиенты так со мной не разговаривали. В этом же случае, Эли как бы специально старалась уровнять нас, то есть, подстроится под мой профессиональный разговор с клиентом. Я действительно ценил это, как и все остальные преобразования, для перехода на простой дружеский тон.
Музей нам понравился, правда, здесь было много и копий, например *Девочка на шаре*.
- Джон, тебе нравится? – спросила она меня, остановившись перед этой картиной.
Лично я не воспринимал этот стиль, и ничего интересного в нем для меня не было, как и в самой картине. Мне казалось, что за час я смог бы нарисовать такую же, или еще лучше. Я посмотрел на картину, потом подошел к Эли и демонстративно осмотрел ее с ног до головы.
- Мне кажется, что ты все-таки симпатичнее, - серьезно сказал я.
Эли прыснула от смеха. – Джон, с тобой не соскучишься. Пожалуйста, не оглядывай меня больше таким сравнительным и серьезным взглядом. Мне показалось в тот момент, что на мне распоролось платье.
Мы вышли, а Эли до сих пор улыбалась.
- Вот и я получила комплимент, - сказала она и села в машину. Мы объездили еще несколько выставок, но ничего особенного там не увидели.
- Джон, а можно тебя опять пригласить на ужин? – спросила она.
- Эли, что я тебе сегодня такого плохого сделал? – улыбнулся я, но поехал к другому ресторану.
На этот раз передо мной стояло уже четыре бокала, и я просто не заказал себе никакой напиток. Зато мы с Эли даже разговаривали в промежутках.
- Эли, а какая у тебя профессия, если не секрет? - спросил я. – Или занятие?
- У меня профессия жены, - усмехнулась Эли. – Я знаю все, но ничего конкретно. Когда я выйду замуж, я это пойму. Это один из сложных для меня вопросов, Джон.
- Извини меня, пожалуйста, я больше не буду, - виновато сказал я.
Мы вернулись в отель около восьми вечера. Я проводил ее как всегда до двери и откланялся. Хотя я чувствовал, что ненадолго. Мне было интересно, что как я, так и она, почувствовали за эти дни интерес друг к другу. Но не больше и не меньше того. Это меня больше всего устраивало, а может и ее тоже.
Вызов поступил в девять.
- Джон, какую искусу мне придумать, чтобы хорошо провести время в хорошей компании? – с порога спросила она. – Торт уже был. Помоги мне, пожалуйста.
- Как насчет мороженного? – спросил я.
- Его много не съешь, поэтому время пролетит быстро. А может фруктовое желе? С разными добавками? Оно как раз не такое питательное, и на дольше хватит.
- Эли, как всегда я к твоим услугам, - сказал я и вышел. Ее фраза об искусе упала мне как бальзам на сердце.
Вскоре я появился с огромным подносом, уставленным широкими бокалами с желе, наверное, всех цветов радуги. Мы уселись за стол и взяли по бокалу.
- Джон, почему ты такой красивый? – неожиданно задала мне вопрос Эли.
- Этот вопрос задан для того, чтобы получить ответный равноценный комплимент? – спросил я. – Считай, что ты его уже получила.
- Нет, Джон. Хотя, спасибо. Просто мужчинам красота так не важна, как женщинам. Но тебе природа для чего-то ее дала, хотя ты этим почти не пользуешься. Я не беру в счет ту девушку, возле моего офиса. Все было сделано прекрасно, и рассчитано до минуты.
- Как и дорогой шикарный ресторан.
- В котором ты уже даже не заказываешь напитки, испугавшись такого количества бокалов.
- Эли, это уже называется перепалкой. Может, поговорим о чем-нибудь приятном?
- Например? – она вопросительно посмотрела на меня.
Примера у меня не было. Я просто зря ляпнул языком, и сейчас мне надо было как-то выкручиваться.
- Не знаю. Или сделаем что-нибудь приятное.
- Например? – Эли впилась в меня взглядом.
- Прогуляемся по улице. Тут недалеко есть парк, скамейки. – Почему-то эта мысль была для меня приемлемым выходом из ситуации. – Вернее нет, я могу повредить твоему имиджу, если нас застукает какой-нибудь репортер. С тобой вообще трудно, и я тебе просто не завидую.
- Джон, ты знаешь, сколько лет я уже не ходила по улицам? А про парк и скамеечки я просто уже не вспомню. Отличная идея, - вдруг сказала она, и я заметил кусочек маленькой радости в ее глазах. – Сейчас уже поздно, и все репортеры спят. Я так оденусь, что и ты меня не узнаешь. Не боишься?
- Надеюсь, что не в костюм Человек-Паук? – спросил я.
Мы договорились встретиться на улице, чуть подальше от входа в отель. На Эли была шаль и шляпка. Я действительно ее сразу не узнал. Она взяла меня под руку, и мы медленно пошли по улице. Ночь была прекрасна и тепла. Дойдя до парка, мы выбрали скамейку в тени и сели.
- Я тебе завидую, Джон, ты можешь просто так наслаждаться жизнью. Правильно, что ты мне не завидуешь, хотя ничего обо мне не знаешь.
- Мне хватило той банды репортеров на улице, чтобы представить себя на минуту на твоем месте. – Усмехнулся я.
- Если бы только это. А сколько я получаю почты? Приглашений на всякие вечера, балы, презентации? Не говоря уже о поклонниках, предлагающих руку и сердце, пока нас не разлучит смерть.
- Выйди замуж и все кончится, - предложил я, - по крайней мере, избавишься от поклонников.
- Еще чего не хватало. – Она заглянула мне в лицо. – Я вообще хочу остаться старой девой.
- Вот почему пишут, что ты ненавидишь мужчин, - усмехнулся я.
- Джон, ты очень хитрый. Значит, ты все-таки пролистал газеты.
- Случайно попалось, - сказал я.
- Как та девушка возле офиса?
- Опять перепалка, Эли? Лучше посмотри на Луну, она как раз напротив. Я вот сижу и думаю, кто из вас красивее.
- Конечно Луна, Джон. Она уникальна и неповторима.
- А мне кажется, что вы одинаковы.
- Ты не прав. Она через десять лет останется такой же красивой, а я к тому времени уже завяну.
- Ты не замечаешь, что большинство твоих мыслей грустные?
- А чему веселиться? Разве только ты меня развеселишь, иногда это у тебя хорошо получается.
- Спасибо, Эли. Ну что, пойдем обратно? Ведь уже одиннадцать часов. Время с тобой пролетает очень быстро.
- Пошли, - как-то грустно сказала она. – Но пока мы не доедим желе, я тебя не отпущу. Согласен?
- Еще как, - ответил я. – Если что, закажем еще. – Мы оба рассмеялись.
Вернулись мы поодиночке, как шпионы. Но скоро опять сидели в ее номере и ели желе.
- Наша первая встреча была розыгрышем? – вдруг спросила Эли. – Игра теней?
- Разве выглядело все не натурально? – удивился я.
- Мы рассаживались полчаса, что бы просто увидеть друг друга! – засмеялась она. – Ты считаешь это натурально?
- А то, что уже полночь, а мы сидим вместе, и не хотим идти спать, это натурально? – вдруг серьезно спросил я, глядя прямо в глаза.
Эли потупилась. - Даже не знаю, что сказать. Ты меня просто поймал в мышеловку. – Улыбнулась она. – Странно, но мне совсем не хочется спать. Значит, это натурально.
- А парк, скамейка и Луна, это натурально? – нажимал я.
- Джон, я сдаюсь. Не продолжай. – Она вдруг покраснела.
Я подумал, что на сегодня вполне достаточно. Для меня – тоже. Что-то выходило у меня в голове за пределы психоанализа. Мы попрощались, и я ушел.
Глава 5. Лес.
Назавтра я уже не ждал вызова для завтрака. Но, неожиданно, он поступил, причем, в девять утра. Я подумал, что что-то случилось и поднялся к Эли.
- Джон, угадай, во сколько я проснулась? – хитро спросила она.
- Судя по вызову, часов в восемь, - ответил я.
Она вдруг засмеялась, причем натуральным образом. Мне показалось, что я что-то сморозил.
- Никогда не угадаешь, - улыбалась она, - ни во сколько. Я просто не спала. Первый раз в жизни. И чувствую себя великолепно. – Она следила за моей реакцией.
- Лично для меня это не редкость, - сказал я с удивлением, - но как ты будешь себя чувствовать весь день?
- Я буду спать, когда захочу, - просто ответила она. – Разве я не могу себе этого позволить?
- А почему ты не захотела спать ночью?
- Потому что так мне не захотелось. – Она пристально смотрела на меня.
- Значит, я рано ушел?
- А как ты думаешь?
- Эли, какие у тебя планы на сегодня? – спросил я, пропустив ее последний вопрос.
- Никаких, Джон. Если только ты мне что-нибудь не предложишь. Вчерашний парк и Луна меня просто убили. Я полностью доверяю тебе. – Она смотрела, что я скажу.
Я перебрал в голове много чего, но ничего конкретного там не нашел.
- Покатаемся? – спросил я, - хотя это уже очень банальное предложение.
- Зато хорошее. А давай уедем загород? В какой-нибудь лес? – спросила она. – После твоей Луны, меня вдруг потянуло на природу. Ты, наверное, думаешь, что ….
- Я ничего не думаю, Эли. И Луна не моя, а наша. Так ведь?
- Тогда поехали.
Я ушел переодеться, а когда усаживал Эли в Лимузин, как всегда отбивал ее от прессы.
- Эли, для не спавшей ночь, ты очень хорошо выглядишь, - заметил я, когда мы выехали загород.
- Джон, я никогда в жизни не ездила на переднем сиденье, представляешь?
Я остановил машину на обочине, и перевел Эли на сиденье рядом.
- Какая красота! – сказала она. – Жаль, что в моем положении это недопустимо. Спасибо тебе, Джон. Здесь все видно, прямо как на экране кинотеатра.
Я проехал еще десяток километров и свернул в лес на какую-то проселочную дорогу. Потом я сошел и с нее, и медленно ехал, объезжая встречные деревья. В одном месте я попал в западню. Лимузин дальше проехать уже не мог. Я остановился и выключил мотор. Вокруг была нетронутая природа. Даже виднелись лесные цветочки, а рядом я заметил несколько шишек. Посмотрев в зеркало, я увидел, что Эли спит, хотя в машине было душно. Мне стало ее жалко, и я подумал включить кондиционер, но испугался, что она может проснуться от звука мотора.
Тут мне пришла в голову мысль. Я открыл багажник, и вытащил толстое и абсолютное чистое покрывало или подстилку. Расстелив ее прямо рядом с машиной, я аккуратно открывал заднюю дверь. Эли спала сидя, в абсолютно неудобном положении. Когда дверца открывалась, она постепенно наклонялась в мою сторону. Наконец, я затаив дыхание, взял ее на руки и переложил на подстилку. Наверное, это была глупая затея, ведь в лимузине она могла спать, нормально вытянув ноги. Тем более, я не ожидал ее реакции, когда она проснется. Но не перекладывать же ее сейчас обратно? Будет, что будет, - решил я, и пошел в лес. Погуляв где-то с час, я вернулся, открыл все двери и сел на свое место. Откинув кресло, я постепенно задремал, природа меня просто умиротворяла.
- Джон, - услышал я голос и подскочил, - спасибо тебе за такой прекрасный сон. Извини, я не хотела тебя будить, и просто походила по лесу, собирая цветы. Но уже шесть часов вечера, наверное, надо возвращаться, как ты думаешь?
- Шесть вечера?! – я не мог поверить. - Конечно, Эли, поехали.
- А мне так не хочется, - вздохнула она. – Выспаться в лесу, где никого нет. Это, наверное, просто сон.
Мы поехали обратно. Эли сидела на заднем сиденье, но уже часто наклонялась вперед, чтобы увидеть панораму через переднее стекло. Почему-то мы оба молчали.
- Джон, - вдруг рассмеялась она, - а что мы будем делать всю ночь? Не знаю, как ты, а я выспалась на два дня вперед.
- Наверно, ходить по магазинам. – Улыбнулся я.
- Кстати, я забыла тебе сказать, что завтра вечером я должна быть на каком-то мероприятии. Меня пригласил лично мэр города, и я не могу отказаться.
- Конечно, я отвезу и заберу тебя, - сказал я.
- Иногда, нет, вернее часто, приходится делать то, что тебе не хочется. – Грустно сказала она.
Мы приехали в отель, попрощались у ее двери и разошлись. Ресторана сегодня не было. Зато, какой прекрасный день для того, чтобы провести его в девственном лесу!
Вечером, как обычно, меня вызвала Эли.
- Джон, ничего, что я тебя просто позвала? Без искус?
- Конечно Эли, ведь это моя обязанность, - сказал я, и пожалел. Ведь я ждал этого вызова.
Эли посмотрела на меня с укоризной и отвернулась к окну.
- Я ждал этого, - наконец решился сказать я.
Она сразу повернулась, и лицо ее стало простым.
- Джон, я вот думаю, а почему во всех других отелях, где я была, ни один портье не показал мне парк с лавочками, Луну, девственный лес и маленькие цветки?
- Потому, что ты их об этом не просила.
- Но я ведь и тебя тоже не просила?
- Да. Я шел на риск, проявляя такую инициативу. Ты же простишь меня?
- Конечно. Я просто тебе благодарна. Может, поужинаем? – спросила она. – Надеюсь, ты составишь мне компанию?
- С удовольствием, Эли. Правда, мне немного неудобно.
- Если я имею право пригласить тебя в какой-нибудь шикарный ресторан, почему я не могу этого сделать в отеле?
- Тогда заказывай.
Я ушел и через полчаса вернулся с огромным подносом. Для себя я заказал скромный ужин, я действительно не хотел есть.
- Всего лишь два бокала? – спросила Эли с напускным удивлением.
- Зато я буду пить мой любимый напиток, - улыбнулся я.
Мы сели есть.
- Джон, у тебя есть братья?
- Нет.
- У меня тоже. Мы с тобой знакомы всего несколько дней, а у меня такое ощущение, что мы брат и сестра. Как будто выросли мы вместе, потом давно не виделись, а сейчас, наконец, встретились. – Сказала Эли. - У тебя нет похожего ощущения?
- Нет, - честно ответил я. – Зато есть другое. Мы как хорошие друзья, поэтому, нам хорошо вместе.
- У меня никогда не было друзей, - грустно сказала Эли, - наверное, я просто не знаю, что такое дружить.
- Уже знаешь, - улыбнулся я. – Или тебя учить дальше?
- А куда ты денешься, - улыбнулась она. – Ты должен быть всегда рядом, разве нет?
- По правилам отеля – да. – Холодно ответил я. – Ты тоже закончила с едой? Тогда я отнесу посуду, с твоего разрешения.
Она кивнула, но почему-то смотрела мне вслед, пока не закрылась дверь. Потом я спустился в свою комнату и просто лег спать. Но через час поступил вызов.
- Джон, а что ты делал? – спросила Эли. – Я ждала, что ты отнесешь посуду и вернешься.
- Но ты мне этого не говорила. Я просто лег на свою кровать и заснул. – Мой голос сквозил абсолютным равнодушием.
- Извини меня, Джон. Я, правда, не знала, что ты спишь, - грустно сказала Эли. – Ты можешь идти, если хочешь. Поверь, я тебя не буду будить. И не обижайся на меня за все.
Я пожелал ей спокойной ночи, и ушел. Но мне пришлось убить ни один час, чтобы заснуть опять.
Глава 6. Вечеринка.
Утром я проснулся как обычно и сразу вспомнил вчерашний вечер. Почему-то сейчас все выглядело совсем по-другому. – Зря я на нее вчера обиделся, - с досадой подумал я, - она просто случайно, но поставила меня не место. И правильно сделала. В конце концов, она клиентка отеля, а я портье высшей категории. И я должен ей подчиняться. В мои обязанности напрямую входило ее сопровождение, где бы она ни пожелала. Наверное, она быстро позволила мне то, что не позволяли другие клиенты, и я вовремя не затормозил. Надо было все это исправить, и, в первую очередь, поставить себя на мое место портье. А не какого-нибудь друга или старшего брата. Я чувствовал себя полностью виноватым.
В десять часов поступил вызов и я постучался.
- Доброе утро, Мисс Элеонора, - улыбаясь, сказал я, когда мне разрешили войти. – Надеюсь, вы хорошо спали сегодня.
Эли подошла поближе и посмотрела мне в лицо.
- Как вы угадали, Джон? Я чудесно выспалась и чувствую себя прекрасно. – Она перешла сразу на тон первого дня нашего знакомства. – Если вам будет не трудно, не могли бы вы принести мне что-нибудь на завтрак?
- Конечно, Мисс. Надеюсь, вы уже выбрали, что именно, или я подожду. Не спешите.
Она продиктовала мне, я поклонился и вышел. Мне как-то стало легче, я вернулся к прямому выполнению своих обязанностей, ни о чем не думая и не анализируя. Наверное, в спектакле начался перерыв, и публика гуляла или стояла в очереди в буфет. Я быстро вернулся и оставил завтрак на столе.
- Что-нибудь еще, Мисс Элеонора? – услужливо спросил я.
- Вы не забыли, Джон, что вечером вы меня должны отвезти на одно мероприятие, и забрать, если для вас это не будет так трудно?
- Что вы, Мисс, у меня хорошая память. И я отвезу вас и заберу с удовольствием.
- Тогда, будьте так любезны, подготовить через час машину и отвезти меня в магазин. Мне нужно будет выбрать себе платье.
- Куда угодно, Мисс Элеонора. Через час машина будет вас ждать. – Я поклонился и вышел.
Через час я уже ждал Эли внизу. Репортеров почти не было, наверное, они знали, что смогут ее увидеть во всей красе на вечернем мероприятии. Наконец, Эли спустилась, и я, нарочно, открыл ей левую дверцу и помог усесться.
- Извините, Мисс Элеонора, я не знаю магазинов женской одежды. Хотите, я спрошу у швейцара, или у вас уже что-то есть на уме?
- Да, Джон, не волнуйтесь. В свое прошлое посещение этого города я выбирала себе платья в одном и том же магазине. Кстати, он должен быть не далеко отсюда. Езжайте прямо до перекрестка, а потом сверните направо, пожалуйста.
Мы доехали быстро, магазин был всего в пяти кварталах от отеля.
- Джон, я попрошу вас об одной услуге. – Сказала она. – Не могли бы вы сопровождать меня? Я доверяю вашему мнению. Все продавщицы мира одинаковы, что бы я ни надела, они всегда говорят, что мне очень идет. Я просто не верю им.
- Вы правы, Мисс. Им надо продать, поэтому они так и поступают. Я с удовольствием сопровожу вас, если мое мнение будет для вас хоть чуточку полезно.
- Вы очень милы, Джон, - сказала она, - особенно сегодня.
Мы вышли и пошли в магазин. Цены на витрине зашкаливали. Насколько я понял, Эли никогда не появлялась на публике в одном и том же платье два раза. Пока я скромно сидел в удобном кресле, Эли успела померить уже три платья. Каждый раз она спрашивала мое мнение. Лично для меня, она была очаровательна в любом, но я старался смотреть не предвзято, и кое-что даже вставлял, или высказывал мнение. Наконец, она вышла в сногсшибательном бархатном платье, неповторимых цветов и деталей. Я кивнул головой, зачарованно смотря на нее, и выбор был сделан.
- Спасибо, Джон, вы мне очень помогли, - сказала она мне в машине. – Мы можем вернуться в отель, если вы не против.
Мы вернулись, и я, как всегда, проводил Эли до двери. Ее мероприятие было назначено на шесть вечера в доме мэра города, и у меня было еще пять часов свободного времени. Конечно, я получил ее вызов и принес ей обед. На этот раз в заказе была та же самая редкая минеральная вода, но я уже знал, где ее можно было найти. Часов около пяти вечера она меня опять вызвала к себе.
- Джон, вы всегда так милы ко мне, что я хотела бы высказать вам свою необычную просьбу. Надеюсь, она не покажется вам странной или неудобной.
- Что вы, Мисс, я всегда к вашим услугам.
- Я хотела, что бы вы тоже присутствовали на этом мероприятии. Конечно, не сопровождая меня, а просто присутствовали где-нибудь в поле видимости. – Как ни в чем не бывало, сказала она.
- Но, Мисс Элеонора, я ведь простой шофер или портье. – Действительно удивился я. – Я с удовольствием выполню любую вашу просьбу и никоим образом постараюсь не скомпрометировать вас, но как же я туда попаду?
- Об этом позабочусь я сама. Мне важно было только ваше согласие. Я действительно вам благодарна.
- Я тоже, Мисс. К какому часу вам подать машину?
- К шести. Я всегда люблю опаздывать.
- Непременно, Мисс Элеонора. Я могу быть свободен?
- Конечно. Спасибо, Джон.
Я спустился к себе, чтобы разобраться, для чего я ей там был нужен. Это была настолько необычная просьба, что я перебирал в уме всех своих клиентов за все годы работы в отеле, и не нашел ни одного похожего случая. Да, Эли была необычна в своих желаниях, но что-то же ей двигало? Конечно, эта просьба была нужна только ей лично, не делала же она это чтобы вывести меня в свет. Но для чего, я так и не смог понять. На всякий случай, а все же разорился, сбегав и купив себе новый шикарный для меня костюм.
Ровно в шесть машина была подана. Эли вышла из лифта в своем шикарном новом платье. Она вся сверкала. На ней было бриллиантовое колье, и вообще, она была просто усыпана бриллиантами в виде колец, сережек и так далее. Мне казалось, что ей не хватало только Российской Императорской короны, и тогда это была бы настоящая королева. Лицо ее было непроницаемо. Все вокруг застыли и провожали ее взглядом.
- Она хорошеет с каждым годом, - шепнул мне менеджер, который стоял рядом со мной, - на этот раз она просто решила убить всех наповал. В прошлый раз, когда она останавливалась у нас, она выглядела не хуже, но не так роскошно и богато, как сейчас. Вам повезло, Джон.
Я забежал вперед, открыл ей дверцу и помог сесть. Я превосходил себя, стараясь предусмотреть до последней мелочи в своем поведении. Наконец я тоже сел за руль и платком вытер пот.
- Джон, вы, наверное, знаете дом мэра? – вежливо спросила она.
- Конечно, мисс Элеонора, я многих возил туда.
Мы тронулись не спеша и прибыли около семи. Все пространство возле дома было усыпано представителями прессы и телевидения. Я сразу представил, с каким трудом мне надо было ее провести к двери, предварительно поднявшись по мраморным ступенькам.
Когда я высаживал Эли и увидел ее лицо, то просто поразился такой резкой перемене. Вернее, я просто ее не узнавал. От Эли ничего не осталось, из машины выходила никто иная, как Мисс Икс, или, как минимум, Мисс Элеонора Ван дер Бергер собственной персоной. Засверкали фотовспышки и мигали красными точками профессиональные видеокамеры. Эли вышла, и натянула на себя фальшивую улыбку, дав минуту для всех, чтобы они смогли ее запечатлеть.
- Джон, идите сзади меня, - прошептала она.
Потом она важно и очень достойно стала подниматься вверх по лестнице, а я, держа дистанцию, следовал за ней. На входе стояла охрана, скорее всего для того, чтобы не дать репортерам попасть в сам дом. Эли не спеша протянула приглашение, и двое джентльменов почтительно склонили головы, показывая рукой вглубь здания.
- Это со мной, - повелительным тоном сказала она насчет меня, даже не обернувшись.
Мне никто не поклонился, но и не задержал. Мы так и прошли по небольшому коридору, пока не попали в шикарный огромный зал, полный людей, с невероятно огромной и богатой люстрой. Я быстро свернул, и остановился далеко в углу, просто наблюдая за происходящим. В таком месте я не смог бы даже привлечь внимание официантов, которые разносили бокалы с шампанским. Зато Эли я видел очень хорошо и особенно наблюдал за ее мимикой и лицом.
Когда она появилась, шум в зале немного утих, и к ней сразу направился сам губернатор. Эли мило и фальшиво улыбалась ему, потом не спеша подала руку, всем своим видом, позволяя ему ее поцеловать. – Ну и актриса! – Я ей мысленно аплодировал. Губернатор громко представил ее залу, и она с той же фальшивой улыбкой двинулась к центру. Да, она просто затмевала всех, как женщин, так и мужчин. Тем более, она поменяла выражение лица на другое. Она просто показывала всем, что она прекрасно знает, что в этом зале равной ей нет. Головку она держала чуть-чуть выше обычного, как бы смотря на всех немного свысока. Выражение глаз было абсолютно нейтральное, как будто она зашла в магазин, посмотреть понравившуюся ей на витрине вещь. Я не узнавал ее все больше и больше. Это был абсолютно другой человек, не тот, с которым мы ели вечером торт или фруктовое желе. Этого человека я просто не знал и смотрел на него как в первый раз. Но в один момент я заметил, как она обвела зал взглядом и на секунду остановилась на мне. Конечно, этого никто не заметил, но я был уверен, что она знает, где я, на всякий случай.
Неожиданно для меня, ее облепили как пары, так и отдельные персоны, которых она, вероятно, знала по прошлым встречам. Она мило и фальшиво улыбалась, разговаривала, делала и принимала комплименты. Когда же спустя время эта церемония была закончена, ей сразу начали представлять одиноких мужчин, начиная от молодых, кончая старыми, которым было место не здесь, а в каталке перед камином. Она вынуждена была выслушивать непрерывные комплименты, фальшиво улыбаясь на каждый из них. Но каким-то образом, скорее всего словом или фразой, она сразу избавлялась от какого-либо мужчины, ожидая представления следующего. Как ей это удавалось, было для меня секретом. На всю эту церемонию ушел где-то час. Потом был общий стол, заваленный самыми изысканными и редкими продуктами, но Эли не подходила к нему, вернее, ей не давали это сделать. Она не оставалась одна ни на секунду, вокруг нее, как пчелы на мед, кружился целый рой представительных на вид мужчин. – Интересно, - подумал я, - насколько ей хватит этой фальшивой, низкопробной улыбки, которую она надела на выходе из машины и не сняла ни на секунду. Она напоминала мне клоуна из цирка, у которого ярко красным цветом улыбка уже была нарисована на лице красками еще до выхода на арену. Он мог натурально заплакать в любой момент, но публика бы этого не заметила, потому что он улыбался, стереть краску он не мог.
В один момент, не переставая улыбаться она, посмотрела в мою сторону. Ее глаза вдруг стали натуральны, как будто она хотела мне что-то сказать, но все моментально исчезло. К ней опять подошел мэр города, и она о чем-то с ним беседовала. Так прошел еще один час или больше. Было десять часов вечера и уже объявили танцы. Общий стол исчез, люди немного прижались к стенам, освобождая самый центр, я недалеко появился маленький оркестр из десяти человек. Заиграла музыка, это был вальс. Наверное, никто и не сомневался, кто будет первой парой, которая откроет первый танец. Даже я. Прямо под люстрой, при самом ярком освещении, мэр города танцевал с Эли. Она двигалась так правильно и изящно, будто с самого детства только и занималась бальными танцами. Мэр обвивал ее узкую талию рукой, и они оба кружились по залу. Никто так и не посмел составить им компанию, все с восхищением и завистью смотрели на эту пару.
Мне стало вдруг грустно. Наверное, от того, что я никогда не смогу взять Эли за талию, а тем более так прекрасно с ней танцевать. Это была чистая зависть, ничего общего не имеющая с ревностью. Лично мне ничего здесь не нравилось: ни шикарный зал, ни публика, ни изысканные яства, ни Эли. Все было фальшивым, даже Эли. – Куда ты лезешь, старый ты бабник, - сказал я про себя, обращаясь как бы к мэру города, - у тебя же уже третья жена и пятеро детей. Я знаю, что ты бросил бы их всех, чтобы заполучить Эли, молодую красавицу с ее миллионами. Как все фальшиво, продажно и низко!
Танцы продолжались. Эли не отпускали ни на секунду. Она позволяла всем держать себя за талию, и смотрела в глаза партнеру, ласково улыбаясь. Неужели партнер не видит, что ее улыбка низкопробна и фальшива? Или он просто тешит себя надеждами, забывая все?
Танцы длились до полуночи, когда постепенно все начали расходиться. Я выскочил первым, ожидая Эли у машины. Наконец, она показалась, в сопровождении мэра, и стояла совсем близко от меня, разговаривая.
- Мисс Элеонора, - услышал я, - для меня была бы большая честь продолжить нашу дружбу. Может, мы выберем на днях какое-либо более тихое и спокойное место для разговора?
- Старый ты козел, - подумал я. – Интересно, как выкрутится Эли?
- Я действительно, польщена и с большим удовольствием продолжила бы нашу дружбу. К сожалению, я не смогу вам пообещать встречу в ближайшие дни. Я сейчас так занята, что мне не хватает ночи, чтобы просто нормально выспаться.
- Я понимаю, но надеюсь, что это не конец, - улыбнулся он и пошел по лестнице в дом.
Я открыл дверцу и помог Эли сесть в машину. В моей голове пролетел рой мыслей. Теперь я уже другими глазами смотрел на все, что произошло за последние дни. Я, наконец, очень высоко оценил наши доверительные, естественные и правдивые разговоры. Да, Эли делала для меня исключение. Я увидел, что вся ее жизнь, особенно на виду, на публике, это – фальшь, к тому же низкопробная. И разговоры и поездки со мной были для нее бесценным возвращением в настоящую жизнь, и к настоящим чувствам. У нее не было друзей. В настоящий момент я был ее единственной отдушиной. И при этом, вчера, я даже на нее обиделся и бросил в одиночестве. Вот почему она была также корректна со мной сегодня, как и я с ней, начав первым, и вот для чего она хотела, что бы я присутствовал на этом мероприятии. Я все понял, и ругал себя последними словами.
Под ослепительные вспышки фотокамер мы отъехали, и я вез Эли прямо домой, в отель. Я представлял, сколько моральных сил она истратила на этот очередной выход в свет, и поражался ее силе. Я бы, наверное, так не смог.
- Джон, вдруг услышал я ее голос, - отвези меня, пожалуйста, к ближайшему лесу. Извини, но меня тошнит.
Я оценил, и был благодарен ей, за переход на наши прежние отношения. Мне стало жалко ее, и я дал газу, чтобы быстрее выехать за город. У первого леса, я свернул на первую попавшуюся проселочную дорогу, и, проехав немного, остановился. Я открыл ее дверь и помог выйти. Было темно, но она пошла сразу вглубь.
- Неужели ее действительно вырвало? – подумал я. – Значит внутри она совсем другая, и эта фальшь затрагивает не только ее психику, а даже физиологию.
Эли скоро вернулась, но в машину сесть не захотела.
- Можно я подышу лесным воздухом? – попросила она, и, облокотившись на капот, расслабилась. Я не выключал фары, и перед машиной была небольшая, но освещенная зеленая полянка.
- Джон, - вдруг сказала она, - можно я что-нибудь сделаю именно для тебя?
Вопрос просто ошеломил меня, но я не почувствовал никакой фальши в ее голосе. Я задумался. Если она обратилась ко мне чистосердечно, я хотел ответить ей также честно.
- Эли, меня заворожило, как ты танцуешь. – Решился я. – Я не умею так танцевать, но мне бы очень хотелось бы попробовать.
- Джон, - улыбнулась она, - я приглашаю тебя на танец. Ты же не откажешь мне?
- Прямо здесь, в лесу, на траве? – удивился я.
- Это гораздо приятнее, поверь мне, чем на блестящем паркетном полу. Подойди. - Она сделала шаг на освещенную полянку. – Возьми меня за талию.
Я неуверенно положил руку на ее узкую талию.
- Джон, забудь, что там было. Здесь только мы одни. Обхвати мою талию как можно сильнее и прижми ее к себе.
Это было уже издевательством, у меня задрожала рука, но я сделал так, как она просила. Теперь я уже чувствовал не только талию, а и ее тело.
- Посмотри мне в глаза, ведь ты хочешь в них смотреть? Я – да.
- Очень. – Наши глаза встретились. Нет, она не улыбалась, но смотрела на меня чистосердечным испытывающим взглядом. Наверное, минуты две-три, мы так и стояли. Она положила мне руки на плечи, и смотрела мне в глаза, не отрываясь.
Потом она сделала первый шаг, и я последовал за ней. Я умел танцевать вальс, конечно не так шикарно, как она. И вот, каким-то невероятным образом, мы закружились по поляне. Я увидел ее настоящую, знакомую улыбку. Ее глаза тоже натурально улыбались. Это был абсолютно другой человек, чем час назад. Не знаю, сколько времени занял наш танец, но я сдался первым, мне уже не хватало воздуха. Мы остановились, но я почему-то не убирал руку, и не прекращал прижимать ее к себе. Она была счастлива, по крайней мере, так говорили ее глаза, не переставая на меня смотреть.
- Джон, - попросила она, - мы продолжаем, только стоя на месте. Хорошо?
- Эли, ты сделала для меня что-то незабываемое, - сказал я. – Я до сих пор не могу поверить, что это не сон.
- А ты – сделал мне самый большой подарок. Танцевать вальс ночью в лесу на зеленой поляне, это не имеет названия. Поверь мне, ты не только снял с меня усталость и противные воспоминания о том вечере, а даже зарядил меня каким-то счастьем и радостью. Спасибо тебе, что ты у меня есть.
Я не был особенно чувствительным, но в этот момент у меня что-то оборвалось внутри, и я боялся, что у меня могут выступить даже слезы, чего со мной не случалось уже давно, с самого детства. Я почувствовал ощущения, которые просто невозможно описать ни на каком языке мира, ни выразить их, а только чувствовать, не находя им названий. С Эли тоже что-то происходило. Она уже не была похоже ни на какую Эли, которую я знал до этого. Наверное, эта поляна, и этот ночной вальс, что-то перевернули и в ней.
Я не зная, сколько времени мы так простояли, наверное, пока у обоих не устали ноги.
- Мы можем продолжить этот танец в машине, - вдруг сказала она, - только сидя.
Я действительно подумал, что мне снится какой-то чудесный сон, и не хотел обрывать его никаким образом. Мы сели на заднее сиденье. Места было очень много, и я опять обнял и прижал ее. Было немного неудобно, но мы продержались какое-то время, а потом просто сели рядом. Я знал, что уже третий час ночи, но молил бога, что бы об этом не догадалась Эли. Постепенно, наши головы просто склонились друг к другу, и я освободил ей свое плечо, что бы было удобней. В таком положении мы сразу уснули. Неудивительно. Эли устала от прошедшего вечера, а я – от такого обилия новых необыкновенных и прекрасных чувств.
Глава 7. Возвращение.
- Джон, - услышал я и проснулся. Эли сидела рядом со мной, плечо к плечу, как мы и уснули. – Это была правда или сон? Вальс на поляне в ночном лесу.
- То же самое я хотел бы спросить у тебя. – Сказал я. – Но если такой же сон приснился нам обоим, значит, это была правда.
- А ты знаешь, что скоро уже полдень? – спросила она. – Я никогда не спала так чудесно и долго, как в этот раз.
- Действительно, - подскочил я, глянув на часы. – Ты спешишь?
- Мне некуда спешить, - улыбнулась она, - тем более, я в первый раз в жизни узнала, что такое друг. Тебе меня просто не понять. Пока.
- И что же это такое? – с интересом спросил я.
- Это человек, который тебя понимает, уважает, помогает, и с которым всегда легко и радостно. И очень приятно. Это не много? – засмеялась она, - а то я могу продолжить.
- Значит, мы все-таки с тобой друзья? А не брат с сестрой?
- Друзья, мне это больше нравится. – Ответила она. – Может для тебя многие вещи абсолютно ничего не значат, ты их встречаешь постоянно, и уже привык к ним. Но для меня, то же самое, это что-то новое, неповторимое, и очень приятное. Не обращай на меня внимания, если я что-то воспринимаю очень глубоко.
- Значит, у тебя есть сердце, Эли. А это самое лучшее из всего, что только может быть. – Я заметил, что с ней на меня иногда нападало какое-то лирическое настроение, абсолютно мне не присущее, и я говорил то, чего никогда не говорил даже себе самому.
- Мы пообедаем? – спросила она, - в любом ресторане на твой выбор.
- А ты не боишься? – хитро спросил я ее.
- Уже нет. С таким другом меня уже ничем не испугаешь. – Она улыбнулась.
Мы выехали из леса и вернулись в город. Я остановился у первого попавшегося ресторана, и мы сели за столик. Мне повезло, это была и не забегаловка, но и не ресторан Люкс. Впервые, находясь с Эли, я мог себе выбрать что угодно: никаких непонятных мне слов в меню не было. И для каждого стояли только два бокала.
- Джон, ты не закажешь мне бокал хорошего вина? – попросила Эли. – Видимо неприятный остаток от вчерашнего вечернего бала у нее еще не прошел.
Нам принесли заказ, причем официант смотрел на нас, открыв рот, и хорошо пообедали. Эли попросила меня еще один бокал вина, и я заметил, как она немного расслабилась и повеселела.
Мы сели обратно в машину, причем Эли выбрала переднее сиденье. Я знал, что так мы в отель не могли приехать, несколько репортеров всегда ждали ее у входа. Кстати, мои фотографии уже не раз мелькали в газетах. Вернее, это были фотографии Эли, со мной на заднем плане.
- Эли, куда сейчас? – спросил я.
- Джон, ты же немного психолог, - улыбнулась она, - раз я села на переднее сиденье, куда бы я хотела бы ехать? Если ты скажешь в отель, значит, я о тебе слишком хорошо думала.
- Неужели в лес? – спросил я.
- Да. И как можно подальше и поглубже.
Я развернулся, и выехал за город. Километров через тридцать, я свернул в лес, и заехал сам не знаю в какую чащу. Я вовремя остановился, оставив небольшую полянку впереди машины. В зеркало я видел, что Эли тянуло на сон, наверное, подействовало вино.
- Джон, ничего если я немного посплю? - спросила она. – Ты же взял ту подстилку?
Я понял, о чем она говорит, открыл багажник и достал покрывало или подстилку. В зависимости от использования, ее можно было даже назвать еще и пледом. Расстелив на поляне, я помог Эли выйти, и она легла. Я нашел свой мягкий мохеровый шарф и положил ей под голову. Отойдя на шаг в сторону, я вдруг рассмеялся. Я редко так долго и открыто смеялся, как в этот раз.
- Джон, что случилось? – беспокойно спросила Эли. – У меня что-то не в порядке?
- Эли, - не переставая смеяться, выговорил я. – Теперь я понимаю, почему у официанта отпала челюсть, когда он нас обслуживал. Ты же все в том же вечернем платье, в окружении такого количества бриллиантов! А сейчас ты как в сказке *Спящая красавица*! Только я не вписываюсь как персонаж принца.
- Джон, спасибо тебе за комплимент! - с какой-то особой благодарностью в голосе сказала Эли. - Нет, не по поводу Спящей красавицы. Значит, все это время ты смотрел только на меня, и лишь сейчас заметил, в чем я одета. В обществе обычно поступают наоборот.
- А ведь действительно, - удивленно сказал я. – Мы с тобой провели ночь, утро, пообедали в ресторане, а твою одежду я заметил только сейчас, и то из-за этой сказки.
- Значит ты не просто друг, а в книгах я читала, что есть настоящие друзья. Так вот, ты у меня настоящий, - улыбнулась она.
- Спасибо, Эли. Поспи, а я пойду, прогуляюсь.
Я совершил прогулку по лесу, и даже нарвал букетик маленьких цветов для Эли. Но когда я вернулся, Эли крепко спала. Я знал, что лес и свежий воздух, это не просто полезно, а еще и очень приятно. Я подошел и положил букетик рядом с ней, но потом подумал, что проснувшись, она его может просто не заметить и раздавить. Класть его на голову у меня вызывало чувство похорон, и я решился, и положил его туда, где у нее на платье было глубокое декольте. Я надеялся, что она на меня не обидится. Сам же я сел в машину, откинул кресло и тоже задремал.
Я проснулся от возгласа. Это была Эли, и видимо она обнаружила мой букетик. Уже темнело, ведь шел седьмой час вечера.
- Джон, ты просто какое-то чудо! – смеялась она. – Твой букет не заменит мне никакой другой, даже из алых роз. Ты не поверишь, но когда я начала просыпаться, я сразу почувствовала очень приятный запах.
- Я рад, Эли, что тебе он понравился. Я собрал его тебе от души.
- Хочешь, я отдам тебе все свои бриллианты, а ты взамен будешь ставить мне в вазочку такой букетик? – спросила она.
- Эли, твои бриллианты стоят чего-то только для твоего общества. Для меня это просто камушки.
- Я знаю, Джон, за это я, наверное, тебя и лю…. Выбрала своим другом, - запнулась она.
- Я тоже тебя люблю, Эли, даже не знаю за что. – Смело усмехнулся я. – Только это не та любовь, что в книгах, где все обязательно целуются, обнимаются и занимаются другими вещами.
Она неожиданно покраснела и опустила глаза.
- Спасибо Джон. Видишь, ты сумел это сказать, а я нет. Причем я полностью с тобой согласна. Ты прямо прочитал мои мысли.
- Тебе спасибо, дорогая. Такого я еще никому не говорил. – Продолжал добивать я ее.
- Почему ты так быстро схватываешь мои хорошие мысли и успеваешь вперед меня, милый? – Лукаво спросила она, ожидая реакции на новое вставленное слово. – Кстати, ты вот не заметил, что я никак не отреагировала на то, что меня зовут так, как я тебе представилась: Элеонора, а все последующие дни ты меня звал Элеонор, так ведь?
- Извини, Эли, я даже не заметил, - она действительно была права.
- Нет, Джон, ничего не меняй, мне так больше нравится, - попросила она.
- Почему?
- Потому что девушек с именем Элеонора много, а вот с Элеонор ты точно никогда не запутаешься. – Она засмеялась.
Я оценил по достоинству ее реакцию на мою явную ошибку, или промашку. Хотя просто из-за одной буквы я мог лишиться своей категории как портье, особенно на этом высоком уровне.
- Дорогая, уже стемнело. Ты не хочешь домой? – спросил я.
- Честно говоря, не хочу. Мне здесь очень нравится. Но ты прав, пора ехать.
Мы сели в машину и выехали на дорогу. Эли уже сразу заняла надлежащее ей сиденье сзади, хотя и не за моим креслом.
Мы приехали уже после девяти, и я проводил Эли, на глазах восхищенных ее платьем с бриллиантами, моих коллег и постояльцев отеля.
- Дорогой, тебя надо приглашать на ужин, или ты сам придешь? – спросила она у двери.
- Лучше пригласи. Не из-за того, а просто я могу прийти в неподходящий момент.
- Тогда до скорого свидания, - ласково сказала она.
- Свидания? – нарочито удивленно спросил я. – Ах, да. Видишь, я даже дал тебе себя опередить. Мы оба рассмеялись и разошлись.
Через час последовал вызов, а потом я принес ужин, и мы приступили. Вид у Эли был особенно великолепен. Она была отдохнувшая, в хорошем настроении, и ела с аппетитом. Просто великолепно она выглядела всегда. Обычно, постояльцы вечером надевали какой-нибудь удобный халат, или спортивный костюм, и ходили в домашних тапочках. Но только не Эли. Каждый вечер у нее было новое красивое платье и новая обувь. И вообще, она очень за собой следила.
- Милый, - сказала она, - мы так замечательно провели последние сутки, что я не знаю даже, куда мы поедем завтра.
- А у тебя нет дел? – спросил я.
- Как тебе сказать, - замялась она, - дела есть, но я не умею их делать. Те деньги и собственности, которые мне оставил отец, лежат на мне грузом. Я ничего не смыслю в бизнесе или каких-то финансовых операциях, которые мне предлагают разные компании почти каждый день. Все за меня делает старый папин бухгалтер, иначе, я бы уже давно разорилась. Поэтому, мне как бы и надо делать вид, что я этим занимаюсь, и просто не хочется. Если бы не ты, я должна была бы проводить дни в своем офисе, а это для меня такая скука.
- А причем здесь я?
- Потому что ты есть ты. Мне с тобой хорошо и интересно. – Сказала она, посмотрев мне в лицо.
- Ты не удивляйся, но у меня в какой-то степени такое же положение, - сказал я, - нет, не с финансами, а со временем. Если бы заселилась какая-нибудь старая бабка-миллионерша, я бы просто умер со скуки, и не получил бы такого наслаждения, как общение с тобой.
- Это правда? – спросила она.
- Дорогая, мне кажется, что спектакль уже закончился, и все зрители разошлись по домам. Как и боксеры с ринга, и их болельщики.
- Ты прав, милый, извини, - мягко сказала она, положив свою руку на мою, и быстро ее убрав.
Поужинав, я отнес посуду, но захватил с собой несколько видов мороженного.
- Я вижу, что на долгую беседу ты сегодня не настроен, - сразу сказала Эли. – Я шучу, милый. Я действительно люблю мороженное.
- Значит, я угодил, - сказал я.
Мы еще долго разговаривали, и даже без мороженного, пока не распрощались уже за полночь, так и не составив план на завтрашний день. Уснул я мгновенно.
Глава 8. Директор отеля.
Наутро я почувствовал легкий насморк, вернее, как бы говорил в нос. Наверное, простыл вчера в лесу, - подумал я, - ничего, к вечеру пройдет. - Не успел я одеться, как поступил вызов от хозяина, вернее директора отеля. Это было редким явлением и обычно не предвещало ничего хорошего. - Где-то я оступился, - подумал я, - но где именно?
Я поднялся и постучал в дверь его кабинета.
- Доброе утро, Джон, - сказал он. – Присаживайтесь, - он показал на стул.
- Я к вашим услугам, Сэр, - спокойно сказал я, усевшись напротив.
- Вы не волнуйтесь, ничего срочно. Просто я хотел бы задать вам несколько вопросов. Кстати, вы не простыли? Мне кажется, вы говорите немного в нос.
- Самую малость, Сэр. К обеду пройдет.
- До меня дошли слухи, что вас видели на приеме у мэра города.
- Так точно Сэр.
- Если не секрет, что вы там делали? – равнодушным голосом спросил он.
- Выполнял свои обязанности, Сэр. – Ответил я. – Моя клиентка приказала, извините, изъявила желание, чтобы я там присутствовал, так как она тоже была там.
- Не сомневаюсь, Джон. Просто из моего опыта я еще никогда не встречал, чтобы наши клиенты брали с собой портье на мероприятия такого высокого уровня. Только поэтому я вам задал этот вопрос.
- Сэр, вы же знаете, что исполнить желание клиента это моя прямая обязанность.
- Нет, Джон, вы поступили абсолютно правильно. Но что могло заставить или подтолкнуть клиента изъявить такое пожелание? Как вы сам думаете?
- Точно не могу сказать, Сэр. Я не вправе расспрашивать клиента о таких вещах. Лично мне показалось, что Мисс Элеонора в этот вечер неважно себя чувствовала. Но, я стоял просто в углу, и она не приблизилась ко мне ни разу за весь вечер. А потом я отвез ее.
- Вполне вероятно, - сказал директор, - хотя, с другой стороны, это и похвала вам. Значит, вы заслужили доверие клиента, а это честь для нашего отеля.
- Спасибо, Сэр. Вы можете прочитать все отзывы клиентов о моем обслуживании.
- Не волнуйтесь, Джон. Я ценю вас. – Он задумался, видимо, что-то все-таки он недопонимал или подозревал. – Кстати, с простудой я не могу вас оставить на обслуживании. Вы можете заразить клиента. – Тут он внимательно посмотрел на мою реакцию.
- Как скажете, Сэр.
- Я вам дам неделю отдыха. Постарайтесь провести ее только в вашей комнате. Врача я вам вызову, а еду вам будут приносить прямо в вашу комнату. – Он исследовал мое лицо, но я мог сам научить его, как держать себя в нужных рамках. Да, я был действительно огорчен. Я знал, что буду сильно скучать по Эли, а она не сможет меня даже навестить, это было бы бестактно для ее положения.
- Спасибо Сэр, - сказал я с признательностью в голосе. Видимо моя реакция его не устроила.
- Нет, наверное, дня три, я не вижу у вас каких-либо серьезных признаков. – Он опять смотрел на меня. Но мое лицо оставалось прежним.
- Ладно, Джон, отлежитесь сегодня, а завтра посмотрим, - наконец заключил он. – И еще раз спасибо за отличную работу. Можете идти.
- Очень благодарен вам, Сэр, - сказал я и вышел.
Да, я понимал его, как и мотивы вызова. Я был красив, молодая клиентка могла влюбиться в меня, а я, мог использовать это в своих личных целях. Если бы я заупрямился на предложенные первые семь дней, я бы сказал ему без слов, что инициатором всего был я, а не клиентка. Мое равнодушие скостило мне срок наказания до одного дня. Да, просидеть день, не выходя из комнаты, было сущим наказание, не говоря уже о неделе. И не говоря о моем желании видеть Эли. К тому же, я предчувствовал, что они еще пожалеют даже об одном дне, ведь я знал Эли намного больше чем они.
Я передал панель вызова моему коллеге и спустился в свою комнату. Для меня все было ясно. Я просто лег на кровать и взялся читать первую книгу, которая попалась мне под руку. Я читал долго, пока не уснул. Меня разбудил вызов, это был опять директор. Я посмотрел на часы, было уже два часа дня, обычное время, когда Эли обедала. Я поднялся к директору.
- Джон, - спросил он меня, не предлагая сесть, - как вы себя чувствуете?
- Нормально, Сэр. Я даже заснул.
- Прекрасно. Вы можете вернуться к своим обязанностям?
- В любой момент, Сэр, как вам будет угодно.
- Тогда приступайте. – Сказал он. – Кстати, как вам удается выдерживать такую клиентку?
- Какую, Сэр? - с недоумением спросил я, глядя ему в лицо.
- Она переменяла за полдня всех портье, у меня просто не осталось никого, чтобы ей предложить.
- Что делать, Сэр, - вздохнул я, - я стараюсь как всегда. Престиж отеля мне также дорог, как и вам. Клиентов не выбирают.
- Продолжайте, Джон, я немного подниму вам зарплату, вы оправдываете мое доверие.
- Я вам очень благодарен, Сэр.
Когда я вышел, я готов был упасть от смеха. Я представил, что успела наделать Эли в знак протеста, учитывая ее способности.
- Как ты ее терпишь, Джон? – с соболезнованием в голосе спросил меня мой коллега, возвращая панель вызовов. – Такая молодая и красивая, но большей мегеры как она, я еще не встречал. Тем более она упала тебе на голову на целых полгода. Я тебе искренне не завидую.
- Что делать? Ты же знаешь, что клиентов не выбирают, - тяжело вздохнул я, нехотя принимая обратно панель.
Сразу прозвучал вызов. Я поднялся к Эли и постучал.
- Войдите, - я услышал ледяной голос Эли и открыл дверь.
- Джон, милый! – она бросилась ко мне, - наконец.
Я видел, что она очень хотела даже меня обнять, но я ее опередил. Мы встретились как два старых друга, не видевшихся пару десятков лет. – Увидел бы это директор, - подумал я.
- Джон, - строго сказала она, - ты знаешь, что я различаю правду. Скажи мне, тебя заперли, или ты сам взял тайм аут?
- Заперли, Эли. – Сказал я. – Могли даже на неделю.
- Я в этом сомневаюсь, - прищурилась она. – То, что я им устроила за эти пол дня, были просто цветочками. А за что?
- За присутствие на мероприятии у мэра города. Им показалось это странным.
- Значит, ты из-за меня пострадал?
- Дорогая, ты же меня знаешь. Мне даже повысили зарплату, наверное, тоже не без твоей помощи. А мои коллеги мне просто соболезнуют.
Эли просто расхохоталась.
- Джон, серьезно, всего лишь пол дня, а мне тебя уже не хватало, что это такое?
- Мне тебя тоже, - просто сказал я. – Наверное, это просто очень крепкая и настоящая дружба, смешанная с какой-то особой любовью. Мне трудно это объяснить.
- А мне трудно это понять. – Сказала она. – Милый, ты, наверное, уже, как и я хочешь пообедать? Или мы уже ближе к ужину?
- Честно говоря, не отказался бы. Хотя можно дотерпеть и до ужина.
- Поедем куда-нибудь или здесь?
- Я всегда предпочитаю, что бы выбор делала дама, - сказал я и склонил голову.
- Хитрец, - сказала она, прищурив немного глаза, - я тебя уже знаю. Дама делает выбор, а ты, в конечном итоге, делаешь, как хочешь ты, используя свои хитрости.
- Милая, с тобой это уже не проходит, да и желания нет. – Ласково сказал я.
- Выбирай ты сегодня, - сказала она, - потому что завтра мы летим на другой континент.
- Летим? На другой континент? – не понимая, спросил я.
- Дорогой, ты же мне составишь компанию? Мне надо всего лишь собственноручно подписать один документ. А сутки без тебя, это просто хоть плачь. – Она смотрела на меня и ждала моего согласия, хотя я думал, что билеты уже заказаны.
- Эли, я конечно очень рад. Но мне надо, чтобы это было твоей инициативой. Надеюсь, ты меня понимаешь?
- А это и есть моя инициатива. Не волнуйся, я вызову твоего директора, чтобы тебя забрать.
Как просто! Она вызовет моего директора на ковер, и прикажет ему, чтобы он меня отпустил. Да, на это она способна, в этом я абсолютно не сомневался. Как и в том, что он ее только за это поблагодарит, ссылаясь на доверие к работникам его отеля.
- Ты неповторима, дорогая, - просто сказал я.
- Неповторимой может быть только Луна или Солнце, я тебе уже говорила. Она подошла ко мне, на минуту положила голову мне на грудь, и отошла.
- Эли, тогда давай куда-нибудь поедем поужинать. – Предложил я. – Я пока соберу чемодан и улажу некоторые дела. А через час или два мы с тобой опять встретимся.
- Конечно, милый. Тем более, вылет утром. – Сказала она. – Я не прощаюсь.
Я спустился к себе, сел на кровать и задумался. За эти несколько дней мы так сблизились с Эли, что это не укладывалось в моей голове. Я без нее скучал, даже любил ее. Но, в отличие от других, у меня не возникали мысли, например, ее целовать, или лечь с ней в постель. Мне казалось, что это все разрушит, и интерес закончится. Но это не было естественно. Я был красивый парень, она – очаровательной молодой девушкой, и поцелуи с постелью были бы наоборот естественны, как и законы жизни. И, самое главное, в моей жизни такого еще не было.
Меня отвлек вызов директора, уже третий за один день. Я поднялся к нему в кабинет.
- Джон, вы не могли бы мне сделать одно личное одолжение? – мягко спросил он. – Дело в том, что я вас хочу попросить о том, что не входит в ваши обязанности и по закону вы вправе отказаться.
- Я вас слушаю, Сэр.
- Вы не смогли бы завтра слетать с вашей клиенткой на самолете, в другую страну?
- Конечно, Сэр. Если это только вам будет угодно. – Просто сказал я.
- Благодарю вас, Джон. Мне приятно, что в нашем отеле работают такие люди как вы. Я уже знаю особенности вашей клиентки, и то, что вам придется выдержать.
- Не сомневайтесь во мне, Сэр, - поклонился я.
Я опять чуть не хохотал. Вместо того, что бы просить отпустить меня, я, в конечном итоге сделал личное одолжение директору отеля, и выслушал еще и кучу благодарностей! Ай да Эли!
В скором времени мы встретились с Эли внизу, я открыл ей дверь и она села за заднее сиденье.
- Дорогая, ты не против, если мы съездим в тот же ресторан, что и в прошлый раз? – Спросил я.
- Я знала, что ты мне это предложишь, - улыбнулась она, - там ты чувствуешь себя в своей тарелке. И мне нравится. Главное не ресторан, а компания, правда, милый?
- Кстати, меня вызывал директор, и отменил мне полет на завтра, - с сожалением сказал я.
Сзади я услышал смех.
- Милый, если бы я не знала тебя и себя, я бы еще смогла в это поверить.
- Милая, с тобой становится все труднее. Тебя теперь просто так не поймать, - улыбнулся я.
- А ты и не лови. Все равно я от тебя не уплыву.
Мы с удовольствием поужинали. Потом я проехал дальше до леса и остановился на обочине. Выйдя, я не открыл Эли дверь, а побежал в лес. Было трудновато, вернее темно, но все равно я насобирал ей букетик тех же цветов.
- Милый, - сказала она, как-то счастливо улыбаясь, - но у меня нет с собой ни одного бриллианта, чтобы с тобой рассчитаться за эту красоту. Я могу предложить просто искренний поцелуй, если тебя устроит.
- Ладно, - как бы нехотя согласился я, сменив гнев на милость, - поцелуй так поцелуй, все лучше, чем ничего.
Эли улыбнулась и вышла из машины. Подойдя ко мне, она поцеловала меня в щечку и забрала себе цветы.
- Только не говори, что ты недоволен, - как-то исподлобья с улыбкой сказала она.
- Я вообще молчу, - улыбнулся я, - мне просто стало вдвойне приятней. Я чувствую теперь два приятных запаха: твой и цветов.
- А какой приятней?
- Конечно цветов, - сказал я, - но в твоих руках.
- Когда-нибудь я тебя стукну, - предупредила она. – Иногда мне кажется, что ты со мной просто играешь, как с красивым маленьким котенком.
Я развернулся и поехал обратно. Мне было очень приятно, что Эли, хоть и молчала, но прижимала к себе тот маленький букетик, или просто его нюхала.
- У тебя остался костюм *Человек Паук*? – спросил я ее, когда мы прибыли в отель.
- Через сколько? – спросила она.
- Через час.
Вскоре мы уже спускались по той же улочке до того же парка, а потом сели на туже скамейку. Луна, как и в тот раз, была на месте и мы, молча, на нее смотрели.
- Луна, - вдруг сказала Эли, обращаясь куда-то вверх, - скажи Джону, что я его люблю.
- Я тебя тоже, Эли, только мне не надо Луны, чтобы это тебе сказать.
- Как романтично! – подумал я. – Классический момент. Еще, наверное, за всю историю человечества, не было такого случая, чтобы два человека, которые произнесли эту фразу почти в один момент, не слились бы в крепкий затяжной поцелуй. Тем более при Луне, в темном парке и сидя рядом на скамейке. Но меня не тянуло это делать, и Эли просто смотрела вверх, наверное, на Луну. – Мы какие-то неправильные, - подумал я, - притом оба.
- Милый, - спросила вдруг Эли, - тебе не кажется, что мы какие-то неправильные, притом оба?
Я чуть не упал со скамейки.
- Дорогая, перестань читать и оглашать мои мысли, иначе теперь уже я тебя стукну, - сказал я. – Или ты играешь со мной?
Мы рассмеялись.
- Джон, я хочу тебе сделать подарок, - вдруг сказала она.
- Это еще в честь чего? – удивился я.
- На твое день рождение, милый. Ты что, забыл, что осталось меньше недели?
Да, я забыл. Но хуже было то, что я забыл про ее день рождения, которое наступало на два дня раньше моего. Если бы она сейчас этого не спросила, я бы сел в такую лужу! Значит, у нее день рождения послезавтра. А завтра нас тут вообще не будет. Что же ей подарить? – Я не думал о деньгах, но я не должен был подарить никакую банальную вещь. А что?
- Ты так долго думаешь? – удивилась Эли.
- Просто мне как-то совестно, что ты мне купишь подарок, тем более дорогой, я знаю. – Сказал я. – Твоего поцелуя мне будет вполне достаточно.
- Все-равно я его сделаю. – Настырно сказала она. – И какой-нибудь очень дорогой.
- Эли, в свой день рождения я привык только к звонку моих родителей. – А что тебе подарить? На бриллиантовое колье у меня просто не хватит денег.
- Привыкай к подаркам, - просто сказала она. – И не вздумай мне дарить что-нибудь дорогое, мы просто с тобой поссоримся.
Мы посидели еще около часа, потом встали, и просто обняли друг друга. Тем более что никто из нас не сделал первый шаг: наши мысли и желания совпали просто в секунды.
- Пошли? – спросил я. – Тебе надо выспаться. Это я привык ко всему. Во сколько тебя разбудить?
- Джон, ты меня еще никогда не будил! – вдруг, чуть не подпрыгнув, сказала она. Глаза ее светились. – В семь утра. Только я не буду тебя вызывать, ты сам придешь, и меня разбудишь. Хорошо?
- Всегда бывает первый раз, - улыбнулся я, - отлично!
Мы вернулись и разошлись спать.
Глава 9. Полет.
Наутро, будильник поднял меня ровно в шесть. Я проверил еще раз свой небольшой чемодан. Чего-то особенного мне брать было нечего, но вдруг надо бы остаться еще на пару дней, ведь это была деловая поездка, а в Элиных делах я никогда не разбирался и меня они не интересовали.
Приведя себя в порядок, я зашел на кухню и вял чашку хорошего кофе на красивом блюдце и с серебряной ложечкой. Ровно семь я постучал Эли в дверь. Было тихо, и я повторил.
- Заходите, - услышал я ее голос. Дверь, оказывается, не была закрыта на замок.
Я зашел и оказался в темноте. Пройдя через гостиную, я встал на входе в ее спальню.
- Джон, - услышал я ее веселый голос, - проходи. Я чувствую запах кофе. Неужели?
- Да, милая, - сказал я и вошел. Эли сидела, полулежа, и улыбалась. Я подошел к ней, и поставил рядом кофе.
- Никто не подавал мне кофе в постель, так, как ты милый. Тем более что я об этом не просила. Нагнись ко мне, я не кусаюсь.
Я нагнулся и получил поцелуй в щечку.
Эли была еще прекрасней. Она не была причесана, ни накрашена. Она была натуральна, и изумительно прекрасна. Я даже на нее засмотрелся.
- Милый, я бы тебя не отпустила, но надо вставать, - как бы извиняясь, сказала она.
- Конечно, дорогая. Надеюсь, что ты уже не уснешь?
- После тебя – нет, - засмеялась она.
Я вышел и спустился. Такси было заказано на восемь. Я мог бы ехать и на Лимузине, оставив его в аэропорту, но Эли почему-то предпочла такси. Я перезвонил и подтвердил заказ. Все было готово.
- Мои соболезнования, - в шутку сказал мне администратор, проходя мимо. Я улыбнулся.
Наконец Эли спустилась, а такси прибыло и ждало у входа. Она как всегда была в новом красивом платье, с небольшим чемоданом, примерно, как у меня. Я открыл ей дверь, пропустил вперед, и сел сам. Такси тронулось. В аэропорту мы были через час, прошли регистрацию, и сели в самолет. Конечно, это был класс Люкс, с двумя креслами, и соответствующей обстановкой.
- Джон, извини за обстановку, - вдруг сказала она. – И за такси. Просто я выбрала все это, чтобы ты себя удобней чувствовал. В противном случае я просто полетела бы на своем самолете, где есть отсек для моего лимузина.
- У тебя есть свой самолет? – удивился я. – И ты в него можешь даже забрать лимузин?
- Да, милый. Извини меня за это. Это не я, а мой покойный отец.
Мне понравилось, что ради меня, она летела обычным самолетом, а ехали мы на обычном такси. И притом, она еще и извинялась.
- Эли, а у тебя были женихи? – спросил я просто так.
- Я помню, как ты мне ответил на этот же вопрос, и попробую сделать тоже самое. – Загадочно сказала она. – Джон, ты меня спрашиваешь в смысле девственница ли я или нет? – Она посмотрела на меня, опустила глаза и покраснела. – Да, я девственница.
Я не знал, куда спрятать глаза, но я помнил, что на такой же ее вопрос я ответил своей сексуальной ориентацией. Я даже вспомнил, как она тогда покраснела. Наверное, в этот момент я был таким же.
- Эли, ты деспот, - наконец сказал я, - ты наносишь мне моральные увечья, которым, к сожалению, ты научилась от меня.
- Учи меня тогда только хорошему, и получишь тоже самое, - сказала она, но уже подняв глаза.
Я понял, что она достойная соперница, и у нее отличная память. Она вернула мне назад, наверное, все мои удары. Но я на нее не обижался, ведь я любил ее. По своему, но любил. Как и она меня. Почему-то я придвинулся к ней поближе, и положил голову на ее плечо. Я поразился, почему я это сделал. Но потом поразился еще больше, когда почувствовал, что она гладит меня по голове. Мы не смотрели друг на друга, и я потихоньку так и уснул. Я проспал не больше часа, воздушные ямы встречались как всегда, и сердце куда-то падало. Я выпрямился, и посмотрел на Эли. Она спала, и я нежно придвинул ее голову, положив себе на плечо. Я даже решился погладить ее по голове.
- Милый, - как будто сквозь сон прошептала она, - мне так приятно! Попроси пилота, чтобы он снизил скорость, тогда мы будем лететь дольше.
Я улыбнулся и продолжал ее гладить. Я поражался себе в такие минуты. Я никогда не был нежным мужчиной, хотя всегда был сильным. То, что я иногда делал или говорил Эли, были так мне не свойственны, как будто это был не я. Но самое интересное, мне это нравилось.
- Дорогой, - я опять услышал ее шепот, - не бойся, можешь мне испортить прическу. По мне, она не спала, а дремала, или просто лежала с закрытыми глазами.
- Милая, огласи, пожалуйста, тогда весь список, что мне разрешено с тобой делать, когда ты дремлешь, - пошутил я.
- Я уже давно огласила его, ты просто не помнишь, - шепотом сказала она. – Еще тогда, когда поцеловала тебя, и даже призналась в любви.
- К Луне, - уточнил я.
- К тебе, - сказала она. – Я тебя очень люблю. И Луны сейчас нет.
- Спасибо дорогая. Мне очень приятно это слышать.
Когда таким, постоянно переменным способом мы выспались, и привели наши прически в хаос, как раз принесли обед. Выбор был соответственно классу, то есть большой. После такого обеда опять потянуло на сон, тем более что мы оба встали рано.
- Джон, а у тебя есть какие-нибудь планы в жизни? – спросила Эли.
Я задумался и ответил: - Ничего особенного. В отеле я работаю не по нужде, а просто из интереса, что бы в один день встретить тебя. Уволиться я могу в любой момент. Когда отель полностью перестанет меня интересовать. Я очень люблю дом моей тетки в Шотландии, я провел там много времени, и у меня остались только светлые воспоминания. Я хотел бы закончить жизнь там, на природе, в маленьком скромном городке среди простых людей. – Я замолк.
- А середина? – спросила Эли. – Ты рассказал про настоящее, или ближайшее, и про пожилой возраст. Не хватает середины.
- Середину я проведу с тобой, - пошутил я.
- Я не против, наоборот, я хотела бы тебя об этом попросить. – Серьезно сказала она. – Я не знаю, что ты со мной сделал, но ты мне очень нужен.
- Спасибо дорогая. А что ты можешь сказать про себя и свои планы? – Я, как бы, не заметил последнюю фразу.
Теперь задумалась она, глядя в круглое окошко самолета.
- Я никогда не выйду замуж, - начала уверенно Эли, - в тридцать лет я хочу родить ребенка, а в тридцать три еще одного. Мне придется нести свой крест на себе же, ведь как я тебе уже говорила, я умею все, но ничего конкретно. Про профессию жены я тогда просто пошутила. Будучи богатой, мне надо будет периодически появляться на людях, и так же исчезать. Ведь жизнь дала мне мой имидж, быть Мисс Икс, и я должна буду его поддерживать, наверное, всю жизнь. Единственное, что меня может спасти, это разорение, но мой бухгалтер держит все и мой капитал увеличивается. Если мне будет семьдесят, и у меня будут десять детей, все равно за мной будет очередь из женихов, вернее за моими деньгами. Середину жизни, а может быть и больше, я проведу с тобой. Все милый.
- У нас совпадает середина, или чуть больше. Посмотрим. – Сказал я.
Все остальное время мы болтали о пустяках. Самолет прибыл вовремя, и мы сразу поехали в гостиницу, взяв такси. Я не удивился, когда Эли сказала водителю: отель Хилтон. Она поддерживала мою репутацию, то есть мой директор был бы очень доволен, узнав, что она выбрала такой же отель.
Мы заселились, наши номера были рядом, но я, подумав, в последний момент попросил дать мне другой этаж. Я оберегал Эли и не хотел, чтобы ее репутация каким-либо образом пострадала от меня. Тем более я знал, что к утру здесь будет куча репортеров, и такая информация, как два номера рядом с портье, ей повредит. Видимо она оценила это, хотя мы не проронили ни слова. Так быстро, но мы учились понимать друг друга просто мысленно, и часто наши решения или желания совпадали с исключительной точностью, которую было просто невозможно объяснить.
Нет, Эли не отказалась от портье, дав мне этим один день отпуска. Но она все время приглашала меня к себе, а один раз даже пришла сама, чего никогда бы не смогла себе позволить в моем отеле. Да и тут она рисковала, но все получилось прекрасно.
- Джон, я первый раз в номере, где ты живешь, - сказала она, осматриваясь, будто хотела найти в моем номере какой-нибудь камень мудрости или портативную машину времени. Номер был точно такой же, как и у нее. Я следил за ней. Наконец она просто села.
- Эли, - невинно спросил я, - а для чего тебе репутация и имидж? То, что ты планируешь сохранять всю жизнь.
- Как тебе это объяснить, Джон. Конечно, в большей степени это мужские дела, но отец как-то раз объяснил мне, что и как. Не знаю, правильно ли я его поняла тогда или нет. Посуди сам. – Она стала серьезной, даже какой-то деловой. – Обычно миллионеры не держат все деньги на счетах, у некоторых их даже нет, вкладывая все в какой-то новый бизнес. Отец оставил много миллионов на счету, но это где-то пять или десять процентов от его капитала. Все остальное вложено в акции других компаний, которые поднимаются в цене или опускаются. В одной газете, лет пять назад, я прочитала, что акции какой-то известной компании упали на столько-то процентов из-за того, что директора компании репортеры подловили в момент, когда он проходил улицу ночных фонарей, то есть где работают почти одно проститутки. Он никуда не заходил, ни с кем не останавливался, а просто переходил ее вечером после работы.
Я начинал уже понимать.
- Мой бухгалтер попросил меня только об одном, чтобы я не потеряла свой имидж и репутацию. Только для того, чтобы акции многих компаний отца не упали вниз. То, что я сейчас Мисс Икс, и мое странное поведение, играет только на руку компаниям, которые мне оставил мой отец. Я ничего не понимаю в этом, кроме одного: я не могу подводить людей. Того же бухгалтера, а так же тех, кто работает в моих фирмах, ведь если акции упадут, многих просто уволят.
- Я понял, Эли, молодец, что ты мне объяснила. Я так же далек от этого, но в твоем случае теперь я тебя прекрасно понимаю. Давай закончим эту деловую часть и перейдем к приятному.
- Ты хочешь заказать нам торт или мороженное? – спросила она, сбросив с лица деловой оттенок.
- Я закажу и то, и другое, милая. – Будем, есть все сладкое, что нам принесут. – Я сделал заказ по телефону.
- Джон, ты поедешь, завтра со мной? - спросила она. – Это ненадолго, просто я подпишу бумаги и все.
- Милая, если бы у меня был твой Лимузин, то, конечно. Но в этом случае, я просто не хочу мешать тебе в твоих делах. Лучше я подожду тебя в отеле, ведь ты сама говоришь, что ты справишься быстро. Не сердись, ведь я тебя люблю.
- Из-за того же самого, я бы не хотела отпускать тебя ни на шаг. Потому что я тоже тебя люблю. Но ладно, завтра я съезжу сама, а ты готовь программу на день, ведь вечером нам улетать обратно.
В дверь постучали, и я показал Эли на спальню. Портье принес заказ. Я машинально сравнивал его поведение с моим, ведь он был моего уровня: Эли сняла мне тоже президентский номер. Нет, его разговор и отточенное поведение были безукоризненны. Я чуть не пожал ему руку.
Когда он ушел, появилась Эли и загадочно мне сказала:
- Теперь я узнаю все твои мысли, даже сокровенные. Я на минутку легла на твою кровать и положила голову на твою подушку.
Я рассмеялся от такой загадочности, но обиженно сказал:
- Видишь милая, ты делаешь со мной все, что хочешь. Лично я на твоей кровати не лежал.
- Я это тебе устрою. Обещаю. – Сказала она и улыбнулась. – Давай есть все подряд, здесь все сладкое.
Мы насели на все, я одновременно ел мороженное, и отправлял в рот кусочек торта. Эли скопировала меня и делала тоже самое, пока поднос не опустел.
- Я, наверное, пойду милый, ведь уже поздно, а мне завтра рано вставать.
- А когда тебя ждать?
- Не знаю, но к обеду я точно буду, наверное, еще и раньше. Спокойной ночи, - сказала она и поцеловала в щеку.
Я сделал тоже самое и, закрыв за ней дверь задумался. Я не просто отказался от поездки с ней завтра. У меня было всего три часа, чтобы выбрать и купить ей подарок на день рождения. Но что за подарок, я не знал. Деньги у меня были, но не на бриллианты. – Завтра посмотрю, - решил я и лег спать, заведя будильник.
Утром мы с ней не пересеклись. Я спросил у швейцара, где здесь коммерческий район, и, взяв такси, поехал туда. Да, это была улица без конца. Каких только магазинов здесь не было! Я шел и смотрел на витрины, одновременно думая о подарке. Ну, ничего не лезло в голову, я даже начал психовать, ведь время у меня было лимитировано. Вдруг я увидел плакат, на котором было обыкновенное золотое кольцо с какими-то инициалами украшенными красивыми вензелями. Под ним была огромная подпись: *Инициалы на любой вкус за полчаса*. Я зашел. Мужчина в возрасте спросил меня, что я ищу. Это был ювелирный магазин, а он видимо был и хозяином, и ювелиром. Я попросил его золотое кольцо высшей пробы с плаката, но с другими инициалами. Он спросил меня, какие именно инициалы, и есть ли у меня время. Времени у меня было в обрез, и он пообещал мне сделать его за полчаса. Мне чего-то не хватало, и я задумался.
- А нельзя ли как-то вставить хоть небольшое сердечко? – спросил я.
- Со стрелой или без? Шрифт такой же, как на плакате?
- Без. Да, такой же.
Я оставил ему задаток и пошел еще пройтись. Но ничего нового мне в голову так и не пришло. Через полчаса я вернулся, и мужчина показал мне кольцо. Оно было довольно солидное и не легкое, как из дутого золота. Но наши с Эли инициалы мне понравились больше всего. Сердечко было, но не так бросалось в глаза. Это было даже к лучшему, может другие бы его и не заметили, но хозяйка бы знала, что оно есть. Я остался доволен и рассчитался. Кольцо было помещено в богатую с виду коробочку с бархатной подушечкой, и завернуто в еще одну, а потом и еще. Мне понравился хозяин, он делал именно так, как я хотел. Поблагодарив его, я выскочил и поймал такси. В половину двенадцатого я уже был в своем номере и надежно спрятал подарок в чемодан.
Эли задерживалась, и, причем надолго, она появилась за час до нашего отъезда в аэропорт.
- Извини, милый, - искренне сказала она, - один нужный человек опоздал не по своей вине, поэтому я так задержалась. Хорошо, что ты со мной не поехал.
Времени даже на обед у нас уже не оставалось, и мы, собрав вещи, спустились к такси и поехали в аэропорт.
Назавтра, утром, мы прибыли в свой отель и разошлись по номерам. Перелет был немного утомителен, и каждый хотел хоть немного отдохнуть.
Глава 10. Первый День Рождения.
Я проснулся рано, и первое, что я вспомнил, было Элин День Рождения. Приведя себя в порядок, я взял такси и съездил к самому ближайшему лесу, где нарвал большой букет из лесных цветов. Когда я вернулся, в моей комнате стоял чудесный лесной аромат. Я не знал, как лучше надо было делать: идти к ней и поздравлять ее без вызова, как друг, или ждать ее вызов, как портье. Я все-таки остановился на втором, тем более я не знал, встала она уже или нет. Внизу в холе стали появляться огромные корзины с шикарными букетами. – Скоро места не хватит, - подумал я, - у нее ведь такое количество поклонников или просто знакомых. Действительно, через час, все было забито цветами, и все смотрели на меня. А я – на панель вызовов. Наконец, вызов прозвучал. Спасибо всем работникам отеля, которые не бросили меня в эту минуту. Мы грузили лифт и отправляли его на ее этаж, так продолжалось около получаса. Наконец коридор был заставлен цветами, и я постучал.
- Войдите, - услышал я спокойный голос Эли.
Я открыл дверь, поздоровался, и начал заносить корзины и букеты. Мне пришлось уже ставить их и в ее спальню, потому что в комнате я оставил лишь тропинку, для того, чтобы можно было пройти. Пришел еще один лифт, и я ставил цветы уже куда попало. Почему-то мне это все было похоже больше на похороны, чем на праздник, а Эли равнодушно наблюдала за мной, сидя в кресле. На цветы она вообще не смотрела. Только к обеду поток цветов прекратился, иначе я был бы должен ставить их под дверью, все остальное пространство Элиного номера было не занято, а уже просто забито цветами. Но цветы сменились визитами, с персональными подарками. Бедная Эли, у нее не было времени ни на завтрак, ни на обед. Директор отеля лично сам поднялся к ней с поздравлением, и, наверное, подарком. Прибыла и машина мэра города. За ней последовала вся городская элита, был уже вечер, но поток посетителей не уменьшался. Я представил бедную Эли, ведь это было похоже чем-то на вечер у мэра города. Ей надо было держать все время фальшивую улыбку на лице и рассыпать благодарности. Все прекратилось только в девять вечера. Бедный администратор, он носил ей пачками письма, телеграммы и поздравительные открытки даже после девяти. У меня не было ни одной возможности остаться с Эли наедине, я упустил из виду, что будет такой полный завал. Наконец, в десять, прозвучал вызов, и я почувствовал, что он был персонально для меня. Я взял букет лесных цветов, которые еще стойко держались, и вместе с подарком положил в один самый простой пакет.
- Джон, милый, - встретила она меня на пороге своего номера, - ты не представляешь, как я устала. И такое я должна выдерживать каждый год, причем сценарий абсолютно не меняется.
- Эли, дорогая ты моя, поздравляю тебя, - просто сказал я, и вытащил букет и завернутый подарок.
Она подошла ко мне и наклонила голову мне на грудь.
- Милый, только сейчас начинается праздник, - сказала она, подняв, наконец, глаза, - скажи горничной, что завтра она может постепенно освобождать комнаты от цветов. Пусть выбрасывает их прямо с корзинами, я не хочу похорон.
- Эли, извини, что я не мог поздравить тебя с утра, - сказал я, - хотя ты сама все видела.
- Джон, убери, пожалуйста, стол, цветы можешь убрать куда хочешь. Оставь только самую красивую вазу и поставь в нее твой букет. Ты не чувствуешь, что он один уже перебил все запахи других?
Я не чувствовал. Тут вообще стоял такой набор ароматов, что любой парфюмерный магазин мог бы только позавидовать. Вид у Эли был действительно утомленный, мне опять стало ее жалко.
- Дорогая, может, принести тебе что-нибудь, поесть? – участливо спросил я.
- Джон, милый, извини меня за сегодня, - вдруг сказала она, - единственное, что я хотела бы сейчас, это быстрее лечь в постель. Спрячь свой подарок. Давай мы откроем его вместе с моим на твой День Рождения? Не обижайся, дорогой. Я просто надеюсь, что в твой день рождения я смогу посвятить себя только тебе.
- Эли, хочешь, я расстелю тебе кровать? – спросил я.
- Прекрасно! – улыбнулась она, - кстати, можешь на нее лечь сначала, как я тебе и обещала. Тогда ты узнаешь о чем, вернее о ком я думаю, и извинишь меня за сегодняшний день.
Она ничего не забывала. Я прошел, снял туфли, и действительно лег на ее кровать, закрыв глаза. Мне стало хорошо и спокойно. Потом я поднялся, и расстелил ее.
- Все готово, милая, - сказал нежно я, - спокойной ночи. Отдыхай, надеюсь, завтра мы увидимся.
Эли подошла ко мне, всунув мне в руку мой подарок, а потом прикоснулась своими губами к моим, буквально на секунду. Нет, это не было поцелуем, но я, наверное, покраснел от удовольствия. Больше она мне ничего не сказала и я вышел.
Спустившись к себе, я заметил, что ничего не ел сегодня. Я сходил и принес себе только чашечку кофе. Во мне играла какая-то солидарность с Эли. Если она ничего не ела, то я тоже не буду есть. Мысленно я ей не завидовал, представив себя на ее месте. К вечеру, я бы просто упал на кровать и уснул. А она выдержала до последнего, и даже дождалась меня. А также отблагодарила таким неожиданным, но прекрасным образом. Я выпил кофе и лег, почувствовав сильную усталость, за такой бурный день. Заснул я моментально.
Наутро я встал поздно, наверное, к обеду. Я представил, что Эли тоже не встанет раньше обеда, а может и проспит весь день. Действительно, вызов поступил только после трех. Эли встретила меня в новом платье. Она отдохнула, но какой-то небольшой отпечаток усталости я все-таки заметил.
Поднявшись и войдя в ее номер, я сразу удивился. От цветов простыл и след. Я забыл ее вчерашнее пожелание, видимо, она сама попросила горничную. Но мой букет, немного завядший, так и стоял на столе в той же вазе. Я по достоинству и с внутренней благодарностью оценил это.
- Милый, как я выгляжу? – сразу спросила она.
- Хорошо, Эли. – Сказал я. – Но чего-то тебе не хватает, для того, чтобы ты выглядела прекрасно.
- А ты не догадываешься чего? – со скромной улыбкой спросила она.
Я замер. Это могло быть все, что угодно. Просто ляпнуть что-то я не хотел.
- Хорошо, я помогу тебе, - сказала она, - разве вчерашний день не был похож на вечер у мэра города? Что меня тогда восстановило?
- Лес, - сразу догадался я, - ты попросила меня отвезти тебя в лес, а не в отель.
- Ты сегодня немного заторможенный, как и я, - невинно рассмеялась она. – Но мы же это исправим?
- Тогда через полчаса я тебя жду внизу, - сказал я, тоже, улыбаясь.
Мы сели в Лимузин и поехали прямо в лес, подальше от города. Эли зачарованно бродила по зеленой траве, собирая букетик, и нюхала все, что попадалось ей на пути, даже сосновые ветки. Я тоже шел параллельно ей, на небольшом расстоянии, просто вдыхая чудесный девственный воздух. Это было настоящей терапией, особенно для нее. Так мы побродила чуть больше часа, и вернулись к машине. Эли заметно посвежела, и я был рад за нее.
- Я уже выгляжу лучше? – спросила она, видимо прочитав мои мысли.
- Конечно, - ответил я, - ты прекрасна.
- Не совсем, - мне чего-то не хватает, совсем чего-то. Ты не знаешь, случайно, чего?
Я подошел и обнял ее.
- Милый, ты просто читаешь мои мысли, - мягко сказала она, и тоже меня обняла. – Давай немного постоим так?
Мы простояли в такой позе минут пятнадцать, пока я не убрал свои руки. Но она не убирала, и я опять обнял ее.
- Джон, ты меня вылечил, причем за каких-то два часа. У тебя пропадают редкие способности, - шепнула она.
- Пропадали, - поправил я ее. – Теперь я буду их использовать довольно-таки часто. Особенно после твоих стрессов.
- Джон, мне не хватает чего-то последнего, самого маленького, и, наверное, самого прекрасного.
Я наклонился, и прикоснулся своими губами к ее. Точно также, буквально на секунду.
- Мы понимаем друг друга с полуслова, милый, - ярко улыбаясь, произнесла Эли. Я заметил, что она немного покраснела, как, наверное, и я вчера. – Все, теперь я полностью выздоровела и готова ко всему.
- Я тоже. Давай сначала поедим хоть раз за два дня. – Предложил я. – Иначе мы свалимся. Я тоже ничего не ел, как и ты.
- Согласна. Ты разбудил во мне и аппетит тоже, - согласилась она.
- Тоже? А что тогда еще?
Она ничего не ответила, а просто сидела в машине и ждала когда мы поедем. Конечно, я остановился у *моего* ресторана. Там нас уже, наверное, знали. Мы хорошо и плотно поужинали, и я к радости заметил, что Эли действительно полностью вернулась в себя. Никаких следов усталости я не заметил. – Как на нее, все-таки действует лес! – Подумал я. Надо принять это к сведению, ведь впереди ее ждет еще много приемов, и много всего, что ее делает больной.
- Спасибо, милый, - услышал я ее голос. – Какие у тебя планы на вечер?
- Эли, ты именинница, тебе и выбирать.
- Джон, прекрати мне портить настроение, - сказала она. – Именинник теперь только ты, но завтра. Выбирай все, что хочешь. Я согласна на лес, на Луну, и просто на тебя со мной.
Я задумался. Мне пришла в голову идея, но для нее сегодня было уже поздно. – Завтра, - сказал себе я.
- Эли, а что ты обычно делаешь, когда приходит время прятаться от всех?
Теперь задумалась она.
- Мне ничего не приходит в голову, кроме как сидеть на ранчо моего отца, о котором никто не знает, и читать книги.
- А прогулки?
- Одной они не доставляют мне удовольствия. Конечно, там есть обслуживающий персонал, но никого похожего на тебя.
- И ты проводишь так целых полгода?!
- Да милый. На любом курорте меня бы узнали, да и вообще, в любом другом месте. Скучно, конечно, но ничего не поделаешь. – Вздохнула она. – Ты так и не ответил мне, о наших планах на сегодня. – Она вопросительно посмотрела мне в лицо.
- Трудный вопрос, - ухмыльнулся я, - с тобой не поедешь ни в театр, вообще, ни в какое людное место.
- Поехали в безлюдное. Или ты хочешь домой?
- Милая, давай совместим сегодня оба, поедем домой, а потом в парк. – Предложил я. – Он очень большой, и в нем можно прекрасно погулять, не только посидеть на скамейке. И там темно. Фонари только в его центральной части.
- Лучше не придумаешь, - искренне сказала Эли, - мысленно я уже там, осталось только доехать.
Мы вернулись в отель, а потом поодиночке, как всегда, выбрались на улочку и спустились по ней к парку. Я действительно повел ее туда, куда даже я никогда не ходил. Было темно и тепло. Только Луна указывала на дорожки. Эли давно уже взяла меня под руку, и мы медленно шли, немного прижимаясь, друг к другу.
- Эли, - вдруг спросил я, - а когда у тебя заканчивается твой период презентации?
- После твоего отеля. Я специально заказала его на полгода, чтобы отбыть период нахождения у всех на виду.
- А потом, опять ранчо?
- Мне кажется, что на этот раз, ты мне сможешь предложить что-нибудь другое. Нет? – С каким-то оттенком надежды в голосе спросила она. – Хотя потом мне все-равно надо будет менять город и отель. Я ни в чем не должна повторяться.
- Но мне тогда надо будет уходить с работы, - сказал я.
- А ты бы мог это сделать для меня? – она даже остановилась и впилась в меня взглядом. Было видно, что мой ответ значил для нее что-то очень важное.
Я задумался. Да, я мог пообещать ей все, что угодно, как всегда делал с моими временными подружками. Но с ней, я такого сделать не мог.
- Дорогая, я хочу быть честен, что бы ответить. Дай мне, пожалуйста, время. – Попросил я ее.
- Конечно, - немного с оттенком досады, сказала она. – Ты мне сам скажешь, когда захочешь.
Мы прошли до конца парка и вернулись на свою скамейку. Луна висела над нами, и мы смотрели, на нее не отрываясь.
- А сладкое сегодня будет? – спросила Эли.
- Конечно. Я вижу по твоим глазам, что ты хочешь.
- Тогда скажи мне, что я хочу еще из сладкого? - лукаво и тихо спросила она.
- Тебе это действительно понравилось? – мы уже говорили на своем, понятном только нам обоим языке.
- Очень. Даже не знаю почему.
Я склонился и прижался к ее губам, но уже секунд на пять. Мне не хотелось отрываться, но что-то заставило это сделать. Наверное, чтобы это не выглядело банальным поцелуем.
- Как всегда ты угадал, милый. Мы скоро вообще прекратим разговаривать, - вдруг засмеялась она, сразу разрядив обстановку. – Даже мороженное уже не будет таким сладким, после твоего поце….
- Как такового, его не было, - улыбаясь, поправил я ее. – Было просто слияние душ. Я посмотрел незаметно на часы: была уже полночь.
Мы опять поодиночке вернулись в отель. Но я проводил ее до двери.
- Готовься к завтрашнему дню, - загадочно, сказала напоследок Эли.
- Всегда готов. И ты тоже, - улыбнулся я, и мы расстались.
Глава 11. Второй День Рождения.
Утром я встал необычно рано, часов в шесть, и сразу вспомнил, что мне стукнуло уже двадцать девять. Настроение у меня было нормальное, меня волновали только предстоящие сюрпризы Эли, которые непременно будут, в этом я не сомневался. Родители звонили мне в этот день обычно после обеда, но вызов Эли мог поступить в любой момент. В семь я уже был готов и чего-то ждал, сидя на кровати.
В восемь, поступил вызов директора. Он поздравил меня с днем рождения и пожал мне руку. Мои коллеги из элитной группы, как и администратор с менеджером, тоже поздравили меня. Для остальных я просто не существовал, к своему счастью.
Наконец, часов в десять, поступил вызов Эли. Я сжался, чувствуя, что немного волнуюсь, и посмотрел в зеркало. Я чуть не забыл свой подарок, и, положив его в обычный пакет, поднялся к ней.
- Милый, поздравляю! – встретила она меня, и крепко обняла. - Как ты себя чувствуешь?
- Как будто чего-то не хватает, - я опустил глаза.
- Я хотела оставить сладкое на потом, но мы оба не дотерпим, - сказала она, подошла ко мне и прикоснулась своими губами к моим. На этот раз сладкое затянулось секунд на десять дольше обычного, и я оценил это.
- Большего мне ничего и не надо, милая, - наконец вымолвил я.
- Так я тебя и отпустила, - засмеялась она, - а подарок? А твой подарок? Давай смотреть оба одновременно, так интересней.
Мы сели рядом. Подарки были похожи по размеру, и мы начали снимать упаковки. Каждый следил, чтобы не отстать от другого, как дети. Наконец мы оба держали в руке только красивые коробочки, которые оставалось открыть.
- Милый, у меня есть одно предчувствие, - вдруг сказала она.
- У меня тоже, надо только проверить. Начинаем?
Одновременно мы открыли обе коробочки, и, посмотрев во внутрь, чистосердечно рассмеялись.
В моей лежала мужская золотая печатка, солидная, красивая и, конечно, очень дорогая. На черном каменном фоне я увидел наши инициалы, выполненные в готическом мужском стиле, с маленьким бриллиантовым сердечком внутри. Я успел заметить часть оторванной этикетки, на языке той страны, куда мы недавно с ней летали. – Вот почему она тогда опоздала! – понял я. – За полчаса такую вещь не сделаешь. Значит, в одно и то же время, мы занимались одним и тем же: поиском подарков, и выбрали почти одинаковые! Нет, это было просто невероятно! Мы смеялись с Эли до упада, у обоих даже чуть не выступили слезы. Но это было еще не все. Не зная размеров пальца, оба изделия подошли просто идеально. Да, я тогда выбрал размер на глаз, и она, видимо, тоже. Я даже не знал, что сказать, настолько это было фантастично.
Когда мы, наконец, успокоились, каждый одел свое кольцо, и я подошел к Эли. Я прислонился к ее губам и так мы простояли около минуты. Это был рекорд, тем более, я почувствовал, что на этот раз она прижималась губами сильнее обычного.
- Милый, тебе это ничего не напоминает? – ласково спросила он.
- Венчание, - просто сказал я. – извини дорогая, если я что-то сказал не так.
- Ты не мог сказать *не так*, как и не мог выбрать неподходящий размер для моего кольца, и еще много не мог. Потому что это – венчание. У нас совпадают уже не просто мысли, а вообще все, что есть.
- Эли милая, дорогая моя, лучшего подарка, чем то, что ты сказала, не может быть и в помине. – Сказал я, прямо глядя в ее глаза.
Наконец мы оторвались друг от друга. Такого Дня Рождения у меня еще не было. Я, наверное, сиял, как начищенный самовар, а глаза Эли блестели, переливаясь всеми цветами радуги.
- Какую программу на сегодня составил именинник? – спросила Эли.
- Дорогая, я думаю, что сначала нам надо пообедать, а потом все остальное. – Предложил я.
- Если у меня, то ты знаешь мой выбор. Торт оставим на вечер?
- Наверное, да, - сказал я и вышел.
Печатка изумительно блестела на моем пальце, а бриллиантовое сердечко, хоть и маленькое, переливалось на свету. Я даже прикоснулся к нему губами. Внизу администратор сразу заметил печатку.
- Джон, это изумительная вещь. А что значат инициалы?
Я что-то придумал, прямо на ходу.
- А сердечко? Только не говори, что оно бриллиантовое.
- Это подарок моих родителей, - быстро соврал я, - просто они меня любят.
Он знал, что мой отец был банкиром, и мог себе позволить сделать такой шикарный подарок. Только это и спасало меня от всех вопросов. Кстати, позвонил и отец с матерью. Я принял их поздравление, и обычное приглашение в гости. Я радостно их поблагодарил и поцеловал в трубку.
- Я думала, ты решил сбежать, милый, - сказала Эли, когда я вернулся с обедом.
- Ко мне просто все пристают, из-за твоего подарка.
Она рассмеялась. - А ко мне не будут. Зато я буду все время к себе приставать, - сказала она.
Мы поужинали, и я отнес посуду.
- Поехали? – спросил я.
- Сегодня я твоя на весь день, можешь меня ни о чем не спрашивать, - просто сказала она.
- Тогда я тебя жду внизу, дорогая.
Мы сели с Эли в Лимузин, и я сразу поехал за город. Мы уже выехали и проехали наш первый лес, потом дальний, но я никуда не сворачивал.
- Если бы не с тобой, я бы давно уже удивилась бы, куда это мы едем, - услышал я ее голос. – И вообще, ты мог бы уже давно пересадить меня.
- Точно, - подумал я, - и остановился. Дальше мы ехали рядом. Прошел час, но я не останавливался. Любопытство Эли возросло до уровня вопроса.
- Я тебе показал только мои любимые места, а сейчас мы едем на мое самое любимое место. Надеюсь, тебе оно тоже понравится, дорогая, - Ответил я, опередив ее вопрос.
- Не сомневаюсь, милый, - просто сказала она.
Через час мы доехали до моста через небольшую речку. Я был тут когда-то всего один раз. Я свернул с шоссе и, проехав еще метров триста, остановился и выключил двигатель. Отсюда открывалась красивая панорама. Речка спокойно текла прямо вдоль дороги, а слева был прекрасный лес. Дорога была покрыта зеленой мягкой травой. К тому же, стояла такая тишина, как во сне.
Я помог выйти Эли и она, обойдя машину, стала как вкопанная. От ее взгляда не ускользнула ни одна деталь открывшейся чудесной панорамы, и мне казалось, она просто сейчас наслаждалась увиденным. Молчание затянулось, а я ожидал ее реакции.
- Джон, - что-то хотела сказать она, но замолкла.
- Да, дорогая. Ты хотела мне что-то сказать?
- Хотела, но не могу найти достойных слов. Дай мне хоть составить фразу, - тихо попросила она.
- У нас вся жизнь впереди, - сказал я.
- Я, наверное, не поеду обратно, - вдруг сказала она. – Разве отсюда можно уехать?! Да еще когда я чувствую тебя рядом?
- Тогда я начну делать шалаш, - пошутил я.
Она скинула туфли, приподняла немного платье, и вошла в воду. Она трогала ее, брызгалась, и даже провела мокрой ладонью себе по лицу.
- Дорогая, я не знал, что вода тебе тоже нравится, - с улыбкой сказал я.
Наконец она вышла на берег, вытерла ноги и надела опять туфли. Ничего не говоря, она просто направилась в лес. Он был необычен, деревья здесь были старые и очень высокие. Все вокруг было в солнечных полянах, а выбор цветов был гораздо богаче, чем в том лесу, куда я обычно ее возил. Я на расстоянии двинулся за ней. Еще не хватало потерять ее где-нибудь в лесу. Наконец, на одной из полян, она вдруг прямо в платье села на зеленую траву, а потом вообще легла, глядя на безоблачное небо. Мне трудно было понять, что она испытывает в эти минуты. Лично я, когда был здесь в первый раз, сделал то же самое: лег на поляне. Смотря в небо, я испытывал тогда какую-то благодать, которую трудно было бы выразить словами. И тогда, у меня возникало желание, попробовать какое-нибудь новое чувство, никогда до этого не испытанное. Но я не знал какое.
- Джон, ты здесь? – она повернула голову, ища меня глазами. – Иди ко мне, пожалуйста. Ляг рядом.
Я лег, тоже глядя на небо.
- У меня возникло какое-то чувство, которое я никогда до этого не испытывала. – Как-то странно сказала она. – Что это может быть?
- Милая, со мной было тоже самое, когда я здесь был один единственный раз, и я не нашел ответа. – Честно сказал я.
- А мне кажется, что я знаю, - как-то тихо сказала она.
- Тогда помоги и мне.
- Ты действительно этого хочешь?
Я задумался. Слово *этого* могло быть сказано не в прямом смысле, и я искал альтернативы. Потом я просто расслабился, и постарался представить, чтобы я хотел. Почему-то, на большом светлом экране я увидел губы Эли. Наверное, из-за того, что сегодня мы соприкасались не раз и дольше обычного.
- Да, - наконец вымолвил я.
Эли наклонилась надо мной и крепко меня поцеловала. Искус не было, это был настоящий естественный для такого момента, натуральный горячий поцелуй. У меня все оборвалось внутри, и наступило блаженство. Сколько девушек я перецеловал, может сотни, но это было у меня в первый раз. Она опустила глаза и легла на место.
- Милая, ты мне действительно помогла, спасибо тебе, - сказал я. – Такого прекрасного нового чувства я действительно еще не испытывал.
- Я тоже, - тихо сказала она. – Давай сохраним его только для этой поляны?
Она невероятно завладела моими мыслями. Я дал себе зарок до этого, никогда с ней не целоваться. Сейчас я почувствовал маленькую горечь, что я не смог сдержаться. Теперь надо было бы целоваться с ней все время. Нет, физически я не был против, но морально я этого не хотел. Но тут же она протянула мне мостик. Целоваться на этой поляне, значило для меня, что переступив черту, я вернулся и остановился на границе. Я не мог бы себе сказать, что я целуюсь с ней, и что она моя невеста. Я мог честно сказать немного по-другому: да, я иногда могу поцеловать ее на этой поляне. Для меня это было очень важно, хотя со стороны, это могло выглядеть детской игрой в песочнице.
- Давай. – Сразу согласился я. – Как и то, что сегодня мы обручились, и ты теперь моя невеста.
- Как красиво звучит! – я почувствовал, что она улыбается. – А ты мой жених. Когда-то я ненавидела эти слова, а сейчас они так приятно звучат у меня в голове.
- Я тоже их ненавидел, и даже как-то тебе об этом сказал. Как тебе это все удалось, так все изменить? – Это не был прямой вопрос.
- То же самое ты сделал со мной. Как?
Мы молчали и лежали рядом, до тех пор, пока не начало темнеть. Но чтобы уехать, я чувствовал, что нам опять чего-то не хватало. Я наклонился к Эли и впился в ее губы. Время перестало существовать. Не знаю, сколько мы так лежали, наверное, до того, пока просто физически не устали целоваться. Я видел, как у нее поднималась и опускалась грудь, мне тоже не хватало воздуха. Мы лежали рядом и восстанавливались, как физически, так и морально. Почему-то мне опять стало стыдно смотреть ей в глаза. Но этот стыд прошел сам по себе, как только мы выехали на дорогу и поехали обратно. Хотя в течение первого часа никто из нас не вымолвил ни слова.
- Ты не забыл про торт? – наконец она прервала молчание.
- После такого и не о том забудешь, - улыбнулся я, но уже посмотрел ей в глаза.
- Такую сладость и тортом уже не перебьешь, - ласково сказала она и тоже посмотрела на меня.
Все стало на свои места, и я был очень этому рад.
- А вот наш лес, - сказала она, когда мы проезжали то место, где я сворачивал с ней.
- Лес ничейный, - сказал я. – Когда он стоит без нас.
- А для меня он всегда наш, - сказала она, - потому что я иногда его вспоминаю, даже лежа в кровати.
Вскоре она пересела от меня, и мы въехали в город. Я видел в зеркало, что Эли как-то погрустнела и о чем-то задумалась. Наверное, мое лицо было в этот момент таким же. В отеле меня ждала неожиданность, то есть огромный торт за счет администрации. Мне надо было как-то пронести его в номер к Эли, и я тайными тропами все-таки это сделал.
- Милый, это не купленный торт, - сразу сказала она. – Может какая-нибудь твоя красавица прислала его тебе?
- Какая разница, главное, что бы он был вкусным.
- От твоего ответа будет зависеть и вкус тоже. – Улыбнулась она.
- Ты видишь эту красавицу каждый день, дорогая, проходя мимо администрации отеля, - усмехнулся я.
- Тогда он должен быть вкусным, - улыбнулась она.
Мы ели торт как дети. Он был покрыт кучей крема, и мы обмазались, как могли. Зато было весело и приятно.
- Джон, - тихо сказала Эли, - я буду с нетерпением ждать твой следующий день рождения. Если он хоть чуточку будет похож на этот, я брошу все и буду только рядом с тобой.
- Договорились, - улыбнулся я, - я всегда буду тебя ждать в этот день.
Но вот закончился торт, и было уже за полночь. Мы попрощались, но никто из нас не сделал шаг, чтобы прикоснуться губами. После сегодняшнего, это было уже скучно обоим.
Глава 12. Танцы.
Назавтра Эли вызвала меня как обычно.
- Извини, милая, - сказал я, войдя в ее номер и увидев, что мой букет совсем завял, но еще стоял на столе. – Такого больше не повториться, - показал я взглядом на стол.
Мы обнялись и немного так простояли.
- Джон, извини меня, я только закончила разбирать почту к Дню Рождения, и нашла одно приглашение на вечер, которое я не могу обойти. И оно состоится сегодня.
- А почему ты извиняешься? - спросил я.
- Потому что я опять попрошу тебя о том же одолжении. – Она подняла глаза. – Ты просто даешь мне силы, находясь со мной в одном помещении, один твой взгляд стоит очень дорого, особенно на этих ненавистных вечерах. Наверное, тебе трудно меня понять.
- Значит, едем за платьем? – просто сказал я.
- Я скоро спущусь, дорогой. Спасибо.
Я сидел и смотрел, как она меряет платья. – Это же надо, чтобы любое ей так было к лицу!? А я в прошлый раз еще обвинил всех продавщиц мира. Наконец, мы выбрали. Вернее выбрала она, а я просто высказал свое одобрение.
Потом мы заехали пообедать в ресторан.
- Джон, ты знаешь, что после знакомства с тобой, мне стало очень трудно перевоплощаться перед такими вечерами? Раньше мне это не доставляло никакого труда. Вот и сегодня, я еще не могу настроится.
- Дорогая, я все видел и все заметил. Я даже поражался тебе, как ты превращалась в незнакомого мне человека, причем за считанные секунды.
- Это просто уже опыт. Столько таких вечеров пришлось пройти, и сколько их еще впереди.
- Эли, может наоборот мое присутствие тебя сбивает? Эту твою перестройку? Может мне не надо ехать? Тогда ты будешь в своей тарелке.
- Нет, милый. Моя тарелка разбилась в тот момент, когда мы с тобой познакомились. Вдребезги, и ее уже не склеишь. Теперь у меня уже другая, новая, которая мне нравится больше всех других.
- Эли, забудь пока об этом. Ты настроишься, я знаю. И с честью исполнишь свою миссию. А я свою, терапевтическую.
Она улыбнулась: - Лес. С тобой вдвоем.
- Извини за вопрос, тебя тогда и вправду стошнило? – неуверенно спросил я.
- Ах, ты извини. Конечно, правда. Давай не вспоминать.
Мы пообедали и поехали в отель. Я проводил ее до двери и оставил. Ей надо было привести себя в порядок, а я чувствовал, что это дается ей это не так просто. Как актрисе до выхода на сцену, которая часами готовится к этому, смотрясь в зеркало и повторяя заученные фразы.
На всякий случай, я попросил соединить меня с директором отеля.
- Сэр, извините меня за звонок. Я просто хотел предупредить вас, что клиентка опять хочет забрать меня на какой-то вечер.
- Джон, делайте, как она говорит. Я понимаю, что вам достался не сахар, но после ее отъезда я дам вам дополнительный отпуск. Благодаря ей, наш отель почти каждый день мелькает в газетах.
- Как скажет, Сэр. Я вас предупредил, на всякий случай.
- Забудьте о том разговоре, Джон. Всего хорошего, вечером увидимся.
Значит, он тоже был приглашен. Я сомневался, что он все время будет следить за мной, но иногда какой-нибудь его взгляд будет меня сопровождать. Мне нечего было волноваться, ведь я вообще стоял в таком месте, что до меня добраться было очень трудно. Я вообще уже не волновался. Лично для меня тот прошлый вечер затрагивал только мое отношение к Эли. Раз пригласили директора отеля, значит, уровень категории этого вечера будет ниже. Хотя его могли пригласить и на высокий уровень, благодаря тому, что Эли делала ему бешеную рекламу.
Я перестал думать, и в шесть вечера, как всегда, ждал Эли у выхода. На этот раз, она была вся в изумрудах, и, конечно, в новом шикарном платье. Я опять не мог отвезти от нее глаза. Нет, это был не какой-то любовный взгляд. Такими же глазами я мог смотреть на *Джоконду* Леонардо да Винчи, или прекрасно сделанную статую. Я просто смотрел на красоту. В этот момент на нее также смотрели все, кто находился внизу.
Усадив Эли, я сел за руль, и мы поехали.
- Эли, ты так прекрасна сейчас, - сказал я. – Может даже красивее меня, - добавил я, вспомнив, что она устала от комплиментов.
Она рассмеялась. – Дорогой, не выкручивайся, когда ты уже сказал. Твои комплименты я воспринимаю совсем по-другому. Хотя ты прав, ты очень красивый.
Я даже немного покраснел. Она читала мои мысли как открытую книгу. Иногда, такое же удавалось и мне.
- Эли, - вдруг я увидел в зеркало свое кольцо на ее пальце, - ты что, забыла снять мое кольцо?!
- И не думаю, - просто ответила она. – Оно мне дороже всего. Я даже сплю с ним.
- Тогда забираю свой комплимент обратно, - сказал я, - ты сейчас неплохо выглядишь, конечно, не так как на поляне у реки, но сойдет.
Эли чистосердечно рассмеялась.
- А ты еще помнишь? – лукаво спросила она.
- Меня туда тянет как магнитом. Даже не пойму из-за чего, - признался я.
Я видел, как она была довольна моим ответом. А я был доволен видеть ее такой. Так мы и приехали. Как я понял, на этом вечере будут еще и конгрессмены, так что пестрота публики была обеспечена. Но вечер опять был в доме мэра города, и я уже знал свое место.
Я открыл дверь и еле вышел. Репортеры нажимали плотной стеной, я чуть не ослеп от фотовспышек. Отодвинув некоторых из них, я открыл дверь Эли и помой ей выйти. Все шло по сценарию. Одна минута ослепительной улыбки для прессы, и подъем по лестнице до двери. Наконец я занял ту же позицию в зале и облегченно вздохнул. Сценарий не менялся, просто людей на этот раз было больше. Я уловил чей-то взгляд и посмотрел в ту сторону. Да, это был мой директор, но он уже смотрел совсем в другую сторону. Другой, секундный взгляд я ощутил от Эли. Да, я его просто ощутил, он был сделан профессионально. Тем более, что я предупредил ее о присутствии директора. Все, первый шаг был сделан, и я успокоился.
Бедную Эли опять облепили все кому не лень. Мэр города, как всегда, был ее первым презентантом, и вился ужом вокруг нее повсюду. Я заметил, что мой директор был здесь новеньким. Никто к нему особо не подходил. Значит, он попал сюда только благодаря Эли. Он чувствовал, видимо себя не в своей тарелке, и старался отдалиться от центра, потихоньку отходя почему-то именно в мою сторону. – Его мне еще здесь не хватало, - подумал с досадой я, но продолжал наблюдать за главной актрисой этого вечера.
Наконец последовал длинный стол. Директор не пошел к нему, а уже стоял в метре от меня.
- Добрый вечер, Джон, - сказал он, сделав еще шаг назад, очутившись со мной почти рядом. – Как вы?
- Добрый вечер, Сэр, - вежливо ответил я, - как и всегда, как солдат на вахте. – Я даже равнодушно вздохнул.
- Как она мила, - сказал он мне, или сам себе.
- Сэр, я конечно совсем молод, чтобы давать вам советы, но почему бы вам не станцевать с ней танец? Это была бы сумасшедшая реклама, как вам, так и отелю.
- Джон, - рассмеялся он, - я абсолютно к ней не вхож. Она откажет мне в танце. А если даже нет, то мне придется стоять месяц, чтобы дождаться своей очереди. Хотя я неплохо танцую.
- Я бы тогда попробовал, Сэр, - уважительно сказал я, - но это ваше личное дело.
Наконец, стол закончился и уехал. Появился тот же маленький оркестр, и, как всегда, первый танец Эли танцевала с мэром. Я думал, что сценарий закончится тихо и мирно, но не тут-то было. На третьем танце, пробравшись ко мне, меня пригласила на танец очень миловидная девушка, как потом я узнал, дочь какого-то сенатора. Для меня это был стресс, и я невольно посмотрел на своего директора, ища в его глазах ответ, что мне делать в этом случае. Он незаметно кивнул головой, и я попал на сцену, причем в самый центр. Мы закружились с Кэт, так звали девушку, в танце. Мимо мелькало улыбающееся лицо Эли, но я почувствовал и молнии, и гром, идущие от нее.
Когда танец закончился, я протиснулся обратно.
- Вы молодец, Джон, - похвалил меня директор, - хорошо танцевали и, наверное, опять попадете в прессу.
- Я бы на вашем месте, Сэр, сделал бы тоже самое. – Вежливо сказал ему я. – Не обязательно танцевать с королевой бала. Но если вы выдвинетесь вперед, вы можете попасть в газеты, как и я. Но это будет значить гораздо больше.
- Вы так серьезно думаете, Джон? – спросил он, теребя носовой платок.
- Конечно, Сэр.
Он потихоньку начал выбираться, и мне сразу полегчало. Наконец он уже просто стоял в первом ряду. Опять заиграла музыка, и тут я вдруг увидел небывалый финт, который сделала Эли. Проходя мимо директора, она как бы случайно повернулась так, что тот просто не мог не взять ее за руку, чтобы поддержать. Со своей стороны это никоим образом не было приглашением на танец со стороны Эли, она как бы на секунду потеряла равновесие, и все. А директор находился к ней ближе всех, и подал ей руку. Но все было уже сделано, и Эли кружилась с директором по залу, а фотокамеры щелкали не переставая. Я был благодарен Эли, и мысленно ей поклонился. Этот трюк был сделан для меня лично, и я оценил его по достоинству.
Наконец, директор вернулся счастливый и красный как рак.
- Джон, вы видели? – руки у него тряслись.
- Вы были великолепны, Сэр, и абсолютно равноценны вашей партнерше, - убедительным голосом сказал я. – Фотовспышки сыпались со всех сторон.
- Это все вы, Джон, - с благодарностью сказал он. – Я бы отсюда не выбрался бы никогда. Кстати, а почему вы тут стоите? Смотрите, сколько молодых и красивых девушек вокруг?
- Сэр, я при исполнении обязанностей. – Твердо сказал я, - если бы не ваше согласие, я бы никогда не пошел танцевать.
- Как это? – удивился он, - вас приглашает дочь сенатора, а вы ей отказываете?
- Служба превыше всего, Сэр.
- Мне кажется, Джон, что в такой ситуации вы перегибаете палку. Служба это правильно, но отказать девушке, да еще такого уровня – нет.
В этот момент ко мне опять протиснулась Кэт. Директор кивнул сразу, и я закружился в вальсе, получая молнии Эли со всех сторон. Я был уверен, что никто из зала, кроме, конечно директора, Эли и мэра не знал, кто я вообще такой и что я здесь делаю. Не успела Кэт отпустить меня, как другая девушка тут же меня забрала. Потом третья. Я не успевал отдышаться, и хорошо понимал Эли, как ей достается в такой же ситуации. На меня уже тоже выстроилась небольшая очередь. Дочек сенаторов сегодня в зале было много, и я пошел по рукам.
В один момент, когда танец только закончился, я оказался рядом с Эли, и не в центре зала, а возле окружающей нас толпы. Она стояла ко мне спиной, совсем рядом, и неожиданно, выгнула руку, на которой было надето мое подаренное кольцо, назад, ко мне. С невинным видом, я коснулся ее руки, но в этот момент ощутил боль. Эли сжала мои пальцы с такой силой, что мне показалось, что что-то хрустнуло. Все это произошло за пару секунд, и никто не мог этого видеть, но я все понял. Она меня жутко ревновала, а я ничего не мог сделать, меня просто не отпускали. Даже директор придвинулся ближе, и я увидел его ободряющий взгляд. Я расслышал шепот толпы: - Кто это такой красивый?
Но тут же меня закрутили по новой. Люди как обезьяны, если есть очередь, то надо в нее обязательно встать. Очередь за мной резко увеличилась, а уже в следующий танец, я увидел, что зал каким-то образом немного раздвоился. Одна, мужская часть, ждала танца с Эли. Другая, женская – со мной. Тем более что в этот раз женщин было больше, чем мужчин. Я не сомневался, что Эли тоже это заметила, и с нетерпением ждала, когда танцы вообще закончатся. Но до конца оставался примерно еще час, а моя очередь продолжала расти, обогнав уже очередь Эли. Я был избит ее молниями, и устал от самих танцев, не зная, как ноги еще выдерживали меня.
Я чувствовал, что Эли готовит мне какой-то сюрприз, но сразу разгадал его: она хотел станцевать со мной, на победителя. Мое умение танцевать не шло в сравнение с ее, поэтому, я уже знал, что победит она. Для дочек сенаторов я как раз годился, но не для нее. Пригласить меня она не смела, как и я ее. Но по финту, выкинутому моему директору, я убедился, что ее способности безграничны. Я лавировал, как мог, чтобы в конце танца не оказаться рядом, и пока мне это удавалось. По времени оставалось два танца, причем последний, Эли должна была станцевать с мэром. Но перед этим последним танцем я видимо расслабился, и Эли оказалась рядом. Я понял, она пойдет на все, даже пропустит танец с мэром, лишь бы отыграться. Мгновенно оценив предстоящую западню и обстановку, я быстро поймал мэра глазами. Он был недалеко, и вид у него был немного хмурый. Я так и не понял, как это произошло, но я уже держал в руке ее руку. Заиграла музыка, и послышались аплодисменты. Все предвкушали самый необычный танец: красавицы и красавца. Не отпуская ее руку, я подвел ее к мэру, оставил ее напротив него и, поклонившись, отошел в сторону. Они понеслись по залу, а я уже исчез, сев в машину.
Глава 13. Доказательства.
Ровно через пять минут, Эли уже спускалась по лестнице в сопровождении мэра города. Они остановились близко, как и тогда.
- Мисс Элеонора, - сказал мэр, - вы меня просто напугали. Я уже было подумал, что последний танец для меня потерян.
- Что вы, я бы такого просто не смогла бы сделать. Поэтому я и попросила этого юношу подвести меня к вам. – Эли отвесила такую фальшивую и одновременно роскошную и сияющую улыбку, что я чуть не поперхнулся от смеха.
- Как любезно с вашей стороны. Я все же тешу себя надеждами встретиться с вами в более свободной обстановке. – Сказал Мэр и поцеловал ей руку. – Не отвергайте это приглашение, прошу вас, Мисс.
- Никоим образом. - Сказала Эли. - Надеюсь, что вы его не забудете к тому моменту, когда я разделаюсь со всеми своими делами.
- Никогда! – сказал он, и, раскланявшись, пошел наверх.
Я открыл Эли дверь, и помог ей сесть. Я ждал бурю, буран, вихрь, шторм, цунами и так далее. Но последовало совсем другое, чего я никак не ожидал. Эли легла на заднем сиденье и разрыдалась. Она рыдала естественно, обернувшись, я увидел, как слезы просто текут из ее глаз. Я на всякий случай отъехал где-то километр и остановился. Рыдания не прекращались. Я осмотрелся, вышел из машины и без спроса сел на краешек заднего сиденья, положив голову Эли себе на колени. Рыдания наоборот усилились, теперь я увидел просто водопад слез. Я погладил ее по голове, но она немного отодвинулась. Я все-равно погладил ее еще раз, а потом еще и еще.
Прошел, наверное, час или больше, пока из ее глаз показалась последняя слезинка. Мой платок можно было просто выжимать, а от шикарной Элиной прически не осталось и следа. Она лежала головой у меня на коленях, и о чем-то думала.
- Дорогая, - начал я нежным голосом, - надо уметь и проигрывать. Тем более в эту игру меня вставил мой директор. А я не мог не подчиниться.
- Директор? – как-то тихо спросила она.
- Именно. Я уже отказал одному приглашению, когда он просто отчитал меня за бестактность. Пришлось принять следующее. Ты же видела, милая, что он стоял рядом?
- Да.
- Я благодарен тебе за то, что ты сделала ради меня. – Нежно продолжал я. – Я оценил твой танец с директором, теперь я вообще у него на постаменте.
- Это правда? – спросила она, - все, что ты мне только что сказал?
- Да милая.
- А почему ты отказал мне в последнем танце?
- Только чтобы не повредить твоей репутации. Надеюсь, сейчас, успокоившись, ты понимаешь, что я правильно сделал? И только ради тебя же самой.
Она задумалась.
- Да. Но зал жаждал нашего танца. Ты был сказочно красив.
- Мне все-равно, что хотел зал, я думал только о тебе.
Она смотрела мне в глаза. Долго и упорно. Я не отводил их.
- Докажи мне все, что ты сказал, - вдруг потребовала она у меня. – Я выпита до дна, но в этот раз не от самого вечера, а тобою.
- Дорогая, разве я тебе еще что-нибудь не доказал? – удивленным голосом спросил я.
- А друзья ревнуют друг друга? – вдруг спросила она, не ответив на мой вопрос.
- Разве ты не поняла этого сегодня?
- Да, но говорят, что раз ревнуют, значит любят. Может быть, любовь и дружба одновременно?
- В нашем случае так оно и есть.
- Докажи.
Я задумался. Что-то у нее было на уме, что я должен был бы сделать. Но что? Конечно, о возвращении в отель не могло быть и речи. Рестораны отпадали. Может лес? Надо попробовать. Я пересел и завел машину. Эли без моей помощи выбралась, и села рядом со мной на переднее сиденье. Мы поехали.
- Кстати, ты чуть не сломала мне сегодня пальцы. – Сказал я.
- Ты просто легко отделался. Скажи спасибо, что вокруг были люди. – Сказала она. – Джон, у меня сейчас такое желание выпустить тебя на ринг со связанными руками, и убрать оттуда судью.
- Но ты же не убьешь меня, надеюсь? – спросил я, засмеявшись.
- Не смейся. Я бы тебе дала бы тогда за все. За каждый твой танец не со мной. За то, что ты чертовски красив. А чтобы я сделала за твой отказ станцевать со мной, а даже сама не знаю. – Она говорила серьезно. Мой смех не задел ее, а может даже раздразнил еще больше.
- Милая, но ты бы просто покалечила бы меня.
- Зато ты был бы уже точно мой. Покалеченный, но только мой.
- Прекрасная перспектива, - незаметно улыбнулся я.
- Не улыбайся. Если я не вижу, это не значит, что я не знаю, что у тебя на лице.
- Эли, а как же мне тогда реагировать на все твои танцы? Я же не могу позволить себе связать тебе руки перед боем, и даже убрать судью.
- Это разные вещи, и ты это знаешь, милый. Мои танцы, это как моя работа, я должна ее выполнять. А ты не должен танцевать с какими-то красивыми девушками, а занимался этим сегодня весь вечер.
Я первый раз увидел в ней тигрицу. Мне было забавно это, а то, что она меня ревновала, вообще доставляло мне громадное удовольствие. Но я видел, что тигрице надо было обязательно дать ее лакомство, чтобы она успокоилась, то есть кость или мясо. А вот где они лежали, я должен был вычислить сейчас, находясь за рулем.
Наконец мы подъезжали к лесу.
- Не останавливайся милый. Это не доказательство, и не то место. – Просто сказала она. Но не развернула меня обратно в город, значит, мы ехали правильно, и кость была зарыта впереди. Наконец я понял.
- Эли, улыбнись мне, ведь я же правильно еду, - попросил я.
- Мою настоящую улыбку, дорогой, я тебе обещаю сразу, после того как. – Она так и не успокоилась внутри.
Мы ехали уже долго. Второй поворот в лес я уже давно пропустил, и теперь ждал только появления моста. Вдруг мне ударила в голову мысль, что я ждал этого моста не только, чтобы успокоить Эли. Я просто ждал его сам, тоже, для себя.
Наконец мы оба увидели вдалеке мост, и я свернул. Остановился я там же, но не выключил только фары. Свет доставал только до кромки воды и до окраины леса. Эли встала у капота и задумалась. Я тоже стоял и ждал.
- Плед тоже брать? – вдруг спросил я.
- Бери все. – Тихо ответила она.
Все, что у меня было в багажнике, это та же постилка и хороший теплый плед. Я достал еще свою мягкую куртку и мохеровый шарф.
- Идем? – вдруг спросила она и протянула мне руку.
Я выключил фары, но при свете луны мы быстро нашли ту полянку. Я подстелил широкое покрывало, положил в голове куртку и шарф, а рядом плед. Эли сразу легла и не спускала с меня взгляда, пока я не лег рядом. Она расстелила плед и, прижавшись ко мне, укрыла им нас обоих.
- Я жду, милый, - услышал я тихий мягкий шепот.
Я повернулся к ней и впился в нее губами. Она обняла меня и крепко прижимала к себе. Не знаю, сколько прошло времени, пока я не научился ловить ее сладкий язык, а она, все время подставляла мне его кончик. У меня появилась мысль, но я сразу ее отбросил. Я предпочитал остаться на границе, и, мне казалось, что и она тоже. Над нами светила Луна и сияли звезды. Легкий теплый ветерок иногда понимал наши волосы, но мы находились в другом мире. Время исчезло, испарилось все, кроме нас двоих. Наконец мы откинулись, тяжело дыша. Мир вернулся, как и Луна со звездами, и мы просто лежали и смотрели на них.
- Доказал? – еле слышно спросил я.
- Почти, - был ответ.
Мы пролежали так, может, полчаса, когда уже Эли впилась в мои губы. Она делала это так жадно, иногда, даже больно, что я легонько сдерживал ее. Иначе, мой язык остался бы у нее. Время и пространство опять исчезли. Наши языки уже, наверное, распухли, когда мы, наконец, улеглись опять рядом. Лицо Эли сияло при свете Луны, и я понял, что доказательств больше было не надо. Наконец, мы просто обнялись и уснули.
Глава 14. Милый уголок.
К утру, кто-то из нас подтянул плед повыше, но проснулись мы, когда солнце уже стояло в зените. Значит, был полдень. Мы оба хорошо выспались, но не вставали. Я глубоко поцеловал ее. Это уже не было для каких-то там доказательств, просто нам обоим захотелось это сделать. Но Эли не вставала. Значит, мы еще не насытились, для того, чтобы встать. Вскоре она повторила тоже самое. А уже после этого встала.
- Джон, откуда ты узнал этот милый уголок? - спросила она, оглядываясь по сторонам.
- Один раз меня завезли сюда мои коллеги. У кого-то был день рожденья.
- Это место создано только для любви, - недовольно сказала она. – Дни рожденья надо праздновать в других местах.
- К сожалению, милая, не всем дано познать такое чувство, как любовь. Поэтому они восполняют его другими.
- Джон, я действительно в тебя влюбилась, - вдруг сказала она, - и я чувствую сейчас себя как на крыльях. Этой ночью я поняла это окончательно.
- Я давно уже перестал себе лукавить, и сказал, как оно есть. Поэтому я прекрасно тебя понимаю.
- И что нам делать? – спросила она
- А что мы должны делать?
Она задумалась.
- Хочешь искупаться? – вдруг спросила она.
- Прямо в одежде?
- Жаль. Я так хотела бы провести с тобой хотя бы месяц на необитаемом острове, - мечтательно произнесла Эли. – Купаясь в теплой прозрачной воде.
- Что тебе мешает?
- Иди, найди такой, везде эти репортеры.
- Кстати, директор пообещал мне дополнительный отпуск сразу после твоего отъезда, - сказал я.
- Вместе?! – воскликнула она. – А можно я тогда съеду завтра?
- Нельзя Эли, - с сожалением сказал я, - ты должна достойно закончить свое турне.
- Как всегда ты прав, Джон. Еще целых пять месяцев! Кстати, я вот думаю, брать ли тебя на такие вечера или нет? – она посмотрела на меня, ожидая моей реакции.
- Это твое право, Эли. Как ты хочешь.
- Если я тебя возьму опять, за тобой опять станет очередь, и я умру от ревности. А если не брать, я тоже умру, от одиночества и отсутствия твоего взгляда, который меня просто поднимает в воздух.
- И что же ты выбираешь? – с интересом спросил я.
Она задумалась.
- Брать. Но потом – сразу в Милый Уголок. – Сказала, наконец, она. – А у тебя было другое желание этой ночью?
- Да, - подумал я, - она и мертвого заставит покраснеть. – Да. – Мой ответ был краток.
- И у меня было. Значит, я для тебя желанна, как и ты для меня.
- Дорогая, не вгоняй меня в краску, - ласково попросил я, - у нас еще все впереди.
- Я тоже подумала также, ночью, когда это почувствовала. Пойдем, погуляем в лесу. Заодно ты мне обновишь тот завядший букет.
Весь остаток дня мы долго гуляли по лесу, возвращаясь, чтобы целоваться. Потом вступали в воду, скинув обувь, и опять возвращались к тому же. Это было равносильно тому, что я бы перецеловал сто девушек за день, по количеству времени. Но так отличалось по качеству!
Наконец, когда уже начало темнеть, мы сели в машину.
- Джон, пока мы еще здесь, последний раз. – Прошептала Эли.
В конечном итоге вы выехали на шоссе уже в полной темноте. Я чувствовал, как у меня распух язык, а губы, наверное, были похожи на силиконовые. Эли мало чем отличалась от меня.
Когда мы доехали до окраины, Эли попросила проехать немного дальше, до ресторана. Нас встретили уже как постоянных клиентов, а я опять забыл, что Эли была все в том же вечернем платье, обсыпанная изумрудами. Я понял это как всегда по отвисшей челюсти официанта.
Мы с удовольствием поужинали.
- Джон, - вдруг сказала Эли, - начинай уже искать этот остров.
- Остров? Какой?
- Мы же договорились, что проведем отпуск вместе, ты уже забыл, милый?
- Что ты! – сказал я, - завтра же и займусь.
- Кстати, я тебе не зря сказала, про вечера. Завтра еще один, но последний на этой неделе. Там будут все те же. Плюс много женщин.
- Опять? – воскликнул я. – В честь чего?
- Открытие какого-то нового Фонда Милосердия в городе. Я уже внесла свою лепту. Поэтому должна там быть. Эти Фонды, и мое присутствие на их открытиях, тоже одна из моих обязанностей, милый.
- Опять будет мэр?
- А как же. Все-равно мы поедем вместе. Только с одним условием. Мы с тобой станцуем один танец, на равных.
- То есть?
- Я буду танцевать вровень тебе. И я сама все так устрою, что никто к моей репутации не придерется. Ты мне веришь?
- Этому я точно верю. Но зачем тебе это?
- Я хочу просто доказать тебе, что я действительно тебя люблю. – Улыбнулась она. – Только бы выдержать твои танцы с остальными.
- Я могу спрятаться так, что меня не найдут. Но я тебе верю и без доказательств.
- Я должна всегда тебя видеть. Это для меня сильнее любой поддержки. – Пока тебе этого не понять, но просто поверь мне.
- Так, - подумал я, - завтра что-то будет.
Наконец мы поднялись и пошли в машину. Было уже совсем поздно, когда мы приехали в отель.
- Джон, милый, можно попросить тебя об одной просьбе? - ласково спросила Эли у себя в номере, пока я менял ей цветы.
Я просто кивнул.
- Уложи меня спать или разбуди утром. Как тебе больше нравится. – Она следила за моей реакцией.
- Иди, ложись, милая, - сказал я. – Не волнуйся, я не буду подсматривать.
- За это я волнуюсь меньше всего, - с благодарностью ответила она и пошла в ванную комнату.
Я пока зашел к ней в спальню и расстелил постель. Потом вернулся обратно. Вскоре я услышал ее шаги, а потом и голос. Я зашел в спальню. Эли лежала укрывшись и ждала.
- Присядь, то есть садись, не стесняйся. – Нежно сказала она.
- Чего уже тут стесняться, если мы в обнимку проспали всю ночь. – Усмехнулся я и тихонько сел.
Я потянулся и выключил ночник. Свет остался гореть только в зале. Я почувствовал настоящий аромат дорогой шампуни. Он даже перебивал ее собственный запах, который я знал и любил. Мои руки нырнули в копну еще мокрых волос, и я нежно их гладил. Эли заснула моментально. Я тихонько вышел, погасил свет, и закрыл за собой дверь.
Спустившись к себе, я заснул быстро и приятно, даже забыв вытереть мокрую от Элиных волос, руку.
Глава 15. Вечер милосердия.
Как всегда я встал в семь утра. В восемь меня вызвал директор.
- Джон, доброе утро, - сказал он, когда я вошел. - Я вас вчера искал, но так и не нашел.
- Извините Сэр, я был с клиентом.
- Да, - он кивнул, - просто я хотел поделиться с вами хорошей новость. Вернее двумя.
- Я вас внимательно слушаю, Сэр, - немного склонив голову, сказал я.
- Вчера мне звонил лично президент сети отелей Хилтон, и поздравил меня с успехами нашего отеля.
- Я очень рад, Сэр.
- Я тоже, - он положил передо мной сегодняшний номер одной из самых влиятельных газет страны. – На первой полосе было несколько фотографий. Элина была большая, и конечно в танце с мэром, но потом шли поменьше, и на одной я увидел Эли с директором.
- Чудесно, Сэр, - улыбаясь, сказал я, - я так вам и говорил, вернее думал. – Особенно важно, что в комментарии к фотографии четко видно название нашего отеля и ваше имя.
- Джон, - заулыбался вдруг директор, - я еще никогда не попадал на первую, да и не на какую полосу центральных газет, а фотография с Мисс Икс меня вообще куда-то подняла. Личного разговора с Президентом я тоже никогда не удостаивался.
- Я искренне поздравляю вас, Сэр, - сказал я, тоже улыбаясь.
- Но если бы не вы, Джон… - Он не докончил фразу. – Спасибо вам.
- Что вы, Сэр, я ничего не сделал, просто стоял рядом с вами.
- Тогда до вечера, Джон.
Когда я вышел, настроение у меня поднялось. Действительно, я, вернее Эли, сделала моему директору небывалый шаг в его карьере и в его репутации. А я, как бы стал его приближенным лицом. К тому же, он будет сегодня опять, на этом вечере благотворительности. Эли сделала ему выход в свет.
Вызова от Эли еще не поступало, а делать мне было нечего. Я спустился на кухню, и с подносом, на котором стояла чашечка хорошего кофе, поднялся к ее номеру. Она не ответила на мой стук, и я аккуратно повернул ручку двери. Дверь была не заперта, ведь вчера я уходил последним. Пройдя через зал, и почувствовал сильный запах свежего лесного букета, я подошел к спальне Эли. Потом сделал шаг вперед и замер. В темноте я разглядел, что она спала безмятежным сном, волосы были разбросаны по подушке. Я сделал еще несколько шагов, и, дотянувшись до ночника, включил маленький свет. Эли не реагировала. Тогда я поставил поднос рядом на тумбочку и присел на ее кровать. Эли мгновенно открыла глаза и посмотрела на меня.
- Это что, сон? – спросила она.
- Нет, дорогая, просто кофе в постель.
Она повернулась к тумбочке и увидела чашечку. Оттуда шел легкий кофейный аромат.
- Милый, - вдруг улыбнулась она, - ты что, так и не уходил? Ты так и просидел здесь всю ночь?
- Конечно, - натурально сказал я.
Она рассмеялась, поняв, что уже утро, и я пришел ее будить. Постепенно она просыпалась и смотрела только на меня. А я смотрел на нее, как чудесна она была в какой-то ночной рубашке с красивыми кружевами и разбросанными по подушке волосами. В ее глазах горел мягкий ласковый свет, или может просто свет ночника преломлялся таким образом.
- Джон, у меня просто нет слов, - нежно, но серьезно, наконец, произнесла она. – Из двух моих просьб ты выполнил обе. Это уже слишком, ведь к хорошему быстро привыкаешь. Я никогда так быстро не усыпала как вчера, я помню только твою руку в моих волосах и все. Потом был какой-то очень хороший сон, но я не помню о чем. Вернее, ты в нем должен был присутствовать, иначе бы он не был хорошим.
- Спасибо, милая, ты, наверное, хочешь вставать? – сказал я, собираясь подняться.
- Посиди еще пять минут. – Попросила она. – Я даже не слышала, как ты зашел, только почувствовала что-то приятное рядом, когда ты сел на кровать. – Она вдруг широко улыбнулась.
Пять минут мы просто смотрели друг на друга. Ее взгляд был на редкость нежным. Я очень любил ее такой.
Потом я все-таки встал.
- Будешь завтракать, дорогая?
- Нет, твоей чашки кофе в постель мне вполне достаточно, чтобы не есть весь день, - улыбнулась она.
- Тогда позови меня, когда соберешься ехать за платьем.
- Я тебя очень люблю, милый, - просто сказала она и опустила глаза.
Я вышел и спустился к себе.
Она переломила всю мою жизнь. Я уже не хотел ничего и никого анализировать, я просто хотел быть рядом с ней. Может я просто к ней так сильно привык? Но ведь прошло еще совсем так мало времени. Нет, наверное, это что-то другое: неизвестное, но очень приятное. Причем, к тому же еще и взаимное. Эли вызвал меня через час, и я сказал швейцару, чтобы подали ее Лимузин.
Мы ехали в тот же магазин за новым платьем. К чести продавщиц, они никогда ей не предлагали то же самое платье, которое она уже раньше мерила. Да, цены были баснословными, но сам магазин мне понравился. На этот раз мы с Эли остановились на шикарном бордовом платье.
– Значит, - подумал я, - сегодня она будет в рубинах. Я отвез ее обратно и оставил в номере, только принес позже обед. Я видел, что она сосредотачивается для выступления, то есть для очередного выхода в свет. Насколько я понял, сегодняшний вечер не будет так официален, как прошлые. Хотя там будут опять присутствовать те же знакомые лица. Особенно, я не терпел мэра. Его положение позволяло ему делать Эли такие, на мой взгляд, интимные предложения, которые я каждый раз слышал, когда он провожал ее до машины. Я понимал, что Эли не могла его отрезать, как она делала со всеми остальными, и это еще больше меня злило. Иногда, я даже жалел, что не станцевал с ней тогда последний танец, чтобы оставить мэра без сладкого, да и еще и вогнать ему булавку в одно место.
Как всегда в шесть вечера Эли вышла из лифта. Я не ошибся, она была в рубинах. Пройдя до двери под молчаливые взгляды окружающих, она вышла, и я посадил ее в машину. На этот раз, мероприятие проходило в городском доме культуры, я не помнил точно, как называлось это здание официально.
- Джон, не подведи меня, милый, - тихо сказала она, - я должна тебя всегда видеть.
Я только улыбнулся ей в зеркало.
Все было точно так, как и всегда: и минута для репортеров, и проход через охрану, и первое приветствие Эли мэром города. Но на этот раз меня убил зал. Он был безграничен. Если я встану в любой угол, то она с другого меня просто не увидит. Если же я встану ближе к кругу, то меня обязательно кто-нибудь вытянет на танец в центр, а это уже до конца вечера. Хотя в этом случае, я буду всегда рядом с Эли. Я был рад, что на этот раз в зале было очень много новых лиц. Специфика темы этого вечера позволяла присутствовать многим другим влиятельным персонам, например владельцам банков, известных фирм, и так далее. Ведь все они внесли свою финансовую лепту в этот Фонд, и имели право на присутствие, даже со своими семьями. То, что Эли была сегодня прекрасна, значило ничего не сказать. Рой мужских пчел вокруг нее был похож на большой улей. Я все-таки приблизился немного к центру, и мгновенно поймал ее взгляд, видимо до этого она меня не видела. Мой директор до сих пор не попался мне на глаза, и я с облегчением вздохнул. Наверное, ему вполне было достаточно той газеты, и сейчас он, скорее всего, забился куда-то в угол, как я делал всегда. Даже такой огромный зал немного разделился. Эли окружал громадный рой мужчин, включая и мэра, а остальные просто стояли в другой части, ожидая, когда это все закончится. Наконец, после часа или двух, в зале появился длинный стол, вечер переходил ко второй части. Пчелы разлетелись кто куда. Все занялись деликатесами. Я ждал третьей части, поймав еще пару милых взглядов от принцессы бала. Но за минуту до начала танцев, я заметил, что ко мне приближается та же Кэт, которая меня и вывела тогда в центр на прошлом вечере. Я понял, как пойдет все остальное. Стол был убран, оркестр занял свое место, и заиграл первый вальс для Эли и мэра города. По-другому не могло и быть. Но вдруг, я заметил перемену. Мужской очереди на танец с Эли не было. Значит, она взяла все в свои руки. Я не сомневался, что Эли внесла самую большую лепту в новый Фонд, и сейчас она могла позволить себе все, что угодно. А взяла она, как я увидел, инициативу. Она сама приглашала того, кто ей нравился. Конечно, все было фальшиво, как и всегда. Сначала она выбирала всех как всегда, по рангу и значимости. На это ушел целый час. После Кэт меня уже не отпускали, и я опять пошел по рукам. Конечно, я не мог позволить себе никого выбирать, поэтому я танцевал с девушками из очереди. Оставалось еще два часа, и я не знал, как их выдержать. Да, я поражался Эли, что она выполняла эту миссию от начала и до конца, наверное, у нее было прекрасное здоровье. На свое я тоже не жаловался, но я просто не привык танцевать три часа подряд без остановки.
Я заметил, что Эли постепенно держалась всего того же, вернее, она выполнила свою главную миссию, и перетанцевала со всеми шишками с прочих вечеров. Но если тогда, она повторяла танец с кем-то опять, в зависимости от очереди, то теперь этого делать она не собиралась. На повторный танец мог претендовать еще только мэр, да и то в зависимости от приглашения Эли. Она же, выхватывал кого-нибудь из толпы, вернее первого ряда, и продолжала танцевать, давая всем знать, что она нисходит сегодня для всех, без исключения. Это была неплохая политика, особенно для сегодняшнего бала Милосердия. Наконец я понял. Это было сделано все только ради меня. Она же хотела станцевать со мной у всех на глазах. Теперь, она могла без всякого ущерба для ее имиджа пригласить меня в любой момент. Она все заранее все продумала и подготовила, то есть свой личный сценарий.
В один момент, находясь рядом, она опять незаметно вывернула руку назад ко мне, и я положил в нее свои пальцы. Нет, на этот раз я не ощутил боли, а наоборот, секундное приятное и нежное пожатие. Мне сразу стало хорошо, и откуда-то появились новые силы. Но я чувствовал, что наш танец приближается. В ряду мужчин, вместо очереди, образовалось типа некоторого соперничества, чтобы занять первую линию к месту танцев. Тогда, это была надежда, что Мисс Икс может его пригласить. С моей же стороны, скопилось столько девушек, что я понятия не имел, как они еще разбираются в такой очереди. Прошел еще час, но Эли не приглашала. Зато я достойно занял место принца, опять утерев нос мэру, его корона была свержена и восстановлена уже на моей голове. Нет, Эли еще раз станцевала с ним, но зал жужжал уже не из-за него. Мужская часть впилась взглядом в принцессу, то есть в Эли, а женская в нового принца, то есть в меня. Чувствуя ее рядом, я немного разошелся. Мои кудри разлетелись во все стороны, я, наверное, порозовел, а глаза светились отблесками рубинов. Я был, наверное, чертовски красив в этот момент, по крайней мере, я прочитал это в глазах моей *невесты*, когда получил ее изумительный и, даже немного завистливый взгляд.
Наконец, этот момент настал, к всеобщему удовлетворению зала. Закончив танец, Эли оказалась рядом со мной, и девушка из очереди не успела сделать шаг вперед. Эли просто выхватила меня. В зале вдруг наступило молчание, а потом произошло то, чего я никогда бы не мог себе представить. Мы кружились с Эли одни по танцевальной площадке. Почему-то никто не решился составить нам компанию. Все впились взглядами только в нас двоих и не отвели их до самого конца танца. Я был безумно благодарен моей Эли, она, как и обещала, снизила свое умение танцевать до моего, и никто этого не заметил. Мы были равноценны как в танце, так и по красоте.
- Это тебе милый, за ночь, - еле заметно прошептала она. Я не решился ей ответить, боясь, что кто-нибудь это заметит.
Вдруг я услышал, что зал рассыпался в аплодисментах. Я глянул на мэра и увидел его резко выступившие желваки. Это был настоящий нокдаун, который он получил, наверное, впервые. Эли добивала его, она выставила мне руку, и я с удовольствием поцеловал ее. Это было как исключение, но выглядело натурально, ведь такие громкие аплодисменты со всех сторон я слышал первый раз. Да, танец с мэром всегда заканчивались ими, но абсолютно вялыми и официальными.
Танцы продолжались. Оставались последние полчаса. Я был счастлив, и уже просто не замечал усталости. Наконец наступил последний танец, и Эли закружилась с мэром. Я собирался уйти, но не смог протиснуться. Когда же танец закончился, как и вялые аплодисменты, я услышал новые, бурные, как будто кого-то вызывали на бис. Тот, кто собрался уже уходить, остановился. Такого в сценарии не было. Аплодисменты звучали все громче, и я меня тоже они заинтриговали. Вдруг, я почувствовал, что толпа выпихивает меня, или выносит опять к центру, пока я не очутился в первом ряду. Только теперь я понял, что сейчас случится. Наконец меня просто выжали из первого ряда, и я очутился на одной площадке с Эли. Она сияла как майский цвет. Нет, она не приглашала меня, а просто не уходила, ведь аплодисменты становились все громче. Я заметил, как она натянула на лицо маску удивления. Точно такая же была и на мне, но только абсолютно натуральная. Вдруг раздалась музыка. Эли и я с удивлением оглядели зал, а потом как бы поняли, чего он жаждет. Мы приблизились, я обхватил ее талию и почувствовал ее руку у себя на плече. Зал просто ликовал. Мы закружились в уже действительно последнем танце. Все было сыграно настолько хорошо, что комар носа не подточит. Никто из нас не был инициатором этого танца, вся ответственность за этот танец свалилась на зал, а мы просто были вынуждены исполнить его последнее желание.
- А это тебе за сегодняшнее кофе, милый, - Эли умела шептать, не двигая губами. Я решил не рисковать и промолчал.
В зале опять стояла тишина. Все замерли, но когда танец постепенно подходил к концу, раздались невероятные аплодисменты. Не знаю, было ли это естественно, или Эли все тал устроила, но оркестр продолжал играть то же самое, не остановившись ни на секунду. Зал оценил это просто бешеными аплодисментами, и они уже не утихали до конца танца.
- А это тебе милый, за то, что ты у меня есть, - опять прошептала Эли.
Я уже не видел мэра. Это был нокаут, и его, если бы он был боксером, должны были бы вывозить сейчас на медицинской каталке к ожидавшей машине Скорой Помощи.
Танец закончился, но не аплодисменты. Больше никаких экстра танцев не должно было быть, иначе вся натуральность спектакля была бы испорчена. Несмотря на то, что аплодисменты не кончались, я с невероятным трудом протиснулся к выходу, и просто побежал к машине. Я не понимал, что произошло. Такого моя фантазия просто не могла себе вообразить. Я получил два танца за один вечер от Мисс Икс и понял, что я тоже в нокауте. Сегодня Эли уложила меня так естественно, так умно все, просчитав, что я понял, и сдался ей окончательно. Натуральность происшедшего не вызывала сомнений ни у кого. Только она могла все так точно рассчитать и исполнить.
Я видел, как зал неохотно расходился. Эли специально задерживалась, как и всегда, дав сначала уехать основной массе людей. Потом она появилась, как всегда с мэром. На нем не было лица, но он старался улыбаться изо всех сил. Разговор был обычным приглашением, как и обещания Эли. Наконец, когда тот пошел обратно, а я вышел и посадил Эли в машину.
Не знаю, почему и как это получилось, но мы сразу рассмеялись. У Эли даже выступили слезы, и она приложила платок к глазам.
- Дорогая, - наконец сказал я, - равной тебе нет, и не будет. Сегодня ты уложила на пол сразу двоих: меня и мэра, причем оба нокаута были сделаны настолько профессионально, что я бы вручил тебе титул Чемпиона.
Эли продолжала смеяться.
Я отъехал на километр и остановился. Эли молча улыбалась. Я поехал дальше и заехал в наш первый лес. Потом я просто перешел к ней на заднее сидение. Мы обнялись и так просидели, наверное, полчаса.
- Эли, - сказал я, - чтобы рассчитаться за сегодняшнее, я должен буду все оставшиеся месяцы усыплять и будить тебя.
- Милый, ты давно со мной за все рассчитался. – Улыбнулась она и опять прижалась.
Наконец я вышел, и при свете фар насобирал ей небольшой букетик цветов. В машине приятно запахло лесом, а букет излучал неописуемый аромат.
- Милая, можно я тебя сегодня уложу? – нежно спросил я. – Второй танец я не искупил, а то, что я у тебя есть, это не повод устроить такое, что ты сделала. Мы уже давно принадлежим друг другу.
- Джон, я тебя сегодня любила как никогда. Ты просто не видел себя со стороны, а я видела, и чувствовала. Первый раз на сцене у меня появился настоящий равноценный соперник, но я его хотела, просто жаждала. Это неповторимое чувство.
- Представляю, что завтра будет в газетах, - задумчиво сказал я.
- Не думай об этом. Все было естественно и натурально. Мы оба не совершили ни одной ошибки. Дай газетам хоть немного посплетничать, а нам – почувствовать друг друга.
Мы посидели, обнявшись еще, наверное, полчаса, а потом поехали домой. Сидя на кровати у Эли я гладил ее по волосам, пока она не уснула с какой-то счастливой улыбкой. Я вышел и закрыл тихо дверь. Спустившись к себе, я уснул мгновенно.
Глава 16. Расплата.
Утром я проснулся как обычно. Воспоминания о вчерашнем вечере немного отошли назад. Эли, по моим расчетам, поднимется поздно, может только к обеду. Значит, я свободен полдня. Я привел себя в порядок и решил выйти вниз и почитать прессу. Но в холе творилось что-то необычное. Две полицейские машины перекрывали вход, а сами полицейские с трудом удерживали репортеров. К тому же, я заметил очередь к администратору. Когда я появился, все вдруг обернулись и смотрели на меня. Я смутился и подошел к огромному зеркалу, бегло взглянув в него. Нет, все было в порядке, на мне не было ни трусов, ни майки. Костюм, как обычно, хорошо сидел, и я ничего не понимал. Вдруг до меня донеслись выкрики с улицы. Сначала я не поверил, но потом сомнения развеялись. Репортеры выкрикивали именно мое имя. – Боже, - испугался я, - что я еще натворил? Когда через минуту я услышал вызов директора, я понял, что день будет необычным. Но, вот, хорошим или плохим, я не знал.
Я поднялся к директору.
- Доброе утро, Джон, - сказал он мне, - присаживайтесь.
- Доброе утро, Сэр, - ответил я и сел напротив.
Он задумался, видимо не зная с чего начать, а мой головной компьютер работал с полной загрузкой.
- Джон, - мне нужна ваша помощь, чтобы разобраться в происходящем, - наконец сказал он. – Вы, наверное, понимаете, о чем я думаю? На его столе лежала пачка газет, видимо уже проштудированные с самого утра. Я начал немного соображать.
- Честно говоря, не знаю. – Растерянно сказал я. – Что-нибудь произошло? Извините Сэр, и еще не успел прочитать газеты.
- Еще успеете, не спешите. – Он сделал паузу. – Сегодня, второй раз в моей жизни, наш отель полностью заполнен, до последнего номера, а я продолжаю принимать просьбы о резервации. Первый раз это было, когда вы еще у нас не работали. У нас тогда на три дня остановился сам Президент. Сегодня у нас его нет. Но у нас есть не только Мисс Икс, но и вы.
- Сэр, - угрюмо спросил я, - что я такого сделал?
- Хм, - задумался он, - я вчера был там же, где и вы и все видел собственными глазами. Джон, вы ничего не сделали, то есть наоборот, именно вы сделали все.
- Сэр, - сказал я, - вы, наверное, имеете в виду, что меня пригласила моя же хозяйка, то есть клиентка? Я не мог отказать ей. Вы бы меня тогда просто уволили бы.
- Нет, Джон. Вы все сделали правильно, абсолютно верно. Но результат стал необычен. Теперь вы стали героем дня, даже перескочив вашу клиентку. Все, кто рвется к нам в отель сегодня с раннего утра, хотят именно вас, а не Мисс Икс.
- Я?! Меня?! – у меня даже натурально отпала челюсть.
- Да, Джон. – Сказал директор, - и это случилось впервые за всю мою работу. У меня нет к вам абсолютно никаких претензий. Наоборот, вы второй раз заполнили наш отель до отказа. Именно вы, портье. Не президент, ни ваша клиентка. Причем, не сделав ничего. Я оказался в такой ситуации, что сам не могу разобраться, именно поэтому я вас и позвал.
- Сэр, - попробовал я вставить хоть что-то, - если результат для отеля и для вас положительный, то в чем тогда ваши затруднения?
Он задумался, и притом надолго.
- А ведь вы в чем-то правы, Джон. Может, я просто себя накручиваю? Может мне наоборот надо просто радоваться, а не делать из всего проблему?
- Я с вами абсолютно согласен, Сэр, - кивнул я.
- Но что мне делать с вами? Газеты вы потом прочтете и поймете меня. Появление портье на первых страницах главных газет – это из ряда вон выходящее событие. По крайней мере, я такого еще не встречал. И я не знаю, как на это реагировать.
- Вы хотите меня уволить, Сэр? – с волнением в голосе спросил я.
- Уволить?! – да вы что, Джон. – Пилить сук, на котором ты сидишь? Я еще не настолько стар, чтобы этого не понимать.
- Сэр, извините меня, - сказал я, - мне кажется, что дело не во мне, это просто какое-то стечение обстоятельств. Да, моя клиентка не сходит с первых газетных страниц. А я случайно, только благодаря ее славе, попал туда же. Как только она уедет, все станет на свои места. Как я ожидаю, к сожалению это был не последний вечер, на котором я ее сопровождал, то есть, выполнял ее указания.
- Вы правы, Джон. Спасибо, вы меня немного успокоили. – Подумав, произнес он. – Хотя мэр когда-нибудь отомстит мне.
- А вы тут причем? – спросил я. – Он может мстить только моей клиентке, или всему залу.
- Вы, Джон, портье отеля Хилтон, а я его директор. Как обычно, шишки падают сверху. Вы меня понимаете?
- Абсолютно, Сэр. Но за славу иногда надо и платить. В этом мире не все так просто.
- Вы принесли славу мне, отелю, Мисс Икс и себе. Я теперь вхож в совсем другой круг, благодаря вам.
- Извините, Сэр, благодаря Мисс Икс.
- Нет, вам, - упорно настаивал он. - Наверное, прочитав газеты, вы поймете больше.
Я замолчал. Единственное, что я хотел в этот момент, было прочитать, эти чертовы газеты.
- Ладно, Джон, - с теплом в голосе сказал он. – Вы меня действительно немного успокоили. Надеюсь, ваша слава не затмит вам глаза, чтобы уйти от нас.
- Что вы, Сэр. – С благодарностью ответил я. – Ни о какой славе, или об уходе лично я не думал. Вы очень добры ко мне, как и к моему жалованию.
- Которое я с сегодняшнего дня я повышаю еще, и значительно, - продолжил он мою последнюю фразу.
- Я вам очень благодарен, Сэр. Постараюсь оправдать ваше доверие к моей персоне.
- Можете идти, Джон, - сказал он, - постарайтесь пока не появляться внизу. Заберите все эти газеты у меня со стола. Надеюсь, вы их прочтете, и многое поймете, из того, что меня волновало.
- Непременно, Сэр, всего вам хорошего.
Да, я вышел озадаченный. То есть я не знал, плакать мне или смеяться. Спустившись в свою комнату через другой ход, я включил свет и начал с газет. Вообще-то, я не любил их читать, политика и звезды меня никогда не интересовали. Я разложил газеты по трем категориям. Первые три, были центральные официальные газеты страны. Во вторую стопку я отложил тоже центральные газеты, но эти позволяли себе иногда вставлять и слухи. В последнюю категорию пошло все остальное, включая и местную городскую прессу. Я начал читать и рассматривать свою фотографию.
Первые три газеты мне понравились. На первой полосе был заснят наш экстра танец с Мисс Икс, причем наши глаза естественно смотрели друг в друга, под аплодисменты зала. Фотография была само чудо. Сами статьи говорили только о красивой паре, которую составил зал и вся публика на вечере Милосердия в нашем городе, из Мисс Икс и ее личного портье Джона Эмерсона из отеля Хилтон. Похвала шла обоим. Мисс Икс, за то, что она снизошла до своего портье, по воле и просьбе публики. Мне – за красоту и элегантную компанию, составленную ей, так же по просьбе зала. Тут же было вставлено и имя директора отеля.
- Отлично, - подумал я, - отель и директор сюда попали жирным шрифтом. Мы с Эли тоже, с очень высокими оценками.
Следующая категория газет говорила примерно о том же. Снимок был другим. Не знаю, как репортеры это подловили, но это был наш еще первый танец в абсолютном одиночестве. На заднем фоне четко виднелось лицо мэра города, с выступившими желваками, и угрюмым лицом. К официальной информации было добавлено или вставлено, что прекрасная пара выглядела как жених и невеста, на фоне убитого горем мэра. Я даже рассмеялся. Но слова *жених и невеста* придавали немного другой оттенок, тем более что дальше было написано, что Мисс Икс никогда не расстается со своим портье, даже в поездках по магазинам, где он сопровождает ее, а не ждет в машине.
В принципе, эту категорию газет можно было отнести к нейтральной. Было и хорошее, но виднелась и слабая тень каких-то подозрений. Не конкретных, а просто типа намека с вопросом.
- Ну и хитрецы, - подумал я. – вроде как все и чудесно, но с пикантной загадкой, без утверждений, но с вопросом в конце. И не придерешься. - Что-то меня взволновало. Наверно то, что теперь мы оба будем под непрерывным наблюдением прессы, и любой шаг, как мой, так и ее, может быть истолкован ими двояко. Мы с Эли просто засветились. – Надо будет с ней поговорить, - подумал я.
Третья категория газет меня сразу шокировала огромными заголовками, типа: *Мэру города наставил рога портье из отеля Хилтон*, или *Мисс Икс завела себе молодого красивого любовника, скрывая его под маской обычного портье*. На первых страницах были сняты только моменты моего обхвата ее талии, глаза в глаза, поцелуй ее руки, и фотографии мэра, снятые в самые худшие для него минуты. Но под ними шли огромные статьи и комментарии. Оказывается, я был ее любовником уже более пяти лет. Я спал только у нее в номере, пользуясь завесой портье, и лично у нее в кровати. Мисс Икс прятала ребенка от своего любовника. У портье отеля Хилтон была дуэль с мэром города, после окончания танцев, к счастью, выжили оба.
- Боже, - ужаснулся я, - я бы даже не смог такого и придумать! Неужели кто-то может поверить в такую чушь?!
Но газеты продавались все, от первой категории и до последней. Значит, кто-то их читал? Я понял, что нам с Эли надо будет не просто поговорить, а быстрее и серьезно. Мы оба попали под прицел, и я даже не сомневался, что за нами могут постоянно следить, те же самые репортеры. Мы с ней были аппетитным объектом для крупного скандала, а этого нельзя было допустить никак.
Я даже включил свой телевизор, который не смотрел уже больше трех месяцев, и попал в самую точку. Был прямой репортаж у входа в отель, вернее, весь наш квартал был забит людьми и машинами со спутниковыми антеннами, то есть телевизионщиками. От прессы все переходило и на телевидение. Я увидел каких-то молодых, прыгающих девчонок с плакатами типа: *Я люблю тебя, Джон! *, *Даешь свадьбу! *, и так далее. Переключив на другой канал, я увидел свой портрет, а ведущая новостей рассказывала мою биографию, вставляя снимки даже моих родителей. На другом канале, наоборот, рассказывали о Мисс Икс, но в заключение включили видеозапись, состоящую из отрывков наших вчерашних танцев, причем крупным планом показывали меня, а не ее. Я начал понимать директора. Его волнение распространилось на меня, я просто не знал, как вести себя в такой ситуации. В один момент я вырос на глазах, наверное, целого мира, или, по крайней мере, своей страны. В тот же момент я подставлял ножку Эли, а это было для меня как нож в сердце.
Меня позвали к телефону, это были мои родители. Они были счастливы и спрашивали когда свадьба. Я попытался им что-то объяснить, но представив все то, что они прочитали или увидели, я понял, что это бесполезное занятие. Я пообещал им как-нибудь позвонить на днях. В данный момент, меня больше всего волновала Эли, но она не вызывала меня. Наконец мое терпение кончилось. Я попросил чашечку кофе для предлога, и пошел к ней пешком, прихватив все газеты. Она не ответила на мой стук, но я вошел. Пройдя до ее спальни, я заглянул и увидел, что моя дорогая Мисс Икс спит сладким сном. Я поставил кофе и сел рядом. Эли сразу открыла глаза.
- Милый, неужели это ты, - сладко сказала она. – Наклонись.
Я наклонился к ней, и она меня ласково обняла. Она была еще теплая от сна и не о чем не подозревала.
- Джон, я улавливаю какое-то твое волнение, что-то случилось? – она тревожно посмотрела мне в глаза. – Тебя же никуда от меня не забирают?
- Нет, дорогая, - как можно мягче сказал я. – У меня к тебе просто есть одна просьба.
- Какая?
- Прочитай, пожалуйста, все это. – Я положил пачку газет прямо на кровать. – И я включу тебе телевизор в этой комнате и в зале. Когда ты почувствуешь, что нам надо встретиться, вызови меня. Я буду очень ждать.
С красивого лица Эли моментально пропали остатки сна. Она впилась сначала глазами в меня, а потом в первую газету. Я погладил ее по голове, подошел и включил телевизор, прямо перед ней, на прямую трансляцию с квартала отеля Хилтон, и вышел в зал. Включив телевизор и здесь, только на другой канал с той же темой, я тихонько закрыл за собой входную дверь и спустился к себе.
Теперь я с нетерпением ждал ее реакцию на происходящее. Мне казалось, что она, в отличие от меня и моего директора, повидала в светской жизни гораздо больше, и ее оценка была важна мне как никогда. Время шло как никогда медленно, но Эли меня не вызывала. Я уже готов был рвать на себе белье, когда через час, наконец, поступил вызов.
Глава 17. Последствия.
- Милый, - широко расплывшись в улыбке, нежно сказала она, - я так за тебя рада!
У меня отвисла челюсть. Я ожидал всего, что угодно, даже, слезы, но никак не такую замечательную улыбку.
- Теперь тебя люблю не только я, а вся женская молодая половина. К тому же, наконец, я узнала всю твою биографию, и даже увидела твоих родителей.
- Эли! – у меня не было слов.
- Что дорогой, тебя это задело? – она улыбнулась. – Привыкай. Это обычная шумиха, которая закончится через пару дней. Я уже давно к этому привыкла.
- А как же наши поездки? А магазины, рестораны, лес? – Я не хочу подставлять тебя.
- Подставлять? Если ты со мной заходил в магазин, а после этой шумихи перестанешь это делать, это кость, брошенная собакам-газетчикам. Разве нет? Тогда они будут стараться уже на совесть. Просто пару дней надо быть чуточку осторожней, и все. – Она смотрела на меня раскрытыми глазами.
- Эли, все это убило меня. Меня уже вызывал и директор, потому что его это тоже убило. А ты, как ласковая красивая кошка продолжаешь лакать молоко, не реагируя ни на кого и ни на что. Я так за тебя испугался!
- Правда, милый? Это тебе в отместку за плакаты с признанием в любви, - она улыбнулась и обняла меня.
Во мне вдруг все стихло. Если она воспринимала это так спокойно, я был уверен, что так оно и есть. Действительно, надо спокойно продолжать то же самое, и станцевать с ней не один танец в будущем. Только быть поосторожней, после каждой из шумих. А их должно быть еще немало. Тогда пропадет и интерес. Человек, прочитавши две одинаковые статьи за неделю, уже не будет читать ее в третий раз. В этом была своя логика. Я тоже обнял Эли и крепко ее к себе прижал, крепче обычного.
- Джон, - нежно сказала она, - можешь вообще делать со мной, что хочешь. Мне нравится, когда ты меня так крепко обнимаешь.
Я вообще утопил ее в своих объятиях.
- Но ты был прав, - тихо прошептала она, - нам надо поговорить, и быстрее.
- Давай, милая, прямо сейчас, - выпустил я ее и мы сели.
- Надо найти тебе место, дорогой, - сказала, задумавшись, Эли. – Что тебе больше нравится: любовница, невеста, в друга все-равно не поверят, … Что им еще надо? Может быть, мой заместитель по бизнесу, или мой троюродный брат.
- Зачем, Эли? – не понимал я.
- Публика потеряет свой интерес лишь тогда, когда у нее в голове все станет на свои места. Например, если ты будешь моим любовником, они привыкнут к этому за месяц, и дальше им будет просто неинтересно, ведь любовники есть у всех. Но пока у тебя нет места. Портье и я, это для них загадка, надо чтобы они быстрее ее разгадали и отцепились от нас. Я хочу покоя, и только с тобой рядом.
- Ну, милая, у тебя и голова! – натурально восхитился я. – Ты просто как рыба в воде. Твоя логика точна до миллиметра. Я действительно тобой восхищен.
- Опыт, милый, вот и все. Просто ты знаешь, как вести себя в отеле, потому что проводишь в нем все дни. Я же провожу каждые полгода на страницах газет, и знаю эту тему, как и ты свою. Единственное, чего я не знаю, это как можно без тебя прожить день. Такого опыта у меня и в помине не было.
- Эли, милая моя Мисс Икс, - не удержался я, - я не знаю абсолютно того же. А что бы ты сама предложила, если это действительно надо, найти мне место? Расстаться?
В меня ударили две сильных молнии. Потом меня шлепнули по плечу.
- Забудь это слово, Джон. Даже и не мечтай. – Ее голос негодовал. – Еще раз, и ты действительно у меня схватишь за *расстаться*. Дай подумать. Любовник отпадает, это очень банально. Жених? Да, женихом можно быть всю жизнь, и так и не жениться. Но тогда отпадет интерес ко мне, то есть к моим деньгам. Моим заместителем? Но в бизнесе ты разбираешься чуть больше меня, и тебя вычислять в первый же месяц, надо будет опять что-то искать. А вот родственник? Это интересно, только надо сочинить историю.
- Милая, каким я могу быть тебе родственником, если мы даже родились в разных странах?
- Джон, ты никогда не спросил меня о моей матери. В моей официальной биографии она умерла при родах.
- И что?
Она задумалась.
- Ох, милый ты мой и дорогой. – Она вздохнула. – Если я иду на это, значит, ты меня совсем свел с ума. Я тебе раскрою тайну, за которую репортеры заплатили бы сумасшедшие деньги. У меня не было матери. Покойный отец нагулял меня с какой-то служанкой. Когда та родила, она исчезла с приличной суммой, а все бумаги были подделаны, благо, что он не скупился в деньгах.
Я оторопел. По ее биографии, которую я сегодня услышал по телевизору, ее мать умерла при родах, но она была какого-то сумасшедшего древнего рода со многими титулами, и невероятно богата, как и ее отец.
- Она была красавица, - сказал я, - хоть и служанка. – Я демонстративно оглядел Эли.
- Милый, - вдруг засмеялась Эли, - когда именно ты меня так оглядываешь, я невольно краснею. – Перестань.
- Странно, - сказал я, - в моей ситуации я чувствую себя по-другому. Можешь меня оглядывать и разглядывать сколько хочешь.
- Все, - вдруг уверенно сказала Эли, - на том и порешим. – Мой бухгалтер придумает все, что надо, а ты, с сегодняшнего дня, мой родственник, которого я случайно здесь встретила. Да, я тебе нравлюсь, но родственные чувства заставляют тебя относиться ко мне соответственно. И близко, как родственник, и, не заходя глубоко. Все объяснимо, но редко, то есть далеко от банальности. Разве брат не может поужинать в ресторане со своей дальней родственницей, которую он неожиданно встретил? А сестра, не будет проявлять родственные чувства, когда она осталась без отца и матери, к своему хоть и дальнему, но родственнику?
- Ай да Эли! – сказал я. – Делай, как хочешь, милая, главное для меня то, чтобы ничего тебе не повредило.
- Не повредит. Родственников не выбирают. Он может быть, как и Президентом, так и обычным мусорщиком. Извини, милый, - последняя фраза к тебе не относится. Я сама распущу этот слух, завтра утром это уже появится в газетах, а к вечеру, все документы будут сделаны, я сейчас же поговорю с бухгалтером, если ты меня отвезешь. Такие звонки я не хотела бы делать из отеля.
- Конечно, отвезу. – Сказал я. – А что мне говорить моему директору?
- Новую правду. Я попросила тебя не говорить, но ему ты сделаешь одолжение и признаешься. К тому же, получишь еще одну лавровую ветвь. Только в этом случае, ты должен меня опередить. Иди сейчас, пока он еще не узнал это из прессы. А потом, я как всегда тебя жду внизу. Мы же пообедаем вместе?
- Как скажешь, милая. – Ответил я, - я буду тебе благодарен, если ты возьмешь эту ситуацию в свои руки.
- Возьму. - Хитро сказала она, - но после того, как ты возьмешь меня…
У меня отвалилась челюсть.
- И обнимешь, очень крепко. – Закончила она фразу с небольшой паузой.
Я выдохнул, и почувствовал, что в интригах, светской жизни, и психологии по отношению к мужчинам, она опережает меня на три головы. Конечно же, я обнял ее и даже гладил ее волосы. Мы простояли так пять минут. Потом я вышел.
Спустившись к себе, я сосредоточился и позвонил, попросив встречу с директором. Мне ее дали мгновенно. Я поднялся и постучал. Через минуту я уже сидел в кресле напротив него.
- Сэр, - сказал я, - я прочитал всю прессу и посмотрел телевизор.
- Отлично, Джон, - сказал он, - у вас появились какие-то новые мысли? Ведь репортерами и просто народом забит уже не только наш квартал, но и следующие. Я не хотел бы, чтобы пресса и телевидение разозлилась на меня. Мне надо будет показать вас.
- Я вас отлично понимаю, Сэр, но дело в другом, - я сделал раскаяние на лице.
- Тогда говорите, - заинтересовался он.
- Я попал в двойственное положение, Сэр, и не знаю, как из него теперь выбраться. Дело в том, что по своим обязанностям я должен сохранять интересы моего клиента.
- Абсолютно верно. Что вы и делаете, даже с успехом. – Сказал он в ожидании продолжения.
- В последнее время, вы, Сэр, относитесь ко мне очень доверительно, и я решил вам ответить тем же. Надеясь, конечно, что этот разговор не выйдет за пределы вашей комнаты.
Директор даже вытянулся ко мне. – Конечно, Джон, я так же ценю доверие, как и вы.
- Дело в том, - я опустил глаза, - что мы с Мисс Икс оказались родственниками.
У него отвалилась челюсть, но загорелись глаза.
- Я ее дальний брат.
- Джон, вы меня уже почти сразили, своим признанием.
- Но она запретила мне это кому-нибудь говорить, - сказал я.
- А когда вы об этом узнали? И как?
- На второй день, Сэр. - Сказал я. – Она меня расспрашивала обо мне. Слово за слово, и наши корни пересеклись, Сэр. Тогда она сразу же и запретила. Но после сегодняшнего, я решил это вам сказать, хотя я нарушаю положение. Если она узнает, мне конец.
Директор откинулся в кресле и выдохнул. Минуты две он молчал.
- Джон, - сказал он, - я ценю, что вы мне это сказали. Забудьте о положении. Примите это как исключение из правил, и, конечно, от меня этого не узнает никто.
- Спасибо, Сэр.
- Джон, вы даже не знаете, какой козырь вы мне дали. Вернее, я думаю, что, скорее всего эти ищейки-репортеры докопаются и до этого. А может и сама Мисс Икс сказать это в любой момент, когда захочет. – Он вспотел и вытер платком лоб. – Но теперь все выглядит совершенно иначе! Вы скинули с моих плеч неимоверный груз сегодняшнего дня. – Он даже встал и заходил по комнате.
Я молчал.
- Да, все встало на свои места, - сказал он, наверное, себе самому, но вслух. – Джон, вы собирались с ней куда-то ехать?
- Да, Сэр, в ее офис.
- Просто отлично! Наконец вас увидят обоих, а я попрошу еще полицейских к выходу, иначе вас разорвут. – Он почесал голову, и я видел, как взлетело его настроение. Если бы он сейчас запел, мне бы это не показалось странным. – Ай да Элизабет! – продолжал восхищаться я.
- Идите, Джон, - признательно сказал он и даже пожал мне руку. – Делайте, что хотите. На меня можете не оглядываться.
- Спасибо, Сэр, - с благодарность в голосе ответил я, и пошел к выходу.
- Кстати, - услышал я его голос и повернулся, - если я вам понадоблюсь, - приходите прямо ко мне, не спрашивая мою секретаршу.
- Очень признателен, Сэр, - я склонил немного голову, и вышел.
Глава 18. Брат.
Я сразу спустился вниз, ожидая Эли. Кордон полиции оцепил пол квартала, чтобы смог подъехать Лимузин. Наконец, Эли вышла из лифта. Я бросил не нее короткий взгляд, и она поняла, что свою миссию с директором я выполнил. Оставалось сесть в машину. Я знал, что нахожусь в прямой трансляции, и нервничал. На Эли было обычное безразличное лицо. Мы вышли и все вокруг зашумело.
- Милый улыбнись всем, сделай оборот в двести градусов, они хотят тебя. – Беззвучно прошептала она.
Я натянул улыбку и медленно обвел глазами всю публику. Я не различал никого, но шум толпы уже давил мне на уши. Я обошел машину, открыл дверь и усадил Эли на ее официальное место. Потом, также улыбаясь всем, я сел вперед и завел двигатель. Лимузин тронулся еле-еле. Впереди меня и сзади, шли две полицейские машины с мигалками и сиреной. Толпа расступалась, я слышал только как чьи-то ладони доставали до машины, хлопая по ее поверхности. Наконец мы выбрались. Я мигнул фарами первой полицейской машине, и она ушла. Вторая последовала за ней.
- Уф! – Вздохнул я. – Милая, как ты это выдерживаешь?
- Привыкла. – Улыбнулась Эли. - За нами кто-нибудь едет?
- Две машины. Одна из них со спутниковой антенной. – Они сели мне на хвост, и я их четко видел в зеркало.
- Что-нибудь на них написано?
- Пресса, сказал я, и перечислил.
- То, что надо. – Спокойно сказала она. – Постарайся меня медленнее высадить у офиса. Главную фразу скажу я. Оставь свое окно приоткрытым и отвечай на вопросы, пока я не спущусь. Ты у меня умница, дорогой, я абсолютно не боюсь, за то, что ты им наговоришь. Только старайся отвечать короче и только на заданный вопрос.
- Слушаюсь и повинуюсь, моя дорогая королева, - с улыбкой ответил я.
Мы медленно подъезжали к ее офису. За нами без стеснения шли те же две машины. Я остановился, и, не спеша вышел. Осмотревшись, я увидел, что машины уже стали за нами и из них выскакивают люди с микрофонами и видеокамерами. Я открыл Эли дверь и помог ей выйти. Но вход в здание уже заблокировали, и я подошел поближе.
- Мисс, какие у вас отношения с вашим портье? – был первый вопрос.
- Родственные, а какие бы вы хотели? Я вас не огорчила ответом?
- Вы не могли бы пояснить, Мисс Икс? - я увидел уже другой микрофон.
- Я была несказанно рада встретить в отеле своего брата, - равнодушно сказала она, - теперь у меня появился хоть один родственник. Извините, я спешу.
- Как вы относитесь к мэру города?
Эли все-таки пробилась к двери, и я услышал последний ответ: - Очень хорошо.
Я быстро сел в машину. Окно уже было приспущено. Вся толпа ринулась ко мне. Первый микрофон чуть не попал мне в глаз, и я отодвинулся подальше.
- Это правда, что Мисс Икс ваша сестра?
- Правда, - спокойно ответил я, - хоть дальняя, но сестра.
- Когда вы об этом узнали?
- Когда она заселилась. На меня возложили обязанности ее личного портье.
- Почему она открыла это только сейчас?
- Потому что для нас обоих это был шок.
- В каком смысле?
- В прямом. Она одинока, у меня тоже никого нет, кроме родителей.
- Вы любите ее?
- Очень. Как родную сестру. Вы же спрашиваете об Элеоноре? Я до сих пор не верю, что мы нашли друг друга.
- А она вас?
- Спросите у нее.
- А какие у вас отношения с Мисс Икс?
- Я всего лишь ее портье, но она мне нравится.
- Она заберет вас из отеля?
- Меня вполне устраивает моя должность. Пока таких разговоров не было.
- Но она же богата?
- Мне вполне хватает моего заработка, тем более я одинок.
- Вы ревнуете ее к мэру?
- Это глупый вопрос.
- Как вы относитесь к своей славе?
- На моей должности она мне не помешает, как и отелю.
- А куда вы ее возите?
- Куда она скажет.
- Она приглашала вас в ресторан?
- Да. Мы долго разговаривали.
- Вам не кажется такое поведение странным?
- Абсолютно. Я не могу и не хочу ей отказывать ни в чем, как сестре и как Мисс Икс.
- Вам повезло?
- Просто фантастика. Я никогда не думал, что у меня кто-нибудь еще есть.
- Она вам нравится как женщина? – вопрос был задан каким-то мужчиной.
- Как и вам. Разве нет?
Наконец дверь открылась и показалась Эли. Все бросились опять к ней. Я тоже сразу вышел и подошел ближе.
- Вы любите своего нового брата?
- Очень. Но почему нового? Он мой ровесник. – Все засмеялись.
- Он вам нравиться как мужчина?
- Оказывается, у нас в роду все красивы.
Эли отвечала, но постепенно двигалась к двери. Я открыл ее и ждал. Наконец она села.
- Вам нравится мэр?
- Да, - был ее последний ответ, и я захлопнул ее дверцу.
Мы поехали, куда глаза глядят. Я заметил, что за нами уже никто не ехал и остановился.
- Милый, ты был изумителен, - улыбнулась Эли, - я наблюдала за тобой по телевизору.
- Это правда, дорогая?
- Абсолютная правда. У тебя есть талант.
- Не обманывай. До твоего действительно таланта я не допрыгну даже с шестом.
- Поехали в ресторан? Я очень хочу есть, - стеснительно сказала она. – В лес я хочу еще больше, но на сегодня хватит. Надеюсь, ты мне уделишь потом время в отеле, или к тебе надо сначала записаться?
- Как мою сестру, а могу даже теперь тебя и стукнуть. – Улыбнулся я. – Не забывай, ведь ты сама все так решила. Теперь неси это бремя, то есть меня, до конца жизни.
- А ты свое. Теперь ты уже от меня точно никуда не денешься. Тем более что завтра к полудню будут готовы документы и случайно попадут в газеты.
- Я хочу тебя и вправду тихонько стукнуть, а потом долго жалеть, - тихо сказал я.
- А я – просто тебя любить, наедине.
Мы хорошо поели, но в каком-то шикарном ресторане. На этот раз Эли учила меня этикету так мягко и обходительно, что я даже не почувствовал никакой неловкости. Зато теперь, я мог посещать с ней любой ресторан, какой ей был нужен.
Когда мы вернулись в отель, перед входом была только очередь к администратору, хотя на стекле висела огромная табличка с надписью: МЕСТ НЕТ. Люди стояли видимо за резервом вперед. Некоторые из них попросили у нас автографы, тем более у обоих. Я довел Эли до ее номера.
- Ты скоро? – спросила она. – Мы забыли про десерт. На твое усмотрение.
Я спустился к себе и прилег. Сегодня не было никакого вечера и бальных танцев, но я устал как собака. Мне понадобилось полчаса, чтобы расслабиться и я включил телевизор. К моему имиджу Мистера Бальных Танцев уже успели добавить титул Брата Мисс Икс. Мой рейтинг пошел вверх, как реактивный самолет на взлете. Странно, но особой радости я не испытывал. Лучше бы мы так и продолжали спокойно ездить в лес или ходить в парк. Я начал ощущать какое-то бремя славы, которое меня частично лишало свободы, а значит, и удовольствия. Я лучше себя чувствовал с Эли вне отеля, чем в ее номере.
Наконец я встал и пошел на кухню. Выбор из всех видов мороженного в небольших стеклянных стаканчиках еле вместился на огромный поднос. Я поднялся и постучал.
Глава 19. Сестра.
- Милый, я вижу, что ты сегодня устал, - сказала Эли, остановив взгляд на мороженном. – Хотя и я тоже. Зато мы все уладили.
- Ты уладила, милая, ты, - сказал я, - я просто тебе подыгрывал.
- Мне кажется, что ты чему-то не рад. Чему?
- Этой новой славе, - честно ответил я, - она забираете тебя.
- Я от тебя никуда не денусь, неужели ты этого до сих пор не понял? – горячо спросила она. – С каждым днем я все больше теряю голову. Я уже просто боюсь потерять ее вообще.
- А я не боюсь. Потому, что … – я не знал, как закончить.
- Значит, ты будешь следить за своей сестрой, и ставить ее на место. Правда?
- Правда. – Сказал я. – Хотя иногда я сам не нахожу это место, куда тебя поставить. Дорогая, да, спектакль под твоим руководством прошел сегодня на высшем уровне. Но ведь это навсегда. Мы сроднились навсегда, а не на месяц или год. Это быть любовником или женихом можно месяц, даже мужем и женой, а потом перестать. Быть братом и сестрой перестать нельзя.
- Я не пойму тебя, милый. Ты жалеешь?
- Нет, абсолютно. Просто я этого боюсь.
- Значит, ты не уверен в своих чувствах, - грустно сказала она.
- Уверен, но все-равно боюсь. Ты не понимаешь меня просто.
- Объясни мне, пожалуйста, - тихо попросила она.
- Например, завтра ты выйдешь замуж, и я потеряю свою любимую Эли, я просто тебя буду ревновать к мужу, семье. И мне некуда будет скрыться, потому что я твой брат.
- Дорогой, успокойся. Почему ты мне все-таки не веришь? Я никогда не выйду замуж. Ни за кого.
- Или я женюсь, - продолжал я, не услышав ее последнюю фразу, - что тогда?
- Ты не женишься. Я просто тебя никому не отдам. Я отдам все, что у меня есть, чтобы не отдать тебя.
- И что, мы так и будем всю жизнь разыгрывать спектакли? – угрюмо спросил я.
- Спектакль буду разыгрывать только я, то есть, продолжать это делать. Это моя участь, милый. Но я тебя никому не отдам. Пусть я разорвусь на две части, но одной из них всегда будешь ты. И ты это увидишь и в этом сам убедишься. И скоро.
- В смысле? – удивился я.
- В прямом. Придет свое время для всего. Не спеши сам и не торопи его. Милый, ты помнишь, как я в первый раз не могла закончить одну фразу, и даже обращалась к Луне за помощью? Посмотри на меня теперь. Я, не уставая, произношу ее вслух, или мысленно, или своими взглядами, движениями. И я просто влюбляюсь в нее.
- Конечно, помню, милая, - улыбнулся я, - а я тогда сказал сразу и вслух.
- Милый, ты – мужчина, а я – женщина. Если этого до сих пор не понял, надо сходить с тобой на пляж, или в бассейн.
Я рассмеялся. – Я не мог этого не понять там, на поляне, в *Милом уголке*. – Сказал я, и Эли потупила глаза.
- Кстати, ты нашел остров? – перевела она разговор на другую тему.
- Дорогая, я чуть живой, какой сегодня остров! Остров не улетит и не уплывет. Я все-равно его нам достану, хоть со дня моря. Только нам двоим. А что будет завтра? – вдруг спросил я.
- Ничего, - задумалась она, - просто выходной. Это на следующей неделе два вечера. И мы опять будем танцевать вдвоем …, - у нее даже закрылись глаза, а в голосе звучало какое-то блаженство. – А вообще я хочу ощутить во рту мое самое любимое блюдо.
- У тебя есть любимое блюдо? – удивился я, - я никогда не замечал. Какое, Эли?
- Твой скользкий и страстный язычок, глупышка! – Она рассмеялась, но даже отвернулась. Наверное, она не хотела, что бы я видел, как она покраснела.
- Дорогая, не знаю какие там у тебя правила, но хоть ночью, завтра мы обязательно едем в *Милый уголок*. От твоих слов у меня просто потекли слюнки. Я просто тебя выкраду и отвезу туда.
- Ура! – повернулась она ко мне. У нее даже разгорелись глаза. – А ты меня усыпишь сегодня?
- Да. С удовольствием. Когда ты засыпаешь, я смотрю на тебя и не хочу уходить.
- Жаль, что я этого не вижу, - сказала она. – А нельзя спать и видеть? – хитро спросила Эли.
- Ты хочешь одни выстрелом убить двух птиц. Не попадешь тогда ни в одну. – Сказал я.
- А нельзя чтобы ты не уходил? Как брат?
- Может, я вообще завтра перееду в твой номер? – спросил я. – А репортеры будут помогать переносить мне вещи?
Она только вздохнула.
- У меня к тебе есть один, жутко важный вопрос. – Вдруг серьезно сказала она. – Но я задам тебе его только на острове.
- Какой?
- И не спрашивай. Твое любопытство будет подталкивать тебя к острову. А там ты его услышишь. Только не знаю, каким будет твоей ответ. – Она задумалась.
Задумался и я. Я понял, что вопрос меня просто убьет наповал, но какой?!
Мы спокойно доедали мороженное и о чем-то думали. Была уже полночь, у меня слипались глаза, но я не хотел уходить.
- Милый, давай ты уложишь меня. – Нежно попросила она.
Я кивнул и сел на другой стул, к ней спиной. Я слышал, как в душе текла вода, а потом мягкие шаги Эли. Наконец, она позвала меня.
Я сел на кровать, наклонился и обнял ее, вернее, ее голову. Второй рукой я дернул за шнурок ночника. Я вдыхал и не мог ею надышаться. Было темно и приятно….
Очнулся, или проснулся я в темной комнате. Ничего не соображая, я посмотрел на часы, но ничего не увидел. Зато почувствовал, что кто-то меня обнимает.
- Боже! – сказал я себе, - не может быть! Я уснул у нее! – Не осознавая, что я делаю, я включил ночник. Было семь утра. Эли лежала рядом, напротив меня, и ласково смотрела еще сонными глазами. Мы почти соприкасались лбами, а глаза были напротив. Видимо свет разбудил ее. Я приподнялся и увидел общую картину. Эли лежала под одеялом, а я лежал на нем же, только сверху, в костюме и даже в туфлях. Одеяло было очень широкое, как и кровать, и места хватало обоим, даже еще и оставалось. И Эли обнимала меня, заглядывая прямо на дно моих глаз.
- Дорогая, - прошептал я виновато, - извини, я не хотел.
- А я хотела, милый, - ласково ответила она. – Это, конечно не *Ласковый уголок*, но что-то похожее. А главное, я уснула и проснулась с тобой. Правда, чудесно? – Она вдруг рассмеялась.
- Изумительно, Эли, но меня не покидает чувство вины.
- Выбрось его, и вставь другое. Скажи мне что-нибудь приятное, а?
- Если я начну говорить все приятное, что связано с тобой, мне придется остаться еще на одну ночь. Я просто тебя очень сильно люблю, Эли.
- Что может быть приятней этих вечных и банальных трех слов, - сказала она, и придвинулась ко мне, обнимая меня еще крепче. – Как бы я хотела, что бы так повторялись все ночи подряд.
- Тогда я тебе надоем. В этом и есть прекрасный фокус случайностей.
- Может, ты хочешь лечь под одеяло? – спросила она, выпустив меня из своих объятий.
- Ты меня хочешь добить, прямо с утра? Такое нам позволено только в *Милом уголке*. – Нарочито строго сказал я.
- Ты молодец, милый. Ты делаешь то, что я тебя попросила, сдерживаешь меня. Иногда я совсем схожу с ума и могу наделать много глупостей.
- Я тоже, милая. Ты не одна. Но вдвоем, нам просто легче сдержаться.
Мы пролежали еще полчаса, пока Эли опять не уснула. Не знаю, как мне удалось встать, не разбудив ее, но я выключил ночник и вышел из ее номера.
Придя к себе, я разделся и лег под одеяло. Уснуть было трудно. – Что она наделала, моя сестра?! – вдруг подумал я. – Прошла всего неделя, а мир перевернулся с головы на ноги. До нее, у меня все шло тихо и гладко. Сейчас же, каждый день случалось что-то новое, и такое необычное, что все это можно было бы принять только за сон. – Что же мне делать? - решал я, как будто это можно было бы решить сейчас, в секунды, - прыгнуть со скалы в изумрудный океан, или забраться выше в свою темную пещеру? Прыгнув, я мог запросто разбиться или покалечиться, а в пещере я бы умер своей смертью, но в полной темноте и одиночестве. Какое-то время я бы мог простоять на скале, делая свой выбор, но не вечно. - Наконец я заснул.
Глава 20. Беседы.
Проснулся я в полдень. Все было тихо. Я привел себя в порядок и вышел вниз в холл. Поболтав с администратором, я просто сел в кресло и взял газету, первую, какая лежала сверху. Как я и догадывался, у Мисс Икс объявился брат, которому сказочно повезло. Да, я заметил, что отношение персонала отеля ко мне немного изменились. Мои постоянные вызовы к директору тоже не прошли незамеченными. Все разделились как бы на три группы. Те, что меня ненавидели или просто завидовал, заняли разные позиции. Одни меня ненавидели еще сильнее, другие вдруг стали заискивать, а третьи просто меня боялись. Вторая группа, состоящая из администратора и менеджера, допустили меня в свой круг, а третья, мои два коллеги из элитной группы просто стали меня больше уважать. В принципе, меня все устраивало, отношение ко мне меня никогда не задевало. Единственным, кого я ценил, был директор, да и с тем я наладил просто отличные отношения, можно сказать доверительные. Все это произошло за неделю, в этом был фокус. Моя зарплата взлетела, и я откладывал все больше и больше. Мне казалось, что я стал самым высокооплачиваем портье в мире, хотя я понятия не имел, сколько получают портье моего класса в других известных отелях, тем более за рубежом. С профессиональной точки все шло как нельзя лучше, и если бы в этом отеле сейчас бы не было Мисс Икс, то есть моей дорогой Эли, я был бы на вершине своей карьеры и самоуважения.
Но Эли была, и я заметил, что я опять жду. Наконец вызов поступил, и я, с каким-то облегчением поднялся к ней.
- Дорогой, я готова, - с порога улыбнулась она.
- К чему? – спросил я.
- Как к чему? К твоему вчерашнему ночному обещанию. Или ты уже передумал? – она заглянула мне в глаза, и стояла так близко, что я просто не мог не обнять ее.
- Как я мог забыть такое, милая? – Ответил я, вспомнив про *Милый уголок*. – Только сегодня сильный ветер, и немного прохладно. Ты не боишься?
- Единственное, чего я боюсь, это то, что ты передумаешь, - улыбнулась она.
- Я возьму больше одеял. Но нам надо сначала пообедать. *Милый уголок* это ведь надолго? – хитро спросил я.
- На неделю, - довольно засмеялась Эли. – Давай пообедаем по дороге, в твоем ресторанчике, ведь мы его все-равно будем проезжать? Тогда мы быстрее приедем туда.
- Не забудь, что мне придется ехать в городе не по прямой дороге, а делая небольшие отклонения, - напомнил я. – Или поедем, когда стемнеет?
- Сейчас, - у нее даже сверкнула молния в глазах. – До вечера я просто не дотерплю.
- Я тоже, - честно признался я. – Тогда через полчаса внизу. – Я расставил руки, выпустив ее из моих объятий.
Я спустился и взял еще одно теплое одеяло и настоящую подушку. Втиснув все это в огромный пакет, я вышел и попросил Лимузин Эли ко входу. Я увидел, что пару репортеров, как обычно торчали у входа в отель, но никаких толп не было. Когда появился Лимузин, я открыл багажник и закинул в него пакет. Было действительно не жарко. Ветер был холодный, хотя небо было абсолютно чистым, без облачка.
Наконец появилась Эли, как всегда в новом платье. Я усадил ее на заднее сиденье и отъехал. За годы работы в отеле я узнал город очень хорошо. Исполняя обязанности шофера, я возил клиентов в самые необычные места, а иногда даже выполнял особые, доверительные поручения.
Эли я повез по другому, неизвестному ей пути. Сделав пару кругов, и убедившись, что за нами никого нет, я проехал бедный район, и выехал по узкой улочке прямо к моему ресторану.
Нас встретили как всегда, как постоянных клиентов, и мы хорошо пообедали. Но быстро. Эли не терпелось опять оказаться в машине. Наконец, мы выехали на трассу и я, превышая скорость, полетел как стрела.
- Милый, ты забыл наш обычай, - немного с укором сказала она.
- Ах, да, ты права, дорогая, - сказал я, - просто мои мысли были уже там, в другом месте.
Она улыбнулась, когда я остановился, и, не ожидая меня, вышла и пересела на переднее сиденье. Теперь я видел, что она была довольна. Мы помчались опять. Естественно, что мост мы увидели гораздо быстрее, чем в прошлые разы. Я свернул, но остановился не там, где обычно, а заехал в лес. С трассы нас не было видно, и я выключил мотор.
Эли помогала мне. Она взяла мою куртку и шарф с пледом, а я все остальное. На этот раз она не стояла, долго оглядывая панораму, а пошла прямиком на полянку. Ветер в лесу был гораздо слабее, но он был, и такой же холодный, как и в городе. Мы расстелили *кровать*, но я сразу повел Эли в лес, собирая по ходу цветы. Она делала тоже самое. Потом мы подошли к речке, но на этот раз не ступили в нее. Здесь ветер чувствовался сильнее, и Эли прижалась ко мне, не отводя глаз от воды. Мы просто вспоминали это место, хотя прошло лишь несколько дней с той ночи, которую мы здесь провели. Я почувствовал, что Эли рукой незаметно меня отворачивала от реки. Мы пошли к полянке, взявшись за руки.
Я не понял, кто из нас повалил другого, но это было уже не важно. Наши языки опять были вместе, кружась как в каком-то очаровательном бальном танце, и прижимаясь, друг к другу все сильнее. Глаза у обоих были закрыты, мы отключились от действительности и просто наслаждались этим необычным танцем. Не знаю, откуда появился воздух и силы, но танец затянулся, наверное, на полчаса.
Наконец мы просто лежали рядом, взявшись за руки и глядя в небо. Я ощутил на ее руке только одно колечко. Проведя по нему пальцем, я узнал его. Она не снимала его даже ночью, - вспомнил я, - и мне стало очень приятно. Я нагнулся и пригласил Эли на следующий танец. Она ждала его, и наши языки опять закружились в вальсе.
- Знаешь, милый, - сказала она, - мне чем-то это напоминает бал, - только на нем нет публики. Мы единственные кто танцуем, и нам даже не нужны аплодисменты.
Как она все-таки умеет читать мои мысли! – восхитился я про себя. Я захотел просто погладить ее волосы и случайно рукой зацепил ее грудь. Она вдруг как-то тихо вскрикнула и сразу закрыла в глаза. Я заметил ее учащенное дыхание, видимо я затронул какую-то только ей известную струну, и мне стало неловко. Я гладил ее волосы, лежа на подстилке, а она не открывала глаза. Постепенно мы оба расслабились и уснули, не знаю кто первым.
Сон был коротким, часа на два. Я проснулся первым и натянул плед повыше, особенно на Эли. Ветер стал еще холоднее, а солнце клонилось к закату. Эли тоже открыла глаза и внимательно на меня смотрела.
- Дорогая, я боюсь, что ты можешь простудиться, - тихо сказал я, - может, ночь проведем в отеле?
Она отрицательно посмотрела мне в лицо, я увидел в ее глазах просьбу остаться, и ничего не сказал. Пока еще было светло, мы опять прогулялись по лесу, и вышли к речке. Но на этот раз пошли вдоль нее дальше, пока дорожка не уткнулась в большой зеленый куст или дерево, свисающего ветками прямо в воду.
- Смотри, Джон, листья купаются в реке, они подпрыгивают и плещутся. Как красиво!
- Они просто играются перед нами, - сказал я, - пока у них есть публика и не зашло солнце.
- Красиво, но наша игра красивее, правда, милый?
- Она прекрасна, - ответил я.
Пока мы вернулись назад солнце уже село. Стало прохладней, даже холодно, если появлялись порывы ветра. Я надел на Эли свою куртку, которую захватил с собой, она была не продуваемой, с подкладкой из гусиных перьев. Получив благодарный взгляд, мы медленно шли к поляне.
Сев на постилку, Эли вдруг задала мне каверзный вопрос:
- Джон, а как у тебя было с твоими подругами?
- Дорогая, я не хочу будить в тебе зверя, ведь ты будешь ревновать.
- Буду, - честно кивнула она, - но любопытство потушит ревность. Я тебе обещаю.
- А что именно ты хотела спросить?
- Расскажи мне про любую, только от начала и до конца, не упуская подробностей, - попросила она, не смотря мне в глаза.
Я задумался. С одной стороны это было провокацией, ведь мой рассказ отразился бы ей женской болью. С другой стороны я понимал ее любопытство, ведь она была еще девушкой и просто не знала, как это происходит. – Ладно, - подумал я, - расскажу, но осторожно. Я вспомнил мою последнюю девушку. Я порвал с ней, наверное, за месяц, до приезда Эли.
Я начал рассказывать специально равнодушным голосом, начиная с нашего знакомства. Эли слушала почти с интересом, видимо ее больше интересовало, что было дальше. Когда мы прошли наши первые встречи и поцелуи, и дошли до того, как я остался у нее на ночь в гостях, Эли просто впилась в меня взглядом. Наверное, если бы сейчас рядом взорвалась бомба, она бы этого совсем не заметила. Ее рот даже немного приоткрылся, а уши стали как локаторы. Я видел, что она наблюдала даже за интонацией, делая для себя выводы, нравилось ли мне что-то в этот момент, или я просто поступал так по ходу событий. От нее не могло ничего укрыться, и как я ни старался, она понимала все так, как оно было, даже мои чувства и мысли в какой-то момент рассказа.
Я подумал, как же ей рассказать саму изюминку, которую она ждала с нетерпением, и решил ее немного сократить.
- Джон, - ты не мог бы поподробнее, - не выдержала она.
- Милая, есть моменты, о которых мне неудобно рассказывать детали, - шепнул я, - надеюсь, ты меня поймешь и простишь.
Наконец я прошел кое-как самые пикантные моменты, и вышел уже на чистую воду. Но оказалось, Эли это тоже интересовало, хотя не так остро. Я рассказывал, как мы проводили время, и как спали. Последнее уже было без подробностей. Потом, как я постепенно начал остывать к ней, и встречи стали реже, а потом – как они закончились вообще, в один день.
- Тебе надоела она, или спать вместе? – сразу спросила Эли.
Я задумался, как это ей объяснить, доступно тому уровню подготовки, какую она имела в этих вопросах.
- Понимаешь милая, кровать напрямую отражает и чувства к человеку. Наверное, даже наоборот. Кровать это не главное, это приятное и естественное, но если ты уже не любишь человека, то и кровать уже так не притягивает. Это все очень взаимосвязано. Да, есть мужчины, которым нужна только кровать, неважно с кем. Есть и другие, которым кровать даже не нужна. Я отношу себя к золотой середине. Я знакомлюсь с девушкой, и в тот момент абсолютно не думаю о кровати. Мне нравится она, я люблю проводить с ней время, и так далее, а кровать, как-то сама по себе появляется позже, как заключительный этап. Тем более, обоюдно желаемый.
Эли надолго замолчала, что-то думая.
- Такое же может произойти и со мной? – она опять впилась в меня взглядом. – В один день я тебе разонравлюсь, и ты меня бросишь, с кроватью или без?
- Такое может произойти и, наоборот, с тобой. – Но я не верю, что оно может произойти именно с нами.
- Милый, посмотри мне в глаза, - вдруг просто потребовала она. – Она что-то долго в них читала, неверное там был не рассказ, а целая повесть. Наконец она облегченно вздохнула, и я понял, что она мне поверила.
- Давай закончим эту тему, - предложил я.
- Последний вопрос можно? – спросила она и сразу его задала. – А почему у нас до сих пор не дошло до кровати?
- Просто прошло мало времени, милая. Это нельзя планировать или рассчитать. Оно приходит само, иногда даже когда ты об этом и не думаешь.
- Можно, - вдруг заявила Эли, - можно опередить время.
Я промолчал. Что она знала из этого? Пусть пока думает, что хочет, пока у нее не появится хоть первый, но опыт. Я только желал ей, чтобы он был прекрасен для нее. И завидовал.
Наступила темнота. Мы хорошо укрылись, и после танцев дремали. Потом наступил и сон, но если кто-нибудь вдруг просыпался, он первым делом приглашал на танец, а потом продолжал спать.
Мы проснулись утром, крепко обнявшись, от моего покашливания. Немного першило в горле, наверное, чуть-чуть простыл.
- Милый, ты не простудился? – спросила Эли.
- К обеду пройдет. Главное, что ты в порядке.
Мы собрали вещи и станцевали в последний раз. Я выехал на шоссе и уже так не гнал. Наконец мы уже проезжали наш лес, потом второй, и Эли пересела назад. В отель мы прибыли бодрые, только у меня почему-то слезились глаза.
- Пообедаем вместе? Я тебя жду. – Не дождавшись ответа, сказала она и скрылась за дверью.
Глава 21. Воспаление.
Я спустился и лег. Чувствовал я себя неважно. Першение в горле перешло в кашель, глаза слезились и покраснели, а дышать стало тяжелей.
- Неужели заболел? – подумал я. Симптомы уже не были похожи на обычную простуду. – Этого мне только и не хватала. Лоб уже горел и сомнений не оставалось. Я еле нашел какой-то старый градусник в тумбочке. Температура было почти сорок. Наверное, я бы просто не смог подняться к Эли в этот момент. Подойдя к администратору, я объяснил, что очень плохо себя чувствую, и он сразу при мне вызвал врача. Врач с медсестрой приехали через час. Он долго меня слушал со всех сторон.
- Я вас должен огорчить, но у вас типично воспаление легких. – Наконец произнес она. – Что будем с вами делать? – спросил он.
- А что можно со мной делать, кроме того, как лечить? – удивился я.
- Ваше состояние плохое, но не опасное. При сегодняшних антибиотиках это вылечивается за несколько недель.
- Недель? – я даже приподнялся с постели.
- А что вы думали, я приеду, сделаю вам укол, и вы сразу побежите на улицу? – удивился он, с улыбкой. Дело в другом. Мы можем отвезти вас в госпиталь, а можем оставить тут. Вам нужны только антибиотики, компрессы и чай. В госпитале антибиотики вам будут колоть, а здесь, как вы захотите. Конечно, придется оставить медсестру. Но вы можете просто пить таблетки, без уколов, если бы их боитесь.
Уколов я не боялся, но мысль, уехать на несколько недель от Эли меня просто убила.
- Доктор, если можно здесь.
- Вот и отлично.
В комнату постучал и вошел директор. Доктор вкратце объяснил ему ситуацию, и что я выбрал.
- Конечно, здесь для отеля будет гораздо экономичней, только медсестре нужна будет комната.
Директор, наверное, также оценил мой выбор, как будто я экономил средства отелю, хотя для меня он пошел бы на все. – Пустая комната для медсестры есть рядом, следующая по коридору. А вот кем мне его заменить, это вопрос. Но я разберусь сам, к лечению это не относится.
У меня начали расплываться в глазах фигуры, и я прошептал это. Моментально, медсестра сделал мне жаропонижающий укол. Доктор даже не померил мне температуру, он просто приложил руку к моему лбу.
Наконец директор ушел. Доктор, оставив медсестре кучу рецептов, уехал тоже. Мы остались с медсестрой наедине. Последнее, что я заметил, что она была примерно моего возраста и очень мила и симпатична. Потом я просто выключился.
Не знаю, через сколько я очнулся. Медсестра меняла марлевые мокрые кусочки ткани на моем лбу и сидела совсем рядом со мной на кровати. Мне показалось, что дверь приоткрылась, и я почувствовал запах Эли. Я лежал головой от двери и не мог ее видеть. Медсестра встала и видимо подошла к ней. Они о чем-то долго шептались, дверь закрылась, и медсестра вернулась на свое место.
- Меня зовут Джон, - еле прошептал я, стараясь хоть немного улыбнуться.
- Сью, - сказала она, улыбнувшись, и погладила меня по голове.
Я опять упал в пропасть, только на этот раз меня бил озноб. Очнулся я уже вечером, на мне было три одеяла, а рядом сидела Сью.
- Сью, - прошептал я, - ты будешь со мной вечно?
Она рассмеялась молодой красивой улыбкой. – На вечность не обещаю, Джон, но на двадцать четыре часа можешь рассчитывать. Иногда я буду уходить спать, но только убедившись, что ты заснул и надолго. Кстати, тебе сделали кнопку, и ты пожалеешь разбудить меня в любое время дня и ночи.
- Ты очень любезна, - прошептал я. – А сколько обычно это длиться?
- От двух недель до месяца, смотря, как идут дела.
- Сью, я чувствую какой-то аромат. Ты так славно пахнешь?
Она рассмеялась. – С тобой не соскучишься, Джон, просто поверни голову и посмотри на тумбочку.
В небольшой скромной вазе стоял свежий лесной букет. Я не сомневался, кто его мог сюда поставить, и какая-то грусть появилась на моем лице.
Сью заметила. – Не волнуйся, все будет хорошо и скоро тебя выпишут.
Появился администратор и спросил о моем самочувствии.
- Джон, выздоравливай скорей. Твоя клиентка и сестра довела твоих коллег до пота. Нет, она не обращается с ними как в прошлый раз, но каждые полчаса они носятся по городу в поисках какой-то редкой минеральной воды, каких-то специальных лесных цветов, и всего, что можно достать не в отеле, а только в городе. Только за сегодняшний день они оба, наверное, сбросили по килограмму, и ждут, не дождутся, когда, наконец, она ляжет спать.
- Я хотел бы посмотреть на них к моменту, когда я выздоровею, - наконец улыбнулся я. – Я хорошо знаю, как Элеонору, так и Мисс Икс. Передай им мое соболезнование. - И я опять впал в какой-то бредовый сон.
Прошла неделя. Я уже вышел из забытья и часто разговаривал со Сью. Наконец, в один день в дверь постучали, и та выскользнула из комнаты, зато на ее место села моя бесподобная принцесса.
- Джон, милый, что я наделала?! – с ужасом в голосе сказала она.
- Надеюсь, ты никого не убила из персонала? – нежно пошутил я.
- Я не воспринимаю сейчас никакие шутки. Это я во всем виновата. Ты предлагал мне уехать раньше, но ты остался на ночь только из-за меня. – У нее даже показались слезы.
- Милая, никто не виноват, - успокаивал ее я. – Просто стечение обстоятельств.
- Из-за которого нас обоих посадили в тюрьму, да еще по разным камерам? Я просто собрала все свои силы, чтобы скоротать нашу разлуку, ведь я могу появляться у тебя не более одного раза в день, и то, только как сестра.
- А что ты делаешь в свободное время? - спросил я.
- Сплю или просто лежу в кровати. И гоняю других портье как могу.
- Но они же не виноваты?
- А на ком мы еще выместить зло за эту разлуку?
Она потянулась и погладила меня по голове, а я, в ответ, поцеловал ее руку, с единственным кольцом на одном пальце.
- А как же твои вечера? – вдруг вспомнил я.
- Один я пропустила, сославшись на самочувствие. Пришлось даже вызвать официально врача. Но завтра я не могу отказать. Меня уже прямо берет дрожь, как только я вспоминаю, что тебя не будет рядом.
- Спасибо за цветы, Эли, - тепло, и с оттенком глубокой благодарности, сказал я.
- Не за что, они те же, но совсем другие, я их не нарвала собственными руками, как это всегда делаешь ты. Я просто хотела, чтобы ты иногда вспоминал обо мне, проводя дни с молодой и красивой медсестрой. Надеюсь не ночи?
- Ты всегда будешь тигрицей, Эли. Красивой нежной, но тигрицей. И ты совсем не разбираешься в мужчинах, потому, что ты их сразу выбрасываешь после первого комплимента.
- Они меня никогда не интересовали, кроме одного.
- Мэра? – спросил я.
Появились молнии. – Да, сегодня я остаюсь у него ночевать, спасибо за инструкцию по поведению. И вообще, я тебя могу сейчас просто загрызть.
По ее тону я поверил в ее способности, и по молниям тоже.
- Ладно, милый, как сестре мое время закончилось. Хорошо, что у тебя появилась сестра, иначе бы я вообще бы не смела, ни разу к тебе зайти. Но мои ежедневные посещения продолжатся. Постарайся выздороветь побыстрее.
- Дорогая, я стараюсь, как могу, и медсестра мне помогает во всем. – Меня просто взяла горечь за то, что вот сейчас она уйдет.
- Я расскажу тебе потом про нас с мэром, после сегодняшнего вечера, - без всякого удовольствия сказала он, и вышла.
Я пожалел, что стал инициатором такого сухого расставания. Положив голову на подушку, я постарался заснуть. Но не тут-то было. Ее танец с мэром мешал мне даже задремать. Появилась Сью, и села рядом.
Завтра Эли опять сидела у меня. Разговоров о мэре и медсестре не заводил уже никто.
- Я очень вчера устала, милый. Мне тебя не хватало весь вечер, и я не могла попросить никого, чтобы он меня завез в лес после окончания. Сколько тебе здесь осталось?
- Надеюсь, что на следующей неделе меня выпишут. Я себя уже неплохо чувствую, только в груди еще хрипит.
- Выдержать еще целую неделю! – сказала она, и задумалась. – И это все наделала я сама!
- Милая, прекрати. Лучшей дай мне погладить тебя. Она опустила головы, а я запустил руки в ее пышные волосы, и ощутил рядом бесподобно знакомый запах.
Так продолжалась вся неделя. Меня уже посещали все: директор, администратор, менеджер и даже мои коллеги. В их лице была явная надежда на мое скорое выздоровление. Конечно, Эли посещала меня каждый день. В конце недели я с нетерпением ожидал появления самого врача. Он изредка появлялся и просто так, прослушивая меня через свою трубочку. Какую бы сказку я ему не рассказывал, о том, что я вообще чувствую себя на высоте, он улыбался, и молча, уходил.
Наконец он пришел. Как всегда он выслушал меня, даже постукивал двумя пальцами по груди и спине. Я ждал резюме.
- Еще одна неделя, Джон, и я вас выпишу, обещаю. Но вам придется сделать снимок.
Я безнадежно вздохнул. – А можно я сделаю снимок сейчас, или завтра?
- Вы сделаете его в следующую субботу в моем присутствии, я сам отвезу вас, и лично посмотрю снимок. – Его голос не допускал никаких возражений.
Вскоре спустилась Эли, и я грустно огласил приговор доктора. Она задумалась.
- Но это уже, наконец, точно, что тебя выпишут?
- Я думаю, что он мог бы выписать меня и сейчас, но дал мне неделю для перестраховки.
- Но медсестру от тебя так и не забрали, - как бы, между прочим, констатировала она факт.
- Я не руковожу кадрами. – Я беспомощно развел руками.
- Джон, я отлежала себе уже все бока и другие места, в кровати. Тебе придется мне делать потом массаж, - это она сказала уже хитрым тоном.
- Милая, я постараюсь сделать для тебя все, что в моих силах, - выкрутился я.
Так прошли дни, и до субботы оставалось два дня.
Эли спустилась, и как только закрыла дверь, сразу расплакалась, сев рядом на кровать.
- Милая, не пугай меня, что случилось? – с тревогой спросил я.
- Завтра я должна улететь, - слезы катились не переставая. – Меня вызывают в мой центральный офис, ничего серьезного, просто подписать скопившиеся документы, и я даже не узнаю, выписали тебя или нет. И потеряю еще целую неделю, ведь я не смогу тебя взять с собой, тем более, после воспаления легких.
Я тоже загрустил. Наконец я сказал:
- Дорогая, мы выдержали три недели. Придется выдержать и последнюю.
- Да, милый, - успокоившись, грустно сказала она.
Завтра она улетела, а послезавтра меня выписали. Теперь уже я не находил себе места. Делать было абсолютно нечего, и я вспомнил про остров. Но вдруг, в понедельник, появилась, Эли собственной персоной и первым делом вызвала меня к себе в номер.
Она бросилась ко мне и крепко меня обняла.
- Я улетаю через десять минут, - сказала она, как бы чего-то от меня ожидая. Я передумал все, и, наконец, понял, слава богу. Сегодня был ровно месяц, как мы встретили друг друга.
- Ты что-то забыла в номере? – просто спросил я.
- Да, угадай что. – Мой ответ для нее был очень важен, я это заметил по ее глазам.
- Меня, милая, чтобы я поздравил тебя с нашим юбилеем. – Ее глаза вспыхнули как вулкан, а я обхватил, приподнял и закружил ее по комнате. Сделать такой перелет, всего на десять минут, чтобы услышать от меня поздравление… – такое не укладывалось у меня в голове.
- Я тебя очень люблю и безмерно по тебе скучаю, - сказала она, и вдруг впилась в меня губами. Это было нарушением наших правил, но сегодня оно выглядело просто исключением. Я сделал то же самое, мы станцевали вальс *Милого уголка* и она, счастливая убежала, на ходу доставая помаду. В лифте было зеркало. Я спустился к себе немного ошеломленный.
Глава 22. В поисках.
С завтрашнего дня я занялся поисками острова. На это у меня уходили дни, ведь туристических агентств в городе было хоть отбавляй. У меня было ровно четыре дня до прилета Эли.
Чем больше агентств я обходил, тем больше райских уголков на Земле я находил. Но мне нужна было узко специфическая путевка, вернее место назначения, но такового я просто не находил. Мне повезло только в последний свободный день. В самой обыкновенной туристической фирме, после того как услышали, что именно я ищу, мне предложили, как показалось мне, то, что надо.
На одном из Полинезийском островов, где были курорты с Мировой известностью, открывали для туристов какой-то новый небольшой островок. Обслуживание, как мне пообещали, было уже налажено идеально, но пока на острове было всего два бунгало, хотя в проекте, их количество должно было возрасти до двадцати. Конечно, желающих на одиночество пока было немного, да и вообще эту поездку они перестали кому-то предлагать.
Самолет должен был доставить туристов до столицы Новой Зеландии, оттуда машиной до какого-то места, или причала, а потом на моторной лодке уже до самого острова. Уже сам путь обрубал каких-либо репортеров. А тем более, появление одного из них на острове, не могло быть незамеченным. То, что было и надо. Я подумал. Из всех, это был самый идеальный вариант. Две недели наедине, в полинезийском раю, и на острове. Тем более было только два бунгало, которые Эли забрала бы оба, чтобы остаться в полном одиночестве.
Путевки стоили сумасшедшие деньги. Но не для Эли. Они были на две недели, и начинались меньше чем через два месяца. Я не сомневался, что Эли убьется, но выкрутит из своих планов эти пятнадцать дней. В конце концов, срок был приемлем для любой командировки или деловой поездки. Все складывалось как нельзя лучше. Я продолжил, заявив, что хотелось бы прибыть туда на своем самолете, чем я поставил в тупик директора агентства. Я понимал, что никак не тянул по виду на собственника просто хорошей машины, не говоря уже о самолете. Его отношение ко мне резко изменилось, и он завел меня к себе в кабинет.
- Нет проблем, - улыбнулся он, - мистер ….
- Джон, - сказал я. – Мы хотели бы с сестрой отдохнуть в полной тишине вдали от публики. – Конечно, мы могли бы доставить туда и свой Лимузин, но тогда мне пришлось бы сесть за руль, а я хочу отдохнуть.
Глаза директора просто выкатились из орбит, и он еле их поймал и вернул на место. Он поднял трубку и попросил кого-то просчитать стоимость путевки без стоимости перелета, которая была самая весомая. Оказалось, что путевка нам обходилась уже почти в полцены. Все было улажено.
- На кого оформлять? – спросил он.
- Джон Ховард Эмерсон и его сестра, всего два человека. И еще, я попрошу вас, не распространяйтесь об этой поездке, иначе отпуск нам будет сорван какими-нибудь репортерами. А я обещаю следующие путевки покупать только у вас. Мы много путешествуем с сестрой.
- Конечно, - он даже подался вперед, - я сам выпишу путевки. Ни один человек в агентстве не услышит и не увидит вашу фамилию. И огромное спасибо за доверия. Наше агентство и я лично ждем вас в любой момент.
Я оставил задаток, причем большой, и вышел. Я был рад. Не знаю, как будет там, на месте, но я знал, что Эли обязательно станцует для меня или со мной вальс из-за найденного обещанного острова.
Я вернулся в отель и занимался только тем, каким образом убить время до завтрашнего дня. Эли улетела без машины, значит, завтра в полдень мне надо было ее встречать в аэропорту. Машину я приготовил сегодня, она блестела так, как будто выехала прямо из магазина.
Наконец пришел завтрашний день. Я чувствовал себя прекрасно. От воспаления легких не осталось и следа. Я быстренько съездил в лес и нарвал букет цветов. Вернувшись, я поставил их в ее любимую вазу. Настроение было радостное, и я, дождавшись десяти часов, поехал в аэропорт. Там я простоял еще час в секторе встречающих, пока не показалась моя красавица. Она была уже в другом платье, но любое удивительно шло ей. Она была одна, ведь она прилетела на своем личном самолете. Как только дверь открылась, мы обнялись. На большее нам не хватало прав, ведь эти репортеры появлялись везде и, конечно, без уведомления. Мы встретились как брат и сестра, и я повел ее к машине.
- Джон, только не в отель, хотя бы в самый близкий лес. – Попросила она.
- Я бы не советовал, - сказал я, - несколько вспышек от фотокамер я заметил.
- Тогда прямо в отель, я буду ждать тебе в своем номере с обедом на двоих через пять минут.
- Я даже не успею дойти до кухни, милая, - улыбнулся я. – Ты что, опять куда-нибудь улетаешь?
- Сейчас меня даже полиция никуда не сможет от тебя забрать. – Твердо сказала она.
Мы поехали, и я не отрывал взгляда от зеркала. Глаза Эли метались между им же, и моим профилем.
- Джон, ты знаешь, что ты стал еще красивее? – спросила она.
- Стараюсь не отставать от сестры, - улыбнулся я в ответ.
В отеле нас уже ждали репортеры, ведь Эли, оказывается, пропустила два вечера, и это была очередная загадка.
Я довел ее до двери, и ее взгляд был неумолим: если не через пять, то через шесть минут она меня ждала. Я спустился вниз, приготовил поднос с обедом и поднялся к ней.
Она чуть не выбила у меня поднос из рук, но дала мне все-таки поставить его на стол и обвила меня всем телом. Во мне тоже вспыхнул пожар. Я прижимал ее к себе сильнее и сильнее, пока она уже не порозовела.
- Джон, я хочу вспомнить и пережить все сначала. Сидение на стульях оставим на потом. - Так, объятие состоялось, но только в зале, пошли в спальню. Я внутренне улыбался и шел следом. Она повалила меня на свою кровать, не дав снять даже туфли. Вскочив, она задернула шторы, и включила ночник. Потом она легла рядом, и мы опять крепко обнялись.
- Джон, разреши, - шепнула она таким просящим голосом. – Хоть редко, но должны же быть исключения, милый.
Я все понял и впился в ее губы, а она в мои. На этот раз, после разлуки, мы поставили рекорд. Танец наших губ длился больше часа.
- Дорогая, все остыло, - напомнил я про обед.
- Главное для меня это то, что я удостоверилась, что не остыл ты.
Мы с аппетитом съели все, что было. Потом я унес посуду и вернулся.
- Боже, - вздохнула Эли, - как с тобой прекрасно! Как я выдержала целый месяц?
- Потому что мысленно я всегда был с тобой. Свое тело я на месяц сдал в химчистку.
- Вообще-то, я должна была вернуться завтра вечером или ночью, так сложились обстоятельства, но я не могла пропустить завтрашний вечер культуры, ведь я и так пропустила уже два.
- Опять вечер? Завтра?
- Да милый, но уже совсем другой. С тобой и с нашим танцем, который обязательно потребует публика.
- А почему ты так уверена?
- Людям нравится красота. Они устали от политики и официальностей. Поэтому мы с тобой любимчики публики. Тем более вечер будет не такой официальный как первые. Насколько я помню, остался лишь один, официальны вечер, где будут только политики, и приедут люди из правительства. На нем я закончу свое появление и исчезну вместе с тобой.
- Ладно, милая, у тебя все просчитано, как всегда. Тогда скажи мне, какой сюрприз я тебе подготовил? – Улыбнулся я, - тут я тебя проверю. – Только мне надо твое согласие.
- Неужели остров, милый? – он расцвела как майский цвет.
- Эли, с тобой даже неинтересно, - обиженным тоном сказал я. – Не успею я подумать, как ты уже все знаешь.
- Куда, Когда!?
Я ей все рассказал. Эли повисла на мне.
- Ну, держись, сказала она, прищурившись, - завтра на балу ты получишь мой ответ.
- Не пугай меня, дорогая, - попросил я, - я тебя уже знаю. Кстати, уже вечер. Продолжим или хочешь куда-нибудь ехать?
- После того что ты мне сказал, не хочу никуда кроме острова. И *Милого уголка*, чтобы заполнить оставшееся время. Продолжим. И надеюсь, ты же меня сегодня уложишь спать, правда?
- Конечно. Только на всякий случай я сниму заранее хотя бы туфли.
- Как я рада, милый! Ты просто не представляешь! Я говорила, тебя надо только заинтриговать и ты вмиг все найдешь.
- Не знаю, четыре полных дня это миг или нет?
- Конечно миг. Те же две недели пролетят для нас тоже мигом. Вот увидишь, - опять хитро сказала она. – Хотя это будет зависеть только от твоего ответа.
- Интриганка! – рассмеялся я. – Что же ты такое надумала? Если бы придумал я, ты уже бы знала. Как тебе удается читать мои мысли, по глазам?
- По сердцу, милый, только по сердцу, - улыбнулась она, - но и глаза тоже помогают.
Мы еще поговорили и посмеялись, пока не стало поздно. Эли пошла принимать душ, потом проскользнула в свою спальню и позвала меня.
- Милый, сними на всякий случай обувь. Это же нетрудно.
Я посмотрел на нее и заметил искорку в ее глазах. Я насторожился, но снял туфли, подошел и сел к ней на кровать. Почему-то она убрала из-под меня одеяло, дав мне сесть на саму перину.
- Выключай свет, обними меня и погладь, - как то очень медленно и нежно сказала она.
Я так и сделал. Я опять попал в мир грез, приятных запахов и сладких объятий. На этот раз обнимала меня и она, и поза вполоборота мне создавало неудобство. Все-таки она меня перевернула, и я лег рядом, как тогда, проснувшись у нее в кровати. Я продолжал ее гладить, но она не усыпала. Вдруг, она накинула свое одеяло и на меня, и прижалась. То, что я почувствовал даже через костюм, обожгло меня как огнем. Я подумал, как правильно мне сделать.
- Милая, - во-первых, мы нарушаем правила, а во-вторых, мне так жарко в костюме под одеялом, что я просто сейчас вспотею.
- Тогда сними костюм, - ласково посоветовала она мне. – Когда мы будем на острове, мы будем обниматься в купальниках, разве не так?
- Так. – С горечью ответил я, потому что моим единственным желанием сейчас было действительно снять костюм и прижаться к ней. – Но это должно быть на острове, а не на месте моей работы.
- Жаль, - грустно сказала она. – Тогда полежи так со мной хоть пять минут, я просто откину одеяло с нас обоих.
Я поражался не ей, а себе. Откуда у меня брались такие силы, чтобы в такой ситуации остановить желания обоих, может даже больше мое. Эли прижималась ко мне всем телом, и я уже чувствовал через пиджак две бусинки, которые упирались мне в грудь.
- Эли, я не могу так, - вскочил я с кровати, - я же не лед, а тоже человек, и притом мужчина. – Я вышел в зал, выключил свет и тихонько закрыл за собой дверь.
Лежа у себя на кровати, я почему-то на нее злился. – Зачем так дразнить?! – не укладывалось у меня в голове. – Или действительно она принимает меня за полено? Зачем спешить, ведь все это все-равно придет, рано или поздно? – В этом я уже просто не сомневался. Все мои устои уже давно рухнули от землетрясения, которое устроила Эли. Уже на второй раз нашего появления, на *Милой поляне*. Для чего все это делать? – продолжал я злиться, и так и уснул.
Глава 23. Бал Культуры.
Наутро я встал не с той ноги. Наверное, внутри я так и не перестал злиться на Эли. Я даже не понравился себе в зеркале. Выйдя вниз, я уселся в том же кресле и взял первую газету сверху. *Сегодня на балу зала Культуры соберутся сразу две звезды танцев*. - Ага, - подумал я, - вот тут я и сорву злость, как на прессе, так и на Эли. Надо придумать, что у меня болит, чтобы не пойти. Пока я думал, раздался вызов Эли. – Как мне войти? – думал я. – Может как портье?
Я постучал.
- Войдите, - услышал я спокойный голос Эли.
Я вошел, закрыл дверь и сделал шаг назад.
- Доброе утро. Что вам угодно Мисс? – вежливо наклоняясь, спросил я.
- Будьте так любезны, Джон, принесите мне завтрак, если это вас не затруднит. – Спокойно попросила она.
- Конечно, Мисс, я постараюсь это сделать как можно быстрее. – Я сделал шаг вперед, чтобы открыть дверь, и немного хромая пошел к выходу.
- Что у вас с ногой, Джон? Вы не хромаете, случайно? – спросила она, когда я уже почти вышел.
- Извините, Мисс. Мозоль, я даже не мог уснуть сегодня. Но, не обращайте на это внимание, завтра он уже пройдет.
- Только завтра? – вдруг рассмеялась она.
Я вышел. Мою роль Эли раскусила, только увидев меня. Тем более артистом я сегодня был никудышным. Я вернулся с завтраком на одну персону, и, прихрамывая, поставил поднос ей на стол.
- Мы не могли бы на минуту присесть, Джон? Вернее сесть.
- С удовольствием, Мисс. – Я сел на стул.
- Джон, я тебе испорчу твой спектакль сразу, - вдруг сказала она, и, подойдя ко мне, опустилась передо мной на колени, не побоявшись запачкать даже, как всегда, свое новое и красивое платье. К тому же, она склонила передо мной голову.
Вот так, одним жестом или движением, она послала меня в нокаут, с моими дешевыми спектаклями. Я не знал, что мне делать. Вдруг Эли подняла голову, и я увидел небольшие слезинки в ее глазах.
- Джон, милый, послушай и постарайся меня понять. И не перебивать. – Она вздохнула. – Я никогда не хотела тебя обидеть, даже в те моменты, когда я злилась на тебя. То, что случилось вчера, не было каким-либо спектаклем, или подготовленной сценой. Ты уже прошел через какой-то опыт и знаешь, как себя вести в таких ситуациях. Я же, ничего абсолютно не знаю. Я чистый белый лист в таких сугубо личных моментах. Но меня все время что-то толкает вперед, оно исходит изнутри, и я не знаю, как себя вести. Моим единственным помощником или гидом остается мое сердце. Все, что я делаю в такие моменты, поступает от него, а со всех других сторон сыпется просто какое-то непонятное мне, неизведанное желание. Я знаю, что делаю ошибки, и я благодарна тебе за помощь в их предупреждение. Я обещаю, что впредь, чем что-то делать по велению сердца, я буду включать свой мозг, или просить твоей помощи. – Она положила голову мне на колени.
Я был шокирован. Ведь она, как всегда была права. Это я забыл начисто, что она – белый лист, что я опытней, и наоборот, должен брать ситуацию в свои руки, а не злиться на нее за то, что она просто ничего не понимает, и делает то, что ее толкает изнутри, включая ее сердце. Мне стало стыдно и одновременно ее жалко. Ее поза не могла быть сыграна. Известная Мисс Икс плача просит прощение, стоя на коленях перед своим портье. Это было глупо. Все было глупо, а больше всего моя вчерашняя злость. Я не знал, что мне сделать сейчас, чтобы искупить уже мою вину. Надо было придумать что-то из ряда вон выходящее. Но что? У меня оставалась только одна мысль, довести до конца то, на чем я разозлился и ушел. Я должен был показать ей, что я был не прав, а ее сердце вело себя абсолютно правильно и естественно.
Я закрыл дверь на ключ, поднял Эли с колен и взял ее на руки. Я нес ее в спальню, где поставил для того, чтобы плотно закрыть шторы. Потом я хладнокровно стал расстегивать маленькие пуговки на ее платье, пока оно не упало на пол, а за ним мой пиджак. Я не смотрел на Эли и даже не мог себе представить, как она на все это реагирует. Для меня было главным довести действие до конца. Эли стояла в простой тонкой рубашке с шикарной отделкой, и не поднимала головы.
Я снял туфли, брюки и рубашку, оставшись в майке и плавках. Расстелив кровать, мы упали на перину. Я сразу укрыл нас обоих одеялом и прижался к ней, крепко ее обняв. Я почувствовал, что она немного дрожит, но обнимает меня, и тоже прижимается. Моя рука просто заскользила по ее телу, натыкаясь на горы, впадины, и исследуя весь рельеф местности, не пересекая экватора, то есть ее чудесной талии. Эли закрыла глаза, приоткрыла рот и тихонечко застонала. Нет, я не посмел пустить мою руку под рубашку, но она была такая тонкая, что вроде ее и не было. Эли гладила мою спину, и ее ноготки иногда впивались в меня, но аккуратно. В один момент ее пробила настоящая сильная дрожь. Все ее тело сжалось, задрожало, а потом, постепенно начало расслабляться. Я понял, что случилось, и медленно прекращал ее гладить, пока она не расслабилась полностью и не уснула. Я вздохнул с облегчением: даже в такой ситуации я выдержал. Мне помогло то, что это была Эли, и я мысленно ее благодарил.
Я тихонечко встал, оделся, вышел и закрыл за собой дверь. Мне было необходимо расслабиться самому, как после какого-то очень важного боя, который закончился ничьей. Я был благодарен именно ничьей, а потом и Эли, и себе. Я лег на кровать и постепенно уснул.
Уже за полдень, меня разбудил вызов Эли. - С каким лицом мне к ней идти? – подумал я. Но мне не захотелось никаких масок. Я поднялся, каким был.
- Милый, я попросила тебя подняться только на два слова: извини и спасибо. – Она опустила глаза.
- За что, милая? - спросил я.
- Спасибо за то, что впервые я почувствовала какое-то новое, неизведанное и неповторимое чувство, я не могу его описать, как и не могу его забыть ни на минуту. А извини, за то, что это было при тебе, и ты все видел. – Голову она не поднимала. Это сделал я, и смотрел ей в глаза.
- Милая, я только немного помог тебе, чтобы ты его почувствовала, ведь ты хотела этого и искала его, это чувство. Ты абсолютно не должна ни извиняться, ни благодарить меня. Просто давай обнимемся.
Мы крепко обнялись и долго стояли молча.
- Дорогая, тебе надо отключиться. Для того чтобы настроиться на сегодняшний вечер. Я покидаю тебя до шести, но это не значит, что я о тебе забыл.
Я открыл дверь и вышел.
- Джон! – вдруг услышал я уже из-за двери, - мы забыли про платье!
- Да. Сегодня мы могли забыть, даже как нас зовут, - согласился я. – Тогда я тебя жду внизу.
Мы съездили за платьем. Эли была какая-то заторможенная и выбрала почти первое предложенное, но красивое нежно розового цвета платье.
- Аметисты, - сразу сказал я себе.
Вернув ее обратно, я просто лег и заснул. Я не хотел думать ни о чем. Каждый день с Эли, это было что-то невероятное. И я учился отключаться, чтобы не испортить себе психику окончательно.
Встал я после пяти, как раз надо было готовиться к выезду. У меня был хороший костюм, слишком хороший для портье, но, конечно, не идущий в сравнение, с костюмами высших лиц, которые всегда присутствуют на таких мероприятиях. Я мог позволить купить себе такой же, но до приезда Эли. Сейчас газеты сразу же подхватили бы, что сестра начала одевать брата, и что будет дальше.
В шесть я уже ждал Эли, как и все внизу. Ее появление в крупных изумительных аметистах и в платье такого же цвета превратило холл в розовый искристый замок. Свет от люстры рассыпался розовыми иглами и отражался на всем и на всех. Посадив ее в машину, мы тронулись. Эли молчала, но я видел, как она исподлобья бросает на меня взгляды. Видимо она еще не пришла в себя после ночи и необычного утра.
- Джон, не забудь, я должна тебя видеть, а сегодня – особенно. – Ласково попросила она.
- Милая, я всегда с тобой, даже если ты меня и не видишь. Но не волнуйся, это всего лишь твой очередной выход.
- Не совсем, - потупила она глаза.
Вечер проходил в том же огромном зале, что и последний раз, когда я присутствовал. Здесь опять же была публика всех общественных уровней, а значит, танцевать мне придется, хочу ли я этого или нет. Сценарий не изменился, я, в конце концов, опять пробился в самый дальний угол, и даже чуть-чуть пригнулся. – Интересно, - подумал я, - сегодня опять будет ее выбор, или просто очередь?
Прошла официальная часть знакомств и представлений, пчелиный мужской рой немного рассосался вдоль длинного стола с деликатесами, и вот заиграл оркестр. Нет, Эли решила повторить сценарий своего выбора, и, конечно, первый танец, был с мэром. Наше кровное родство с Эли очистило его от нападок прессы, и я надеялся, что он перестал злиться на нее. До меня он не мог снизойти, чтобы даже на меня разозлиться. В один момент я приподнялся и Эли меня вычислила. Теперь я мог быть спокоен и надеяться, что сюда никто не проберется. Публики действительно было больше, чем в прошлый раз. Второй танец она станцевала со второй величиной города, пригласив его сама, чтобы все поняли, что очереди не будет. Началась обычная мужская давка, чтобы попасть в первый ряд от сцены. Я увидел издалека, как та же Кэт пытается ко мне пробиться, но это было очень трудно: толпа была так уплотнена, что надо было иметь хорошие мужские плечи, что бы пройти через эти баррикады. Как раз кончился танец. Кэт оставалось метра два до меня, как зал начал расступаться, освобождая дорогу принцессе и именно в мой бедный угол. Кэт и Эли подошли ко мне одновременно.
- Вы позволите? – с улыбкой спросила Эли, обращаясь к Кэт, и одновременно протягивая мне руку.
Кэт покраснела и опустила глаза. Зато Эли, с видом победительницы, вывела меня в самый центр. Со всех сторон засверкали фотовспышки. Все, кто был на том вечере, нажали вперед, и круг танцев сузился. Грянула музыка, и мы закружились с моей красавицей глаза в глаза. Никто не посмел вступить в наш круг. Я заметил, что мэр пригласил какую-то девушку, но та упиралась, как могла, делая вид, что не может протиснуться. Я понял, что он задумал прервать наше одиночество, иначе так было бы до конца. На этот раз ему это не удалось, но я не сомневался, что следующая его попытка удастся, если Эли меня пригласит хоть еще раз.
- Милая, мэр хочет прервать наше соло, - шепнул я.
- Пусть попробует, - улыбалась Эли. – Сегодня – наш бал.
Не знаю, что она имела в виду, но послышались аплодисменты, когда танец кончился. Эли выбрала следующего по значимости мужчину и закружилась с ним. С ними пошли танцевать все. Я попробовал вернуться назад, но или толпа действительно была такой плотной, или люди стоящие за мной, специально не давали мне уйти с первого ряда. Танец заканчивался, а я услышал какие-то выкрики из самой большой части толпы. Деловые и значимые мужчины города образовали свою маленькую толпу, но выкрики слышались из основной группы, не от них. Музыка затихла. Минута давалась Эли, чтобы отдышаться, но вдруг крики слились воедино и толпа в один голос требовательно кричала: Джон! Джон! Джон! Эли сделала удивленное лицо и обвела всех взглядом, кого же выбрать. Толпа уже просто скандировала как на стадионе мое имя. Эли, сделав покорное лицо, направилась ко мне. Зал ободряюще зашумел. И заиграла музыка. Мы пошли кружить, и я взял Эли крепче за талию. Мэр в это время, видимо, договорившись с какой-то дамой, втиснулся вдруг в другую толпу. Дама вышла вперед, одной ногой она уже стояла на танцевальной площадке, но тут застрял мэр. Ему просто не давали пройти, он попал крепко и надолго, пока мы с Эли блестяще не закончили танец, и я не поцеловал протянутую мне руку. Отдышавшись, Эли, пошла к мэру, но толпа его не отдавала, и не расступалась перед ней. Ей пришлось выбрать другого, конечно, из мужских знаменитостей. Мэр, наконец, выбрался и вернулся к своей группировке, на нем была странная прическа, а на его пиджаке не хватало уже одной пуговицы. Бедному пришлось выйти из зала, чтобы поменять костюм и привести себя в порядок. За это время мы с Эли опять изумительно исполнили красивый танец.
- Я тебя люблю, милый, - прошептала она мне в глаза губами, даже не стесняясь.
- Я тебя люблю, моя красавица, - ответил я ей тем же, не отводя глаз.
Я заметил, что публика была не совсем тупая, она различала как улыбки, так и взгляды, настоящие ли они или нет. Наверное, со стороны мы смотрелись восхитительно! Оба порозовевшие, искренне смотревшие друг другу в глаза, что-то говорившие друг другу, не стесняясь, наверное, комплименты, и моя рука, плотно обхватывающая ее талию, и ее тело, прижимавшееся ко мне. Такого публика давно не видела и жаждала этого после всей той фальши, которая так утомляла на всех таких вечерах. Никто из главной части зала не хотел танцевать, все хотели видеть нас такими, какими мы были на самом деле. Я смотрел на свою принцессу и не верил, что сегодня утром я так крепко мог ее обнимать, и даже в ее кровати!
Нам оставались еще два часа танцев, когда публика заняла четкую позицию и управляла танцами. Она разрешала Эли один танец с кем-то из мужской части, но к его концу уже опять скандировала мое имя. Такого еще не было. Тем более, с каждым разом аплодисменты нам с Эли увеличивались, а другим их уже почти не было слышно, даже когда появился мэр, и Эли была вынуждена его пригласить. Я уже готовился, когда заметил, как одна из дам перешла в мужской лагерь и заняла первую позицию. Я увидел, что и моя партнерша это заметила. Мэр отпустил Эли, которая под скандирования зала медленно шла ко мне, и направился прямо к даме, пригласив ее на танец. Любым путем он пытался восстановить свой статус. Но сначала ему надо было занять свое место на танцевальной площадке, разбив наше соло, а потом забрать туда Эли и не отпускать.
Эли быстро схватила меня за руку и вывела на середину под всеобщее ликование, а толпа вдруг нажала, сузила площадку и оставила место, только нам двоим. Мы закружились, но мэру с его дамой просто негде было танцевать. Он стоял как дурак, держа даму за талию, и не знал, что делать. Но скоро музыка кончилась, а следующий танец он уже был, просто был обязан той даме, которую держал за талию. Публика ринулась обратно, вернув танцевальной площадке свой обычный размер. А Эли неожиданно вернула мне свою талию. Хоть площадка и была большая, но никто на нее почему-то не ступил, кружились только две пары.
- Мы его добили, милый, - улыбалась Эли, открыто шевеля губами, - он выставился на обозрение как тягловая лошадь против арабского скакуна.
- Эли, милая, как тебе удается всегда исполнять обещания? – я не переставал искренне улыбаться, заглядывая в ее глаза. - Ведь этот вечер теперь уже действительно стал только наш.
Она не успела ответить: кончилась музыка. Мэр провожал даму в ее лагерь и послышался свист. Повернувшись, он пошел к своим. Эли специально придержала меня, и мы медленно возвращались уже под неимоверное ликование публики. Да, мэр сам себе дал пинка. Больше в этот вечер ему уже не суждено было выбраться. Несмотря на это, Эли пригласила его еще раз, чтобы добить окончательно. Впервые за ее танец с мэром площадка была забита разными парами. Мэра вычеркнули из почетного списка жирными чернилами. Оставались последние пятнадцать минут. Круг опять сузился, давая место только одной паре, и мы с Эли выкладывались изо всех сил. Мы сияли, мы смеялись, шептали что-то друг другу и ни разу не отвели глаза. С каждым танцем мы прижимались сильнее и сильнее, а толпа просто сошла с ума от криков. Более того, она растянулась и замкнула кольцо. К первому ряду пробиться уже никто не мог, даже мэр. Танцы закончились, но не для нас. Кольцо не расходилось, а музыканты продолжали играть, даже после того, как мэр что-то сказал одному из них. Тот пожал плечами, показывая на сцену, мол, меня разорвут на клочки, если я только встану. Мэр был взбешен, это был не только моральный, но и политический удар по его карьере, ведь он представлял заголовки завтрашних газет. Публика явно дала ему пинок под зад и вообще к себе не подпускала.
Я не знаю, сколько мы еще танцевали, но не меньше часа. Вся мужская группировка давно разъехалась по домам, они поняли, что делать им здесь было нечего. Мэр уехал бы быстрее всех, если бы он не был мэром города. – Он сегодня напьется, - подумал я.
Наконец, публика соизволила нас отпустить под оглушительные аплодисменты. Все видели, что мы еле стояли на ногах, но я держал Эли за талию и мы оба раскланялись толпе. Не знаю, как я добрался до машины и сел, если мои ноги натурально дрожали от усталости. Зато это была наша с Эли, чистейшая победа! Я с нетерпением ждал ее. Как всегда, она вышла одна из последних и медленно спускалась по лестнице с мэром.
- Мисс, извините меня за сегодняшний вечер, - угрюмо сказал он, - не знаю, что случилось с толпой, то есть с большинством приглашенных, они как будто сорвались с цепи.
- Да, Мэр, я ожидала, что посвящу вам большинство танцев, но мне действительно этого не дали сделать.
- Но вы прекрасно выглядели и с вашим портье.
- Танцевать с братом это совсем другое, - грустно сказала она.
- Но ведь мы можем это восполнить?
- Я в этом уже не сомневаюсь.
Мэр поцеловал руку Эли и пошел по лестнице вверх, голова его была опущена. Я посадил Эли, отъехал километр и перебрался к ней.
- Милый, у меня еще никогда не было такого замечательного бала! Придется меня усыплять сегодня, - она вопросительно посмотрела на меня. Что я мог сказать?
- Эли, я действительно хочу уснуть с тобой сегодня в обнимку на твоей кровати. – Опустив глаза, сказал я. – Ты моя принцесса, а я твой слуга.
- Мой принц! – недовольно сказала она. – Без тебя мы бы ничего не сделали. Ты был изумителен и неповторим, милый, как я тебя люблю. – Вздохнула она.
Мы вернулись в отель очень поздно. Я поднялся к Эли, выждал, когда она примет душ и потом просто пошел за ней. Она ждала, какой же выбор я сделаю. Я тоже думал об этом. Наконец, я разделся, но лег на одеяло, а не под него. Все-равно наши объятия скрепили обоих, и закончились длинным, и запрещенным поцелуем. Наверное, мы так и уснули, касаясь друг друга губами.
Глава 24. Подготовка.
Утром я проснулся первым и почувствовал нежное дыхание Эли прямо рядом с моей головой. Было темно, и я, не включая свет, выбрался с кровати и оделся.
- Милый, не уходи, - услышал я сонный шепот Эли, но он был произнесен, наверное, во сне. Я прошел через зал и вышел, тихонько закрыв за собой дверь. Спустившись в номер, я умылся и привел себя в порядок. Сон прошел, внутри оставалось только какое-то ликование. Я позволил себе на минуту расслабиться и вспомнить вчерашний вечер. У меня по сердце растекался бальзам, а самое главное, нежное дыхание Эли я чувствовал до сих пор.
Выйдя вниз, я уселся в мое обычное кресло и взял газеты. Я не успел открыть ни одной, как из лифта показался директор отеля и я поднялся, чтобы его поприветствовать. Увидев меня, он расплылся и сам пошел в мою сторону.
- Доброе утро, Джон, - сказал он первым, - я люблю просыпаться в таком хорошем настроении.
- Доброе утро, Сэр, - почтительно сказал я.
- Я был вчера и все видел. – Он посмотрел на меня. – Лучшей пары, чем ваша, не может быть, вы так подходите вашей сестре.
- Спасибо, Сэр, это было всего лишь выполнение желания публики, - я опустил глаза.
- Публика знает, что хочет и ценит хороших исполнителей, - улыбнулся он. – Вы еще не читали газет? Он даже рассмеялся. – Политический рейтинг мэра упал с пятидесяти семи до двадцати одного процента. Это уже похоже на политический крах.
Я знал, что он тоже недолюбливал мэра и понял его хорошее настроение.
- И все это благодаря вам, Джон.
- Толпе и Мисс Икс. Я тут ни при чем.
- Если бы там не было вас, не было бы и такого политического скандала, - заметил он, - кстати, я даже остался вчера до самого конца ваших танцев, наблюдая за вами. Как мне не хватает вашей молодости и красоты, - он вздохнул. – Надеюсь, вы же повторите это, то есть то, что было вчера?
- Это вопрос не ко мне, а к Мисс Икс, - заметил я, - но насколько я ее знаю, она никогда не повторяет одно и то же.
- А ведь верно, - согласился он, - тогда впереди нас просто ждет отставка мэра, - он расцвел в улыбке. Постарайтесь составить ей хорошую компанию. Хотя вы и так это делаете.
Он пожал мне руку, что не могло не остаться незамеченным, для всех, кто находился в холле и пошел.
Я взял газеты и прочел их все. Наконец, нам дали имя, и закрепили его за нами, наверное, навсегда: *Пара Икс*. Фотографии мне понравились. В каждой газете была своя. Целые строки высоких оценок сопровождали каждую, даже в изданиях самого низкого пошиба. Конечно, в них же не обошлось без сплетен, но они были уже не назойливы и не так бросались в глаза. Первые три официальных издания как всегда были просто точны в своих оценках, зато следующие, аккуратно раскачивали под мэром его постамент. Третий, последний тип газет этот постамент давно разрушил и вылил больше сплетен на мэра, чем на нас. Они даже занялись предсказанием кандидата, который на будущей неделе займет его место, хотя до выборов нового мэра оставалось еще два года.
Сегодняшние выпуски мне понравились все. Особенно фотография мера без пуговицы и со странной прической, я даже невольно улыбнулся. Неожиданно, один из новеньких портье подошел и протянул мне чашечку кофе. – Боже, что делается? - подумал я. – Он меня не перепутал с директором? Я искренне поблагодарил его и продолжал наслаждаться. Я вспомнил вдруг, что каждый день приближает нас с моей милой принцессой к далекому острову, а эти вечера хорошо коротали время. – Неужели это будет, в самом деле? Посмотрев на часы, я подумал, что скоро пойду ее будить. Мне не терпелось, чтобы она прочитала те же газеты, и просто, чтобы ее опять увидеть. Однако, она меня опередила, видимо поднявшись сегодня раньше обычного. После вызова я все-равно взял поднос и поставил на него кофе, а только потом поднялся и постучал.
Лицо Эли сияло. Эти минуты были незабываемы, и я просто не мог отвести от нее взгляд.
- Спасибо, милый, - она посмотрела на кофе и пачку газет, - ты прямо внедрился в мои мысли. А самое главное, что ты тоже рядом. Тебе понравилась эта ночь?
- Дорогая, тебе нравится задавать, извини, такие глупые вопросы? – ответил я, немного перегибая палку этикета.
- Для меня они очень важны. – Сказала она. – Почему ты меня сегодня не обнимаешь, или я очень далеко стою? Хорошо, я подойду.
Мы обнялись. Прошло только три часа как мы расстались в ее постели, но уже соскучились.
- Кстати, ты уже выкупил путевки?
- Сегодня непременно это сделаю, милая, тут уже ты читаешь мои мысли.
- И оставь мне, пожалуйста, номер твоего банковского счета, я переведу тебе все.
- Не хочу, дорогая. Ведь я еду с тобой? Я могу хоть раз заплатить за нас обоих?
Денежная тема возникла неожиданно и не доставляла мне никакого удовольствия.
- Джон, давай, раз и навсегда покончим с этим, - вдруг как-то серьезно сказала Эли, присев на стул. – Да, милый, я сказочно богата, гораздо богаче тебя, несравненно. Но это только в одном обычном аспекте, то есть в количественном. В качественном, я несравненно беднее, то есть небо и земля. Те деньги, которые есть у тебя, ты заработал своими собственными руками. Я же, не смогла заработать ни цента, все, что у меня есть, мне просто упало с неба, вернее, перешло от моего покойного отца. Да, он заработал их, как и ты. Но не я. Поэтому, давай забудем об этом, и, помоги мне, пожалуйста, тратить не мои деньги на удовольствия, связанные с тобой.
- Но, дорогая ….
- Никаких но, - серьезно прервала она меня. – Я даже не даю тебе положенные по правилам чаевые, а это часть твоего заработка. У меня просто не поднимается рука это делать. Пусть это и будет твоей финансовой лептой, которую ты тоже вносишь, причем каждый день. Договорились?
- Эли, ты подняла мне зарплату до невиданного доселе уровня. Какие чаевые?!
- Ты сам это сделал, иначе твое личное дело не попало бы ко мне. А дальше, я просто не мешала твоему директору оценить тебя по достоинству.
Как просто она все выкручивала? Тема была скользкая, но Эли преподала ее решение так, как будто она вообще к этому непричастна.
- Кстати, ты так и не оставил мне свой счет.
Я нехотя написал на какой-то бумажке данные моего банковского счета и оставил ее на столе.
- Я тебе очень благодарен, любимая, - сказал я, опустив глаза, - Договорились, только с одной поправкой. Никаких покупок мне лично, ни подарков, ничего. Если ты хочешь тратить деньги, то только на нас обоих, если ты посчитаешь это приемлемым в какой-нибудь ситуации.
- Милый, - вдруг прервала она эту тему, - принеси, пожалуйста, еще две чашечки кофе, нам обоим, свою я уже выпила и хочу еще.
Я оценил этот переход и вышел. Когда я вернулся, мы сели рядом на диване и продолжали разговаривать обо всем. Я пересказал разговор с директором.
- А ведь он прав, - сказала она, - ни один вечер теперь не может повториться, ведь мы уже стали Парой Икс. Мисс Икс уже котируется меньше. Вернее в паре, она котируется выше, чем обычно.
- Эли, а какие у тебя планы на неделю, в смысле официальных мероприятий?
- В воскресение очень важный вечер, День Города. Тут мы должны придумать что-то особенное. Завтра, день Образования. Я бы запросто его отбросила, но я пропустила целую неделю до этого, и видимо надо будет его посетить.
- Дорогая, у тебя не голова, а целый театр, возьми мою участь под свой контроль, я буду тебе очень признателен.
Эли рассмеялась. – Мой театр ценен только с одним актером, которого я так сильно люблю.
- А я обожаю его директора и постановщика, в одном лице, - тоже улыбнулся я.
- Милый, давай поедем, и ты выкупишь путевки, - предложила она, - потом заедем куда-нибудь пообедать. Я хочу держать их в своих руках.
- А мне дашь подержаться?
Мы оба улыбнулись. Я пошел вниз и попросил Лимузин ко входу. Скоро показалась Эли, я усадил ее, сел сам и мы поехали.
- Дорогая, сколько у тебя платьев? – вдруг спросил я. – Я никогда не видел тебя в одном и том же более двенадцати часов.
- Не знаю милый, все шкафы забиты только ими.
- А что ты с ними потом делаешь?
- Выходные платья я сразу отсылаю домой. Они останутся для моей будущей дочери. Я не могу их больше одеть, никогда. А вот обычные, я тоже отсылаю домой, но ими я еще буду пользоваться в следующем сезоне, а может и потом тоже. У меня как в туристических агентствах: полгода сезон, другие полгода – отпуск, когда я прячусь.
- А я тебя найду, когда ты прячешься? – хитро спросил я.
- Милый, теперь, как мне кажется, нам придется прятаться вместе. Но это другой разговор, оставим его до острова.
- Этот остров! – подумал я. – Что же там такое будет?! Скорее бы.
Я остановился за два квартала и зашел в агентство. Меня принял лично директор.
- Все в полном порядке, Мистер Джон, - услужливо сказал он, - все уже готово, все предупреждены и я вам вручу путевки. – Он достал из ящика стола две маленькие бумажные книжечки и подал их мне.
- Я вам очень благодарен, Сэр, - сказал я. – Давайте я сразу с вами рассчитаюсь.
- Как вам угодно.
Я вышел из агентства и пошел к машине, держа на виду эти книжечки.
- Вот так, милая, - улыбаясь, сказал я, сев в машину, - я их тоже подержал в руке.
Эли прямо выхватила их у меня и впилась глазами. Я не заводил мотор, давая ей время насладиться. Она прочитала все от корочки до корочки, и, наконец, спрятали их куда-то. Ее глаза светились счастьем, и она теперь смотрела в мое зеркальце, чтобы видеть мои глаза.
Наконец, мы поехали, и Эли выбрала ресторан. Мы плотно пообедали и вернулись в отель. Весь остаток дня мы провели в ее номере, а когда наступила ночь, я просто усыпил ее, и тихонько пошел к себе в комнату.
Назавтра, я почитал газеты и узнал, что мэра на сегодняшнем вечере не будет, у него, оказывается, мигрень. – До сих пор не может очухаться, - с удовольствием подумал я.
Я свозил ее в магазин, и она купила следующее, какое-то разноцветное платья. Я не мог угадать, какими камнями она себя сегодня украсит. Хотя под него подошли бы любые. Соответственно категории вечера, Эли, как лакомая конфетка, подбирая себе и обертку. Я вспомнил ее бриллиантовый наряд, и то, что она была со мной в лесу одна, наедине, в таком сумасшедшем дорогом и престижном наряде. Видимо она тоже прочитала прессу, и, когда мы вернулись, она задумалась.
- Милый, - сказала она, - сегодня театра просто не будет. Главный зритель взял тайм аут до следующего выступления. Для Дня Города его не спасет никакая мигрень. Я не хочу утомлять моего главного актера зря, в этом будет тоже необычность. А самое главное мы оставим на воскресенье. Ты же не обидишься, дорогой? – с надеждой посмотрела она на меня.
- Что ты, Эли! Наоборот, это отличный ход. – Честно сказал я.
Я как всегда покинул ее, чтобы она смогла подготовиться, а в шесть вечера ждал ее внизу. Лимузин уже был подан. Эли появилась из лифта в разноцветном платье, с разноцветными украшениями из агатов. Все так прекрасно сочеталось, что принцесса, дав рассмотреть свое великолепие публике в холле, прошла к машине.
- Ты как всегда великолепна! Хотя это уже настолько банальная фраза. – Сказал я ей в машине, когда мы тронулись
- До моего приезда сюда, я бы тебе ответила так, что ты навсегда бы забыл эту фразу, или какую-либо похожую, - сказала Эли, - а сейчас, она мне так нравится! Потому что она сказана тобой, а ты мне последнее время врешь все меньше и меньше.
- Дорогая, врешь, это очень грубо, я никогда не делал этого, - сделав обиженный вид, сказал я.
- Извини, милый, ты прав. Ведь в спектаклях не врут, а играют.
- Спасибо, - улыбнулся я, - но играть с тобой становится все труднее.
- Не только тебе, - сказала Эли.
Мы подъехали, Эли, как всегда дала минуту прессе, а я проводил ее до зала, где ее уже ждала вторая по значимости величина в городе. Я сразу развернулся, и прошмыгнул обратно в коридор, не заходя в сам зал. Пропустив с согнутой головой, чтобы меня не узнали, всех репортеров, я вышел на улицу и быстрым ходом бросился по ступенькам вниз. Усевшись в машине на заднем сиденье, я выдохнул. Все окна были закрыты, а стекла были тонированы. Машина должна была выглядеть пустой. – У меня пять часов, - подумал я, - можно даже выспаться. Расслабившись и устроившись поудобнее, я действительно быстро заснул. Очнулся я за час до окончания. Я слегка приоткрыл окно и подставил ухо. Или мне казалось, или действительно где-то далеко я услышал свое имя. Послушав еще минуту, я понял, что это не звуковая иллюзия, а требования зала. – Извините, - сказал я про себя, - я очень польщен, но сегодня наслаждайтесь Мисс Икс. Она достойна этого.
Наконец все закончилось, и публика стала расходиться. Нет, она была довольна, но чего-то ей не хватало. Пары разговаривали между собой, но обычным нормальным тоном. Как всегда в конце показалась Эли. Мужчина, который ее встретил в зале, сопровождал ее и до машины. Я услышал только официальные прощальные фразы, и он пошел назад, а я уже открывал Эли дверь. Да, она была уставшая, как всегда, но довольная. По крайней мере, ее не тошнило.
- Ты была сегодня прекрасна, - сказал я.
- Но тебя же не было в зале, - удивилась она, - или все-таки был?
- Я спал в машине, - честно признался я, - но я видел настроение людей, которые покидали вечер. Да и вообще, разве ты можешь быть не прекрасна?
- Льстец, - ухмыльнулась она, - тебе это так не пройдет.
Мы поехали в отель, и я усыплял свою принцессу. Собравшись уходить, я ощутил, что одна ее рука плотно сжимает полу моего пиджака. Значит, она не уснула, хитрая лиса, - улыбнулся я про себя.
Проснулся я в одежде, но на Элиной кровати, вернее обнявшись. Тихонечко высвободившись, я вышел и спустился в свою комнату. Я выпил чашечку кофе и пролистал прессу. Оказывается, Эли вчера опять взяла инициативу в свои руки, и танцевала один официальный танец, а следующий, она просто выхватывала из публики любого мужчину своего возраста, независимо от его положения, и где бы, он не стоял. Она снизошла вчера для всех. Вот почему публика все-равно была довольна, - подумал я. Дальше шло про меня, вернее, про мое отсутствие, строились различные версии.
Все эти дни мы провели с Эли вместе, я укладывал ее и уходил, а иногда будил ее запахом хорошего кофе. Три дня пролетели, как одно счастливое мгновенье: из двадцати четырех часов в сутки мы проводили с Эли вместе как минимум двенадцать, а как максимум двадцать часов, когда я оставался ночевать. Несмотря на это, наши отношения становились все ближе и сильнее и я, честно, не понимал этого. С другими бывшими моими девушками я проводил как максимум двенадцать часов, включая ночь, и только два раза в неделю. Уже через месяц я чувствовал, как это мне надоедало, а максимум через два – мы расставались, вернее, я переставал им звонить.
Наконец наступила ночь с субботы на воскресенье. Главным газетным вопросом было участие мэра и мое появление. Состоятся ли они оба? Я не остался у Эли на ночь, а лишь усыпил ее. Завтра был важный день.
Глава 25. День Города.
Утром я встал ни свет ни заря. Я почувствовал, что немного волнуюсь. – Вечер как вечер, тем более уже не первый, - подбадривал я себя. Выпив чашечку кофе, я уселся на своем кресле в холле и взял газеты. – Что-то многовато репортеров у входа, - заметил я, - и даже машина телевидения.
Газеты искусственно нагнетали обстановку. На первых полосах были фотографии мэра и мои. Элиных вообще не было. Под ними красовались жирные черные вопросы. – Интересно, - подумал я, - что им сегодня приготовила моя художественная руководительница театра? Я был уверен, что Эли не упадет лицом в грязь, ни в какой ситуации. Вечер должен был пройти в громадном зале городского театра. Сам театр был сделан довольно хитро. Его здание занимало два квартала, и разделялось на сам театр, и на бальный зал. Я там был всего лишь один раз и очень давно, провожая одну из моих клиенток. Этот бальный зал был не просто огромен, а он напоминал мне самый большой стадион мира *Маракана* в Бразилии, только на нем не росла трава, а был постелен блестящий дорогой паркет.
Я решил еще подождать, прежде чем будить ее. Нам еще надо было выбрать платье. Какое? – размышлял я, - ведь в бриллиантах она уже была? Я уже знал, что второй раз, по крайней мере, в этом сезоне, она их уже не наденет. Но для такого вечера нужно было что-то необычное. Что может быть шикарней бриллиантов? – подумал я, но не нашел ответа. Зато я знал, что ответ уже давно был готов, но он хранился в красивой Элиной голове как в сейфе. Ключа не было даже у меня. – Ладно, в шесть увидим все.
Наконец я поставил на поднос чашечку кофе, взял газеты и поднялся к моей спящей царевне. Как я и ожидал, на мой стук никто не ответил, и я вошел тихо и без разрешения. Эли беззаботно спала. Я поставил кофе и включил ночник. Ее глаза сразу же открылись.
- Милый, - сладко сказала она, - мне почему-то казалось, что ты рядом.
- Я рядом, дорогая.
- Немного ближе, - улыбнулась она, - какой был чудесный сон!
- Извини, что я тебе его разбил, - сказал я, - как-нибудь я постараюсь его склеить.
- Только не забудь, - она потянула меня за руку и я, наклонившись, ее обнял. Пять минут я чувствовал ее теплоту, нежную кожу лица и чудесные волосы.
Наконец я опять поднялся.
- Милая, ты не забыла про сегодняшний вечер? – спросил я.
- Ах, да, - сказала она абсолютно безразличным тоном, - хорошо, что ты напомнил. Надо почитать газеты? – она увидела пачку на подносе.
- На всякий случай, - сказал я. – Будешь завтракать, или поедем за платьем?
- За платьем, - сказала она.
- Тогда я тебя оставляю и жду внизу.
Меня поразил ее тон. Если я волновался, то для нее это был обычный день. – Может это она просто разыгрывается? – подумал я, - перед главным выступлением? Вскоре Эли спустилась, и мы поехали в магазин. Несмотря на выходной день, магазин был открыт, и я понял, что ждут только ее. – Не дураки, - удивился я, - они четко знают график ее посещений. Если бы они были закрыты, Эли бы купила себе платье в каком-нибудь дорогом торговом центре, которые работали без выходных.
Мы зашли и Эли начала примерять платья, а я сидел и наблюдал. Ей выносили все новые и новые, но она их откладывала. Прошел час, так долго Эли еще не выбирала, - подумал я, - что она ищет? Прошел еще один час, пока Эли, наконец, не остановилась на одном. Платье было странным. Оно было в старом стиле какой-то придворной леди, даже, скорее всего, простой горничной, но при королевском дворе. Оно было очень простое на вид, хотя ткань и отделка были изумительны и выглядели богато. Простое, но непростое платье, - подумал я, - но какие камни? Или может она поменяет их на золото или платину? Для меня это было загадкой. Я представил себе картины с королевскими сюжетами, на которых присутствовала прислуга. Она была в изумительных, но скромных платьях. А вот какие на них были украшения, я так и не мог вспомнить.
Мы вернулись в отель, и я оставил Эли, а сам спустился вниз. Сценарий она всегда оглашала мне уже в машине, поэтому я и не ждал сейчас никаких инструкций. Позже я принес ей обед и опять удалился, Эли была задумчива. Я представлял, как она оттачивает сценарий. То, что его схема была уже готова заранее, я не сомневался. Я сам пообедал, чтобы быть готовым ко всему, особенно к танцам, хотя я не знал еще сценария. Время до шести вечера прошло для меня как сутки. Наконец, я занял свое место внизу. Открылся лифт, и показалась Эли. Я чуть не упал. На ней была немного необычная прическа, которая подходила к платью. Но больше на ней ничего не было, ни камушка. Это была типичная королевская горничная или гувернантка. Но выглядела она просто сногсшибательно! На мое сердце упала капля бальзама, на ее пальце было одето только мое скромное колечко. Я вспомнил картины: точно! На тех дамах не было украшений!
Такой Эли я еще не видел: скромной, невинной, послушной, мягкой, застенчивой …. Боже, сколько эпитетов крутилось у меня в голове. Вела она себя соответствующе. Свой холодный и немного возвышенный взгляд она сменила на милый и абсолютно простой. У меня просто не было слов: Ну и актриса! Я заметил, что все восхищались ей, не только я. Уже этот шаг был сам по себе необычен, и я мысленно ей аплодировал. Но я знал, что главное будет еще впереди.
Посадив ее в машину, я воздержался от оценок, хотя заметил, что она их ждала. С каждым днем мое мнение, а скорее всего поддержка, были ей нужны все чаще. В этот раз мне было просто стыдно сказать любую фразу, ведь она была бы так банальна!
- Милый, - наконец я услышал ее голос, - доставишь меня и оставайся в машине, пожалуйста.
Мне сразу стало грустно. Наверное, от того, что я потеряю удовольствие просто от возможности увидеть ее в танце, да еще такую необычную. Она сразу это почувствовала.
- Но не закрывай полностью окно. Сиди со стороны здания, пожалуйста, - ее голос был нежен и полон благодарности.
- Конечно, милая, - просто сказал я.
- Твоя выступление будет ждать весь зал, - продолжала она, - и ты появишься лишь после того, как тебя позовут.
- Кто позовет? – не понял я.
- Когда ты услышишь не просто свое имя как выкрики, а когда публика тебя действительно потребует, ты войдешь в зал.
Я вздохнул, наверное, с благодарностью. Значит, я хоть на пять минут ее увижу.
- Не знаю, когда это будет по времени, но я думаю, что где-то за час до окончания. – Продолжала она. – Все остальное я беру на себя. А в том, что мы вместе успешно закончим спектакль, я просто не сомневаюсь.
- Ого, - подумал я, - значит, не пять минут, а час. Я был доволен. Значит, в ее сценарии было отведено место и мне, а может и даже очень важное, ведь всего сценария я не читал, только сейчас я начал узнавать его первые строки.
- Дорогая, с тобой я не сомневаюсь ни в чем. – Радостно сказал я.
Больше никаких инструкций не было и мы, наконец, подъехали к зданию театра, вернее к его танцевальной части. Если бы я вез не Мисс Икс, припарковаться было бы негде. Все в округе было забито машинами всех марок. Я посмотрел вперед и увидел, что как минимум три квартала был укомплектованы, даже улицы, ведущие вдоль, было не узнать. Это был не пчелиный улей, а самая настоящая пасека. Я сразу представил, что будет внутри. Швейцар сразу отогнал куда-то одну из машин, и я вписался в освободившееся место. Оно было почти напротив входа. За мной стояла машина мэра, и я понял, что сегодня что-то будет. То, что все было забито машинами прессы и телевидения, меня не удивило. Я знал, что все будет в прямой трансляции, от начала и до конца, по крайней мере, по городскому телевидению. Они уже снимали, ведь Эли не изменила своим принципам немного опаздывать. Я вышел из машины и сразу попал в зону фотовспышек и камер. Кто мне просовывал микрофон, но я ничего не замечал. Открыв Эли дверь, я галантно подал ей руку и помог выйти. Масса репортеров переместилась к ней, и она дала сегодня им на минуту больше внимания, чем всегда. Эли пошла совсем другой походкой, чем обычно, какой-то совсем простой, спокойной, без всяких светских выкрутасов. Я сопровождал ее, а пройдя вход, услышал:
- Милый, сразу возвращайся, чтобы тебя хорошо заметили.
Я передал ее спешащему навстречу мэру, медленно развернулся, и пошел, не спеша назад. Да, теперь я слышал вопросы, которые меня сопровождали: Вы не будете участвовать в танцах? Сегодня не будет пары Икс? Мисс Икс вас вычеркнула из списка?
Я сел на свое место и заметил большой экран, висевший на одной стене здания. По нему показывали трансляцию, наверное, для тех, кто не мог попасть вовнутрь живьем. Мне было все хорошо видно, даже издалека. Эли уже облепили пчелы со всей пасеки. Конечно же, рядом, не отходя, находился мэр. Видимо ему уже доложили, что меня нет в зале, и он решил сразу взять и не отпускать инициативу ни на минуту. Он не учитывал одного: чем больше людей, особенно из толпы, тем сильнее их влияние на происходящее. Его инициатива могла рухнуть в любой момент, если бы этого захотело большинство публики. Это был не День Мэра, а День Города. Я не слышал, как все комментировалось, но то, что Эли показывали так часто и таким крупным планом, включая и детали одежды, я понял, что ей удалось сбить всех с толку, по крайней мере, своим странным, но изумительно подходящим ей нарядом. Я даже улыбнулся и мысленно похвалил ее.
Потом я откинул сиденье, и перестал смотреть на экран. Я уже увидел, что все пошло как всегда банально и примитивно. Но, даже никуда не смотря, я ощущал, где сейчас Эли и что она делает. Я задремал. Если я и уснул, то только на час, я увидел это по экрану. Стола еще не было, но место для него готовили. Это означало для меня, что еще как минимум час у меня был в запасе. – Интересно, - подумал я, если публика не нашла меня в зале, почему она будет меня вызывать? На последнем вечере я так и не появился. Какое объяснение могла найти Эли для своей уверенности, что в этот раз меня позовут, и даже потребуют? Конечно, пару, каких-либо выкриков кто-нибудь может и сделает, но она сказала мне выйти, когда меня именно потребуют. Я занял место в ее голове, ведь это было мое любимое занятие, изучать и просчитывать поведение как одного человека, так и группы людей любой численности. Прошло несколько минут, и я все понял. В зале, как и снаружи, висел такой же большой экран. В прошлый раз я ускользнул от всех и спрятался так, как будто меня не было и в машине. Но теперь я хорошо засветился, и спокойно сидел на своем месте, давая возможность репортерам и телевидению в упор себя снимать. Значит, то, что меня не было в зале, не значило, что меня не было вообще. От публики меня разделяли какие-то пятьдесят-сто метров. Мэр, видимо, этого не учел, но Эли, это все просчитала еще в гостинице. У меня не было слов, в этих светских спектаклях я казался себе обычной уличной дворняжкой перед хорошо выдрессированной породистой собакой, с кучей медалей на ошейнике.
Пока я отвлекся, все уже облепили стол. На какую-то минуту, чтобы занять время, телевиденье включила мою часть, то есть показывало меня, сидящим в машине со скучающим, ничего не обещающим видом. Уже этого было достаточно, чтобы все поняли, что я есть, и совсем рядом. У мэра исказилось лицо. В данный момент он бы просто заварил сваркой все двери в Элином Лимузине, что бы я ни смог из него выбраться. Или он просто надеялся и молился Богу, чтобы я просто бы дождался Эли, когда он ее подведет, то есть после бала, как это сделал его заместитель в последний вечер. Кушанье продолжалось, но я заметил, что постепенно выносят стулья для оркестра. Их было много, значит сегодня, будет играть настоящий большой оркестр. Почему-то я немного занервничал. Видимо я просто немного засомневался в Элином плане. Наконец, стол выносили, освобождая большую площадку, или даже площадь для танцев. Я сразу отметил, что на этот раз никакого кольца только для двух танцующих, не могло быть.
Начало было, как всегда без изменений. Только в этот раз публика не позволяло оставаться месту для танцев полупустым. Несмотря на мэра, в танец влились все желающие, и я думаю, что мэр это прекрасно предвидел. Но камеры следили только за Эли, охватывая остальных лишь иногда. Теперь я увидел, что Эли вернула старую практику, давая себя выбирать, и тем самым копала могилу для мэра. Но почему и как, это я понял позже. Выглядело все совсем иначе. Мэр был просто счастлив, его глаза блестели, и он предчувствовал грандиозный реванш за свой упавший так низко рейтинг. Мне показалось, что Эли и мэр играют в шахматы. Но я знал, что если мэр просчитывает ходы на два шага вперед, то Эли гораздо дальше. Я не сомневался, что, в конце концов, она поставит ему мат. Ничьей быть не могло. Интересно было лишь то, как именно она это сделает.
Я впился в экран. После мэра в ход пошел его зам. Очередь выстроилась вдоль стены на много метров, но для того, чтобы ее удовлетворить, не хватило бы и всей ночи. Тут я заметил, как мэру, будучи рыбой, сверху спускается крючок с наживкой. Я знал, кто такой сам рыболов, но меня интересовало больше всего, проглотит ли он червячка, или продумает хоть на пару шагов вперед. Мэр клюнул! Эли была неповторима, и сразу его подсекла, теперь он болтался на крючке, и его участь была предрешена. На самом деле, все выглядело совсем наоборот. Пользуясь своим положением, он опять занял первое место в очереди, решив наплевать на саму очередь, которая, естественно была недовольна. Этим самым, он дал себя поймать. Эли как всегда были ни при чем, и ждала своей очереди. Она не удивилась, что это был опять мэр. Наоборот, она подыгрывала и завлекала его, выразив благодарность и радость на своем лице. Мужская очередь перешептывалась, но не расходилась. Следующий танец мэр уступил следующему по значимости кавалеру, но уже опять занял первое. Хвост очереди рассосался с недовольством. Ушли те, кто понял, что мэр уже не даст им никакой возможности. Да он опять танцевал с Эли, и она также ему подыгрывала.
Прошел уже час. В очереди почти никого не осталось, может человек двадцать, не более. Зато было видно, как сзади мэра возникла оппозиция из тех, кто покинул очередь. Сейчас, большинство из его же группировки были против него, а этим самым он потерял последнюю поддержку зала. Именно зала, которому его лицо уже также приелось. – Сколько он еще продержится? – подумал я, - пока его свергнут? Мат уже висел на нем Дамокловым мечом, а он этого не понимал: Эли глазами просто жаждала его. И он продолжал. До конца оставалось приблизительно полтора часа, когда кто выкрикнул мое имя. Телевидение среагировало моментально, но задержали мое лицо в машине уже минуты на три. Выкрики стали сильнее и многочисленней, соответственно им затягивалось и мое появление в эфире. Мэра уже ненавидели все, включая и его группировку. Даже тем, кто остался в очереди последними, не суждено было сегодня станцевать с моей красавицей. Могила была уже почти готова и все ждали, когда туда опустят гроб с покойником, хотя сам покойник, еще весело летал по залу с Эли, не замечая выкриков. Наконец телевидение перешло на сторону публики, меняя кадры зала моей машиной и возвращаясь обратно в зал. В конце концов, я почувствовал, вернее, услышал, что мой выход приближается. Эли приготовила мне роль священника, который должен был отпеть в этом случае мэра.
Ровно за час, и я этому был удивлен, мое имя было не просто слышно, а оно гремело на весь зал. Перед входом уже столпилась куча репортеров и стояла камера прямого эфира, хотя никто не был уверен ни в чем. Наконец, я понял, что мне пора и вышел из машины. Те, кто был в зале, глядя на большой экран, громко зааплодировали, на их лицах, наконец, появились улыбки. Пресса была счастлива, предвкушая, что случится дальше. Я медленно шел ко входу с видом, что я должен был выполнить то, что меня просят сотни людей в настоящий момент, не более того. Я последний раз глянул на экран и увидел, что танец закончился, и мэр, как и остальные, впился в экран. Я подумал, что, будучи неглупым человеком, он все понял. Его лицо сквозило разочарованием, и сам он как-то сник. Когда заиграла музыка, я только успел сделать шаг в зал. Эли стояла в середине, но никто к ней не подходил, и никто не переступил черту танцевальной площадки. Зато передо мной образовался проход и сзади, меня уже просто выталкивали к центру. Эли сделала недоуменное лицо и посмотрела на мэра. Тот пропустил ее взгляд, и стоял, о чем-то задумавшись.
Все. Началось. Зал ликовал, мы с Эли кружились по огромному пространству, но никто нам не составил компанию, все просто одобряюще кричали и смотрели на нас. Мне вспомнилось, что обычно все музыкальные или шоу группы оставляли на конец самое желанное, что от них ждала публика, и для чего она, в принципе и пришла на концерт. В данном случае, происходило тоже самое. Мы закончили танец под громкие аплодисменты, и я отошел, оставив Эли одну. Неожиданно, зал начал аплодировать опять, все громче и громче. Это было не что иное, как приглашение на бис. Я смотрел на мужскую очередь, и заметил, что на лицах, стоявших в ней, был самый настоящий испуг. Никто не хотел попасть под гнев публики, даже мэр. Наверное, он думал сейчас о своем завтрашнем рейтинге, и как лучше было бы остановить его падение в этот момент: выйдя на сцену или нет. Пауза затянулась, а меня просто выпихнули вперед к Эли. Я уже разогрелся, и мои кудри застилали мне лицо, когда мы вспорхнули с ней, как две красивые птички в легком танце.
- Я поражен, милая, - сказал, я не стесняясь, - ты просчитала все до минуты.
- Самое главное, что теперь это уже наш бал. Как я жаждала этого момента, Джон!
На этот раз, все танцевали с нами, и мне действительно стало приятно. Я успел глянуть на экран: в объективе были только мы, увеличенным или обычным планом.
- Милый, - услышал я голос Эли, - со следующего танца я начну тебе делать подарки. Сегодня мы убьем всех.
- Дорогая, я знаю, что от тебя можно ожидать всего, что угодно. Но вот что именно, я пока не научился предугадывать.
- И не надо. Просто танцуй со мной, - улыбнулась она, - и не скрывай своих чувств, если они у тебя ко мне есть.
Танец закончился. Аплодисменты сыпались со всех сторон. Они были не только нам, а и всем танцующим. Оркестр заиграл опять, но аплодисменты усилились, и я понял, что сегодня все оставшиеся танцы будут только на бис. Мужчины это поняли то же, а мэр даже сдвинулся во второй ряд. Я ждал, пока меня выпихнут опять: никто никого не приглашал, руководство заключительной частью взяла на себя публика. Нам с Эли только этого и было надо. Но какой подарок приготовила она? Я пошел в ее сторону, и вдруг, Эли демонстративно сбросила туфли, оставшись в маленьких белых носочках, напоминающих тапочки балерин. Публика ахнула. Значит, я тоже должен разуться! – у меня упало сердце. Хорошо, что на мне были также былые выглаженные носки, хотя брюки их почти прикрывали. Я разулся и подошел к Эли. Танцевать в обуви, или на каблуках, было гораздо сложнее, чем скользить по натертому паркету в обычных носках, и мы просто полетели. В зале уже стоял визг. Поведение Эли было необычным, но и не преступало рамки этикета. Может у нее устали ноги от каблуков или шпилек, а публика ее не отпускает. Мое поведение было также понятно, я должен был ей подыгрывать, как партнер. Мы кружились так быстро, что я уже никого больше не улавливал, кроме Эли. Мы впились глазами, и просто любили друг в друга на глазах у всех. Наши губы приоткрылись, а я прижимал ее все сильнее, действительно боясь упасть. Вокруг никого не было, то есть на площадке, и я понял, что публика будет таким же образом чередовать все последующие танцы.
- Принцесса, дорогая, мне нечего больше снимать, - скромно сказал я, - хотя для тебя я бы снял все.
- Мне тоже, - улыбалась она, - я привыкла, что платье снимаю или я, или ты. Но лучше оставить это на потом, если только ты сам не попросишь.
Я, наверное, покраснел, вспомнив, что действительно это делал. Публика была в ударе, она просто никогда не видела, что бы пара кружилась так быстро, как на крыльях, и играла так натурально, как в жизни. Наконец, под общие овации, танец закончился, и мы обулись, дав понять, что действительно у Эли устали ноги, и она взяла тайм аут на один танец, для того, чтобы только отдохнуть. Не знаю из-за чего, но страсти накалялись. Шум в зале стоял невероятный. Я увидел на экране машину скорой помощи на входе, и туда кого-то заносили. Мало ли, может кому-то просто стало плохо.
Следующий танец танцевали все, кто вместился на огромную площадку. Я заметил, что у стен оставалось совсем мало людей. Бал, из официального превращался в народный, то есть, действительно городской, и никакая сила уже не могла этого остановить. Мы кружились с Эли, не отводя друг от друга глаз.
- Ты так прекрасен, мой милый принц! – сказала Эли, не боясь, что ее услышат, хотя в таком шуме я вряд ли бы услышал пролетающий над крышей реактивный самолет.
- Я только твой, принцесса! – Ответил я, немного наклонив голову, но, не потеряв ее глаз.
- Следующий танец будет опять с подарком, - сказала она, - тебе ничего не надо будет делать. Просто я должна буду достигнуть твоей красоты.
- Милая, ты издеваешься, - сказал я, - что я тебе плохого сделал.
Я задумался. Эли никогда не повторялась, значит, разуваться мы не будем. Тогда что?! По регламенту, это должен быть последний танец, но я не верил в это. Мы дотанцевали, и под общие аплодисменты разошлись, то есть опять заняли свои места. Следующий танец должен был быть только нашим. И Эли готовит всем сюрприз, вернее мне и всем остальным.
Оркестр заиграл опять, я дождался, пока меня выпихнут, и пошел настороженно к Эли. Каким-то незаметным движением, будто поправляя волосы, она вдруг скинула на пол заколку. Но музыка уже играла, и я подхватил ее за талию. Боже, ее прекрасные волосы разлетелись во все стороны, но от этого она стала еще прекрасней. Теперь мы были равны: мои кудри и ее волосы даже иногда переплетались вместе. Публика опять ахнула. Но все это было сделано так просто и наивно, что никто бы не мог заподозрить какой-нибудь умысел. Зато зал ликовал до безумия. Я только заметил на экране, что кого-то опять выносили. Такого не ожидал и я. Еще бы немного, и я бы впился в нее губами, настолько прекрасна она была!
- Как я хочу тебя поцеловать, милый, - вздохнув, и, одновременно улыбаясь, сказала она. – Если я даже и прекрасна сейчас, то только благодаря тебе. Таких подарков я еще не делала никому. Но и это еще не конец. Последний будет в нашем последнем танце.
- Только бы дождаться ночи, и твоей кровати, - немного потупив взгляд, сказал я. Последний подарок насторожил меня. Моей фантазии просто на него не хватало.
Под гром аплодисментов мы закончили танец и разошлись. Сделать прическу, стоя на сцене, Эли уже не могла. Но ее длинные, красивые такие пышные волосы делали ее еще прекрасней, и она это знала, как и то, что все это подходит и к ее платью, и к ее сегодняшней роли горничной. Я не знаю, может мэр исходил слюной, но он, не переставая, держал в руке платок. По его глазам я видел, что за этот танец, он отдал бы многое, если не все. Танцы задержались уже до часу ночи, но продолжались. Публика была в восторге: танцуя сама, и получая удовлетворения от нас с Эли. Такой задержки я еще не помнил. Шел второй час ночи, но никакая сила не могла остановить этот праздник. Но всему есть конец, ровно в два часа был объявлен последний танец. Уступит ли публика его нам или будем танцевать все? – подумал я. Про последний подарок Эли я совсем забыл.
Заиграла музыка. Я видел, что публика еще не решила, составить нам компанию или нет. Но тут Эли опять сбросила туфли. Она попросила этим зал дать нам место, ведь сейчас мы должны были бы кружиться вовсю. И публика поняла. Никто не ступил на сцену, а я шел к моей Эли, тоже скинув туфли. Она тяжело дышала, даже больше, как мне показалось, обычного. Ее грудь опускалась и поднималась, требуя воздуха. Естественным движением руки, будто не отдавая себе отчет, она расстегнула верхнюю пуговицу на платье. Ее и так глубокое декольте сразу стало еще глубже, и вздымающаяся грудь крупным планом сразу появилась на экране крупным планом. Эли играла с огнем, но границу этикета она не переступала, хотя была уже близко. Тем более, натуральней, чем она, вряд ли кто-нибудь мог так сделать. Мы понеслись по залу, расширяя радиус танца все шире. Мы мелькали прямо перед публикой, и она могла нас видеть почти в упор. Наши волосы опять переплелись, я прижимал Эли за талию так сильно, что боялся ее просто не переломать. Она же, в ответ прижималась ко мне нижней частью туловища, откинув верхнюю, как и голову, далеко, но глядя постоянно мне в глаза. Ее чуть-чуть приоткрытая грудь была изумительно видна не только на экране, а и всей публике. Зал просто уже стонал. Я был уверен, что такого он еще не видел и уже никогда больше не увидит, как и я сам.
Танец кончился, а зал утонул в аплодисментах. Все хотели продолжения, но уже было действительно поздно. Залу не терпелось высказать нам с Эли свою благодарность, и он не расходился, держа нас в центре. Но музыканты уже успели уйти, как вдруг я увидел, что толпа подняла и понесла Эли. В туже секунду взлетел и я, десятки рук держали меня в воздухе. Мы поравнялись с Эли и уже двоих рядом нас вынесли из зала прямо на улицу. Оказывается, толпа у экрана на улице не только не разошлась, а увеличилась раз в пять. Они все видели, но тут им вынесли героев бала прямо на всеобщее рассмотрение. Бедный мэр, его даже лишили возможности провести Эли до машины, и он плелся где-то сзади. Нас несли к машине, стараясь замедлить ход, чтобы продлить удовольствие. Мы с Эли искренне улыбались всем, и кричали простое Спасибо! Нас даже посадили на крышу Лимузина на несколько секунд, а потом сняли и поставили на землю. Вдруг показались полицейские машины. Наверное, просто испугались за нас обоих, ведь такого не видели даже они. Весь зал стоял на проезжей части, уехала только пара машин. Эли посыпались букеты цветов, и она делала вид, что целует каждый.
Полицейские аккуратно и неназойливо стали потихоньку оттеснять от нашей машины людей, но мы не садились, потому что и люди не расходились. Нам сделали небольшой кордон, но аплодисменты не умокали, как мы не переставали улыбаться и кланяться. Как только шум начал потихоньку затихать, я открыл дверцу, и Эли помахала рукой в последний раз, после чего скрылась в машине. Я сделал тоже самое, и сразу завел мотор. Нас сопровождали две полицейские машины впереди, и одна сзади. Все встречные уступали нам место, и, наконец, мы выехали за пределы центра. Но машины не уходили, а вели нас к отелю. Я понял почему, как только мы свернули на наш квартал. Он был забит до отказа. Многие машины прессы и телевидения успели уже и сюда, обогнав нас. Пройти было невозможно, а уж проехать – тем более. Сантиметр за сантиметром, но мы все-таки приближались ко входу, и, наконец я стал. Кордон полицейские сделали и здесь, иначе мы бы просто не вышли. Я открыл Эли дверь и подал руку, когда заметил, что она была разута. Нам даже не дали обуться! Я тоже был в носках. Полетели букеты цветов. Пятясь к двери, Эли ловила их, а я ей помогал. Наконец мы зашли в отель.
Глава 26. После.
Пройдя на виду у всех в носках до лифта, мы поднялись в номер Эли. Тут я уже не мог сдержаться, и, повалив ее на диван, впился в нее губами. Она тоже обхватила меня за спину и прижималась всем телом. Все, что мы пережили за вечер, вылилось в этот бесконечный сахарный поцелуй. Отпрянув, я впился взглядом в ее декольте, ведь я не имел права сделать это как партнер, тем более, на глазах у всех. Нарушая свое уже второе правило, я прильнул и поцеловал прямо в ложбинку. Эли охнула, и я почувствовал ее легкую дрожь. Мы до сих пор не сказали друг другу ни слова. Поддавшись какой-то волне, я взял ее на руки и понес в спальню. Поставив ее на пол, я зашторил окно и включил ночник. Мои руки зашелестели по ее платью, расстегивая все пуговки и развязывая разные тесемочки, до тех пор, пока оно само не упало на пол. Эли стояла, с закрытыми глазами, тяжело дыша. Ее легкая полупрозрачная рубашка с тонкими дорогими кружевами восхитила меня, тем более что в этот раз горел свет, хоть и не яркий. Я расстелил кровать и разделся, оставив на себе только плавки. Потом мы рухнули на перину, но Эли так и не открывала глаза. Накинув сверху одеяло, мы опять слились в поцелуй, а моя рука пошла гулять по разрешенной мною самим территории. Вдруг, Эли выскользнула и сняла рубашку. Я протянул руку, чтобы выключить ночник, но она ее задержала и положила себе прямо на обнаженную грудь. В тот же момент, я опять почувствовал ее дрожь, и что-то нежное и упругое в моей руке. Я опустил взгляд и просто впился губами в темную шелковицу, которая как бы тянулась ко мне, говоря: - Съешь меня, Джон. - Ягода находилась на вершине прекрасной горы, каких я еще не видел в своей жизни. Мой язык старался не укусить ее, а как хотелось! Но он ласкал ее, доходя и до темного небольшого круга, откуда и росла сама эта обворожительная темная немного удлиненная ягода. Все вокруг стало мокрым, а Эли наблюдала за мной туманными глазами. Наконец она не выдержала и вскрикнула. Ее грудь поднялась выше, она изогнулась и сжала все свое тело. Ее бил какой-то озноб, но на лице я заметил только наслаждение. Я убрал свои губы, оставив только руку. Наконец, потихоньку озноб прекратился, и я догадался, что с ней произошло. Я уже видел похожее состояние у некоторых моих бывших подруг, но они кричали, и вообще не сдерживали никаких эмоций, а потом, даже обсуждали это со мной.
Не дав ей опомниться, я впился уже в другую ягоду на другой горе, и успокоился только тогда, когда Эли просто тихонько не переставая стонала, уже после очередного землетрясения, приходя постепенно в себя. Она выключилась и мгновенно уснула, даже забыв меня обнять, это сделал я, выключив свет. Да, я не мог долго уснуть, наверное, зря я так себя завел, но того, что испытала Эли, было для меня достаточно, по крайней мере, я смог выдержать. Наверное, опять, благодаря тому, что это была Эли, и никто иной. Наконец уснул и я.
Мы проснулись уже после полудня, и нежно прижимаясь, друг к другу не хотели вставать. Провалявшись еще час, я, наконец, услышал голос моей прекрасной принцессы:
- Спасибо тебе милый, - прошептала она, - я думала, что большего блаженства, чем в прошлый раз уже невозможно достичь. Ты же мне доказал этой ночью, что предела блаженства с тобой рядом просто нет.
- Ты даже не обняла меня, - улыбнулся я в ответ.
- Я просто упала в какую-то ватную яму, прости меня.
- Это ты прости меня, милая, я сам нарушил даже три правила, которые сам и придумал. Просто я не знаю, как это со мной случилось.
- Милый, а нельзя их вообще убрать? – она заглядывала мне в лицо.
- Они постепенно отпадают сами. Какое это правило, если оно не выполняется. Я думаю, что скоро это слово *правила* просто исчезнет для нас. Оно отпадет само собой, но давай дадим ему время, чтобы это было естественно.
- А разве что-то было неестественно? Фальшиво? – удивилась она.
- В том-то и дело, что все было абсолютно натурально. Пусть оно так и будет продолжаться. – Я как бы попросил ее об одолжении.
- Пусть, - вздохнула она. – Но хоть иногда, милый, нарушай эти вредные правила, хоть не часто, но нарушай.
- Конечно милая, - я сам этого хочу. – А можно я тебя просто одену? Этого я еще не умею.
Эли вдруг рассмеялась. – Тогда мне придется тебя учить.
- Я буду прилежным учеником, дорогая, - пообещал я.
Эли спрыгнула с кровати, и, не надевая ничего, прямо так пошла в другую комнату, видимо к шкафу. Оттуда она что-то принесла, и открыла шкаф уже в спальне. На кровати появилась другая тонкая рубашечка, такая же красивая и прозрачная, новое платье, и свежие носочки. Я принялся за последнее. Потом надел на нее рубашку, переборов нахлынувшее на меня желание, а потом и платье. С последним было труднее всего, и тут Эли мне помогала во всю советами, не дотронувшись до платья ни разу. Я застегнул последние пуговки и оглядел свою работу. Кукла, - подумал я, - живых таких принцесс не бывает.
- Ах, ты какой хитрый, - в шутку возмутилась, она, - ты же говорил, что ничего не умеешь?
- У меня даже тряслись руки, когда я тебя одевал, - улыбаясь, признался я. – А обувь?
Она нагнулась и вытащила из-под кровати первую попавшуюся коробку, а из нее туфли. Я нагнулся и одел ей оба, но не удержался, и погладил ей ногу.
- Все, - сказала она, - туфли будешь одевать мне теперь только ты. Только не забывай это делать.
Мы рассмеялись. Воспоминания о прошлом вечере куда-то отдалились, ведь мы начали новый день с приятного. Я пошел за обедом и заодно прихватил пачку газет. Принеся все в номер Эли, мы оба рассматривали себя на первых полосах.
- Все-таки ты красивее, - вдруг сказала она.
- Чепуха, - ответил я. – Да и вообще, можно женскую красоту сравнивать с мужской?
Официальные и просто центральные газеты рассыпались в восторгах, но только констатировали факты. Низкопробные издания пестрели заголовками типа: *Мисс Икс ходила вдоль публики, показывая оголенную грудь*. Я рассмеялся.
- Милая, если бы ты это сделала, всех мужчин нужно было бы срочно вывозить на Скорой помощи. Поверь мне, я чуть не вызвал ее ночью.
- Тебя так понравилось? – стыдливо спросила она. Она порозовела и опустила глаза.
Я не ответил, только приподнял ее лицо за подбородок, и заглянул ей в глаза. Ответ она, конечно, прочитала без труда.
Мы сели есть, и восстанавливать силы.
- Кстати, что следующее? – спросил я.
- Чепуха, - махнула она рукой, - самое главное мы уже прошли. Останется еще немного, но в конце сезона.
- Тогда, скорее бы на остров, - сказал я.
- Не напоминай, - грозно сказала она, - ты даже не заметил в спальне календарь на стене.
Я встал и прошел в спальню. Действительно, возле шкафа висел настенный календарь на год, а число нашего отъезда было обведено, наверное, раз десять красным фломастером. Выше я увидел затушеванные уже черным фломастером числа, последнее было вчера.
- Зачеркни сегодняшнее число, милый, фломастеры лежат в шкафу рядом на средней полке.
Я выполнил просьбу и увидел, что средних не затушеванных чисел осталось не так уж много. Я вздохнул, и вернулся к Эли.
Неожиданно раздался вызов. Это был директор отеля.
- Иди. – Сказала Эли, - и не бойся. Потом расскажешь.
Я вышел и направился к директору.
- Джон, я вызвал вас только на пару слов, - сказал он с порога, - можете не садиться.
- Я к вашим услугам, Сэр.
- Мне просто хотелось поблагодарить вас и Мисс Икс за вчерашний вечер. В жизни не видел ничего подобного!
- Спасибо Сэр. – Благодарно ответил я. - Но это все она. Я вообще не собирался там появляться.
- Нет, Джон, изюминка была именно в вас обоих, в Паре Икс. Кстати, рейтинг мэра упал до восемнадцати процентов, он просто на пороге краха. – Весело сообщил мне эту новость директор. Я действительно не заметил ее в газетах.
- Еще раз спасибо Сэр.
- Кстати, вы не забыли, что на следующей неделе годовщина отеля? Дай бог, что бы появилась хоть пара репортеров. Конечно, если бы приглашение приняла еще и Мисс Икс, это было бы просто сказочно. – Он внимательно посмотрел на меня.
- А вы не боитесь этого? – хитро спросил я.
- Спасибо Джон. За то, что вы меня так быстро поняли.
Мы попрощались и я вышел.
- Эли, ты получила приглашение от директора? – спросил я, вернувшись.
- Это из-за этого он тебя вызывал? Конечно, я буду. Если будешь и ты. Он мог бы понять это и так.
- Я бы мог, но не он. Кстати, он в восхищении от нас обоих. И рейтинг мэра упал еще ниже.
- Так ему и надо. Мне его не жалко. Пусть сидит и нянчит детей, или внуков, кто там у него. А не переступает дорогу моему ненаглядному принцу.
- Ах, ты моя защитница! – рассмеялся я.
Мы весело провели день, и также хорошо его закончили. Как всегда, когда настала ночь, я ласково усыпил Эли, и пошел к себе. Я нырнул в кровать, и почувствовал Эли совсем рядом. – Не хватало еще галлюцинаций, - подумал я, - или это ее сон, дошедший до моей кровати? Так можно свихнуться раньше, чем попадешь на остров. Постепенно я задремал, и окончательно заснул.
Глава 27. Журналы.
Утром я проснулся поздно, зато хорошо выспался. Я вспомнил Эли и улыбнулся. Приведя себя в порядок, я спустился вниз, выпил кофе и просмотрел газеты. Если раньше я читал их так редко, то последний месяц это у меня начинало входить в привычку. На этот раз шумиха вокруг Дня Города, мэра и Пары Икс до сих пор еще не улеглась. – Пусть смакуют, - подумал я, - и моют всем косточки.
Вскоре меня уже вызвала Эли и я поднялся к ней с завтраком и кофе.
Я сразу заметил, что она была чем-то огорчена, хотя пыталась это спрятать в непринужденную улыбку. Я обнял ее как всегда, и спросил:
- Дорогая, - мягко спросил я, - я могу тебе чем-нибудь помочь? Я не знаю твоих проблем, но одна из них появилась сегодня.
Эли посмотрела на меня и вздохнула.
- Джон, я боюсь тебе рассказать, - наконец вымолвила она и поникла.
- Эли, можешь мне ничего не рассказывать, если я бесполезен, – ободряюще сказал я, чтобы не лезть ей в душу.
- Я все-равно должна была тебе это рассказать рано или поздно, - она задумалась, - но я все откладывала, а время продолжается. Нет, - вдруг уверенно слазала она, - будет что будет.
Ее грусть, волнение и задумчивость давали мне понять, что проблема серьезная. Но раз она все-таки мне собиралась рассказать, значит, дело касалась и меня, или же я просто мог ей помочь. В любом случае я был на ее стороне и хотел вернуть побыстрее ее обычную ласковую и нежную улыбку.
- Джон, дорогой, я тебе не все рассказала, сядь, пожалуйста, - сказала она, отвернувшись к окну, - ты прав, у меня есть одна проблема, но она зависит только от тебя, вернее от твоей реакции. Может это и не будет никакой проблемой, а может и наоборот.
Это меня уже заинтриговало. Я мысленно перебирал то, что я прочитал в газетах. Может быть, в какой-то момент я ее подвел? Я сидел на диване и Эли, наконец, села рядом. Она продолжала на меня не смотреть.
- Милый, я тебя еще не все сказала о том, что входит в мое полугодовалое турне, - услышал я, наконец, ее грустный голос. – Я это делала всегда, то есть все последние годы, и у меня давно подписан контракт и на этот год. Просто сегодня я получила уведомление, что я могу уже его выполнять в любое удобное для меня время.
- Эли, не ходи вокруг, пожалуйста, а просто скажи, что это за контракт, - нетерпеливо попросил я, - неужели ты думаешь, что я тебя не пойму.
- К сожалению, я думаю именно так. Ладно, - поднялась она, - лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. – Она пошла в спальню и вернулась с пачкой каких-то блестящих и красивых журналов, и положила их передо мной.
Я взял в руки первый из них и увидел, что это просто журнал мод, причем, какой-то очень известный. Иногда, когда я ждал очередь к парикмахеру, или какого-нибудь своего клиента в приемной его офиса, такие же журналы лежали на журнальном столике. Иногда я брал их в руки, чтобы посмотреть картинки. Сначала обычно шла какая-нибудь верхняя одежда. Потом журнал постепенно раздевал моделей, показывая платья и сарафаны и прочее. И так далее. Я всегда пролистывал почти весь журнал, уделяя внимание только его заключению. И то, если я видел, что никто за мной не наблюдает. Это было шикарное нижнее женское белье и купальники. В принципе, эту часть можно было даже отнести и к эротике, завуалированной словом мода. Или наоборот. Но мне нравилось смотреть на полу оголенных красавиц, тем более, некоторые детали одежды были показаны крупным планом на всю страницу, как и та часть тела, которой эти детали принадлежали. Здесь иногда встречались фотографии даже самых известных актрис, певиц, жен или невест самых известных спортсменов, и так далее. Я тогда еще задумывался, как муж или жених мог позволить своей паре, чтобы ее полу интимные детали разглядывал весь мир. Начиная от каких-то малолеток, кончая мужчинами высших слоев общества. Я бы, например, своей этого никогда не позволил. То есть свою жену, невесту или просто девушку я бы никогда не делил со всем миром, а хотел бы, чтобы она принадлежала только мне, и только я бы мог видеть такие тонкости ее тела, какие были представлены на фотографиях. Хотя в те моменты, когда я смотрел эти страницы, я сам наслаждался красотой тел этих моделей, и такими красочными тонкостями. Конечно, обычно на журнальных столиках лежали номера давних лет, ведь в магазинах или журнальных киосках, свежие номера стоили очень дорого. Я положил журнал и просто просмотрел всю стопку. Названия журналов были самые известные и престижные, как и фирмы одежды, которые поставляли свой товар на эти фотовыставки. Здесь же были и самые известные дизайнеры, модельеры и торговые дома мира. Все журналы были самого высокого мирового класса моды.
Я посмотрел на Эли с удивлением, но она, отвернувшись, смотрела в окно. Я вернулся к первому, взятому мною журналу, и стал прилежно смотреть каждую его страницу, делая вид, что верхняя или рабочая одежда меня очень интересует. Наконец я дошел почти до конца и хотел просто быстренько пролистать страницы, которые меня не должны были бы особо интересовать, как вдруг в меня ударила молния: я увидел свою Эли. Да, она выглядела чуточку помоложе, ведь журнал был прошлого года. Изумительного качества нижнее белье, и эротичные купальники, вместе с лицом Эли перемешались у меня в голове. Я отбросил этот журнал, недосмотрев его до конца и взялся за следующий. Менялись только названия журналов, модельеры, фасоны и так далее, кроме лица и почти открытого тела моей принцессы. У меня в глазах замелькали звездочки. – Боже, - подумал я, - я так стыдился посмотреть впервые на ее ночную рубашку при включенном ночнике, так волновался и нервничал, когда я мог просто спуститься в киоск и купить весь этот обзор, да еще крупным планом, и ниже поставленной мною границы. И не только я, а, оказывается, любой желающий, даже тот же мэр. Я не сомневался, что тот имел эти журналы, пряча их от очередной жены, скорее всего на работе, и смакуя, разглядывал мою Эли в свободное время, сантиметр, за сантиметром изучая ее прекрасное тело. На меня просто обрушили не ведро, а, наверное, ванны ледяной воды, только что взятой из проруби. Мне стало очень горько. Очень.
Я бросил журнал, встал и вышел. Спустившись к себе, я бросил на кровать панель вызовов и пошел вон из отеля. Я не знал, куда меня несли ноги, но я очутился в том же парке, который стал для меня уже дорогим, потому что здесь мы гуляли с Эли и смотрели на Луну. Я забрался в самый его конец и сел на скамейку. Теперь я понял, что такая же фотосессия ждет Эли и в этом ее сезоне. И ей прислали право выбрать время.
Я уже жутко жалел, что вообще с ней познакомился, а о том, чтобы ее сейчас увидеть, не могло быть и речи. Я почувствовал себя пацаном, маленькой недавно родившейся рыбкой, которая попалась опытной, прошедшей через все и вся матерой акуле. Все воспоминания о нашей *любви* поменяли оттенок, теперь я смотрел совсем другим взглядом на каждый прошлый мой шаг, и ее тоже. – Девственница! – вдруг воскликнул я вслух. Я еще долго просидел на скамейке, наверное, часа два, не меньше. Может быть, Эли уже вызывала меня, но мне было все абсолютно все-равно. – Пусть меня уволят, - даже подумал я, - так я быстрее от нее избавлюсь. Я заметил, что уже ненавидел ее.
Я пошел назад в отель, и сказал администратору, чтобы он заменил меня, так как я плохо себя чувствую. Я принес панель вызовов и положил перед ним.
- Не волнуйся Джон, - сказал тот сочувственно, - я сейчас свяжусь с директором и мы все уладим. Отдыхай, я попрошу, чтобы никто тебя не беспокоил.
Я благодарно посмотрел ему в лицо, и пошел к себе. Наверное, он понял и по моему лицу, что я говорю правду.
Я лег на кровать и просто смотрел в потолок. Мне было обидно и горько за все, что я увидел и понял за сегодняшнее утро. Я постарался заснуть, но мне это не удавалось. Тогда я попросил вызвать доктора себе в комнату. Он нужен был мне, просто, чтобы бы выписать какое-нибудь сильное снотворное.
- Стресс? – сразу спросил он, когда войдя, внимательно меня осмотрел.
Я кивнул, хотя, на мой взгляд, это было что-то сильнее. Он выписал мне медикаменты, посоветовал хорошо выспаться и ушел. За лекарствами отправили посыльного. Я выпил двойную рекомендованную доктором дозу и скоро действительно вырубился. В комнату кто-то постучал, но я не ответил. – Пусть хоть сам директор, - злобно подумал я, и отвернулся к стене. Потом встал и закрыл свою дверь на ключ.
Лежа в кровати и анализируя только мое состояние, я понимал, что единственным настоящим лекарством могло быть только время. Снотворное помогало мне его убить на несколько часов. Я не знал, был ли сейчас вечер или уже ночь, такие мелочи меня не интересовали. Я просто отключился от мира сего. Я поднялся и выпил еще такую же дозу. Чуть медленнее, но я все-таки уснул.
Видимо я спал долго, потому что уже ныла спина. Я сел на кровать и заметил, что мое состояние немного улучшилось, то есть, мои горести немного отошли в прошлое. Я услышал стук, а потом голос директора. Поднявшись, я открыл дверь, пропуская его в комнату.
- Джон, что случилось с вами обоими? – настороженно спросил он.
- Со мной все в порядке, Сэр, - сказал я ему, - наверное, усталость и только.
- Доктор сказал, что у вас стресс. - Он почему-то усмехнулся. – Что случилось? Вернее, чем я могу вам помочь?
- Единственное, - что вы смогли бы для меня действительно сделать, - это дать время выспаться, - ответил я грустным естественным голосом. – Если вы можете это мне позволить.
- Конечно Джон, в этом вы можете не сомневаться, - сказала он. – А что мне делать с вашей сестрой?
- А что с ней? Делайте что хотите, я-то тут причем. – Равнодушно произнес я.
- Я так и знал. – Сказал он. – Вы что, поссорились?
- Немного, - честно ответил я. – Пройдет.
- Она не ест уже сутки, и никого к себе не подпускает. А вы ели?
- Нет, - вспомнил я. – Но подпускаю всех.
- Кроме нее, конечно, - улыбнулся он. – Мне сказали, что она спускалась к вам, но вы не открыли.
- Наверное, я просто спал.
Директор задумался.
- Я не хотел бы вмешиваться в ваши дела ни в коем случае, - наконец сказал он. – Ссора с сестрой, это обычное явление. У меня тоже есть сестра, и вы даже не можете представить, как мы с ней ссорились, чуть ли не дрались иногда, пока она не вышла замуж и не уехала. Хотя после каждой ссоры я задумывался, и понимал, что все это были пустяки, просто житейские проблемы. Иногда мы принимаем близко к сердцу то, что на самом деле является естественным и нормальным, но это мы понимаем немного позже.
- Может быть вы правы, Сэр, - сказал я, - поэтому мне и нужно это время.
- Оно ваше, - сказал он, - единственное, о чем я хотел бы вас попросить, дайте другому шанс быть выслушанным. Но это, конечно, на ваше личное усмотрение.
Он посмотрел на мой столик.
- Ваша сестра тоже вызывала врача. Я пойду, не буду вам мешать, отдыхайте, - сказал он и вышел.
Я встал, чтобы закрыть дверь на ключ, но почему-то сел обратно. Я уважал директора еще и потому, что он был гораздо старше меня, и в жизни он понимал больше. Может, он не был умнее, но опытнее это точно.
Мне захотелось немного размяться, но на ум приходил лишь тот же парк. Я вышел, спустился по улочке и пошел в парк, специально огибая то место, где стояла наша с Эли скамеечка, в эту минуту я хотел не вспоминать о ней. Наверное, пик стресса у меня прошел, хотя мне было жутко грустно. Я просто шел с поникшей головой, глядя на асфальтированную, ведущую меня куда-то дорожку. Так я, наверное, дошел до конца парка и поднял голову. Невдалеке стояла последняя скамейка и на ней сидела Эли. Я почувствовал явный дискомфорт. Что мне было сейчас делать? Конечно, она не могла не заметить меня. Просто развернуть и пойти назад я не хотел. Мне хватало того, что я это сделал вчера, бросив журналы и выйдя без слов. Разговаривать с ней мне тоже не хотелось. Тогда я просто дошел до ее скамейки и сел на другом краю. Я ни разу не взглянул в ее сторону, но, почему-то чувствовал ее присутствие. Я сидел, глядя вниз на свои туфли, и думал о том, как мы вообще могли с ней здесь встретиться. Хотя я уже привык, что в последнее время наши мысли и желания совпадали. Наверное, я просидел так час, а потом встал и пошел обратно. Предчувствие ее близости не исчезало, я не оглядывался, но мне казалось, что она шла за мной на небольшом расстоянии. Я зашел в отель и прямиком направился к своей комнате.
- Добрый вечер, Мисс, - услышал я за собой голос швейцара. Значит, она действительно шла за мной следом. – Какая тебе разница, - подумал я, - шла она за тобой или нет? – подумал я. – Пусть хоть повесится.
Я закрыл за собой дверь, но повернуть ключ не смог. Я опять лег, приняв хорошую дозу снотворного, и быстро уснул. Проснувшись, я глянул на часы: выло два часа ночи. Спать не хотелось, о прогулках в паке в это время не могло быть и речи. – Почитаю, - подумал я, выключив свет и дернув за веревочку ночника.
Я не увидел, а услышал звук открываемой двери. На пороге стояла грустная Эли. Она вошла без всякого стука, закрыла дверь и просто села на краешек моей кровати. – Что она делает? – вдруг подумал я, - на виду у всех и без стука? Это может ей вылиться в компромат. Я уже не мог читать, это было бы простым свинством. А она сидела рядом и просто смотрела куда-то вниз. Так прошло полчаса, но она и не собиралась уходить. Я, все-таки окинул ее взглядом и заметил ее опухшие глаза. Или она не спала, или много плакала, - подумал я, - а может и то, и другое.
- Джон, - вдруг услышал я грустный и тихий голос, - я больше не могу так. - Я увидел, что глаза ее заблестели, видимо от выступивших слезинок. – Еще один день, и я повешусь.
Последняя фраза, хоть и была банальна, но не в ее тоне. Я сразу поверил, что она действительно это сделает. Что-то во мне перевернулось. Злость и ненависть куда-то исчезли, осталось какое-то чувство безысходности и грусти. С позиции врага, она переместилась для меня на нейтральную позицию какой-то обыкновенной девушки. По крайней мере, я уже просто чувствовал рядом живую душу.
- Почему-то, я так и думала, - сказала она.
- Как? – абсолютно безразлично спросил я.
- Что нас разлучит только смерть.
Я открыто рассмеялся. Мне захотелось растоптать ее и сделать ей больно, в отместку за то, что она сделала мне.
- Сначала выполни свой любимый контракт, - едко сказал я. – Иначе твой мэр останется без последнего варианта того, что есть у тебя между ног.
Первый раз в жизни я смог такое сказать. Эли развернулась и влепила мне пощечину. Потом она вернулась в свою прежнюю позу, даже не собираясь вставать, не то, что куда-то уйти.
Я вдруг подумал, что моя горящая щека заслужила этого, даже какой-нибудь уличной шлюхе я бы такого не сказал. – Что я себе, вообще, позволяю?! – вдруг подумал я. То, что она снимается в каких-то журналах, не дает мне права так себя вести. К тому же, она моя клиентка, и как я смогу потом ей смотреть в глаза?
- Извини, - вдруг сказал я, и почему-то моя рука осторожно накрыла ее руку.
Эли вдруг упала на мою кровать и громко разрыдалась. Она прятала лицо, уткнувшись им в одеяло, но все-равно, рыдания слышались очень громко, или просто вокруг стояла такая полная тишина. Я не знал, что мне делать. Успокаивать, значило простить и пойти на попятную. Этого я не хотел, ведь я не мог ее простить. Не реагировать я тоже не мог, особенно после такого сквернословия, какое я смог допустить даже в отношении просто к любой женщине. Тогда я просто взял ее ладонь в свою, мне показалось это самым приемлемым, в данной ситуации. Постепенно, рыдания затихали, а потом вообще исчезли. Эли просто уснула. Наверное, она действительно долго не спала, но оставлять ее спящей на моей кровати было равносильно автомобильной катастрофе, причем в которой мы могли оба пострадать. Будить ее я тоже не хотел. – Что же делать? – с ужасом подумал я. Моя голова просчитывала все варианты и наконец, остановилась на одном. Я взял Эли на руки, и она и не думала просыпаться. Открыв свою дверь, я прошмыгнул другим ходом и понес ее по ступенькам. Усталости я не чувствовал, а только молил бога, чтобы нам никто не встретился на пути. Наконец, поднявшись на ее этаж, я повернул ручку ее номера и дверь открылась. Я донес ее до кровати и аккуратно положил. Потом подумав, я снял с нее туфли. На тумбочке я сразу заметил знакомую упаковку, она пила те же снотворные, что и я, но даже с ними не могла уснуть. Я испугался, что завтра она просто выпьет всю пачку, и даже другую, которая лежала тут же. Врач не мог прописать ей две упаковки, - подумал я, - каким-то образом вторая здесь появилась без какого-либо рецепта. Я забрал обе и сунул их себе в карман. Потом тихонько вышел и закрыл за собой дверь.
Спустившись к себе, я серьезно задумался. Купить назавтра ей десять таких упаковок будет раз плюнуть. Деньги и слава везде одинаковы, и для всех. - Все-таки мне надо было с ней поговорить, - с досадой подумал я. – Что будет завтра? Идти к ней первым я не мог, поговорить я был уже готов, даже ждал этого, оставалась лишь ее инициатива. – Эли, - сказал я себе, - загляни ко мне завтра, просто хотя бы постучи в мою дверь, прежде чем сделать какую–либо глупость. - Потом мои мысли вернулись к журналам. Я мысленно просматривал их заново, замечая моменты, которым я тогда не уделил никакого внимания. Я вспомнил то, что на этих последних страницах были даже самые известные актрисы. Я вспомнил одну, которая мне очень нравилась. Она была замужем тоже за не менее известным актером, и их пара была по жизни явным и может быть единственным исключением. Все остальные знаменитости сходились и расходились много раз, давая прессе материал для публикаций. Они были не раз за мужем и имели детей от разных мужей. В случае этой актрисы, она вышла замуж один только раз, и их пара имела уже трех детей. Я читал, что они очень любят друг друга, и то, что ни один из них никогда не попал на страницы газет с какой-нибудь интрижкой, подтверждало это. Но ведь она, как и Эли, снималась в том же журнале! Значит, он ей разрешил? То есть, для него это было обычным делом? Я вспомнил даже некоторые фильмы, где она страстно целовалась, с кем попало, и даже участвовала в постельных сценах, как и он. И все равно они продолжали любить друг друга! Это пока не укладывалось у меня в голове. Да, у нее была прекрасная фигура, и она была изумительно красива. Неужели ей не хватало денег, чтобы выставить все свои прелести на эти последние страницы?! Нет. Они были миллионерами. Тогда что?
Наконец я понял, что есть такие вещи, и такие сферы, куда мое сознание еще не проникло. То, что я считал себя психоаналитиком, относилось только к обычной среде поступавших в отель клиентов. А Эли была необычна. Значит, я просто не понимал не только ее, а и всю эту сферу, в которой крутились, как и она многие даже более известные знаменитости. Непонимание не должно было вызывать отвращение или неприемлемость. В моем случае, я поступил неправильно. Прежде всего, я должен был ее выслушать, постараться понять, потом все проанализировать, и только после этого сделать выводы и вести себя, так или иначе.
Я сел. – Какой я все-таки дурак, - подумал я. Нет, мне не хотелось идти к Эли чтобы просить у нее прощение, но желание ее выслушать, у меня появилось, причем большое. Я понял, что я уже не усну, даже с таблетками. Выйдя из своей комнаты, я поднялся на ее этаж и вошел в ее номер. Эли спала как я ее и оставил. Я снял туфли, забрался на кровать и лег рядом. Никаких глупых поступков завтра не будет, - с облегчением подумал я, - а разговор состоится. Не знаю почему, мне стало вдруг легко, и я моментально уснул.
Глава 28. Примирение.
Когда я утром открыл глаза, то увидел, что Эли так же лежит рядом и грустно на меня смотрит. Увидев, что я проснулся, она вдруг прошептала:
- Спасибо, милый.
- За что? – машинально спросил я.
- За этот шанс, который ты мне все-таки дал. – Ее глаза тоже меня благодарили.
Я перелез через нее, встал с кровати и надел туфли. Потом прошел в зал и сел на диван. Именно отсюда я тогда ушел, не выслушав ничего, и ни о чем не спросив. Эли шла за мной следом, она не надела туфли, а была просто в беленьких тонких носочках. Она подошла к дивану, но не села со мной рядом, а опустилась передо мной, усевшись на пол. Нет, она не стояла передо мной на коленях, но давала понять, что она от меня сейчас зависит, вернее, от того, что я скажу или подумаю.
- Элеонор, - начал я, - ты мне можешь как-нибудь доступно объяснить, для чего ты это делаешь? И вообще, для чего это делают красивые знаменитости и миллионерши?
Она задумалась.
- Милый, - посмотрела она снизу мне прямо в глаза, - я тебе клянусь, что это – последний раз в моей жизни. Я бы отдала все свои деньги за то, чтобы аннулировать и эти контракты, но уже поздно. Просто у меня никогда не было тебя.
Она не ответила на мой вопрос, но мне стало приятно на душе. – А может мне и не нужны ее объяснения? – вдруг подумал я. – Я никогда не буду знаменитым, и никогда не буду в такой ситуации, чтобы решать, принимать мне такие пикантные предложения или нет. Может я просто боялся, что даже после ее объяснений я не смогу ее понять? Такое вполне могло бы случиться. Но раз все знаменитости это принимают спокойно, то значит не они, а я ничего не понимаю абсолютно в их жизни. И надо ли мне это понимать вообще? - Я опять вспомнил о своей любимой актрисе. Но вместо этого я задал совсем другой вопрос:
- Как бы ты восприняла, если бы увидела меня в таких же журналах в абсолютно облипающих, почти незаметных плавках?
Она опустила глаза.
- Наверное, также как и ты. – Она вздохнула. – Но только сейчас, когда мы узнали друг друга. Милый, я тебя прекрасно понимаю, извини меня, такого больше не повторится.
Я опять заметил в ее глазах слезы.
Все закончилось. Я почему-то уже не хотел ничего спрашивать. И не хотел никаких ответов, тем более, чтобы потом их анализировать. Моя Эли, знаменитая, богатая Мисс Икс, плакала только из-за меня, вернее даже из-за того, что я просто не захотел ее понять. И вообще, какое я имел право на понимание ее действий? Кто я такой?
- Когда поедем? – вдруг спросил я. – И куда?
Эли вдруг опять разрыдалась. Она обняла мои ноги и прижалась к ним щекой.
- Спасибо, милый, - услышал я сквозь рыданья. – У меня никогда бы не повернулся язык, чтобы предложить тебе это, хотя я умру от расставания, если ты со мной не поедешь.
Я промолчал и дождался момента, когда она, наконец, успокоилась.
- Когда, - решай сам. – Две недели в Рио де Жанейро. В прошлом году были Багамы.
- Ты сама как хочешь? – равнодушным голосом спросил я, - до острова или после?
- Теперь – до. – Она посмотрела на меня. – Но если ты скажешь, то после.
- Какая мне разница? То, что ты приготовила для острова, знаешь только ты. Я знаю лишь то, что я очень хочу на него попасть вместе с тобой, но он для тебя значит что-то еще. Нет, не говори мне. Иначе будет уже просто неинтересно.
Примирение было закончено. Хотя какой-то осадок во мне и остался. Мы должны были бы сейчас заключить мир каким-нибудь поцелуем, или хотя бы объятиями, но мне пока этого не хотелось. Видимо, Эли это быстро поняла.
- Милый, давай еще поспим, хоть недолго. Ты мне вернул и душу и сон. А потом поедем ужинать. – Она посмотрела на меня.
- Я тоже, почему-то захотел спать, - сказал я честно. – Давай так и сделаем. Вызовешь меня потом. Панель будет у меня.
- Спасибо, милый. – Наверное, она думала, что мы продолжим сон в одной кровати, но все-равно в ее голос сквозил благодарностью.
Я оставил ее и вышел. Спустившись вниз, я подошел к администратору и попросил, чтобы кто-нибудь занес мне панель, или оставил ее у него.
- Джон, я рад, что у тебя уже все нормально. – Сказал он. – Я позвоню директору. Он меня просил.
Я пошел в комнату и лег на кровать. Мысль принимать или нет снотворное, ушла куда-то вдаль, я натурально растворился во сне.
Меня разбудил вызов директора, и я поднялся к нему в кабинет.
- Все нормально Джон? - спросил он.
- Да, Сэр, я уже приступил к выполнению своих обязанностей.
- Когда случилось перемирие, если не секрет? – хитро, но улыбаясь, спросил он.
- Недавно, Сэр, огромное спасибо за совет. Он был для меня бесценен. – В моем голосе звучала настоящая благодарность.
- Молодец, что ты его принял. Я действительно рад. Надеюсь, вы будете ужинать вместе, - улыбнулся он.
- Так точно, Сэр, я уже получил приглашение.
Я вышел, сопровождаемый искренней улыбкой директора.
Было уже шесть часов, но вызова от Эли не поступало, хотя я, почему-то был уверен, что она давно уже встала. – Чего-то ждет, - подумал я. Наконец, через час, поступил вызов, и я сразу заказал машину ко входу. Эли опередила меня, выйдя из лифта, куда я хотел попасть, что бы подняться к ней.
- Не утруждай себя, милый, - прошептала она, - идем.
Я посадил ее машину и сел сам.
- Если ты не против, поехали в твой ресторан, который близко от леса, - нежно попросила она.
- Хорошо, милая, - ответил я. Все постепенно становилось на свои места.
На этот раз мы заказали столько блюд, что я засомневался, что их вообще вдвоем можно съесть. Но ведь мы оба не ели почти два дня. Конечно, что-то, в конце концов, мы недоели, но мой живот просто лопался от перезагрузки.
- Джон, давай на секундочку заедем в лес, - попросила Эли, - я уже давно не ощущала запах тех прекрасных цветов.
Я уже ждал эту фразу или похожую. То, что она выбрала ресторан близко от леса, автоматически включало в меню и лес. Было темно, и я свернул на нашу лесную дорогу. Мы вышли и пошли по лесу параллельно. Я собирал для Эли ее любимый букет, причем с прежним удовольствием. Когда же, наконец, мы вместе вышли к машине, я вручил ей его. И сразу же наши губы слились в одно целое. Мы добавили еще на десерт крепкие, но нежные объятия, и я почувствовал дрожь. На этот раз она исходила уже от обоих. Не знаю, сколько мы так простояли, наверное, пока Эли не потянула меня к машине. Мы выехали на трассу и поехали в отель. В машине стоял изумительный аромат лесных цветов.
Я заказал две чашечки кофе, и прямо с ними поднялся к Эли вместе с ней. Она подождала меня внизу, чтобы подняться вместе, и я оценил это.
В номере, мы забыли про кофе. Эли побежала принимать душ, а потом скрылась в спальне, забыв выключить большой яркий свет. Я понял, что она меня ждет, и даже догадался, где я сегодня буду спать. Но сегодняшний день был необычен, я это понял по моей дрожи там в лесу. Я застыл на мгновение. Больше всего я боялся переступить тот последний порог, хотя как я хотел нарушить сейчас это, практически последнее, но самое важное правило! Наконец я зашел и сразу потянулся к выключателю.
- Милый, не надо, - услышал я нежный голос, - лучше иди ко мне.
Я повернул голову и застыл. Эли лежала без одеяла полностью нагая. Вернее нет, я все-таки разглядел какие-то две или три узкие полоски ткани на ее бедрах. Они были, наверное, толщиной со шнурок, поэтому я их сразу не заметил. Как она была прекрасна! Этот журнал, который я сейчас листал, резко отличался от той пачки. Во-первых, хоть как, может даже почти прозрачной тканью, но ее груди в журналах были всегда прикрыты. А шнурки были в пять-десять раз толще. Во-вторых, я мог все это через минуту ощутить в реальности, а не облизываться, глядя на фотографию. И, в-третьих, тот, кто сейчас это все имел и показывал, жаждал меня, по крайней мере, я это заметил в ее глазах. Я чувствовал настоящее неотвратимое и такое желанное искушение, что меня вдруг опять пробила дрожь. Как можно было с этим совладать? Я не просто любил ее, но и был мужчиной.
- Что-то не так, милый? – спросила Эли, видя, что я сделал такую долгую паузу. – Только одному тебе в Мире я разрешаю даже взять лупу, чтобы исследовать меня до миллиметра. Если надо снять что-то еще, я готова.
Я заподозрил, что она играет со мной как с котенком. Последняя фраза сквозила юмором, если бы она не была сказана таким натуральным и жаждущим голосом. Нет, игры не было, я мог делать с ней все. Абсолютно все! И она этого хотела, может даже сильнее меня. Всем своим видом она просила у меня прощение за те журналы и давала понять, что только мне позволено видеть это вживую, и даже попробовать все, до последнего уголка или складочки.
Я понял, что не выдержу. К тому же от всего этого у меня страшно разболелась голова. Наверное, только это и спасло ситуацию. Я подошел и выключил большой свет, как бы говоря ей: - Я верю, что каждый миллиметр твоего восхитительного тела идеален. Горел только ночник. Сняв туфли, пиджак и галстук, я остановился. На лице Эли я прочитал сожаление, одновременно с просьбой продолжать раздеваться. Но я даже не рискнул снять брюки на этот раз. Просто я знал, что не выдержу. Наконец, я лег рядом. Моей наглости, на этот раз не хватало предела. Мой язык проходил уже и по ее ногам, и вообще по всему телу, минуя только загадочный Бермудский маленький треугольник, который я должен был оставить не менее загадочным, хотя бы до острова. То, что будет на острове, пусть будет. Я ничего не планировал и ни о чем не зарекался. Мне надо было только устоять до него, любыми средствами. Не знаю, наверное, это был мой какой-то личный клик в голове. А почему остров? А чем сейчас хуже? А зачем себя терзать ожиданием, ведь рано или поздно это все-равно произойдет? Произойдет, в этом я не сомневался.
Эли пробили уже три землетрясения, а меня даже одно извержение вулкана, чего со мной не было уже давно, с самого юношества. Мы истекали друг от друга, на этот раз уже вдвоем. Мне даже стало за себя стыдно. Как пацан, - подумал я, - в период созревания. Зато у меня сразу перестала болеть голова. Я уже хотел спать, видя, что Эли действительно вырубилась, но мои глаза не хотели покидать эту прекрасную обворожительную панораму. Перемирие было закончено окончательно, вернее вернулся долгожданный мир, а с ним и любовь. Я положил голову ей на упругий живот, и вырубился сам.
Глава 29. Мир и годовщина отеля.
Проснулся я там же, где и уснул. Глаза Эли были широко раскрыты, значит, она не спала уже давно, просто не хотела убирать мою голову, чтобы не разбудить. Увидев, что я открыл глаза, она улыбнулась так нежно и желанно, что я понял, что сегодня я отсюда просто не уйду. А надо. Ведь сегодня была годовщина отеля, и мы оба должны будем присутствовать, лично я так точно.
- Что ты со мной делаешь, - вдруг томно прошептала она, - таких грез и сказочных ощущений я не только не знала, а даже не подозревала, что они могут быть.
- Я тоже, - тихо сказал я, отведя глаза. Я вспомнил, что со мной произошло ночью. С нею же, что-то похожее, произошло целых три раза. – Как мы не утонули? - с улыбкой подумал я.
Мы легли рядом и обнялись. Я опять обрадовался, что не снял брюки. Ее почти нагое тело обвивало меня и прижималось все сильнее и сильнее. Наконец я услышал тихий вскрик, и Эли сникла. – Боже, - подумал я, - это только от объятий, что же тогда будет на острове?! Я дал ей отдышаться, и встал с кровати. Оказывается, был уже полдень. Чтобы напомнить о мире, я опять ее одел. Надевая на нее туфли, я прошел губами по ее обеим ногам, чуть не уткнувшись туда, куда не надо. Землетрясение чуть не повторилось, и я быстренько встал.
- Милый, ты специально надо мной издеваешься? – ее грудь колыхалась, а глаза были застелены туманом.
Еще бы минута и все, понял я. Моя принцесса заводилась от меня уже с пол оборота, и я любил ее за это все сильнее. Оказывается, что-то типа этого она могла бы сказать уже и обо мне: я вспомнил дрожь в лесу от ее простого поцелуя и объятия. О ночи можно было даже не вспоминать.
Я пошел за обедом, давая Эли прийти в себя. В зале ресторана стоял гул пчел, вернее официантов, сам директор, заложив руки за спину, наблюдал за происходящим, иногда вставляя какие-то указания.
- Добрый день, Джон – Сказал он, увидев меня. – Вы не знаете, Мисс Икс мы увидим сегодня? – Он знал, что да, просто мне надо было подтвердить его заказ.
- Да, Сэр, - сказал я, - насколько я понимаю, она готовится.
- Уже больше десяти репортеров на улице, - довольно сказал он. – Двое, это уже редкость.
- Смотрите, Сэр, чтобы к ночи вам не вынесли все стекла.
Он посмотрел на меня и повернулся в сторону зала.
- Я дал распоряжение сделать танцевальную площадку, - сказал он. – К сожалению, место позволит танцевать не более трем парам зараз.
- Отличная идея, - согласился я.
- Дай бог, чтобы были отличные танцоры, - улыбнулся он, и посмотрел на меня с намеком.
Я подождал заказ и понес его Эли. Лично я есть не хотел.
- Милый, что там внизу? – спросила она.
- Директор сделал даже танцевальную площадку на три пары, - сказал я тоже с намеком.
- Он совсем не дурак, твой директор, - улыбнулась она.
Мне все-таки пришлось составить Эли компанию, она тоже не хотела есть. Но вдвоем мы все же одолели одну порцию.
- Поедем за платьем? - Спросил я, отнеся посуду и вернувшись обратно.
- Нет, милый. Сегодня не будет официальностей, как и официальных лиц. Я люблю такие вечера, и надену сегодня простое платье без всяких камней. Вечером моим бриллиантом будешь только ты.
- А неожиданности будут? – спросил я, надеясь узнать заранее ее сценарий.
- У меня нет никакого сценария, - она вдруг прочитала мои мысли, - сегодня будет полная импровизация. Мы же можем хоть раз это себе позволить, мой единственный и неповторимый бриллиант?
- Можем, - ласково ответил я, - конечно в рамках приличия. – Сравнение меня с бриллиантом было даже слишком. Выше аметиста я никак не тянул.
- Приличие и светские правила, это совершенно разные вещи. – Сказала она. – А то, что мы любим друг друга в кровати, это неприлично? – Она вдруг посмотрела мне прямо в глаза.
- Это изумительно прилично, - сказал я, - но только для нас двоих. Вечером в зале будут еще люди.
Эли рассмеялась.
- Кстати, - как-то вдруг переменившись, сказала она. – Завтра вечером мы летим в Бразилию. С директором я договорюсь сама, чтобы он тебя попросил меня сопровождать. Надеюсь, ему ты не откажешь?
- Не имею права, - двусмысленно ответил я. Эли на меня посмотрела с легким укором.
Потом я ушел, давая Эли привести себя в порядок, и даже задремал на пару часов на кровати в своей комнате. Я заметил, что посещаю ее все реже и реже. Когда я очнулся, было пять часов. Я вышел вниз и увидел, что за спинами репортеров у входа уже даже не было видно проезжей части. Поймав, как бы ненароком директора, я задал ему единственный и скромный вопрос:
- Сэр, будет кто-нибудь из официальных лиц?
- Джон, как всегда я разослал приглашения всем, включая и Президента сети Хилтон, а также мэра города. Но у меня мало надежды, что кто-нибудь из них соизволит нас посетить. Хотя я уже более чем доволен. Вы видели, что творится у входа?
- Да, Сэр, - сказал я, - что-то не совсем обычное.
- Именно так. Поэтому я распределил зал таким образом, - первый раз я слышал, чтобы директор рассказывал мне какие-то планы, тем более, я почувствовал, что ему будет важно мое одобрение. – Половину зала я отдал своим. На этот раз я не могу пригласить портье и другой обслуживающий персонал всех категорий. Низшая сегодня не попадает. Остальные пол зала я оставил для важных клиентов отеля, которые в данный момент у нас остановились. Ну и, конечно, несколько резервных столиков для гостей, на всякий случай, если кому-то вдруг придет в голову. – Тут он посмотрел на меня.
- Великолепно Сэр, - сказал я, с одобрением в голосе.
- Джон, куда же посадить вас?
- Извините, но я не понял, Сэр, - уклончиво ответил я, - разве я не портье?
Он задумался.
- Портье, - наконец вздохнул он, - да вот не совсем обычный. Вы не знаете, Мисс Икс хотела бы вас рядом?
- Сэр, - честно ответил я, - я не знаю, но мне кажется, вы могли бы убить сразу двух зайцев, посадив меня за столик с портье, граничащий со столиком, где будет сидеть моя сестра. Тогда мы будем и рядом, и по категориям. Думаю, это устроит всех: ее, вас, остальных присутствующих и всех репортеров.
- А вы не теряете головы на плечах, - как-то благодарно ответил он, и пошел давать какие-то указания.
Я задумался. – Интересно, во сколько Эли решит спуститься? – То, что она должна опоздать, я не сомневался. – Наверное, где-нибудь в половину седьмого или в семь.
В шесть, по расписанию, весь персонал отеля уже сидел на своих местах. Неожиданно в окно я увидел даже машину телевидения, хоть и городского. Окна, выходящие на улицу, были нарочито не закрыты шторами и вдоль них уже заняли места репортеры, всеми силами защищая свое *жилье* от опоздавших, и желающих их потеснить. Постепенно в зал спускались клиенты отеля. Наконец, среди последних, я увидел свою принцессу. Как она и обещала, она была в простом, но как всегда изумительном платье. На ней не было ни одного камня, ни драгоценных металлов, кроме моего единственного подарка на ее узком пальчике. Сам директор провел ее к своему месту и посадил. Наши стулья почти касались, и Эли *случайно* задела меня локтем. Бедный директор не успевал вытирать свой лоб, такого празднования у него еще не было. Все было готово к началу, и он уже взял микрофон в руки, когда все услышали вой полицейской сирены. К отелю, кто-то пробивался, и, судя по полицейскому эскорту, не просто кто-то. Директор спустился и быстро пошел ко входу. Вернулся он, сопровождая какого-то очень пожилого мужчину, одетого с иголочки на светский манер. Я видел его раньше только на фотографии в кабинете директора: это был сам Президент сети отелей Хилтон страны, собственной персоной. – Да, - подумал я, - такого еще точно не было.
Президент прошел в зал, и директором, по микрофону, был представлен публике. Потом он подошел лично поприветствовать каких-то двух наших постояльцев, и закончил на поцелуе руки Мисс Икс. Сев за резервный столик, он глотнул минеральной воды, и опять поднялся. Директор, держа микрофон, ожидал его для первых слов приветствия. Голос у президента был достаточно звучен, он произнес небольшую речь и под аплодисменты публики занял опять свое место за столиком. Директор сразу же сел рядом. Единственное, что меня поразило из его речи, было то, что наш отель занимал впервые топ рейтинга всех отелей этой сети. Даже в лучшие времена мы не поднимались выше пятой позиции. Кстати, это было полной неожиданностью и для директора, видимо этот рейтинговый результат, Президент получил только сегодня и сразу его привез. Впервые, за время, сколько я знал своего директора, он даже покраснел. Мне показалось, что платок уже просто сам висел у него на лбу, так часто он им пользовался.
Заиграла легкая тихая и ненавязчивая музыка. Зал начинал есть и пить, шампанское лилось рекой.
- Вы мне представите Пару Икс, директор? – услышал я вопрос Президента, сидя к нему спиной. – Если она, конечно присутствует.
- Несомненно, - вытер лоб директор и встал. Он направился к Мисс Икс, и стоя рядом со мной, пригласил ее за столик Президента, ссылаясь на его же просьбу. То же самое он сказал и мне, повернувшись в мою сторону. Мы с Эли встали почти одновременно, и я пропустил ее вперед. Президент опять поцеловал ей руку, и она присела рядом с ним. Наступила моя очередь, и я страшно волновался. Для меня этот человек был как Бог, так и Царь, сесть за его столик значило для меня все. Я понял, что моя карьера понеслась вверх со скоростью, опережающей скорость звука, если не света. Президент поднялся и крепко пожал мне руку. Я склонил голову в знак благодарности и сел на последний свободный стул. Началась непринужденная беседа, хотя разговаривали в основном двое: Президент и Эли. Я был поражен, что по тону разговора было видно, что оба занимают в обществе одну и ту же ступень, то есть они вели себя на равных. Я думал, что Президент был гораздо выше, но ошибался. Директор отвечал коротко, и только когда его спрашивали. Я вообще молчал, и делал вид что ем.
- Я действительно вами очень доволен, - повернулся Президент к директору. – Но я знаю статистику рейтинга гораздо глубже.
- Не сомневаюсь Сэр, - поддакнул директор, не забывая вытирать лоб. – Я вам очень признателен за ваши слова благодарности.
- Так вот, - продолжал тот, - вас не удивляет такой взлет? Вернее, сама причина взлета?
- Мы делаем все, что можем, Сэр, - тупо ответил директор, хотя мы с Эли уже поняли, куда дует ветер.
Президент искренне рассмеялся. Может ему даже понравилось, что его загадку никто не смог разгадать. По-крайней мере, он так думал.
- Вы всегда были близки к этому успеху, - Президент смаковал то, что сейчас он удивит всех, но уже разгадкой. – Но конечный толчок вам дала … – тут он вставил паузу. – Пара Икс!
Не знаю, было ли это новостью для директора, но у него и у меня одновременно отвисли челюсти. Платок опять прилип ко лбу директора. Одна Эли просто мило улыбнулась. Президент был в восхищении от того, что он поразил всех наповал.
- Сначала, я очень удивился появлению имени вашего, вернее нашего отеля на всех центральных полосах газет, и даже на телевидении, потом заинтересовался, и знаете, что? – он сделал паузу, - теперь я смотрю на это как на должное. Ваш рейтинг отражает это.
- Сэр, - застенчиво вставил директор, - у нас уже зарезервированы места на два месяца вперед.
- Не сомневаюсь, - снисходительно сказал Президент, - ведь Пара Икс у вас будет еще дольше. Не правда ли Мисс? – спросил он, повернувшись к Эли.
Та просто кивнула в ответ.
- На вашем месте, если бы даже этот молодой человек собрался бы от вас уходить, - голос его был близок к серьезному, - я бы выписал ему бессрочную командировку, а не увольнение, только для того, чтобы он и Мисс Икс, хотя бы раз в году останавливались в вашем отеле.
Директор благодарно кивнул, видимо осмысливая это высказывание. Наверное, его интересовал еще и сам тон: серьезно ли это было сказано или шуткой.
- Извините меня, - сказал Президент, - через час я должен уехать. Дела. Но я надеюсь на снисхождение мисс Икс сделать мне на прощание небольшой, но важный подарок, за которым я тоже сюда прилетел.
Я все сразу понял.
- Я к вашим услугам, Сэр, - директор даже наклонился над столом, чтобы не пропустить ни слова.
- Для вас, лично, я с удовольствием это сделаю, - Эли кокетливо потупила глаза. – Если мой брат мне не откажет.
- Я хочу своими собственными глазами увидеть Пару Икс, - сказал Президент, мое мнение его не интересовало, - я уже знаком с ними лично, но что значит Пара Икс без вальса?! Я понимаю, что еще не время, но я сам лично попрошу публику сделать для меня это исключение, всего лишь на один танец. Вы не против? – вопрос уже был задан всем троим. Мы все кивнули одновременно.
Президент поднялся, и в сопровождении директора подошел к микрофону. Он повторил на весь зал свою просьбу абсолютно так, как она была высказана за столом. Зал не ожидал такого, и рассыпался в аплодисментах, наверное, адресовавшихся Президенту, который был готов получить удовольствие сам, и даже разделить его с залом, где сидели и мои коллеги, которые и не мечтали, увидеть это газетное чудо своими глазами и прямо перед ними. Впервые, я почувствовал волнение. Последние вальсы на вечерах я уже воспринимал как должное, как выполнение своей роли в идеально отточенном сценарии Эли. В этот же раз, я был должен это сделать перед всеми: Президентом, и простыми людьми, с которыми встречался внизу в холле каждый день.
Я увидел, что директор тоже был в восторге. Но, наверное, больше всего от того, что он так предусмотрительно сделал на сегодня, хоть маленькую, но танцевальную площадку, и что Пара Икс в сборе, и готова выполнить довольно необычную просьбу самого Президента. Карьера директора взлета со скоростью звука, как и моя тоже.
К сожалению, оркестр просто не мог вместиться в такой небольшой зал, и не был приглашен, поэтому музыка должна была звучать из колонок, расставленных по всему периметру зала.
- Милый, расслабься, - вдруг услышал я шепот Эли, - давай танцевать, как нам хочется, а не им.
Я улыбнулся в ответ. Несколько столиков немного сдвинули и нам освободили площадку. Для нас двоих она была более чем достаточна. Заиграла музыка. Эли демонстративно, сняла заколки и рассыпала волосы. Этот жест был воспринят залом действительно с благодарностью и аплодисментами. И тут мы пошли. Пояс к поясу, с крепко обхваченной талией, любовным взглядом глаза в глаза и с переплетенными волосами, мы просто парили в свое удовольствие, как на крыльях. Я уже заметил, что нас снимали через окно все, и что мы завтра опять попадем в газеты, даже если этот танец будет для нас последним на сегодня, в чем я, конечно, сомневался. Но вот и музыка подходила к концу, как раздавшиеся аплодисменты взорвали этот небольшой зал. Не знаю, кто руководил музыкой, но она не закончилась, а пошла по новой. Сам Президент поднялся из-за столика и подошел близко к площадке, его глаза блестели, и я понял, что мы угодили всем, в первую очередь самим же себе. Или я поднаторел в танцах, или так блестяще играла Эли, но мы порхали как две бабочки без всяких усилий, перелетавших с цветка на цветок. Зал поднялся весь, чем закрыл вид с улицы. Оттуда, наверное, чистили всех последними словами, а мы с Эли были закрыты от всех репортеров в мире. Аплодисменты не утихали, но танец заканчивался. Продолжить туже музыку опять никто не решился, да и было уже некстати. Мы стали перед всеми, держась за руки, и поклонились. Зал взорвался опять. Эли мне подала руку, и я низко склонившись, поцеловал ее, но держал взгляд на ней. Вдруг она приподнялась и легонько коснулась губами моей щеки. Зал просто взвыл. Я боялся, чтобы не вылетели стекла. Такого еще не видел никто, и никто не мог упрекнуть Эли, что она отблагодарила брата легким поцелуем, ведь вечер был свободен от официальностей.
- Моя принцесса, - шепнул я открыто у всех на глазах, - чем я могу вас отблагодарить?
- Тем же самым, - с любовью посмотрела она мне в глаза, - только наедине.
Нас встретил Президент, он действительно был восхищен! Его глаза блестели и чуть ли не выжимали слезу какой-то радости, видимо он вспомнил молодость, или еще что-то. Он поцеловал руку Эли, глубоко склонившись вперед, пожал руку мне и неожиданно меня легонько обнял за плечи. Я увидел фотовспышки, значит, эту фотокарточку я достану из-под земли и поставлю среди других, наших с Эли фотографий.
Директор провожал Президента на выход, а зал медленно возвращался к накрытым столам и пустым бокалам. Мы с Эли вернулись на свои места. Мне было стыдно поднять глаза перед своими же коллегами за столом, а они просто искренне рассыпались в комплиментах.
Когда ужин был закончен, столы сдвинули немного в сторону. Кто хотел сидеть, продолжал сидеть, остальные встали. Наконец заиграл вальс. Эли давала себя приглашать всем, кому угодно, но никакой очереди не образовалось. Ни один из работников отеля и ни мечтал ее приглашать, не зная реакции директора, все сохраняли свое место и зарплату. Директор решился на это, но лишь один только раз, показав своим подчиненным, то это для него как само собой разумеющееся. Все остальное заполнял я, стараясь это делать реже, ведь когда мы танцевали с Эли, никто не посмел поставить просто ногу на нашу площадку. С Эли перетанцевали, наверное, все мужчины с другой половины зала, она дала шанс всем, и все им воспользовались. Вечер перешел за полночь, но директор продлил его еще на час. Эли уже станцевала даже с менеджером и вернула его красным как рак. Последний танец, конечно, был наш, и мы дали всем то, что они так просили: красоту и любовь, воплощенные в изумительно красивом вальсе.
Я заметил, что директор был вне себя от счастья, как и многие остальные, кроме моих личных завистников. Когда музыку отключили, все портье, как и весь обслуживающий персонал, бросились разбирать все и убирать зал ресторана, ведь через семь-восемь часов он должен был функционировать как обычно. На помощь моим коллегам меня не отпустил директор.
- Джон, вы даже не знаете, насколько я вам благодарен, - сказал он и взял меня под руку.
- Ого, - подумал я, - даже так? Может он меня еще и обнимет перед всеми?
- Что вы, Сэр, - опустил я глаза, - только благодаря вам я удостоился такой высокой чести, как лично познакомиться с самим Президентом. Вы сделали для меня невероятное.
- А вы – для меня, - улыбнулся он, наверное, вспомнив слова Президента, высказанные за столом. – И вообще, я хотел бы вас перевести в администрацию, сохранив вам все ваши почести, и, конечно же, увеличив зарплату.
- Что вы? – удивился я, - это вы серьезно?
- Я всегда серьезен, - сказал он, - кроме моментов, когда смотрю на вальс Пары Икс.
Я все понял. Слова Президента, его личное рукопожатие и даже прощальная фамильярность по отношению ко мне, заставляли директора что-то со мной быстрее делать. Он боялся, что в любой день Президент мог позвонить, и просто спросить: - Что, в Паре Икс до сих пор присутствует портье? Так вы цените тех, кто вам делает рейтинг?
- Спасибо, Сэр, - я просто не нахожу других слов для благодарности. – Сказал я.
- Должность моего заместителя по обслуживанию вас устроит? – он посмотрел на меня.
- Сэр, извините, а что, есть и такая?
- Завтра будет, сынок, - он ласково похлопал меня по плечу. – Разве я не директор?
Я скорчил такую физиономию вечной благодарности и нирваны, что, наверное, даже перепрыгнул Эли по мастерству исполнения. Директор, заметив, что я в шоке, и у меня просто нет слов, улыбнулся и повел меня к лифту, отделяя меня тем самым от моих коллег. – Ему среди вас уже не место, - говорил он остальным, удаляясь. Наконец он уехал, а я уже получив третий вызов от Эли, вызвал лифт.
- Дорогая, - сказал я в ее номере, - искренне рассмеявшись, - с завтрашнего дня ты меня поставила заместителем директора!
- Я? Джон, неужели ты не видел никогда себя со стороны? Когда ты просто вошел первый раз в этот номер, и так классно и натурально сыграл роль дурачка, затянув ее на полчаса, я сразу поняла, что ты не на своем месте. Ты просто себя не знаешь, милый. А я тебя люблю все больше и сильнее. – Искренне и с восторгом, глядя на меня, сказал она.
- Спасибо моя принцесса! Как всегда я у ваших ног, - я склонил голову.
- Как всегда ты должен лежать в моей кровати, обнимая и лаская меня, и давая мне милость делать с тобой тоже самое.
- Тогда вперед. Чего же мы ждем? – улыбнулся я.
Я лег с моей дорогой Эли в рубашке и брюках, но делал я с ней что хотел, и позволял ей то же самое, наконец, сняв рубашку и майку, но, не решившись стянуть брюки. Отдав ей свою верхнюю половину, я наслаждался тем же самым, не переступая уже недавно перешедшую границу. Я хотел, чтобы мы были равны во всем. Наконец, после разных природных катаклизмов, мы ласково и нежно уснули в объятиях друг друга.
Глава 30. Белая полоса. ;
Мы проснулись, наверное, одновременно, и в объятиях друг друга. Никто не хотел прервать эту идиллию, и мы пролежали также еще с полчаса. Наконец, я поднялся с кровати первым, и, не прощаясь, пошел к себе. В коридоре я столкнулся се Джеком, своим напарником из элитной группы.
- Доброе утро, Сэр, - сказал он.
Меня как ударили обухом по голове. – Значит так? – подумал я. – Неужели меня и вправду повысили? Я остановил его, и сказал:
- Джек, поверь, я сам не могу понять, что, как и почему это произошло. – Я говорил искренне. – Может по этикету это и положено, но у меня к тебе сугубо личная просьба, по крайней мере, наедине называй меня как всегда, без всяких *вы*, *Сэр*, и так далее. Ты можешь сделать мне такое одолжение, Джек?
- Конечно, Джон, - как-то с облегчением сказал он, - но ты действительно достоин этого. Это не только мое мнения, и я поздравляю тебя от души.
- Ты хоть можешь сказать с чем? – спросил я, - вчера я только услышал какой-то намек от директора, но не понял, серьезно ли он это говорил или просто шутил.
- С сегодняшнего дня ты его единственный заместитель, - просто ответил он, и посмотрел на меня.
- Значит, это была не шутка, - произнес я вслух, хотя думал в этот момент про себя.
- Мне пора, Джон, - он даже легонько хлопнул меня по плечу, - удачи!
Я не стал спускаться вниз и задумался. Теперь я стал вторым человеком в отеле, даже перескочив через головы администратора и даже менеджера. Значит, это же слово сэр, как и переход на вы, последует и от них тоже. А я этого не хотел, именно от этих людей, а также от моей элитной группы, такая перемена мне просто резала слух, это я понял на примере Джека. Не спускаясь вниз, на другом этаже я поймал моего второго напарника, и, опередив его, выложил ту же просьбу, как я это сделал с Джеком. В ответ я услышал приблизительно, то же самое.
Теперь мне надо было спускаться вниз. После директора я больше всего уважал администратора. Он был старше меня, может и не очень намного, но он сам подал мне руку простой дружбы, как только меня перевели из новичков в самую низкую категорию портье. И до сих пор я ценил это. Менеджер тоже был неплохим парнем, он был немного старше меня, всегда общителен и вежлив со мной, но он больше подходил к администрации, и даже его функции были больше направлены на финансовые, чем на кадровые вопросы. Все равно этих двух человек, как и моих напарников, я ценил больше всех, и, спускаясь вниз, я хотел встретиться именно с ними в первую очередь. В холле я уже слышал Мистер Джон, или Сэр, уже со всех сторон, но я сразу пошел к администратору и отвел его в сторону. Может другими словами, но суть моей просьбы осталась та же. Выслушав меня, - он как-то радостно улыбнулся и даже обнял меня за плечи.
- Я действительно рад за тебя, Джон, - сказал он, - и я почему-то в тебе не сомневался с самого начала.
Мы расстались, и я пошел искать менеджера. Повторилось то же самое, единственное, что я заметил все-таки хоть и небольшую, но искорку зависти в его глазах. Но дружба со мной, особенно сейчас, была ему очень на руку, и видимо он был доволен, что никогда до этого не имел со мной никаких проблем, а был даже в хороших дружеских отношениях.
- Так, подумал я, - главное, или почти главное я уже сделал. Мнения остальных меня уже не интересовали. Администратор дал мне новые ключи уже от другого номера. Он находился на втором этаже гостиницы, и я сразу поднялся туда. По сравнению с моей уже бывшей комнатой, он не шел ни в какие сравнения. Это был настоящий номер, хотя и невысокого класса. Я был благодарен от души.
- Джон, - тебе помочь перенести вещи? – спросил меня администратор, когда я опять спустился.
- Спасибо, Майкл, но у меня их почти нет. Я сам управлюсь.
Управился я за полчаса и сдал ключи от комнаты. Оказывается, я мог уже заказывать в свой новый номер все, что угодно, и бесплатно. Я чувствовал себя на высоте, но чего-то еще не хватало. Через полчаса меня вызвал директор. – Вот чего, - понял я и поднялся к нему. По предложенному мне стулу я понял, что разговор будет если не важным, то длинным, и я морально настроился.
- Доброе утро, Джон, - спокойно сказал он, но тут зазвонил телефон. Я встал, но директор сделал мне знак, чтобы я не уходил. По тону разговора я понял, что с ним на связи было какое-то высокопоставленное лицо. После всяких слов типа конечно, обязательно, несомненно, и кучу, спасибо Сэр, - он, наконец, положил трубку и задумался.
- Президент, - просто сказал он, имея в виду того, с кем он только что разговаривал. – Кстати вам огромный привет и пожелания успехов на вашей новой должности.
- Как он все-таки чувствовал ситуацию! – мысленно восхитился я, - экспромт с танцплощадкой вчера и моим повышением было сделано как нельзя вовремя.
- Кстати, - сказал он, - ваш танец до сих пор стоит у него на глазах, - улыбнулся директор, - да и у меня тоже.
- Спасибо вам за все, Сэр, - благодарно сказал я.
- И вам, Джон. – Он сделал паузу, - конечно, вы еще многого не понимаете в системе высшего руководства, но вы мне сделали просто сюрприз, - он перешел на доверительный тон, - может в этом, или следующем году меня заберут туда, - он показал пальцем вверх.
- Поздравляю, Сэр, - чистосердечно слазал я, - вы действительно достойны этого.
- Спасибо, Джон, мне уже увеличили жалование в два раза, - сказал он. – Надеюсь, своим вы тоже довольны?
Наверное, последние новости он только что услышал по телефону. Я понятия не имел, какое у меня сейчас жалование, даже это слово резко отличалось от обычной зарплаты, но, наверное, именно так оно называлось для администрации.
- Безмерно, Сэр, - я даже склонил голову. – Я просто не могу во все это поверить.
- Кстати, подберите кого-нибудь на ваше место, я вам полностью доверяю, - как бы, между прочим, сказал он, - но надеюсь, вы не покинете вашу сестру до ее отъезда. Кстати, она только недавно звонила мне, - он сделал паузу, - надеюсь, вы мне сделаете еще одно одолжение, сопровождать ее в командировке? На этот раз на две недели.
- Конечно Сэр, - сказал я, - с большим удовольствием.
- Я должен вам признаться, что ваш перевод из портье, даже высшего класса, прямо в мои заместители, мне далось нелегко, с точки зрения формальностей, - я почувствовал его взгляд, - в этом случае у вас должно было бы быть университетское, или какое-либо другое высшее образование. Но меня спасло то, что колледж вы закончили с отличием. Высшего образования у нас в отеле нет ни у кого, кроме меня. Но и диплома с отличием, тоже ни у кого нет, кроме менеджера. Поэтому я спокойно мог сделать выбор между вами двоими. – Закончил он.
– Вот откуда искорка зависти, - подумал я, вспомнив разговор с менеджером, - он всегда ждал повышения, но я успел его перескочить, по крайней мере, сейчас.
- Я вам благодарен Сэр, - повторил я, как попугай.
- Тогда счастливо вам провести время в командировке, - поднялся директор. Потом он опять сделал паузу. – Знаете, что, Джон, - он опять перешел на доверительный тон, - я не удивлюсь, если после того, как меня заберут, вас поставят на мое место. Если, конечно, не пришлют кого-нибудь другого со стороны.
- Что вы, Сэр, - я, наверное, даже покраснел. – Давайте лучше не говорить об этом, у меня даже мурашки пошли по коже.
Он искренне засмеялся. – Да, иногда жизнь меняется в один момент. Мы оба с вами попали в белую полосу и должны выжать из этого все.
Я вышел, действительно опешив. – Не мы оба попали в эту полосу, а Эли туда нас поставила, - мысленно сказал я себе. Спустившись вниз, я сразу попросил у менеджера кадровые паки портье высшей, но не элитной категории. Я знал их всех, и чего каждый из них стоит без всяких папок. У меня в голове уже даже были два кандидата, конечно, ни один из них не принадлежал группировке, которая меня не скрывая, ненавидела. Оба были хорошими высококлассными портье, и наши отношения хоть и нельзя было бы назвать доверительными, но нормальными точно. Все-таки я выбрал одного, но поймал Джека, я спросил его мнение по поводу двоих претендентов. Ведь кто-то из них войдет в группу элиты на мое место. Наши выборы совпали, и я объявил свое решение администратору, а он, в свою очередь пустил его по цепочке. Через десять минут новый портье элиты сам подошел ко мне и искренне меня поблагодарил. Я подозвал Джека и второго портье из элиты и официально представил их нового коллегу, хотя все и так прекрасно знали друг друга. Мне даже уже немного нравилась возможность решать кадровые вопросы, и я постепенно входил в свою новую роль и должность. Единственно, что моя старая привычка идти прямо в мою комнату, еще не оставила меня, я останавливался уже перед самой дверью, вспомнив, что мне не сюда.
Наконец меня позвала моя дорогая.
- Джон, ты не забыл про сегодня? – почему-то с грустью спросила она.
- Директор мне уже напомнил, - ответил я, ища в своей голове возможную причину ее грусти. Наконец я просто не выдержал:
- Что-нибудь случилось, милая? – вкрадчиво спросил я.
Она посмотрела на меня и отвернулась к окну.
- Ох, Джон. Что ты со мной делаешь! – она вздохнула. – Пока тебя не было, я только и спрашивала себя, правильно я поступаю или нет, беря тебя с собой.
Я понял, о чем она говорила. Эли просто разрывалась между страхом нашей возможной новой ссоры, и желанием иметь меня рядом.
- Милая, я постараюсь воспринимать все, так как оно есть, - пообещал я.
- Ладно, в самолете мы еще поговорим, - сказала она. Значит, она сделала выбор, и я ей чем-то помог.
Самолет вылетал поздно вечером, и в девять мы должны были уже быть в аэропорту. – Мы же летим на ее самолете! – вдруг вспомнил я, и с ее Лимузином.
- Во сколько подать Лимузин, дорогая?
- Во сколько хочешь, - сказала она, - самолет уже готов. Я должна быть там завтра утром, не позднее десяти утра. В полдень у меня сбор всей группы.
Я чувствовал, что меня ждет что-то необычное. Сам сбор какой-то группы было что-то новое в ее языке. Чтобы убедить ее окончательно в правоте ее выбора, я подошел к ней из-за спины и обнял ее. Мои руки почему-то сами легли на ее груди, и она вдруг прижал их своими. Потом она резко повернулась и впилась глазами в мои. Постояв так какой-то момент, она убрала глаза, но спросила:
- Джон, скажи мне честно, ты не играешь со мной? – она опять впилась меня своими раскрытыми изумительными глазами. Вопрос был банальный, но я почувствовал, что мой ответ сейчас значил для нее многое, если не все. - Как мне ответить? – подумал я.
Я просто впился в нее губами. Мои руки гуляли по всей ее спине и ниже, по всему заповеднику без каких-либо границ. Я опять почувствовал свою и ее дрожь. Уже наличие ее у обоих говорило обо всем. Отвечать словами было бы уже глупо.
Вдруг она легонько оттолкнула меня.
- Если это неправда, я убью и тебе и себя, - в ее глазах сверкали молнии, - ты мне веришь?
Я ей верил без всяких сомнений. В этот момент я бы сказал ей тоже самое, хотя не был уверен, могу ли я действительно кого-нибудь убить.
Наконец она успокоилась и села на диван, приглашая меня за собой. Мы просто сидели какое-то время рядом. Я обнял ее хрупкие плечи, а она склонила свою изумительную головку мне на плечо. Ее аромат, я бы уже не перепутал ни с какими духами в мире. Да и не могло бы быть таких изумительных духов, как запах Эли. Нет, она не была надушена, просто она сама создавала эти неповторимые духи, а я, в этот момент, ими наслаждался.
- Милая, - наконец, вымолвил я, - мой номер уже на втором этаже. А на свое место я уже поставил другого портье.
Она отпрянула: - Надеюсь не для меня?!
- Что ты, вот тебя-то я никому не отдам, - улыбнулся я. – Кстати, директор мне сделал какой-то несуразный намек, что я один из кандидатов на его место. Его скоро забирают.
- Несуразный? – удивилась Эли, - да я сделаю все, чтобы так оно и было.
В меня ударила молния. Все, что происходило, и произошло после приезда Эли, было прямым ее участием или даже руководством, может не таким и заметным. Ее слова заставили меня задуматься. Я прекрасно ее знал, и верил, что она сказала это не просто так. – Неужели мой взлет не закончился, и я все еще продолжаю лететь? - Нет, я не думал ни о какой корысти. Я даже не удосужился узнать, какое у меня сейчас жалование, просто слово Директор и я в одном лице было еще выше моего понимания. По-крайней мере на этот момент.
Я закрыл эту тему и предложил Эли пообедать.
- Давай как всегда одну на двоих? – улыбнулась она.
Я принес один поднос и мы его опустошили вдвоем с равноценным участием.
- Дорогая, наверное, тебе надо собираться? – участливо спросил я. – Я не представляю, сколько места займут только твои платья для двух недель.
Она засмеялась, но немного грустно.
- Я ничего не возьму из этого номера, по крайней мере, из одежды и обуви. Все для меня уже приготовлено и ждет нас в Бразилии.
- Неужели все? – удивился я.
- Джон, там я буду делать снисхождение тем, кто захочет меня одевать. Я буду просто выбирать то, что мне нравиться из кучи предложенного. Но это ты поймешь потом, - она хотела быстрее выйти из этой темы, и я это заметил.
- Я все-равно пойду, - решил я вслух. После обеда меня потянуло на сон, и я захотел попробовать свою новую кровать.
- Давай в пять, - согласилась Эли.
Я нежно поцеловал ее во влажные и манящие губки, и вышел.
Спустившись в свой номер, я первый раз улегся на уже широкую двухместную кровать, и в моей голове моментально возникло порочное желание иметь Эли рядом. На этой кровати я уже мог себе это позволить, вернее, просто представить. Это желание мешало мне уснуть, но, наконец, я на час отключился, поставив себе будильник. Было уже четыре часа, и я спустился вниз. Предупредив администратора, что мы с Эли уезжаем на две недели и забираем и Лимузин, я сел в кресло и взял газеты. Отчеты и фотографии вчерашнего вечера были на этот раз на второй странице, но я был доволен уже тем, что никаких сплетен или намеков не было. Низшую прессу я не читал, а просто просматривал заголовки. Ничего нового на этот раз они не придумали. Я вернулся и собрал свой небольшой чемодан и уже с ним вернулся в холл. Наконец показалась Эли, она была тоже только с одним небольшим чемоданчиком, и я проводил ее до машины, попрощавшись с администратором.
Наконец мы сели и не спеша поехали в сторону аэропорта. Проехав специальной дорогой, мы въехали на какой-то запасной аэродром. Он был небольшой, и я увидел много маленьких самолетиков. Тут я еще никогда не был, и Эли указывала мне дорогу. У каждого самолета был свой ангар, в зависимости от величины. Некоторые самолеты имели какую-то эмблему, видимо они принадлежали частным фирмам. Другие же, были выкрашены в один цвет без всяких знаков и букв. Мы подъехали почти к концу, среднему по величине ангару, и я смог увидеть личный самолет моей принцессы. Он уже был готов. Красивый и снежно-белый, как сама Эли в ее бальных танцах, он ждал свою покровительницу с немного загнутым носом, видимо в знак приветствия.
Мы с Эли вышли, и Лимузином занялся кто-то другой. Я лишь видел, как сзади под брюхом что-то опустилось, и самолет проглотил мой красивый, вернее Элин, Лимузин. По небольшим ступенькам мы поднялись на борт. – Какая красота! – удивился я. – Действительно, интерьер был замечательно красив, удобен и богат. Эли повела меня в небольшой отсек, где стояло лишь одно двухместное кресло. Перед нами был журнальный столик, висел большой экран, и вообще, чего тут только не было. Отсек закрывала дверь, и Эли сразу повернула ключ.
- Я попал в какую-то сладостную тюрьму, - мягко сказал я, - вернее в камеру, с моим единственно самым любимым из всех заключенным.
Эли рассмеялась.
- Мы одни, милый, и никто уже не помешает нам до конца полета. – Сказала она, как бы заверяя меня, что я тут не только в полной безопасности, а могу делать что хочу. Но, наверное, этих слов ей показалось недостаточно, и она впилась в меня губами.
Я ей сразу поверил и моментально расслабился, как будто, я летал на таких самолетах всю свою жизнь, целуясь налево и направо с принцессами со всех стран.
Самолет загудел, две небольшие турбины, каждая на своем крыле, начали разогреваться. Почему-то мне не хотелось смотреть в окошко, хотя Эли сама пропустила меня именно на это место. Вдруг я почувствовал себя хорошо, приятно и безмятежно. Присутствие рядом моей принцессы я ощущал с какой-то радостью и желанием.
- Дорогой, может, чего-нибудь хочешь? – спросила она тоном хозяйки, в дом которой прибыл какой-то важный посетитель, или даже интимный друг. Я уловил тон, и сказал только одно слово:
- Тебя.
Она от души рассмеялась.
- Прямо тут? А нам будет удобно?
- С тобой удобно даже на крыше самолета, не говоря про эту чудесную комнатку, - признался я.
Эли продолжала смеяться, и даже обвела взглядом весь этот отсек, как бы пытаясь понять, можно ли это сделать прямо тут и как.
В это время мы тронулись, куда-то не спеша выезжая. Потом замерли на минуту и понеслись. Я почувствовал, что мы уже взлетели по тому, как на одной маленькой воздушной ямке, мое сердце хотело направиться в сторону моих пяток, но быстро стало на место. Я снял пиджак и расслабился. Ремни безопасности были, но никто не заставлял меня пристегиваться, и не загорались никакие запретительные надписи. – Как все просто и чудесно, - подумал я.
Часть 2. Два океана.
Глава 1. Полет.
Я бросил незаметный взгляд на Эли, и увидел, что она опять серьезно задумалась. – Неужели о том же, что и в отеле? – подумал я, но не мешал ей, заглядывая в маленькое окошко и смотря свысока на то, как красиво и необычно выглядит наш город с высоты. Я так увлекся, что от голоса Эли даже вздрогнул.
- Милый, нам надо поговорить, - в ее глазах я прочитал, чуть ли не мольбу. – Надо.
Я постарался сосредоточиться на предстоящем разговоре, тему которого я, конечно же, знал.
- Я раскрыла тебя полностью, то есть смогла это сделать в нашей последней ссоре, только поставив себя на твое место. Даже не поставив, а когда я прочувствовала тебя. – Издалека начала она.
- Милая, давай забудем, - попросил я.
Я решил ей не мешать, а просто попробовать действительно понять ее, то есть сделать тоже самое, поставив себя на ее место, хотя я не знал ни какое оно, и ни где оно находится. Это я должен был делать по мере, поступающей от Эли информации.
- Мы летим сейчас в абсолютно новый мир. Из большого города мы попадем в джунгли моды и шоу фото бизнеса, с его обитателями, их привычками и так далее. Сразу скажу тебе: несмотря на первые впечатления, ты поймешь, что они профессионалы мирового уровня, экстра-класса, и в своем мастерстве могут затмить славу любой светской знаменитости.
Она сделала долгую паузу, после которой отступила назад.
- Милый, давай ты этого просто не увидишь, - опять молила она меня, - я страшно, просто жутко боюсь за твою реакцию, а еще одну такую ссору я просто не выдержу.
Я понимал ее, или мне так казалось. Начало разговора заинтриговало меня, но шаг назад заинтриговал еще больше. – Неужели ей будут целовать груди, как я это иногда делаю, на глазах у всех, снимая все это на фотокамеру?! – Вдруг пришла мне какая-то жутко тупая мысль. Тупее придумать было нельзя, и я даже мысленно извинился перед Эли. Но мой интерес не утих. Я уже думал, как нам с ней найти какую-нибудь золотую середину, которая бы устроила обоих. То есть, утолила бы мой интерес и сомнения, и развязало бы ей руки и сердце, которые ей будут нужны только для работы, а именно для соблюдения контракта.
- А какой распорядок дня? – мой вопрос сбил Эли, видимо она думала совсем о другом.
- Два часа на пляже и два в фото студии. Все, милый, после этого я твоя навеки, вернее, до следующего дня. – Как бы извиняясь, сказала она.
- Эли, а можно я, недослушав, предложу тебе свой вариант, ничего не зная и не видя? – спросил я. Мне действительно пришла в голову, на мой взгляд, неплохая мысль.
Она просто впилась в меня в глазами.
- Из всех двух недель, я буду присутствовать, может не рядом, но близко, и только первые два часа на пляже? После этого, я даже не буду к тебе приближаться, когда ты работаешь.
Эли так облегченно вздохнула, будто неожиданно показавшийся спасительный круг был брошен ей в воду в тот момент, когда она уже просто тонула. Ее глаза рассыпались искрами благодарности. Она хотела что-то ответить, но вдруг задала мне хитрый вопрос:
- А может не надо и этих двух часов?
- Хитрая лиса, - улыбнулся я, - она знает, что я пошел на большую уступку, но хочет забрать у меня все, даже простое любопытство.
Я отрицательно покачал головой, но она даже не огорчилась. Она прекрасно знала, что хоть маленькую жертву, но она будет должна мне принести. Вопрос был задан просто на всякий случай. А вдруг? Эли задумалась опять. – Что еще? – удивился я, - о чем еще можно думать, получив такой огромный бонус?
- Моя любовь, - немного напряженно ответила она, - даже к этим двум часам я должна тебя подготовить. И прямо сейчас.
- Готовь, - улыбнулся я, - по крайней мере, я тебе уже дал знать, что мы ночью сегодня будем спать, а не продолжать этот разговор. Я же урезал почти все.
- Ты просто не знаешь, как я тебе благодарна, - ее голос был естественен. – Но даже эти два часа я должна предупредить. Она сделала паузу и продолжила.
- Этот мир отличается от уже знакомого тебе мира своей простотой и профессиональным совершенством, но для его получения, все отношения обрезаются до такой простоты, что это тебя может испугать. Я в этом деле уже более пяти лет. Я знаю всех, кто там будет, и все, что там будет. Просто я займу место в часовом механизме, чтобы не остановить часы. Забудь про Мисс, *вы*, Сэр, Мистер и так далее. Забудь про реверансы и поцелуи протянутой женской руки. Забудь вообще про свет и его регламенты. Оттуда мы уже улетели. Сейчас мы приближаемся к механизму часов, где будут работать простые, но высокопрофессиональные часовщики. Им наплевать, что я Мисс Икс, для них я уже шестой год просто Эли. Нет, это не фамильярность, а просто экономия времени. Когда механизм отработает положенное, мы разлетимся в разные стороны, и вспомним о друг друге, только через год, на таком же рабочем месте. Причем для меня, это будет в последний раз. Это я заявлю громко и при всех, в первые два часа, когда ты будешь рядом. Ты мне веришь?
Я кивнул. Для меня настроится и представить то, что она мне говорит, было немного сложно. Ведь я никогда этого не видел. Но и танцевать перед всеми босым с Мисс Икс, тоже босой, с распущенными волосами и расстегнутой пуговицей перед камерами центрального телевидения, это же было! Всегда есть первый раз, - подумал я, - и мне захотелось никоим образом не обидеться завтра или послезавтра на Эли за эти будущие два часа. Какими бы они не были. Я просто верил ей, что она никому не позволит то, что она делала для меня, и разрешала мне делать с ней. Я просто ей верил.
- Для тебя, как и для других посторонних, которые разглядывают эти страницы журналов, фотографии, вызывают какое-либо чувство. В этом и есть весь фокус. Для тех, кто это делает, эти чувства уже давно затухли, их волнует и увлекает только механизм их создания для будущих читателей журналов. Мы, и я в том числе, нужны им только как инструмент в их удовольствии от самосовершенствования. Если я кому-то понравилась на фотографии, значит, они победили. Как победили и те фирмы, которые за ними стоят. И модельеры, и дизайнеры. Они воплощают их мысли и замыслы, наяву. Моя грудь их интересует только как рубанок для резчика по дереву, а то, что у меня выпирает сзади, только, как молоток, чтобы сделать прекрасную фигуру из дерева. Запомни это, моя любовь, и реагируй на все, как на деревообрабатывающий станок, где меня за две недели обработают, потом покрасят или просто отредактируют каким-нибудь компьютером, выставят на всеобщее обозрение и выкинут в мусорное ведро, ведь станок не останавливается, и в мире еще много разных красивых пород древесины.
Она затихла. Все, что она говорила, постепенно укладывалось в моей голове. Я начинал понимать, что это будет просто спектакль актеров на пешеходной улице, и не более того. А вот как это будет реально выглядеть, а смогу увидеть только на месте. Но сама схема, понятия и поступки, Эли разложила передо мной как перед первоклассником, каким я в принципе сейчас и являлся.
- Спасибо дорогая, - искренне сказал я, - если бы ты мне этого сейчас не объяснила, я бы точно попал бы в сети ревности, или других отрицательных чувств, хотя лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
- Милый мой Джон, - она ласково погладила меня по щеке, - верь мне, что каждую минуту, проведенную напротив фотокамеры, я мысленно буду с тобой. Просто надо отделаться от этого раз и навсегда, и обо мне моментально забудут. Ты еще увидишь, какие красавицы есть в мире. Хоть бы ты не влюбился в какую-нибудь из них. За это я тоже, честно боюсь.
- Этого я не ожидал, - вдруг задумался я, - а что, и такое может быть? А почему бы и нет? – сказал я Эли с интересом, - разве я не молод, не симпатичен, и у меня не соответствующая должность и статус в обществе? Да я вообще на выданье.
- Еще одно слова, Джон, и я разверну самолет обратно. – Серьезно и грозно предупредила меня моя ревнивица. – Только посмей. Я приставлю к тебе кого-нибудь, что бы тебя развлекать и отгонять такие жуткие мысли на четыре часа в день. Остальное время я возьму на себя.
Я рассмеялся.
- Эли, я тебе уже говорил, что красивей моей принцессы просто не может быть.
- Ты еще увидишь других принцесс. Тогда я на тебя посмотрю. – Угрюмо пробормотала она.
Вроде бы мы высказались и подготовились к будущим двум неделям. По крайней мере, на словах. А что будет, то будет.
Эли жутко захотелось сладкого, особенно после темы о других принцессах. Она не просто впилась в меня губами, а даже каким-то образом протиснула мою руку к своей груди, и я заводился, играя с ее ягодками, и целуясь одновременно. Наша игра зашла дальше предусмотренного мною. Эли вдруг своей рукой сжала мою, а я, соответственно сжал ее грудь. Я почувствовал землетрясение, не разрушительно силы, но землетрясение. Расслабившись, Эли встала и вышла из комнатки.
Я остался один. Мысли об отеле вообще куда-то исчезли, хотя совсем недавно я от него отъехал на Лимузине. Эли, и ее предстоящие фотосессии занимали все мои мысли. К тому же, я радовался, что эти пятнадцать дней сократят наш срок до витающего в облаках острова, который мы должны будем вернуть и поставить на землю.
Эли вернулась и расслабилась в кресле. Я положил ей руку на круглую коленку и тоже расслабился. Нас обоих тянуло на сон. Но Эли что-то мешало. Я убрал руку, и она еле заметно вздохнула. – Что, и такое ее уже заводит? – подумал я. – Скоро природные катаклизмы будут происходить у нас обоих от простого нежного взгляда, - я даже рассмеялся про себя.
Незаметно, но мы уснули.
Глава 2. Прилет.
Мы проснулись одновременно, чувствуя, как наши внутренности вдруг взлетают и падают. Это была обычная воздушная яма, и самолет шел на посадку. Выйдя по очереди, что бы привести себя в порядок, мы, наконец, сели и нам принесла завтрак милая стройная девушка. Заметив мой взгляд, Эли сказала:
- Если ты так смотришь на бортпроводниц, я просто не представляю, что будет на пляже.
- Все ты замечаешь, - улыбнулся я, - просто я еще ее никогда не видел и не был знаком.
- Попробуй, - ухмыльнулась она, - хотя после пляжа ты забудешь и про Мэрилин Монро.
- Даже так? – удивился я.
Мы вовремя позавтракали: когда забрали посуду, самолет уже сел. Разглядывая аэропорт в лучах недавно вставшего солнца, я удовлетворенно подумал: - Бразилия! Рио де Жанейро!
- Нравится? – просто спросила Эли.
- Я еще не вышел, но уже да. – Не отрываясь, ответил я.
Наконец мы куда-то прибыли, и я услышал знакомый шум двигателя Лимузина. Трап уже стоял, и, забрав вещи, я помог Эли сойти и ступить на теплый асфальт. Воздух был изумительный, погода тоже, Эли прекрасна, а путешествие чудесно. Что еще надо? Самолет медленно тронулся со всем экипажем, оставив нас с Эли вдвоем, на фоне стоящего рядом Лимузина с включенным двигателем.
- Милый, еще только восемь, мы хорошо долетели. – Сказала она.
Я посадил Эли и сел сам. Включив навигатор, я настраивал его на страну и город.
- Дорогой, мой голос будет для тебя не лучше электронного? – Мягко спросила Эли сзади.
- А что, ты тут все знаешь? – удивился я.
- Нет, не все, конечно, только то, что нам понадобится.
- Тогда нет вопросов, - ответил я и выключил аппарат.
Она выдвинулась вперед и показывала куда ехать. Наконец мы вырвались из аэропорта и, наверное, через час, были уже в центре, а потом на набережной. Вид был изумительный. Ласковое море и песчаный бесконечный пляж навивал романтические мысли.
- Копа Кабана, - сказала Эли, показывая рукой на пляж
- Это эта часть или весь пляж?
- Весь пляж, наверное, невозможно увидеть, даже со статуи Христа.
Я вспомнил фотографию из какого-то журнала огромного монумента Христа с распростертыми руками, и лежавший под его ногами прекрасный город.
- Вот мы и приехали, - сказала Эли, - выйдя из отеля, - тебе придется перейти через тротуар, потом через дорогу, по которой мы едем, а потом ты ощутишь и песок под ногами. Ты можешь даже разбежаться и прыгнуть в волны. Правда, близко?
- Изумительно, дорогая. Это действительно просто красота!
- Настоящая красота, надеюсь, нас ждет на нашем острове, милый, - ласково и как-то задумчиво сказала она, - разве не так? Ведь там мы будем только вдвоем.
Я оставил Лимузин швейцару, и мы вошли в отель. Обстановка была красивая и уютная, профессиональным взглядом я замечал все детали, которые обычный посетитель просто не видел. Мы получили ключи от номеров, оба были на одном этаже, но не вместе. Сначала мы разместили Эли в ее шикарном номере, который был не хуже, чем наш, Хилтонский, а потом мы пошли в мой, конечно не такого класса, но для меня просто шикарный.
- Тебе нравится, милый? – спросила Эли. – Если что, я его поменяю.
- Нет, Эли, что ты! – мы даже на одном этаже. – Это хорошо или плохо?
- Это хорошо только для тебя, - улыбнулась она, - не надо подниматься на лифте, чтобы ночевать в моей кровати.
- Ах ты лиса! – улыбнулся я, - ты уже огласила даже распорядок ночей.
- Милый, мне абсолютно одинаково в какой кровати провести ночь, главное с кем, и на это у меня есть только единственный претендент, которого я люблю и всегда желаю. – Она произнесла это так просто, что мне захотелось ее сейчас же обнять.
- Я тебя съем, - сказал я, - прямо сейчас и здесь.
- Сегодня можно, - только оставь чуточку и на другие дни, - засмеялась она, - мы не возвращаемся ночью. Хотя, - она стала немного серьезный, - будут моменты, когда это делать будет нежелательно.
- В каком смысле? - оторопел я.
- Нет, никакого смысла нет, - сказала она, подойдя и крепко меня, обняв, - просто иногда ты меня доводишь до такого исступления, что мне нужно больше часа, чтобы прийти в сознание. Поэтому, если ты повторишь такое перед моей работой, я уже не буду нужна никому, может, только акулам.
- Это правда? – вдруг спросил я, - внимательно заглянув ей в глаза.
- Чистая, Джон. Просто мне трудно было бы объяснить это, у меня не хватит никакого словарного запаса.
- А у нас есть время, чтобы обойтись без слов? – спросил я.
- Еще примерно пара часов. – Ее пот приоткрылся в каком-то предвкушении чего-то сладкого и желанного.
Мы свалились на мою кровать. Мне было жутко приятно, что мы сейчас вдвоем первый раз лежим уже на именно моей кровати, и я медленно оголяя ее сантиметр за сантиметром, проходя языком по ее нежной коже, не забывая никаких, даже, мелких деталей. Это длилось минут десять, не больше, но довело нас обоих чуть ли не до умопомрачения. Мы истекали ощущениями, и желали большего, гораздо большего, чего-то безграничного и до сих пор загадочного. Наконец, я остановился на ее талии, и побоялся продолжать. Природные катаклизмы повторялись, но надо было дать место и покою. Мы лежали с Эли как два трупа, с закрытыми глазами. Действительно, наверное, только через час Эли повернулась ко мне, смотря на меня каким-то счастливым взглядом. Я тоже повернулся и заметил, что туман в ее глаза окончательно еще не рассеялся.
- Так нельзя, милый, - прошептала она почти не слышно.
- Можно, моя принцесса, - также шепотом ответил я.
Мы поднялись только через полчаса.
- Ты же подождешь меня? - спросила Эли, - я спущусь только в зал на втором этаже, на часик, не больше. Вводная часть. Работа начнется только завтра, а в море я хочу зайти вместе с тобой.
- Лети мой голубь, - улыбнулся я, и прилег опять.
- Хорошо вам, мужчинам. А мне вот думай, какой купальник для тебя надеть, - ее голос был действительно задумчив. – А какой бы ты хотел сам?
- Только не шнурочный, - попросил я с улыбкой, - в крайнем случае, любой другой, я смогу отрегулировать в море, все-равно никто не увидит.
Эли засмеялась и закрыла дверь. Меня все это так расслабило, что я даже задремал, а может и уснул. Меня разбудила Эли, не знаю через сколько. Почему-то у нее был грустный вид, хоть и не такой уж глубокий.
- Так я и знала, - сказала она, думая о чем-то своем.
- Что знала? – я пытался уловить хоть ниточку ее мыслей.
- Приехала Джейн.
- Милая, объясни мне, я не знаю, кто такая Джейн. Ты не забыла, что я тут вообще в первый раз? – попросил я.
- Извини, дорогой, - она даже встряхнула голову. – Ладно, завтра ты все-равно все увидишь. Нас будет пятеро, из знаменитостей. Остальные, как всегда, будут штатные модели. Без меня получаются четыре, на твой выбор.
Я внимательно слушал, наблюдая с интересом, как меня просчитывают.
- Сюзи и Кэт отпадают, они не в твоем вкусе. Джоанна может быть, но я не думаю. А вот Джейн! Я так надеялась, что она не приедет! Вот в кого ты влюбишься сразу. Она самая старая из нас, вернее, она моя ровесница, по возрасту, но на фото сессии она ездит уже десять лет. Джон, она чертовски прекрасна. Может она меня и не обыгрывает по красоте, но по сексапильности точно. С ее-то опытом.
- Все? – спросил я, улыбаясь. - Без меня, меня женили.
- Ты сам женишься, когда увидишь ее, - грустно сказала Эли и опустилась на край моей кровати. – Хоть бы ты выдержал, хоть бы выдержала я, всего два часа. – Мне показалась, что она молится.
- Принцесса, выбросьте все это из вашей красивой головы, и лучше пригласите вашего слугу на пляж, - попросил я.
- Конечно милый, - вздохнула она, отключаясь от каких-то своих мыслей, - будет что будет. Просто так я тебя не отдам. Одевайся. Можешь идти прямо в плавках и тапочках, здесь так ходят все.
- Да? – с сомнением спросил я.
- Ладно, я зайду за тобой. Готовься. – Она ушла.
- Какие-то Джейн, Джоанна, кто еще там? – подумал я, - почему меня не будут кому-то отдавать? Разве меня за два часа завтра кто-нибудь захочет забрать? Женские штучки и шуточки. – Улыбнулся я.
Вошла Эли, и я сразу переключился. У меня не было слов, я смотрел на нее как на какое-то нерукотворное чудо, которое с небес спустили на землю, и не смог ничего вымолвить. Она это заметила и приятно улыбнулась.
- Ты готов милый?
- Ты просто так пойдешь? – спросил я. – Первая же машина врежется в пальму, ели ты будешь перед ней перебегать.
- Не переживай, чего-чего, а пальм здесь достаточно для всех машин. – Улыбалась она. – Если только не сделать затор, одев еще, фуражку полицейского регулировщика, и ступив одной ногой на проезжую часть.
- Да, но если ты повернешься ко всем задом, ни одна машина не тронется. У всех мигом закончится бензин.
Я уже был в плавках, и, надев шлепанцы, я пошел за Эли не в состоянии поднять голову выше ее талии. Выйдя на улицу, мы перешли тротуар, но переходя дорогу, оба услышали громкий визг тормозов. Одна машина еще за пятьдесят метров до нас вылетела одним колесом на обочину и заглохла. До ближайшей пальмы оставалось меньше метра. Водитель остолбенел и не выходил.
- Побежали, дорогая, - шепнул я, - иначе ты тут наделаешь дел. Тебя надо одевать в русскую шубу до пола, чтобы избежать происшествий. На этот раз той пальме просто повезло.
- Я же не виновата, - сказала она.
- А что, он виноват? – я представил себя на месте водителя.
Мы оба рассмеялись. Потом мы купались в море. Я катал ее по волнам, мы вместе ныряли, поднимая со дна какие-то ракушки, сразу дарив, их друг другу. И, конечно же, обнимались, но только в воде. Пресса не дремала и могла бы появиться в любой момент. Потом загорали и опять купались, пока не устали от ярких солнечных лучей. Поднявшись в ресторан отеля, и пообедав, мы расслабились в номере и оба заснули на моей кровати, конечно, в обнимку.
Вечер мы провели не менее изумительно. Погода стояла чудесная, и мы прошли босиком по песку вдоль моря, наверное, километр или даже два. Иногда я брал ее на руки и нес метров десять. Потом она вдруг останавливалась и прижималась ко мне всем телом.
Поужинав мы отправились спать, но опять в мой номер, как будто Эли хотела доказать мне правоту своих слов, что ей неважно где, но важно с кем. Я искусственно придержал любые катаклизмы, чтобы Эли хорошо выспалась, ведь у нее завтра был важный рабочий день. Для меня он был тоже важен, особенно первые два часа. Мы завернулись просто в простыни, и уснули в обнимку, немного с сожалением.
Глава 3. До двух часов.
Утром мы проснулись рано, вернее нас разбудил будильник. Эли пошла к себе, а я выглянул в окно. Все окна ее номера выходили прямо на море и на пляж, я же, тоже видел море и пляж, но сбоку. Окна располагались на боковой стене здания отеля. Мне и этого было вполне достаточно, ведь другие номера вообще не захватывали ничего, кроме вида на небольшую, но очень зеленую и аккуратную улицу, которая шла тоже вдоль моря, но уже за зданием. Я вспомнил, что Эли говорила, что съемки начинаются в десять утра, сейчас же было только восемь.
Она вошла без стука и с какой-то тревогой посмотрела на меня.
- Милый, может, ты все-таки останешься? – в ее голосе звучала настолько искренняя надежда, что я даже удивился.
- Эли, разве два часа что-нибудь значат? – спросил я.
- Эти два часа будут для меня вечностью, милый, - грустно сказала она, видя, что ее просьба не была принята.
- Милая, все будет хорошо, - мягко сказал я, - они пролетят как ветер, и к полудню ты обо всем забудешь.
- Ладно, - как-то обреченно сказала она, - идем ко мне.
Я с любопытством поднялся. Что она мне хотела показать?
Она подошла к большому окну, и я последовал за ней. Выглянув, я не узнал наш пляж, вернее место, где мы вчера купались. Я посмотрел дальше, как будто хотел убедиться, не перевезли ли отель за ночь на другое место. То, что я видел, было похоже на что-то очень странное. Пляж был забит, но только где-нибудь сто или двести метров вдоль моря и прямо напротив отеля. По нему суетились какие-то молодые люди, причем все девушки были только в купальниках, а ребята в плавках, гораздо уже моих. Кто-то обычными граблями равнял песок. Рядом стояла почти прозрачная пляжная переносная раздевалка, с еще более прозрачной шторкой. В нее заходили как мужчины, так и девушки. Некоторые задергивали шторку, а некоторые переодевались просто так, даже не обращая внимания на то, что кто-то это увидит. Вдоль центра находились как бы три площадки. Основную часть занимали две подстилки, и один обычный деревянный лежак, накрытый широким и длинным полотенцем. Рядом с ним лежала пачка таких же полотенец, но, наверное, других цветов и рисунков. Подстилки были тоже продублированными пачками полотенец, покрывал и так далее, которые лежали тут же. Расстояние между лежаками и подстилками было приличным, как бы разделяя всю площадь на три равноценные части. Наконец вся задействованная территория была обнесена официальной красной с белыми полосками лентой, а рядом стояли трое полицейских и привычно на все смотрели. Рядом со сценой из подстилки или лежака стояло несколько фотокамер на треногах. Всего я насчитал их семь на всю сцену. Недалеко, воткнутые прямо в песок, виднелись какие-то железные прутья, причем на некоторых из них были привязаны какие-то простыни. Возле каждой из трех сцен стоял маленький столик, стульчик и, как мне показалось, зеркало. То, что лежало на столе, я четко уже не видел, что-то мелкое и разноцветное.
Я довел свой взгляд до асфальта, и увидел, что вся обочина была заставлена машинами, в основном микроавтобусами, с яркими и известными марками индустрии моды, как по бокам, так даже и на некоторых крышах.
Эли вопросительно посмотрела на меня.
- Дорогая, насколько я понимаю, здесь три сцены, - она кивнула. – Металлические прутья с простынями, это для защиты от солнца. Фотокамеры понятно для чего. Покрывала, подстилки и большие полотенца тоже. А вот что это за столики со стульчиками?
- Мини гримерная, - грустно ответила Эли.
- А какие-то разложенные в ряд пакетики? Не в центре, а по бокам?
- То, что надо будет рекламировать. Каждый купальник в своем пакете, и под личным номером.
- А почему только три сцены? Ведь пляжа хватает на тысячи.
- Деревянный лежак для штатных моделей этих же фирм. Подстилки – для приглашенных.
- Но вас же пять?
- Дело в том, что одна модель купальника может подходить мне, но фотограф посчитает, что он не годится для Жоанны, например. Это он увидит, когда купальник будет уже на модели. Тогда надо будет сразу переодеваться или меняться, а может и все вместе.
- А почему сразу? – может мой вопрос был и глуп, но я его задал.
- Милый, ты сам все увидишь. Когда часы пойдут, их нельзя будет остановить, иначе может улететь настрой или вдохновение у главных фотографов.
- Даже так? – удивился я.
- Они настраиваются не меньше нас, а, наверное, даже дольше. Ведь у них есть только эти два часа, вернее, даже час с половиной. Завтра будет уже другое, и то, что они могут сегодня упустить, они уже никогда не восполнят. Полчаса уходит на гримирование и переодевание. – Опять с грустью сказала Эли.
- Милая, ты сегодня такая грустная, как будто судья огласил нехороший для тебя приговор.
- Еще огласит, - как-то странно сказала она.
- И что, - как бы, не замечая тона Эли, спросил я, - все две недели в десять утра будут снимать только купальники?
- Именно так, милый. Для разных женских возрастов и категорий. Присутствует много фирм, все известные, и все хотят стать еще известнее, благодаря этим фото сессиям, вернее журналам.
Я вдруг взял Эли за подбородок и резко повернул ее голову к себе. Глаза у нее были грустные-грустные. Я, молча, смотрел, и чувствовал в них какой-то испуг. – Чего ей было бояться? – не понял я. – Ведь эта уже ее шестая фото сессия, не первая и не вторая.
- Эли, - строго сказал я, - пока у нас есть время, расскажи мне все, чего ты боишься. Иначе, я оставляю твой Лимузин к чертовой матери, беру такси и еду в аэропорт.
Я увидел, что Эли испугалась еще больше. Это выражение о черте и его матери она вообще слышала от меня впервые. Но я больше не мог терпеть этой грусти и страха в ее глазах. Я понимал, что имею к этому какое-то, может даже прямое отношение, но не знал, что мне делать.
Она опустила голову.
- Ладно, Джон, - опять обреченно сказала она, - я тебе открою и свою грусть, и свои страхи. Ты прав, ты имеешь полное право знать их причину. – Она вздохнула.
- Первый мой старый страх в том, как ты воспримешь эти два часа. Второй – как ты воспримешь Джейн. Она отбила уже двух женихов и одного мужа. А может, они сами отбились. Смотри в окно. Сюзи приехала с женихом, Кэт – с мужем, Джоанна – одна, я с женихом, а она всегда одна. Всегда приезжает одна, но уезжает с добычей. Да, она самая красивая из всех, самая сексапильная, она очень любит красивых мужчин, но больше всего – свою свободу. Она никогда не выйдет замуж. Ей нравится отбивать красавчиков, или просто ласкать отбившихся, уводя их все дальше от их девушек, невест или жен. Со стороны она не кажется хищницей, просто на нее падки все, в чем она виновата?
Она опять сделала паузу с таким же вздохом.
- И третий мой страх, как я восприму то, что ты с ней переспал. И вообще, вернемся ли мы друг к другу. – Она опустила голову, и я почувствовал, что она выжата как лимон. Мне стало ее жалко. Первый страх был не новостью, и я уже понимал его прекрасно. Второй был под сомнением: я не верил, что кто-нибудь может быть красивее моей принцессы, просто не верил. А вот третий страх был, на мой взгляд, каким-то абсурдом или просто бредом сивой кобылы. Я его просто не понимал.
- Эли, ты так говоришь, будто все уже случилось, и сейчас ты ищешь выход. Да я ее в глаза не видел, а ты уже думаешь, что тебе делать, когда я с ней пересплю. Ты вообще в своем уме?!
- Извини мой родной, я просто сказала тебе все, что думала и о чем не перестаю думать ни на минуту. – Из ее глаз покатились слезы. – Слово родной я услышал в первый раз и искренне ей верил. Не понимал, но верил. Я постарался быстрее ее успокоить, и мне это удалось. Слезы высохли, но в ее глазах осталась тоска и грусть.
- А какие у вас между собой отношения? – я задал последний вопрос, чтобы быстрее закрыть тему. Времени оставалось все меньше.
- Какие отношения, если мы видимся раз в год две недели, и то по четыре часа в день. Мы никогда не ссоримся, а может даже, и дружим, помогая друг другу в работе на этих сессиях. В том-то и дело.
- А почему ты не спросил о женихе и муже, которые приехали с двумя девушками из моей группы? – вдруг, спросила она.
- Не знаю. Наверное, забыл.
- Они будут сидеть в ресторане и просто пить пиво. Все происходящее их уже не интересует. Хотя оба любят своих напарниц.
- Я тебе верю, милая, - сказал я, - они уже прошли через первые два часа, а я нет. И вообще, чужая голова – потемки.
Мы могли говорить еще долго, но от этой темы у меня уже заболела голова, и я страшно жалел Эли, не зная за что.
- Милый, мы выйдем немного раньше. Надо пройти еще гримерную, а их три на нас пятерых.
- Как скажешь, я уже готов. – У меня были и другие плавки, уже, чем эти, но я и не собирался их менять, хоть большинство из парней на пляже были приблизительно моего возраста.
Наконец, мы собрались и пошли. Лифт спустил нас вниз, и мы уже перешли все дороги и ступили на песок, поднырнув под натянутую ленту. Полицейские ничего не сказали.
Глава 4. Два часа.
- Эли! – сразу подлетел к ней какой-то парень и обнял. Я понял, что мне не место рядом с ее работой. Я отошел от ее сцены метра на три и, убедившись, что я никому не помешаю, сел на песок. Я тоже не должен был бы вроде бросаться кому-то в глаза. Мое место меня очень устраивало, находясь в нужной тени, я видел и слышал все, что происходило. Оказывается, Эли была уже последней из пяти, и к ней ринулись все, кроме трех девушек, которых уже гримировали.
- Эли, твой зад стал еще прекрасней, - сказал ей другой проходящий мимо парень, и ущипнул ее за половинку.
Девушки наоборот обнимались, они не виделись год, и оценивали друг друга по достоинству. Какой-то третий парень просто подошел, и впился в нее губами. Потом продолжил свой путь. Нет, Это происходило со всеми, не только с Эли, но все меня не интересовали, только она. Я слышал, как она фальшиво смеялась и даже подшучивала. Просто собралась своя компания, которые делали то, что они всегда делали, каждый год. Наконец я вспотел, мою Эли уже просто все залапали, почти за все места. А как к ней обращались! Таких эпитетов я уже не слышал давно.
- А я с женихом, - вдруг услышал я ее громкий голос. – Джейн, милая, не смотри на меня так, будто я не могу иметь жениха. - Джейн стояла ко мне изумительно сексапильным задом.
- Не поверю, что наша единственная девственница нашла, наконец, в море свою раковину. Ты уже ее открыла?
- Нет, но хотела бы, - это был голос Эли. Джейн заслоняла ее от меня.
- Бедный малый, - сочувственно сказала она, - прежде чем открыть твою раковину, ему придется еще и взломать сургучную печать.
- Зато у тебя уже давно все взломано и открыто, - засмеялась Эли.
- И что? Думаешь, моя раковина потеряла свой интерес?
- Конечно, нет, дорогая. Но ты уже прошла и забыла этот путь, а мне надо будет его только познать.
- Знаешь, Эли, я действительно тебе завидую, ведь ты права. Меня уже ничем не удивишь, а вот у тебя самый интерес еще впереди. Я тебя люблю и поздравляю.
Пока они перекидывались на таком странном, но понятном для меня жаргоне, я осмотрел всех пять девушек. Все были то, что надо, с прекрасными фигурами и красивыми лицами. Неожиданно, среди них я узнал известную актрису, это была Кэт. Она мне нравилась, но сейчас, сравнивая ее с Эли, я сказал бы, что она просто очень симпатична. Сюзи отличалась от Кэт, у нее было очень красивое лицо, но немного, еле заметный, сбой в пропорциях тела. Джоанна была и красива, и фигуриста. Она мне очень понравилась, и я минуты две не отводил от нее глаз. Потом я поставил ее на весы с Эли, и последняя перевесила, не знаю даже почему. Я старался изо всех сил соблюдать нейтралитет, выбросив из головы даже то, что мы с Эли были знакомы. Я смотрел со стороны на все, пытаясь понять дух этой встречи. То, что мою Эли облапали и зацеловали все, кто хотел, меня сразу убило наповал. Но я не мог не отметить, что те, кто это делал, шли дальше абсолютно с таким же равнодушным лицом, с каким они к ней подошли. Я бы так не смог. – Надо быть или импотентом, - подумал я, - или Эли им так уже надоела, что все это они делали просто по ходу, как бы здороваясь с ней, и сразу забыв о ее существовании. Мне даже стало уже обидно.
- Эли, почему ты спрятала от всех свою раковину? – спросила Джейн, - подруги так не делают.
- Я никого не прятала, вон он, - она показала рукой. Джейн повернулась в мою сторону, а мне пришлось встать, ведь, наверное, меня сейчас тоже представят.
Но мои глаза вдруг вспыхнули с невероятной силой. Я понял правоту слов Эли, что есть девушки красивее ее. Джейн была не менее красива, чем Эли, не менее фигуриста, но так сексапильна, что я даже сглотнул слюну. Она вдруг направилась ко мне, прижалась своею роскошной грудью и впилась в мои губы. Я потерял голову. С одной стороны мне было жутко приятно, ее глаза выражали вечную и неповторимую любовь, а язык гонялся за моим. Когда он его ловил, то просто его приятно засасывал.
- Полегче, дорогая, - услышал я голос Эли, вроде бы с шуткой и улыбкой, - а то ты мне его испортишь и лишишь меня главного удовольствия.
- Такого бы я не просто испортила, а заперла бы в своей комнате и привязала к кровати. И поверь мне, он бы об этом не пожалел.
- Не сомневаюсь, Джейн, с твоим опытом ты бы испортила многих хороших ребят, как ты уже и сделала.
- Эли, милая, не сердись, обойдемся без уколов. Я отпускаю его. – Она отошла в сторону и вдруг внимательно впилась в мои плавки.
Да, я был полноценным нормальным мужчиной. Мои плавки, в отличие от всех остальных ребят, значительно изменились. Я не мог перекрыть кровь, поступающую к моим любым органам, особенно после такой близости с настоящей и желанной красавицей, как Джейн. Подошли и остальные девушки. В этот момент я осматривал всю мужскую половину этого шоу, и у всех было все нормально. – Они просто импотенты, - успокаивал себя я. – Я для всех этих девушек как исключение из правил. Ну и пусть смотрят и завидуют моей Эли.
- Эли, милая моя, - засмеялась Джейн, - ты даже не сказала, что нашла раковину с настоящей жемчужиной. Скажи честно, она ведь уже немного приоткрыта, или ты позволяешь это сделать мне?
- Самую малость. – Ответила Эли. – Может быть, просто нет только печати. И вообще, не развращай мне парня. - Я заметил, что Эли уже сидела на стульчике и две девушки старались над ней с видимым усердием.
- А какой красавец! - не унималась Джейн, - какие кудри, торс, бицепсы. Но только одна жемчужина уже заменяет все остальное, она просто затмевает мне глаза своей величиной. Такого трофея у меня еще не было.
- И не будет, не надейся. Правда, Джон?
Я промолчал. Джейн не только вгоняла меня в краску, а пропускала меня через все цвета радуги. Я пожалел, что не могу посмотреться в зеркало.
Потом она повернулась, взяла мою руку, и провела ей по своим двум выпуклым половинкам, как спереди, так и сзади.
- Что скажешь милый, ты что-нибудь почувствовал? Если нет, у меня много других мест.
- Джейн, оставь его в покое, - повернулась Эли в мою сторону.
- Эли, ты можешь сидеть спокойно? – вдруг сказал одна из гримерш, - Ты же знаешь Джейн, ее не переделаешь. Все будет в порядке, как с твоей кудрявой изумительной новой раковиной, так и с жемчужиной внутри ее. Дай мне быстрее закончить с тобой, и ты можешь вызвать Джейн даже на дуэль.
Ко мне подошла Кэт и погладила меня по груди, ее рука спускалась, и *случайно* задела плавки.
- Кэт, ты тоже туда же? – улыбнулась Эли? - Зря, что я не взяла мухобойку. Вас иначе не отлепишь от моего милого.
Подошла и Джоанна. – Какой красавец, - с завистью сказала она, - и даже не вскрытый. Но я твоя настоящая подруга, Эли, не то, что некоторые. Она погладила мне спину и опять же прошлась рукой по моим плавкам, только уже сзади. – Изумительные формы. Просто жемчуг чистой воды. Со всех сторон и во всех отношениях.
- Подбирай слова, Джо, - отбивалась Эли, - я знаю, что ты любишь затрагивать формы, но об отношениях ты знать не можешь. Правда, Джон?
Я опять промолчал. Я просто застыл на Джейн и не мог отвести взгляда. Та, наконец, это заметила, и смотрела, мне в глаза, не отрываясь.
- Эли, дай мне его только на одну ночь, - смеясь, попросила она, не убирая от меня взгляда. – Зато я верну его намного богаче и опытный. Для тебя это отличная сделка.
- Я предпочитаю помучиться, но сделать все сама, старая ты развратница.
- Я такая же, как и ты, Эли, даже на месяц младше, так что старой ты меня не назовешь. А в постели мужчины обожают развратных женщин, поверь моему опыту. Невинность давно устарела и не в моде, ты отстаешь, дорогая.
Ко мне подошла Кэт, и, взяв мою руку, сильно приложила ее к своей прекрасной груди.
- Джон, любовь моя, ты чувствуешь, как бьется мое сердце? Ты просто свел меня с ума.
- Девушки, время, - вдруг сказала громко Эли. – Кстати слушайте все! – Она сделала паузу. Это мой последний сезон, я ухожу навсегда.
Послышались даже аплодисменты. Никто не горевал по такому заявлению, а некоторые, которые еще не нашли свои раковины, наверное, просто завидовали.
- Милая, еще десять минут до начала, если ты показала раковину, то дай нам всем хотя бы ее разглядеть, - сказала Джейн. – Лично я такой красоты и девственности даже без печати, встречала лет десять назад. Он мне напоминает прошлое, и я надеюсь, что напомнит и другое. – Она была так бесстыдна, и так очаровательна и желанна, что я стоял как дурак с помытой шеей, не произнеся ни звука. Меня, как и Эли, перелапали уже всего. Жемчуг в плавках, к сожалению, не исчез, а наоборот рос на глазах. Но мне так хотелось, чтобы его коснулась и Джейн, что она и сделала, после небольшой паузы, как бы случайно. Стеснения куда-то ушли. Мой взгляд провожал только ее, и я поражался этому.
Наконец, показались откуда-то все ребята. Перетискав опять по пути всех, кто встречался, они заняли свои позиции, кто у камер, кто возле прутьев с тенью, а кто и просто держа фотокамеру, обходя пять красивых объектов.
- Эли, начинай первой, - услышал я равнодушный голос, наверное, главного фотографа. – Купальник номер три. - Откуда-то полетел пакет, на котором жирным фломастером была выведена цифра три. Эли побежала переодеваться, а я заметил, что кончились не только шутки, а вообще любые разговоры. Слышны были теперь только мужские голоса. Я собрался вернуться на место, но вдруг почувствовал, что мой пояс обвивает, чья-то мягкая рука. Сделав пол-оборота, я узнал Джейн.
- Не уходи, милый, надеюсь, мы с тобой еще не закончила, - шепнула она мне на ухо. – На всякий случай, мой номер тридцать шесть. Я не буду закрывать дверь на ключ, даже ночью.
Она убрала руку после того, как вернулась Эли, и просто метнула молнии в ее сторону. – Она у тебя ревнивая, первый раз я ее вижу такой, - опять сказала Джейн. - Я не такая. Я мягкая и желанная, особенно для тебя. И у меня нет запретов, я просто истекаю желаниями, и мне нравится выполнять их для моих любимых.
Этого было более чем достаточно. Мои плавки готовы были взорваться, ведь я не имел близости с женщинами уже несколько месяцев. Эли я почему-то перестал принимать в расчет. Я уже забыл, что все наши правила были составлены мной, и винил Эли, в том, что она мне недодала. Все вылетело у меня из головы, мною двигало только чисто мужское физиологическое желание. И я уже знал, кто мне его может и хочет заглушить.
Эли прилегла на подстилку в почти прозрачном купальнике.
- Подними верхнюю грудь выше, - и немного раздвинь ноги. - Эли беспрекословно подчинилась. – Не так широко, Эли. Это не для близости, а всего лишь для фотографии. Иначе ты просто попадешь уже в эротический журнал. Наконец все было достигнуто и замелькали фотовспышки со всех сторон. - Попробуй все-таки немного раздвинуть ноги. Твой треугольник должен хоть что-то приоткрыть или просто намекнуть. Стоп. Теперь твоя складка мне нравится, замри. Хор фотовспышек повторился. Я думал, что мена хватит удар. - Поворачивайся на живот. Твои половинки остались такими же, молодец. Давай на сжатии, сведи их вместе, что бы полоска силикона была видна только выше и ниже. Хорошо. Лицо в пол оборота. Ты меня хочешь глазами, а половинки это подтверждают. Замри. – Фотовспышки. – Теперь последнее, расслабься. Разведи половинки в сторону, и покажи, что у тебя есть между ног. Немного шире. Как после полученного только что оргазма. Поправь складку. Вот так.
Я отвернулся. Я ожидал всего, но не такого позора. Какого черта я сюда приехал, - с горечью подумал я. Да, я осознавал, что это мода, и многие девушки в мире хотят такие купальники, чтобы выглядеть сексапильно, или хотя бы эротично. Но то, что я увидел, как бесцеремонно это делается, напомнило мне половой акт, когда мужчина уже не хотел дальше его продолжать, и соглашался только на определенные позы и чтобы видеть только то, что его могло бы еще возбудить.
Я встал и отошел на свое место. Мои плавки вернулись к прежнему виду. Теперь я понимал, почему парни уже ни на что не реагируют. Они были как гинекологи со стажем, после долгой практики. Тем более, пациентки были практически одни и те же. На этот раз только Мэри, пропустив прошлый год, появилась опять. Но некоторые не приехали.
Потом пошел второй купальник, но все было очень похоже на предыдущее. Наконец, ее отпустили, наверное, не окончательно, и она грустно пошла ко мне. Я наоборот встал и двинулся к центру, ведь легла Джейн. Или она так себя вела, или в ней была заложена действительно натуральная сексапильность, но ее сессия выглядела для меня не так похабно, как Элина. Наоборот, плавки поменяли форму и очень заметно.
Снова вызвали Эли, и она двинулась к центру. Она уже все поняла и не поднимала глаз, проходя мимо. Я же, наоборот, как бы специально, возвращался обратно, стараясь не остаться с ней наедине. Я посмотрел на часы. До регламента оставался еще целый час, а я уже перешел через ленту, и куда–то пошел по песку. Наконец я сел. Шоу было видно и отсюда, только без каких-либо деталей. Я упал на песок, и чуть не заплакал. Я ненавидел в этот момент Эли, и, почему-то мне страшно хотелось близости с Джейн. Та, по крайней мере, ничего не стеснялась и говорила открыто все без утайки. То, что она была опытная, шло больше на плюс, чем на минус, особенно в ситуации, когда связь была бы только физической.
Я вспомнил Пару Икс, и она напомнила мне двух клоунов в цирке. Все, что было связано с Эли, сразу почернело. Нет, Джейн не побелела, и никогда не была такой, но она была серой для меня в этот момент. А серый цвет преобладал над мрачно-черным.
Видимо было уже десять, потому что в шоу лагере началась возня. Я видел уже издалека, как ко мне приближается Эли, и какая-то ненависть подступила к горлу. – Лучше бы она пошла в свой номер, - подумал я, - глаза бы мои ее не видели, тем более, сейчас, когда в памяти было все еще так свежо.
Она подошла и просто опустилась рядом. Наконец, она повернулась и впилась, молча в меня взглядом. Наверное, я стал красным от нервного перевозбуждения, и вдруг развернулся, и со всей силы влепил ей пощечину. Ее голова даже упала на песок, но она, молча, поднялась и продолжала на меня смотреть. Я заметил, что к нам бежал какой-то полицейский, но абсолютно этого не испугался. Он застыл над Эли, а та, сделав улыбку, показывала, что все в порядке. Он постоял несколько секунд, и с недоверием, оглядываясь, пошел назад.
- Я готова ко второй и к третьей, - услышал я голос Эли, - но если это была единственная, то я просто легко отделалась.
Я, отвернувшись, молчал.
- Видишь Джон, как-то облегченно сказала она, - я была права в своем первом страхе, да и думаю, что во втором, тоже. Если, и когда ты захочешь, ты просто придешь ко мне. Даже просто для того, чтобы подтвердить мой последний страх.
Она еще немного помолчала, поднялась и пошла с опущенной головой в сторону гостиницы. А я остался сидеть.
Глава 5. После двух часов.
Потом я лег и задумался. Меня почему-то взяло чувство вины за пощечину. Я немного успокоился, подумал, вернее, удивился, как Эли спокойно ее восприняла и даже ждала другую. Значит, она чувствовала свою вину, и в чем-то я был прав. Наконец, я поднялся и пошел в отель. Было время обеда, но мне не хотелось ни есть, ни пить. Я добрался до своего номера и выпил две таблетки снотворного, которые я на всякий случай взял с собой. Снотворные они были, или успокаивающие, но вскоре я действительно уснул. Сон не продлился до вечера, как я рассчитывал, а затянулся всего на пару часов. – Не пить же эти таблетки вечно, - подумал я. – Эти две девчонки меня просто сведут с ума. Надо было послушать Эли и вообще туда не ходить, как те двое парней, которые остались в ресторане пить пиво. Но тогда бы я не встретил Джейн.
- Вот как? – мысленно удивился я, - оказывается, что Джейн для меня уже много значит, хотя наше прямое знакомство заняло не более получаса. А что именно? – Я задумался и представил Джейн. Как прекрасна она была! Какая фигура! А какое желание она вызывала! Если бы на пляже никого больше не было, кроме нас двоих, я бы, наверное, не сдержался. Даже она сама звала меня и манила. Комната тридцать шесть, неужели моя рука коснется твоей двери? – это сейчас для меня было важным вопросом, который я должен буду решить, может даже к сегодняшней ночи.
Мои мысли опять вернулись к Эли. Я уже жалел, что моя ненависть к ней уже просто испарилась, а обида и злость медленно затухали. Да, ее там трогали и целовали любой проходящий мимо, но то же самое потом те же четыре девушки делали и со мной, а я стоял как пень, не оказывая никакого сопротивления или просто недовольства. Я ревновал ее тогда, но к кому? Не было ни одного парня в голове. Значит, я ревновал ее к ней же, а сам делал то же самое, но пощечины я не получил. – А может фотосессия? – искал я причину. Да, некоторые позы были довольно откровенные, если не похабно сделанные. Но все было в купальнике, то есть прикрыто хоть и символически, но прикрыто. Я вспомнил фотографии папарацци, которые часто всплывали даже на телевидении, не только в газетах. Когда, наверное, с километровой дистанции, они делали своими мощнейшими камерами даже снимки с частных территорий. Где, поворачиваясь, у какой-нибудь мировой звезды вдруг естественно оголялась грудь, то есть просто сползла чашечка купальника на несколько секунд, и они эти секунды ждали днями, подхватывали их и преподносили на стол всему миру, получая, конечно за это, хорошие деньги. Я представил, что вчера мы с Эли были на пляже, и любой обычный репортер, под видом туриста, мог бы присесть недалеко от нас, и поймать какой-нибудь пикантный момент. Ведь сейчас была эра всего укороченного. Я вспоминал старые фотографии двадцатых годов, когда женщины на пляжах появлялись даже не в огромных купальниках, а в купальных костюмах, которые закрывали почти все тело. Сейчас же, просто нагнувшись или случайно не так повернувшись, даже мои плавки могли приоткрыть что-нибудь необычное для прессы, не говоря уже о купальниках красивых и фигуристых девушек. А на сцене, не было даже таких моментов. Тот, кто снимал, не позволял никакой прямой или случайной эротики, только закрытую за, пусть и лоскутками и веревочками, именами известнейших фирм и модельеров, простыми купальниками. Так чего же я разошелся?! Почему фото сессия Эли, выглядела для меня похабно, а той же Джейн, красивой? Чем они отличались?
- Ничем, - понял я, - просто Эли была моя, я ее любил, и каждый снимок вонзался мне в сердце занозой. Значит, она ни в чем не была виноватой, только лишь в том, что я ее любил. – Эти мысли меня совсем огорчили. А обида утихала все быстрее и быстрее, наверное, от нее остался только след. Мне уже даже хотелось пойти к ней и извиниться. А Джейн? Я опять возвращался к другой. Неужели я выдержу и все-таки пройду мимо тридцать шестой комнаты, не дотронувшись до ручки двери? Я опять вернулся к другой теме. Джейн, стоя у меня перед глазами, звала меня, приглашала, манила, хотела, засасывала. Да и вообще, пропустить такой момент, мне казалось глупостью. Я никогда больше не увижу ее в будущем и не дотронусь до такой красоты, может только на страницах тех же журналов.
У меня разболелась голова от всех этих дум и мыслей. Поднявшись, я вышел на пляж. Мои глаза искали только двух девушек, и я неожиданно для себя, нашел их, причем сидящих рядом и о чем-то разговаривая, без всякого напряжения, видимо просто болтая о своих женских делах. Нет, они меня не заметили, а я просто опустился на песок, не отрывая свой взгляд от этой парочки. Они встали и пошли в море, а потом, окунувшись, вернулись назад, как две лучшие подруги. Да, они обе были изумительно красивы, как внешне, так и их выточенные фигуры. Просто так, глядя издалека, обе были на равных, и видимо, это давно уже знали. Отшивая, иногда подходящих, и довольно красивых мужчин, они показывали, мол, мы заняты серьезным делом, ваши торсы и внешность нас абсолютно не интересует, и вообще, оставьте нас в покое. Вдруг, меня заметила Джейн, и я почувствовал удар током, по крайней мере, по мне прошел какой-то необычный заряд. Я видел, что теперь она пыталась, чтобы Эли меня не заметила, даже сдвинулась так, что бы взгляд Эли не мог попасть никоим образом в мою сторону. Больше она ничего не делала: не изгибалась, чтобы мне продемонстрировать что-то, и ничего не выставляла напоказ. Это была хитрая опытная лиса, она знала, что такими уловками она меня не поймает, ведь рядом сидела лиса не хуже, если не лучше, просто у той не было опыта и еще чего-то такого, чего не продемонстрируешь на дистанции. Единственным ее оружием мог быть какой-то особый взгляд, который в данный момент, могла сделать только она, а вторую лису она просто от меня отвернула. Да, взгляды были короткими, но необычными, может они казались таковыми только мне, но мои плавки начали опять потихоньку менять форму. Что она со мной делает? – подумал я. Я, конечно же, знал ответ, но почему-то не уходил, ожидая ее следующего взгляда, разжигавшего во мне зов плоти. Наконец я встал, и, развернувшись, пошел обратно в отель, я уже не мог терпеть такого редкого для меня дистанционного возбуждения. Я не замечал, взглядов проходящих девушек, и даже не отреагировал на какую-то брошенную реплику, типа: Ого! Я поднялся к себе, и все вернулось на свои места. Выпив уже три таблетки, я опять уснул, зная или желая того, чтобы их действия окончилось к ночи.
Действительно, я проснулся около одиннадцати и заказал ужин в номер. Эли не приходила, и это было мне на руку, вернее не мне, а моим мыслям, которые, хоть и нехотя, но я еще пытался отгонять, зная уже, что это бесполезно. Закончив ужин в полпервого ночи, я стал чего-то ждать, лежа, но, не засыпая на кровати. Наконец, ровно в час я поднялся, и как зомби вышел из номера. Меня просто что-то тянуло, зная куда, и я не удивился, остановившись напротив двери с уже известным мне номером. Дальше все пошло как сон, я уже не отдавал себе отчета, а только чувствовал какую-то безмерную благодать. Я вошел без стука, и прошел в спальню. Джейн не спала, она ждала меня. Она была абсолютно уверена в моем приходе, как и в том, что ее недавние взгляды на пляже подействуют на меня как красная тряпка на быка. Наверное, так оно и было, ведь я, не спрашивая ничего, нырнул к ней в кровать. Боже, что я почувствовал! Это было невозможно выразить словами. Мы оба истекали от страсти, стонала не только она, но и даже я, чего со мной еще никогда не случалось. Она была прекрасна и великолепна в постели. Действительно, она знала, как меня завести, как мне дать именно то, что я хотел в данный момент, и как получить от меня то, что приводило ее к стонам, вздохам и даже крикам. Я уже вообще ничего не соображал, ни где я, ни кто я. Мне только хотелось затянуть это мое первое в жизни такое сладкое ощущение как можно дольше. Я поражался своей мужской силе, ведь последнее, сумасшедшее ощущение, я получил, когда солнце уже давно встала, а мы отдыхали минут по десять не больше. Простынь под нами, наверное, можно было уже выжимать. Наконец, я поднялся не чувствуя ничего кроме дрожи в ногах и полного физического опустошения. Стараясь не смотреть в ее сторону, чтобы не завестись опять, ничего не говоря, я оделся и вышел, ведь ей надо было уже скоро выходить на работу. Добравшись до своей кровати, я просто рухнул на нее и вырубился, в какой-то замечательной, неописуемой никакими словами, нирване.
Глава 6. Атлантический Океан.
Я проснулся в пять вечера! Такого я просто не мог ожидать. Умывшись, я оделся, взял полотенце и вышел. Я уже никого не искал глазами и ни на кого не обращал внимание. Я просто подошел к морю, подстелил полотенце на песке и сел. Мой взгляд уходил по волнам все дальше и дальше, пока его не остановил горизонт. Вот он, Атлантический океан!
- А ведь мы за всю ту долгую ночь, не сказали друг другу ни слова! – вдруг подумал я. Почему в этот момент, открывшийся передо мной горизонт, вдруг вернул меня к Джейн в ее постель, я не знал. Может, было, какое-то сходство? Да, я утопал в Джейн прошлой ночью, как если бы я утопал, поплывши далеко, к самому горизонту. Приятно и безмятежно. Мне страшно захотелось ощутить все то, что было ночью, еще раз. Мыслей об Эли не возникало вообще. Я просидел так до темноты, и даже ни разу не окунулся. Зато я часто смотрел на часы. Вернувшись в номер, я заказал себе ужин, и, не дождавшись даже полночи, проскользнул в номер Джейн. Нет, она меня уже ждала в своей сказочной кровати, и улыбнулась, увидев меня раньше обычного. Видимо она поняла, что наши ночи стали уже только нашими, и время не играло роли ни для кого. На этот раз я испытал гораздо большее. Не было застенчивости первой ночи, раскрепощение достигло всех пределов, имевшихся доселе, и мы опять понеслись в каком-то страстном танце любви. Не знаю, слышны ли были наши стоны и крики в соседних номерах, сегодня они достигли если ни предела, то были уже совсем рядом с ним. Хотя нам было абсолютно все-равно. Для нас двоих не существовало ни отеля, ни Атлантического океана, ничего и никого. Мы оба расстались в полдесятого утра, когда ей к десяти уже надо было начинать работать. Как она могла это делать? – я не знал. Лично я был выжат как лимон, у меня тряслись уже не только ноги, но и руки, а поясницу просто ломило. Добравшись до кровати, я вырубился в сладком сне.
Еще три дня, как и ночи, были абсолютно одинаковы, мы брали друг от друга все, что только могли. И ни сказали при этом, ни слова. Пять жарких ночей без единого слова. Наконец, на шестой день нашей любви, я проснулся гораздо раньше: уже не в четыре-пять, а в час дня. Я почувствовал, что что-то не так, но даже и близко, не осознавал, что именно. Я лежал, смотрел в потолок и вдруг подумал: - А что дальше? Раньше я об этом почему-то никогда не задумывался, а просто брал от жизни все что мог, наслаждаясь этим. – А что могло быть дальше? Пройдет еще неделя, и мы расстанемся. Я был уверен, что уедет она без меня. Ведь Джейн была королевой постели и страсти, а это лишь одна из составных частей нашей жизни. Я был благодарен ей, что она дала мне почувствовать то, что я никогда не ощущал, и, может быть, больше никогда не почувствую. Значит, фотосессия разлучит нас навсегда. Это было немного горько, ведь я хотел продолжения, может даже и вечного, но, вдруг ясно осознал, что его не будет. Вдруг я вспомнил слова Эли, что Джейн наигралась с теми отбитыми от своих жен и невест, мужчинами, которых она забрала с собой. Но потом, через месяц-два просто выбросила их на помойку. Не знаю почему, но сейчас я как-то начал верить этим словам. Жить, только жаждая тела Джейн, не имело смысла, то есть, это была не жизнь. – А что после? – я опять задал один и тот же вопрос. Мы никогда не будем с ней женихом и невестой. Этого не хотел ни я, ни она. О муже и жене тогда вообще не могло идти и речи. Чего я хотел, это только страсти, наверное, наши с ней желания в этом совпадали полностью. Как и наша предстоящая разлука. Когда мы напьемся друг другом, и в бокалах ничего не останется, кто-то уже другой наполнит их, и уже другим вином. А об этих пустых бокалах останется только приятное воспоминания, как о вине, так и о компании, в которой ты его осушил.
Не знаю, к чему привели меня эти мысли, но идя в полночь к Джейн, я делал шаги гораздо медленнее, чем до этого. Они все-равно привели меня туда же, и все повторилось также ярко и ненасытно, но уходя утром, я вдруг остановился, и посмотрел на нее. Потом только вышел и закрыл дверь. Физическая усталость и бокал испытанных за ночь наслаждений, как всегда свалил меня замертво, как только я лег на свою постель. Но вдруг, я почувствовал, что не могу уснуть. – Такого просто не может быть, - сказал себе я и отключился. Но тут же включился опять. – Джон, что происходит? - спросил себя я. - Спи. Разве тебе было плохо? Я лежал и смотрел в потолок, пока вдруг, абсолютно неожиданно, не увидел в нем Эли. Начался какой-то чудесный фильм. В нем мы ходили по лесу, собирали цветы, вдыхали аромат природы, гуляли по парку и сидели на скамейке, кружились в вальсе, участвовали в спектаклях, нами же созданных, покупали ей платья, и многое другое. Фильм длился, наверное, не меньше двух часов. Закончился он, к моему огромному сожалению, очень горько, пощечиной. Пощечиной за все, что так хорошо и приятно было до этого. Это было абсурдный конец. Не знаю, кто был режиссером этого фильма, но я бы не просто освистал бы его, а даже, может быть закидал его тухлыми яйцами за такой несправедливый конец.
Полежав немного, я с грустью понял, что режиссером, особенно конца фильма, был никто иной, как я сам. Яйца должны были падать на меня, и я даже ощутил их противный запах. Только после этого, я, наконец вдруг заснул. Проснулся я, как и обычно, но сразу вспомнил утренний фильм. Кто и зачем мне его показал, я не знал. Но я его увидел, и страшно захотел продолжения. Но нельзя было одновременно смотреть два фильма: ночной и дневной, какой-то надо было оставить, а другой выключить. И я осознал, какой из них будет продолжен. Только его концовку надо было как-то выправить, просто ее убрать, иначе продолжение бы не наступило.
Создать новый похожий фильм, но с Джейн было нельзя, она абсолютно не вписывалась в роль главной героини, вообще это место было не ее. Только одна девушка в мире могла на нее претендовать, и это была только ее роль. Тогда зачем создавать новый фильм? Не легче ли продолжить старый, со всеми его изумительными деталями и героями? У меня заболела голова от мыслей, и я опять пошел к океану, чтобы развеяться и снять головную боль.
Нет, все повторилось. Но на этот раз я уже просто полз в полночь к той же двери. Я был уверен, что в следующую ночь, я уже просто не только не доползу, а уже не выползу из моего номера. Ночь прошла как всегда прекрасно и с обоюдным блаженством. Но утром, я прервал ее в шесть часов. Одевшись, я повернулся к Джейн, и внимательно на нее смотрел, как будто хотел запомнить, как ее, так и всю эту сцену. Хватило минуты, прежде чем я увидел, как из ее прекрасных глаз потекли слезы. Мне хотелось подойти, и утереть их, но я знал, что эту ситуацию спасти уже было нельзя. Я стоял и смотрел, как ее плач превратился уже в рыдания. После этого я развернулся и вышел. Пока я шел до своего номера, мое сердце разрывалось от боли, и радовалось одновременно, что я скинул с плеч какой-то очень большой груз, и теперь сердце, наконец, вернется к своей нормальной прошлой деятельности.
Я лег на кровать, и почему-то заснул с каким-то облегчением. Может то же самое сердце сказало мне, что Джон, надо жить жизнь, а не ее отрывки, нельзя жить только ночами, ведь ты урезаешь себе же столько интересного! И именно эта фраза сразу усыпила меня.
Я проснулся около двух часов дня и сразу пошел на пляж. С каким-то огромным нетерпением я бросился в воду, кинув полотенце просто так на берегу. Мне хотелось что-то с себя смыть, хотелось жутко и нетерпимо. Я плыл к горизонту, и разворачивался. Возвращаясь к берегу, я повторил это, наверное, раз десять, пока вдруг не увидел вдалеке двух моих красавиц. Они сидели, наверное, на тоже месте, как и в тот раз, только голова одной лежала на груди у второй, и легонько вздрагивала, а вторая, гладила рукой эту голову. Я не мог ошибиться, Джейн рыдала на груди у Эли, а та ее нежно успокаивала. Неверное, я увлекся этой сценой, потому что неожиданно для себя поймал знакомый взгляд Эли. Но то, что она меня явно благодарила своими красивыми глазами, в это я не мог поверить. Вдруг, я почувствовал, что мои плавки начали опять менять форму, но у меня не было никаких сомнений, что причиной явился именно этот Элин взгляд. – Наверное, я схожу с ума, - растерянно подумал я, и опустил глаза. Сев на полотенце, я заметил, что вообще ни о чем не думаю. Такое для меня, особенно в последнее время, было свойственно только в кровати у Джейн. Но сейчас был день, пляж, море, и я просто этим наслаждался. За последние семь дней это было впервые. День, вдруг, опять появился для меня, и я не смотрел ни на какие часы. Я случайно поймал себя на мысли, что я опять повернулся, и смотрю в туже сторону, а на меня смотрели в упор какие-то очень родные глаза. До упора было далеко, но я ощущал их просто напротив. В них было столько нежности, ласки и любви, что у меня даже заколотилось сердце. – Все, - понял я, - один фильм потух, а второй набирает обороты для его продолжения. Не хватало только совсем маленькой детали, какого-то перехода из конца в продолжение, и все. Все ставало на свои места, с любимыми актерами, и зрительским любопытством, что же будет в продолжении. Зрители уже заняли свои места, актеры – тоже, не хватало единственной мелочи, и я уже знал, как я постараюсь ее убрать, чтобы фильм продолжился.
Девушки уже ушли, а я задержался еще на час, просто уже купаясь в море, и наслаждаясь его ласковыми волнами. Потом меня потянуло в отель, и я медленно пошел обратно. Я специально шел мимо Элиного номера, и поравнявшись с ним, чуть не потерял рассудок. Дверь была раскрыта, в центре комнаты сидела Эли, и смотрела на дверь, подставив руку под голову. Она смотрела на меня, взглядом спрашивая, войду ли я или пройду мимо. Я не сделал ни того, ни другого, а просто застыл на месте. Глупее придумать просто было нельзя, особенно в такой ситуации. Наконец, я взял себя в руки.
- Привет, Эли, - сказал я.
- Привет Джон, - ее голос был и равнодушным, спокойным, но в тоже время нежным и ласковым.
- Можно зайти? – как-то стыдливо спросил я.
- Можно.
Я сделал пять шагов и уже стоял в ее номере напротив нее.
- Можешь закрыть дверь, - сказала она, - тот, для которого она была открыта, уже здесь.
Я закрыл дверь, но вернулся на свое место и потупил взгляд. - Что мне сейчас делать? – мысли как атомы летали с космической скоростью, сталкивались и отлетали друг от друга. Вдруг, мне так захотелось со всем этим покончить, что я подошел к ней, вернее к ее креслу, стал перед ней на колени и положил на них голову.
- Прости меня. – Только и смог я вымолвить, и то не знаю, как.
Вдруг, я почувствовал ее руку на моей голове, она гладила меня по волосам. К горлу подступил комок, и я испугался, что могу даже заплакать.
- Прости меня, милый, - вдруг услышал я и не поверил своим ушам. Но я не посмел поднять голову, боясь встретиться с ней взглядом, глаза в глаза. Тем более, я не понимал, почему она это сказала, я чувствовал себя виноватым во всем. Она же, была для меня сейчас чиста, как новая простыня или белый лист бумаги. Мы молчали, но она продолжала ее гладить, а моя рука, почему-то, уже гладила ее коленку, спускаясь вниз до ее нежных пальчиков, ведь она сидела в тех же пляжных шлепанцах, которые она не сняла до сих пор.
Сколько же времени прошло с того момента, когда дверь ее номера была открыта? Наверное, это было сделано сразу, как только она сюда вошла, то есть час назад. И целый час, все проходившие мимо, могли видеть ее сидевшей, в ожидании моего появления. Да, она давала мне шанс, что я, поздоровавшись с ней или нет, пройду дальше, пока не скроюсь у себя, но я чувствовал, что даже после такого, она бы не закрыла дверь, а продолжала бы ждать.
- Прости меня, милая, - не выдержал я, поднял голову и сказал, глядя как-то грустно в ее голубые бездонные глаза.
- Давай все забудем, - как-то облегченно сказала она, и вздохнула. – Я все знаю, и ты тоже. Не надо делать шаг назад, после того, что мы, наконец, только что сделали.
Я задумался. Нет, чего-то мне явно не хватало. Наверное, все-таки ясности.
- Эли, мы с тобой немного разные, уже только тем, что я мужчина, а ты женщина, хотя в нас есть много общего. Может, для твоего сердца это и есть лучший вариант все забыть, то для меня дело обстоит немного не так. Мне нужна ясность, и я хотел бы обговорить все, все эти семь дней, и попросить у тебя прощение за мой каждый неверный шаг. Сделай, пожалуйста, это для меня.
Эли вздохнула. Видимо ей не хотелось ворошить еще свежее прошлое, но я почувствовал, что хоть в чем-то она меня понимает.
- Давай, - как-то безразлично сказала она. – Но мы оба будем просить прощения друг у друга. Если мы попадем на остров, я расскажу тебе одну старую историю. Ты сам почувствуешь, что слова прав и не прав, очень неопределенны. Ты сам лично отреагируешь на этот рассказ сначала так, через час по-другому, через день совсем иначе, а через год ты поймешь все.
- Что значит это слово *если*, Эли?
- Извини, у меня просто вырвалось, после этих семи дней. Не обращай внимание. – Как-то странно сказала она.
Глава 7. Разборка.
- Эли, то, что я увидел за эти первые два часа, вернее меньше, ведь я выдержал только час, если ты это заметила, я осознал многое, но немного позже. Я просмотрел твою фотосессию, и возненавидел тебя. Для меня это было чистой воды пошлостью. Но когда я увидел на твоем месте Джейн, мне понравилось. А ведь вы обе красавицы. Значит, объяснение может быть только в одном: в любви. То есть я тебя любил, и ты мне была очень дорога, никак не безразлична. Извини меня за это, и за пощечину. Если бы ты подошла ко мне вечером, а не сразу, ты бы ее никогда не получила.
- Милый, - нежно сказала она, - все твои извинения за это принимаются. Но теперь моя очередь. Только сейчас, имея тебя в моей жизни, я многое увидела совершенно другими глазами, чем раньше. Эти фотосессии меня никогда не привлекали, но и не отпугивали. У меня никого не было, и может мне даже хотелось, чтобы мужчины, увидев меня в журнале, поразились моей красоте, и даже просто меня желали, как женщину. Только в этот раз, а вернее задолго до него, когда я начала упрашивать тебя не ехать, я поняла, что не хочу ничего больше, а если мне захотелось бы такой же фотосессии, то только наедине с тобой. Тогда в этот первый из двух часов, я поставила себя на твое место, и чуть не задохнулась от ревности и ярости. Я дала бы тебе не одну пощечину, а просто отлупила бы твое лицо так, пока оно не стало бы синего цвета. Слава богу, что ты не такой как я, и, действительно, я отделалась легким испугом: я ждала худшего. Извини меня за то, что я просто участвую в этом сейчас, когда у меня есть ты. И за то, что я доставила тебе такую внутреннюю естественную боль. Прости, Джон.
Я поразился, как она перекручивала все, и переубеждала меня в том, что виновата она, а не я. Нет, я не поверил ей полностью, но был рад, что мы оба принесли извинения друг другу. В этой ситуации была ее вина, и моя тоже. Неважно, чья была больше. Важно, что теперь я еще яснее понял тот момент, а именно, как она его восприняла, и неясностей у меня в голове, вообще не осталось. Я вздохнул. Из трех мешков один был уже сброшен, но у меня за плечами оставалось еще два, один из которых был невероятно тяжелый. Но какой мешок будет следующим, выбрала сама Эли.
- Джон, тебе понравилась Джейн? И как? – первый вопрос был глупым, он просто соскочил, ведь она и не сомневалась, что понравится.
- Эли, конечно, мне понравилась Джейн, даже немного больше, чем значит, слово понравилось. Я всегда считал тебя самой красивой в мире, и сейчас продолжаю также. Но Джейн, может запросто составить тебе компанию. Она не лучше и не хуже тебя ни по красоте, ни по фигуре. Просто у нее есть то, чего я никак не могу понять, но это что-то имеет свое название: сексапильность, значит, она есть. Не знаю, природное ли это явление, или приобретенное, я никогда не задавался этим вопросом. Может быть с ее десятилетним опытом, она научилась быть такой. Но этого у нее не отнять. Если это так, то такое же появится и у тебя, надеюсь, с моей помощью. То, что ты для меня желанна, это ты прекрасно знаешь и чувствуешь. Сексапильность больше относится к каким-то низким и животным чувствам, по крайней мере, у мужчин. Это слово затрагивает инстинкт размножения сильнее, чем красота. Я замечал, что иногда мне встречались две девушки. Одна была намного красивее другой, но лечь в постель меня тянуло не с ней, а с той, которая ничего не делая, просто играла на моей интимной струне как на арфе. Эта игра была естественна. Я умею отличать кокетство и жеманность от этой самой непонятной сексапильности. И тут я ее встретил в Джейн. Прости милая, наверное, мои слова тебе режут слух и ранят сердце, но я говорю правду. Если ты спрашиваешь о вашем личном соревновании, то Джейн тебя немного побеждает, именно тем, о чем я тебе рассказал. Но все это касается только внешнего, внутренний мир сюда не входит, потому что внутри ты не просто ее побеждаешь, а она тебе просто не годится в соперницы.
- Спасибо, дорогой. – Сказала Эли. – Но сексапильность Джейн – врожденная, она всегда была такой. Да, в своем роде мы подруги, и она мне рассказывает многое такое, чего бы она, не сказала другому. А вообще, я ей завидую, что у нее это есть, а у меня нет. И не завидую тоже. К ней липнут, как мухи все кому ни лень. Одна ее улыбка, без всяких намеков, валит мужчин к ее ногам, им хочется быстрее лечь с ней в постель. Бедная, когда ценят не тебя, а только твою оболочку, это уже горе. По крайней мере, для меня. Я просто убедилась, что ты нормальный и здоровый мужчина. Если бы она тебе не понравилась, я бы что-нибудь наверняка заподозрила. А то, что ты ее сразил сразу же, как и она тебя, показывает мне, что у меня в руках какая-то действительно редкая и изумительная жемчужина. Спасибо тебе за это.
- Что ты, Эли, - мне стало не по себе, - прекрати, пожалуйста. Она опять перекрутила все. Наверное, специально для себя, она оправдывала то, что еще находилось в самом тяжелом последнем мешке, давая мне возможность оправдываться меньше, чем я должен был.
- И последнее, - как-то с облегчением сказала Эли. – Как она тебе в постели?
Это был сложный вопрос, хотя абсолютно простой. Эли меня ревновала, причем очень сильно, и если в первые два часа в мое сердце вонзались иголки, то каждое мое слово сейчас вонзиться в ее сердце как стрела, выпущенная из лука, почти в упор, для того чтобы не просто попасть, а пробить сердце насквозь. Как, вернее, что мне надо было сказать, чтобы в нее попало меньше стрел? Я не хотел ее боли, но я ее уже ей причинил.
- Очень хорошо, - начал я, - …
Эли меня прервала. – Или говорить все, или молчать, что ты хочешь?
- Она прекрасна в постели. – Я повесил голову. – Но это уже не сексапильность, и не врожденное. Видимо у нее богатый опыт, и она просто мастер давать и получать удовольствия. – Больше я не мог сказать ничего. То, что я мог об этом рассказывать полчаса или больше, я просто подытожил и честно сказал.
- Почему же ты ее тогда бросил? – в ее голосе звучало любопытство и какое-то ликование.
- Откуда ты знаешь? – спросил я.
- Милый, я знаю не меньше, а даже больше чем знаешь ты, и скоро ты в этом убедишься. Но ты не ответил на мой вопрос.
- Не знаю, Эли, честно не знаю. Я бросил ее не потому, что мне с ней было плохо в постели, не потому, что она мне надоела. Наверное, потому, что у меня есть ты. А ты гораздо богаче, особенно внутренне. Зов плоти есть и будет всегда, но это лишь одна из многих составляющих наших жизней. Может через несколько лет, ты будешь в постели не хуже, а лучше ее, хотя я тебя вообще не знаю, какая ты в этом…. В этой … – я вообще запнулся. – Эли, прости меня за это, и, пожалуйста, не оправдывай ни единым словом. Ты была согласна со мною на все, это я не взял то, что ты предлагала, и, наверное, только из-за того, что тебя любил, и хранил.
- Джон, почему ты не захотел меня всю? А Джейн захотел сразу?
- Потому что из Джейн и тебя, я люблю только тебя. – Сказал я, - это звучит банально и, может быть, фальшиво, но для меня это чистая правда. – Я поднял глаза.
- Милый, мне нелегко простить эту измену, - почему-то улыбаясь, сказала она, - я вообще не верила, что я смогу это сделать. Но я бы не поверила в то, что смог сделать ты, если бы не услышала все своими ушами от Джейн. Да и глазами тоже. Кстати, ты не видел ее? Можешь прийти завтра утром и посмотреть.
- Спасибо, дорогая, за прощение, - сказал я, и опустил глаза.
Эли вдруг просто расхохоталась, а я ничего не понимая, смотрел на нее и боялся, что это истерика. Когда же она успокоилась, она уже просто улыбалась.
- Джон, ты неповторим, ты просто сам этого не знаешь. Ты опозорил, женским языком, саму неповторимую Джейн! Она всегда позорила мужчин, заводя их за угол, а потом выбрасывая их на свалку. Ее никогда не интересовало, женат он, или у него есть девушка. Она разбила много жизней, пока я не привезла тебя, вернее, ты не прилетел со мной.
- Эли, что я такого сделал? – растерялся я.
- Она плачет не переставая. На съемках на ней нет лица, ее сексапильность вдруг испарилась. Все, абсолютно все не понимают, что случилось. – Эли явно торжествовала. – Она мне рассказала все, и долго рыдала у меня на груди. Да, я так ликовала! Но ты знаешь, потом мне стало ее жалко.
- Эли, ты можешь сказать мне, что я такого сделал, а потом уже это обсуждать?
- Ты, мужчина, в первый и может быть в последний раз в ее жизни сам бросил ее. И не просто, а всего лишь через неделю. – Она смотрела на мою реакцию. – Это для нее удар в самое сердце, от которого она очнется не скоро. Да, она запомнит тебя на всю жизнь. А я постараюсь забыть ваши ночи как можно быстрее, в зависимости от твоей помощи. Впервые, она уедет со съемок одна, с таким позором, и с воткнутым в сердце ножом.
- А почему же тебе ее жалко? – поинтересовался я.
- Потому что я, в ее ситуации, никогда не хотела бы очутиться. Слезы ее, за все время, сколько я ее знаю, впервые настоящие. Она плакала, когда ты от нее уходил?
- Да, - кивнула я.
- Те слезы были фальшивыми, она играла с тобой, чтобы ты не ушел. Если бы ты тогда вернулся, не знаю, что было бы, ведь она в постели актриса высшей категории, как в сексе, так и в игре с мужчинами. К тому же, ты ей действительно очень понравился. Теперь она по-настоящему плачет каждый день. Ты убил ее наповал. Первый, и, наверное, последний мужчина. Благодаря тебе, я потеряла соперницу, причем навсегда! Она не очухается до конца сессии, я в других я уже участвовать не буду. Я уеду на белом коне, а она будет плестись пешком по дороге домой.
Я слушал и поражался. Эти женские соперничества так отличались от мужских. У нас, мужчин, все было легче: оскорбить в лицо, дать в морду, и все. Разговор был бы окончен. Но у них нет, все делалось из-за угла, с улыбкой, даже с дружбой, но все это было длинным и абсолютно фальшивым спектаклем, где была своя победительница и своя проигравшая.
- Эли, прости меня, - повторил я.
- Джон, я тебя не только простила, а даже благодарна. – Ее голос был искренен. – Мы закончили?
- Да милая, - спокойно сказал я, - спасибо тебе за все. Ты мне сняла с плеч неимоверный груз, и я многое понял.
- Многое? А почему не все? – удивилась Эли.
- Потому что ваши женские разборки мне не дано понять.
Она улыбнулась.
- И не надо милый. Главное, что мы опять с тобой. – Ее голос был нежен как никогда. – Я не обещаю, что завтра эти семь дней у меня вылетят из головы. Но до конца этой фотосессии, точно. Ты же мне поможешь милый?
- Как? – удивился я.
- Где мы будем спать, тут или у тебя? – спросила она улыбаясь.
- У меня. – Сказал я, - потому что, вернувшись, нам опять придется все время спать только у тебя.
- Ты прав как всегда. – Она задумалась. – Только делай то, что ты посчитаешь нужным. Никаких мне поблажек или искупления вины. Ты все искупил, надеюсь, что я тоже. Ну а про меня ты знаешь: я открыта для тебя всей душой и абсолютно всем телом.
Было всего лишь семь вечера.
- Эли ты хочешь есть? Или прогуляться?
- Честно?
- Нет, соври мне что-нибудь, - усмехнулся я.
- Я хочу только к тебе в кровать. Даже если бы сейчас был полдень. И я хочу уйти завтра на работу, не заходя к себе в номер. Уйти сейчас, и не вернуться до завтрашнего утра. – Твердо сказала она. – Но я боюсь, что надоем тебе.
- Тогда собирайся и пошли. – Сказал я.
Как только мы вошли в мой номер, оба бросились наперегонки к кровати, забыв закрыть дверь на ключ.
Глава 8. Моя и твой.
Мы упали на кровать, наверное, одновременно. И сразу стали одним целым. Наверное, час мы прижимались друг к другу, и целовались. Потом, Эли раздела меня, и, вдруг взялась за последнее, что было у меня, плавки. Я не отдавал их, плотно держа за шнурок, но борьба продолжалась, причем молча, и не знаю, кто бы победил, если бы шнурок не лопнул. Эли была в восторге, отбросив куда-то в сторону мою последнюю защиту, но я сразу прикрылся обеими руками и лег, укрывшись простынею. Если бы это было до последних семи дней, то моего слова было бы достаточно, и никакой борьбы не случилось бы. Но сейчас, чтобы искупить свою вину, я должен был позволить себе больше, чем всегда, поэтому я, наверное, и промолчал.
Эли, с видом победительницы, сняла с себя абсолютно все и юркнула ко мне. Но тут она поменяла тактику, как она делала на приемах и вечерах. Сегодня она выбирала себе пару для танцев, и она, повернувшись ко мне, занялась мною. Ее руки бродили по моему телу и доставляли мне огромное удовольствие. Я заметил, что так и продолжаю держать свои скрещенные ладони на последнем, до сих пор, нетронутом месте. Обходя мое тело руками, и даже поцелуями, она постепенно пыталась подрыться под мои ладони, чего раньше и в помине не было. Началась новая, но нежная борьба. Она отыгрывала у меня сантиметр за сантиметром, и, в конце концов, я уже сам хотел сдаться, что и сделал, одновременно с облегчением и каким-то стыдом. – Странно, - подумал я, - я всегда не то, что сдавался, а просто сразу снимал плавки, перед тем, как лечь с девушкой в постель. Меня не интересовало, если горел свет, и я просто ложился и все.
- Эли, что ты со мной делаешь, - как-то обреченно сказал, я. Это был даже не вопрос, а заключительное слово.
Я заметил, что в ее глазах было не только какое-то удовлетворение, но и простой интерес и любопытство. Наверное, она первый раз увидела и почувствовала, что она сделала и сам результат. Она весело засмеялась и откинулась, не убирая одну руку и глядя в потолок.
- Никогда такого не видела и не чувствовала, - сказала она вдруг прямо вслух, - как интересно!
- Кто тебя научил, дорогая? – я понял, что без советов тут не обошлось.
- Ты что, не видел, что учителей и советчиц на той площадки хоть выбирай? Тебе мало того, что четверо из них изучили тебя на глазах у всех уже в первые полчаса, а я как последняя дура, стояла рядом и им завидовала?
- Извини дорогая, я просто, наверное, остолбенел тогда. Такой вольности я и представить себе не мог, тем, более видя человека впервые.
- И тебе было хоть немножко, но приятно, ведь все четыре девушки тебе просто нравились. За то, что ты не отреагировал, они отблагодарили тебе, взяв твою руку, и проведя ее по всем их прелестям, разве нет? – Она тоже не спрашивала, а просто вспоминала те моменты.
Я ничего не ответил.
- Джон, почему им можно, а мне нельзя? – наконец с какой-то улыбкой и даже возмущением, спросила она.
- Потому что они мне никто. А ты – моя принцесса, и притом любимая.
- Значит, быть любимой это страдать?
- Не утрируй, милая. Ты ведь знаешь, что я твой, просто мне как-то немного стыдно, и больше всего, почему-то, именно перед тобой.
- Тогда я заставлю тебя стыдиться еще больше, пока этот твой ложный стыд вообще не пройдет. Он мне мешает наслаждаться тобой, а я не люблю, что бы что-то мне мешало. – Я почувствовал уверенность в ее голосе.
Наконец, минут через десять, Эли расслабилась.
- Что ты почувствовал, милый? – бесстыдно спросила она.
- Благодать. – Ответил я просто, чтобы не вспоминать множество слов, которыми я мог бы описать свои чувства.
- Почему? – вдруг спросила она.
Я был не дурак и все понял.
- Милая, просто у меня, наверное, клик в голове, и я хотел бы оставить самую вкусную макушку торта для острова. Тем более, ты меня заинтриговала тем, что ты мне там скажешь. А я теперь буду держать единственную загадку, какая еще осталась, в своих руках. Таким образом, мы все-таки доберемся до острова.
- Ладно, - вздохнула она. – Может ты и прав.
- Дорогая, я никогда не слышал от тебя таких слов, - сказал я, откровенно.
- Они тебе режут слух? – спросила Эли.
- Нет, просто я еще к ним не привык. Они мне ничего не режут, а просто вызывают какие-то новые желания. Вернее, желание одно, а вот игра вокруг него, это совсем другое. Иногда нагота женщины вызывает меньше эмоций и желаний, чем ее полу закрытость. Можно сказать проще, иногда эротика сильнее порнографии, поэтому она и не исчезла.
- Ты опять прав, милый. Твой отказ доводит меня до исступления, я, наверное, не дождусь уже этого острова.
- Куда ты от меня денешься, - улыбнулся я, и обнял Эли.
Мы действительно увлеклись друг другом с новой силой и новыми способами, останавливаясь на какие-то полчаса. Танец продолжился до утра, и вдруг, я почувствовал, что если после Джейн я был как выжатый лимон, то к восьми утра с Эли я уже просто был живым трупом, который лежал и думал, где же еще взять сил, чтобы хоть поднять руку и положить ее на Эли. Она была не в лучшем состоянии, чем я. И я дал ей хоть полтора часа, чтобы немного прийти в себя. Джейн я почему-то так не жалел, она бежала на работу сразу после того, как я закрывал за собой дверь.
Наступили какие-то необычные дни. Мы вернулись друг к другу, но уже с новой силой. Я даже задумывался о том, что, для того, чтобы перейти к этому, абсолютно новому и к такому страстному этапу, надо было, наверное, обязательно пройти те семь дней. Иначе, все было бы по-другому. Мы уже не просто не могли друг без друга, а будучи разделены отелем или километром пляжа, все-равно не разлучались ни на минуту. Теперь я уже злился на то, что эта фотосессия отбирала у меня Эли на целых четыре часа в день. Хотя, только закончив утреннюю сессию на пляже, не попрощавшись, Эли просто бежала ко мне по песку, и падала рядом. Нет, мы не целовались и не обнимались, репортеры были повсюду, но мы сразу же бежали в море, чтобы укрывшись волнами, поиграть друг с другом, а потом быстрым шагом шли в мой номер.
Странно, постель высасывала из нас все силы, но не надоедала. Может быть из-за того, что мы специально иногда ее прерывали, и опять шли на пляж, или в ресторан, или вечером совершали длинные прогулки вдоль моря. Если многие из приезжих разъезжали по экскурсиям, у нас было лишь одно желание: путешествовать и познавать друг друга, и оно нам доставляло неописуемый интерес и ощущения. Эти последние дни пролетели как вихрь, и мы чувствовали, что скоро, совсем скоро, обстановка изменится, и не знали, позволит ли она нам продолжать так же наш желанный танец в постели, или поставит какие-нибудь заграждения или границы.
В последний день был заключительный сбор, вернее, вечер в ресторане. К счастью, там не было никакой танцевальной площадки. Мы с Эли заняли свой столик, но к нам никого не подсаживали. Это был примитивный прощальный вечер, без каких-либо шикарных платьев и регламента. Приходили, кто, в чем хотел. К концу, многие уже просто перебрали лишнего и уходили спать, другие продолжали сидеть и болтать.
Вдруг к нам подошла Джейн и села на стул. Она выглядела как всегда прекрасно, но грусть, которую она прятала, все-таки пробивалась иногда через слой наложенной сверху краски. Она не поздоровалась, а просто опустила глаза. Потом обвела взглядом обоих и сказала:
- Я вам просто завидую. Обоим. Так, как не завидовала никому в жизни. – Она сделала паузу. – И спасибо за преподнесенный урок, наверное, он был мне очень нужен, а то я совсем зарвалась. Я вам искренне желаю счастья. – Она встала и пошла.
- Молодец, Джейн, - грустно сказала Эли, - она все-таки нашла в себе силы признать вслух свое поражение.
- Милая, - попросил я, - забудь про ваши женские разборки. Она уже ушла, дав нам полную свободу и поставив последнюю точку в своей роли, которую она сыграла и в наших с тобой отношениях.
Мы оба проводили ее взглядом, пока она навсегда не скрылась в лифте из нашей жизни.
- Милый, я боюсь этой ночи, - вдруг сказала Эли. – Я одновременно дрожу от ярких желаний, и боюсь, что это закончится. Завтрашней ночи в этом отеле, как и самого Рио де Жанейро уже не будет.
- И что? – не понял я, хотя заметил, что сам немного грущу. – Мир не сошелся на этом отеле, Эли. Будут еще места более незабываемые, по крайней мере, я в это верю.
- Я тоже, милый. Но они еще будут, и не знаешь когда и где. А здесь они есть.
- Дорогая, ты не устала?
- Конечно, я хочу к тебе в кровать, если ты это имел в виду. Я и не переставала хотеть.
Мы встали. Эли попрощалась со всеми, просто помахав рукой, и мы скрылись в лифте.
Прощание с отелем, Рио де Жанеро и Бразилией было на редкость бурным. Из нашего номера раздавались вздохи, крики, стоны, причем как мужские, так и женские. Мы мысленно расслабились и отпустили границы неуместного стыда. Так красиво и естественно у нас еще никогда не происходило. Это был просто экстаз душ, даже не самих тел.
Утром мы еле добрались до самолета. Бросив машину, мы сразу проникли в нашу маленькую комнатку, Эли положила мне голову на плечо, а я гладил ругой ее оголившуюся ногу, но от колена и выше. Наконец, мы просто вырубились. Никакие взлеты, ямы и перемены высоты нас не разбудили, мы проснулись только, когда самолет коснулся колесами асфальта нашего городского аэропорта и поехал в его дальнюю часть, к своему ангару. Перелета не было, мы его просто проспали.
Был уже вечер, когда мы вернулись в отель. Нас встретили улыбками и проводили взглядами до лифта.
- Милая, я тебя разбужу завтра, - сказал я Эли, стоя у ее двери. – Мы хорошо отдохнули в самолете, но нам надо отвыкнуть от одного, и вернуться к другому, а на это уйдет целая ночь.
- Хорошо милый, - вздохнув, сказала она, - я не буду запирать дверь. Разбуди меня в полдень, если я не позову тебя раньше.
Мы расстались, и я пошел сразу к себе. Я постепенно привыкал опять к своему номеру, к должности заместителя директора, и просто к отелю. Так, незаметно, я и заснул.
Глава 9. 20 дней до острова.
Проснулся я в восемь утра и долго лежал, глядя в потолок. Хоть я и выспался, но на потолке я увидел рисунок масляными красками моего номера в Рио де Жанейро, с огромной кроватью. Я протер глаза и рисунок исчез. Но мои мысли до сих пор были там. Действительно, перемена во всем была очень резкая, даже в наших отношениях с Эли. За ночь я так и не смог перестроиться и еще сидел на песке, на берегу океана, обнимая Эли одной рукой. Я даже побоялся выйти из номера, чтобы не получить какой-нибудь шок, встретив не того, о ком мог подумать.
- Надо что-то делать, - пришла мысль, - а что? Вернуться назад, но уже мысленно. Вдруг мне пришла в голову неплохая, на мой взгляд, идея: надо пережить все сначала, но за один день. Я, почему то был уверен, что то же самое состояние испытает и Эли, проснувшись. Таким образом, мы оба быстро сегодня перестроимся. Я еще раз подумал о предстоящем дне и остался доволен.
Все-таки я спустился вниз и сел в кресло читать газеты. Но ничего нового или интересного я в них не нашел, по крайней мере насчет меня или Эли. Значит, фото сессия никуда не попала, то есть никто не попал ни в какую скандальную историю. Я вдруг вспомнил и еще раз поразился Элиной находчивости: роль брата было очень на руку, ведь будучи просто портье или даже заместителем директора отеля, я вряд ли даже имел право полететь с ней в Бразилию, не говоря о пляжах, шикарных для меня номерах и кровати.
Постепенно я узнавал свой холл. Я узнал от администратора последние внутренние новости, но все было тихо и мирно. Мой ставленник пока что хорошо вписывался в элитную тройку и уже получил запись в журнал от одной клиентки, она осталась, очень довольна обслуживанием. Директор куда-то летал, но на пару дней. – Наверное, в центр, - подумал я, значит, события разворачиваются. Так я убил два часа, вроде бы даже влился в работу, но все-равно оставался головой в двух местах: тут и там.
Не дождавшись Эли, я пошел и попросил две чашечки кофе. Одну я выпил сам, а вторую уже нес в Элин номер. Постучавшись и не услышав ответа, я вошел и прошел в спальню. Включив большой свет, я смотрел на реакцию моей любимой. Да, она повернулась и открыла глаза, глядя в потолок. Прошло несколько минут, но я был твердо уверен, что она видит то же самое, что видел я.
- Где мы, милый? – с удивлением спросила она.
- Мисс Элеонора, - начал я, в почтении склонив голову, - надеюсь быть вами прощенным за вторжение в вашу спальню, но на стук в дверь мне никто не отозвался, а вы вчера просили вас разбудить. Вот кофе. Не сомневайтесь, он самый лучший из всех, что есть в нашем отеле.
Эли посмотрела на меня красивыми сонными глазами, и опять уставилась в потолок.
- Спасибо Джон. Можете быть свободны. Я вас вызову. – Услышал я абсолютно ровный голос.
Я оставил поднос на ее тумбочке, и вышел в зал. Только сейчас я заметил, что ее большой стол был завален почтой, некоторые конверты просто уже падали вниз на пол. Закрыв за собой дверь я спустился к себе и лег. Мне показалось, что Эли все поняла и поддержала начавшийся спектакль. Пока она встанет и приведет себя в порядок, пройдет часа два. Мне пришла в голову картинка, которую я себе выдумал еще до Бразилии. Я стоял на выступе скалы, подо мной было красивое чистое море, а за мной, тропинка, ведущая в пещеру. Мне давалось время, чтобы выбрать. В реальности же, я уже выбрал и медленно летел в воду. Высота была большая, и у меня было время. Если эта прозрачная вода тогда означала для меня остров, то за время падения мне надо было привести себя в порядок и подготовиться. От того, как я в конечном итоге войду в воду, зависело многое. Если я буду просто падать в свободном полете, то я или убьюсь, или покалечусь. То есть острова не будет. Для того чтобы нормально разрезать поверхность, войти, сделать поворот и всплыть, я должен был к этому тщательно подготовиться, а я чувствовал, что сейчас у меня в голове такой бардак, что надо опять все раскладывать по полочкам. – Значит надо, - сказал я сам себе. – И вообще, чем раньше ты забудешь, что был в Бразилии, тем лучше для тебя самого.
Вскоре поступил вызов. Эли сидела на краюшке дивана и смотрела на эту почтовую гору.
- Джон, вы не могли бы помочь мне разобраться? – с просьбой в голосе, сказала она.
- Конечно, Мисс Элеонора, - сказал я, - я буду забирать то, что вы отправите в мусор.
Эли взялась за дело. Некоторые конверты она откладывала в сторону, но основная масса через мои руки отправлялась в большой черный полиэтиленовый мусорный мешок. Но это был только первый этап. Эли взяла в руки то, что она отобрала, и уже внимательно рассматривала каждый конверт. Мой мешок пополнился еще невскрытыми конвертами. Третий этап был вскрытием последних отобранных писем, на вид их оставалось десяток или чуть больше. Семь из них, в конечном итоге остались лежать на столе, а остальные съел мой мешок. Я закрутил его и вынес на этаж.
Вернувшись, я увидел, что Эли читала каждое из писем и что-то себе думала.
- Мисс, - можно на секунду пройти в вашу спальню? – спросил я.
Она просто кивнула, даже, наверное, не поняв, что я спросил. Я прошел в спальню и включил большой свет.
- Двадцать, - услышал я сзади Элин голос, но повернувшись, я увидел, что она внимательно читает какое-то письмо.
Я подошел к календарю и посчитал дни. До острова их оставалось ровно двадцать.
- Вы мне уже не верите, Джон? - спросила Эли, не отрываясь от письма.
- Извините Мисс, я думал, что вы читаете.
- Читаю тоже, - улыбнулась вдруг она, - но замечаю все, вплоть до того, что ваши брюки свидетельствуют о том, что как минимум пару часов вы провели в них лежа на кровати, о чем-то думая и размышляя.
- Так точно, Мисс, - сказал я, и оглядел брюки. На мой взгляд, они были такими же, как и всегда. Но Эли была права, а может просто меня взяла на мушку.
- Джон, вы не могли бы через полчаса подать машину? Будьте так любезны, - произнесла Эли, не отрываясь от следующего письма.
- Я вас буду ждать внизу, - сказал я и вышел. Что-то мне эта игра уже не очень нравилась. Но ведь так все и начиналось.
Я попросил подогнать Лимузин и уселся в кресло. Эли появилась из лифта, и, проводя ее до выхода, открыл ей заднюю левую дверь, сразу за водителем. Она сразу села, а я занял свое место.
- Джон, я хотела бы позавтракать или пообедать, вы не могли бы отвезти меня в какой-нибудь ресторан? – попросила она, - за это, я надеюсь, вы составите мне компанию? Кстати, вы можете звать меня просто Эли и обращаться ко мне на *ты*, когда мы одни.
Хотя Эли гнала картину, я оценил это, ведь у нас был только день. Я остановился у своего ресторана на выезде из города, и мы вдвоем плотно пообедали. Вернувшись в машину, она попросила меня показать ей город, и я завез ее в ближайший лес. Дальше вообще все пошло как по маслу, но уже с ароматом лесных цветов. Я даже свозил ее на *Милую Поляну*, которую оглядев, мы быстро покинули.
- В отель, - попросила Эли. – Вы мне составите потом компанию в парк? Я боюсь идти одна.
- Непременно, Эли, - ответил я, ведь уже стемнело.
Потом мы прошлись по парку, посидели недолго на скамейке и вернулись в отель.
- Джон, если вам нетрудно, принесите, пожалуйста, чего-нибудь сладкого в номер, и побольше, - попросила она.
Я ушел на кухню. Теперь я уже возвращался с двумя подносами: в одном был торт и бокалы с фруктовым желе, второй же, был заставлен стаканчиками с мороженным.
Эли открыла дверь и дала мне время поставить оба подноса на стол. Потом подошла сзади и просто обняла.
- Милый, тебе стало легче? – мягко спросила она.
- Немного, - признался я. – А тебе?
- Тоже, - прошептала она и прижалась к моей спине. – Может уже достаточно? Ведь комната полна чудесным запахом лесных цветов.
Я повернулся. От Мисс Элеоноры не осталось и следа, на меня смотрела моя принцесса. Видимо мы устали за этот спектакль и просто обнялись. Я поцеловал ее в губы, и она мне ответила тем же. Почему-то, я прочитал на ее лице какую-то далекую грусть, но вдруг сам себе дал отчет, что мне тоже как-то грустно.
Усевшись на диване, и глядя в сторону вскрытых конвертов, я спросил:
- Какие планы, дорогая?
- Шесть или семь обычных вечеров. – Равнодушно сказала она. – Ничего интересного. Ты ведь спрашиваешь про последние три недели?
- Конечно, - ответил я, - это как барьер. Его хочется взять, а потом будет другая жизнь. А может, и нет, а точно такая же.
- Другая, милый, - сказала она с теплотой, - поверь мне на слово.
Я вздохнул. Двадцать дней это целая вечность. Не знаю почему, но я чувствовал себя неважно, как морально, так и физически. Грусть и какая-то обреченность, даже обыденность, заполнили мои мысли. А в остальном, у меня побаливала голова, и просто хотелось спать. Даже Эли и наши последние поцелуи меня не заводили. – Что со мной? – озабоченно подумал я, - еще позавчера все было совсем по-другому. И, ведь ничего не произошло, мы просто вернулись из командировки. Я кинул взгляд на Эли, и мне показалось, что она точно такая же в этот момент, как и я. По крайней мере, грусть в ее глазах была заметна невооруженным глазом.
- Милый, пошли спать, - вдруг сказала она, - мороженное, конечно растает до утра, но желе с тортом дотянут. Лучше мы их съедим утром, а то что-то мне неймется.
- Я – только за.
Мы прошли в ее спальню, разделись и легли, выключив свет. Обнявшись, но, не прижимаясь, с силой друг к другу, мы медленно утонули во сне.
Глава 10. 10 дней до острова.
Проснулся я рано, Эли спала рядом, скинув одеяло на пол. Ее красивое тело было выставлено, как на показ. Я не удержался, и поцеловал мои любимые две сладкие ягодки, когда почувствовал, как на мою голову легла мягкая теплая рука. Я посмотрел на Эли, но она продолжала безмятежно спать, и я подумал, что ей снится какой-то очень хороший сон, в котором, как и наяву, она ласково улыбалась. Я соскользнул и пошел путешествовать губами по нежной и теплой коже. Я не целовал ее, а просто чувствовал губами. Я спускался все ниже и ниже, не спеша, получая огромное удовольствие, пока не почувствовал пальчики ее маленьких ножек.
- Милый, ты и вправду думаешь, что я могу спать, да еще в таком раю? – не открывая глаз, нежно прошептала она.
- Ах ты, хитрая лиса, - шепнул я. – Я думал, что я один, без сопровождения.
- Не волнуйся, я сплю, - так же тихо прошептала она, и перевернулась.
Мои губы никого, не спрашивая, уже пошли по ее плечам. Потом спина, замечательно узкая талия, изумительные две половинки, длинные ноги и розовые пятки.
- Слишком быстро, - услышал я ее шепот.
- А у тебя еще что-нибудь есть? – также тихо спросил я.
- Тебе мало? Просто ты жадно спешил.
- Так ты спишь или нет? – улыбнулся я.
- Милый, ты меня приятно будишь всего лишь одним своим дыханием. А от прикосновения, я попадаю уже в другой сон. Неужели ты не заметил, что уже выпала роса?
- Когда я так путешествую, я ничего не замечаю, а просто тебя чувствую, - ласково прошептал я.
- Почему ты всегда просыпаешься раньше? Это чистой воды дискриминация, - сказала она. – Ты можешь заснуть хоть на полчаса?
- Теперь могу. После этого путешествия. – Хитро сказал я, и лег на спину. – У меня уже даже закрываются глаза.
Я бы, наверное, действительно задремал, если бы не почувствовал мягкие горячие губы на моем лбу. Они тоже пошли путешествовать, но своим путем, начиная с самого начала. Потом они спустились к моим глазам, прошлись по носу, зацепили губы, подбородок и оказались на шее. Пройдя широкую грудь, они заглянули во все уголки, и перешли на живот. Тут во мне стала подниматься какая-то горячая волна, и не только. Губы бесстыдно не пропускали ничего, и я чуть не вскрикнул. Потом они по ногам спустились до моих ног, и ждали продолжения. Я перевернулся на живот, и сразу же их почувствовал опять на пятках. Это было возвращение, но уже по другой стороне. По твердым округлым холмам, спине, плечам, и наконец, путешествие закончилось на моей шее. Я почувствовал, что Эли тяжело дышала, значит, для нее было все приятно и интересно. У меня появилась внутренняя дрожь, но лежа, таким образом, я не мог ее остановить. Дрожала и Эли, но не освобождала меня, до тех пор, пока не произошел шторм. Немного расслабившись, Эли повернула меня опять на спину, а потом я уже ничего не помнил. Туман застелил мои глаза, а я только услышал свой вырвавшийся откуда-то крик, не громкий, но настоящий. Только после этого мы опять легли рядом.
- Как прекрасно! – возбужденно прошептала она, - просто даже быть с тобою рядом.
- И с тобой, - еле вымолвил я. Мое сердце еще не вошло в свой обычный ритм, а грудь продолжала вздыматься.
Я вдруг понял, что, наконец, мы вернулись в свой старый отель, привезя с собой что-то небывалое. Бразилия отходила все дальше на задний план, но то, что произошло сейчас, было не хуже, а может быть лучше того, что было там. Новое, наконец, покрыло собой старое, и все стало на места. Может быть вчера и не надо было того спектакля? Может, просто нам нужна была эта кровать? Нет, понял я, это был заключительный аккорд нашего возвращения. Я ликовал и радовался в душе, а Эли славно улыбалась, думая о чем-то своем, а может и о моем тоже. Потом ее глаза медленно закрылись, и я увидел, что она уснула. Тихо спустившись с кровати, я оделся и вышел в зал. Я почувствовал себя бодрым и здоровым, в хорошем настроении. Закрыв за собой дверь, я спустился вниз, неожиданно столкнувшись с директором.
- Доброе утро Сэр, - с улыбкой сказал я.
- Джон, я рад, что вы вернулись. – Как бы, между прочим, сказал он, и отвел меня подальше от людей. – Как прошло?
- Все нормально Сэр. А у вас?
- Меня уже вызывали туда, - шепотом сказал он, - конечно, это еще ничего не значит, но от слов они перешли к делу.
- Я и не сомневался Сэр, - сказал я твердо, - жалко вас терять.
Он рассмеялся.
- Джон, никто никого не потерял, и вообще….
Он обнял меня за плечо и продолжил свой путь.
Походив понизу, я поднялся к себе, и, обойдя весь номер, лег на кровать. Я почувствовал жуткое нетерпение увидеть Эли. То, что нас разделяли всего несколько этажей, мне действовало, почему-то на нервы. - А вот и время разложить все по полочкам, - подумал я. - Эли встанет еще нескоро, а делать мне абсолютно нечего. Давай, начинай.
Я включил в голове компьютер и ждал, пока он загружает все данные. Потом все зажужжало и понеслось. Я не отдавал себе отчет, что сейчас творится в моей голове. Почему то я увидел какую-то книгу, на незнакомом мне кухонном столе, которая оторвалась и полетела в другую комнату. Я последовал за ней, и заметил, как она встала в книжный шкаф, но потом сразу перескочила на другую полку и там замерла. Машина проработала, наверное, полчаса, и застыла. Я с нетерпением ждал результатов. Постепенно, они начали всплывать в моей голове.
- Джон, ты влюбился по уши, и, если у вас была только душевная любовь, то к ней уже прибавилась и телесная. Круг почти сомкнулся.
- Джон, ты не должен быть с ней двадцать четыре часа в сутки, вы можете пересытиться друг другом.
- Джон, остров, это новый этап. Он очень важен, не пропусти его.
- Джон, ты заканчиваешь только первый этап жизни, и тебе повезло, что к тебе пришла настоящая любовь. Береги ее.
- Джон, анализируя события, тебя ждет такое, о чем ты не мог и подумать. Спасибо Эли.
И так далее. Компьютер разложил все по полочкам, и я понял все его выводы, кроме тех, которые касались будущего. Это были не выводы, на мой взгляд, а предсказания, которые могут, как сбыться, так и нет.
Меня прервал Элин вызов, но я вздохнул с облегчением, я все успел. Теперь мне просто надо было следовать тому, что мне было сказано. Но, компьютер не мог учесть одного, может быть самого важного, что у меня есть сердце. Поэтому, я не собирался слепо доверяться ему. Я поднялся к Эли.
- Джон, милый, ты помнишь, что было сегодня утром? – как-то странно спросила она.
- Я же тебя еще сегодня не видел, - удивленно ответил я.
- Значит, все это было во сне?!
- Что это?
Она бросилась ко мне, весело, смеясь.
- Ах ты, старый обманщик! Получи, - она хлопнула меня сзади по мягкому месту. – Я могу поверить во все. Но мы легли вчера вместе, а проснулась я одна. Это так ты меня сегодня не видел? Это так мы не путешествовали?
Потом она как-то сникла, но не перестала улыбаться.
- Джон, впервые в своей жизни я засомневалась, где сон, а где явь. Если бы все это было во сне, я бы, наверное, расплакалась.
- Милая, я тебя прекрасно понимаю, - подсел я к ней, - все, что между нами происходит похоже на сон. Иногда и я теряюсь.
Она как-то с облегчением выдохнула.
- Давай есть торт и заедать его фруктовым желе. Вторую ночь они не выдержат.
Мы вплотную занялись сладким, и, к моему удивлению, прикончили все.
- Очень вкусно и жутко сладко, - сказала Эли, - хотя утром было гораздо вкуснее и слаще.
Я улыбнулся, потому, что она была права.
- Милая, какие планы? – спросил я.
- На сегодня никаких. Завтра вечер. Потом два дня отдыха. И так далее. Примерно два вечера в неделю. Но после Дня Города, они вообще очень скучные и даже, не обязательные. Почему-то мне с тобой многие вечера потеряли значимость. Не дай бог, ты хоть один оставишь меня наедине.
Мы поехали просто кататься. Эли попросила меня проехать мимо аэропорта.
- Отсюда мы скоро полетим на остров, - сказала она и открыла окно, вглядываясь куда-то вдаль.
Потом мы заехали в лесок и нарвали еще букетик. Оттуда поехали на центральную площадь города, и проехали мимо здания театра. Я специально не ехал быстро, давая Эли наслаждаться какими-то своими личными воспоминаниями и чувствами. Почти всю дорогу она молчала, но окно почти не закрывала. Что-то с ней происходило. - Может она, тоже включила свой компьютер? – подумал я, - только не в голове, а в сердце.
Вернулись мы вместе с темнотой, и сразу поднялись к ней. Наверное, прогулка вызвала у нас аппетит, и мы с удовольствием поужинали, даже каждый одолел свою порцию. Сразу потянуло на сон, и не глядя на часы, мы пошли к ней в спальню. Мы сразу полностью разделись и легли, прижавшись, друг к другу. Я вспомнил, про торт, о котором я рассказывал Эли в Бразилии, что самый вкусный его кончик, мы откусим на острове. Теперь этот торт уже явно стоял у меня перед глазами. Но он был не только тронут, а мы с Эли пальцами, смахивали вкусный крем, и отправляли его в рот. Торт немного обнищал, но верхушка так и стояла нетронутой. Ночь и утро прошли без путешествий, зато мы чувствовали друг друга без губ. Мы так сильно прижимались, что иногда не хватало воздуха. Утром мы опять были без сил. Я никуда не пошел, а остался досыпать с Эли, чтобы подняться вместе и одеть ее.
Сегодня был вечер. Я свозил Эли за платьем, но то, которое она быстро выбрала, не шло в сравнение с остальными, которые она выбирала иногда часами. Я понял, что ей просто надо было отбыть на вечере свое время. Я тоже был там, как всегда в углу. Людей было немного, и мы с Эли станцевали один единственный танец, и то, по просьбе зала. Надо было дать понять репортерам, что Пара Икс никуда не делась, а готова ко всему, но только не сейчас.
Вернувшись, мы сразу легли в кровать и уснули. Так прошла еще неделя. До острова оставалось десять дней.
Глава 11. Один день до острова.
Проснулись мы оба почти одновременно. Вернее я подскочил, и, видимо, этим разбудил Эли. Не зная почему, но я сразу встал с кровати и включил большой свет. Не замечая, что на мне абсолютно ничего не было, я подошел к календарю, потом протянул руку в шкаф и нашел фломастер. Мой крест был жирнее и больше обычных Элиных крестов, я пересчитал два раза и убедился, что в голове стоит цифра девять. – Если бы ее перевернуть, - подумал я, - то было бы шесть. Но на календаре она не переворачивалась.
- Девять, милый, девять, - услышал я голос Эли, - ты мог бы просто спросить у меня, ведь я подхожу туда несколько раз за день.
Я пошел в кровать.
- Милый, мне понравился этот утренний стриптиз, - улыбаясь, сказала она. – Это теперь так всегда будет?
- Нет, я просто забыл про плавки, - как бы извиняясь, ответил я.
Мы опять обнялись, и каждый, наверное, думал об одном и том же: этих девяти днях. Когда остается месяц до чего-нибудь желанного, так не чувствуешь время, но девять дней, это было уже почти или вот-вот. Мы пролежали полчаса, и я склонился и поцеловал Эли в губы. Она просто лежала и улыбалась мне в глаза.
Потом я встал, оделся и вышел в зал. Сев на диван я задумался. Как скоротать эти дни, ведь их было уже и мало, но еще так много, больше недели. Мне захотелось уснуть, и проснуться хотя бы через неделю, и я даже обдумывал, как это можно сделать, чтобы это выглядело натурально. Почему-то мне пришла мысль о таблетках, которые я забрал у Эли, и которые, еще оставались у меня в номере. – Надо проспать эти дни, - подумал я, удивляясь своей слабости. – Но ты же мужчина, зачем тебе таблетки? Раз прошел месяц, значит, пройдут и эти девять дней. И вообще, у тебя на этот остров какой-то маниакальный взгляд. Ты же не пил таблетки перед Бразилией?
Я встряхнул головой. Бразилия и остров были совершенно разными вещами, они вообще ни в чем не пересекались. Я сидел и думал. Уже то, что сейчас утро, а не вечер и ни ночь, меня огорчало. – Джон, не сходи с ума, - сказал я сам себе, встал и вышел из номера.
Я пошел бродить по гостинице, обойдя, наверное, ее всю. То же самое я повторил со своим номером, но цифра девять не исчезала. Я даже подошел к шкафчику и вынул таблетки снотворного, чтобы убедиться, что они у меня есть. Но потом положил все обратно. Чтобы проспать с ними хотя бы полдня, надо было проглотить хорошую жменю. А это бы было похоже уже на какое-то отклонение, чуть ли не на наркоманию. И выглядело бы абсолютно неестественно, ведь склонности к наркотикам или даже к алкоголю у меня никогда не было. Наркотики я вообще никогда не пробовал в жизни, а алкоголь я употреблял очень редко, на каких-нибудь Днях Рождения, или с какой-нибудь девушкой, чтобы составить ей компанию, перед тем, как лечь с ней в постель. Напился же я один только раз в жизни, когда умерла моя любимая тетка. Это было воскресение, работы у меня не было, то есть клиентов, и я помню, как заперся в своей комнате с бутылкой виски и медленно ее осушал. После половины бутылки я уже плакал. А потом просто вырубился и проспал целый день, вернее его остаток. Встал я с тяжелой головой и увидел, что бутылка была пуста. Как я ее допил, я просто не помнил. Мне понадобился душ, таблетки от головы, минеральная вода и две чашки крепкого кофе, чтобы прийти в себя. Но тогда, все это было естественным, или, по крайней мере, так мне казалось.
Мне вдруг захотелось это повторить. Только для того, чтобы я мог проснуться, и вычеркнуть на календаре еще одну цифру. Восемь или девять, почему-то играли для меня большую роль. Или я вообще свихнулся.
Наконец, я просто поднялся к Эли. Она уже была одета и выглядела как всегда. В ее улыбке была и ласка, и нежность. Но и какое-то еле уловимое напряжение. Видимо утренним календарем я завел и ее, а может она уже была заведена, и это чувство подхватил и я.
- Дорогая, какие планы? – спросил я, подойдя к ней поближе.
- Ох, Джон, - почему-то вздохнула она, - никаких. Ты хотел бы проехаться?
- Честно говоря, только если бы захотела ты.
- Мне тоже не хочется, - уже грустно сказала она. – Только не бросай меня сегодня одну. Ни на минуту.
Я задумался. Наверное, с ней происходили тоже, что и со мной. Ее просьба, ни на минуту, говорила мне, что у нее есть какие-то мысли, но она не хотела бы этого делать. – Может она тоже подумала о снотворном? А может у нее совсем другое, что-то непонятное для меня?
- Эли, хочешь завтрак? – спросил я. – Я тебя не брошу. Давай проведем этот день у тебя, неважно в какой комнате.
Она одобрительно посмотрела на меня.
- Джон, ты читаешь мои мысли.
- Потому что они и мои. – Сказал я, - и я не вижу в этом ничего странного.
- Тогда давай позавтракаем, - согласилась она. – Ничего если я попрошу еще и хорошего вина?
- Почему бы и нет, - я был поражен, как мы были схожи в своих чувствах и мыслях. – Тогда можно я что-нибудь принесу и себе?
- Я только что хотела тебя об этом попросить, - сказала она и улыбнулась, - но ты, как всегда меня опередил.
Я вышел из номера и понял: мы с Эли сегодня напьемся, для того чтобы очнувшись, быстрее поставить еще один крест на календаре. Наши мысли шли бок обок, и я уже не сомневался, что о таблетках Эли уже подумала тоже.
Я заказал завтрак, выбрал для Эли бутылку хорошего вина и задумался, что взять для себя. Но вспомнив тетку, я выбрал виски, они хоть и были для меня противными по вкусу, но их можно было пить как-то незаметно, маленькими дозами.
Я вошел к Эли с подносом, на котором кроме обычного завтрака стояли еще две нераскрытые бутылки. Она посмотрела не меня каким-то странным взглядом, но ничего не сказала. Мы сели за стол, и я сразу налил ей вино, а себе полстакана виски. Это было неправильно, никто его так не пьет, - подумал я, - но мне, почему-то стало все-равно. Мы чокнулись, и я впервые увидел, что Эли выпила весь бокал до дна. У меня уже не оставалось сомнений, что мы оба хотели сегодня напиться. Я тоже выпил виски до дна, и ощутил этот противный вкус. Минут через пять я почувствовал какую-то приятную пелену внутри, и наполнил бокалы опять, точно также. Мы выпили еще, и я заметил, что все грустное куда-то исчезает, а Эли даже порозовела, и улыбка не слезала с ее лица. Мы болтали всякую чепуху, над которой сами же и смеялись. Я поднял свой стакан уже в третий раз, но произнес какой-то банальный тост о любви. – Ого, - подумал я, - если уже у меня пошли тосты, - значит, я уже хорош. В моей бутылке не хватало уже одной трети, а в Элиной – половины.
- Джон, милый мой, родной, - услышал я не совсем обычный Элин голос, когда мы выпили в четвертый раз, - можно мне пригласить тебя на танец?
Да, она уже была пьяна, но то, что ее вопрос даже не удивил меня, показывало, что я сейчас был не лучше. Мы встали и немного сдвинули стол, освободив маленькую площадку. Она не годилась для вальса, но на ней можно было стоять вдвоем, и медленно танцевать, прижавшись, друг к другу. А в этот момент нам обоим этого было вполне достаточно. Какой вальс, если мы уже немного шатались. Но танец мы станцевали, и даже без музыки. Потом мы уже хохотали по поводу и без повода. Вино и виски постепенно уменьшались, и я уже перестал отдавать себе отчет, что я пью, и что я в гостинице. Наконец, вино кончилось, а виски оставалось на пол пальца, и его допил уже машинально. Эли сидела на диване с упавшей головой, и, подойдя к ней, я взял ее на руки и понес в постель. Я положил ее прямо так, в чем она была, даже забыв снять с нее туфли, потому что в следующее мгновение, я сам рухнул рядом.
Мне кажется, что я просыпался и опять засыпал. Но очнулся я уже далеко за полночь. – Вот это да! – удивился я, - мы убили весь день, и даже частичку ночи. Конечно, чувствовал я себя, хуже не бывает, но лежал тихо, боясь разбудить Эли. Она спала сладким сном, и я ей позавидовал. Я сомкнул веки, и неожиданно заснул опять.
- Джон, - услышал я Элин голос и открыл глаза, было уже утро, - мне надо принять душ и выпить пару таблеток от головы.
- Да, милая, мне тоже, - сказал я и поднялся. В голове неприятно шумело. Одевшись, я вышел из номера и пошел прямо к себе. До душа я не дошел, но таблетки выпил, даже добавил снотворного. Очутиться в таком состоянии сейчас рядом с Эли мне не хотелось. И вскоре я уснул.
К вечеру мы опять были в номере Эли. От прошедшего не осталось и следа, мы оба старались его не вспоминать. Зато к ночи вышли на прогулку в парк. Было холоднее обычного, и кроме Элиной шали я накинул на нее вою куртку, получив благодарный взгляд. Эли повела меня к нашей скамеечке, идти далеко в полной темноте не хотелось. Мы прижались друг к другу и весело щебетали.
- К хорошему так привыкаешь! – вдруг сказала она. – Чтобы тебя будил, одевал, завтракал и обедал, ужинал и укладывал в постель лишь единственный человек. Я иногда злюсь, когда ты уходишь от меня на час.
- Я тоже, - улыбнулся я, - моя комната уже практически перестала меня видеть.
- Когда я была маленькая, и меня раздевали и одевали гувернантки, я просто злилась. Мне хотелось быть взрослой и делать все самой. А теперь наоборот, но чтобы это делал только ты.
- Я иногда это делаю, потому что мне очень нравится. Даже больше одевать, чем раздевать. Одевать дольше.
Эли засмеялась.
- В следующий раз я навяжу на себя столько узлов, пришью столько пуговиц и сделаю потайные застежки. – Она посмотрела на меня.
- Бедное платье, оно будет разорвано в клочья от моего нетерпения. – Сказал я.
Эли опять засмеялась. – Тебе просто не угодить.
Наконец, мы поднялись и пошли в отель. Эли попросила мороженного, ведь в последний раз оно, естественно, все растаяло. Мы сидели рядом на диване и сосредоточенно выбирали орехи в начинающем таять мороженном.
- Это было мое любимое занятие в детстве.
- А что ты называешь детством, Эли? – спросил я.
- До пятнадцати лет, наверное. Когда я была еще хоть уже постарше, но все-равно ребенком. А вообще я повзрослела только в двадцать.
- В двадцать я пошел работать в этот отель, - вспомнил я. – Но уже взрослым. Хотя, если бы я таким и был бы в тот момент, я, наверное, пошел бы в Университет, имея диплом с отличием. – Эли, а мы уже взрослые? – вдруг спросил я.
- Конечно, - улыбнулась она, - просто иногда ведем себя по-детски.
Когда мороженное было съедено, мы пошли к Эли на кровать. Видимо сладкого не хватило, и мы насыщались им другим путем. Ну, а когда насытились, просто уснули в объятиях друг друга.
Проснулись мы за неделю до острова. У нас уже появился свой жаргон.
- Какое сегодня число? – спрашивала Эли.
- Осталось семь дней. – Отвечал я.
Сегодня опять был бал или вечер, и мы провели его. Именно провели, то есть отдали должное, без всякого интереса или вдохновения. Мы немного поддерживали интерес к себе для прессы, чтобы через неделю просто испариться. Это будет настоящей загадкой для репортеров. Так им и надо, пусть ищут.
На следующий день меня вызвал директор, и попросил сделать ему еще одно одолжение, то есть сопровождать Мисс Икс в очередную командировку опять же на две недели. Как всегда я сделал покорное лицо, и, конечно же, согласился, за что он меня поблагодарил от чистого сердца. Для него, наверное, любая командировка хоть и на один день была мукой, а две недели он, наверное, и не мог себе представить.
Значит, Эли уже разговаривала с ним, и все сразу уладила. Для меня на выходе из отеля на пятнадцать дней уже горел зеленый свет. Только его видел один лишь я.
Последние дни ползли как черепахи, но запах моря почему-то уже витал в воздухе. Я уже даже перестал привозить Эли лесные цветы, что бы они на эти дни не перебивали соленый морской аромат. Все последнее время мы проводили с ней только вместе, как будто боялись, что вдруг кто-нибудь исчезнет за несколько дней или перед самим путешествием. Наверно, так ведут себя муж и жена, будучи все время вместе, и исчезая лишь на работу. Но работы не было даже у меня, вернее моей официальной работой была Эли, а тут круг и замыкался. Странно, но женитьба меня всегда отпугивала именно потерей свободы, а в данном случае, я сам спешил ее потерять, не отходя от Эли ни на шаг. Даже когда я относил подносы или приносил кофе, Эли ждала меня у двери. Значит, с ней происходило то же самое. Даже ночи в ее кровати тоже чем-то стали отличаться. Да, была любовь, нежность и желание. Но, по-видимому, мы их сами искусственно притупляли, как бы откладывая маленькие кусочки недоданного в большой мешок, который мы откроем только на острове.
Но как всегда всему есть конец, и нам осталась последняя ночь. Чемоданы уже давно были сложены у обоих, надо было только переночевать, а завтра вечером мы уже улетали. Эли заставила меня подъехать к экскурсионному бюро, чтобы уточнить, нет ли изменений. Я не представлял, чтобы было бы, если бы остров отменялся, или вдруг переносился хотя бы не еще одну неделю. Но ничего такого не случилось, и мы оба вздохнули. Теперь стояла задача, как нам провести эту длинную, последнюю ночь. У обоих в глазах не было ни намека на сон. Мы лежали, обнявшись, и я понял, что если ничего не сделать, в так же положении с открытыми глазами мы встретим утро. Я поднялся и дал Эли две таблетки снотворного, а себе незаметно оставил три. Я знал, что от них ничего не будет, и что они не долгоиграющие, а лишь помогут нам заснуть, и то, наверное, не до самого утра.
Выпив их, мы пролежали еще с полчаса, пока не почувствовали сначала какое-то расслабление, потом оба начали зевать, и, наконец у Эли закрылись глаза. Я тоже уснул, но чуть позже.
Как я и ожидал, мы проспали часов пять, не больше. Солнце еще не взошло, но приближалось.
- Милый, открой окно и шторы, - попросила Эли. Я думал о том же самом. Как два сумасшедших мы лежали рядом и смотрели в окно просто на темноту. Но постепенно она желтела или розовела, пока не сдалась. Через полчаса нам в глаза бил рассвет, а мы улыбались солнечным лучам.
- Джон, выкинь этот календарь, - мягко попросила меня Эли, - и фломастер.
- Но ведь он на год? – предупредил я.
- Для меня он уже закончился. Если мне надо будет, я повешу другой. – Тут она вдруг вскочила, подлетела к календарю, взяла его в руки и с неописуемым наслаждением стала рвать его у меня на глазах на мелкие кусочки, которые падали на пол, как лепестки. Расправившись с ним, она опять юркнула под одеяло и обняла меня. Мы долежали так до восьми утра, и разбежались. Все, день настал, бояться и ждать было нечего, ведь он, наконец, настал. И обратно уже не уйдет. Сознавать это было очень приятно.
Глава 12. Путь на остров.
Через несколько часов мы опять встретились с Эли, договаривая оставшиеся детали, такие как такси, до аэропорта, влезут ли наши сумки и чемоданы в багажник такси и другие мелочи.
- Милый, - вдруг сказала Эли, - закажи такси еще на час раньше, вдруг у него по дороге лопнет колесо.
- А самолет? Он готов? – усмехнулся я.
- Я уже прожужжала им по телефону все уши. – Сказала она, смеясь. – Мне кажется, что когда мы сядем вовнутрь, они не удивятся, если я попрошу их лететь на Луну.
- А бензина хватит? – не унимался я.
- Самолет везет нас и бензин. Больше никого.
Мы снова разбежались. Там, на месте посадки, нас должны были встречать в восемь утра, но судя по здешним перестраховкам, мы прилетим как минимум на два часа раньше. Учитывая, конечно, разницы в часовых поясах и так далее.
В этой беготне время прошло быстро, и, наконец, в пять вечера мы попрощались со всеми и уже таксист ставил наши вещи в багажник. Одна сумка не вместилась, и он положил ее на переднее сиденье. Мы уже ехали.
- А что мы набрали такого, что у нас к нашим обычным чемоданам добавились сумки? – спросил я Эли.
- Я взяла все, что попало, на все случаи жизни, даже если там будут цунами, - улыбнулась она.
- Я сделал, приблизительно, то же самое, - улыбнулся я.
Мы ехали через ночной город. Почему-то я с ним прощался, но не так, как перед Бразилией, а надолго, наверное, на годы. Эли наоборот, смотрела только вперед, на то, что было видно через лобовое стекло. Таким образом, мы, наконец, свернули на специальную дорогу, ведущую к заднему отсеку аэродрома. Нас уже ждали, и схватили и понесли сумки. Идя к ее самолету, я поймал себя на мысли, что даже не смотрю на другие интересные самолетики вокруг. Мой взгляд был целеустремленно направлен на трап. И мы оба успокоились лишь, когда забрались в нашу маленькую комнату и вытянули ноги.
- Мотор не заведется, - сказал я серьезным голосом.
Эли сразу заглянула мне в глаза с таким серьезным видом, что у меня отпало желание еще о чем-нибудь пошутить. К тому же, она вышла из комнаты и видимо что-то спрашивала пилота.
- Джон, я тебя убью, - сказала она вернувшись. – Или спущу тебя по запасному выходу, видишь?
Да, в этой маленькой комнате даже был свой запасной выход.
- Завелся, ты слышишь? – спросила она.
- Слышу. Если не заглохнет турбина. – Сказал я спокойным тоном, и тут же получил ладошкой по голове.
- Милый, - нежно и плаксиво попросила она, - ну пожалуйста, прекрати. А то ты довезешь мой труп.
Я ее нежно поцеловал, и мы распределили наши тела и позы, устроившись поудобнее.
- Опять ночь, - услышал я задумчивый мягкий голос Эли, - но она нас несет к сказочному утру.
Я обнял ее сильнее. Мы слышали, как самолет тронулся, где-то свернул, потом опять, пока не выехал куда-то и не задрожал. Потом нас понесло, прижимая головы к подголовникам, и, наконец, стало спокойно. Только небольшие ямки, или плавный набор высоты, говорил, что мы уже летим. Я вообще закрыл окошко пластиковой шторкой. Мы нежились друг возле друга, но нервы сегодняшнего дня дали о себе знать. Эли закрыла глаза и уже не открывала, я же, смотрел на нее, пока не отключился сам.
Утром Эли ненавязчивым образом переселила меня на свое место, а сама, открыв шторку, впилась глазами куда-то вниз. Ей видимо нравилось комментировать, но пока под нами была одна океаническая гладь.
- Мы еще не падаем, дорогая? – спросил я, получив в ответ отмашку ладонью по моему плечу. Окно она не оставила в покое.
Прошел час. – Остров! – вскрикнула она. – Наш? – она схватила меня за голову, приближая ее к окну. Я еле успел заметить какой-то маленькой островок, но мы его уже пролетели.
- Милая, я чувствую, что мы не долетим до цели, а сядем на первый, попавшийся в океане остров, с туземцами и каннибалами. – Я уже смеялся.
Она задумалась, но продолжала смотреть. Я шлепнул ее по мягкому месту, которое она мне выставила, но та только одернула юбку.
- Можешь сделать и не такое, - услышал я, - все равно ты меня не оторвешь. Я хочу увидеть остров первой.
- А разве ты знаешь, как он выглядит? Тем более с такой высоты? – улыбался я и шлепнул ее еще раз.
- Не волнуйся, я почувствую. Можешь поднять юбку, если тебе нравится это место, а то ты просто взбиваешь пыль с ее ткани.
Наверное, она что-то видела, что мы пролетали, но уже не комментировала. Так прошло еще часа три, пока мы оба почувствовали, что самолет пошел на снижение. Солнце встало недавно, значит все шло по расписанию.
- Пальмы, милый! Кругом пальмы и какая-то странная растительность. Мы не в Африке?
- Слонов не видно? – серьезно спросил я, - или стадо зебр. Может кенгуру?
- Отстань с кенгуру, мы еще на такой высоте, что я и слона не различу.
Наконец я силой, взяв ее за бедра, усадил ее в кресло и пристегнул ремень безопасности. А потом закрыл окошко. За это я получил презрительный взгляд и просто расхохотался.
- Милая, мы идем на посадку, и я не хотел бы, чтобы ты выпала.
- В окно?
- Да хоть в аварийную дверь, мне как-то все равно, через что ты выпадешь. Поверь, одному мне на острове будет жутко скучно, пожалей меня.
Она прижалась ко мне: - Извини, дорогой, я действительно иногда веду себя как ребенок.
Наконец, колеса самолета коснулись полосы, и замедляли скорость. Эли опять открыла окошко.
- Как интересно все! – сказала она, - и люди какие-то другие, и все вообще другое.
Я посмотрел на часы, было ровно семь. Я подумал, что у нас есть еще целый час, чтобы погулять вдоль аэродрома, но оказалось, что нас уже ждали. Сойдя по трапу, нас встретил приятный белый парень, загоревший, в шортах и в майке.
- Стив, - представился он, - я главный на острове, и, взяв наши чемоданы, понес к каким-то железным воротам из проволочной сетки. Остальные вещи понес Элин экипаж, вернее, один из него.
За воротами стоял темно-синий Джип. Он выглядел чисто, и даже немного блестел, хотя, на мой взгляд, ему было не менее десяти лет. Поместив наш багаж, Эли попрощалась с мужчиной из экипажа, и мы сели в машину. Немного подвинув меня, Эли села где-то на середине заднего сиденья, и приготовилась смотреть в лобовое стекло. Я сразу уловил движение Стива, когда он поправил зеркало, я и не сомневался, что теперь он видел Эли во всей ее красе, вернее ее лицо. Для меня уже в этом не было ничего необычного. Мы тронулись и выехали на какую-то трассу. Между Эли и Стивом завязался какой-то разговор, но я не слушал. Эли только расспрашивала, а Стив, хоть и, улыбаясь, но отвечал на все вопросы. Я просто смотрел в окно, наблюдая за невиданном до селе пейзажем. Да, пальмы торчали как палки, а вся растительность вокруг достигала метра или полтора. Здесь были и колючие растения, и просто высокая трава, но мне все нравилось. Мы уже ехали по другой, второстепенной дороге, и перешли на однополосную, со старым потрескавшимся асфальтом. Наконец исчез и он. Дорога была широкая, посыпанная гравием и хорошо утрамбованная. Благодаря амортизаторам Джипа, мы чувствовали себя нормально, хотя иногда и встречались небольшие ямки. Потом мы сделали несколько крутых поворотов, пока не оказались у какой-то местной примитивной пристани. Она стояла вся в зелени, и пара пацанов, ловили с нее рыбу.
Я помог Эли выйти, и мы пошли, спускаясь к воде, пока не увидели белоснежный красивый катер, он был четырехместным, с большим мотором, подвешенным сзади. Тут мы уже помогали Эли оба, но наконец, она была уже в катере и заняла заднее место, прямо за Стивом. Я сел рядом, Стив с разбегу запрыгнул на бортик и опустился на свое место. Загремел мотор, видимо он прогревал его, потому что потом стало намного тише. Мы мчались по морю или океану, огибая некоторые большие острова с пляжами, забитыми людьми, как и такие маленькие, что на них с трудом уместилась бы одна палатка. Плыли мы около часа, пока я не заметил наш остров. Я узнал его по двум хижинам, или бунгало, и строящейся части вдалеке от нас. Остров был изумительно красив. Мы вонзились просто в песок, и помогли Эли сойти, а потом спрыгнули и сами.
- Спасибо, Стив, - сказала Эли, - если что, я поняла какую кнопку нажимать. - Стоя на берегу, мы смотрели на два экзотических бунгало, которые окнами выходили прямо на океан. Они были типовыми, как, наверное, будут и те, которые еще строятся. Рядом с каждым находилась своя пальма, и я не смог найти какого-либо отличия одного от другого.
- Милый, - сказала Эли, - мы уже на острове. Она медленно поворачивала голову, стараясь охватить всю панораму.
- Какое тебе больше нравится? – спросил я, показывая в сторону двух одинаковых бунгало.
- Как какое? – удивилась она, - а разве здесь тоже гостиница и надо расходиться по номерам, что бы все-равно спать в одном?
- Эли, мы купили две путевки, и должны просто занять эти два бунгало. На всякий случай. Что бы избежать какого-нибудь непредвиденного соседа.
Эли поняла и направилась к одному из них, а я пошел ко второму. Бросив сумку, я открыл чемодан и развесил костюмы. – Зачем я их вообще брал? - удивился я. Сюда можно было лететь просто с маленьким рюкзачком. Развесив и разложив вещи, я натянул шорты и выглянул из бунгало. Элина дверь открылась, и я увидел ее в красивом купальнике, и даже без тапочек.
- Джон, - пошли сначала пройдемся, милый, - крикнула она.
- Пошли дорогая, только одень шлепанцы.
Наконец, мы взялись за руки, и пошли по песчаному пляжу. Остров был приличный, я насчитал еще восемнадцать строящихся бунгало. В этой части мне не понравилось. Обычная стройка, с бетономешалками, кирпичами и деревянными брусьями, и мы быстро вернулись обратно. Наша часть была довольно обширной, и я не сомневался, что мы хорошо проведем время, ведь репортерам забраться сюда было невозможно, да и, наверное, незачем. Вдалеке от нас стояло еще одно здание. Это было не бунгало, а что-то типа нескольких соединенных хижин. Мы прошли и туда. Здесь был бар, играла музыка, и даже стояли накрытые белыми простынями столы. Стулья были все плетеные, но на каждом лежала мягкая подушечка. За стойкой стоял Стив, и что-то раскладывал.
- Если захотите обедать, - поднялся он, - известите меня хотя бы за час, пожалуйста. И заберите меню. Все, что есть там, есть и тут. Я все время здесь, и живу здесь, так что всегда к вашим услугам, можете меня будить даже ночью, без проблем.
Мы поблагодарили и вернулись. Эли осмотрела мою хижину, и успокоилась. Ее была точно такая же.
- Джон, тебе не кажется, что сначала надо искупаться? - спросила она.
- Давай наперегонки,- сказал я и побежал.
Боже, вода была как парное молоко, притом чистая и прозрачная. В такой можно было бы запросто просидеть полдня. Мы выбрались на берег и без всяких полотенец рухнули на горячий песок.
Странно, но когда мы уже добрались до острова, я немного недопонимал, к чему было такое возбужденное ожидание. Да, все было тихо, красиво, даже изумительно. Мы действительно были с Эли одни. Бар Стива находился за небольшим холмом, и при всем своем желании он мог нас увидеть, только подойдя близко к бунгало. Но по тону и виду я понял, что и этого делать он не будет. Конечно, Эли очаровала его, но она была не одна. Почему-то сейчас, меня с Эли разделяла какая-то полоса. Я старался не смотреть в ее сторону, а просто впитывал солнечные лучи. Что-нибудь сказать ей у меня тоже не было никакого желания. – Может первый день - подумал я, - пока привыкнешь к обстановке?
Так мы пролежали полчаса, после чего я повернулся к ней.
- Милый, ты не рад? - как-то грустно спросила она, - ты от меня как-то отдалился. Может я тебя чем-нибудь обидела? Например, разговором со Стивом в машине. Но я только заранее спрашивала где, что и как.
- Все в порядке, Эли, - спокойно сказал я, - наверное, мне надо просто привыкнуть.
- Ко мне?
- К острову, - улыбнулся я. – Какие у тебя планы?
- А какие они могут быть? Любить тебя, наслаждаться нашим одиночеством, купаться, загорать, и так далее. Никакого сценария. А у тебя?
- Не знаю. Привыкнуть побыстрее.
- Может, я помогу? - как-то хитро спросила она.
- Я попрошу тебя, если что, - ответил я. – Пока я хочу просто полежать.
- Только не отворачивайся, - попросила Эли, - пожалуйста.
Мы лежали на песке и смотрели друг на друга. Не знаю, кто, о чем думал, но безмятежность овладевала нами обоими, и я вдруг закрыл глаза и, наверное, задремал.
Может, прошел час или больше, но Эли рядом не было, и она не купалась. Я встал и пошел в ее бунгало. Постучав в дверь, я услышал ее голос. Она лежала на кровати и тихонько плакала.
- Дорогая, что с тобой? - настороженно спросил я.
Она отвернулась и вытерла глаза. Потом посмотрела мне в лицо.
- Мне кажется, что ты меня не хочешь видеть, - вдруг опять потекли слезы, - я ждала этот остров как манны небесной, а теперь вижу, что в нашем отеле ты мне уделял больше внимания, чем тут.
- Глупая, - я нежно погладил ее рукой, - я тебе всегда и везде уделяю полное внимание.
Она замолчала и успокоилась.
- Милая хочешь обедать? – спросил я, чтобы разрядить молчание.
- Давай лучше, потом поужинаем, перед сном. – Попросила она.
Потом последовала долгая пауза, после которой я услышал грустный Эли голос.
- Милый, мне надо рассказать тебе что-то. Я все думала, когда это сделать, но мне кажется, что сегодняшний день у нас все-равно разбит, так почему бы его не добить, встав завтра с чистого листа?
- Это что-то серьезное? - настороженно спросил я.
- Как посмотреть. Это то, что я обещала тебе еще в Бразилии, когда сказала, что услышав все, у тебя будет одно мнение, назавтра другое, а через год третье. Для меня сейчас, она просто грустная. Тем более, если я тебе рассказала про свою мать, но об этом знает еще один человек, папин бухгалтер. А то, что я собираюсь рассказать тебе, знаю только я.
- Эли, а тебе надо, или ты хочешь мне ее рассказать? – мягко спросил я.
- Не знаю. Может и то, и другое. Я ношу это одна в своем сердце. А иногда хочется с кем-то поделиться. Это я могу сделать только с тобой. Прости меня, милый. – Она опять загрустила.
- Что за история, может быть? – подумал я, - и почему об этом знает только она, и никому не рассказала, даже бухгалтеру, который был другом отца и в курсе всех дел? И почему именно здесь, на острове? Во всем этом была какая-то загадка.
- Даже твое настроение мне помогает это сделать, - добавила Эли. – Ты хочешь послушать?
Я кивнул.
- Давай здесь. Тут как-то обыкновенно, и нет такой красоты, как за дверью. Иди ко мне, если хочешь, можешь лечь. Это долгий, хотя и короткий рассказ. – Ее голос погрустнел еще больше.
Я подошел, сел к ней на кровать и посмотрел ей в лицо, Видимо, рассказывать ей было легче, глядя куда-то вдаль, вороша какие-то старые воспоминания.
Глава 13. Отец.
- Я росла красивой маленькой девочкой. Матери у меня не было, версия ее смерти при родах была незыблемой в нашем поместье. Ни одной фотографии моей матери в доме не было, и я до сих пор не знаю, как она выглядела. Уже тогда мой отец был миллионером. Его отец оставил ему немало, но все остальное он сделал сам. Он был немного грубоват с прислугой и его все боялись. Наверное, только дворецкий попадал под его гнев меньше всего. Почти все время он проводил на работе и возвращался только вечером. Даже выходные дни он где-то пропадал.
Но меня он любил как красивый аленький цветочек. Я могла войти в его кабинет в любое время, и он с радостью меня целовал. Он никогда не отправлял меня, я могла сидеть с ним, сколько угодно и уходила когда хотела сама. У меня были две гувернантки, и еще куча прислуги. Платил он им очень хорошо, но требовал исполнения любого его слова или пожелания. Наверное, когда я подросла, он уже заметил, что я буду красавицей. Таким образом, он и определил для меня мое будущее. Он и не думал отдавать меня учиться в какой-нибудь даже престижный колледж, а об Университете не могло быть и речи, просто он готовил меня в свет. Меня учили светскому этикету, живописи, музыке, танцам, как вести себя за столом и так далее. Меня одевали и раздевали, я даже не знала, как завязать шнурки.
Единственная наука, которая была для меня запрещена, была анатомия. Даже когда мне исполнилось десять, и я продолжала расти, только один раз отец вызвал к себе одну из моих гувернанток и что-то ей долго объяснял. Наконец, в одиннадцать лет я узнала от нее, что такое созревание, и что у меня может появиться вскоре. Никаких книг, касающихся темы полов в доме и в помине не было, эта тема была строжайше запрещена. Ни один юноша, будучи в моем или приблизительно моего возраста, в доме не появлялся. Я видела мальчиков только на прогулках. Раз в день обе гувернантки водили меня в городской парк, или в цветочные оранжереи.
Отец не был евнухом, я чувствовала, что он встречался с женщинами, но никогда не привел ни одну к нам в дом, и я знала, что только из-за меня. Да, он иногда пропадал на два-три дня, и мое сердце подсказывало, что с работой это было никак не связано.
Но самый главный его порок было виски. Дождавшись, пока все уснут, где-то в полночь, он доставал из бара бутылку и начинал пить. Сидел за своим столом, о чем-то думал, и наливал себе пол стакана. Я знала об этом только потому, что очень редко, но вдруг он вызывал прислугу и просил привести меня. Обычно в это время я еще не спала, или только засыпала. Я заходила к нему в своей ночной рубашке и просто стояла перед ним. Он был уже пьян, если вызывал меня. Его глаза смотрели на меня минут пять, и он отпускал меня обратно. Конечно, я не любила его таким, но я думала, что эти виски помогали ему о чем-то забыть. О чем – мне было знать не суждено. Я знала, что он любил меня сильнее всего на свете, и я любила его тоже.
Время шло, я превратилась в девушку. В шестнадцать лет он впервые устроил бал, на котором присутствовали и юноши из высших слоев общества. Он как бы сделал для себя экзамен, и убедился, что краше меня не было, а юноши увивались за мною как рой пчел. Прошло еще три года.
Ели сделала глубокий вздох и длинную паузу.
- Джон, ты ведь читал обо мне, что ты знаешь о моем отце? – вдруг спросила она.
Я задумался и вспоминал, что я читал в газетах и смотрел по телевизору.
- Если я не ошибаюсь, он умер в один день от остановки сердца. – Сказал я.
- И это было ровно десять лет назад, - как-то задумчиво добавила Эли. – Тогда мне было девятнадцать, а сейчас мне уже двадцать девять. Он был еще достаточно молодым, чтобы взять и умереть.
- Я очень сожалею, дорогая, - сказал я, - сердце может остановиться у любого и в любом возрасте. Ему просто не повезло.
- Да, ты в чем-то прав. Но тому дню предшествовала и ночь. Отец опять вызвал меня ночью и я, как всегда, предстала перед ним в своей ночной рубашке. В тот раз он был пьян сильнее обычного. Не знаю, узнавал ли меня его взгляд. Он опять смотрел на меня, и я видела, что он борется со сном. Потом он попытался встать и не смог. Я подбежала, помогла ему подняться, и подставив свое плечо, повела его в спальню. Он еле шел, и мне стоило усилий, чтобы мы оба не потеряли равновесие и не упали. Но вот, наконец, мы подошли к его кровати.
Эли сделал паузу и задумалась.
- Он взял меня за плечи и развернул меня лицом к лицу. Я видела, что он уже никого не узнавал, его глаза уже сами закрывались, и он просто боролся, чтобы держать их открытыми. Неожиданно на его лице появилось странное выражение, которого я еще никогда не видела, вернее, так он мог смотреть только на прислугу. Вдруг он бросил меня на кровать и упал сверху. Моя рубашка полезла вверх, и я вскоре почувствовала, какую-то неприятную боль. Когда я посмотрела на отца, он уже спал. Я еле выскользнула из-под него, и уложила его на спину. Потом я ушла к себе и еще долго плакала. Не знаю от чего. И от обиды, и от того, что он вдруг отнесся ко мне, как простой служанке. Но я была уверена, что он видел не меня, а может мою мать или еще кого-нибудь, и сделал он это ей, а не мне. Наконец, я заснула.
Утром меня разбудила гувернантка и попросила зайти к отцу. Я не знала, как это сделать, но я открыла дверь его кабинета и вошла. Он сидел чернее ночи, и единственный вопрос, какой он мне задал, не поднимая головы, был: Находилась ли я у него ночью или нет. Видимо он почти ничего не помнил. Я опустила голову и почувствовала его взгляд. Наверное, он все понял, то есть то, что это был не сон. Он сразу отпустил меня и вызвал обеих горничных. Вскоре те одели меня, и повели в парк. Этот день впервые продлился до вечера. А когда мы вернулись, в нашем поместье уже было много посторонних людей, в основном в черных одеждах. Я увидела отца в роскошном гробу и разревелась. Бросившись в его кабинет, я нашла в его спальне одно место в шкафу, где он хранил таблетки. Две пластиковые баночки из-под снотворного были пусты, а ведь в каждой было по пятьдесят маленьких таблеток. Я знала это место, потому что, в те редкие дни, когда отец не пил виски, он просил принести ему именно эти две таблетки, а потом уже шел спать.
Да, я все поняла, и мне стало жутко горько. Обида на него прошла, и я просто грустно и с укором смотрела на него, лежащего в гробу. Я знала, что он сам остановил свое сердце, и опять же, только из-за меня. И, конечно, из-за виски тоже. Я ушла в свою комнату, села на кровать и достала мою любимую игрушку: большого медвежонка. У него на поясе был маленький кармашек, и я заметила, что из него выглядывает какой-то белый уголок. Это была записка, и я сразу узнала почерк отца. *Прости дорогая, если сможешь. Я не могу. * Я знала, что он не смог себя простить, поэтому все закончилось именно так.
После похорон со мной разговаривал бухгалтер. Он сказал, что отец тем утром оставил завещание на меня, все, что ему принадлежало, и что в официальном свидетельстве о смерти была записана именно та фраза: Остановка сердца. Но бухгалтер ждал от меня откровения, он был не глуп и не верил, что все так просто. Но я ничего ему не сказала, потому что это было только между нами: мною и моим, уже покойным отцом.
У Эли появились капельки слез, а я слушал и не верил ее словам.
- Джон, я завидую твоим родителям. Они прожили всю жизнь и продолжают жить вместе. Мне же этого не было дано, ни с матерью, ни с отцом. Теперь ты уже знаешь про меня все. – Она стихла.
Для меня это была трагедия чистой воды. Мне хотелось отхлестать ее отца по лицу даже мертвого, лежащего в гробу. Допустить такое, с единственной и любимой дочерью не оправдывало для меня сейчас ни виски, ни даже его смерть, которой он замолил свой поступок. Я даже стиснул зубы. Эли замолчала и просто сидела, глядя куда-то. У меня пересох язык, я не знал, что сказать, и, вообще, надо ли было что-то говорить в этот момент.
Почему-то я встал, подошел к ней, поцеловал ее в щеку и вышел. Я не знал, куда мне идти. Ее боль легла сейчас на меня, ведь Эли, каким-то образом, стала мне родным человеком, и если такое произошло с ней, я чувствовал, как будто то же самое произошло и со мной. Мои ноги просто несли меня куда-то вперед, а голова работала на полную катушку. Вернее, нагрузка в этот раз легла на сердце.
Я сам не заметил, как очутился в своем бунгало. Машинально достав три таблетки снотворного, я запил их водой и лег на кровать. Постепенно, пелена появилось как в моей голове, так и на сердце. Все отходило куда-то вдаль и, наконец, я провалился.
Когда я проснулся, уже темнело. Вот и прошел наш первый день, - грустно подумал я, - стоило ли вообще ждать этого острова? История с отцом отошла на второй план, и я отгонял ее все дальше и дальше, мотивируя только тем, что уже прошло десять лет, и в душе и на сердце Эли все это перегорело и превратилось в простой пепел. Да, он остался этот пепел, но под ветром событий, он постепенно развеивался, и когда-нибудь и от него не останется и следа. Я понимал, что мне не надо об этом думать, а наоборот, просто принять к сведению, и постараться побыстрее забыть. Я поднялся и пошел к Эли. Она сидела там же и также. Я взял ее за талию и уложил на кровать, а потом прилег и сам. Нежно и мягко прижав ее к себе, как маленькую девочку, я гладил ее по волосам, пока она не уснула. Видимо таблетки, которые я выпил, еще не закончили свое действие, потому что вскоре уснул и я.
Глава 14. Вопрос.
Оказывается, мы проспали до самого утра. Но на этот раз первой проснулась Эли и смотрела, как я сплю. Наверное, я открыл глаза от ее пристального взгляда, и первое, что я сделал, приподнялся и поцеловал ее в губы. Она улыбнулась, от вчерашней грусти не осталось и следа.
- Милый, я тебе вчера ничего не рассказывала, - с мольбой в голосе, прошептала она.
- Лично я ничего не слышал, - уверенно ответил я, и поцеловал ее еще раз.
Улыбка засветилась на ее лице, и уже повалив меня, она впилась своими губами в мои. Мы начинали отходить, и уже вернулись примерно на тот уровень отношений, какие у нас были в отеле. Но ведь мы сюда не просто приехали, - как-то стыдливо подумал я. – ведь торт был облизан и почти съеден, лишь верхушка еще кое-как держалась неизвестно на чем. Наш поцелуй вызвал у меня огромное желание. Мои руки сами пошли в ход, и я просто гладил Эли везде, куда доставал. Эли уже закрыла глаза и приготовилась. Как вдруг, она вскочила и уставилась на меня.
- Милый, у меня есть к тебе разговор, - уже без грусти, но задумчиво сказала она.
Я понял, что трагедии уже кончились, но какой-то сюрприз меня еще ждал.
- Это то, что ты обещала спросить меня на острове? – спросил я.
- Именно. Для меня это очень важно, что ты мне скажешь или посоветуешь.
- Я слушаю тебя, дорогая, - сказал я, немного отстранившись, чтобы видеть ее глаза.
- Не здесь, - сказала она, - а на берегу. Можно?
Я помог ей подняться, и мы вышли из бунгало. Перемена была очаровательна. Яркое солнце, морской песок и нежные зеленоватые волны манили к себе. Эли не выдержала, и побежала в воду. Я бросился за ней в след. Мы заплыли совсем недалеко и медленно вернулись к берегу. Несмотря на утро, вода была такая же, как и вчера. Мы уселись с ней на песке, и капельки моря отрывались от наших волос и исчезали. Я ждал, пока Эли начнет разговор, но ни в коем случае не хотел ее торопить. Сейчас, после моря, она была прекрасна как никогда, и я просто дал себе возможность любоваться ею.
- Джон, не смотри на меня так, - вдруг попросила она, - я стесняюсь.
Такого я не ожидал. Она уже ни в чем меня не стеснялась, но, оказывается, было что-то еще, чего я не знал и даже не мог предугадать.
- Сколько прошло после моего дня рождения, милый? – спросила она, не смотря мне в глаза.
- Месяца три, точно, - посчитал я.
- Ты помнишь, как ты спросил про мои планы в жизни, и что я тебе ответила? – она смотрела прямо на море, не поворачивая головы.
Я задумался. Никогда не выйти замуж, это было первым. Родить ребенка в тридцать лет – было вторым. Еще одного в тридцать три – было третьим. Теперь я начинал что-то соображать. Через девять месяцев ей будет тридцать. Все. Я все понял.
- Помню, - сказал я. – В тридцать лет ты хотела иметь ребенка.
Она задумалась. Видимо она не знала, как правильней сказать или спросить.
- Милый, - наконец отважилась она, - что ты мне посоветуешь. Я могу усыновить ребенка, и могу зачать его из пробирки, в клинике. Что лучше?
У меня отпала челюсть. Как я мог что-то ей посоветовать? Д еще и в таком сугубо личном вопросе. Вдруг у меня сжалось сердце. В ее вопросе не было еще одной опции, хотя я сам не был к ней подготовлен.
- Эли, - я взял ее за подбородок и повернул ее лицо к себе, вонзившись взглядом в ее глаза. Она не сопротивлялась, но пыталась отвести глаза, но я забегал, и ловил ее взгляд. Наконец, она кончила сопротивляться, и мы смотрели друг на друга. – Ты хочешь от меня ребенка? Зачем ты заходишь издалека? Ведь в тех двух опциях не было меня, и ты их просто выдумала.
- Не выдумала, - сказала она, - они уже были, но до встречи с тобой.
- Дорогая, - повторил я вопрос, - ты хочешь, чтобы я стал отцом твоего ребенка? Здесь, на острове?
- Да, - она не выдержала и опустила глаза. – Если ты только на это согласишься.
Теперь я отвел глаза и задумался. Кем-кем, но отцом я себя просто не представлял. У меня даже мыслей таких не было. Но отдать мою Эли какой-то пробирке я тоже не собирался.
- Дорогая, можно я подумаю? – как-то виновато спросил я. – Я был не готов к такому. Честно.
Она просто кивнула. – Я знаю.
- Только скажи мне, я тебя умоляю, это последний сюрприз? – спросил я.
- Самый последний. По-крайней мере с моей стороны.
- А как ты видишь это с другой стороны? Ведь ты же не простая девушка с улицы, а знаменитость. Твоя беременность сразу же вылезет на первые полосы газет, как и отсутствие мужа, или, по крайней мере, объяснимого отца твоего будущего ребенка.
- Милый, все можно сделать, для того нам и дана голова. – Просто сказала она. – Но сейчас спрашивает мое сердце, и, в зависимости от твоего ответа, будет все дальнейшее. Разве превратив тебя в моего брата мы не нашли выход?
- Нашли, - согласился я, и только теперь ее понял. Имея голову на плечах, знаменитость и деньги, предстоящая ситуация ее не волновала, как когда-то ее отца, моментально лишив Эли матери. Вопрос оставался чисто за мной, а ответа на него у меня в этот момент не было.
Мне захотелось одиночества, и я встал и пошел вдоль берега. Видимо Эли понимала меня, и не окликнула. Да, я хотел близости с Эли, я хотел просто жить в ее кровати, или просто находиться с ней, в одной комнате, не разлучаясь. Но быть отцом?! И каким отцом? Просто заменив пробирку на мои гены, или быть нормальным хорошим отцом, любящим своего ребенка? Это надо было бы уточнить, - подумал я. – Конечно, первый вариант был чисто механический и не нес за собой никаких последствий или ответственности. Но я не верил, что я смогу так с Эли. С любой другой – да, но только не с ней. Если у нее будет от меня ребенок, я просто захочу быть его настоящим отцом, ведь в нем будут гены обоих, гены любви, а мне казалось, что Эли я уже просто никогда не смогу разлюбить. Если я любил Эли, а в этом я уже не сомневался, то ребенок будет ее частичкой, к которой я не смог бы отнестись равнодушно.
Почему-то я подумал об Эли, вернее о том, что она от меня хотела. Просто мои гены не укладывались в моей голове и ситуации последних месяцев. – Нет, - сказал я себе, - она хочет, что бы я был отцом ее ребенка и ее неофициальным мужем. То есть, с ребенком она хочет еще иметь и мужа, в моем же лице. Почему-то мне стало легче. Я подумал, что за эти девять месяцев, я морально смогу подготовить себя к отцовству, а роль мужа я и так уже исполнял, и неплохо.
Наконец я уперся в стройку, значит, я зашел очень далеко. Я увидел двух темнокожих рабочих, больше тут никого не было. У берега стояло каноэ, видимо они откуда-то приплывали сами, Стив не возил их на своем катере. Я развернулся и пошел обратно, только уже быстрым шагом. Решение уже сидело у меня в голове, надо было только уточнить одну деталь, или просто услышать подтверждение моих мыслей. Но, не дойдя до наших бунгало, я вдруг свернул и направился к Стиву. Эли не могла меня видеть, и я зашел к нему в бар. Он был на месте, и, открыв от удивления рот, выслушал мою просьбу. Потом, наверное, минуты две-три он ее переваривал, и одобрительно пожал мне руку.
Я свернул опять на берег, хотя до бунгало мне было быстрее идти напрямик через остров. Эли я застал в том же положении, только она уже легла и загорала. Увидев мою тень, она поднялась и села, не отпуская взглядом мое лицо. Как она ждала моего ответа! Ее глаза не просто впивались в мои, а они их буравили, как будто естественной глубины было недостаточно.
Я сел рядом и спросил:
- Эли, у меня есть два ответа, они зависят только от тебя. – Сказал, я не стесняясь.
- Ну, говори же, милый, - нетерпеливо просила она.
- Тебе нужен сам ребенок, или с его отцом? Надеюсь, ты меня понимаешь?
- Кстати, - улыбнулась она, - я удивилась, почему ты меня не спросил об этом сразу. Вы мне нужны оба, и в этом у меня нет ни капли сомнений.
- Тогда сними и дай мне свое кольцо, - просто сказал я.
- Нет, Джон, оно мое до самой смерти, и я его никому не отдам. – Ее голос был не переубедим.
- Оно мне надо на один час, потом я верну его тебе.
- Что ты задумал, милый? – она смотрела мне в глаза, пытаясь найти ответ.
- Только хорошее, - пообещал я.
Подумав, она сняла свое кольцо и бережно передала его мне.
- Мне нужно не только это, - продолжал я.
- Что происходит? – Эли не знала, как все это воспринимать.
- Предпоследняя просьба, - продолжал я. – Иди в бунгало и надень свое самое красивое платье, какое ты привезла.
- Милый, я просто скоро потеряю сознание.
- Ты же можешь это для меня сделать? – спросил я, не отводя взгляд.
- Для тебя я готова на все, ты же знаешь, - но что все это значит?
- Милая, не будь такой нетерпеливой, если ты мне преподносишь сюрпризы на острове, ты же разрешишь мне ответить тем же?
- Ладно, - сказала она, - я пошла. Кстати, почему-то я даже взяла одно выходное бальное платье.
Оборачиваясь на меня с удивлением, она пошла в свое бунгало. Я тоже поднялся, и пошел в свое. Надев свой самый лучший костюм, и приведя себя в идеальный порядок, я заглянул в маленькое единственное окошко, из которого мне было видно бунгало Эли. Она еще не появилась. Ничего странного – подумал я, - ведь она женщина. Когда же, минут через десять открылась ее дверь, я чуть не упал от восхищения. Она была в очаровательном богатом светском платье. Ему аккомпанировали сапфиры, ведь платье было, с синим оттенком. Я сразу же вышел и пошел к ней навстречу. Мой костюм не сбил ее с толку, она не могла ожидать, что я появился бы в плавках и шлепанцах, хотя, вместо туфель, на ней действительно были обычные пляжные шлепанцы. Конечно, идти в туфлях по песку было крайне неудобно, она не прошла бы и десяти метров. Если бы они были бы на шпильках, то она застревала бы на каждом шагу. Если бы они были гладкими, то через минуту они наполнились бы песком. Выглядело это все немного комично, но, в данной ситуации, просто практично.
- Дорогая, - вымолвил я, - ты не просто неотразима, а … – я так и не смог найти нужное слово.
- Ты тоже, милый, - улыбнулась она. - Но что это все значит?
- Это декорация к моей последней просьбе. – Загадочно сказал я. – Я не хотел бы, что бы у моего ребенка не было бы пусть официального, но хотя бы похожего на это отца.
Пока Эли размышляла над сказанным, я, прямо на песке, опустился на колено и, глядя снизу верх, сказал:
- Элеонора, я прошу тебя стать моей женой. – И низко склонил голову.
Я не видел ее реакции, но то, что наступила пауза, что-то значило. Я был уверен, что Эли, наконец, все поняла, может и не совсем все, но главную часть. Она опустилась на колени рядом со мной, и ласково взяв меня за подбородок, подняла мое лицо и впилась в него глазами.
- Джон, я, не задумываясь, принимаю твое предложение. – Вдруг я увидел две слезы, но они были от счастья. Мы просидели несколько минут, молча, просто глядя глаза в глаза. Потом я подал ей руку, и мы оба встали.
Я взял ее под руку и повел вглубь острова. Мы приближались к хижинам Стива, как к бальной сцене. Когда мы подошли к бару, Стив уже был готов, но чуть не сорвался, увидев Эли такую прекрасную, да еще в таком платье. Минута молчания затянулась. Рядом с ним стояли его единственные двое рабочих, и он пихнул их почти незаметно. Они стали рядом с нами, с обеих сторон. Не знаю, каким бы из Стива вышел священник, но самое главное он спросил:
- Элеонора, вы согласны стать женой Джона?
- Согласна.
- Джон, вы согласны стать мужем Элеоноры?
- Согласен.
- Тогда с этого момента, в присутствии свидетелей, я объявляю вас мужем и женой. Попрошу молодых надеть кольца друг другу.
Я взял Элино кольцо и надел его на ее тоненький пальчик, шепнув при этом, что я ей его еще не одевал. Я подарил, но надела его она сама.
Эли по достоинству оценила эти комментарии, и улыбнулась нежно и открыто.
Потом она надела на мой палец предложенную печатку, и все вокруг захлопали. Мы приблизились друг к другу и слились в долгий сладкий поцелуй. Я не заметил, что Стив щелкал каким-то старым Поляроидом, не знаю с какого момента. Карточки постепенно выезжали, и он раскладывал их на столе сохнуть.
Вдруг заиграл вальс. Для Эли это было полной неожиданностью, хотя все программу я знал, ведь я сам ее заказывал. Мы закружились по песку. Не знаю, как это выглядело со стороны, может быть, можно было, и умереть со смеха, но только не для нас.
Вальс окончился, и двое рабочих пошли на свой участок, что-то громко обсуждая. Стив сиял как цветок, и протянул нам два бокала шампанского. Мы чуть-чуть отхлебнули, и поставили их на место.
- Свадебный зал будет готов через два часа, - сказал он.
- Милый, - улыбнулась Эли, ты перепрыгнул себя, и меня тоже. Такого я действительно не ожидала. Все было соблюдено даже до таких мелочей, как свидетели. Я так рада, мой ненаглядный муж.
Я не ответив, взял Эли на руки, прихватив и фотографии, и понес ее до бунгало. Но Эли села вдруг на песок, и стала рассматривать фотки. Конечно, они были не очень высокого качества, но цветные, и их было много.
- Как все было прекрасно! – воодушевленно сказала она. – Только ты мог все это для нас придумать.
- Но только после того, как ты соизволила принять мое предложение, милая, - склонил я голову.
- Можно подумать, что ты не знал, что я пойду с тобой в огонь и в воду, а не только под венец.
- Готовься к свадебному обеду, - улыбнулся я.
- А потом? – хитро спросила она.
- А что потом? – как бы задумавшись, удивленно спросил я.
- Это ты хитрый лис! – засмеялась Эли. – Слава богу, что существует первая брачная ночь! И спасибо моему мужу, что он меня сберег для этой ночи, ведь она будет по-настоящему первой!
Глава 15. Первая ночь.
- Эли, сказал я, - у нас нет никакого свидетельства о браке. Никто ничего не подписывал и не записывал. Единственное доказательство – это эти фотографии. Когда мы будем уезжать, мы закопаем их на этом самом острове, чтобы ни одна из них, ни каким образом не смогла бы тебя скомпрометировать.
- Милый, как скажешь, - равнодушно произнесла она, - мне очень нравятся эти фотографии, но самое главное это то, что все осталось в памяти. Ты можешь даже их сжечь, но мою память может скрыть только могила, и то я сомневаюсь. Я до сих пор в шоке от того, что и как ты все это сделал. Я не верю, что кому-нибудь другому могла прийти в голову такая простая, но одновременно экстравагантная мысль. Такое можно придумать, только если действительно любишь. Но теперь, ты же меня знаешь, я должна тебе ответить чем-то особенным, а чем, я пока еще не придумала.
- Дорогая, ты мне уже ответила. Ты хочешь от меня ребенка, и только от меня. Такое может сказать женщина, если только любит.
- Ладно, давай переодеваться. – Сказал я с благодарностью, - официальная часть закончена, а вот праздновать в такой одежде будет действительно просто неудобно.
- Джон, ты помнишь? – вдруг остановилась она. – Сначала мы с тобой встретились, потом полюбили друг друга. Потом обручились, а сейчас поженились. Как все естественно произошло? Я так рада, что твое кольцо вернулось ко мне на палец! А теперь у нас появится ребенок. Как все замечательно! – услышал я, когда она уже отошла, направляясь в свое бунгало.
Я вернулся к себе. Женитьба была для меня потерей свободы, прежде всего. Но сегодняшняя свадьба смахивала на наручники из тонкой веревки, которые даже забыли застегнуть. Да, они были на моих руках, но если бы их даже и застегнули, то разведя руками, я бы просто их разорвал. Но мне не хотелось в этот момент, ни разрывать их, ни чтобы их застегнули. А просто так они мне даже нравились. Я надел красивую майку и шорты, не мог же я почти на свадебное торжество просто в плавках. Я вышел, и бродил возле бунгало моей жены. Вскоре показалась и она. Как сходились наши мысли на расстоянии! – еще раз поразился я. Она была в кофточке, типа майки с длинным рукавом, и тоже шортах. Конечно, ее шорты были короче и облипали ее телесные сокровища, а кофточка давала возможность показать, что у нее есть ягодки. Я был уверен, что все это было для меня, как напоминание, что нам еще предстоит.
Мы пошли к Стиву. Два стола были шикарно накрыты, наверное, всем, что было в меню. Я заметил кучу морепродуктов, которые у нас стоили бешеные деньги, а также какие-то блюда, которые я никогда не видел, и понятия не имел, из чего они вообще сделаны. Открыв бутылку шампанского, он поставил на середину маленькую вазочку с какими-то местными цветами. Стол преобразился. Стив еще раз поздравил молодых и удалился. Мы оба были голодны и, забыв даже про шампанское, набросились на еду. Все было изумительно вкусно, и меньше чем за час мы съели основное, и остальное уже никуда не вмещалось. Стив принес нам кофе, а мы попросили его выпить наше шампанское за нашу свадьбу.
- Такой пары как вы, я не видел даже во сне, - сказал он без всякой фальши. – Любви вам и детей тоже.
- Спасибо Стив, сказала Эли, - постараемся. Правда, Джон? - Моя голова кивнула сама.
Незаметно подкралась темнота. Тут у Стива был свет, но когда мы встали и отошли от него, было уже совсем темно. Я не смотрел ни сколько времени, ни куда мы идем, мы просто вышли на берег моря недалеко от того места, где темным очертанием виднелись, наверное, наши бунгало.
- Милый, - вдруг вскрикнула Эли во весь голос, - сегодня мой самый счастливый день в жизни!
- Откуда ты знаешь, дорогая, может нас ждет что-то еще прекраснее? - спросил я.
- Пусть ждет, я не против, - засмеялась Эли. – Но то может быть, а это уже есть. В этом и разница. И вообще, ты не заметил, милый, что уже ночь?
Вдруг она прижалась ко мне и начала меня раздевать. На песок полетело все, в чем я был одет. Пока я думал, поверх моей легла и ее одежда.
- Тебе не кажется, что мы похожи на Адама и Еву? – улыбнулась она. – Здесь как в раю, мы голые и должны познать себя.
- Неужели прямо здесь? – смутился я.
- Нет, самая первая брачная ночь должна пройти в кровати. – Засмеялась она. – А потом, хоть на Луне. Если уже соблюдать все правила, значит до конца. К тебе или ко мне?
- С тобой, - ответил я. – Мне было действительно все-равно, как бунгало, так и кровати были одинаковы.
Эли потянула меня к себе. Различие было только в запахе. У нее стоял какой-то необыкновенный женский аромат.
Скинув подстилку, мы рухнули на мягкий матрас и сразу слились в поцелуе. Я гладил ее с таким голодом, как будто прикоснулся к ней в первый раз. Влага ее тела возбуждала меня сильнее и сильнее, а ее уже не робкие прикосновения, доводила меня до блаженства. Наконец мы не вытерпели оба, и впервые слились так, что раздалось два крика одновременно. За ними сразу последовали цунами и извержения вулкана, штормы и землетрясения. Казалось, что содрогнулась даже сама планета. Это было так быстро, что не устроило никого. Планета содрогнулась еще раз, но крики стали тише. Они просто перешли в нежные затянувшиеся стоны, которые закончились уже гораздо позже, чем в первый раз. Но на этот раз, планету ждали повторяющиеся толчки и катаклизмы до самого утра, и она не переставала дрожать. Лишь когда взошло солнце, мы оторвались друг от друга.
- Джон, что ты со мной сделал! – прошептала Эли еле-еле.
- То же самое, что и ты со мной, - я тяжело дышал.
- Идем к тебе, пусть высохнет кровать, а то я чувствую себя как на морском берегу.
- А у тебя еще хватит моря на другую? – нежно спросил я.
- Ты хочешь знать? Смотри не утони сам. – Засмеялась она.
Мы пошли ко мне. В изнеможении, мы рухнули уже на мой сухой матрас, но пока морские волны не окатили нас еще один, последний раз, мы не уснули. Только после этого, мы вырубились одновременно.
Не знаю, во сколько мы проснулись, но Эли выдержала мой вес, хотя я спал на локтях. Ничего нового не произошло, вернее все продолжилось, но уже по-новому. Остановить машину сладострастия не мог и не хотел никто из нас. Мы засыпали на часик, а потом включались опять. И так весь день. Нам не надо было ни пить, ни есть, нам хотелось быть рядом за самой границе дозволенного и запрещенного. Мне всегда нравились горячие девушки, с ними я оставался дольше всего. Холодных и равнодушных я всегда бросал почти сразу, после первой или второй ночи. Но Эли была не горяча, то есть это было бы очень бедно сказано. Это была вулканическая лава, которая зажигала все вокруг, и не кончалась. Она проникала в самые уголки и трещинки, и зажигала в них все, что есть. Я горел в ней и с нею. И опять лез туда же. Она сама же тушила пожар, не знаю, откуда бравшимися мокрыми волнами, а потом опять же его разжигала.
Это был день любви. Вместе с прошедшей ночью, прошли уже и сутки любви, когда к самому вечеру, мы просто уже не могли ничего, даже любить. Я смог только дотянуться до трубки внутренней связи, и услышав голос Стива, попросил его принести нам, что-нибудь поесть и попить в мое бунгало. Еле положив трубку, я рухнул опять. Эли не спала, а как-то нежно стонала, глядя на меня.
- Милый, ты меня выпил до дна, до последней капли. У меня даже иссякло море. – Она улыбалась с такой нежной благодарностью, что мне захотелось опять прижаться к ней.
- Вулкан тоже немного притух, но в нем еще хватит надолго, милая, - сказал тихо я, - пока ты будешь рядом.
- Значит, навсегда?
Я улыбнулся.
- Милый, это уже все, что мы сможем дать друг другу? – грустно спросила она.
- Нет, дорогая, просто из количества постепенно наши чувства перейдут в качество. А как говорят пожилые люди, это еще прекраснее.
- Спасибо Джон, что это еще не конец. – Она положила на меня руку.
Вскоре в дверь постучали, и вошел Стив. Мы с Эли лежали на кровати, укрывшись простыней. Для него это было обычное зрелище, ведь, как я понял, до этого, он прошел уже много других островов и видел гораздо больше, чем мы могли себе представить. Он пожелал нам приятного аппетита и удалился. Встать смог только я, и то, ноги дрожали так, что я боялся упасть. Я принес поднос прямо в кровать и поместил его между нами. Сок был в квадратной картонной упаковке, и почти не падал. Я забыл про стаканы, но Эли, уловив мое намерение, задержала меня рукой.
- Мы же муж и жена, будем пить так, - сказала она, и, вскрыв коробку, начала пить с невысокого горлышка.
Как-то очень быстро, но мы съели все, и допили сок. Я почувствовал, что какие-то новые силы появляются во мне, но я знал уже, куда я их опять потрачу.
Это была ночь изнеможения. Мы просто перекатывались друг на друга, иногда просто теряя рассудок. Потом лежали рядом до тех пор, пока кто-нибудь один не начинал шевелиться. Я не мог поверить, что можно любить почти, не переставая двое суток. И поражался, прежде всего, своей силе. - Откуда? – спрашивал я себя. Две-три любви за ночь я еще мог себе представить, но не река любви, которая нас омывала уже вторые сутки, и не было видно ни конца, ни края. – Мы хоть встанем с постели в последний день? – подумал я – Что бы вернуться в наш отель? Найдем силы?
Я мысленно испугался, что после такой ненасытной и нескончаемой любви у Эли родится не ребенок, а пятерня. Но сразу забыл об этом, почувствовав Элину руку опять на мне. На улице брезжил рассвет.
Глава 16. Проснувшись.
Мы проснулись далеко за полдень. Эли взяла меня за руку и тащила к двери. Мы были оба, в чем мать родила, но она открыла дверь и рывком потянула меня к себе. На всякий случай я оглянулся, но никого не было. Она бежала в воду, и я кинулся за ней. Мы заплыли подальше и медленно возвращались к берегу.
- Никогда бы не подумала, что буду плавать в Тихом Океане абсолютно голой, в сопровождении такого желанного спасателя! – сказала она, когда мы стояли уже по пояс в воде.
- Эли, ты так прекрасна! – не выдержал я. – Как ночью, так и днем.
- Как? – игриво спросила она, приближаясь.
- Вот так. – Я подхватил ее на руки, раскрутил и поставил на место. Потом я просто не сдержался. Наши стоны потекли по морю, а заключительный аккорд прозвучал как горн.
Эли повисла на мне. Ее глаза помутнели, а ноги дрожали. Я удерживал ее, чтобы она не упала в воду.
- Ох, - наконец зашептала она, - тебе этого не понять, милый. Океан не вышел из берегов? Стоя в море, ты осушил меня опять.
- Со мной это в первый раз, - улыбнулся я, - правда, необычно?
- Необычно? Ты называешь это просто необычно? – она с удивлением посмотрела мне в глаза.
Мы вышли, и сели на берегу на полотенца.
- Дорогая, - нежно сказал я, - я боюсь, что ты быстро насытишься мною, а ведь мы только приехали.
- Тобой невозможно насытиться. – Сказала она. – Но может ты и прав, мы доводим друг друга до изнеможения и истощения. А это действительно только начало.
- Тогда я позвоню Стиву, чтобы он приготовил ужин. Пойдем кушать к нему.
- Я согласна, - улыбнулась она.
Я зашел в бунгало и заказал ужин. Вернувшись, я спросил:
- Дорогая, ты уже беременна?
Эли с хохотом повалилась на песок, но потом поднялась уже с серьезным лицом.
- Почему-то я уверена, что да. Хотя, что можно сказать через день?
Я понял, что сморозил глупость.
- А кто у нас будет первым? – спросил я.
- Я не знаю, милый. Единственное, что я могу утверждать, что он будет твой и мой.
- Значит красивый? – спросил я.
- Ты знаешь, красота, как и богатство, не так уж и важны. Что толку, что я красивая и богатая? Я тебе рассказала про свою жизнь. Ты видишь, что мы должны прятаться от всех на этом, хоть и чудесном, но дальнем острове. И что я полностью не могу принадлежать себе. Тебе – да, но не себе. – Она вздохнула. - Знаешь милый, я сейчас не чувствую себя ни красивой, ни богатой, ни знаменитой. Я чувствую себя неповторимо счастливой, и хочу, что бы мои дети познали это чувство целиком и полностью.
Я был с ней полностью согласен, ведь я, как и она, первый раз в жизни почувствовал какое-то неописуемое счастье, которое шло от сердца, и не могло бы быть проанализировано головой. То, что мне просто хорошо было сейчас сидеть рядом с ней, могло объяснить только сердце, но не голова.
- Эли, - сказал я, - милая, дорогая, родная моя, давай все бросим и уедем куда-нибудь навсегда. У нас будут дети, мы будем любить каждый день друг друга и наших детей.
Эли грустно усмехнулась.
- Милый мой, неужели ты думаешь, что я этого не хочу и никогда об этом не думала? Да я уже давно так живу, но только во снах. Мне еще надо закончить этот сезон, а я с ужасом думаю о следующем. Я просто не могу, выбросить простых людей, многие из которых имеют такое же счастье, как и мы сейчас, просто на улицу. Я просто как айсберг, показывающий, что подо мной все солидно и незыблемо. Если я скроюсь, то никто не поверит, что под водой есть тонны льда. Людям надо видеть, чтобы поверить. Я могу уйти подводу на полгода, не больше. И потом опять должна буду появиться, и танцевать уже с каким-нибудь новым мэром другого города, и поражать своей красотой.
- Эли, - робко сказал я, - но красота вянет.
- И без тебя знаю, - посмотрела она на меня с укором. – Зато деньги нет, и слава тоже нет. Но их надо всегда показывать.
- Ладно, - перебил ее я, - идем лучше ужинать. А потом займемся делом.
- Каким делом? - растерянно спросила она.
- Приятным. Которое мы недоделали, и вряд ли когда-нибудь закончим.
- Не пугай меня так, - рассмеялась она. – Это не дело. Просто расцвел один красивый цветок, который никто не посещал, и он завидовал, почему на другие прилетают пчелки, а на него нет. Он не закрывался, а продолжал ждать своего часа, пока не услышал чье-то жужжание. Он воспрянул, и зацвел еще красивее, и жужжание стало уже ближе. Он перестал закрываться даже ночью, пока, наконец, откуда-то над ним появился прекрасный красивый в желтые полоски шмель. Он завис над цветком, как бы спрашивая разрешения. Но цветок его уже давно ждал, и улыбнулся ему. Тогда шмель спустился и забрался вовнутрь. Цветок обвил его своими лепестками, боясь, что он улетит, но тот не улетал. Он наслаждался и ароматом, и сладким нектаром, и красивой нежной пыльцой, и маленькими, еще не высохшими росинками. Шмель не работал. Он просто поселился в нем ровно на час, но взял из цветка все, что тот ему предлагал. А потом улетел, но цветок знал, что он скоро завянет на время, чтобы дать семена, а потом опять расцветет, и тот же самый шмель прилетит именно к нему, и повторит этот танец бессмертной любви не один раз.
Мне нечего было сказать. Это была какая-то красивая сказка, по крайней мере, так она прозвучала в Элиных устах. Мы поднялись и пошли одеваться. Наверное, Стив бы нас понял и так, но на всякий случай мы предстали в шортах и майках. Стол был богат всем. Действительно, как остров, так и обслуживание были по высшему разряду. Мы опять съели с Эли почти все, и запили натуральным вкусным соком из каких-то местных фруктов.
- Пойдем ко мне? – спросила Эли. – Моя кровать уже должна была бы высохнуть. А завтра опять к тебе. Ведь волны не прекратятся.
- Если их станет больше, я даже обрадуюсь, - улыбнулся я, и взял ее за талию.
Мы добрались до бунгало Эли и сразу, как по команде разделись. Эли легла, а я притормозил, не переставая глазами восхищаться ее изумительным телом, и прекрасным зовущим лицом.
- Милый, ты меня еще не изучил? – улыбнулась она. – Не забудь, что я красива не только снаружи.
- Тебя невозможно изучить всю, ни снаружи, ни изнутри, - сказал я и сразу сдался, упав на матрас.
Все, что мы собрали за сегодняшний день, все силы и бодрость, растрачивалось со стонами и криками все ночь. Не знаю, что стало с нами, но утром мы уже просто тонули во влаге на белой простыне, которая была уже не в силах что-то в себя впитывать. Но мы этого просто не замечали. Если еще оставалась хоть маленькая волна, и вулкан сберег хоть горстку пепла, значит, мы еще жили и тратили и эти последние запасы. Только осушив бокал до дна, мы одновременно уснули в полном изнеможении.
Глава 17. Разговоры.
- Милый, так нельзя, - прошептала утром Эли, когда мы проснулись, - во мне не осталось ничего.
- Во мне тоже, - прошептал я, - надо взять день отдыха, хотя бы день.
Мы встали и оделись. Да, слабость разливалась по всему телу, ноги немного дрожали, но шли. Мы вышли на берег и уселись на подстилку. Я глянул на Эли, она было уставшая, но с довольными глазами. Наверное, и я был такой же.
- Дорогая, давай просто поговорим о планах, - предложил я, - ведь они у тебя есть, хотя бы наметки.
- Давай, - вдруг просто ответила Эли, - начинай ты.
Я задумался. – Во сколько месяцев у женщин уже заметен животик?
- После четырех, как правило, хотя зависит от самой женщины тоже.
- Значит, этот сезон ты доиграешь спокойно, ведь осталось меньше трех месяцев, правда? – спросил я.
Эли кивнула.
- А потом тебя надо прятать как минимум на полгода?
- Милый, ты хорошо умеешь считать, - улыбнулась Эли. – Только давай не будем строить планы дальше. Я хочу, чтобы ребенок сначала родился. А еще больше я хочу, почувствовать себя беременной.
- А когда ты будешь знать точно?
- Самое позднее через месяц. – Сказала Эли. – Ты же вытерпишь?
Я кивнул.
- Дорогая, а что там осталось тебе в Хилтоне, если ты помнишь? – спросил я.
- Если я не ошибаюсь, два важных вечера, а остальные на мое усмотрение. Плюс участие в передаче на телевидении. Сказать тебе честно? – она посмотрела мне в лицо.
- Скажи.
- Я вообще уже туда не хочу. – Она сидела как маленький обиженный ребенок, которому уже надоела его игрушка и он хотел, чтобы ему купили другую.
- Если бы мы делали только то, что нам хочется. – Демонстративно и мечтательно сказал я.
- А давай попросим Стива, чтобы он нас покатал на лодке? – вдруг предложила она, резко меняя тему.
- Хорошо милая, я сейчас вернусь. – Я встал и пошел по направлению к хижинам.
Стив как всегда был на месте.
- Конечно Джон! – сказал он, - хотите сейчас, или через полчаса.
- Спасибо Стив, через полчаса.
Вскоре мы с Эли уже забрались в белоснежную лодку, и Стив завел мотор. Наконец, лодка куда-то понеслась. Ветер дул прямо в лицо, но он был теплый и нежный. Мы огибали один остров за другим, здесь их было много. Одни были забиты людьми, купающимися и просто сидевшими на пляже, другие острова были просто девственны, видимо цивилизация просто до них еще не добралась. Мы увидели совсем маленькой остров, если его можно было так назвать. На небольшом бугорке из песка росла одинокая пальма. Были и огромные острова, которые мы объезжали минут за двадцать, там туристический бизнес уже был в самом разгаре, даже стояли три многоэтажных отеля. Поколесив так пару часов, мы вернулись обратно.
- Вы умеете нырять? – спросил Стив, когда мы уже высадились на берег.
- Я – да, - сказал я, - а ты? - Я посмотрел на Эли.
- Откуда, милый? – засмеялась Эли, - хорошо, что я умею хоть немного плавать.
- Стив, а что у тебя еще есть на острове? – спросил я.
Он задумался. – Обычно тем, кто приезжает на острова, хватает моря, пляжа и бара. Может, хотите гамаки? - спросил он.
- А он выдержит двоих? – поинтересовалась Эли, - или можно повесить два гамака вместе, то есть рядом?
- Рядом не получится, - подумав, сказал Стив, - но у меня есть два широких гамака. Если их повесить вместе, то они выдержат троих, как минимум. Я сделаю, - пообещал он.
Мы поблагодарили его за прогулку, и пошли к себе. Дойдя до берега, мы, разбежавшись, прыгнули в воду и поплыли.
- Джон, давай обратно, - попросила Эли, - что-то сегодня сил не хватает.
Мы развернулись и, доплыв до берега, уселись на подстилку. Сзади мы услышали шаги Стива, и обернулись. Он приступал к работе. Выбрав две подходящие пальмы, он вязал узлы.
- Симпатичный парень. Правда? – Спросил я у Эли.
- Милый, я не поддаюсь на провокации, - засмеялась она
Наконец, все было готово, и широкий двойной гамак висел между нашими бунгало. Стив ушел, а Эли сразу побежала пробовать.
- Ну как? – крикнул я.
- Кого-то не хватает, - услышал я ее голос.
Я взобрался на гамак, чуть не уронив Эли, и мы легли. Почему-то он скатывал нас обоих в середину, и мы, обнявшись, качались с помощь теплого ветерка.
- Благодать! – сказала Эли. – Так бы всегда.
- Я повешу такой же у тебя в номере, дорогая, - улыбнулся я, - в отеле Хилтон. И директор мне ничего не скажет.
Она засмеялась, наверное, представив эту картину. Мы еще долго качались, пока оба не задремали.
- Джон, ты меня извинишь? – вдруг я услышал Элин шепот, и очнулся.
- За что, милая?
- Я не буду кормить ребенка грудью, - сказала Эли, - сейчас очень много равноценных смесей и молока. Я хочу оставить мои груди только для тебя.
- А что, они отпадут? – не понял я.
- Нет, милый, - рассмеялась Эли, - но они поменяют форму, обвиснут, будут мягкими. А я заметила, что ты их очень любишь.
- Очень, - признался я, - но ведь ты сказала, что не будем говорить об этом, пока ребенок не родится?
- Извини, я просто так, - улыбнулась она, - просто мне хочется всегда для тебя быть желанной.
- Ты хочешь пойти в бунгало? – улыбнулся я.
- После ужина. Надо набраться сил. – Так же улыбаясь, ответила она. - Надо будет потом, когда мы вернемся, выбрать пару дней и слетать к твоим родителям.
- Зачем? – удивился я.
- Я хочу с ними познакомиться. Разве нельзя? Ведь они родители моего мужа и будущие бабушка с дедушкой. – Эли задумалась.
- Почему нельзя? – задумался я. – Если тебе хочется, то, конечно слетаем. Они будут очень рады.
- К тому же, я никогда не была в Швейцарии. Говорят там очень красиво, особенно горы. Жаль, что я не умею кататься на лыжах. Я вообще ничего не умею, - вдруг как-то грустно сказала она.
- Милая, ты умеешь очень много. Всего не умеет никто. А твое умение любить, это что-то невероятное.
- Правда? – она заглянула мне в глаза. – А я сексапильна?
- Очень.
- Как Джейн?
- Гораздо сильнее, - улыбнулся я, - забудь уже о Джейн, мы ее никогда не увидим. Ты же мне обещала.
- А что тебе больше всего во мне нравится? – это был коварный вопрос.
- Твое сердце, - ответил я. – Другого такого нет.
- Какой же ты все-таки хитрый, - засмеялась она, - я тебя спрашиваю про одно, а ты отвечаешь про другое.
- Милая, этому я научился от тебя. – Я тоже улыбнулся.
- Пошли ужинать, а то я уже так не могу, - она спрыгнула с гамака так, что я чуть не нырнул за ней следом.
Ужин у Стива был как всегда на высоте. Несмотря на некоторые повторяющиеся блюда, все было очень вкусно и хорошо приготовлено.
- Даже у тебя в отеле такого нет, - подытожила Эли. Начало темнеть и мы пошли домой. Это была ночь большой горячей и ненасытной любви. Как всегда мы заснули, когда солнце только начало вставать.
Глава 18. Солнце, море и самолет.
На следующий день Эли подвернула ногу. Прямо на ровном месте, на пляже. Я сходил к Стиву и принес бинт.
- Милая, тебе надо день-два полежать. Хочешь в кровати, или на пляже. А я тебя буду носить на руках, все время. – Сказал я.
- Тогда я подверну потом еще одну, - рассмеялась она. – Жаль, что у человека только две ноги.
Я перетянул ей ногу бинтом и завязал узелок. Конечно, днем Эли лежала на пляже. Она уже неплохо загорела, и это ей изумительно шло. Конечно, она с завистью смотрела, как я купался и заплывал так далеко. Но выйдя из воды, я всегда падал на нее сверху, и она сжималась перед моим падением. Но когда моя стекающая вода нагревалась о ее тело, она уже просто меня не отпускала, обхватив руками.
В обед я приносил что-нибудь легкое, чтобы перекусить, а на ужин относил ее в бар и усаживал за столом. Потом я относил ее в кровать, и там нога уже не играла никакой роли, вернее ее ступня. В эти ночи ей понравилось забираться на гору самой, и руководить блаженством и всеми природными катаклизмами. Я улыбался, а она играла со мной как с котенком. Все-равно все наши игры заканчивались одинаково, приятным изнеможением. И не раньше восхода солнца. Я поражался, ведь любая другая мне давно бы уже надоела, а Эли с каждым днем притягивала меня все больше и больше. Наверное, в ней была какая-то загадка, а не просто красота и изумительное тело. Но я никоим образом не искал отгадки, я просто не хотел ее разгадывать, а продолжал наслаждаться ею все сильнее и сильнее.
Наконец, через два дня я снял повязку, и Эли уже ходила, хотя берегла эту ступню, стараясь нагружать больше другую. Так пролетела первая неделя и уже пошла вторая. Мы стали засыпать уже немного раньше, до восхода солнца, но наше обоюдное желание абсолютно не исчезло. Может, уже просто силы были не те, ведь обоим скоро стукнет по тридцать.
Погода держалась изумительная, а море не остывало ни на один день. Мы уже приглашали Стива к нам за стол. Сначала он упирался руками и ногами, но когда его попросила лично Эли, он сдался. Теперь мы ужинали уже втроем, и весело болтали о чем-нибудь интересном. Стив знал все острова как свои пять пальцев и мог рассказывать о них часами.
- А ваша свадьба была настоящей? – как-то вдруг спросил он.
- А ты как думаешь? – засмеялась Эли.
- Просто у вас такая пара, какую я еще никогда в жизни не видел. И, наверное, уже не увижу. – Сказал он.
Мы с Эли заулыбались и посмотрели друг на друга.
- Какая? – спросила Эли.
- Мне кажется, что вы оба созданы для любви, - наконец он подобрал слова. – Но только друг для друга.
- Спасибо Стив, - сказала Эли, - постараемся оправдать твои надежды. Жаль только, что нам осталось каких-то пять дней.
- Все так говорят, когда уезжают, - кивнул Стив, - не вы первые, и не вы последние. Только я остаюсь.
Мы пошли к себе, и легли в кровать. Чем меньше оставалось дней, тем крепче мы друг друга любили. Не знаю, как у Эли, но у меня, иногда, уже начало щемить сердце. Когда же пришел последний вечер, оно у меня уже болело.
Стив приготовил прощальный ужин и объявил, что он за счет острова. Стол ломился от морских деликатесов. Но разговор особенно не шел, мы с Эли не могли поменять на наших лицах грусть на радость. Видимо Стив уже привык к этому, и не надоедал никакими рассказами.
- Завтра утром я вас жду, - сказал он, когда мы поднялись. – Вот счет.
Эли пришла со своей маленькой сумочкой, рассчиталась со Стивом, и видимо хорошо добавила. У Стива даже брови полезли вверх. Довольны остались все. Мы шли обратно, а я думал, какой должна быть эта прощальная ночь? Наверное, какой-то необычной. Но мы испробовали уже все, что было можно и нельзя, и никакого новшества я придумать просто не мог. Простыни и так еле успевали высыхать.
- Милый, - вдруг ласково сказала Эли, - можно эту ночь я возьму на себя? Только ты просто молчи.
- Конечно, дорогая, - я обнял ее, - клянусь, я буду молчать. Я понял по-своему, что она имела в виду, но ошибся.
Мы подошли к берегу. Вода просто замерла, ни волны, ни даже ряби не было видно. Я потрогал ее рукой. Она была теплее, чем даже на улице, хотя ночь была изумительно теплой и без ветра. Эли ушла в бунгало и вернулась с подстилкой и подушкой. Я с интересом наблюдал за ней. Расстелив подстилки сантиметрах в двадцати от кромки воды, она положила на нее подушку и оглядела свое сооружение. Потом она придвинула подстилку сантиметров на пять ближе к морю, и посмотрела на меня.
- Такое чудо могла придумать только моя принцесса, - чистосердечно сказал я.
- Уже королева. – Поправила она. – Принцессой я была до острова.
Эли разделась первой и легла на живот. Ее голова хорошо умещалась на подушке, две сладкие ягодки касались воды, а все остальное было накрыто морем, как каким-то необыкновенным одеялом. Я разделся и лег рядом. Ощущение было неповторимым.
- Тебе удобно, милый? – услышал я, - будем так спать?
- А если волны? – спросил я.
- Мы их сразу почувствуем, и сдвинемся повыше.
Я был не против. Наоборот, Эли нашла-таки то, что я не смог. Ощущение было действительно каким-то блаженным. Видимо небольшое подводное течение все-таки было, и омывало наши тела. Я страшно захотел близости. Видимо Эли тоже ее ждала, и я, сделав небольшую волну, слился с ней в какую-то единую рыбу. Наверное, если смотреть на Эли с берега, она была бы похожа на настоящую русалку с распущенными волосами, у которой хвост должен был быть в воде.
Первые стоны понеслись по морю. Они были глубоки до неузнаваемости, ничего подобного до этого я не слышал. Такое сочетание глубокой любви с морем, давало не только силы, а просто ком желаний. Мы долго не выдержали, и по морю понесся глухой Элин крик. Она вся дрожала и извивалась, а я не отпускал ее, и заставлял дрожать еще сильнее. Трудно описать то, что с нами случилось. Я даже заметил на ее глазах две слезинки, но видел, что они от какого-то невероятного блаженства. Наконец, мы замерли, и легли рядом. Грудь Эли вздымалась, и мне казалось, что ей не хватает воздуха, потому что лично мне его в этот момент не хватало.
Не знаю, как мы только не изгалялись и что мы только не вытворяли в этой теплой прекрасной воде. Море уже привыкло и к стонам и крикам, и тушила их гораздо быстрее. Ничего подобного я и представить не мог. Мы так напились друг другом, что вино в бокале иссякло как ни странно, еще ночью. Оба уснули, но, не обнявшись, как всегда, а только касаясь друг друга. Не знаю, что мне снилось, но мне казалось, что я продолжаю стонать и во сне тоже.
Нас разбудило солнце, и мы сразу посмотрели друг другу в лицо. Элино просто светилось счастьем, ее глаза сверкали каким-то необычным ярким наслаждением, и в то же время манили к себе. Я не удержался. Это был последний раз, но каким он был! Полежав, расслабившись, наверное, полчаса, мы поднялись и вытерлись. Не говоря ни слова, мы разбрелись по бунгало, собирая вещи и пакуя их в чемоданы и сумки.
Вскоре появился Стив, дав о себе знать резким свистом. Он не захотел приближаться к нам ближе, наверное, чтобы не помешать. Но остров уже был фактически закончен, и я позвал его. Мы взяли вещи и перенесли их на лодку. Потом помогли Эли забраться и поплыли опять мимо островов, оставляя за собой небольшую волну. Вскоре мы прибыли к тому же причалу, а потом пересели в его Джип. Был уже полдень, когда море скрылось из наших глаз. Слезинки опять появились на Элиных глазах, а у меня в горле стоял какой-то ком.
Наконец, проехав все три трассы, Стив подрулил к аэродрому, и вылез, чтобы открыть висячий замок. К нам уже спешил мужчина из Элиного экипажа, и я увидел знакомый самолет. Наши вещи забрали. Я крепко пожал руку Стиву, а Эли даже поцеловала его в щеку, от чего он неожиданно покраснел, и быстрее пошел к машине.
Мы с Эли поднялись по трапу и заперлись в ее комнатке. Она сразу же закрыла шторку, и как-то тяжело выдохнула.
- Милый, пока мы еще здесь, и колеса самолета не оторвались, напомни мне, как все это было, - вдруг сказала она.
- Как было там, да еще в последнюю ночь, не напомнишь ничем, дорогая, - грустно сказал я.
- Да. Ты прав, как всегда, - так же грустно сказала она. – Но попробуй.
Конечно, было неудобно, и я стеснялся, что наши вздохи или Элин крик мог услышать экипаж, но когда турбины завелись, я расслабился. Мы просто упали на пол и я, не отдавая себе отчета, неистово наслаждался Эли. Даже может быть грубее обычного, но она воспринимала это как должное. Мы слились, но проклинали то, что нам надо было улетать, и что спрыгнуть с самолета уже было поздно. Наверное, я дал полную силу своим эмоциям, и Эли закричала. Но в ее голосе не было ничего от боли, просто ей надо было выплеснуть прощание с островом наружу. Что она и сделала. А я просто стонал, и не хотел от нее уходить. Так мы и пролежали до тех пор, пока самолет не начал уже набирать высоту. Мы сели в кресла и расслабились.
Вдруг Эли заплакала. Ее слезы катились маленькими прозрачными капельками, а я подбирал их своим платком. Я знал, что это чистой воды эмоции расставания с чем-то прекрасным, и не мешал ей это показать. Потом она наклонилась и легла мне на колени, а я гладил ее изумительные волосы, пока она просто не уснула. Я оставил свою ладонь на ее голове и задумался. Да, остров оправдал все наши ожидания. Никто не мог бы ни на что пожаловаться. Но, а что теперь? Гостиница? Вечера с балами? Брат и сестра? – Ребенок! – вдруг подумал я. – Мы увезли и зародили его на острове, и когда он родится, это будет вечное напоминание об этих райских двух неделях, которые мы там провели. Мне стало как-то спокойно и приятно. И я постепенно, заснул прямо сидя в кресле, с Элиной головой на коленях.
Мы проспали опять весь перелет, и очнулись от тех же воздушных ям при посадке. Через полчаса самолет уже бежал по асфальтовой полосе, постепенно снижая скорость. Мы прилетели.
Часть 3. Рождение.
Глава 1. Мать.
Мы уже сидели в Лимузине и возвращались в отель. Нас хорошо встретили, загорелых, но немного грустных, но грусть была похожа на естественную усталость после перелета. Стоя перед дверью Элиного номера, она сказала:
- Если ты меня бросишь в эту ночь, то я сама спущусь к тебе, и даже попрошу администратора повесить табличку *Не мешать! * на твоей двери. – Она подозрительно на меня смотрела.
Я улыбнулся, ведь у меня даже мысли не было идти к себе. Мы вместе должны были вернуться в этот отель, как физически, так и морально. Я открыл перед Эли дверь и вошел следом. Все было как всегда. Даже в вазе стоял давно засохший букетик лесных цветов: прислуга побоялась его трогать.
- Хочешь ужинать? – спросил я.
Она отрицательно замотала головой. – Если только мороженное.
Я принес на подносе стаканчики и сел с ней рядом на диван. Почему-то мы оба молчали, но мороженное шло в ход как никогда. Каждый думал или вспоминал что-то свое, но наши локти иногда терлись друг об друга, и мы сознавали, что мы не там, в облаках, а тут, в гостинице.
Наконец, Эли повела меня в спальню. Я покорно шел за ней, боясь, что предстоящие ощущения не пойдут ни в какое сравнение с последними, на острове. Наверное, она тоже этого боялась, потому что, раздевшись, она сделала небольшую паузу, перед тем как лечь в кровать, как будто она решала, делать это или нет.
- Не выключай свет, милый, - попросила она, - можешь даже включить еще и ночник.
Я включил все и мягко опустился на матрас. Надо мной захлопнулось одеяло, и я почувствовал горячее Элино тело. Все началось и закончилось как всегда, наслаждением. Оно продлевалось обоими до тех пор, пока не встало солнце, и мы, обнявшись, уснули. Конечно, это был не остров, и никоим образом не походило на последнюю ночь, но я был испит, как и моя красавица, просто в другой совсем простой и банальной обстановке.
Проснулись мы в полдень, и я нехотя вышел из Элиного номера. Спустившись к себе, я не нашел ничего нового, кроме письма от родителей. Отец вскользь написал, что маму должны скоро оперировать, что-то по женской части. Я знал краткий стиль отца и пошел к телефону. Я никогда не пользовался телефоном, который стоял у меня в номере, если только не надо было звонить по работе. Он шел через коммутатор, и любой желающий мог послушать мой любой разговор. Хотя у меня не было каких-либо личных тайн, но даже с родителями я предпочитал разговаривать внизу, напрямую.
Трубку снял отец, и я сразу спросил о маме.
- Ее должны оперировать завтра вечером, - грустно сказал он. По тону я понял, что это будет непростая операция.
- Что-нибудь серьезное? – спросил я.
- Как тебе сказать… – замялся он. Мне уже ничего не надо было объяснять.
- Папа, я у вас завтра буду, - беспрекословно сказал я, и повесил трубку.
Я сразу же поднялся к директору, и он сразу же отпустил меня на три дня. Потом я спустился к Эли.
- Дорогая, я должен слетать к родителям, маму завтра оперируют, - сказал я.
Она выспросила меня все, что могла, но я сам ничего точно не знал, кроме того, что операция будет не из легких.
- Милый, ты полетишь один? – вкрадчиво спросила она.
- Да, дорогая. – Я опустил голову. – Это не тот случай, чтобы ….
- Я понимаю, не говори мне больше. – Грустно сказала Эли. – Я буду тоже переживать. И мне надо как-то прожить без тебя целых три дня.
Я вышел и заказал билеты туда и обратно, за что сразу получил от моей королевы.
- Ты же знаешь, что у меня есть самолет! – налетела она на меня.
- Милая, лететь в твоем самолете, в той же комнатке, но без тебя, равносильно самоистязанию. – Сказал я.
- А если со мной? Я готова просидеть в той комнатке три дня, чтобы вместе полететь обратно. – Эли искала пути.
- Моя королева, - я повернул ее голову к себе. – Ты же знаешь наши полеты. Я не хочу их портить, ведь у меня голова будет забита другим.
- Ладно, - вздохнула Эли, - я тебя отвезу и встречу. Пойдет?
Я кивнул.
К вечеру нас уже ждал Лимузин. Мы сели с Эли назад, а один из портье сел за руль. В аэропорту Эли дождалась даже моей посадки в самолет.
Я летел и думал. Нехорошие мысли не покидали мою голову, хоть я их и отгонял всеми способами, какие есть. Я думал, как дать матери силы, чтобы она перенесла эту чертовую операцию, ведь она была уже в годах, и риск возрастал даже при простом хирургическом вмешательстве. Да, я был ее единственным сыном, и то, что я буду рядом, поднимет ей, хоть немного, дух. С тем я и заснул, пропустив ужин. Когда же я проснулся, меня в голове ждала одна мысль. Ее можно было бы назвать безрассудством, если бы жизнь моей мамы не находилась бы в опасности. Когда самолет приземлился, я первым делом набрал Эли. Было еще рано, и я знал, что она спит. К моему счастью, трубку поднял Майк, администратор. Он соединил меня с Эли, и та быстро ответила. Голос у нее не был сонным.
- Дорогая, - спросил я, - как дела? – Глупее вопроса придумать было нельзя.
- Все хорошо, милый, - сказала она, - нет дел, не появляются, хотя уже и срок.
Как всегда мой вопрос она поняла по своему, но ее ответ меня обрадовал.
- Джон, я хочу к тебе прилететь, - нежно сказала она.
- Я жду тебя в гостинице *ЭКО*, город ты знаешь.
Вдруг пошли гудки и я понял, что Эли просто бросила трубку. Я почувствовал, как она метается по номеру, собирая вещи, и одновременно связываясь со своим самолетом. Если она скоро вылетит, то будет здесь еще затемно. – Рассчитал я. – Часа моет даже в три-четыре. А операция в шесть.
Я взял такси и поехал домой. Ключи у меня были, и я спокойно зашел. Отца не было, и вообще стояла мертвая тишина. Но на столике я заметил записку, в ней было название клиники и палата. Оставив вещи, я опять взял такси и поехал в клинику. Мать лежала в палате одна, только отец понуро сидел рядом. Встреча была радостной, у матери даже выступили слезы.
- Джон, милый, спасибо тебе, - прошептала она.
- Что ты, мама, успокойся, я буду тебя ждать сколько надо. – Мой голос немного дрожал. – Я скоро приду, - сказал я и вышел.
Поймав ее лечащего врача, я незаметно припер его к стенке.
- Вы ее сын? – почему-то удивился тот. – У нее рак женских органов, не буду вдаваться в детали.
- И что вы собираетесь сделать? – спросил я.
- Вырезать опухоль.
- Это опасно? – я дожимал его.
- Да. – Он даже убрал глаза в сторону. – Все будет зависеть от нее. Операция для нас не новая, но ее возраст, а самое главное безысходное настроение, могут все испортить.
- Что значит безысходное? – удивился я.
- То и значит. Она считает, что она на пороге смерти. Я много с ней разговаривал и переубеждал, но вряд ли помог ей в этом.
Я отошел в сторону и задумался. Да, мой отец был не из тех, кто мог бы поднять ей настроение или добавить бодрости духа. Он был хороший, но деловой человек, с минимальными эмоциями. Я был уверен, что он много разговаривал с матерью, подбадривал ее и так далее, но я знал, что в его словах было мало души, он не мог ее убедить не умирать. Не потому что не хотел, а именно потому, что не мог. Я бы сам не поверил его тону, если бы я был в положении матери. Оставался только я. По глазам матери я заметил, что она действительно очень рада. Но не моему приезду, а тому, что я буду на ее похоронах. У нее тоже был своеобразный склад характера, она никогда не была сильной и крепкой духовно. Вся ее жизнь была построена на доме, хозяйстве, и на муже. Она была очень хорошим, но не сильным человеком. Я искал подходящие слова, чтобы высказать ей, но ловил себя на мысли, что они будут хоть и сильнее отцовских, но недостаточными, чтобы ее зарядить и добавить ей надежду. Я опять зашел к ней, и отец оставил нас наедине. Что только я ей не говорил, упрашивал, даже шутил. Она даже садилась на кровати, слушая меня. Но ее лицо менялось, а глаза нет. Так прошло два часа, и у меня повисли руки. Отец нервно ходил по коридору.
- Операцию перенесли на час позже, - шепнул он мне, когда я вышел. – Ну как?
Я неопределенно пожал плечами, и он, наверное, понял.
- Ладно, папа, оставайся, - сказал я, - я буду к вечеру. И постараюсь что-нибудь сделать.
Он подозрительно на меня посмотрел, но обнял. – Спасибо что ты прилетел, Джон. Я хоть теперь не один. Я вышел из клиники и пошел, куда глаза глядят. Хоть у меня и была одна надежда в запасе, но я все-равно умирал от безысходности. Матери сейчас нужна была сильная встряска. Очень сильная, что бы поменять ее опустошенные глаза. Их надо было заполнить, до отказа, и только потом везти на операцию.
Мои ноги сами довели меня до гостиницы *Эко*.
- Извините, - спросил я у администратора, - Мисс Элеонора еще не прибыла?
Он проверил по компьютеру и отрицательно покачал головой.
- Но номер на ее имя зарезервирован. Если хотите, подождите в холле, или можете сходить в ресторан.
Я сел в мягкое удобное кресло, и профессионально оглядел холл и проходящих портье. Не сделал для себя никаких выводов, я зашел в ресторан и попросил двойную порцию самого лучшего кофе, с которым я опять уселся в то же кресло.
Наконец я увидел Эли выходящей из такси. Было половина пятого. Я обнял ее, и мы вместе прошли в ее номер. Там я рассказал все, что знал. Эли была в строгом, но алом платье. К ее груди был даже приколот какой-то искусственный цветок. Я немного не понял, почему она выбрала именно его, но промолчал.
- Милый, сколько у нас времени? – спросила она.
- Два часа.
Она сняла трубку и вызвала швейцара. Выйдя с ним в коридор, она что-то ему объяснила и вернулась обратно.
- Джон, поверь мне, все будет хорошо, - сказала она мне почему-то с улыбкой.
Вот кто может поднять и настроение, и дух! – Понял я. – А если она еще и подключит свое театральное мастерство, то тогда…. Мне вдруг стало намного легче. Я смотрел на Эли как на богиню спасения, если таковая действительно существовала.
Вскоре пришел портье, что-то передал Эли, и та ушла в ванную комнату. Но какой она оттуда вышла!!! По-крайней мере, именно такой я ее еще никогда не видел. Она подлетела ко мне как бабочка и повисла у меня на шее. Я вообще перестал что-либо понимать.
Вдруг она стала передо мной на колено:
- Мой милый и ненаглядный король, - почтительно вымолвила она, - я исполнила наши обоюдные пожелания, и уверена, что ваш род продолжится.
Только тут до меня дошло! Она посылала портье в аптеку за тестом на беременность, а в ванной он дал положительный результат! Я обнял ее так, что чуть не придушил.
- Осторожно милый, - улыбнулась она, - нас уже двое.
Я схватил ее за талию и закружил по комнате. Ее глаза метали искры неописуемой радости. Наверное, и мои тоже. Но тут я вспомнил про мать, и все искры потухли. Эли все сразу поняла.
- Поедем? – спросила она.
Я кивнул. Она не набросила на себя никакой накидки, а так и пошла в своем изумительном алом платье. Мы взяли такси и подъехали к госпиталю.
- Милый, - повернулась ко мне Эли, - ты с ней уже говорил. – Представь меня, и оставьте нас наедине, хоть на четверть часа. Хорошо?
Я кивнул. Мы вошли в клинику и все впились в нас взглядами. Большинство было в белых халатах, а остальные в темном или даже черном. Эли была как новогодняя игрушка к лету. Абсолютно не обращая ни на кого внимания, она шла впереди меня. Остановившись у нужной палаты, она легонько вдохнула и пропустила меня первым. Отец, как и тогда, сидел на том же стуле, а мать просто смотрела куда-то вдаль. Оба повернули головы в мою сторону. Но когда из-за моей спины появилась алая Эли, у обоих отпали челюсти. Эли улыбалась во весь рот.
- Мама, папа, - наконец вымолвил я, - я хотел бы вам представить мою жену Эли.
Мать только села, но не смогла вымолвить ни слова. Об отце можно было и не говорить. Они рассматривали ее как куклу, как что-то упавшее с неба, и хотя оба видели ее и по телевидению, и на первых страницах любых газет. Они не верили, что это та самая загадочная миллионерша, которую сопровождал их сын. Да, живая Эли была в десять раз прекрасней чем на любой газете. Неожиданно, Эли сделала круг, как бы показывая себя со всех сторон: вот какая я есть.
Потом она просто подошла к кровати и присела на уголок.
- Джон, милый, ты полностью представил меня? – она смотрела мне в лицо, и я понял.
- Мама, папа, их две, - как-то путано начал я, - вернее, у вас скоро будет внук или внучка.
Немая сцена затянулась. Я заметил неуловимый Элин взгляд, и, взяв отца под руку, вывел его в коридор.
- Джон, где ты нашел такую красоту?! – спросил у меня отец с испугом в голосе. – Она, случайно не королева?
- Да, папа, - улыбнулся я, - она моя королева, и скоро появится принц или принцесса.
Он просто не знал, что сказать, и смотрел мне в лицо, как будто проверяя сон это или нет.
- Ну что ты, дед, - пошутил я, - готов?
- Я дед? – спросил он.
- Конечно, - ответил я, - только будущий. Ты что, не понял это там?
Мы с отцом вышли из клиники. Пройдя пару кварталов и вернувшись, он уже чувствовал себя лучше.
- Джон, если это будет мальчик, я из него сделаю отличного банкира.
- Даже не сомневаюсь, - отвечал ему я, когда мы уже понимались.
В палате была какая-то своя идиллия. Эли с мамой обсуждали, какие носочки вязать будущему ребенку. Они даже обсуждали, откуда начинать какой-то подъем. Мать изменилась до неузнаваемости. Ее потухшие глаза исчезли, вместо них я увидел желание быстрее выбраться из этой клиники и приехать домой, чтобы начинать вязать какие-то носочки и шапочку. Я вспомнил, что представив Эли, абсолютно забыл представить ей моих родителей. Но теперь уже было поздно. Она их называла просто папой и мамой, притом с таким естественным оттенком в голосе, как будто они были знакомы года три, не меньше.
Прошло время, и в палату вошел врач и попросил всех выйти. Когда он появился, мы стояли напротив палаты вдоль стенки.
- Что вы с ней сделали? – растерянно спрашивал он, глядя на меня. – Это совсем другой пациент.
Я пожал плечами и перевел взгляд на Эли. У врача даже запотели узенькие очки, и он вынужден был снять и протереть их. Потом он впился глазами в Эли.
- Доктор, - сказала та не выдержав, - надеюсь, что с моей мамой будет все в порядке?
У врача тоже отвалилась челюсть, но он, что-то вспомнив, засеменил по коридору, все время, оглядываясь назад. Вскоре пришла медсестра и сделала маме укол. Потом приехали двое санитаров, и вывезли маму уже на каталке. Мы сопровождали ее до операционной.
- Мама, - крикнула Эли напоследок, - можете связать заодно и шарфик.
- Широкий или узкий? – успела крикнуть мама, перед тем, как дверь закрылась.
Теперь истуканом стоял я. За какие-то пятнадцать минут Эли сделала невозможное. Мама заезжала в операционную с чувством отбыть там свое время и быстрее вернуться домой. Она просто была уверена, что скоро вернется, но ей хотелось побыстрее. Моя благодарность к Эли не имела никаких границ. Для меня она стала феей, волшебницей и аленьким цветочком. Отец тоже заметил перемену, и просто молчал.
Теперь время пошло. Отец просто отключился от всего и ходил по коридору туда и обратно. Мы с Эли вышли на улицу, и я обнял ее. Уже стемнело, и я никого не боялся.
- Спасибо тебе, дорогая, - с чувством огромной благодарности произнес я.
- Милый, ты хочешь, чтобы мы поссорились? – спросила Эли. – Теперь, когда во мне находится ее внук или внучка, она моя родственница, начнем хоть с этого. А то, что она к тому же и мама моего ненаглядного короля, стирает все границы. Лучше поцелуй меня, я так по тебе соскучилась.
- За один день? – я хитро прищурил глаза.
- Представь себе. – Просто ответила она. – А сколько идет операция?
- Забыл спросить, - сказал я с досадой, - хотя они сами точно не знают, смотря по обстоятельствам.
- А давай сами пока съездим к тебе домой? Я хочу посмотреть, где ты вырос. – Попросила Эли.
Мы взяли такси и приехали. Я открыл дверь и впустил Эли, сразу включив большой свет. Она ходила по дому ни о чем не спрашивая, одна, без меня. Я тоже ходил, вспоминая каждый уголок. Ничего не поменялось, может просто появились какие-то новые вещи.
- Дом моего короля! - наверное, про себя сказала Эли, но только получилось вслух.
Мы посидели на диване, и выпили кофе. Отец всю жизнь пил только одну марку кофе, и не поменялся. Зато он был действительно насыщенным и с благодатным ароматом. Потом мы закрыли дверь и поехали обратно в клинику. Ничего не изменилось, отец так и продолжал ходить, о чем-то думая, а мы пристроились у подоконника, в самом торце коридора. Прошел еще час и еще. Наконец, дверь открылась, и каталка с мамой завернула и поехала в другую сторону. Мы втроем бросились за ней. Она исчезла в другом зале, с табличкой *Реанимация*. Но следом вышел пожилой доктор, наверное, сам хирург, который делал операцию. Лицо его с полуспущенной маской было усталое, но довольное. Мы подлетели к нему.
- Все нормально, - просто сказал он. – Дай бог ей прожить еще пятьдесят лет.
Одной простой фразой он сразу ответил на все наши вопросы. А что можно было еще спросить? Мы выдохнули, и я почувствовал, как какой-то огромный ком покатился вниз и исчез из поля зрения. Отец молчал, как всегда, нервно теребя пальцы. Таким я его помнил с детства. Мы спросили у лечащего врача, когда ее можно будет увидеть, но тот ухмыльнулся.
- Дня через два-три, не раньше. Но вы можете звонить, и вам все скажут.
Мы втроем вышли на улицу.
- Домой? – спросил отец.
- Нам в гостиницу, папа, - сказал я, - мы рано утром улетаем. Но мы уже были дома, только не помыли кофейные чашки.
- Ладно, - сказал он. Видимо он хотел побыть один, и мой отказ его не расстроил. А может он еще просто не пришел в себя. Он крепко меня обнял, а Эли, опередив его, поцеловала его в щеку.
Отец остался так, и стоять, а мы побежали на дорогу и сразу остановили такси. Этой ночью у нас с Эли было все, но как-то мягко и осторожно. А утром, мы опять сидели в маленькой комнатке ее самолета, и я прислушивался, приставив ухо к ее упругому животу. Эли засмеялась.
- Ты мой глупыш, - ласково сказала она, - может, ты хочешь с ним и поговорить?
- Эли, а если я сильно постараюсь, мы можем добавить сейчас еще одного? – невинно спросил я.
Моя королева уже хохотала.
- Джон, если бы при каждом твоем старании появлялся бы маленький, мы бы с острова увезли бы громадный детский сад! Где бы я их всех разместила?
Мы прижались друг к другу, и, пригревшись, досыпали ночь.
Глава 2. Сюрприз.
Мы приехали в отель под вечер, и разошлись по номерам, чтобы скоро опять встретиться. Я уже просто не представлял, как можно спать одному без Эли. Меня сразу поймал администратор и попросил подняться к директору. – Что там еще такое? - подумал я и постучал в дверь.
- Садитесь Джон, - встретил тот меня с улыбкой, - я вас не задержу.
- Я к вашим услугам, Сэр, - учтиво произнес я.
- Вопрос уже решен, - он откинулся в кресле, и довольная улыбка не сходила с его лица, - я даже знаю свою новую должность, обязанности, оклад, и даже мою новую квартиру. – Он смотрел на меня, ожидая моей реакции.
- Я в этом не сомневался Сэр, - тоже улыбаясь, ответил я. – Я вам уже тогда сказал, что вы этого достойны.
- Спасибо Джон, наверное, вы один понимаете ситуацию. Но у меня попросили кандидатуру на мое место, и кого я выбрал? – Он просто ликовал.
- Не знаю Сэр, - я для вида задумался.
- Вас, Джон. И только вас. – Выпалил он. – Честно говоря, другой подходящей кандидатуры у меня и не было. Но не подумайте, что что-то уже решено. Все это будут решать там, и не знаю когда и как. Официально я покидаю это место через два месяца, когда уйдет на пенсию мой предшественник. А вы ждите новостей. В любом случае, ваше настоящее место вам будет сохранено.
Я рассыпался в благодарностях и рукопожатиях. Наконец он меня отпустил, и я направился прямо к Эли. С порога я рассказал ей все. Она выслушала и хитро на меня посмотрела.
- Будет ли мой король еще и директором? Вот в чем вопрос.
- Будет ли моя королева мамой? Этот вопрос для меня главнее. – Улыбнулся я. - Милая, ты не хочешь ужинать?
- Не сегодня. Хотя на торт со сбитыми сливками соглашусь. – Ее глаза улыбались.
Я ушел за тортом для моей королевы. Для себя я еще добавил чашечку кофе, хотя было уже поздно.
Мы сидели с Эли как в старые давние времена и ели торт пальцами, вернее крем. Ее розовый язычок мелькал как змейка, и я захотел его попробовать. Он был вкуснее торта, и даже крем не перебивал его сладость. В ответ мне пришлось дать попробовать и мой кончик, и Эли в него впилась, пытаясь у меня его отобрать. Завязалась борьба, мы рухнули на пол, и уже тут случилась любовь. Непреднамеренная, незапланированная, но сладкая-сладкая. Это было что-то новое, и мы оба это заметили. Но спали как всегда в кровати, после того, как я раздел мою королеву и уложил.
Утром я уже одевал ее, и мне нравилось это делать. Конечно, я всегда сопровождал этот процесс чем-нибудь необычным и неожиданным. Эли только охала.
Дни побежали без особых новостей. Мать выздоравливала, и наконец, ее отпустили домой. Балы и наши выезды были уже не новостью для меня, а для Эли они, наверное, сидели уже в печенке. Месяц пролетел как ветер, и пролетал уже второй, как я заметил, что Эли кому-то все время звонит. Нет, ревности у меня это не вызывало никакой, но любопытство было. Вдруг меня вызвали на собеседование в центр отелей Хилтон, и Эли полетела со мною. Меня тщательно изучал отдел кадров, а потом какой-то менеджер. Я отвечал на все вопросы и меня отпустили. Когда мы летели обратно, Эли друг мне сказала:
- У тебя есть один только конкурент, директор отеля, только из другого города. Но я так просто ему тебя не отдам. – В ее глазах светилась сладкая месть.
Только теперь я понял, куда она звонила. Будучи Мисс Икс, у нее были большие связи, и в этом я убедился за столом с Президентом. Я почему-то был уверен, что у них опять состоится разговор, только по телефону и на другую известную мне тему. Единственное, чего я не понимал, было, почему Эли так хотела меня вытолкнуть на место директора. Мне оно было абсолютно безразлично, но не ей.
Как и обещал директор, через два месяца состоялись его проводы. Они были очень похожи на тот вечер годовщины отеля, и опять же прилетел сам Президент. На этот раз, он сидел за столиком вдвоем с Эли, о чем-то весело болтая. Когда все собрались, Президент взял микрофон и объявил давно всем известную новость о переводе директора. Он поблагодарил его за отличную работу, и так далее и тому подобное. Рейтинг нашего отеля спустился до пятого места, но Президент об этом промолчал, хотя пятое место было достижением. Как и в тот раз, он спешил, и опять же попросил нас с Эли исполнить вальс. На этот раз он сразу подошел поближе к сцене и впился глазами. И опять я увидел, как он смотрел на нас и чистосердечно умилялся. Потом он опять взял микрофон, видимо для того чтобы поблагодарить всех и откланяться.
- А почему меня никто не спросил, кто будет вашим новым директором? – спросил он в микрофон.
В зале настала тишина. Этот вопрос волновал всех, но задать его напрямую так никто и не отважился.
- Руководство компании тщательно обсудило кандидатуру и пришло к мнению, что новым директором с завтрашнего дня станет…. Мистер Джон Ховард Эмерсон!
Зал зазвучал аплодисментами. Нет, хлопали, наверное, все. Конечно, им лучше было иметь своего, зная, что можно от него ожидать, чем какого-то нового, присланного неизвестно откуда.
- Тем более что лучше него вряд ли кто-нибудь составит пару для Мисс Икс, - тут он сам засмеялся.
Меня выпихивали на сцену, и все-таки сказать слова благодарности и признательности мне все же пришлось. Я опять услышал аплодисменты, но на этот раз хлопали даже мои враги, то есть завистники. Их коалиция лопнула как мыльный пузырь: бороться с директором уже никто не хотел. Наверное, сейчас они будут пытаться хотя бы выровнять наши отношения, если не улучшить их.
Эли сияла, а Президент уже открывал дверь ресторана. Вдруг я по воле сердца и огромной благодарности, прежде всего к Эли, сошел со сцены и пригласил ее танцевать. Президент задержался, услышав музыку вальса, и уже одетый стоял на выходе, пожирая нас глазами. Да, мы танцевали от души. Мое сердце перепрыгивало в Элину грудь, терлось об ее сердечко и возвращалось на свое место. Наконец танец кончился, и Президент, не переставая хлопать, покинул ресторан, а потом и отель.
Меня обнял директор.
- Правда жизнь хороша, - сказал или спросил он. – Не думали, ни гадали, и вдруг ….
- Правда Сэр, это какой-то сон, - ответил я, и пошел прямо к Эли.
- Спасибо, моя прекрасная королева, я знаю, что без тебя тут не обошлось. Теперь твой король стал директором, и никто не сможет пустить утку про Мисс Икс и обычного портье. Ты заткнула глотку многим, но открыла дорогу мне, и прежде всего к тебе самой.
- Милый, эта дорога была открыта уже давно, и ты сам не раз пробегал по ней. Я просто ее немного утрамбовала, чтобы ты бегал по ней чаще, - улыбнулась она какой-то очень счастливой улыбкой.
После ужина все танцевали, меняясь с нашей незыблемой парой. Я знал, что завтра мои фотографии попадут в газеты, но не по поводу радости, что я стал директором, а по поводу, что брат Мисс Икс занял эту высокую должность. Конечно, будут и сплетни, но мне сейчас было на них наплевать. Я не знал, как отблагодарить мою королеву, и ждал этой ночи немного с напряжением, прокручивая все варианты.
- Джон, - появился директор, - завтра я передам вам все дела. Мне будет легко это сделать, потому что вы и так в курсе событий.
- Благодарю вас, Сэр, - сказал я, - все же мы потеряли вас, как я и говорил.
Он самодовольно рассмеялся и похлопал меня по плечу. Вечер кончился, и Эли уже поднялась к себе. Я принимал поздравление, наверное, от всех, кто работал в отеле. В шкуру директора я еще морально не влез, и даже немного стеснялся. Но вдруг, откуда не возьмись, у меня появилась мысль, и я понял, как отблагодарить Эли.
Я поймал первого попавшегося портье и попросил его сбегать за букетом любых цветов, лишь бы они сильно и хорошо пахли. Второй проблемой для меня стало, как вытурить ее из номера хотя бы на пять минут. Но тут вариантов не было, придется ее просить. Ладно, надеюсь она простит мне это. Прибежал портье и вручил мне шикарный букет каких-то японских лилий необыкновенной красоты. Но их запах почувствовал не только я, а и все окружающие. Он был изумителен и силен. То, что мне было надо. Спрятав букет на ее этаже, я постучался и вошел. Эли ждала меня с нетерпением.
- Милая моя, - начал я с виноватым взглядом, - я могу придумать все, кроме как удалить тебя из твоего же номера хоть на пять минут.
- Ооо, - улыбнулась она, - тут пахнет сюрпризом. Надеюсь, ты не дашь моему сердцу остановиться? И спасибо за откровенность. Я спущусь вниз и скоро вернусь. – Она вышла.
Глава 3. Страстная благодарность.
Я побежал в ее ванную комнату. Я знал эти номера, ванная тут была широкая и длинная, на месте, где должна была находиться голова, был плавный склон. Я включил теплую воду и на глаз набрал ее до желаемого уровня. Она была такая же, как и вода в море у острова. Положив цветы у изголовья, я сбегал в спальню и принес две подушки, положив их на скат для головы. До воды им не хватало сантиметров пятнадцать. Ванна забирала тепло, поэтому я добавил еще горячей воды, закрыл дверь и вышел. Я с облегчением вздохнул, ведь в дверь постучали. Это была Эли. Она вошла как пантера, все осматривая и нюхая воздух. Не заметив ничего не обычного в зале, она зашла в спальню, но свет не горел, и отсутствие подушек она просто не заметила. Тогда она вернулась в зал и посмотрела мне с вопросом в глаза.
Я просто улыбался. А потом стал нежно ее раздевать, пока не упала последняя тряпочка на веревочках. Эли застыла, но вопрос в ее глазах не исчез. Тогда я начал раздеваться сам, пока на полу не очутилась вся наша одежда, до последней вещицы. Я подошел к Эли и обнял ее. Она, конечно, прижалась, но вдруг отпрянула. Теперь она меня уже умоляла глазами открыть секрет, и я сдался. Взяв ее за руку, мы подошли к ванной комнате и открыли дверь. Эли сразу же заглянула и замерла. Конечно, она все поняла, ведь тогда это была ее выдумка. Аромат в ванной комнате стоял изумительный, а цветы свисали над нашими головами, когда мы легли в воду.
- Дорогой мой, - наконец вымолвила Эли, - ты превзошел себя. О такой ночи я и не мечтала.
Я почувствовал, что условия были хорошо подобраны. Наши тела находились в теплой воде, а головы на мягких подушках. К тому же свисали чудесные цветы, запах которых мягко кружил голову. Единственное, чего не хватало, это легкого морского течения, но в этом я уже был бессилен.
- Я тебе открою секрет, милый, - повернулась ко мне Эли, - я уже истекаю, а что будет дальше?
- Воспоминания, милая, - шепнул я, - прерываемые бурной страстью. Ведь у тебя еще остались желание и силы?
- Остались?! Да они разрывают меня на части. Не удивлюсь, если мы проснемся только послезавтра.
Все, мы устали от разговоров, наши руки блуждали в воде, где хотели, воспаляя у друг друга невыносимое желание.
Наконец тишину ванны пронзил нескрываемый Элин крик. Мой стон, по сравнению с ней, просто не был слышан. Это повторялось еще очень долго, у меня не было часов, но в маленькое окошечко я уже видел солнечные лучи. Они нас не остановили. Цветы уже просто плавали в ванне, а подушки еле касались воды, но откуда брались новые силы, я не мог понять. Тем более, крики и стоны не стали тише, а повторялись после небольшой передышки. Не знаю, что мы сделали из друг друга, но в последний раз я уже еле соображал, где нахожусь. Крики сменились полной тишиной, мы просто не уснули, а отключились. Я еле дотянулся до ручки и добавил горячей воды. А потом мы уже уснули, на это раз обнявшись.
Мы проснулись, когда солнца в окошке уже не было.
- Милый, такой сюрприз тянет на Президента, а не на директора, - прошептала она.
- Он тянет просто на любовь, - шепнул я.
- Так иди ко мне.
Все воспалилось, и продолжилось. Я полностью потерял время и упивался только своею красавицей, как и она мною. Шли часы, продолжались крики и стоны, мы уже не понимали, кто снизу, а кто сверху, мы просто чувствовали друг друга как никогда. На этот раз силы нас подводили, и мы уснули одновременно.
Наутро меня разбудил самый обычный голод и жажда. Эли тоже проснулась, и осматривалась. Я вылез из ванны, вытерся и оделся, а Эли продолжала также сидеть. На часах было уже десять утра и это было действительно послезавтра. Я просто поразился, сколько времени бы нам понадобилось, чтобы раз и навсегда утолить жажду наших душ и тел, и подумал, что столько не живут. На трясущихся ногах я спустился в ресторан и сделал заказ. Мне сказали, что меня искал директор, и я быстренько поднялся.
- Вот и все, Джон, - грустно улыбаясь, сказал он. – У меня уже заказан билет на сегодня. Смотри, я разложил на столе все папки, которые тебе понадобятся. Сам разберешься, там ничего нового нет. А это мой новый телефон, я записал его для тебя на календаре. Я не брошу тебя. Звони по любым вопросам. Когда-то я тоже принимал это место, и думал, что вопросов не будет, но они появились у меня, и мой предшественник очень помог мне. Не сомневайся, я сделаю тоже самое и для тебя.
Я просто склонил голову, даже забыв сказать спасибо. Но он мысленно был уже там, в другом городе. Мы крепко обнялись, и я вышел. Он вышел за мной, закрыл дверь и отдал мне ключи, объяснив который что открывает. Да, он уже уходил совсем, и мне действительно стало грустно.
Я вернулся к Эли и оцепенел, застав ее лежащей в ванной.
- Милый, мы можем здесь поужинать, а потом лечь отдохнуть? – вдруг спросила она. – нет, просто отдохнуть, расслабившись в такой приятной обстановке.
Я забыл, что уже заказал ужин и пошел вниз. Вернувшись, я занес в ванную комнату столик, который оказался почти вровень с ванной и поставил на него поднос.
- Ты так и будешь стоять напротив? – усмехнулась моя принцесса. – Ты боишься меня?
Моя одежда упала на пол, и я ступил в ванну, сразу включив горячую воду.
- Милая, ты разве не замерзла? – спросил я.
- Немного, но я была уверена, что ты согреешь меня. Разве нет?
- Я согрею тебя так, что вода закипит, - пообещал я, и мы вместе рассмеялись.
Сев в позу лотоса, или похожую, мы поглощали завтрак. Неудивительно, что две полные порции исчезли так же быстро, как и появились, а сок был выпит до дна. Нами овладевал простой человеческий сон, и мы обнялись, прижались друг другу, и медленно уснули.
Но проснувшись, началась опять эра любви, и пропустить ее никто не хотел. Так прошло много времени, и, испив друг друга до дна, мы опять уснули.
- Это какой-то наркотик, - подумал я, - так можно запросто провести в ванной месяц, с большим удовольствием, и так и неутоленным желанием.
Эли уже спала, приоткрыв свой нежный ротик. Единственное, что еще колыхалось, были ее две чудесные ягодки на груди, которые я давно и сразу же полюбил. Накрыв рукой одну из них, я мгновенно заснул.
Глава 4. Разговоры.
Утром я проснулся от боли в спине. Три дня провести в ванной? – это у меня не укладывалось в голове. Но это было. Эли проснулась тут же. Она смотрела, как я выбрался, вытерся и одевался, не сказав ни слова. Выйдя из ее номера, я спустился вниз. Только тут я вспомнил, что я уже директор, все на меня смотрели с опаской и в то же время приветствовали. Я поговорил с Майком, все было в полном порядке. Но свободных номеров было много. Бум прошел, и отель, соответственно упал до пятой позиции рейтинга. Я понял, что надо будет что-либо придумать, чтобы показать себя для руководства, что они не ошиблись в своем выборе. Потом я поднялся в комнату директора и уселся за папки. Я их смог одолеть, наверное, часа через четыре. Ничего нового или необычного в них не было, только раз в месяц я должен был отправлять в центр статистические данные.
Я задумался, стоит ли делать какие-либо перестановки в кадрах, и какие. Но тут, оказалось, что многое зависит от Эли, я не знал какие у нее планы на меня, и, если мне надо было уезжать и надолго, меня должен был кто-то замещать. Значит, заместитель мне был нужен. Я вызвал Стива, менеджера.
- Доброе утро Сэр, - сказал он мне, постучав предварительно в дверь, и войдя с моего разрешения.
- Доброе утро Стив, - ответил я и показал ему на стул. Тот сел.
- Стив, что вы делали для директора? – я сразу же перешел к делу.
- Собирал статистику, следил за финансами, - он пожал плечами, - выполнял его поручения.
- Ага, - подумал я, - значит, директор просто сводил все данные в определенную форму и отправлял ее в центр. А всю информацию ему поставлял Стив. То есть, он был в курсе всех дел отеля, не вникая во внутренние подробности обслуживания. И иногда брал на себя общий контроль. Меня это устраивало. По-крайней мере, он был первым кандидатом на место моего заместителя, и смог бы справляться, если бы я куда-нибудь отъехал.
- Спасибо Стив, - сказал я и крепко пожал ему руку.
Потом я вызвал Майка. Сцена повторилась. К моему личному сожалению, я уже не мог разговаривать с ним на *ты* и при всех показывать наши дружеские отношения.
- Майк, у вас есть замена? – спросил я. – То есть человек, который вас мог бы заменить.
Тот задумался.
- Если только ночной администратор, - неуверенно сказал он.
Я знал, что Майк работает только днем, вернее с утра до вечера, а ночью заступал другой. Он не числился как администратор, хотя и выполнял те же функции.
- Вы бы его порекомендовали? - уточнил я.
- Наверное, да, - ответил Майк, - по крайней мере, он знает всю эту кухню, и никаких претензий к нему не поступало.
- А на его место есть замена? – продолжал я.
- Найдется, - как-то неопределенно сказал Майк. – Есть толковые ребята, просто надо подумать.
- Спасибо Майк, подумайте, пожалуйста. – Сказал я и пожал ему руку.
Майк ушел. Но тут кто-то еще постучал, это была Эли.
- К вам можно? – улыбаясь, спросила она.
- Конечно, дорогая, - улыбнулся я. – Извини, что я тебя надолго оставил, но мне надо разобраться с кадрами. С папками я уже разобрался.
- Джон, милый, не объясняй мне, я прекрасно тебя понимаю, - сказала она. – Кстати, дай мне любого портье, какого ты хочешь. Ты не можешь носить мне кофе или завтраки в номер. Теперь это уже выглядело бы совсем неестественно.
Я задумался. Конечно, она была права. Это бы подрывало мою репутацию директора.
- Да и осталось мне тут уже меньше месяца. Но это не значит, что ты меня будешь просто навещать, - ее голос немного поднялся, - я тебя всегда жду, запомни милый.
- Я знаю, дорогая, и меня всегда к тебе тянет. Кстати, у нас будет с тобой разговор, долгий и серьезный.
Нет, она не выразила никакого наигранного изумления на своем прекрасном личике. Она все понимала.
- Я знаю, - просто сказала она, - когда?
- Давай начнем его сегодняшним вечером. От него много зависит как для меня лично, так и для отеля, которым я теперь по твоей милости должен руководить. – Я улыбнулся.
- До вечера еще много времени – сказала она, - тебе помочь?
- Чем, дорогая?
- Рейтингом, - улыбнулась она.
Честно говоря, я не знал, как она может мне помочь рейтингом. Уже то, что она жила в этом отеле, она держала наш рейтинг хотя бы на пятой позиции. Я не представлял, что будет, когда она съедет. Но я поймал себя на мысли, что это важнее для меня лично, а уже потом для рейтинга.
- Ладно, милый, - она встала, - работай, а я попробую тебе помочь, хотя бы этот последний месяц. И не забывай о том, что я тебя всегда жду.
- Я не забываю, дорогая, - искренне сказал я.
Я не знал о чем сейчас думать. Об отеле или об Эли, вернее о нас двоих. Наверное, надо закончить с отелем, а потом вернуться к Эли уже с чистой головой. Я пошел знакомиться со всеми из аппарата управления. Их было немного: бухгалтер, секретарша, заведующий хозяйством и еще пара человек. Потом я вернулся в свой кабинет и еще раз пересмотрел некоторые папки. Я всегда быстро все схватывал, наверное, мне это и помогло закончить колледж с отличием. Теперь я уже понимал всю систему работы отеля. Кадровые вопросы я решил отложить на завтра, поговорив вечером с Эли, но наметки у меня уже были. – Интересно, - подумал я, - что делал бывший директор в этом кабинете часами? Ведь он практически всегда был на месте. Лично мне уже делать здесь было нечего. А если я расставлю правильно и кадры, то можно будет даже ехать в отпуск, к примеру. Последний отчет был уже сделан и передан в центр. Следующий будет только через месяц. Мне показалось, что директор сидел тут днями на всякий случай, вдруг что случится. Лично я и не думал этого делать. Конечно, он боялся за свою карьеру, а вот я – нет. Я вызвал одного из портье из элитной группы и передал ему панель вызова от номера Эли.
- Постарайтесь появляться там как можно реже, - попросил я, - только по вызову.
- Конечно, Сэр, - он все понял и ушел.
Я опять задумался. В сторону уходил и Лимузин, я не мог быть уже шофером клиентки. И у меня была своя служебная машина. Значит, с Эли мы уже никуда не поедем, то есть вдвоем. Да, моя новая должность обрезала мне некоторые удовольствия, но дело было уже сделано, и кое-что надо было менять. Частые заходы и уходы из ее номера тоже. Если заходить, надо было оставаться надолго, а не бегать туда-сюда, как и выходить. Все это мне не нравилось, но до отъезда Эли действительно оставалось чуть меньше месяца. Сопровождение и присутствие на вечерах без личного на то приглашения отпадали сами собой. И вообще, делать в этом кабинете мне было уже нечего. Может начать разговор с Эли сейчас? Зачем откладывать?
Я откинулся в кресле и думал с чего вообще начать разговор. Вопросов было много, а ответы мы будем должны найти вместе. Все-равно, с чего-то надо было начинать, даже с самого простого, которое, естественно потянет за собой и сложное. Я позвонил домой и долго разговаривал с мамой. Отец, как всегда был на работе, а мама не могла дождаться приезда Эли, ведь она уже все связала и не знала, что вязать дальше. Я пообещал передать Эли, и был действительно очень рад, что мама поправлялась. Передав привет отцу, я повесил трубку.
Наконец я решился и пошел к Эли. Постучав, я услышал, как она с кем-то разговаривает по телефону. Потом она мне открыла, и улыбка появилась на ее лице.
- Милая, я надолго, - как-то с грустью сказал я.
- Ты решил начать раньше, - сказала она, задумавшись, - может ты и прав, зачем тянуть? Только поцелуй меня сначала, пожалуйста.
Мы обнялись и застыли в долгом сладком поцелуе. Потом сели на диван.
- Моя королева, - начал я, - ты мне можешь приоткрыть твои планы на год вперед?
- Конечно, мой любимый король, - сказала она и задумалась. – Через месяц я съезжаю из отеля. Значит, у меня будет три месяца беременности. Шесть месяцев у меня отпуск, в конце которого я должна родить. Наверное, я продлю его еще на месяц. А потом, пять месяцев выход в свет.
- Отлично, - сказал я, - коротко, но ясно. А теперь, дорогая, я очень попрошу тебя рассказать то же самое, но уже подробнее, то есть где и как ты собираешься провести все это время. И с кем.
- Какой ты хитрый, - улыбнулась она, - если бы я это знала. Помоги мне.
- Насколько я понимаю, - задумался я вслух, - твоя беременность, как и роды, должны пройти незамеченными для прессы. Ведь у ребенка, как такового официального отца нет, а это уже пахнет скандалом. Мисс Икс родила от кого-то! Что тут посыплется! Тысячи версий, одна другой глупее. Твой постамент сразу даст толстую жирную трещину, не так ли?
Эли грустно кивнула. Все это она знала, и много об этом думала.
- Через месяц, чуть больше, у тебя, милая, уже будет заметен животик, - ласково продолжал я, - а прессе это только и надо. Значит, прятать тебя надо сразу после отеля. И надолго. Но где? Скажи мне честно, какие у тебя есть мысли на этот счет?
- Только две, - усмехнулась Эли, - первая, как всегда, мое обычное укрытие на время отпуска. А второе, найти где-нибудь другое новое укрытие. Дело в том, что мне понадобится прислуга. Та, которая у меня есть в моем первом убежище, надежная и проверенная. И я им очень хорошо плачу.
- Милая, - перебил я ее, - всегда найдется газета, которая заплатит больше. Тем более, если ты думаешь, что о твоем убежище никто не знает, то я уверен, что ты ошибаешься. Просто пока на время их это не интересует, то есть, нет повода для шумихи. Но та же твоя прислуга будет видеть и знать, что ты беременна, а это уже совсем другое дело. Любая из них может сдать эту информацию в обмен на круглую сумму. Ведь она того стоит.
- Наверное, ты прав, Джон. И я даже никогда не узнаю, кто именно меня предаст. – Эли задумалась. – А второй вариант? Найти другое, неизвестное никому место?
- Все, что касается тебя, находится под пристальным вниманием репортеров. Если создавать или строить новое гнездо, они узнают об этом, и их сразу заинтересует причина. Значит, они будут совать нос во все дела, пока не докопаются до сути.
- Джон, ты разбил меня в пух и прах, - грустно сказала Эли, - хотя я чувствовала, что все это шатко. Можно узнать теперь твои мысли, если ты, конечно, задумывался?
- Милая, я начал задумываться об этом еще на острове, - сказал я, - в мире не бывает только сладостей, всегда присутствует и горчинка. Иначе, наш мир был бы просто раем. Да, у меня есть два варианта, только два.
- Говори же, - с нетерпением попросила Эли, - может ты, и спасешь меня.
- Первый – это мои родители. – Продолжал я. – Мы всегда можем приехать к ним и остаться. Если ты моя сестра, то посещение моих родителей выглядит нормально, ведь вы родственники. Но здесь появляются свои минусы. Они живут хоть и не в столице, но и не в маленьком городке. Тебе надо будет врач, чтобы следить за ходом твоей беременности, и прислуга. Те же самые журналисты из их города сразу возьмут тебя на заметку. А за ними, приволокутся и другие. Да, ты можешь просто посещать мой дом, вернее дом моих родителей, но не жить в нем месяцами. Иначе, никакого отличия от твоего убежища в этом случае не будет. – Я замолчал.
- Джон, не томи, - глаза Эли светились надеждой, - я знаю, что самый лакомый кусочек торта ты оставляешь напоследок. Говори.
- У меня есть большой дом в Шотландии, который мне оставила тетка. – Начал я. – О нем не знает никто, кроме моих родителей. Это наше внутреннее семейное дело, и оно никогда не всплывало наружу. Этот дом находится в маленьком городке, очень маленьком, тысяч десять. Он не в центре, а на одной из отдаленных улиц. Вдоль этой улицы течет прекрасная маленькая речка. А на другой ее стороне, стоит огромный пустырь. Когда-то, лет семьдесят назад, здесь была огромна я фабрика по обработке шерсти. Место было выбрано, не зря, все химикаты и отбросы от обработки сбрасывались в речку и уносились за сотни километров. Так вот, сам городок и образовался там только из рабочих этой фабрики. Уже потом, когда фабрика перестала существовать в момент какого-то мирового кризиса, городок был уже сформирован, и остался таким, каким он есть. Появился небольшой отель, магазины и так далее. Те же рабочие бывшей фабрики перестроились на новый лад, ведь у них уже были там свои дома и семьи.
- Милый, те ведешь меня к чему-то интересному, - в глазах Эли я уже видел отблески надежды, - продолжай, я тебя очень внимательно слушаю.
- Там, где раньше стояла фабрика, теперь лежит заросший бурьяном пустырь. Но он забетонирован, большая его часть. Фабрику разобрали до фундамента, и унесли все что было, может, оставив пару железяк. Если покосить траву, там бы спокойно мог садиться твой самолет. Конечно, надо заделать всякие ямки и прочее, но основа уже есть. Тем более, это место не на виду, и самолет могут услышать, но не увидеть.
- Ты начал с самолета, милый? – Эли улыбнулась. – Извини.
- Сам дом, как я уже говорил большой, двухэтажный. Когда-то он был построен таким, с учетом, что там же жила и прислуга. Конечно, ему не хватает ремонта, хотя бы косметического, но там все есть, даже мебель. И в этом городке даже нет своей газеты. Он настолько тихий и убогий, что в нем царит жуткая скука. Я проезжал туда только к тетке, больше там делать просто нечего.
- Джон, я уже начала тебя понимать, и мне нравится. – Вздохнула Эли. – А прислуга? А врач? А роды? Я собиралась пригласить самых лучших специалистов мира.
- Там есть маленькая больница с родильным отделением. И доктора я хорошо знаю. Да, конечно, это очень простые люди. Вообще, все кто там живет, это абсолютно другая категория. Но если ты привезешь какую-то свою прислугу, она тебя когда-нибудь сдаст. Если же прислуга будет из местных, они и понятия не будут иметь, кто ты такая. Да им это и не надо. Уже просто найти работу будет для них счастьем.
- Ладно, - задумалась она, - с прислугой я согласна. Да и не особо привередлива. А специалисты?
- Для этого есть твой самолет, с которого я и начал. – Ухмыльнулся я. – Можно привезти любого специалиста к тебе, и он вообще не будет иметь понятия, куда он прилетит. Или слетать к любому специалисту, если понадобится какая-то специальная аппаратура. А рожать можно там же. Даже привезя специалистов именно на роды, если ты захочешь.
- А почему там же? – спросила Эли.
- Потому что там же его можно и записать. Ведь должно быть свидетельство о рождении. Одно дело, если оно будет выписано каким-то известным госпиталем или клиникой в большом городе. Твое имя сразу будет продано газетам. Тут же, ты будешь никто, простая женщина, которая поселилась в городке. Конечно, сначала пойдут небольшие слухи, ведь ты невероятно красива. Но через месяц, если ты не будешь их тревожить своим появлением на людях в центре города, они утихнут и, вообще, исчезнут.
- Вот это да! – Сказала Эли с восхищением. – Джон, ты уже все, оказывается, продумал, даже до мелочей. Ты мой единственный спаситель.
- Дорогая, это только мой вариант, решать будешь все-равно ты.
- Я уже решила, - облегченно сказала Эли, - действительно, лучше не придумаешь. Свидетельство о рождении, выписанное с моим ничего не говорящим именем, в маленьком городке, да еще и в Шотландии, - это просто фокус.
- Конечно, если тебе этот вариант понравился, надо начинать к нему готовиться, - сказал я.
- Джон, - ухмыльнулась Эли, - все что надо, сделают за один день, может за два. Деньги меня не интересуют. Но нам надо туда сначала попасть вдвоем. Чтобы что-то делать, я должна своими глазами увидеть, что именно.
- Какая проблема, дорогая? – улыбнулся я, - да хоть завтра. – Мне стало легче. Один из вопросов хотя и не был снят с повестки, но он уже начал свою подготовку. Оставался последний, самый важный для меня вопрос. Но я не знал, как к нему подступить. Меня выручила Эли.
- Джон, а как ты? Что делать с тобой? – спросила Эли. – Ты же знаешь, что я умру без тебя, тем более, живя в такой глуши. Какие у тебя планы?
- А у тебя? – сразу спросил я. – Мне хотелось бы услышать их сначала от тебя, дорогая.
Эли задумалась и надолго. Я терпеливо ждал.
- Конечно, я хотела бы, ложиться и вставать с тобой, каждый день, - начала она, - но для этого мне нужно твое согласие. И ты должен или бросить вообще работу, или взять на полгода отпуск. И то, и другое, тебе повредит. И я не знаю главного: твоих планов на всю оставшуюся жизнь. – Она замолчала.
Теперь уже задумался я. Планов на всю жизнь у меня не было. Но и место директора меня ни к чему не притягивало. То, что я стану отцом, и действительно настоящим, а не только на бумаге, мне было сейчас важнее всего. И, конечно, моя Эли. Что я мог сейчас сказать?
- Эли, я не знаю, - чистосердечно признался я, - может быть мне взять отпуск на пару месяцев? Мне он положен. А там я посмотрю, увижу и решу?
- Тоже вариант, - согласилась она, - а я тебе помогу. По крайней мере, до отпуска я подниму тебе рейтинг, что бы там увидели, что ты, как директор, чего-то стоишь. Я уже этим занимаюсь, но это мои дела, тебе в них не надо влезать.
- Я тебя знаю, - ухмыльнулся я, - если ты поставила меня директором, то в то, что ты можешь поднять рейтинг отеля, я верю без всяких сомнений.
- Тогда завтра летим? – вдруг спросила Эли.
Я кивнул, почему-то улыбаясь.
Глава 5. Официальные вопросы.
Я вышел от Эли и поднялся в свой директорский кабинет. Подняв трубку, я набрал номер, записанный на настольном календаре, и вздохнул, услышав голос директора, вернее бывшего директора.
- Как дела, Джон? – радостно спросил он. – Я уже на месте и к твоим услугам, - он засмеялся. – Нет, действительно меня назначили твоим куратором на первый месяц. Так что я тебя внимательно слушаю.
- Сэр, - сказал я, - я по поводу кадровых перестановок. Мне нужно ваше согласие или ваш совет. – Почтительно сказал я. – Я хотел бы перевести на свое бывшее место вашего заместителя, менеджера, убрав в его должности фразу по обслуживанию. Просто заместитель директора.
- А не его место? – поинтересовался он.
- Администратора. Лучше его никто не знает отельной кухни.
- А на его?
- Ночного администратора, - сказал я и добавил, - а на его, кого-нибудь подходящего.
Директор задумался. Он знал всех их лучше меня, и его одобрение значило не только официальное согласие, но и то, что я поступаю правильно.
- Лично я бы так и сделал, - наконец вымолвил он. – А ты не спешишь?
- Сэр, - сказал я с мольбой в голосе, - у меня есть к вам еще одна просьба. Скоро Мисс Икс съезжает. По секрету могу вам признаться, что мои нервы на исходе. Не только из-за нее, а также из-за всего, что случилось в последнее время, включая и мой директорский пост. Мне нужен отпуск, я просто боюсь сорваться. Но я дождусь отъезда своей сестры. И хотел бы попросить отпуск за последние два года, то есть два месяца. Если я отдохну и почувствую себя лучше, раньше, я вернусь быстрее.
Директор задумался опять.
- Джон, - как-то примирительно сказал он, - хоть мне это и не очень нравится, но я действительно понимаю нагрузку, какую вам пришлось вынести, и, иногда, даже по моей просьбе. Я не забываю услуг и даю вам свое разрешение. Но тогда в этом случае вам действительно надо решать кадровый вопрос быстрее, что бы за месяц все притереть и уехать спокойно. Хотя я знаю этих людей, и уверен, что они не подведут.
- Сэр, - вздохнул я с благодарностью, - я вам действительно очень признателен. Что бы вас не подвести, к своему отъезду в отпуск я подниму рейтинг отеля, поверьте мне.
- Как? – спросил он. – Это было бы действительно чудесно.
- Я постараюсь, - уклончиво ответил я.
- Хорошо Джон, считайте, что вы получили от меня согласие на все. – Сказал он, подводя черту. – И я надеюсь на ваше обещание.
- Я вас не подведу, Сэр, - сказал я.
Разговор был окончен. Пока все шло как по маслу. Я вызвал Майка и Стива. Когда оба сидели передо мной, я сказал:
- Стив, с завтрашнего дня я назначаю вас своим заместителем. – Тот сразу покраснел. – Ваша должность будет называться просто заместитель директора. По обслуживанию, будет вычеркнуто. Оклад будет повышен соответственно.
- Спасибо, Сэр, - с искренней благодарностью сказал он. Я видел, что он ликовал, все-таки добившись этого места, хотя и пропустив меня вперед.
- Только я немного изменю ваши обязанности. Теперь они будут чисто административными. К тому же, вам придется заменять меня в мое отсутствие. Кстати, завтра я улетаю на два дня в командировку. И еще. Меньше чем через месяц я ухожу в отпуск. Может даже на два месяца. Вам придется не только меня замещать, но и у вас появится возможность проявить себя. А это, как вы знаете, сразу будет видно по рейтингу.
Только теперь Стив понял, что кроме такой желанной должности он получает еще и груду обязанностей. Мой отпуск был для него двояким. С одной стороны он был ему нежелателен, наверное, ему было боязно получить бразды правления так сразу. С другой – он действительно мог себя проявить, ведь такая возможность была очень редка. Я видел, что он уже понимал это, и решал, как ему действовать дальше. Я повернулся к Майку.
- Майк, с завтрашнего дня я назначаю вас менеджером. – Тот воспринял это абсолютно спокойно. – Официально вы будете подчиняться Стиву, но за вами будет стоять вся работа отеля, кроме администрирования. Я знаю, что вы справитесь, ведь вы знаете отель изнутри, наверное, лучше нас обоих. Оклад будет повышен соответственно.
- Спасибо, Сэр, - с искренней благодарностью сказал он. – Кто займет мое место?
- Надеюсь, ночной администратор подойдет? – спросил я, зная уже ответ.
- Да Сэр, на мой взгляд, лучше кандидатуры нет.
- А вы, Стив?
- Абсолютно согласен, Сэр. – Стиву было не до этого.
- Остается вам обоим выбрать достойного работника, на место ночного администратора. Вы знаете, что я полностью доверяю вам обоим, - мягко сказал я. – Вопросы?
Вопросов не было, и оба вышли. Еще один вопрос был снят с повестки дня. Я и не заметил, что уже стемнело. День пролетел мгновенно. Я спустился вниз и заметил какую-то возню. – Перестановки начались, - довольно отметил я. Стив и Майк что-то обсуждали, склонившись над личными делами работников. Я не сомневался, что сейчас они решали последний кадровый вопрос. Бегавшие портье передавали из уст в уста последние новости. Поэтому, и создавалось впечатление возни, или пчелиного роя. Я сел в свое обычное кресло и задумался. То, что было решено сегодня, это лишь капля в море. Да, в отеле все уже было в действии, но с Эли, это пока летало в воздухе. С ней было гораздо труднее, ведь надо было предусмотреть все, до последней мелочи, чтобы оставить ее на своем постаменте. Место, которое она занимала в мире, было несравненно шире и больше, чем какой-то отель, пусть даже и Хилтон.
Наконец ко мне подошли Стив с Майком, и подали мне одно личное дело. Я только открыл его, чтобы посмотреть на фотографию. Да, я знал этого парня, и ничего не имел против. Демонстративно закрыв дело, я вернул его Стиву и просто кивнул, показывая, что мне не надо углубляться в него, а я обоим им доверяю. Они заметили это и оба отошли. Все. Отель был сделан. Оставалась Эли, но это за один день сделать было невозможно. Дай бог, чтобы успеть до ее отъезда из отеля. Я встал и поднялся к ней.
Эли сидела грустная, что-то себе думая, за столом, и как-то вяло мне улыбнулась.
- Джон, отель забирает тебя у меня, - сказала она, - я тебя не видела почти весь день. Нет, милый, это не упрек. Просто констатация фактов.
- Дорогая, я твой до утра, - просто сказал я. – Можешь делать со мной, что хочешь. Я уже сам устал от всяких дел.
- Но мы же летим завтра утром? – Она посмотрела на меня. – Я уже заказала самолет.
- Конечно. А я уже переговорил с бывшим директором, и имею два месяца отпуска, после того как ты покинешь этот отель.
- Ты молодчина, Джон, - обрадовалась она, - вот что значит настоящий мужчина, притом красивый и умный.
- Не подхалимничай, дорогая, - улыбнулся я, - кстати, я уже переставил кадры и имею себе замену на этот отпуск. Так что с этим все решено. Теперь надо браться за тебя.
- За меня? Берись за все, что тебе понравится. Я могу даже раздеться. – Она улыбалась.
- Если бы только так, - улыбнулся я тоже, - но ночью я не пропущу твое разрешение.
- Будто тебе оно когда-нибудь было надо. – Усмехнулась она. – Поужинаем вместе?
- Давай. Только я пока спрячусь в твоей спальне.
Эли вызвала портье и заказала большой ужин. Она явно не могла его бы съесть, но это было ее дело, и портье ушел. Через полчаса он вернулся, оставил поднос на столе и пожелал Мисс Икс приятного аппетита.
Мы сели за стол и начали пир. Я действительно проголодался. За последние месяцы в отеле, мы с Эли ели, когда попало, а иногда и вообще пропускали. Сегодня я выпил только чашку кофе.
Потом мы сразу пошли в спальню. Эли сбегала и приняла душ, а я чуть не заснул от ожидания. Я действительно морально устал, а ужин вообще повлиял на меня как снотворное.
- Милый, - шепнула Эли, прижавшись ко мне всем телом, - так же не будет всегда?
- Как дорогая?
- Сегодня ты отдалился от меня. Не только на время, но и мысленно тоже.
- Моя королева, - я ласково погладил ее по лицу, - сегодня был трудный день, но плодотворный. Я просто морально устал. Извини.
- Тогда я буду тебя просто усыплять. – Нежно шепнула она, - то, что ты мой и сейчас рядом, заменяет мне все остальное. Поверь мне. А завтра мы полетим. Как интересно!
- Дорогая, одень, пожалуйста, завтра свое самое простое и скромное платье, если у тебя такое есть. – Попросил я сонным голосом. – Или лучше возьми его с собой, а в самолете переоденешься.
- Будет сделано, мой король.
- Я люблю тебя, Эли. – Наверное, это были мои последние слова перед тем, как мои веки сами сомкнулись и я выключился.
Глава 6. Теткин дом.
Мы встали рано, зато в первый раз я выспался по полной форме. Одевшись, у меня уже созрел новый план в голове. Я спустился в свой номер, нашел карту Шотландии и положил ее во внутренний карман пиджака. Потом я заказал свою, директорскую машину ко входу. Это был отличный новенький Форд. Затем я предупредил Стива, что уезжаю на два дня и, поднявшись к Эли, сказал, что я жду ее внизу. То, что она поедет со мной, никого не должно было волновать, а отсутствие шофера, тоже в глаза не бросалось.
Я сел на свое любимое место в холле и ждал. Газеты молчали, по крайней мере, про нас, а сияющее солнце на улице просто поднимало настроение. Наконец спустилась моя королева, и, усадив ее на заднее сиденье, мы поехали в аэропорт. Она ничего не спросила про свой Лимузин.
Самолет нас уже ждал, единственным предметом удивления для экипажа был мой Форд. Но он также запросто был поглощен транспортным отсеком, а мы поднялись в самолет и заняли свою комнатку.
- Куда лететь? – улыбнулась Эли. – Надо хоть намекнуть пилотам.
Я достал карту и развернул ее. Подходили три аэропорта. Первый, самый близкий от места назначения я сразу же отбросил. От него до теткиного дома было всего сто километров. Потом я отбросил и самый дальний, остановившись на средней дистанции. От этого аэропорта де тетки было триста километров, даже чуть меньше, а это три часа пути на машине. Зато никаких засветок, и никакой видимой связи с домом, куда мы ехали, не было. Эли с картой ушла в кабину и что-то объясняла пилотам. Потом она вернулась с довольным выражением лица.
- Оказывается, один уже был в Шотландии, и не раз, - сказала она, - и ему там очень понравилось.
Вскоре нам, видимо, дали разрешение на взлет и самолет взмыл и стал набирать высоту. Эли прижалась ко мне и начала меня гладить. Она заводила меня и сама заводилась. Но на этот раз, мой завод почему-то как обрезало. Мысли о предстоящих делах не смогли покинуть мою голову, и Эли заметила, как я быстро стал остывать. Ничего не получилось, впервые в этой нашей интимной комнатке.
- Джон, - шепнула она, - я тебе разонравилась?
Я ждал этого вопроса, он был естественен в этой ситуации.
- Нет, милая, - нежно улыбнулся я, - и не надейся. Просто как тебе это объяснить …. Я очень хочу тебя, но меня сбивают мысли о будущем. Мы могли бы с тобой спать в одной кровати хоть целый год, но наделали бы себе же много вреда и испортили бы наши отношения. Вернее, нам бы их испортили. Для того чтобы этого избежать, моя голова не отключается ни на минуту. Мне хочется создать базу, плацдарм для того, чтобы мы могли упиваться друг другом, сколько нам захочется, но без неприятных последствий. Хоть всю оставшуюся жизнь. Но не думая о последствиях. Не знаю, поймешь ли ты меня.
Эли задумалась. В ее глазах хоть и был виден отпечаток грусти, но и согласие тоже.
- Джон, как я рада, что ты у меня есть, - наконец вздохнула она, - ты единственный, кто удерживает меня от безрассудства, и только благодаря тебе я не наделала глупостей. Твоя мужская логика в данной ситуации важнее моего сердца, ведь для того, чтобы что-то получить, надо что-то и дать. Чтобы иметь любовь, не оглядываясь на последствия, надо сначала сделать крепость, где можно спокойно любить. И сейчас ты ее делаешь. Но вместе мы построим ее быстрее, поэтому отложим пока любовь немного в сторону, ведь мы к ней потом вернемся, и наверстаем все, что мы упустили. Правда, милый?
- Спасибо родная, что ты поняла меня, я боялся, что ….
- Не бойся. Я рядом, - нежно прошептала Эли.
Мы просто обнялись и постепенно заснули. Не так быстро, как обычно после необузданной страсти, а просто мягко и нежно. Когда мы проснулись, то попросили обед. Эли при мне переоделась, и даже в простом платье выглядела королевой. Я поражался. Потом мы опять задремали. Наконец, колеса стукнулись об асфальт, и самолет куда-то вырулил и уже медленно покатился. Мы сошли по трапу, и осмотрелись. Все была как-то необычно. Мой Форд уже стоял на асфальте с включенным двигателем. Попрощавшись со всеми, мы сели в машину оба на передние сиденья. Пока я настраивал навигатор на Шотландию и город, Эли крутила головой.
- Как все интересно! – сказала она.
- Будешь ты говорить, или позволим электронному голосу? – спросил я с улыбкой.
- Не издевайся, - она пихнула меня, - я тут вообще впервые, и завезу тебя туда, откуда ты не выберешься. Мы плавно поехали, и только отъехав от аэропорта, я начал нажимать на педаль газа до упора. Трасса была широкая и в отличном состоянии, спидометр показывал сто восемьдесят. Так мы могли добраться вообще за два часа, но я знал, что скоро дорога поменяется. А мне хотелось, чтобы мы приехали на место до темноты.
Потом мы перешли на другую трассу, поуже, но я не снижал скорость. Через час, мы свернули уже на обычную дорогу, и держать больше ста мне не удавалось. Ландшафт я знал, но для Эли он был абсолютно незнаком. Чем дальше мы ехали, тем пустынней становилась как трасса, так и ландшафт. Ярко-зеленые от сочной травы холмы переходили из одного в другой. Но сейчас даже овцы встречались редко. Прошел еще час, и мы опять свернули. Я видел, что мы уже едем по дороге напрямую в город, который нам надо. Когда мы приблизились, я свернул на другую дорогу, объезжая центр, а потом и на последнюю, хоть ровную, но уже без асфальта. Эли смотрела уже на речушку, которую было видно из машины, дорога шла прямо вдоль нее. Наконец я свернул к большому желто-коричневому дому и подъехал к гаражу. Открыв его, я сразу загнал машину вовнутрь.
Тут появилась соседка. Она узнала меня и горячо меня поприветствовала. Я представил Эли как мою невесту и сказал, что мы пока останемся здесь жить.
- Как хорошо! – всплеснула та руками, - да и мне веселее.
Эли пошла, разглядывать дом снаружи. Я не заметил, что у нее в руках был маленький блокнотик и карандаш и она что-то записывала.
- Милый, как тут прекрасно! – услышал я ее. – Ты просто не представляешь.
Я был рад, что хоть с первого взгляда Эли здесь нравилось. Когда же она вышла позади дома, то восхищалась не переставая. У тетки был огромный сад. Конечно, сейчас он немного зарос, деревья никто не обрезал, а опавшие листья застилали вместе с травой всю землю. Но воображение Эли не знало границ, и я представил, что здесь будет, если она все-таки поселится. Потом мы перешли дорогу, и подошли к реке. Эли зачарованно смотрела на абсолютно прозрачную воду и листики, плывущие по течению.
Потом я повел ее вовнутрь. Она, молча, обошла не только все комнаты, но даже заглянула во все закоулки, не переставая что-то писать. Комнат было много, особенно на втором этаже. На первом больше всего места занимал холл со старинной, но ухоженной мебелью и настоящим камином. Здесь, в основном, мы и проводили с теткой время, в разговорах и беседах. Я знал, что Эли будет что-то менять и попросил ее:
- Дорогая, у меня к тебе всего лишь одна просьба: если можно, оставь мебель в холле. Может она не такая, какая бы тебе хотелась, но она просто дорога мне как память. Ведь какие-нибудь дырочки или потертости можно зашить или заменить.
- Милый, без твоего разрешения я не поменяю даже дверную ручку, - засмеялась она.
- Тогда на все остальное ты уже получила любое разрешение.
Эли улыбнулась, но не переставала писать. Я еле вытащил ее обратно на улицу, чтобы показать бывшую фабрику и бетон который от нее остался.
- Милый, конечно, можно это использовать в каких-нибудь чрезвычайных ситуациях, и я подготовлю взлетно-посадочную полосу. Но мы с тобой доехали так быстро, что не стоит, на мой взгляд, каждый раз гонять сюда самолет. Будет только привлекать внимание.
Подумав, я с ней согласился. Можно было бы садиться и в другой, самый близкий аэропорт, и тогда за час мы были бы уже дома. Потихоньку начинало темнеть, и я выгнал машину из гаража. Мы поехали с Эли на экскурсию по городу, которая длилась ровно десять минут, больше показывать было просто нечего. Потом мы вернулись, и начали готовить одну кровать ко сну.
- Джон, - сказала Эли, - мне нужна будет горничная, кухарка, а после родов две няньки. Ты не против?
- А почему ты спрашиваешь? – удивился я.
- Я хотела бы их выбрать сама. – Она немного сконфузилась. – Просто чисто по-женски.
- Милая, лично я в этом даже не сомневался. С моей стороны мне нужен будет дворецкий, он же и водитель, надеюсь, в этом ты мне оставишь право на выбор?
Эли рассмеялась.
- Только чтобы он не был также красив и молод как ты.
- Не волнуйся, ты будешь шарахаться от его вида, - заверил я ее.
- Я такого с тобой сделать не позволю, - сказала она, - конечно, они будут не такие как я, но пугаться ты не будешь.
Вопрос кадров мы уладили. Эли опять пошла гулять по дому. Свет горел везде, газ был подключен, и телевизор работал. Телефонный гудок был тоже. Туалет функционировал прекрасно.
- Милый, послезавтра здесь уже начнут работать, - сказала Эли, - ты не против?
- Да хоть сейчас. Надеюсь, ты не будешь фигурировать как заказчик?
Она посмотрела на меня полупрезрительным, но мягким взглядом. Я все понял.
- Только, пожалуйста, предупреди соседей. На всякий случай.
Я вышел на улицу и поговорил с соседями. Меня знали все и действительно были рады меня видеть. Я сказал, что моя невеста затеяла в доме ремонт, и извинился, если вдруг мы принесем им какие-нибудь неудобства. Соседи махали руками: - Джон, ты что, делайте что хотите, хоть развеете нашу глухомань.
- Джон, - спросила Эли, когда я вернулся, - а тут есть привидения? Это ведь Шотландия.
- Значит, есть, - усмехнулся я, - но я их с тобой познакомлю. Уверен, что вы подружитесь.
За это я получил шлепок по одному месту.
- А вообще, дорогой, я просто очарована, - ее голос был честен и искренен, - почему-то я все представляла немного не так. А какой сад! А речка через дорогу! Нет, ты меня убил наповал.
- Королева, я рад, что тебе угодил. Значит, ты принимаешь мое предложение?
- Одно я приняла сразу, - улыбнулась Эли, - и перешла из принцесс в королевы. А об этом можешь и не спрашивать.
- Тогда готовься провести жуткую ночь со страшными шотландскими приведениями, - пугал я ее, - если будет падать мебель или мигать свет, значит все в порядке.
- Ты у меня доиграешься, - сказала Эли, но посмотрела по сторонам. – Пойду лучше стелить шотландскую кровать.
- А есть ты не хочешь? – спросил я.
- Уже нет. Благодаря тебе. Позавтракаем завтра утром по пути в аэропорт.
Я сел в свое кресло, и вспомнил хорошие и добрые вечера, проведенные с теткой. Теперь, здесь поселится моя королева, а потом должен появиться или принцесса, или принц. Я знал, что тетка была бы только за меня рада.
Спали мы сладко и близко. Я, наконец, дорвался до Эли и выплеснул все мои желания и эмоции. Моя королева расцвела, и утреннее пробуждение мы просто проспали. Я забрал ключи, выгнал машину, и мы поехали. Ровно через два с половиной часа мы уже стояли у самолета, а еще через час летели на большой высоте. На этот раз Эли не переставая болтала, но все только о доме. Что где будет, куда и что надо перевесить, где что купить, и так далее. Я с усмешкой слушал ее чириканье, и мне почему-то становилось хорошо и уютно на сердце. Как будто мы уже начали вить себе гнездо, а яйцо уже было снесено. Таким образом, мы не заметили, как вернулись.
Получив машину обратно и попрощавшись, мы вскоре вернулись в отель и поднялись сразу в ее номер.
- Милый, - сказала Эли, - теперь у меня тоже работы по горло, и я к тебе не буду приставать так сильно. Можешь заниматься своими делами, сколько хочешь. Но только днем. – Ее лицо показывало какое-то воодушевление.
- Дорогая, но уже почти ночь, ты меня уже выгоняешь?
- Конечно, - засмеялась она, - выгоняю из этой комнаты прямо в спальню. Ты король или кто ты?
Теперь улыбался я. С видом покорности, я вошел в ее спальню, разделся и лег. Все-таки путешествие было утомительным. Когда ко мне нырнула Эли, я сразу вложил в нее всю свою страсть, и под частые вздохи мы оба уснули.
Глава 7. Дела.
Назавтра все пошло по-другому. Заглядывая в номер Эли, я всегда заставал ее с телефоном в руке, и сразу уходил. Сам я засел со Стивом, и мы оба изучали, как заполняется статистическая форма для центра. Кстати, он соображал в этом быстрее меня, и я был рад.
- Сэр, - сказал она, - не понимаю, откуда, но у нас зарезервирован отель уже на неделю вперед, и, причем знаменитостями.
- Это хорошо, Стив, - улыбнулся я и мысленно послал Эли воздушный поцелуй, - готовьтесь, дальше будет больше. По крайней мере, до моего отъезда в отпуск.
- А как вы это делаете? – вдруг спросил он. – Вы пришли к власти, и сразу появились клиенты.
- Наверное, чистое совпадение. – Сказал я. – Лично я сюда и руки не приложил.
Это была чистая правда. Эли выполняла свое обещание, и в тоже время вила наше гнездо. А еще, раз в неделю, она посещала какой-нибудь вечер или бал, но уже без меня. Мне было приятно иметь такую красивую и умную королеву.
Потом я позвал Майка. Он не закончил всего лишь последний год колледжа, но он ставил его карьеру в тупик. Даже на этом новом месте он сидел немного шатаясь. Я посоветовал ему обязательно закончить и получить диплом. К тому же, на свой риск я пообещал, что его учебу оплатит отель. Я видел по глазам, что он мне был очень благодарен. И я поверил для себя, что колледж он закончит.
Моя милая не слезала с трубки, и я пользовался этим во благо отеля. Будучи анналистом, я хотел понять, что можно еще сделать не Эли, а мне самому, чтобы поднять рейтинг. Об этом я еще раз переговорил с Майком и Стивом, и попросил, чтобы они собрали анонимные предложения и критику от всех до последнего, кто работал в отеле, даже от уборщиц. Уже к вечеру я заметил небольшую очередь на регистрацию. – Как она это делает? – думал я об Эли. Моя королева была еще и волшебницей. Наконец, в девять вечера я пришел к ней. Она уже никуда не звонила, а просто сидела за столом и ждала меня.
Впервые мы встретились, почти не разговаривая целый день. Я почувствовал, что очень по ней соскучился, и, взяв ее на руки, просто понес в спальню. Она всегда сияла, когда я так делал, и с нетерпением ждала сладкого. Мы искупались в креме и взбили сливки. Только после этого я вернул ее обратно в комнату.
- Милый, ты сегодня сладок как никогда, - довольно сказала она. – На телефоне я буду сидеть почти до моего или нашего отъезда, но я буду знать, что меня ждет каждый вечер, не говоря уже о ночи.
- Спасибо, Эли, - просто сказал я, - не знаю, как ты это делаешь, но ты опять поднимаешь мой рейтинг.
- И знать не надо, - улыбнулась она, - думай лучше обо мне, нашем гнездышке, которое уже ворошится полным ходом, и о будущем маленьком человечке, который тоже помогает мне все это делать.
- Неужели там уже работают?
- Туда брошены все силы. Максимум через неделю все будет готово, а через две, появлюсь и я. Наверное, ты хочешь, чтобы мы прибыли туда порознь?
- Почему? Мы можем просто покинуть отель в разное время. А сесть на самолет – вместе. Кстати, тебе надо куда-то отогнать Лимузин, в ближайшие месяцы он не понадобится.
- Я отошлю его в родовое гнездо, - сказала Эли. – Что еще?
- Тебе надо дополнить гардероб. Платьями для беременных, и простыми сельскими тоже. Там ты вряд ли что купишь, поэтому, лучше это сделать здесь, заранее. Не только платья, но и все остальное.
- Обо всем остальном я, кстати, уже позаботилась, а вот про платья забыла. Джон, можно и тебе купить одежду? Ну, позволь. Простую сельскую одежду. Все-равно я себе буду покупать.
- Если только не дорогую, милая. Кстати, в той речке есть рыба. Тебе нравится рыбалка?
- Очень. Но я рыбачу в основном в ресторанах, и она ловится уже готовая, даже под соусом и без косточек.
Мы оба рассмеялись.
- Джон, я не выдержу. Я уже хочу туда, - с нетерпением сказала Эли.
- Это что, второй остров? – улыбнулся я.
- Остров был только один. Это тоже остров в своем роде. Но он особый, и не второй, а первый в моей жизни. Мне даже уже захотелось рожать прямо в том доме.
- Кстати, все в том городке рожают в основном в своих домах, приглашая врача. Но это к слову.
Потом мы, вернее Эли, заказала ужин, и, наевшись, мы поползли в спальню. Я заметил, что мы постепенно создаем какой-то новый ночной ритм. Количество мы поменяли на качество. Наши несколько близостей, были яркими вспышками, но зато после них следовал глубокий сон, а утром мы чувствовали себя прекрасно отдохнувшими и довольными. Но я заметил, что Эли, как и мне тоже, нравится что-то незапланированное и необычное. Иногда это случалось, когда вдруг днем я заставал ее без телефона, и мы просто падали на пол. Или когда я врывался, когда она принимала душ, и мы лежали в ванной, тяжело дыша под каплями, падающими из душа.
Но большинство времени Эли продолжала проводить с телефоном. Прошла еще неделя, и отель был уже зарезервирован на месяц. Стив ничего так и не понял, а просто радовался, ведь он думал, что также будет продолжаться и дальше, хотя бы два месяца моего отпуска.
Я позвал Майка и начал разговор о кадрах. Да, у нас работали всякие люди. Одни старались, другие просто проводили время. Эту последнюю категорию мне хотелось хоть немного сменить. То есть влить в коллектив новых смышленых ребят и избавиться от балласта. Но если кого-то увольнять, то надо было хорошо заплатить, особенно тем, кто уже долго проработал. Этих мы решили не трогать. Майк одобрил мои намерения без размышлений. Наверное, он и сам думал об этом, но сказать директору он не мог. Теперь же директором был его же друг. Мы остановились на том, что он будет подбирать кадры на первые два места. Двое портье из молодых вообще не хотели работать, хотя и делали вид. Это была простая кадровая ошибка. Теперь же мы договорились ее исправить. Майк ушел довольным.
Стиву же я позволил доступ ко всем папкам, которые мне оставил директор. Не знаю, сделал ли бы он так или нет, но больше пятнадцати дней он никогда не отсутствовал, а этому предстояло меня замещать целых два месяца. Стив днями изучал папки. В принципе, для него в них не было ничего секретного, просто он понимал механизм управления отелем чуть глубже, чем до этого.
Эли в один день заверила меня, что там, на месте, уже все закончено. То есть гнездо уже свито и ждет хозяев. Последнюю неделю она не находила себе места, но зато ее комната уже была похоже на какой-то склад, все было забито сумками, пакетами, и даже стоял новый торшер.
Наконец пришел долгожданный день. Эли рассчиталась за отель, а очередь на регистрацию уже выглядела длинной серой змеей. Я не удивился, когда мне на днях позвонил сам Президент и поздравил с первой позицией.
- Да, Джон, я сделал на вас ставку и теперь об этом не жалею. Будучи новым директором, и всего лишь за месяц, вы добились такого!
Я, конечно, рассыпался в благодарностях. Но не знал, что меня ждет через два месяца.
Эли уехала на своем Лимузине с каким-то неизвестным мне шофером. Весь отель ее провожал. К вечеру уезжал и я, на своем Форде, теперь отель провожал и меня. Наконец, я скрылся за поворотом.
Глава 8. Заселение.
Мы встретились с Эли у выезда в аэропорт. Она ждала меня с вещами, но без Лимузина. Я оценил такую предосторожность. Самолет как всегда поглотил мой Форд, но я заметил, что в кабине был только один пилот. Больше, в самолете никого не было. Я еще раз про себя похвалил Эли, и мы уселись в нашу комнатку.
- Стой, Джон, - вдруг сказала она, - надо оставить и твой Форд. Там мы купим другую машину с местными номерами.
Я стукнул себя по голове, а Эли выскочила и разговаривала с пилотом. Она была абсолютно права. Форд с иностранными номерами сразу привлечет внимание. Пилот уже спустил его на асфальт. Я позвонил Майку и попросил, чтобы кто-нибудь забрал его со стоянки аэропорта. Я отъехал, припарковался, заплатил и оставил ключи охраннику, сказав, что скоро за ним приедут. Потом я дошел до самолета и занял опять свое место.
- Эли, ну ты и голова, - восхищенно сказал я.
- Если играть в шпионов, то играть до конца, - улыбнулась она.
Вскоре мы взлетели. Обоим не спалось. Самолет нес нас в какое-то новое будущее, хоть и туманное, но многие его детали были различимы. Наконец, часа через два, мы кое-как уснули, конечно же, крепко обнявшись. Когда самолет шел на посадку, было уже утро. Мы сели и подъехали к тому же месту. Пилот ждал распоряжений.
- Эли, - вдруг пришла мне мысль, - давай возьмем машину на прокат. На месяц. А потом купим, если надо. Ведь напрокат все машины имеют здешние номера.
- Милый, у тебя голова работает не хуже. Беги, оформляй на себя. А я пока разберусь с вещами. Прокатных компаний было много. Я решил выбрать машину среднего класса, и удобную, и не бросающуюся в глаза. Мне понравилась одна Ауди, и я все, оформив, пошел на стоянку и забрал ее. У нее был довольно большой багажник, и мы вместили туда все, кроме торшера. Он лег да заднее сиденье.
Эли давала какие-то указания пилоту. Тот не скрывая, улыбался, ведь для него это был тоже отпуск. Наконец мы попрощались, и поехали. Я ехал тем же путем, и через два с половиной часа мы остановились, проехав наш дом. Я просто его не узнал, и пришлось вернуться назад. Гараж уже работал на полной автоматике, ворота открылись сами, а потом закрылись. Из гаража появился небольшой проход прямо в дом, но я вышел к Эли, которая стояла на улице.
Это был новый, только что выстроенный особняк.
- Они что, построили заново? – испугался я.
- Только снаружи и изнутри, - улыбнулась Эли, - но сделано хорошо. По крайней мере, фасад.
Мы обошли весь дом, и я не мог произнести ни слова. Дом был отделан одинаково со всех сторон. А сад! Ветки всех деревьев были грамотно подрезаны. Земля была вскопана и засажена в основном цветущими розами. Везде были проходы из плитки, появились качели, большая цветочная клумба и вообще, я ничего не узнавал. Но Эли смотрела на все спокойно, как на должное.
Мы открыли дверь и вошли. Мой испуг не прошел. К счастью, я увидел знакомую мебель в холле. Я подошел к самому крайнему креслу, которое было протерто до дыр, и увидел абсолютно новую обивку, точно такого же цвета. Я уже не сомневался, что остальные были не хуже. Камин был вычищен до блеска, но он был оригинальный. Эли сдержала слово, холл остался не тронутым, вернее, немного тронут, но в хорошую сторону. Мы поднялись на второй этаж. Почти все было новое, только одну спальню Эли почему-то оставила в старом стиле. Ей редко пользовались, и вся мебель была в отличном состоянии, только плитка на полу была заменена паркетом. Вся сантехника была тоже новая. И газовая плита, и холодильник с телевизором, и даже телефонный аппарат. Короче, я закрыл рот, наверное, только через полчаса, когда обошел все и вышел на улицу.
- Ну как тебе, милый? – тревожно спросила Эли.
- Потрясающе! – воскликнул я.
Эли с облегчением вздохнула.
- А вот там, - она показала рукой за речку, в сторону пустыря, - сделана полоса высшего класса. Но я пока не дала пилоту никаких координат.
Наконец мы вошли уже заселяться. Я узнавал дом с нуля, его новую мебель и все, чего там никогда не было.
- Милый, - Эли потупила глаза, - как поступим со спальнями.
- Как всегда, - запросто ответил я. – Каждому по одной, а спать вместе. – Можешь мне оставить ту, оригинальную.
- Как скажешь, мой король, тогда моя будет рядом. Если надо, нам сделают даже дверь.
Мы занесли, разложили и поставили все вещи. А потом сели в кресла.
- Что теперь, милая? – спросил я.
- Кадры решают все, - сказала она, - по крайней мере, так утверждают японцы.
- Значит на сегодняшний день, это кухарка, горничная и дворецкий.
- Пока да, - подтвердила Эли. – Я знаю, что ты не имеешь понятия как их искать. Если ты наберешься терпения, то я все улажу.
- Это как?
- Я просто схожу в гости к твоей соседке. – Эли встала. – Она мне показалась очень хорошей женщиной. И не надо давать никаких объявлений.
Я просто кивнул, а Эли вышла. Пока ее не было, я еще раз осмотрел куколку, которую сделала Эли из старого теткиного дома. Теперь он уже чем-то смахивал на маленький дворец. Я удивился, когда через час Эли пришла с соседкой. Я знал ее хорошо, она была теткиной подругой, и та отзывалась о ней только положительно.
- Милый, ты не возражаешь, если мы возьмем новую кухарку? – она повела головой в сторону соседки. Та впилась в меня взглядом ожидания.
- Я вам найду самых лучших людей в городе, - вдруг сказала та. – Мне и жить тут у вас не надо. Крикнули через забор, и я тут. Джон, ты помнишь какие блинчики, я принесла твоей тете на ее День рождения?
- Я согласен, - улыбнулся я, - это был действительно идеальный вариант. – А мы можем даже сегодня поужинать? – вопрос был задан соседке, Эльзе. Ей было за пятьдесят, и она была одинока. Но она вырастила троих детей, а теперь у нее были уже и внуки. Просто все разбежались по свету.
- Да я мигом, - оторопела та, - магазины еще открыты, через час будете кушать, как положено.
- Спасибо Эльза, - улыбнулась Эли, и протянула ей несколько купюр. – Когда закончится, просто нам скажете.
- Спасибо тебе дорогая, и Джону. Он всегда был славным малым, поэтому тетка его так любила. Я вижу, что он не изменился. А завтра ждите гостей. Значит горничная и дворецкий? С жильем или приходящих?
Эли смотрела на меня, а я на нее.
- Пусть приходят, - наконец вымолвила Эли, а там посмотрим. – Правда, дорогой?
Я кивнул.
- Только не стесняйтесь выбирать. Не понравится, сразу следующую. У нас тут все просто, без обид. – Сказал Эльза.
Наконец она ушла, а я расхохотался.
- У тебя талант, дорогая, - улыбался я. - В тебя или все сразу влюбляются, или ненавидят.
- А мне она нравится, - сказала Эли, имея в виду Эльзу. – Если тут все такие, то просто чудесно. Простые славные люди. Без спектаклей, как в городах.
- Милая, не знаю, как все, но большинство очень просты и благодушны. Ты скоро сама привыкнешь. И можешь обходиться без *вы*, и без всяких там светских оборотов. Просто говори в лицо, что тебе надо, и получишь такой же прямой ответ. Проще простого.
- Это тебе так, - засмеялась Эли, - а я такое встречаю впервые, и мне надо хоть немного привыкнуть.
Мы сидели, и я чувствовал, что не могу привыкнуть к простому человеческому отпуску. К тому, что можно вставать, когда хочешь, что тебя никто не будет искать, ни звонить, и вообще, что ты тут как у Бога за пазухой. Эли привыкала к другому. Но мы оба были всему очень рады, наверное, наши лица светились.
Через час, как и было обещано, пришла Эльза.
- Сегодня я вам накрою стол от себя, а завтра уже буду готовить у вас. Просто вы, наверное, умираете с голода, а у меня дома все готово. Не волнуйтесь, у меня все чисто, и продукты хорошие.
Она поставила нам тарелки, разложила приборы, оставила какую-то кастрюлю и побежала за остальным. Наконец стол был накрыт. Да, он не выглядел как в ресторане, но мы с Эли просто его опустошили.
- Джон, я никогда так вкусно не ела. – Призналась она. – Даже в самых шикарных ресторанах. Ну и что, что не так красиво, зато просто объедение.
- Да, - сказал я, - это местный стиль: просто, но вкусно. Я рад, что тебе понравилось, и что ты у меня хоть и королева, но непривередливая.
- Джон, спасибо, что у твоей тетки такая своеобразная, но классная кухарка. Я буду ей хорошо платить.
- Постой, дорогая, тут ты не права. – Остановил я Эли. – Плати ей немного больше, чем она скажет. Иначе, могут пойти слухи, что тут живут миллионеры. Здесь, в провинции, деньги очень ценят, не так как у нас в городе.
- Хорошо, - просто сказала Эли, - спасибо, буду знать. А теперь спать. Правда, мой король?
Мы не сдержались и насыщались друг другом до утра. На новом месте все было необычно, и это возбуждало нас сильнее обычного.
Глава 9. Кадры.
Зато мы встали в полдень, и то, потому что услышали звон посуды. Оказывается, Эльза возилась на кухне.
- Я вам такой завтрак приготовила! – сказала она, когда мы вышли. – Но теперь буду делать обед.
- Эльза, - улыбнулась Эли, - мы не привыкли рано вставать, и завтракать. Мы можем вообще за день только поужинать. Так что ваш завтрак сейчас как раз кстати. А обед перенесем на ужин. Хорошо?
- Да как скажешь, милая, - Эльза развела руками.
Я специально вернулся в спальню, дав Эли решить вопрос с зарплатой.
- Милая, пусть вас Бог бережет, - услышал я Эльзу. – Такую зарплату мне вовек не найти, как и работу. Вы только скажите, если что надо. – Она ушла довольная и сияющая.
- Я хотела дать ей в три раза больше, - улыбнулась Эли, - но у нее совсем маленькие запросы.
- Для тебя маленькие, а для них большие. Она, наверное, сейчас даже танцует дома.
Мы вкусно позавтракали, а Эли не переставала хвалить все, что было приготовлено. Потом мы вышли к речке и посидели на берегу.
- Холодная, - сказал Эли, потрогав воду, - это не Тихий океан.
- Она здесь всегда такая. – Ответил я. – так что забудь про купальники.
- Не забуду, - вредным голосом сказала она, - буду их одевать в доме, при тебе, и самые узкие.
Я рассмеялся и поцеловал ее в губы.
Мы заметили, что напротив дома остановился какой-то мужчина. Поднявшись, мы поздоровались, а он представился как бывший дворецкий. Зайдя в дом, он как-то просто и обыденно рассказал про свою жизнь. Ему тоже было где-то за пятьдесят. Но в его манерах чувствовался какой-то остаток старого придворного стиля. Мне сразу понравилось то, что он был немногословен. А значит, умел держать язык за зубами.
- А как насчет машины? – спросил я.
- Тридцать лет стажа, - ответил он и откинулся.
- А вы не могли бы нас прокатить по городу? – неожиданно для Эли спросил я.
- А почему нет, как скажите.
Мы вышли из дома, и он дистанционным пультом открыл гараж. Прогрев машину, он выехал и сразу вышел. Подойдя к задней двери, он открыл ее и мягко помог Эли сесть. Закрыв за ней дверь, он открыл мне другую, переднюю, и также подождал пока я сяду, а потом мягко закрыл и мою. Я отметил, как мягко он все делает, опыт был у него, несомненно. Мы выехали на дорогу и поехали по направлению к центру. Вел он безукоризненно. Мы не попали ни в одну яму, даже в ямку. Сделав круг по городу, я попросил его проехать на максимальной скорости. Это его нисколько не удивило.
- Вы только предупреждайте, если вы спешите или нет. – Сказал он. – Машина отличная. Надо будет только заменить одну свечу, она скоро выйдет из строя.
Лично я ничего такого не замечал. Да и механик из меня был только чтобы вдруг заменить пробитое колесо. Мы вернулись обратно, и он загнал машину в гараж.
- Джон, - представился я.
- Гарри, - сказал он, ожидая моего ответа.
- Гарри, я вами доволен, но зайдите еще послезавтра, тогда я вам дам ответ.
Он спокойно поклонился и пожал мне руку.
- Джон, ты оказывается привередливей меня, - удивилась Эли. – Почему, если не секрет, ты его не взял?
- Он подходит, - сказал я, - но у него на лице нет никаких эмоций.
- У моего дворецкого их тоже нет. Это их стиль, просто ты его не знаешь.
Зазвенел звонок. Открыв дверь, мы увидели на пороге девушку лет двадцати, стройную и симпатичную. Она почему-то улыбалась. Мы поняли и пропустили ее в дом. Ей занялась Эли. Та рассказала ей, где и у кого она работала, как будто Эли знала хоть одно из названных имен, и что осталась без работы, потому что ее последняя хозяйка умерла. Она вытащила откуда-то бумаги и положила их на стол. Это были рекомендации, и Эли прочла их все.
Потом пошли обычные расспросы. Девушка отвечала также просто, как и предыдущий дворецкий, но улыбка не слезала с ее лица. Мне она понравилась: скромная, улыбчивая, прямая.
- Милая, - сказала Эли, - спасибо. Зайди, пожалуйста, послезавтра и я дам тебе ответ.
Девушка улыбнулась сильнее, попрощалась и вышла.
- Дорогая, сразу скажи, что тебе не понравилось, или насторожило, - попросил я.
- То, что она стройная и симпатичная, - Эли не шутила. – Посмотрим, кто к нам еще зайдет.
Действительно, сегодня и завтра через наш дом прошло человек двенадцать. Я пробовал мужчин, а Эли занималась девушками. Не знаю, выбрать мне было трудно, все были простыми, с хорошими рекомендациями, и всех мы отправили обратно, назначив один и тот же день.
- Джон, - наконец сказала Эли, - ты же знаешь, я очень ревнива. Но я тоже не хотела бы тебя лишать хоть какого-то удовольствия. Конечно, я могу взять, например, Луизу, но ты будешь пугаться, встретив ее в доме. А вот первую, которая улыбается, я боюсь ревновать ее к тебе.
- Милая, выбирай что хочешь. Главное, чтобы нравилось тебе, ведь это будет твоя горничная.
- А ты кого выбрал?
- Наверное, последнего. Они все одинаковы, но по последнему можно хоть что-то прочитать на лице. И к тому же, он вызвал у меня больше доверия, чем остальные.
- А как насчет молчания? Из первого, например, вряд ли что выбьешь. А последний хоть тоже не говорун, но ….
- Ладно, дорогая, у нас есть время до завтра, может, мы определимся за ночь. – Сказал я под конец.
Эли согласно кивнула головой.
Эльза уже накрыла нам стол и ушла. Мы опять съели все.
- Надо попросить добавки, - улыбнулся я.
- Да, мы едим редко, я поговорю, чтобы порции были чуть побольше, - сказала Эли.
Ночь в кровати началась несколькими необузданными вспышками, но потом мы просто отдыхали. Видимо каждый думал, кого он завтра выберет. Меня больше волновала Эли. Мои кандидаты были практически одинаковы.
Утром мы встали раньше. Мы не знали, когда появятся претенденты. Выйдя на улицу, мы просто сели на скамеечку перед домом.
- Выбрал? – спросила меня Эли.
- Не знаю, - честно ответил я. – Посмотрим, как карта ляжет. А ты?
- Да, - уверенно ответила Эли. Мне стало интересно.
Только в обед стали появляться знакомые лица. Эли отказывала, немого стесняясь. Но никто не был удивлен, и уходил с таким же простым лицом, с каким и пришел. Когда появился, наконец, мой последний, я повел его в дом, попросив Эли говорить, что место уже занято. Это был тот же мужчина, который мне понравился своим лицом, вернее выражением. Его звали Ник, мы обговорили зарплату, и он остался доволен. Но я предупредил его, что даю ему месячный испытательный срок. Хотя уволить его я мог хоть завтра, никакие бумаги не подписывались. Это был просто ход конем. Завтра он должен был приступать к работе. В жилье он не нуждался, и я согласился. Но когда он ушел, в дом зашла Эли в сопровождении, как я понял, нашей новой горничной. Это была девушка лет двадцати пяти. Она была просто мила. И она была простая, не стройная, но и не полная.
- Лиза, - представилась она мне.
Ее взгляд был открыт, она не смущалась, и вообще, она мне понравилась. Как горничная.
- Лиза, можешь выбирать себе комнату, пока есть выбор. – Эли повела и показала ей две. Лиза сразу выбрала одну из них, и даже присела на кровать. Ее поведение было на редкость естественным, и я порадовался за Эли, тем более, за ночь она уже все обдумала и решила.
Потом испарилась и Лиза, до завтра, видимо зарплата была уже оговорена на улице, а Эли смотрела на мою реакцию. Я просто засмеялся и обнял ее. Эли с облегчением вздохнула.
- Ну вот, милый, - сказала Эли, - наша компания укомплектована. Если что, поменяем. Тут действительно большой выбор.
- А у меня нет выбора, потому что я его уже сделал, - улыбнулся я, - и менять никого не буду. Мой выбор уже давно прошел все испытательные сроки.
Эли засияла. Она улыбалась только от моих комплиментов, и ненавидела любые другие.
- Милый, а как мы отметим все это? – загадочно спросила она. – Ведь завтра придут люди, и нам надо встать пораньше.
- Тогда я забираю тебя сразу после ужина, - улыбнулся я. – Извини. Ничего оригинального на этот раз нет.
- Зато ты у меня оригинальный, - сказала она, - только ты можешь делать постель мокрой к утру из ничего. Ты меня уже свел с ума, теперь хочешь и утопить?
После ужина я взял ее на руки и отнес на кровать.
Глава 10. Первые дни.
Мы с Эли проснулись рано, быстро оделись и даже позавтракали: Эльза уже успела что-то приготовить.
Первым появился Ник, а за ним, где-то минут через десять пришла и Лиза. Мы показали обоим весь дом и провели в сад. Им обоим очень понравилось, все абсолютно.
- Милый, - шепнула мне Эли, - мы забыли про садовника. Сад без хозяина долго не выдержит.
- Давай я поговорю с Ником, может он знает кого.
Я отвел Ника в сторону и спросил его про садовника.
- Сэр, - сказал он, - я знаю это дело. Нет, я не занимался этим всю жизнь, но на моих последних местах, где я работал, я выполнял и эту функцию. Конечно, я могу вам посоветовать профессиональных садовников, если вам надо.
- Отлично, Ник, - сказал я, - и вам будет веселее. Конечно, зарплату мы вам повысим.
Мы переговорили с ним о цифрах, и он остался, очень доволен. Действительно, как таковому дворецкому, работы было немного: к нам не приезжали гости, и мы не устраивали никакие балы. Водить машины ему надо было бы, может раз в день, и то, если бы мы с Эли собрались бы куда-нибудь выехать.
- У меня есть все инструменты, Сэр, - добавил Ник, - а вот насчет цветов, позвольте мне спрашивать мнение Мисс Эли, я пока не знаю, какие именно она любит.
- Прекрасно Ник, - ответил я. – Тогда мы все решили.
Я поделился с этим с Эли, и она похвалила меня.
Для меня Ник был интересным типом. На вид ему было от сорока до пятидесяти. Он мало разговаривал, но много говорил. Только не словами, а лицом. Если я спрашивал про какого-нибудь человека, например соседа, его мимика лица сразу мне давала ответ. Он мог просто не отвечать. Я мог прочитать, что этот человек серьезен, но иногда бывает слаб, и он бы ему сильно не доверял. Как раз то, что я хотел у него спросить. Если бы мне нужны были детали, тогда бы вступил его язык, который с его мимикой описал бы мне нужную персону со всех сторон. Иногда я слышал или видел короткие намеки, и мне было легко прочитать, что он мне хотел сказать. Я сравнил его с первым дворецким, который бы отвечал да, или нет, и понял, что выбор я сделал правильный.
Ник взял машину и поехал за инструментами, а я вернулся в дом. Теперь я рассматривал Лизу. Она спокойно занималась уборкой, и, увидев меня, приветливо улыбнулась. Ее действия были без особой спешки, размерены, но очень точны. Она явно была аккуратисткой, а я знал, что Эли это нравится.
Оглядев все, мне стало легко и уютно. Каждый знал свое дело, и мы с Эли имели для себя больше комфорта и соответственно и личного времени. Но вот куда его девать? – думал я. – Через месяц все надоест, захочется чего-нибудь нового, необычного, а это мог бы дать только большой город. Тем более, Эли никогда не жила в таком тихом, приятном, но однообразном месте, отдаленном от центра цивилизации. Как она это все воспримет и выдержит ли? Но на все эти вопросы должно было ответить только время, и я не хотел его торопить. Я выбросил все эти мысли и решил жить просто сегодняшним днем.
Потом я почему-то вспомнил о родителях и позвонил им. Мама была рада и ждала Эли с нетерпением. Ей было пятьдесят три года, а отцу шестьдесят, через пять лет он мог уходить на пенсию, но я сомневался, что он это сделает. Я пообещал, что поговорю с женой, и мы попрощались. Я заметил, что не вижу свою королеву и пошел ее искать. Наконец, в саду я нашел ее сидящей на дальней скамеечке. Взгляд ее был прост, и когда она меня увидела, то сразу улыбнулась.
- Как ты меня нашел? – спросила она.
- Я обратился в сыскное агентство и мне помогли, - сказал я и сел рядом.
- Как красиво! – Она развела руками, - я просто здесь так хорошо себя чувствую, как никогда.
- Я звонил маме, она ждет тебя с нетерпением. – Я искоса глянул на Эли.
- Обязательно встретимся, - сказала Эли, - или мы к ним слетаем, или можно ее пригласить в гости. Правда, милый?
Я кивнул. Идея была неплохая.
- А что мы сегодня будем делать? – спросила Эли.
Я понял, что этот вопрос будет мне задаваться каждый день, и ответов со временем у меня будет все меньше. Что можно делать в такой глуши? Тем более, каждый день на протяжении как минимум полгода.
- А ты, милая?
- Я хотела бы с тобой гулять, - улыбаясь, ответила она. – Пошли через речку на поле? И еще, дорогой, попроси Ника, если он может провести какой-нибудь звоночек от комнаты Лизы до моей спальни. Мне будет так проще ее звать.
- Конечно Эли. Пошли?
Мы вышли на дорогу, прошли вдоль реки метров сто, пока не увидели маленький металлический мостик. Наверное, он был сделан еще, когда строилась фабрика, но сделан на совесть, и из толстого металла. Перейдя на ту сторону, перед нами открылось поле без конца и края. Мы смогли только дойти до асфальтовой полосы, которую сделали для Элиного самолета, и то, к нашим носкам, брюкам и платью прицепилось столько всяких маленьких ежиков и колосков, что мы были похожи на каких-то пятнистых существ. Пройдя немного по полосе, мы пошли обратно той же дорогой, вытаптывая нашу тропинку, что бы в следующий раз она так не кусалась.
Потом, перейдя мост, мы начали чистить друг друга, и на это ушло полчаса. Наконец мы вернулись к дому. Ник уже приехал, и, наверное, был в саду. Я пошел туда, а Эли вошла в дом.
Я передал Нику просьбу Эли насчет звонка, и он, бросив все уже мыл руки. Эльза готовила обед, я это понял по запаху, как только вошел в дом. Я услышал на кухне и Элин голос. Лиза выходила из моей спальни, видимо окончив уборку.
Так прошла неделя. Все притерлись друг к другу, и наш дом стал нормальным уютным маленьким дворцом. Все было хорошо, только никаких развлечений не было. Конечно, мы с Эли каждый день делали прогулки, а один раз даже выехали в другой городок, покрупнее. Там в ресторане Эли понравились шотландские танцы в фольклорной одежде исполнителей, и странные на вид музыкальные инструменты. Эли даже аплодировала. День был спасен, но что делать завтра? Я уже почти иссяк, а думая про полгода, у меня просто кружилась голова.
Еще одна неделя пролетела также, но к моей радости, я не замечал в глазах Эли какой-то грусти или ностальгии. Ей нравилось гулять, пусть даже по тем же, уже протоптанным тропинкам, а когда садилось солнце, Эли как в театре занимала место на берегу речушки. Сидя на подстилке, она ловила, наверное, свой самый любимый момент: когда речка исчезала вместе с солнцем. Теперь, в темноте, она просто слушала ее журчание, но не более того. Тогда только она поднималась и шла в дом. Это происходило каждый вечер, со мной или без, и стало для Эли каким-то необходимым ритуалом. Как и другой, когда она пряталась от всех сидя на последней скамейке в саду. Но когда солнце стояло уже в зените, она покидала это место и шла в дом.
Видимо, Эли поговорила с Эльзой, потому что порции сразу увеличились. А это привело к еще одной, новой для нас традиции. После обеда мы шли отдыхать. Раскинувшись на Элиной кровати, животами вверх, мы сладко дремали, пока не усыпали вообще. Но этот сон длился недолго, от двух до трех часов. Зато он тоже коротал дни. Я заметил еще одну особенность, что если раньше я просто был прикован к моей королеве, то тут она меня освободила, и даже не звала с собой на свои любимые места. Нет, она сразу радовалась, если рядом появлялся я, и радовалась открыто и честно, но если меня не было, она просто сидела, смотрела, и, наверное, о чем-то думала.
Постепенно наши отношения начали как-то выравниваться. Нет, наше желание быть вместе друг с другом не изменилось. Но оно перешло немного в другую форму. Или виной этому было присутствие людей в доме, или еще что-то, но мы отказались от любой дневной близости, даже спонтанной. И когда мы спали в одной кровати послеобеденный сон, мы никогда не сближались. Все это куда-то улетело. Зато, если где-то недоливается, всегда в другом месте переливается, и этом местом была ее кровать ночью. Присутствие в доме Лизы абсолютно нас уже не волновала, да и она, наверное, уже привыкла к ночным стонам и крикам, хотя не знаю, доходили ли они до нее или нет. Она спала всегда с закрытой дверью. Ночью мы отрывались за все пропущенное время. Мы были неистовыми друг к другу, и вытворяли все что угодно, чтобы хоть как-то заглушить нашу неумеренную страсть. Я стал замечать, что мы оба теряем рассудок и просто отключаемся от действительности. Мы истекали желаниями и с жадностью насыщались нашими телами и душами. Поэтому, завтрак постепенно отошел в прошлое, ведь мы просыпались уже только к обеду. Днем мы уже почти не целовались, а сидя с Эли где-нибудь за домом или перед речкой, я просто ее обнимал, а она прижималась ко мне всей своей силой. Это был какой-то новый этап, вернее новая форма в нашей не остывающей любви.
Глава 11. Первое обследование.
Так прошел первый месяц, после нашего приезда сюда. Эли была уже на пятом месяце, и однажды, под каким-то углом, я заметил, что ее животик поменялся. Нет, он был таким же, но хоть незаметно, но выпирал. Я сказал об этом своей королеве, и та просто улыбнулась.
- Милый, - нежно сказала она, - вот он уже чуть-чуть и появился. Дальше будет больше.
Я нежно провел своим языком по ее замечательному животу.
- Милая, - сказал я, - значит, тебя уже можно показывать дяде-доктору. Надо будет подумать, как это сделать. У тебя были мысли на этот счет?
- Были, - вздохнула она, - но сплыли. Все мои врачи меня знают. Может быть не они, а кому-то попадет на глаза моя медицинская карточка, и тогда весь мир узнает то, что мы с такими трудами здесь прячем.
- Значит надо искать другой вариант, - задумался я. – Какого-нибудь хорошего специалиста, который тебя не знает, и конечно, узнал бы под другим именем.
- Наверное, так, милый. Я опять завишу от тебя, ведь любой мой звонок моим друзьям с такой просьбой, будет провалом.
Вдруг мне пришла хорошая мысль.
- Дорогая, а если мы слетаем в Швейцарию? Мой отец договорится со всеми, ведь он банкир. В Берне есть клиники с мировыми именами, но, даже, в их городе, есть очень хорошие частные больницы.
- Я боюсь клиник с мировыми именами, - вздохнула Эли, - именно там меня могут сразу узнать. А вот насчет твоего города, по-моему, это отличная идея. И, заодно, мы посетим и твоих родителей, а я поговорю с мамой.
На этом мы и порешили. Я, не откладывая, позвонил и переговорил с мамой, объяснив ей все, включая секретность. Она все поняла, и сказала, что вечером переговорит с отцом. Но она заверила меня, что все будет сделано, так как надо, а число нашего приезда она сообщит. И вообще она была очень рада, что скоро сможет нас увидеть. Пока все шло хорошо. Я рассчитывал, что они там договорятся на какое-нибудь число в течение будущей недели. Заодно, у нас будет хорошая отдушина в нашей повседневной монотонной жизни.
Но мама позвонила уже через три дня и сказала, что все договорено, и ее осмотрит лучший гинеколог доктора. Эли будет фигурировать под любым именем, какое она себе сама придумает. Нам надо прилететь послезавтра. Я заверил ее, что мы будем, и пошел разговаривать с моей королевой, найдя ее как всегда в саду.
- Спасибо, милый, - просто улыбнулась она, - я знаю, что ты для меня сделаешь все возможное. Может, я тебе не показываю, но поверь, с каждым днем я люблю тебя все больше и больше, иногда я просто боюсь сойти с ума. Не знаю, как мне пережить твое возвращение в отель. Об этом я думаю не переставая.
Вот о чем она думает все время, - понял я. – И сидя здесь на скамейке, и на берегу речки. – Я сам боялся этого, но только насчет себя. Скоро я должен буду вернуться, но что я буду там делать без нее? Рейтинг? Да пошел он к черту!
- Джон, мы полетим, или поедем, а потом полетим?
Я понял, о чем она спрашивает. Но пока не было никакой критической ситуации, чтобы светить ее самолет здесь в городке, и я остановился на обычном варианте. Только улетать можно было с самого ближайшего аэропорта. – Нет, - подумал я, - играть так, играть, не надо давать слабинку. Лишнее двести километров не сыграют никакой роли.
- Как обычно, - ответил я. – Не волнуйся, я сам закажу билеты.
Потом я съездил со Ником в город, и купил ему сотовый телефон. Запрограммировав только мой номер, я объяснил ему, что это прямая связь со мной, надо только нажать одну кнопку. В этой электронике он ничего не понимал, но одна кнопка связи, и как включить телефон и выключить, он сообразил быстро.
- Спасибо, Сэр, - благодарно сказал он, и спрятал телефон в карман. – Никогда не думал, что у меня будет это последнее достижение человечества.
- Ник, - немного затянув паузу, сказал я, - надеюсь, что у единственных двух мужчин в доме не будет секретов?
Молодец, он сразу все понял. Я делал его своим личным доверенным лицом. Не нашим с Эли, а лично своим.
- Сэр, даже не сомневайтесь, - сказал он и посмотрел на меня. Его взгляда было для меня вполне достаточно.
- Кстати, отвезите нас завтра в аэропорт, - попросил я. – Мы улетаем с другого, который дальше. Наверное, на неделю.
Мы вернулись, и я заказал билеты. Все было готово, и я пошел искать свою королеву.
- Джон, - сказала она с каким-то стыдом, - я никогда не была у гинеколога. Неужели мне надо будет раздвигать ноги перед другим мужчиной?
- Это немужчина, а врач. – Успокоил я ее. – Даже раздвинув ноги, ты не покажешь ему ничего нового, чего бы он ни знал, или не видел каждый день.
- Все равно стыдно. – Вздохнула она. – Не перед ним, а перед тобой.
- Милая, - улыбнулся я, - неужели ты думаешь, что я так тебя люблю только за сдвинутые или раздвинутые ноги. Сделай что надо, это ведь для нашего малыша, а значит и для меня лично.
- Да, ты прав. Мне стало легче, - сказала она.
Назавтра мы попрощались, и Ник повез нас в аэропорт. Я засек время и удивился, что он доехал так же быстро, как и я. Через два часа мы уже сидели в самолете.
Швейцария нас встретила плохой погодой. Мелкий постоянный дождь и холодный ветер нам обоим сразу не понравился. Мы взяли такси, и вскоре звонили в уже знакомый нам дом. Только тут мы согрелись. Мама бегала с такой скоростью, что я поражался. Сразу появился горячий кофе, какое-то печенье, а из кухни шел аромат хорошего ужина. Вскоре пришел и отец, раньше обычного. Оба нас встретили с большой радостью. Постепенно, поужинав, мы как-то разделились по парам. Мать не отлипала от Эли, они обсуждали какие-то женские дела, а мы с отцом поднялись на верх, чтобы им не мешать. Я рассказал ему про свои должностные перемещения, и при слове директор у него в глазах появилась какая-то гордость.
- Джон, - сказал он, - ты просто молодец. С обычного мальчика на побегушках стать директором отеля Хилтон, это надо уметь.
- Папа, - сознался я, - мне помогла Эли.
- Может быть, - задумался он, - но это не уменьшает твои заслуги. Кстати, я еще не видел никогда такой красивой женщины. И мне очень приятно, что она моя невестка. И что от нее у меня будет внук.
- Или внучка, - усмехнулся я.
- Внук, мне кажется, что именно он. Хотя, есть и женщины банкиры.
Я рассмеялся.
- Папа, но я же не банкир, - улыбнулся я, - но иду вверх по другой ступеньке. Если все будут только банкирами, что будет?
- Джон, ты должен поступить и закончить университет. – Твердо сказал он. – Это откроет для тебя такие возможности, что ты даже не представляешь.
- Наверное, ты как всегда прав, - сказал я, - но есть свои тонкости. Не забывай, что мне уже почти тридцать, и что я директор. Где взять время, а главное желание? И еще, очень важное. У меня есть Эли, и я не могу без нее. Если она понравилась тебе, представь, как ее люблю я. И притом, это полностью взаимно.
- Да, - протянул он, - мне этого не дано понять. Мне нравилась твоя мать, когда я на ней женился. Но как таковой любви, у нас никогда не было. Я вообще знаю про любовь только из книжек и фильмов. То, что ты ее познал, это просто счастье. Хотя и горе тоже.
- Горе?! – не поверил я.
- Сынок, представь себе, что жизнь дала тебе охапку дров, чтобы ты мог греться в течение всей своей жизни. Ты можешь постепенно подкладывать их, чтобы не замерзнуть, и их хватит надолго. Но ты можешь сразу бросить в огонь все дрова. Тебе будет жарко, приятно, необычно. Твое сердце разгорится вместе с костром. Но пройдет время, когда он начнет затухать и потухнет вообще. Ведь дров уже не будет. Такое случается не только с любовью, а и с другими человеческими чувствами. Многие, кто отдал миру свое сердце и душу, создав прекрасную музыку, картины, открытия, - быстро потухли и исчезли. Да, исчезли их тела, но не тот огонь, который остался в их наследии. Но для их родственников, это было горе. И, наверное, для них самих тоже.
Я не помнил, чтобы отец так долго говорил, тем более на такие философские темы. Мне не хотелось с ним спорить, как не хотелось, и продолжать этот разговор. Я быстро сменил тему, и он уже рассказывал мне о своих банковских делах. Я заметил, что его тон изменился. Он, директор, рассказывал свои вещи другому директору, забыв, что это его сын.
Наконец мы разбрелись по спальням. Визит к доктору был назначен на завтра в десять утра.
Эли плохо спала, все время ворочаясь. Я ласково гладил ее, и, наконец, почувствовал, что она глубоко заснула. Тогда только уснул и я.
Завтра мы с ней на такси подъехали к клинике. Эли оделась очень просто и даже завязала косынку, которую ей дала мать. Она была очень смешная, но все-равно изумительно красивая.
Медсестра вызвала ее ровно в десять, и Эли зашла в кабинет. Не знаю, какое она себе придумала имя, это было неважно. Кабинет занимал, чуть ли не половину коридора, и я подумал, что он делится на части. Наверное, оттуда был и вход в зал с аппаратурой, ведь ей должны были сделать хотя бы Узи. Прошел час, но Эли не появлялась. – Что там вообще с ней делают? – подумал я.
Наконец, через час она появилась, и, взяв, меня за руку потянула к лифту. Я смотрел на нее, но ничего не мог прочитать. Ее лицо было безмолвным. Наконец на улице я прижал ее взглядом и она рассмеялась.
- Милый, все абсолютно нормально, - сказала нежно она, - конечно, некоторые процедуры были не очень приятны, зато меня обследовали вдоль и поперек.
Я с облегчением вздохнул. – А когда следующий раз?
- Через месяц. Тогда они мне даже смогут сказать и пол ребенка. – Она заулыбалась.
Я крепко обнял ее и поцеловал прямо на глазах у всех. Потом мы взяли такси и поехали прямо домой. Эли заказала обратные билеты на завтра, чем огорчила маму.
- Я же буду к вам летать теперь каждый месяц, - утешала она ее.
Вечером был торжественный ужин, ведь завтра утром мы улетали. Родители с грустью смотрели на нашу пару, а мы просто улыбались. Утром мы распрощались и поехали в аэропорт. Погода не изменилась, и мы с удовольствием забрались в самолете на свои места. За время перелета мы и выспались, и наговорились.
Ник нас уже ждал, и хотя начинало темнеть, он так же быстро вернул нас домой. Все мои волнения и переживания вылились в бесконечную ночь, причем Эли вообще не давала мне отдыхать. Наконец, когда солнце уже встало, мы, обнявшись, уснули.
Глава 12. Конец отпуска.
Ничего не изменилось, дни шли один за другим, как и раньше. Но я чувствовал, что что-то незримо меняется. Эли уже уединялась на скамеечке и на берегу, проводя там почти все свое время. Она уже вообще никогда не звала меня с собой. О чем она думала, я догадывался, ведь до моего конца отпуска оставалось все меньше и меньше. Мне казалось, что она просто готовила себя к одиночеству, вернее, к моему скорому отсутствию. Нет, в кровати мы остались такими же. А может даже огонь страсти разгорался все больше.
Последние недели пролетели как быстро, так и медленно. Быстро по времени, и медленно по нашей обычной ничем не примечательной жизни. Оставалось три дня, и билеты были уже заказаны. А через неделю, Эли должна была тоже лететь, но к моим родителям. Встречаться там, на одну ночь было бессмысленно, я мог прилететь в Швейцарию тоже, но мы бы просто раздразнили бы друг друга, и разъехались бы в плохом настроении. Поэтому, мы даже это не обсуждали.
Ну вот, появились и первые слезинки на красивых глазах моей королевы. Я не удивился этому, ведь мне самому не хотелось уезжать одному. В день перед вылетом это уже были настоящие слезы. Никто из прислуги не понимал их причину, ведь все знали, что я просто ненадолго уезжаю по работе. Но кто из них мог прочувствовать, что это значило для нас обоих?
Наконец Ник и Эли повезли меня в аэропорт. Эли уже просто рыдала, положив мне голову на колени, на заднем сиденье. Ник за всю дорогу не вымолвил ни слова. В аэропорту Эли хотела идти за мной, но мы с Ником успокоили ее и посадили обратно в машину. Я пристально на него посмотрел, и он, поняв, сразу нажал на газ, и через минуту машина скрылась из вида. Я с поникшей головой прошел через все регистрации и наконец, сел в самолет. У меня страшно болело сердце, и я попросил бортпроводницу принести мне что-нибудь из лекарств. Она принесла таблетку и накапала в стаканчик каких-то капель. Я все проглотил и поблагодарил ее.
Полет прошел нормально, сердце отпустило, но заснуть мне не удалось ни на минуту. В аэропорту я нашел наш Форд и сел рядом с водителем. Это был наш портье, и кое-что я узнал по дороге. Но ничего особого он мне не рассказал. После моего отъезда в скором времени поток клиентов уменьшился, и жизнь в отеле текла как всегда.
Наконец мы доехали, и я ступил ногой на порог моего давнего отеля. Эти два месяца нас сильно разлучили. Теперь же мы снова должны были узнавать друг друга. Внизу все меня приветствовали. Но за стойкой администратора стоял уже не Майк, и я все вспомнил. Я сразу же направился к себе в кабинет, заглянув к секретарше. Был вечер, и она уже собиралась уходить. Но я знал, что Стив и Майк ждут, когда я их позову. Сегодня мне не хотелось этого делать, но я решил сбросить с себя этот груз, не откладывая на потом, и вызвал Стива. Он появился быстрее, чем я ожидал.
- Все в порядке, Сэр, - ответил он на мой обычный вопрос. – Правда, рейтинг опять упал.
- До какого?
- Мы на пятой позиции, - как-то грустно сказал он. Значит, реванш ему взять не удалось. Но то, что мы не упали, уже меня радовало.
Действительно, дальше шли какие-то мелочи, то есть новостей не было никаких. Я отпустил его и позвал Майка.
- Все сделано Сэр, - сказал он, - перестановка закончена. Если будут еще мысли, то я к вашим услугам.
Я тоже его отпустил и вышел на улицу. Из ближайшего автомата я позвонил Эли, но трубку взяла Лиза.
- Она спит, Сэр, - сказала она. – Разбудить?
- Она пила какие-нибудь таблетки? – спросил я.
- Воду я ей приносила, но про таблетки я не знаю, Сэр. Извините, Сэр.
- Лиза, передайте ей, когда она проснется, что я звонил. Пожалуйста.
Я повесил трубку. Я был уверен, что Эли напилась снотворного и вырубилась. На ее месте я сделал бы тоже самое. И сделаю сегодня. Иначе, я просто не усну. Наши действия опять совпадали. Я проглотил четыре таблетки и только после этого уснул.
Наутро, поднявшись к себе, я попросил секретаршу принести мне кофе.
- Вам все время звонит какая-то дама, - сказал та и вышла.
Я услышал звонок и, зайдя в кабинет, поднял трубку. Это был плач Эли.
- Милый, извини, что я проспала вчера твой звонок. – Она всхлипывала, - я просто не могла его дождаться и выпила снотворное.
- Дорогая, я сделал то же самое, - признался я, - не плачь. Тут все нормально, тихо и спокойно. Но меня почему-то тянет в твой номер.
Эли опять зарыдала. – Зря я это сказал, - упрекнул я себя.
- Милая, пока меня нет рядом, думай о малыше. – Попросил я. – Просто переключи на него все мысли, и ты успокоишься. – Я нес всякую чушь. Мысли о малыше не заменят ей меня рядом.
Мы еще долго разговаривали, пока Эли не перестала плакать. Пообещав звонить друг другу каждый день, мы повесили трубки.
Делать в отеле мне было нечего. Все дни я проводил или сидя в кабинете, или лежа на кровати в своей комнате. Меня ничего не интересовало, я чувствовал какое-то сильное раздражение, и вообще, мне просто хотелось уснуть. Я не понимал, почему я должен был маяться тут, ничего днями не делая, вместо того, чтобы просто быть с моей Эли рядом. Для меня это выглядело очень несправедливо.
Прошла неделя и Эли была уже в Швейцарии. Трубку сняла мама и опередила мою королеву.
- Девочка! – радостно сказала она. – Значит, следующий будет мальчик.
- Милый, меня опередили, - как бы извиняясь, сказала Эли, перехватив трубку, - ты хоть немного рад?
- Как я могу быть не рад моей будущей принцессе? – спросил я с нежностью в голосе, - моя королева принесет мне свою тень, только маленькую.
- Необязательно, - засмеялась Эли, - она может быть какая угодно. Но ведь счастье не в этом. Ты когда приедешь? – Это был провокационный вопрос.
- Когда ты будешь меня ждать, - ответил я шуткой.
- Бессовестный! Я высылаю за тобой самолет немедленно.
- Милая, ты же знаешь, что я должен пробыть в этой моей тюрьме хоть месяц, для того чтобы меня потом выпустили на прогулку.
Эли стала грустной. Конец разговора как-то скомкался, и мы разъединились.
Прошли три недели. Мы со Стивом сделали отчет и отправили его в центр, показатели оставались такими же, как и в последнем отчете. С Эли я разговаривал каждый день, иногда по два раза. Но я каждый раз чувствовал по ее голосу, что она тухнет с каждым днем. Я пообещал ей прилететь в Швейцарию через неделю, и вместе с ней слетать на несколько дней в Шотландию. Я знал, что мое отсутствие не останется незамеченным, но уже просто не мог. С каждым днем отель все больше напоминал мне тюрьму, в которой у меня были две камеры: мой кабинет и мой номер. До родов Эли оставались какие-то месяца три. И все это вместе меня угнетало. Я постоянно путался в своих мыслях, но отель я уже просто ненавидел.
Получив зарплату, я сразу нес ее в банк, ведь я, будучи на полном обеспечении, почти ничего не тратил. Но на этот раз я попросил выписку со счета, ведь уже полгода ее не видел. Мои глаза округлились: на моем счету было чуть больше миллиона долларов. У меня отвисла челюсть, и, вернувшись, я закрылся в своем номере. Да, зарплата у меня была высокая, но совсем недавно. Максимально я мог иметь сейчас на счету не более двухсот тысяч, хотя и это мне показалось много. Но откуда еще восемьсот? Эти деньги мне были перечислены частями какими-то фирмами, о которых я вообще никогда не слышал. Я еще раз убедился, что держу выписку именно моего счета и задумался. Наконец я понял и обиделся. Эти деньги перечислила Эли. Но за что?! Она оплачивала все наше: и дом с его предварительным ремонтом, и содержание прислуги, и аренду автомобиля, все перелеты, и вообще все. И после этого она еще кладет мне деньги?
Я не выдержал и позвонил ей. Я начал разговор с обиды и укоризны, не давая вставлять ей ни слова, я ругал ее последними словами, и даже пообещал, что сниму ее деньги и сожгу у всех на глазах. Потом я просто бросил трубку. Сразу последовал звонок, но я ее не поднимал. Я даже задумался, лететь мне завтра в Швейцарию или нет, но потом остыл, и подумал, что смешивать денежные вопросы с моей будущей дочкой, это просто абсурд. Наконец, может через час, я все-таки снял трубку.
- Джон, милый, - плакала Эли, - если бы я знала, как ты к этому отнесешься, я бы никогда это не сделала.
- За что эти деньги? – холодно спросил я.
- Джон, это просто чаевые, которые я тебе никогда не давала. – Оправдывалась она.
- Восемьсот тысяч чаевых? Ты думаешь, я совсем чокнутый?!
- Джон, верни себя хоть на минуту на место портье. Ты обслуживал меня почти полгода, не день и не два. И я, как клиентка, должна была бы тебя отблагодарить.
- Но не такой же суммой.
- А какой? Есть тарифы чаевых? Любой может тебе дать, сколько он захочет. Почему какой-то русский миллионер, пообедав в каком-то ресторане, оставил десять тысяч чаевых, из-за чего подрались официанты? Только из-за этого оно попало в газету. Я не беднее его, и я понимаю тебя, что это большие деньги. Но для меня это как один цент, и я оставила его тебе от всей своей души. Прости меня, милый.
Я медленно успокаивался. А Эли оправдывалась все больше и больше.
- Ладно, дорогая, - сказал я спокойно, - давай забудем. Я все равно их потрачу на нас. Или на нашего будущего ребенка. Больше мне их не на кого тратить, потому что у меня больше никого нет.
- Спасибо, милый, - Эли действительно меня благодарила. – Я не выдержу до завтра, у тебя точно есть билет?
- Точно, - улыбнулся я, - хоть бы мне выдержать.
Мы расстались любя.
Назавтра я уже сидел в самолете и летел в Швейцарию. Мы договорились с Эли, что встретимся у моих.
Глава 13. Первое расставание.
Самолет плавно приземлился, и, выбравшись из аэропорта, я сразу взял такси. Почему-то у меня дрожали руки, а сердце сжалось как кусок ваты, когда я позвонил в дверь. Мне открыла мама, а когда я вошел и закрыл дверь, на шее повисла моя королева. Она просто рыдала, и меня сразу появились слезы на глазах. Я ощутил знакомый родной запах, и глубоко вздохнул, чтобы не расплакаться самому.
Эли рыдая, обнимала меня, медленно съезжая на пол вдоль моего тела. Я не мог пошевелиться, а мать просто застыла в испуге. Наконец я поднял ее и поставил на ноги, а потом накрыл жгучим поцелуем. Я увидел, что Эли плакала от счастья. Мать ничего не понимала, да и откуда. Я разделся и сразу же пошел с Эли в нашу спальню. Я почувствовал, что она дрожит, как и я. Нам надо было срочно согреться, и мы юркнули под одеяло, укрывшись с головой. Все ожидание, страсть, боль расставания слились в один очаровательный крик, и я, поддавшись Элиным чувствам, тоже стонал во всю мощь. Нас спасло только одеяло, иначе бы мама вызвала уже скорую помощь или полицию. Но разве мог один крик заменить столько дней разлуки? Мы встали только тогда, когда пришел отец. Не знаю, как мы выглядели, но спустившись вниз, мы обнялись. На мамином лице, наконец, появилась улыбка, она видела, что мы улыбаемся.
Мы поужинали и поспешили с Эли за продолжением. В результате всего, мы бы проспали, если бы нас не разбудила мама. Было девять утра, а у доктора мы должны были быть в десять. Приведя себя в порядок, мы поймали такси, и вскоре уже сидели напротив знакомого кабинета. Эли вызвали, и я отключился, чуточку задремав. Наконец мне ее вернули обратно целой и невредимой. Только сейчас я заметил, что ее животик значительно покруглел. Но она перешла на свободный стиль одежды, и я даже поразился, когда оглядел ее уже на улице и ничего не заметил.
- Все нормально, милый, - сказала Эли, - наша принцесса ведет себя хорошо, и готовится к знакомству с нами.
- Когда?
- Месяца через три, плюс минус. – Эли задумалась. – Нам надо будет поговорить с тобой насчет родов. Только сейчас полетели быстрее домой. Пусть мама извинит нас. Самолет уже готов.
Мы заехали домой, забрали вещи и попрощались. Мама опять загрустила. А мы через час уже сидели в нашей комнатке Элиного самолета и любовались друг другом. Нам очень хотелось, но я не рискнул что-нибудь делать здесь, в неудобном месте, я просто очень боялся за малышку. Эли меня поняла, и мы оба не могли дождаться посадки. Когда же нас встретил Ник, и мы уже ехали прямо домой, дорога для нас растянулась на тысячи километров. Мне казалось, что мы оба просто потеряли рассудок, и были как два робота. Наконец, показался наш дом. Бросив все, и поздоровавшись на бегу с Лизой, мы скрылись в спальне. Уже темнело, но все-равно мы заснули только назавтра в полдень. Лично я вообще сомневался живой я или нет. Мы проснулись под вечер, поужинали и сразу вернулись в кровать. Завтра я уже улетал обратно, и на этот раз мы заряжались любовью уже про запас.
На этот раз я уговаривал Эли остаться дома, но она со слезами на глазах села в машину. Мои проводы повторились до последней детали. Самолет взлетел, а я еще не пришел в себя. Все дни мы с Эли упивались друг другом, и даже ни о чем не поговорили. Хотя говорить мы будем, как всегда по телефону каждый день, а вот то, что мы увиделись, этот момент мы использовали на все сто процентов.
Отель меня встретил, не моргнув глазом. Есть я или нет, на него это не влияло.
Я повесил на стене моего номера календарь, и теперь уже вычеркивал числа, ограничившись тремя месяцами. Но последнего запаса любви нам с Эли хватило ненадолго. Через месяц, слетав на обследование, Эли рассказала мне по телефону, что разговаривала с врачом.
- Он отказался принимать роды вне клиники. – Грустно сказала она. – Не помог ни мой самолет, ни деньги.
- Значит хороший врач, - заметил я. – Но что же делать? Ведь осталось два месяца.
- У меня была мысль, - задумалась она. – А если я съезжу в тот город, куда мы всегда прилетаем, и уговорю какого-нибудь хорошего специалиста присутствовать на моих родах в нашем маленьком городке? Ведь отделение здесь такое есть, инструменты и все прочее тоже. Вообще, мой швейцарский врач говорит, что у меня абсолютно все нормально. Если так, я могу спокойно родить прямо здесь, а специалиста я приглашу только для подстраховки.
- Эли, милая, я не могу за тебя решать, - задумался теперь уже я, - ты вообще хотела сначала рожать только в какой-нибудь самой знаменитой клинике, а сейчас ты соглашаешься на наш роддом?
- Я почему-то уверена, что все будет хорошо, - вздохнула она. – Но мое имя в свидетельстве о рождение, выданное в Швейцарии, когда-нибудь вылезет наружу, если не сразу. А вот тут, оно будет покоиться до самой моей смерти.
- Ты у меня получишь за это слово, - шуткой сказал я.
- Если ты меня когда-нибудь бросишь, оно уже не будет шуткой, - как-то серьезно сказала Эли.
Я не сомневался в этих ее последних словах. Просто я ставил себя на ее место. Если убрать Эли из моей жизни, может быть, я буду способен на все. Оглядывая себя со стороны, я сам поражался. Учиться дальше я не хотел. Работать в отеле тоже. Меня ничего не интересовало. Если до Эли я увлекался психоанализом, то теперь мне казалось, что я уже все понял, и его можно забросить. Я никуда не ходил и ничего не коллекционировал, девушки меня интересовали на месяц-два, и то, только до появления Эли. Так для чего тогда жить, если не будет Эли? Ответа не было, значит и смысла жизни тоже. Я жил только ею, а она мной. Не знаю, было ли это счастьем или трагедией.
Время шло. До родов оставался какой-то месяц. Иногда на мой звонок отвечала Лиза, и я знал, что Эли спит. То, что она баловалась таблетками, было плохо, но я ими тоже баловался. Почему-то мне казалось, что роды изменят мою Эли во всем. Во-первых, - материнские чувства должны были поменять ее взгляд на жизнь. Во-вторых, - она будет занята ребенком, и наша разлука для нее немного ослабнет. Я даже решился уговорить ее кормить грудью, лишь бы она была чем-то занята. И, в-третьих, после родов ее ждало начало нового сезона. Где она остановится на полгода, выберет только она. Но, конечно же, не в моем отеле и не в этом городе.
Я начал добивать ее с грудью. Я клялся и божился, что кормление абсолютно не изменит мою любовь к ее ягодкам, наоборот, естественное питание сделает нашу будущую принцессу еще прекрасней. Я плел ей все, что мне приходило в голову, и наконец, уговорил. За это время Эли, все-таки договорилась с каким-то хорошим специалистом, и дела сейчас шли только в ожидании. Роды могли начаться в любой момент.
Дни родов приближались. Я знал, что мне надо будет уехать к ней хотя бы на две недели, но отпуск я уже истратил. Мне было все-равно, я знал, что наплету директору все, что угодно, но выбью пятнадцать дней за свой счет. Теперь каждый день, перед тем как пройти в свой кабинет, я заходил к секретарше, спрашивая, звонили ли мне или нет.
Но в один день она кивнула головой: - Какая-то женщина.
Я сразу перезвонил, и Лиза мне ответила, что Мисс Эли почти рожает и передавала, что самолет ждет меня, где всегда.
Я сразу позвонил моему бывшему директору, и, наплетя с три короба, уже имел отпуск, даже оплачиваемый.
Глава 14. Роды.
Предупредив на ходу Стива, я взял такси и уже летел в аэропорт. Таксист понял, что я опаздываю на самолет, и искусно объезжал все пробки. Наконец я рассчитался и побежал к знакомым воротам, а потом, поднявшись по ступенькам, просто упал в кресло. Я даже забыл закрыть дверь. Первый раз я летел на этом самолете без ее хозяйки. Самолет вырулил на взлетную полосу и побежал. Я вздохнул. Не знаю почему, но меня всего трясло. Или от холода, или от нервов. Но вдруг я уснул, и притом глубоко. Видимо нервная усталость последних дней ожидания и сегодняшняя новость свалили меня наповал. Проснулся я уже близко от Шотландии, и набрал номер Ника. Он быстро ответил, и сказал, что уже ждет меня в аэропорту. Эли была в больнице, и когда и что с ней он не знал.
Наконец мы приземлились, и, забыв даже попрощаться, я побежал к знакомой Ауди. Ник был рад меня видеть, но сразу почувствовал мое нетерпение. До города на этот раз мы долетели за два часа, и он остановился у входа в больницу. Было уже темно, часы показывали почти одиннадцать. На входе никого не было. Дежурный видимо куда-то отлучился и я побежал по лестницам, читая названия отделений. Родильное отделение, - прочитал я и открыл дверь. Увидев медсестру, я подлетел к ней и узнал, что моя Королева уже лежит в палате, но к ней нельзя. Несмотря на ее грозный тон, я подлетел к Элиной палате и открыл дверь. Эли спала, а рядом, в маленькой люльке из кучи одеял выглядывал маленький розовый носик. Я закрыл вовремя дверь, иначе получил бы шваброй по голове, медсестра была строгой.
Наконец я почувствовал, что дрожь проходит. Я сидел с Ником в машине.
- Сэр, на вашем месте я бы что-нибудь выпил, - ненавязчиво сказал он, – тут рядом есть бар, и пару стаканов шотландского вам не повредит. Зато спать будете отлично.
Я оценил его совет, и за пять минут проглотил два полных стакана к изумлению бармена.
Потом Ник отвез меня домой и я, немного шатаясь, добрался до своей спальни. Подумав, я перешел в Элину, здесь я почувствовал себя уютней, и, скинув только костюм и туфли, сразу уснул.
Проснувшись утром, я не ощутил никакой головной боли и сразу позвонил в больницу. Да Эли родила девочку, почти три килограмма, роды прошли нормально, палата такая-то, видеть можно завтра, а забирать послезавтра. Я переварил поток информации и понял, что сегодня я ее не увижу. Но я был спокоен, ведь все кончилось. - Я – папа! – вдруг закричал я вслух. Я сразу же позвонил матери и обрадовал ее. Бедная, она заплакала, ведь теперь она действительно стала бабушкой.
- Джон, а когда можно увидеть внучку? – спросила она с мольбой в голосе.
Я усмехнулся, но пообещал, что скоро. Я, отец, не мог ее увидеть, а тут еще бабушка за тысячи километров рвалась туда же. Только сейчас я заметил, что с Элиной кроватью рядом уже стояла новая хорошенькая детская кроватка. Тут же был и ящик со всякими побрякушками. А открыв Элин шкаф, я увидел полки забитые детской одеждой. – Хорошая мама! – мысленно похвалил я Эли. – Все готово к прибытию ее величества принцессы. Вдруг я ощутил какой-то редкий восторг. Мне захотелось куда-то бежать и что-то кричать. Я вышел на улицу и обошел дом. Впереди был еще целый день и вся ночь, а мне не терпелось прижаться к моим обеим родным королевам и принцессам.
- Ник, - попросил я, - не могли бы вы привезти мне бутылку хорошего виски?
Он открыл багажник и достал одно из самых известных шотландских виски.
- Я знал, поэтому купил заранее, - улыбнулся он. – На вашем месте я был два раза и до сих пор помню, каково это было для меня.
- Спасибо, Ник, - благодарно сказала я. – Только сегодня больше ничего, даже, если я буду просить.
Он вежливо кивнул головой. А я был рад, что выбрал тогда его.
Пройдя на кухню, я просто сел за кухонный стол и достал завтрак, оставленный Эльзой. Откупорив виски, я налил себе полстакана и осушил его за здоровье моей королевы. Почему-то я высказывал тосты вслух, пока бутылка не опустела наполовину. Я поднялся и пошел спать. Проснулся я под вечер и продолжил тосты, пока бутылка не опустела, а я, держась за стенку, поднялся и лег опять.
Раннее утро встретило меня головной болью, но это было естественно. Выпив две таблетки от головы и две снотворного, я заснул опять. Но проснувшись позже, я был уже как штык. Мы поехали сразу в больницу. Войдя на цыпочках в ее палату, я увидел, что Эли повернулась и ласково смотрела в мою сторону. Ее глаза светились большой радостью, и у меня появилось страшное желание броситься к ней на постель и расцеловать ее. Но до постели стояла еще и коляска, и я заглянул опять. Принцесса спала. Мне трудно было увидеть ее головку, ведь, как и в тот раз из кучи одеяла виднелся только ее носик.
- Она живая? – шепотом спросил я.
Эли не удержалась и рассмеялась.
- Живее не бывает, милый. – Улыбалась она. – Завтра сам убедишься. Надеюсь, ты нас заберешь?
Я чуть не поперхнулся. Но тут вошел врач.
- До завтра, - громким шепотом сказал я Эли и вышел из палаты.
Я еле провел этот день. Сходил на поле, в центр, выспался еще раз, и еле уснул ночью, но назавтра мы с Ником подъехали к больнице с огромным букетом ароматных цветов. Эли появилась быстро и сразу отдала мне в руки маленький теплый кулек, а сама взяла цветы. Пока мы ехали, я нюхал кулек, а Эли букет. Войдя в дом, мы опешили: наша прислуга хлопала в ладоши, а холл был разукрашен цветными ленточками. Наконец мы поднялись в Элину спальню. Моя королева положила кулек на свою кровать и постепенно его разматывала. Наконец передо мной открылось это маленькое нагое чудо во всей своей красе, а Эли смотрела за моей реакцией. Я не выдержал и поцеловал принцессу в животик, а потом в губки, она смотрела прямо на меня, не высказывая глазами ни страха, ни удивления.
Наконец Эли поменяла какую-то пеленку и положила малышку в кроватку, но уже без этой огромной кучи одеял. Комната преобразилась.
- Милый я вся трясусь от желания, - ненасытно, но как-то грустно сказала Эли, - но мне пока нельзя. Ты ведь меня поймешь?
- Милая моя, как я могу тебя не понять? Да притом после появления на свет такого чуда? – удивился я.
- А как мы ее назовем? – уже лукаво спросила она.
- А какие предложения?
- А у тебя?
Мы договорились оставить этот вопрос на ночь. В этот момент в дверь постучали. Это была Лиза.
- К вам две женщины, Мисс, - сказала она и закрыла за собой дверь.
- Няни, - сразу угадала Эли, - я попросила прислать мне кого-нибудь. Милый, ты посидишь с дочкой, пока я поговорю?
Я просто кивнул головой. Розовый комочек копошился в кроватке, не издавая ни звука.
Эли появилась через полчаса в сопровождении невысокой женщины лет под пятьдесят, немного полноватой, но с очень приветливым лицом.
- Мэри, - представила она ее.
Я тоже представился, и Эли показала Мэри наше новое чудо. Наверное, уже все было обговорено внизу, так как Мэри попрощалась до завтра.
- Тебе понравилась? - спросила Эли.
- Приятная женщина, - просто сказал я, - мне кажется, что она любит детей.
- Она уже воспитала многих, и прямо с пеленок. Опыт у нее большой, и рекомендации безупречные.
- Что же, значит, штат уже укомплектован полностью? – довольно улыбнулся я.
Эли улыбалась. Она улыбалась все время, с того момента как я приехал к ней в больницу. Она просто цвела, особенно сейчас, имея две свои драгоценности рядом.
Я заметил, что моя королева соблюдала наш договор. Иногда я даже завидовал моей принцессе, что она может беспредельно сосать такую очаровательную мамину грудь. Один раз Эли даже дала мне попробовать молочко, прямо из своей ягодки. Мне оно показалось каким-то странным, и никак не было похоже на молоко из магазина. Но принцессе нравилось, а это было самое главное.
Мы опять возобновили свои прогулки с Эли, и вместе сидели на ее любимых местах. Но за прошедшую неделю мне показалось, что королева больше хочет проводить время с королем, чем с дочерью. Действительно, Эли брала малышку только для кормления, а потом забывала о ней.
- Не привыкла, - подумал я, - надо время.
Но скоро мне надо было возвращаться. Две недели пролетели как мгновение. Последний день я провел, не выходя из спальни Эли, с двумя моими девушками.
Назавтра, Эли со слезами уже сидела в машине, а я чуть ли не со слезами поцеловал дочку. Имени мы так ей пока и не дали, но ведь нас ждали ежедневные телефонные разговоры. Но уже примерно через две-три недели Эли планировала начинать свой очередной выход в свет. Я считал, что еще рано, но тут уже решала королева.
Высадив меня, Ник сразу уехал с Эли обратно. Я знал, что она плачет, и у меня было такое же желание. В самолете я только и делал, что вспоминал моих девушек. То, что я уже отец, мне приходилось повторять и не один раз. Состояние души было редкое. И я, наконец, уснул. Самолет приземлился и ехал к аэропорту. Мой синий Форд уже ждал меня и быстро домчал до гостиницы. Было поздно, и, выпив четыре таблетки снотворного, я быстро и спокойно заснул.
Глава 15. Конец Элиного отпуска.
Прошло несколько дней, и опять был в курсе всех дел в отеле. С Эли я каждый день разговаривал по телефону подолгу. Наконец мы дали нашей дочке имя, вернее это было мое предложение, и Эли сразу же согласилась. Элизабет. Для меня оно означало, что ее можно было бы тоже звать Эли, а также Лиза. То есть, у меня уже было две Эли. Моя королева, наверное, поняла причину, и была очень довольна. Потом, через день, она сообщила мне, что дочку официально зарегистрировали и ей на руки уже выдали свидетельство о рождении. Я все хотел как-то спросить про графу отца, но Эли опередила мена, сказав, что у Лизы есть настоящие отец и мать. Я вздохнул, теперь эта бумажка никаким образом не должна была всплыть наружу. Я посоветовал Эли положить ее в какой-нибудь банковский сейф.
- А мне нравится, милый, доставать ее и читать твое имя, - нежно сказала Эли, - так ты мне становишься ближе, я даже забываюсь и иногда чувствую тебя рядом.
- Спасибо, дорогая, - сказал я. – Какие у тебя планы?
Эли все поняла, насчет каких планов я спрашивал. Сейчас она решала говорить или нет, и все ли говорить.
- Джон, это не телефонный разговор, - наконец выдавила она. – Можно я как-нибудь к тебе прилечу? Нет, я не появлюсь в отеле и даже не выйду в город. Мы проведем время в нашей комнатке в самолете.
- Давай, - сразу ответил я. - Когда?
- Чем быстрее, тем лучше. Хоть завтра, - Эли чего-то боялась. – Кстати, -грустно сказала она, - мы пропустили наши Дни рождения, а твоя дочка родилась как раз между твоим и моим. Теперь у нас три дня в году подряд будут дни рождения. Правда, странно?
Я хлопнул себя по лбу. Да, это мы совсем забыли. Если бы Эли жила в гостинице, то корзины цветов напомнили бы. Или если бы я был в гостинице в эти числа. Но Эли рожала, а я был рядом, поэтому эти дни и проскочили незамеченными. Никто из прислуги понятия не имел, кто мы и когда родились.
- Да, дорогая. Нам даже никто не напомнил, - сказал я. – Ведь в эти числа мы были там. Ты в больнице, а я в ожидании, дома.
- Значит, я завтра прилетаю? – спросила Эли.
- Я жду твоего звонка, милая. – Ответил я, и мы закончили разговор.
Теперь я хоть был занят. Надо было купить моей королеве какой-то подарок. Еще одно кольцо было бы банально. Но я хотел бы подарить ей то, что она могла бы всегда иметь при себе. А что это могло бы быть? Я понял, что я сам убью день на размышления, и, в конце концов, ни к чему не приду. Тогда я сразу направился в ювелирный магазин. Он был недалеко, и выглядел солидно. Кроме меня в нем пока никого не было, и я объяснил хозяину, что именно я ищу, и рассказал про уже подаренное кольцо. Он кого-то позвал, и вышла пожилая женщина, наверное, его жена.
- Эльза, что бы ты хотела, если бы я подарил бы тебе уже кольцо, а теперь мне надо выбирать что-то еще?
- Сережки, - сказала, та не задумываясь. – А какое было кольцо?
Я описал ей кольцо до самых деталей.
- Тогда, чтобы сережки продолжили тему кольца, в них тоже должны быть такие же маленькие бриллиантовые сердечки, - уверенно сказала она. – А вот форму, я бы лично выбрала какой-нибудь цветок. Инициалы тут никак не подходят. Жорж, - обратилась она к мужу, - у нас ведь большой выбор, покажи мистеру все, что есть. А я пока поищу два бриллиантовых сердечка. Вам нужен настоящий или искусственный бриллиант?
- Настоящий, - сразу ответил я.
Хозяин выложил мне огромное количество золотых сережек в форме цветка. У меня разбежались глаза. В основном были розы, нарциссы и гвоздики. Иногда встречались лотосы. Но вдруг, я увидел одну пару сережек с каким-то обычным цветком, так напоминающим наши лесные цветы, букетики из которых мы собирали с Эли, а потом ставили в ее базу в номере. Или это были эти цветы, или другие, но очень их напоминающие. Я понял, что это то, что надо. Я отобрал их в сторону. Вернулась женщина, неся в коробочке два бриллиантовых сердечка. Вместе с мужем они под лупой примиряли их для центра выбранного мною цветка, но сердечки закрывали почти весь цветок. Тогда она принесла другие, совсем маленькие, но они вписывались в цветок как нельзя лучше, оставляя и сам цветок на виду.
- Отлично, - сказала женщина, - за такой подарок, Жорж, я бы тебя не только расцеловала.
Хозяин засмеялся. Мы сошлись в цене, и он пообещал, что к вечеру все будет готово в лучшем виде. Оставив задаток, я с облегчением вышел. Такое важное дело было решено, хотя на это ушло более часа.
Весь остаток дня я провел в ожидании, а к вечеру я уже забрал подарок. Действительно, для меня лично он выглядел изумительно, но вспомнит ли Эли этот цветок или нет, я не знал. – Ну и что, - сказал я себе, - главное, что я помню.
Уснуть мне удалось только со снотворным. А утром меня разбудил стук в дверь. Оказывается, мне звонили. Это была Эли. Я ждал ее к вечеру, но она, наверное, уехала почти сразу после нашего последнего разговора. Я привел себя в порядок, положил коробочку с сережками в карман и попросил Форд ко входу, без шофера. Почему-то я страшно волновался. Я уже почти подъезжал к аэропорту, как вспомнил, что я даже не купил цветов.
Наконец, я уже приближался к Элиному белому как снег самолету, со спущенным трапом. Свою царевну я застал спящей в нашей комнатке. Я задумался, будить ее или нет, ведь она летела ночью, и я не знал, спала ли она вообще или нет. Я сделал маленький шажок и наступил на какой-то фантик из-под конфеты, и Эли сразу открыла глаза. Ее лицо расплылось в какой-то счастливой улыбке, и она хотела убедиться сон это или явь.
- Милый, - сказала она, - это ты?
- Сторож самолетов, - улыбнулся я и рухнул на сиденье. Поцелуй был жаркий, она не отпускала меня, наверное, минут пять, да я и не сопротивлялся. Потом мы смотрели друг на друга и не могли отвести глаза. У меня опять замирало сердце, но уже не только от ее красоты, а от какого-то неописуемого родства. Она действительно была для меня родной, в полном смысле этого слова. Не знаю, что думала она, но ее глаза заблестели, видимо слезы выступили, но не падали. Наверное, только через час мы пришли в себя.
- Милый, - нежно сказала она, - Я привезла тебе подарок.
- Я тоже, - улыбнулся я. – Значит как всегда?
Она засмеялась, и мы быстро передали друг другу коробочки. Эли открыла мою коробочку быстрее, видимо, она пошла на хитрость, и попросила замотать свой подарок как можно тщательней. Развернув и открыв мою коробочку, она вдруг упала мне на плечо и разрыдалась. Я не мог ее успокоить, тело ее вздрагивало, а слезы текли ручьем. Я так и не успел добраться до своего подарка, и только успокаивал Эли. – Что с ней? – испугался я. Наконец, гладя ее по волосам, она затихала, и я заметил, что слезы кончились. Она поднялась, замотала мой подарок обратно, и засунула в мой карман. Такого я не ожидал, и страшно огорчился. По какой-то своей личной причине, Эли не приняла его. Но по какой? Я был готов провалиться на месте, и бросил попытку добраться до ее коробочки. Я просто положил ее ей на колени.
Тут вспыхнула Эли. Она покраснела, и не могла поверить, что я, даже не посмотрев, сразу отказался от ее подарка. Потом она все поняла, и вдруг сползла на колени.
- Мой ненаглядный король, - преданным голосом сказала она. – Чудесней твоего подарка для меня нет ничего в этом мире. Я не отказалась от него, а просто я хочу, что бы ты сам одел мне его, но именно там, где мы его впервые нашли.
У меня все упало, я понял ее. Ей было важно, чтобы я подарил его на той, первой поляне, где мы впервые сорвали этот лесной пахучий цветок. Я облегченно вздохнул. Эли была настоящей женщиной, с настоящими причудами. Если для нее это было так важно, мы сегодня же туда съездим, и я одену ей эти сережки именно на той поляне. Риска никакого не было. Я был на Форде, а не на ее Лимузине. Я увидел, как Эли держала передо мной свой, еще нераскрытый подарок, и взял его в руки. Наконец, докопавшись до самой коробочки, я открыл ее. Я заметил, что Эли следит за моим лицом очень напряженным взглядом. Наконец, я открыл ее и чуть ли не ахнул. Это была солидная очень красивая мужская золотая цепочка. Но я понял, что фокус не в ней, а в кулоне. Это была небольшая золотая монета. На одной стороне была изображена царская корона, причем в ней на самом верху был настоящий маленький бриллиант в форме сердечка, а вдоль монеты я увидел свое имя: Джон. Это было настолько оригинально выполнено, что я не мог оторваться. Не знаю, какого царя или короля была корона, но бриллиант вписывался в него очень естественно, как будто их было много, но под углом зрения, светился только один. Форма сердечка сильно не выделалась, издалека никто бы его не узнал. Но тот, кто его наденет, будет и знать, и чувствовать, что у него на груди два сердца, свое и бриллиантовое. Наконец, я перевернул монету и ахнул опять. На ней была корона королевы, немного меньше чем царская, но с таким же бриллиантом. Вдоль монеты я увидел другое имя: Элеонора. Я опять долго разглядывал эту сторону, и наконец, отвел взгляд, и уже смотрел на Эли.
- Моя королева, - нежно сказал я, - такое чудо могла подарить мне только ты. У меня просто нет слов. Теперь мой подарок кажется таким простым и банальным. – Я опустил голову и услышал, как Эли с облегчением вдохнула.
- Джон, такие два подарка могли бы сделать друг другу только мы, больше никто. Ты просто не представляешь, как ты меня убил своим. Теперь он всегда будет при мне, и я буду упиваться его ароматом. А теперь я забираю его до нашей поляны. Мы просто их показали друг другу, но еще не вручили, хорошо?
Я обнял ее и опять крепко поцеловал.
- А мы можем поехать туда сейчас? – спросила Эли. – Я хотела бы начать наш разговор после сладкого.
Я не понял, что она имела в виду, но почувствовал, что сам разговор сладким не будет. Эли просто не хотела смешивать все в одну кучу, и я был согласен. Подогнав Форд поближе, Эли юркнула на заднее сиденье, и мы поехали в лес. Наконец, город остался позади, и я свернул на первом повороте и въехал на проселочную дорогу. Точно, как тогда, даже свернув на туже поляну. Мы вышли, и пока Эли изумлялась тишине и оглядывалась по сторонам, я нашел и сорвал три наших цветка.
Потом я подошел к ней и вручил ей букетик из трех цветков, но аромат чувствовался на метр. Она зачарованно приняла их в свои руки и сразу погрузила свой носик прямо в пыльцу. Наверное, минуту она так и простояла, а потом я вытирал ее желтый кончик носа. Взгляд Эли уже просил подарок. Я достал его и с горем пополам, надел ей обе сережки, ведь еще никогда этого не делал. Они ей явно шли, но я вспомнил, что моей королеве шло все. Лицо Эли было счастливое до какого-то безумия. Ее глаза разрывались какими-то необычными цветными лучами. Может и солнце играло свою роль, но что-то обязательно было и от ее души.
Наконец, разобравшись с нахлынувшими на нее чувствами, Эли принялась за меня. Она сняла мой пиджак, потом галстук, а потом расстегнула рубашку. Когда же она добралась до моей открытой груди, она достала коробочку и аккуратно повесила мне на шею цепочку с кулоном. Мне сверху было все видно, но не так, как ей, стоя напротив. Вдруг, ее руки обхватили мой торс и повалили меня на землю. Я все понял, и закрыл от удовольствия глаза. Но когда почувствовал Элино прекрасное тело, я сразу ощутил дрожь желания. Мы слились воедино прямо возле машины на простой траве, и никакой подъемный кран не мог нас разъединить в эти минуты. Я понял, что просто теряю сознание, и живу лишь какими-то яркими чувствами. Элин крик раздался быстро, и потух в лесу. Но это ничего не значило. Мы не хотели разъединяться, и прошло не менее, часа, пока мы вместе откинулись и просто лежали на земле, смотря в голубое небо. Я не считал криков, а просто утонул в Элиных волнах. Бедная, ее грудь вздымалась с необыкновенной частотой, а глаза были закрыты. Губы были сухими, а нежный ротик приоткрылся, показывая еле заметный розовый кончик ее сладкого языка. Меня самого трясло, не знаю отчего. Когда же мое сознание вернулось, я испугался за Эли, ведь лежа на сырой земле можно было бы простыть и заболеть. Я вспомнил свое воспаление легких. Поднявшись, я протянул ей руку, и она медленно забралась на заднее сиденье. Я же сел за руль, и мы развернулись.
Возвращение в аэропорт было немного грустным и молчаливым. Мы уже полностью пришли в себя, и я заметил, что Эли о чем-то глубоко задумалась. Я знал, что теперь нам предстоит разговор, но не мог никак к нему подготовиться. Когда же мы доехали, и опять сидели в нашей комнатке в самолете, Эли попросила обед. Я видел, что она не была голодна, а просто оттягивала время. Наконец, мы пообедали и уже сидели молча. Я решил помочь Эли начать разговор.
- Дорогая, - очень нежно сказал я, - чтобы не задавать тебе много вопросов, я просто задам один, можно?
Эли грустно кивнула головой.
- Когда ты приступаешь и как ты видишь эти полгода твоего появления в свете?
- Это два вопроса, - сказала она, - первый самый легкий. Через неделю я уезжаю, я уже зарезервировала номер тоже в отеле Хилтон, но в другом большом городе. – Она назвала его, и я автоматически просчитал, что он довольно далеко от меня.
- Именно оттуда поступило больше всего приглашений, поэтому я его и выбрала. – Грустно сказала она и посмотрела мне в лицо. – Это ответ на твой первый вопрос.
Я молчал, а она задумалась. Я заметил, как ее глаза опять заблестели и она разрыдалась. Но на этот раз я не сомневался в том, что не смогу ее успокоить, то есть на протяжении всего разговора она будет плакать. Мне стало жутко ее жалко, но разговор был очень важным, чтобы его откладывать. Я сидел и ждал, когда же она начнет.
- Милый, я не представляю, как это будет, - всхлипывая начала она, - у меня очень мало сил, и то, что тебя не будет в зале, это значит, что мне неоткуда будет их взять. Может, я продержусь месяц, но не больше. Ведь я знаю себя. Да, ты скажешь, а как я жила до тебя, спокойно проводя на людях по полгода. Я даже не знаю, что бы я тебе ответила. От той жизни во мне не осталось ничего. Я боюсь в этом признаться, но ты стал для меня каким-то наркотиком.
Она замолчала.
- Мне не надо, чтобы ты был во мне, но без твоего присутствия я - это не я. Пусть ты будешь где-то рядом, но мне надо, чтобы я могла позвать тебя, и ты появился. Твое отсутствие на эти полгода значит для меня все. Нет, я не сомневаюсь, что мы будем видеться. Ведь у меня есть только два дорогих мне человека, ты и дочь. Но, почему-то, ты сильнее. Я разобьюсь, летавши к ней, потом к тебе, и выходя на очередной бал. Я очень боюсь сорваться. Или просто разорваться. Все свои сны я провожу только с тобой. Не знаю, что и как оно будет, но у меня плохое предчувствие. – Она наклонила голову. – Если бы ты меня просто бросил, мне было бы легче. Я просто умерла бы в тот же день, как когда-то сделал мой отец. И все бы закончилось. Но пока ты будешь меня любить, ты мне будешь нужен как воздух, что бы дышать.
Она опять подняла голову, и я заметил, что хоть слезинки и скапливаются в ее прекрасных глазах, но уже не текут.
- Мой король, - как-то вяло и безнадежно сказала она, - тебе трудно меня понять, если иногда я сама себя не понимаю.
Я понял, что это конец, и теперь слово должно быть за мной. Но что я мог сказать? Я чувствовал себя очень близко от нее.
- Милая, - наконец решился я, - иногда я думаю, что мы делаем глупости. Кому вообще нужен этот театр? Эти тайны царского двора? Пойми, так же как и у тебя, у меня тоже никого нет. Родители они и есть родители, но мы давно уже потеряли какую-то сильную связь, довольствуясь редкими телефонными звонками. Кроме моих двух Эли у меня тоже никого нет. Почему не послать всех, и не жить так, как хочется? Не боясь репортеров, скандалов, шумих? Ведь они были всегда и будут. А наш с тобой век четко определен. Может, бросим все и уедем к себе?
Эли грустно усмехнулась.
- Ты думаешь, я не думала об этом?!
- А если я брошу свою работу и поеду с тобой? – спросил я. – Эли, дорогая, мое место в отеле, как и сам отель, для меня ничего не значат. Я хоть сейчас напишу заявление на уход.
- Милый, об этом я тоже думала и не раз. – Ухмыльнулась она. – Но как тебя с собой взять? Как брата? Дело в том, что я лучше знаю, что за этим последует. Даже тут, когда я жила в твоем отеле, мы ходили иногда по краю лезвия, но смогли удержаться. Если ты поедешь со мной, газеты сразу же специально забудут про слово брат. Это им невыгодно. Мы с тобой оба красивы и молоды. Газетчики не дураки, они все поймут. Брат будет заменен любовником, в лучшем случае женихом, смотря еще в какой прессе. И тогда они сами отколют от меня приставку Икс. Какая я уже буду Икс, если меня разгадают? То есть нас обоих.
- А тебе очень важна эта приставка? – вдруг спросил я.
- Дорогой, ты же был на балах. Разве там было мало красивых и богатых женщин? Почему я была первой дамой? Потому, что я была девственной, незапятнанной красивой и богатой куклой на выданье. Посади на меня пятна, и укажи всем на моего любовника или жениха, тем более, извини, из другой прослойки, и я встану в задний ряд.
Я прекрасно ее понимал. Она была как какой-то важный памятник в центре какого-то города. С него могли стирать пыль и любоваться им. Но, кто-то мог подойти к нему и ударить молотом, тогда в памятнике образовалась бы трещина. Но он бы продолжал стоять. Но его могли бы просто, и обрушить, и тогда бы никакого памятника не было бы. Вернее, вскоре появился бы новый, но уже другому.
Если бы Эли забросила свои появления в свет, то ее памятник бы позеленел, или поржавел, или просто бы стал каким-то забытым всеми постаментом. Люди вообще бы забыли, кому и когда он был поставлен, ведь прочитать даже имя было бы трудно, оно поржавело бы тоже, или откололось куском бетона, смотря, из чего этот памятник был сделан.
Для меня обозначились лишь два варианта: или быть памятнику, хорошо ухоженному, или просто его стереть с лица земли. Лучше стереть самому, чем дать кому-то его разбивать и разваливать. Можно было бы избежать хоть позора. Это должна была решить только Эли. Но пока она шла по старому пути, сметая с памятника пыль. Но уже делала это абсолютно неуверенно.
- Эли, я все понял. – Наконец сказал я. – Свой путь ты должна выбирать сама, а я тебе буду всегда и во всем помогать.
- Джон, я почему-то знала, что мы наш вопрос пока не решим, - печально сказала она, - он останется на потом, мы еще к нему вернемся, я просто в этом уверена.
Я понял, что она права, и мне захотелось закончить этот пока бесполезный разговор.
- А как ты будешь кормить принцессу? – спросил я, дав понять, что главный разговор окончен, или отложен на неопределенное будущее.
- Мэри будет кормить ее искусственным молоком, - она опустила глаза, - я же не могу ее взять с собой.
- Но ты же будешь туда прилетать?
- Конечно, милый. – Сказала она. – А если и у тебя будет такая возможность, то это вообще будет праздник.
Все. Мы все обсудили, и ни к чему конкретному не пришли. - Надо будет смотреть по ходу событий, - понял я.
Последние часы мы провели, наслаждаясь друг другом. Но в этом наслаждение я уже чувствовал грусть. И какой-то страх за будущее. Наконец, я оставил Эли, как всегда в слезах, и пошел к машине. Проводив взглядом исчезающий самолет, я сел за руль, и мне вдруг захотелось плакать. Я не знал, почему и из-за чего, но почувствовал в глазах слезинки.
Глава 16. Эли.
Вернувшись в отель, я наглотался снотворного и уснул. Проснулся я ночью, наверное, в полночь, и лежал с открытыми глазами. Меня взяла такая тоска, хоть вой на Луну. Спустившись вниз, я попросил бутылку виски, и, вернувшись, сразу же осушил полный стакан. Тоска нехотя постепенно меня отпускала, а после третьего стакана, я уже был в себе. Проснулся я наутро, обнаружив возле себя, пустую бутылку. Я сразу выпил таблетки и заснул опять, на пару часов. Потом я просто убивал время, слоняясь по отелю. Я поражался, как бывший директор провел на моем месте столько лет! Я уже готов был повеситься от скуки. Надо было что-то делать, а что?
Вдруг мне пришла в голову необычная мысль. Я буду коллекционером, решил я. Но темой моей коллекции будет моя Эли. Ведь у меня есть дочь, и когда-нибудь, когда мы с Эли умрем, ей достанется коллекция о ее матери. Мне уже казалось, что я буду делать это не только для себя, чтобы убить время, но и на пользу семьи. Я вспомнил, что Эли планировала еще одного ребенка, но уже в тридцать три года. Вот, как раз, - думал я, - значит, коллекция будет уже для двоих. Мне стало интересно. Я уже выкупил в киосках все журналы с Эли, как новые, так и прошлогодние. Теперь я уже искал более старые, но их почти не было. Наконец, в каком-то букинистическом магазинчике на окраине города мне жутко повезло. Видимо, какая-то женщина коллекционировала журналы мод, и сдала подшивки за десять лет. Конечно, мне нужна была только Эли, но я выкупил все, ведь продавались только подшивки, а не отдельные журналы. Уже в номере я выкидывал все остальное, что не было связано с Эли, оставляя только страницы с моей королевой. Как она была прекрасна в двадцать пять! – удивлялся я. Нет, сейчас она была не хуже, но чем-то они отличались, наверное, просто молодостью.
С Эли я разговаривал каждый день, но о своем новом хобби не сказал ничего. Завтра она уже вылетала, и я ждал с нетерпением послезавтрашние газеты. Я специально созвонился с одним из моих знакомых в том городе, где будет Эли, и попросил его высылать мне городскую прессу, вплоть, но низкой, или желтой, как ее называли. Одновременно я искал и старые газеты. Опять, в том же магазинчике я скупил подшивки всех газет за последние годы. Но это были центральные официальные, или полуофициальные издания. Путешествовать за Эли по городам я не мог, никто в этом городе не собирал городские газеты из других городов. Но моя коллекция значительно пополнилась, теперь она занимала уже две большие красивые коробки. Пока что, была сделана остановка, но мне удалось собрать очень много об Эли, особенно ценными были старые издания, когда она только появилась в свете. Я прочитал все. Но отношение к ней не изменилось, хотя я видел фотографии красивых парней на ее старых вечерах. Может она и увлекалась кем-нибудь, но я был уверен, что не до такой степени, как мною. И репутация у нее была безупречная, за все эти годы. Я решил не собирать желтую прессу, со всякими гадостями, зачем мои дети будут читать о грязных слухах и выдумках? Без этого им было много чего посмотреть и почитать, если они, конечно, захотят.
Наконец наступил день, когда я с самого утра забрал пачку газет и заперся в своем номере. На первых страницах была моя прекрасная Эли, и я понял, что она уже вступила в свою роль. Слухов было немного, в основном о том, где и куда она исчезла на полгода. Я прочитал все от корочки до корочки, даже то, что скрывалось за текстом. Я прекрасно знал Элину гримерную, и как она готовилась ко всему как внешне, так и писав сценарии. Я не успел оглянуться, как прошло уже полдня. Потом мы созвонились. Мне понравилось, что ее голос был бодр, хотя она пыталась сказать мне, что у нее нет сил, и она хочет меня видеть. Я тоже хотел ее видеть, и не меньше, чем она, но просить еще какой-нибудь отпуск было уже просто наглостью.
Дни пошли веселее. Прочитав до обеда всю прессу, я ехал искать какие-нибудь старые подшивки. Во многих магазинах меня уже запомнили, и я даже оставлял телефон, если появится что-нибудь новое. На это уходило еще почти полдня, остальное время я разговаривал с Эли по телефону. Наконец мне стукнуло в голову: ведь я двадцать четыре часа в сутки занимаюсь только Эли! Я засыпал и просыпался с ней в голове. Я искал и находил ее в газетах и журналах, и, наконец, я разговаривал с ней по телефону. Наверное, я просто сошел с ума. Если она сказала, что я для нее наркотик, то она стала для меня тем же самым, но я понял это только сейчас.
Прошел месяц.
Эли слетала несколько раз в Шотландию, но на пару дней, когда у нее был достаточный перерыв. Но чаще, она бывала у меня, в самолете на аэродроме. Наши встречи были страстными, яркими и ненасытными, но однодневными, со слезами на глазах при расставании. Причем у обоих. Я всегда садился в машину, и слезы текли самопроизвольно. Потом высыхали, и я ехал в отель. Я заметил в ней какую-то усталость, не рабочую, официальную, а именно личную, моральную. Я знал, что эти встречи дают ей силу, но не на все время ее отсутствия, может на пару дней и все.
У меня уже висел календарь, Эли мне сказала, когда будет ее последний бал, и это число было обведено у меня на календаре, наверное, раз десять жирным красным фломастером. Но оно было еще так далеко!
Я же, продолжал заниматься Эли ежедневно, но уже полдня у меня освободились: нового материала я просто не мог достать нигде. Мой телефон, наверное, уже имели все букинистические магазины города, и ездить по ним было просто бесполезно. Иногда раздавался звонок, и я мчался за каким-то журналом или газетой. Но с каждым днем звонки стали все реже.
Опять у меня появились эти проклятые полдня, и я уже не знал, чем их забивать. Видимо я, очень удачно расставил кадры. Все проблемы решались на месте, без моего вмешательства. Если раз в день мне звонил Стив или Майк, это уже было редкостью. Иногда я не видел и не слышал их целую неделю. Сверху тоже никто не звонил. Мы прочно заняли пятую позицию, и всех это устроило. Элин отель Хилтон, там, где она сейчас жила, вышел на первое место, но это было естественно.
Прошел еще один месяц, а за ним и другой. До окончания Эли оставалось всего лишь два месяца, ведь она выступила в этом году на месяц позже, и никаких пляжных съемок не было уже и в помине.
Но с каждым ее прилетом, я чувствовал, как она усыхает. Притом и физически тоже. Ее глаза выглядели очень уставшими, даже воспаленными. Или она мало спала, или много плакала, - думал я. Но я молился, чтобы она выдержала эти последние месяцы, ведь до красного числа оставалось все меньше и меньше.
Я часто звонил и Нику, интересуясь делами, но ничего нового он мне не говорил, до одного дня.
- Все нормально, Сэр, - сказал он однажды, - Мисс Эли уехала на днях.
Я вдруг почувствовал, что его тон хотел сказать что-то особенное.
- Как она провела время? – спросил я.
- Нормально, как и в последний раз, - сказал он, - я и не знал, что она любит это странное и жутко дорогое вино.
- Вино? – Меня вдруг ударили обухом по голове, и я понял, откуда ее такие воспаленные глаза. Она начала пить.
- Спасибо, Ник, - как-то печально сказал я, и повесил трубку. Я вспомнил, когда она иногда в ресторане просила бокал вина, а потом заказывала еще один. И как мы с ней напились один раз в номере. Как и в прошлый раз, вспомнил я слова Ника. Значит, это была далеко не первая ее бутылка, и если о ней вдруг напомнил Ник, значит, дело было серьезней, чем оно выглядело. Но как мне было разговаривать с Эли на эту тему? Я знал, что она не скроет, что иногда балуется бокалом вина, но и не покажет, что на время моего отсутствия она выбрала себе другой, временный наркотик. Оставалось уже меньше двух месяцев, но если она нашла мне уже заменитель, то в любой момент он может подставить ей же и подножку. И этот день пришел, за месяц до окончания ее турне.
Утром, читая прессу, я не нашел ничего необычного, пока не спустился до желтой прессы, и мне не доставили пакет с городскими газетами. Или ее специально взяли на мушку и не отпускали, или кто-то снимал все подряд, а потом долго отбирал снимки, но заглавие в одной грязной газете *Мисс Икс больна алкоголизмом* заставило меня вздрогнуть. Оказывается, на последнем балу, Эли выпила девять бокалов шампанского. Кто-то умудрился даже посчитать. Я знал, что она никогда не могла допить и один, если в зале был я. Второй снимок был сделан, наверное, скрытой камерой, или через стекло, когда ее личный портье нес в ее номер поднос, на котором стояла бутылка вина. Я сразу узнал марку и понял, что это правда. В принципе, ничего необычного в этом не было, особенно про портье. Многие знаменитости пили бутылку вина каждый день, никого не стесняясь. А вот девять бокалов шампанского за какой-то час, и, причем на виду у всех, это было немного серьезнее, хотя тоже не пахло никаким скандалом. Кто поверит этим газетенкам?
Верил только я, сопоставляя прочитанное с разговором с Ником. Я позвонил Эли, и попросил ее, чтобы она прилетела. На следующий день, она сидела со мной в самолете, и ее вид говорил сам за себя.
- Милая, тебе остался последний месяц, - нежно сказал я.
- Джон, что тебя так тревожит? – спросила она, не поднимая головы. – Я чувствую.
- Дорогая, - ласково сказал я, - я тебя понимаю лучше, чем кто-либо. Но не заменяй меня вином, я тебя очень прошу. Даже если ты закончишь скоро успешно свое турне, что ты будешь делать одна в Шотландии? То же самое?
Вдруг Эли упала мне в ноги, рыдая как на похоронах. Мне стоило многих сил и слов, чтобы ее успокоить.
- Джон, спаси меня, - мне показалось, что в моем облике она видела сейчас Иисуса Христа, - я не могу без тебя. Ты не представляешь …. Я уже не в силах надевать улыбку, это самое простое, но для этого мне нужен бокал. Иначе я просто не могу показаться на людях. У меня нет тебя, твоего присутствия, твоей поддержки, твоего тела, у меня вообще ничего нет! Она прижалась к моим ступням, не переставая рыдать. У меня сжалось сердце. Наверное, от того, что я ее понимал. Но если даже она нормально закончит это турне, она просто сопьется в той глуши без меня. И даже наша дочь не помешает ей в этом. Надо было что-то делать, но прежде все хорошо обдумав.
Я поднял Эли и, наконец, успокоил ее, по крайней мере, ее слезы высохли.
- Дорогая, - попросил я, - чего бы тебе это не стоило, но постарайся все свободные дни до конца проводить в этом аэропорту, так же, как мы сидим сейчас. А я постараюсь что-нибудь придумать. Выдержи, милая, ради меня.
- Хорошо Джон, я тебе обещаю. – Как-то грустно сказала она. – Но ты обязательно подумай. Мне ничего не лезет в голову. Только ты. Наверное, меня надо показать психиатру.
Мы расстались, но я заметил, что даже в желтой прессе Эли почти не появлялась. А вот что нам обоим делать, я не знал. Но должен был решить, причем менее чем за две недели, ведь турне Эли подходило к концу.
Глава 17. Решение.
На следующий день я обошел три солидные клиники, и только в одной смог записаться по чистой случайности на завтра к психиатру. Все остальные записывали на месяц вперед, видимо психов было гораздо больше, чем я думал. Я попросил записать меня на два приема подряд, объяснив, что мой случай трудный и за час я не справлюсь. И что я не клиент, мне нужна просто консультация психиатра, и заводить на меня карточку не имеет смысла. Секретарша, к моему облегчению меня сразу поняла, и записала меня под именем Джек, ведь я платил наличными, и даже просил не заводить карточку.
Я вернулся в отель. Мне нужна была помощь, ведь скоро я должен буду что-то ответить Эли, да и себе тоже. Если я этого не мог сам, значит, мне понадобится помощь. Поэтому я и записался к врачу, причем фактически анонимно.
Уже сейчас я начал готовиться к завтрашнему дню. Я сразу решил рассказать ему все без утайки, так, как оно есть на самом деле. Но я хотел уйти от него с правдой, а не с намеками на нее, как обычно делали все врачи. Мне надо было завтра заставить врача сказать мне чистую правду, какая бы она не была. Мысленно я понимал, что наши отношения с Эли уже переступали предел рассудка, или психической нормальности. Но как не упасть в безрассудство, я просто не знал и не догадывался. Весь вечер ушел на рассуждения. Нет, не обо мне и не об Эли, а о завтрашнем визите к психиатру. Я даже ставил предполагаемую пьесу, и иногда даже вслух говорил и за себя, и за доктора. К ночи я не успокоился, но почему-то не хотел принимать снотворное. Я ворочался очень долго, пока, наконец, не заснул.
Утром я как всегда прочитал газеты, и не найдя ничего особенного, облегченно вздохнул. - Молодец, моя королева, - мысленно сказал я, - ты сдерживаешь слово. Теперь я должен сдержать свое. В три часа дня я уже сидел перед дверью кабинета психиатра, хотя время мне было назначено на полчаса позже. Странно, но очереди никакой не было, и я спустился вниз, узнать будет ли прием или нет. Оказывается, врач должен был выйти из отпуска завтра, но вышел сегодня, на день раньше. Только поэтому, я к нему и попал. Завтра же все будет забито. Я вернулся, и сразу подумал, что все это неспроста, кто-то сверху помогал мне. И я подумал, что действую правильно.
Но вот меня позвали раньше времени, и я вошел в кабинет. Медсестра сразу же ушла в другую комнату, оставив нас с доктором наедине. Кабинет был очень уютным, с мягкой удобной мебелью и располагал к разговору. Врач был уже в возрасте, лет за шестьдесят это точно, и мне это понравилось. Если у него нет достаточных знаний, то достаточный опыт должен был быть. Так подумал я сразу, увидев его.
Он понял, что это просто консультация, и, наверное, мое имя было вымышленным, но к этому он отнесся равнодушно. Он ничего не собирался писать, а просто меня осматривал. Я решил сделать шаг первым.
- Доктор, - сказал я спокойным голосом, - я у вас первый и последний раз. Но я хочу уйти с чистой правдой. Если надо что-то еще доплатить, я это сделаю прямо здесь.
Он не ответил, а просто продолжал меня рассматривать. Наконец я услышал его голос:
- Рассказывайте.
Где-то за полчаса я рассказал ему все, что знал, и что я хочу узнать у него. Меня поразило, что он ни разу меня не перебил и не остановил, а просто смотрел на меня и слушал.
- Расскажите о ее отце, - вдруг попросил он, - жаль, что о матери ничего нет.
Я рассказал все, что знал, обойдя, конечно, одну сцену.
- Он покончил с собой из-за дочери? – спросил он.
Я вообще не говорил ему, что он покончил с собой, назвав только официальную причину смерти. Его вопрос меня страшно удивил, казалось, что он просто роется у меня в голове. Я кивнул.
- А ваши родители?
Я рассказал ему об отце и матери, все, что знал. Глянув на часы, я увидел, что мой рассказ и ответы съели уже час.
- Можете не смотреть, - вдруг сказал он, - кроме вас никого не будет. Сегодня.
Теперь задумался он, минут на пять-десять.
- Молодой человек, - он чуть-чуть как бы нагнулся ко мне. - Ваш случай интересен. В моей практике таких было только два. Он абсолютно легкий, и одновременно очень трудный. Вы больны оба. И оба больны любовью. Само это слово очень яркое и теплое, но для всего есть своя мера. Вы ее переступили, и теперь, то же самое чувство вас привело к болезни. – Он откинулся.
- Я догадываюсь об этом, доктор, - сказал я покорно. – Но я вас слушаю.
- Тогда я вам скажу сначала правду, за которой вы ко мне пришли, а потом продолжу. – Он на секунду повернулся к окну. – Эти случаи редко заканчиваются хорошо, если сказать мягко. – К тому же, отец вашей невесты был психически больным. Называйте его, как хотите: алкоголиком, неврастеником, даже развратником малолетних. Для меня это сейчас неважно. Вы не слышали про такой ген убийцы? – вдруг спросил он.
Я вспомнил, что читал про это. И сразу кивнул.
- Так вот, если он и существует, то сын какого-нибудь жуткого маньяка или убийцы, не должен стать таким же, как и его отец. Этот ген в нем просто присутствует, он спит. Но при определенных стечениях обстоятельств, он просыпается гораздо раньше или быстрее, чем у других людей. Наследственность отца вашей невесты может также запросто спать в ней. Но вы можете ее зацепить просто случайно, и он проснется.
Я вздохнул. Вот об этом я никогда не думал.
- Что скрывал отец за бутылками виски, ушло вместе с ним, но явно какое-то психическое расстройство. Уже сам суицид это болезнь. Я не знаю, во что может вылиться его наследственность, но к ней надо быть готовым.
- Доктор, - сказал я, - а почему мы говорим об ее отце? А мы сами? Я и она? И то, что с нами происходит?
Он улыбнулся. Но задумался.
- А что вы? Вы оба ненормальны. Такая любовь как у вас, по нормальному могла бы вспыхнуть на месяц, но не на год и более. То, что она и не собирается остывать говорит мне ваш визит. – Он как-то естественно развел руками. – Я оцениваю любовь чисто с психиатрической точки зрения. Не будем увлекаться любовными романами, где двое любили друг друга всю жизнь и умерли в один день. Любовь, как чувство, вспыхивает на короткий срок, для того чтобы два человека соединились в одно целое. Потом та же любовь немного остывает, переходя в разные формы увлечения, потом она может вообще исчезнуть, перейдя в привычку, уважение, совместимость душ и так далее. Но это уже другие определения. Психически, само слово любовь, так как оно есть на самом деле, недолговечна. Парень и девушка, полюбив друг друга в один день, через год, продолжая, любить друг друга, сразу найдут отличие в своей психике восприятия этого слова тогда, и сейчас, через год. Если этого не происходит, а наоборот возгорается, а не тухнет, или не переходит в другие качества, значит это любовь, но уже больная. Вы меня понимаете?
Я кивнул. В чем-то он был прав. А может и во всем.
- Вы сейчас как наркотик друг для друга. – Сказал он, и я просто был ошарашен. Ведь он сказал словами Эли. – Вас нельзя разъединять, иначе кто-нибудь покончит с собой, неважно, как и когда. Сколько алкоголиков и наркоманов, не имея в руке дозу и не имея возможности ее достать, вешались, резали вены, и все прочее. Скорее всего, это сделала бы она.
- Но, доктор, - заволновался я, - алкоголизм и наркомания лечатся. Неужели любовь нет?
- Я могу уложить вас обоих в психиатрическую клинику, и нашпиговать вас за месяц так, что вы не вспомните не то что про любовь, а и просто как вас зовут. – Серьезно сказал он. – Вас устроит такое лечение? Вы выйдете как два белых листа, два зомби, ведь я не могу убить только любовь. С ней, под влиянием сильных медикаментов, погибнут и все другие чувства. Вы готовы на это?
- Нет, нет, доктор, только не это, - испугался я.
- А что еще? – продолжал он. – Если исчезнете вы или она, разлюбите, или просто испаритесь, второй окажется в конечном итоге в морге. Разве вы этого не понимаете? Да, у вас лично нет плохой наследственности, но вы могли бы жить, если бы она завтра умерла?
Я попытался представить себе это и не смог. Не знаю, как суицид, но я, наверное, моментально спился бы и умер, хоть под забором. Хотя это тоже один из методов самоубийства. Получалось, что он был прав. По крайней мере, я был точно уверен, что так бы сразу поступила Эли, если бы я просто от нее ушел.
- И что же тогда делать? – спросил я с нетерпением.
- Я вас не видел, и вы ко мне не приходили, - вдруг сказал он. – Я не врач, а просто ваш друг, который дает вам совет. Иначе, я не должен был бы этого вам говорить. Но я скажу, по вашей же просьбе. У вас три пути, которые рано или поздно приведут вас обоих к плохому концу. Первый: это лечь обоим в больницу на зачистку, вернее, как это называется, на лечение. Второй: сойтись и не расставаться, ни на неделю, вдолбив себе, что только так вы останетесь жить. Последний: договориться и покончить с собой, чтобы не мучиться. Как врач, я должен посоветовать вам только первый путь.
- Спасибо доктор, - искренне сказал я, поняв, что он уже переступил порог профессиональной этики, и говорит уже действительно как друг. – А какой путь вы бы выбрали сами? – спросил я.
- Второй, - не сомневаясь, ответил он. – Я бы бросился головой в огонь. А сгореть, я и так сгорел бы. Но в этом случае, я бы растянул удовольствие жизни на больший срок.
Почему-то я стал мысленно соглашаться с ним. Но пока не понимал самого главного.
- Доктор, а может так случиться, что мы доживем до старости и умрем в один день? – с надеждой спросил я.
- Конечно, может, - как-то не сомневаясь, ответил он. – Чего только в жизни не случается.
Я почувствовал надежду, и то, что одновременно он не оставлял ей много шансов, но верил, что она есть. Этот мой визит был вообще необычен. Доктора так себя не ведут. Они вешают на тебя все надежды как лапшу и выписывают кучу рецептов, хотя знают и видят то, что есть на самом деле. В этом случае доктор не вешал мне никакой лапши и не выписывал рецептов. Он высказал свое мнение, личное мнение, и подбодрил меня надеждой.
Мы еще долго разговаривали, но вопрос уже был решен. Я горячо поблагодарил его и вышел. В моей голове уже был ответ, хотя он уже у меня проскальзывал как мысль не один раз. Просто доктор остановил ее, и посоветовал на ней остаться.
Глава 18. Первые последствия.
Весь остаток дня и всю ночь я думал об этой встрече. Если жить и дальше, как мы живем, полгода вместе, и остальное время порознь, привело бык чему-нибудь плохому. Элино вино это мне доказывало, как и мои виски. А ведь следующий сезон будет для нее еще тяжелее, как и для меня, - подумал я, - мы стареем, и силы потихоньку уходят. Сегодня мы выдержали, а через год? Скандал с Эли, когда она спьяна просто упадет у всех на глазах? Или со мной, когда я буду пьяным шататься по отелю? Нет, надо было решать уже сейчас. Эли прилетит завтра последний раз, а потом она полгода засядет в Шотландии. Это был момент, чтобы решить один раз и навсегда. С этим я и уснул.
Назавтра я уже сидел в той же комнатке ее самолета. Эли улыбалась. Вчерашний почти безнадежный тон врача куда-то испарился. Я наслаждался моей королевой, и верил, что такой она и останется, и что мы будем еще нянчить внуков.
- Милый, ты не представляешь, как я рада тебя видеть! – сказала она и просто сильно прижалась. – Через несколько дней я отбуду свое наказание на последнем вечере, и сразу полечу к тебе.
- Дорогая, я рад и за тебя и за нас, - сказал я как-то задумчиво, и сразу увидел, что Эли это заметила. Ее лицо изменилось и стало грустным.
- Ты прав милый, это ничего не меняет. Я буду даже еще дальше от тебя. Я так боюсь за себя! – она опустила глаза. – Скажи мне что-нибудь.
Я задумался. Вот и разговор, где я должен дать ей ответ.
- Эли, дорогая, давай найдем ответ вместе, - предложил я, - прямо сейчас и здесь.
- Мы не могли найти его год, - недоверчиво сказала она, - и найдем его сейчас?
- Да милая. Сыграем в одну игру. Я говорю, вернее, предлагаю, а ты просто отвечаешь да или нет. Учти, что мои предложения хорошо взвешены, и других предложений нет, и не будет. Не надо рисовать никаких воздушных замков.
Эли задумалась, мне показалось, что она даже немного испугалась, но кивнула головой.
- Мы оба ложимся в психиатрическую больницу, и нас вылечивают от любви. То есть, от наркотика любви, надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю.
- Нет, - сразу выпалила она. – Ты что, был у психиатра? - Я не ответил.
- Следующее: мы оба выпиваем сейчас по две упаковки таблеток, и засыпаем навечно.
- Нет, - Эли уже меня просто боялась.
- Мы продолжаем такую же жизнь.
- Нет, - сказала она, чуть-чуть, помедлив.
- Последнее. Мы сливаемся друг с другом и не расстаемся ни на один день.
- Да! – воскликнула она, - я даже не сомневаюсь. Да, милый!
- Тогда надо уволиться мне. А тебе уйти со сцены, или как минимум пропустить один сезон, следующий.
Тут Эли задумалась и надолго. Почему-то она смотрела в окно, а не на меня.
- Это все варианты? – недоверчиво спросила она.
- Все, - сказал я.
Эли боролась. Наверное, ее мозг в этот момент был похож на пчелиный улей.
- Я не могу так, - медленно заплакала она, - прости меня, Джон. – Она уткнулась головой в обивку кресла и плакала.
Я поднялся, и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Через пять минут я уже был за рулем и летел в отель. Я проклинал Эли последними словами, ее неуверенность, слабость, непонимание самых простых вещей. Первое, что я сделал в отеле, это взял бутылку виски и пошел в номер. Меня всего трясло. Мне захотелось разбить телевизор вдребезги, и ходить, нет танцевать, на его осколках. Я заказал обед в номер, и ждал, не дотрагиваясь до бутылки. Но в дверь постучали. Оказывается, мне звонили. Я спустился вниз и услышал в трубке Элин голос.
- Мисс, - попросил я, - не звоните мне больше, и постарайтесь забыть этот номер, - хладнокровно сказал я и положил трубку.
- Джек, - обратился я к администратору, - если будет звонить тот же голос, меня нет, и не будет. И вообще, меня сегодня нет ни для кого.
- Все понятно, Сэр. Не сомневайтесь Сэр.
Я вернулся в номер и за мной официант принес мой обед. Полбутылки у меня ушло, чтобы проспать до вечера, а остальное, чтобы уснуть ночью. Назавтра две таблетки от головы и две снотворного, усыпили меня еще на пару часов.
Только потом я пришел в себя. Вспомнив о вчерашнем, мне захотелось опять закрыться в номере на сутки, но я переборол себя и спустился вниз.
- Джек, эта женщина еще звонила?
- Да Сэр, несколько раз. Но я ответил, как вы мне и сказали.
- Спасибо, Джек, - я хлопнул его по плечу и сел читать газеты. Там не было ничего интересного. – Прощальный вечер Эли должен был состояться сегодня, значит, прилететь ко мне она обещала завтра. – Подумал я. – Ну и пусть прилетает и улетает. Какое мне до нее вообще дело?
Мне пришел конверт с газетами из ее города, от моего друга. Неожиданно я увидел в статье о завтрашнем вечере маленькую заметку: Мисс Икс сославшись на недомогание, присутствовать не будет. - Как не будет? – подумал я и перечитал. Вдруг меня взял страх за Эли. Я вспомнил слова доктора и бросился к телефону. Ее номер не отвечал, тогда я позвонил их администратору.
- Извините, - спокойно спросил я, - можно связаться с Мисс Икс, то есть с Мисс Элеонорой?
- Она уже съехала Сэр, - ответил приятный и вежливый мужской голос.
- Как съехала? Она же говорила, что останется до завтра? – у меня все похолодело внутри.
- Так точно, Сэр. Но сегодня утром она позвонила и освободила номер, рассчитавшись за все. А ее помощники уже забрали все ее вещи. Ее номер пуст, Сэр.
Я бросил трубку и сразу позвонил Нику.
- Нет, Сэр, никаких известий. Я бы знал, - сказал он.
Эли испарилась. Сезон она уже закончила. Но домой не поехала. А куда? Может к себе, в родовой замок? А дочь? Мне ничего не приходило на ум.
- Сэр, - услышал я голос Джека, - вам звонил какой-то мужчина и просил передать, что он пилот.
Тут меня осенило. Эли никуда не улетала. Она, как и сидела, так и сидит в своем самолете. А гостиницу и вещи она сделала по телефону, как и сообщение о недомогании. Я застыл и не знал, что мне делать. Вчерашняя обида утихла, но не исчезла полностью. Я знал, что Эли не могла появиться здесь, а меня к телефону тоже не подпускали. Пилот был единственным намеком.
Я попросил чашку кофе и задумался. Нет, я не должен был ехать к ней, но меня так сильно туда тянуло. Что делать? Я и не заметил, как сам попросил подать мою машину. – Ладно, - сказал я себе, усевшись и взявшись за руль, - я подъеду к аэродрому, но не сделаю ни шагу вовнутрь. Через полчаса я уже был там. Оставив машину на стоянке, я подошел к воротам. На них не висело замка, но я просто стал и стоял. Наконец я увидел, как знакомый пилот пошел в мою сторону.
- Проходите Сэр, - вежливо сказал он.
- Я подожду здесь, - так же вежливо ответил я.
- Но Мисс Элеонора спит.
- Тогда зачем вы звонили? – с наигранным удивлением спросил я.
- Она спит, не просыпаясь, вторые сутки, Сэр. – Сказал он. – Здесь уже был доктор.
- И что он сделал?
- Он хотел вызвать скорую, но Мисс Элеонора отказалась.
- И?
- Он сделал ей промывание желудка прямо в самолете, а потом ушел, сказав, что она проснется на этот раз.
- Как на этот раз? – не понял я.
- Видимо она не рассчитала со снотворным Сэр, но он ее откачал.
Я видел, что он знал или догадывался гораздо больше, чем говорил, но это был ее слуга. И то, он сказал мне больше, чем было дозволено.
Вдруг я увидел Эли в двери самолета. Она держалась за перила и неуверенно спускалась. Я стоял и смотрел, а она медленно шла ко мне. Наконец, она просто повисла, обняв меня за шею.
- Да, Джон, да! – она смотрела мне в лицо и повторяла одно и то же слово. – Да.
- Эли, - с укором спросил я, - для чего было это снотворное?
- Тебе не понять, милый. Без тебя …. Это как лежать в могиле, ожидая, когда тебя засыплют. Я не хотела этого ждать. – Она прижалась сильнее, но не плакала. – Прости мою слабость. Ты – сильнее. – Видимо свежий воздух быстрее приводил ее в чувство, или будил.
Я сел на бордюр, и Эли опустилась рядом. Я не знал, что мне делать. Как я хотел быть с ней! И как боялся.
- Эли, я не верю тебе, - грустно сказал я, - сегодня ты говоришь да, позавчера нет, что ты скажешь послезавтра? Да и вообще ты в таком состоянии, что вряд ли отдаешь себе отчет.
Она резко развернула меня и застыла, смотря мне в глаза.
- Хорошо, Джон, - наконец вымолвила она, - я даже согласна на таблетки. Идем, у меня их много. На двоих хватит точно. И вместе уснем. Через полчаса.
Я подумал и встал. Мы вместе пошли к самолету. Закрывшись в комнатке, Эли откуда-то достала две баночки. Я узнал снотворное, в каждой было по пятьдесят таблеток. Максимальная разрешенная доза по Инструкции были четыре таблетки. Каждая баночка была смертельна, в этом я не сомневался. Мои чувства свернулись в комок. Я не боялся выпить свою баночку. Если не сейчас, то скоро я бы просто спился бы в отеле и умер. Здесь, было хотя бы не стыдно. Я вспомнил слова доктора. – Сукин сын, - сказал я про себя, - откуда ты все знаешь? Мне стало все безразлично. Я взял свою баночку и высыпал содержимое на ладонь. Глазами я уже искал стакан с водой, когда на руку легла ладонь Эли. Она сгребала все таблетки, и засыпала их обратно в баночку. Я равнодушно смотрел, ничего не делая.
- Нет, Джон, только не это, - услышал я Элин голос. – Я согласна! Да! Я согласна, милый! К черту все! Я хочу быть твоей тенью. Я сделаю все, как ты скажешь. Поверь мне, - и она зарыдала.
Я очнулся. Неужели это было? Недавно Эли чуть не покончила из-за меня, а пять минут назад, если бы я нашел стакан, то таблетки бы уже начали действовать. Я был согласен покончить с собой из-за нее. Доктор прав, мы оба больны, притом тяжело. Я почувствовал, что нам место не в самолете, а в самой настоящей психиатрической клинике. Притом с завязанными рукавами, как в фильмах. Но Эли рыдала. Она приняла мое предложение, вернее совет доктора, которого она не знала и никогда не узнает. Я поверил ей.
- Эли, - тихо сказал я, - я люблю тебя.
Она подняла голову и смотрела мне в глаза. Слезы внезапно стихли.
- Я люблю тебя больше жизни, милый. – Тихо ответила она. – Давай забудем все и полетим домой.
Я вопросительно посмотрел на нее, и она сразу поняла.
- Езжай, напиши заявление, и сразу ко мне. Я пока приму душ и встречу тебя нормальной. – Она вздохнула. – Я клянусь тебе самой собой, что я буду делать так, как ты скажешь. Следующего сезона не будет. Или не будет меня. И мы будем вместе до самой смерти.
Я обнял ее и чуть не разрыдался сам. Мне вдруг стало так легко, тепло и уютно, что хотелось плакать. - Почему не смеяться? – подумал я.
Потом я встал, вышел и спустился по трапу на асфальт. Я медленно шел к машине, ничего не понимая. Так же я сел, завел ее и поехал. По дороге я немного пришел в себя. Войдя в отель и поднявшись в кабинет, я сразу вызвал Стива.
- Стив, - равнодушно сказал я, - мы всегда были друзьями. – Я взял листок бумаги и одновременно писал.
- Конечно Сэр, - ответил он, не понимаю, куда я клоню.
- Когда я уеду, через полчаса, позвони директору. Вот мое заявление на увольнение. Извинись за меня и скажи, что я не успел ему позвонить.
У Стива отвисла челюсть.
- У меня личные неприятности, и я не могу просить его об отпуске, притом долгом. – Мой голос не менялся, он равнодушно диктовал слова и фразы. – Если он подпишет мое заявление, пусть окончательный расчет переведут прямо на мой банковский счет. Скажи ему, что я исчезаю на год. Может он поставит тебя на мое место. Ты его достоин.
- Спасибо, - сказал Стив, ничего не понимая. – Я сразу же ему позвоню.
- Попроси подать мою машину, и помоги загрузить в нее все мои вещи из номера. Вот ключи. – Я положил их на стол. – Машину я оставлю в аэропорту, а ключи у охраны. Вечером заберете.
- Джон, - вдруг сказал он нормально, как год назад, - ты что, действительно уходишь?
- Да Стив. Я должен так поступить в моей ситуации. Не спрашивай какой, это личное дело.
- Хорошо Джон, сейчас тебе принесут кофе, а я займусь вещами. Через полчаса все будет готово.
Он встал и вышел из кабинета. Я вызвал Майка и попрощался. Для него это был удар, но и для меня тоже. Я еще ничему не верил, и просто пил принесенный секретаршей кофе. Мыслей в голове вообще не было, я все написал, всем сказал, и скоро пойду к машине. Правильно ли я делаю? Это был для меня вопрос, но другого выхода не было.
Наконец Стив позвал меня. Я обнялся с ним и с Майком, потом равнодушно сел за руль и поехал. Я даже не хотел смотреть в зеркала, чтобы не увидеть отель еще раз.
Глава 19. Возвращение.
Прибыв на аэродром, я подъехал к самолету, и пилот помог мне перекинуть мои вещи вовнутрь. Вещей было немного, а вот коробок с Эли – уйма, это была огромная коллекция. Потом я отогнал машину на стоянку, оставил ключи и вернулся к самолету. Эли вышла и ждала меня. Видимо, она понимала мое состояние, и не вставила ни слова. Она подошла к пилоту и что-то ему сказала. Потом мы вместе поднялись на борт и уселись в креслах. Мое настроение поменялось, мне опять захотелось плакать, наверное, отель еще стоял в моих глазах.
Я не слышал шума мотора, но скоро пришел пилот, и принес нам бутылку виски. Вернее мне, Эли такого не пила. Но вино она тоже не попросила. Значит, она хотела, чтобы я напился и побыстрее все забыл. Время полета позволяло это: напиться и выспаться.
Я открыл виски одновременно со звуком турбин. Налив себе полный стакан, я осушил его до дна и уже наливал второй. Самолет вышел на взлет, когда я налил уже четвертый. Потом я уже ничего не помнил.
Очнулся я абсолютно нормальным, когда самолет еще был в воздухе. Все последние переживания отошли на второй план, я сидел, вернее, лежал у Эли на коленях и посмотрел на нее снизу вверх. Она ласково улыбнулась.
- Тебе легче, милый? – почему-то шепотом спросила она.
- Да, - сказал я, - это моя последняя бутылка. Но она мне действительно помогла в тот момент. Ты очень предупредительна дорогая.
- Самое главное. – Сказала она улыбаясь. – Скоро мы прилетим. Мы же все забыли? Правда?
Я с удовольствием кивнул и погладил ее коленку. Потом поднялся, и почувствовал, что у меня ничего не болит, и вообще я в полной норме.
- Как ты? – спросил я, - зачем ты пропустила последний вечер? Ведь он уже был последним.
- Ничего страшного, дорогой, - она махнула рукой, - человек же может заболеть или почувствовать себя плохо. Главное, что с твоей помощью я закончила этот сезон. Да и вообще, все закончилось, и сезоны, и отели. Остались только мы.
- Да, дорогая, чем раньше мы забудем обо всем, что было, тем лучше будет для нас обоих.
- Мой король, когда наши страсти утихнут, - Эли улыбнулась, - я попрошу у тебя еще одного ребеночка. Ты не против?
- Дорогая, но насколько я помню, в твоих планах он должен был появиться в тридцать три? – я был удивлен.
- Джон, планы на то и существуют, чтобы их менять. Зачем ждать? Появится в тридцать один. Зато дети будут ближе по возрасту. – Сказала она. – И я буду моложе, чтобы родить.
- Я не против, милая, - наконец сказал я, - но сначала нам обоим надо выбраться из стресса.
- Я же не собираюсь прямо сейчас, - засмеялась Эли. – Потом. И еще. Я согласна быть твоею официальной женой, - вдруг сказала она.
- Эли, что происходит? – спросил я с удивлением, - вдруг ты меняешь все свои планы.
- Дорогой, я не делаю тебе предложение, а просто говорю, что если у тебя когда-нибудь будет такая мысль, то я согласна. Просто раньше я заверила тебя, что никогда не выйду замуж. А теперь, лично для тебя, я сняла этот обет.
- Почему?
- Потому, - сказала она серьезно. – Просто я так решила. И вообще, я больше тебе ничего не буду говорить, - сказала она обиженным тоном. – Я думала, что ты обрадуешься.
- Милая, я действительно очень рад, - нежно сказал я и обнял ее, - а больше всего я рад тому, что мы теперь вместе. Как мы будем называться, для меня сейчас играет второстепенную роль, а вот, что я тебя могу обнять и поцеловать, это самое главное.
- И не только обнять, - засмеялась она.
- Мы скоро уже сядем, А там посмотрим, - нетерпеливо вздохнул я.
- И вообще милый, - сказала она, - какие могут быть планы, если вдруг я оказалась в Шотландии, в меленьком городке, и рядом с тобой навсегда. О таких планах я вообще не мечтала.
- Когда-то я подумывал об этом, - вспомнил я, - я хотел провести здесь старость. Но тогда не было тебя.
- Кстати, ты заметил, как я родила? – вдруг Эли сменила тему.
- В каком смысле? – не понял я, - я заметил, где ты родила, но при самих родах не присутствовал.
- Глупый мой, - засмеялась она, - я родила сама, без всяких Кесаревых сечений. И меня нет ни одного шрама на теле. Это все для тебя. Правда, появилась складочка на животе, но врач сказал, что она пройдет.
- Я ее заметил, - вспомнил я, - но она тебя абсолютно не портит. Зато у нас есть принцесса и она, наверное, уже выросла и ищет принца.
- Ищет соску, - рассмеялась, Эли от души, - до принца ей пока еще рановато.
Мы почувствовали, что самолет пошел на снижение. Мы перебороли перепады высоты, и, наконец, почувствовали под колесами асфальт.
Ник нас уже ждал, и помогал перекладывать вещи из самолета в Ауди. Наверное, он так и не понял, что это за странный самолет, на котором мы прилетели, но и не спрашивал. Машина была укомплектована полностью. Я сел с Ником вперед, а Эли вместилась на единственное заднее сидение, все остальное выло заставлено коробками.
- Милый, - спросила она, - я никогда раньше не видела у тебя столько коробок. Это секрет?
- Пока да, - сказал я, - хотя какие у меня могут быть секреты от моей королевы? Потом я тебе покажу.
- Наконец, - произнес Ник, - без вас там очень скучно.
Мы рассмеялись. Неужели с нами веселее?
Ауди не спеша поехала, ведь она была хорошо загружена. О двух с половиной часа не могло быть и речи. Я заметил, что Эли придремала на заднем сидении, а мы с Ником иногда перешептывались. Потом я задумался: - Неужели это навсегда?
Наконец, показался указатель города. На какой-то ямке Эли проснулась, но не издала ни звука. Был вечер, и она просто смотрела на огоньки домов. Свернув на нашу дорогу, мы вскоре остановились прямо перед нашим домом. Он был абсолютно такой же, каким я видел его в последний раз.
Часть 4. Дом.
Глава 1. Приезд.
Ник открыл Элину дверцу и помог ей выйти. Та сразу же пошла в дом. Я попросил все коробки занести в мою спальню и спрятать под кровать. Все остальные вещи можно оставить в холле, и мы с Эли их разберем.
- И еще, Ник, - сказал я, - присмотрите какую-нибудь новую машину. Эту мы берем напрокат, и она нам обошлась, наверное, уже в хорошую сумму.
- Какую именно, Сэр? – спросил он.
- Ничего шикарного с виду. Но удобную внутри и с хорошими показателями.
- Может, подойдет похожая Ауди?
- Вы присмотрите, а потом мы решим. А здесь есть красивые места для внедорожника?
Он задумался. – Мест красивых много, - сказал он, - смотря, кто и как понимает для себя красоту.
- А есть внедорожники, где можно спать? – поинтересовался я, - то есть, где раскладываются сиденья, и получается кровать?
- Сэр, не волнуйтесь, я все узнаю, а потом мы можем проехаться и выбрать. Не думаю, что в нашем городе.
Я удовлетворительно кивнул и пошел в дом. Нас уже ждали Эльза и Лиза. Ужин был готов. На их лицах я заметил натуральную улыбку. Видимо без нас тут все-таки им было скучно.
Мы с Эли плотно поужинали.
- Эльза, услышал я Элин голос, - не готовьте завтрак, а может даже и обед. Лучше я вас заранее предупрежу. Мы так устали, что первую неделю, наверное, будем отсыпаться.
Я понял куда она ведет и улыбнулся. Потом мы разобрали, привезены вещи и приготовились ко сну. Эли попросила Лизу принести ей пару простыней.
Все наши горести и радости, встречи и расставания за последние пять месяцев вылились в неделю бурной страсти. Иногда мы просто обедали или ужинали, и сразу же скрывались в Элиной спальне. Я заметил, что постепенно Эли изменилась. Разница между мужской и женской физиологией была, и большая. Она перестала на меня набрасываться, а лежала рядом, ожидая, что бы я сам пошел к ней. То есть она давала мне безграничный отдых. Я, конечно, оценил это. Таким образом, мы любили друг друга спокойней, но дольше, и не были выжаты как лимон.
Эли вообще изменилась, но я не знал из-за чего. Кроме уже вышеупомянутого, у нее вдруг появился интерес к кухне, и она попросила Эльзу учить ее готовить, хоть иногда. Ника она тоже попросила, чтобы он научил ее ухаживать за садом: садить цветы, ухаживать за ними, обрезать ветки и так далее. У меня создавалось впечатление, что Эли приехала сюда навсегда, и отбросила все свои планы на будущее. С чем это было связано, я так и не понимал, но мне становилось спокойней и приятней. Кроме этих новых увлечений, Эли теперь всегда меня звала с собой, как на скамеечку в саду, так и на берег речки. Часто мы сидели просто рядом, но чувствовали, что мы вдвоем, и это почему-то очень положительно на нас влияло.
Наконец, первое насыщение друг другом прошло. Все стало немного тише, но не менее приятнее. Наконец мы выбрали машину. Это был внедорожник Субару, с виду обычная машина, но со всеми ведущими колесами. Притом, он был Универсал, то есть имел огромный багажник, который в совокупности с раскладывающимися задними сидениями, в любой момент делал кровать, то есть место для нее. Ник съездил и сдал нашу Ауди. А потом, по просьбе Эли, спрятал в багажнике свернутый трубкой матрас, две подушки и шерстяное одеяло. Сама машина ему очень понравилась. Она не выглядела ни богато, ни престижно, зато это была машина-зверь.
Наши отношения с Эли стали какими-то особенными. Эли могла быть там, а я в другом конце дома или сада, но мы всегда чувствовали, что мы рядом, даже вместе. Это трудно объяснить, но это у нас было. Я заметил, что Эли себя хоть чем-то, но заняла. А вот что было делать мне, я не знал. Единственный мой интерес была моя королева и маленькая принцесса. Я часто брал ее на руки и уходил в сад. Раскрытыми глазенками она с удивлением разглядывала все вокруг, а иногда я поднимал ее и давал трогать веточки деревьев. Мне казалось, что она уже что-то соображает, я гулял с ней везде, даже ходил к речке. Я видел, как Эли смотрела за нами и улыбалась. Хотя как такового выраженного материнского чувства я в ней не замечал. Может, оно было внутри, и Эли его просто не показывала?
Прошло несколько месяцев, и Эли забеременела. Я ждал этого, ведь она всегда выполняла не только свои обещания, но и желания. В один день Эли созвонилась с моими родителями и договорилась, что они приедут. Она собиралась послать за ними самолет. Отец мог отлучиться только на неделю, из-за своей работы, так что их визит был бы только дня на четыре. Я тоже был рад.
Наконец, в один вечер Ник привез их из аэропорта. Мы все крепко обнялись, и отец с матерью начали рассматривать дом, а потом прошли в сад. Уже темнело, но за время нашего отсутствия Ник по своей инициативе сделал в саду несколько фонарей, и теперь все было видно, даже ночью. В глазах родителей я заметил восхищение. Но потом мама сразу пошла в дом.
Они оба рассматривали как холл, так и спальный этаж, и наконец, добрались до внучки. Странно, но мама ни разу не всплакнула. Наоборот, у нее в глазах я читал радость. Они с отцом поочередно брали ее на руки, и целовали в носик и лобик. У нас была еще одна спальня, и мы их разместили в ней. А новость, что Эли опять беременна, повергла их в такое возбуждение, что я даже бы и не подумал. Я знал, что отец страстно ждал внука. А маме было все-равно, наверное, как и мне.
Эти четыре дня прошли беззаботно и весело. Как мать, так и отец не чаяли души в Эли. Но если мать не скрывала этого, то отец был более холодным по характеру. Я видел, что им все понравилось, и они были просто за нас счастливы. Уезжая, мама все-таки заплакала, но мы не прощались навсегда, а пообещали, что скоро увидимся, по крайней мере, чтобы показать им нашего второго ребенка. Ник отвез их в аэропорт и вернулся. Я был благодарен Эли за эту встречу, ведь инициатором и исполнителем была она.
- Ник, - как-то спросил я без всякого умысла, - вам нравится Мисс Эли?
Он задумался. На его лице мелькали всякие выражения, видимо он, просто подбирал слова.
- Сэр, - сказал он, - если говорить, как мужчина с мужчиной, кому она может не нравиться? Она очень красива, во всех отношениях.
- Спасибо Ник, - улыбнулся я.
- И вы, кстати, очень подходите, друг другу, - вдруг продолжил он. – Я просто хочу сказать, что у вас тоже какое-то необычное красивое лицо. Поймите меня правильно, но в нашей округе я таких не встречал.
- Спасибо за комплимент, - опять улыбнулся я, - но вы чего-то не понимаете? Правда?
- Сэр, я могу многого не понимать, но это не значит, что я должен спрашивать, - корректно ответил он.
- Спрашивайте, - попросил я, мне было интересно.
- Сэр, везде есть какие-то свои обычаи. В нашем городе и во всей округе, по крайней мере, вас немного недопонимают.
- Почему?
- У вас с Мисс Эли есть ребенок, вы оба молоды и красивы, но вы не женаты. – Он запнулся. – Просто у нас так не делают, извините меня Сэр. Нет, вы не должны делать как все, вы вообще никому ничего не должны. Просто здесь сначала женятся, а потом имеют детей. А у вас уже все есть, но Мисс Эли так и остается: Мисс.
Я улыбнулся.
- А какая разница, Ник? Только в бумажке?
- Вы правы Сэр, - ответил он серьезно, - есть много семей с этой бумажкой, которые живут как кошка с собакой. Это просто привычки, или традиции. Я бы вообще вам об этом никогда не сказал бы и слова, если бы вы меня сами не попросили.
- Спасибо Ник, - с благодарность ответил я и отошел.
- Ладно, - подумал я, - Мы поговорим с Эли как-нибудь на досуге.
Шли недели и месяцы. Я старался любым образом разнообразить нашу жизнь. Мы ходили с Эли гулять уже во все стороны, и быстро узнали местность. Один раз я взял подстилку и увел мою королеву так далеко, куда мы никогда не заходили. Ей всегда нравились такие прогулки, но в этот раз она была просто счастлива. Вокруг были зеленые кустарники, а трава была просто изумрудного цвета. Мы нашли полянку, на которой было много разных цветов. Эли бросилась собирать их и вернулась с большим пахучим букетом, ее глаза светились. Она оставила букет мне и побежала обратно к кустам, рассматривая на них цветки, а на некоторых уже и ягодки.
Я заметил еще одну вещь, но не знал, как ее назвать. Часто Эли, видя, что я на нее смотрю, как-то неестественно нагибалась, чтобы что-то поднять, или задирала юбку выше обычного, чтобы что-то поправить. В эти моменты я вдруг замечал в ней какую-то сексапильность. Конечно, я видел, что это был просто спектакль, чтобы завлечь меня, но он мне очень нравился, и завлекал. Так и сейчас, я почему-то не сдержался, подошел к ней и поднял ее на руки. Отнеся ее в центр поляны, где лежала наша подстилка, я расстегивал все, что на ней было, а она жадно мне помогала. Наконец, наша любовь достигла апогея, и у Эли вырвался крик. Все было как-то необычно и ощущалось с особенной остротой. Красивая поляна, красивая девушка и красивое желанное тело слились в одно целое. Мы не вставали, а ждали следующей волны, которая не заставила себя долго ждать. Не знаю, сколько прошло времени, пока я не услышал ее нежный и довольный голос:
- Милый, давай назовем это *Милой поляной*? И не будем надолго его забывать?
- Дорогая, если тебе так понравилось, это место будет для нас именно таким, и довольно часто.
- Только без тебя я заблужусь, - сказала хитро она.
Я засмеялся. Как будто она пойдет сюда одна.
Мы вернулись обратно, когда уже начало темнеть, но с лица Эли так и не исчезла улыбка и оттенок большого морального удовольствия. Как я и пообещал, мы часто посещали нашу *Милую поляну*, она заводила Эли и меня тоже. Кусты, наверное, уже привыкли к крикам любви.
Постепенно, мы почувствовали, что уже приехали, куда мы хотели, и может быть навсегда.
Глава 2. Свадьба.
Прошло восемь месяцев. Для меня это было самое счастливое время в моей жизни. Мы пережили холодную зиму и наслаждались весной. Ничего особенного в нашей жизни не происходило. Как и в тот раз, мы каждый месяц летали к родителям, чтобы показать Эли гинекологу. К счастью, у нее все было нормально, как и в первый раз. Заодно мы как-то сблизились с родителями, то есть чувствовали себя одной семьей. Даже отец стал приходить домой раньше. Но больше всего расцвела мать. Она даже просила, чтобы ей дали внучку хоть на полгодика. Мы как всегда обещали, и вскоре улетали домой.
Прислуга была очень довольна нами. Я никогда не слышал, чтобы Эли повысила голос на Лизу. С Эльзой она так и продолжала курсы кулинарии. А Ник занимался садом. Машина была новой, и ломаться в ней, пока было нечему.
Я же не понимал своего состояния и часто вспоминал доктора плохими и хорошими словами. Наши отношения с Эли не изменились. Наоборот, мне казалось, что мы любим друг друга еще крепче, хотя я не знал уже куда еще. Вспоминая доктора, я понимал его правоту в том, что мы оба были наркотиками. А сейчас, наверное, более сильными, чем раньше. Мы уже никогда не спорили с Эли, ни о чем, даже по мелочам. Между нами было идеальное согласие и любовь. Я поражался этому. Мы знали друг друга как самих себя. Ни один уголочек наших тел не был не изучен. Оценивая это с нормальной точки зрения, мы уже давно должны были приесться друг другу, или хотя бы охладеть. Но этого не происходило. Наоборот, мы действительно горели с ней в каком-то прекрасном огне, и никто не мешал нам наслаждаться друг другом так, как нам хотелось.
Прислуга, наверное, давно уже привыкла к стонам и крикам из нашей спальни. Конечно, они глушились закрытой дверью, но не могли не дочти до их слуха. Может в эти минуты они даже радовались за нас, или завидовали с чистой душой.
Но весь разговор тогда с доктором, почему-то записался мне на корочку. То, что мы были явно психически больны друг другом, я в этом не сомневался, он был полностью прав. Он также говорил о наслаждении жизнью, если мы сольемся вместе, на больший период. Тут я опять задумывался над его словами. Они не говорили, что навсегда, или до старости, они как-то намекали, что когда-то это все закончится, и скорее всего, печально. Я боялся этого, но не видел ни одного повода, чтобы это произошло, никакого намека. То, что касалось Эли, меня тоже волновало. По его словам, в ней должна сидеть эта маленькая частичка наследственности, и ее можно случайно зацепить. Но за все это время я цеплял Эли за все, что только можно, и она просила цеплять ее дальше. Что же это за такая частичка? – спрашивал я себя. – Ведь если мы ее не зацепим, то умрем стариками в один день. А если зацепим? Тогда, по словам доктора, нам обоим конец. Я уже ненавидел ее отца только за то, что он был на свете, и оставил дочке какую-то опасность. Если бы я знал какую, или где в Эли сидит эта опасная частичка, я бы сделал все возможное, чтобы никто и никогда не смог бы ее зацепить. Но ничего этого я не знал. Поэтому, вместе с блаженством происходящего, иногда у меня появлялся какой-то страх, но я быстро его отгонял, не находя никаких причин бояться чего-то.
Эли, как и обещала, пропустила свой сезон. Однажды у нее был часовой разговор, скорее всего со своим бухгалтером. Я видел, что он был неприятен, но окончив его, Эли вздохнула с каким-то огромным облегчением. Мне даже показалось, что разговора о новом сезоне уже не будет, да и вообще она для себя все закончила. Это мне упало бальзамом на сердце. Я заметил, что в каком бы Эли не была настроении, даже в грустном, увидев меня у нее, сразу же появлялась счастливая улыбка. Может она была так же и у меня, но я просто этого не замечал. Я знал Эли и как хорошую актрису, но эта ее улыбка была чистейшей воды натуральна. Мы были друг для друга каким-то опиумом, и не переставали его употреблять. А иногда даже увеличивали дозу. Да, мы оба были чистейшими наркоманами, и нам нравилось ими быть. Вернее, мы уже были на последней, как мне казалось, стадии зависимости друг от друга. Это меня как радовало, так и возвращало на землю. Ведь наркоманы или вылечиваются, в редких случаях, или быстро кончают жизнь от передозировки, или просто от остановки сердца. Значит, это ждет и нас? Нет, с нами такого не могло быть, потому что это были мы, и у нас был особый случай. Так я разгонял иногда эти грустные мысли.
Наконец пришел день родов, и все повторилось как тогда, Эли родила еще одну девочку. Я смеялся, как воспримет это мой отец, его желание опять не сбылось. А может еще сбудется?
Лиза уже сама гуляла по саду, в сопровождении няньки. Нам действительно с ней повезло. Но теперь ей приходилось уже разрываться на две части, и она выносила коляску с новорожденной в сад, и следила уже за обеими принцессами. Лиза была симпатична. Я не знал, какой она вырастет, и хотя бы намек можно было ожидать, когда ей исполнится лет пять.
Следуя моей традиции, я предложил Эли два имени: Элисия и Эйлин, в любом случае, их можно было называть просто Эли. Моя королева рассмеялась, но ей было приятно, что за основу я брал именно ее. Она остановилась на Эйлин, и так мы ее и записали. Теперь же, Эли кормила ее все время грудью, как мы и договорились когда-то. При мне или при няньке она не стеснялась, и я видел, как новое малое чудо сосет мою любимую ягодку. Я улыбкой разрешал ей это делать. Жизнь стала немного цветней. Нет, мы не переставали гулять с Эли, и иногда ходили и на *Милую поляну*. Иногда мы выезжали в другой город и даже один раз сходили в местный театр.
Меня не покидала мысль о женитьбе. Лично для меня она не играла особого значения, но если Эли тогда заикнулась об этом, моет быть хочется ей? А первый шаг должен был сделать мужчина? Как-то я заговорил с ней об этом, но издалека. Провести можно было кого угодно, но не мою королеву, она сразу же поняла, куда дует ветер.
- Милый, не хитри, - улыбнулась она, - ты хочешь знать, как я к этому отношусь?
- Эли, ты всегда была хитрой лисой, - улыбнулся я.
- У нас уже есть две официальные бумажки, - сказала она, - если хочешь, давай добавим еще одну. Тогда нас похоронят вместе.
- Эли, - возмутился я, - причем здесь это?! Тогда я ее не хочу, вернее, я хочу, но не под таким мрачным соусом.
- Тогда у нас будет еще одна брачная ночь, - нежно сказала она, - на этот раз самая-самая официальная. Только лишь из-за нее, я не против получить ту бумажку.
- Это значит да? – уточнил я.
Эли просто рассмеялась.
Мы съездили в Муниципалитет, и нам дали число. Бракосочетание должно было состояться через две недели в субботу.
Готовиться нам было не к чему, у Эли были платья на выбор, а у меня костюм, свидетелями мы выбрали Ника с Лизой. Оставалось ждать. Но, наконец, этот день настал. Без всяких пышных церемоний, нас объявили мужем и женой и выдали официальную бумагу. Весь конец дня мы праздновали дома, за столом сидели все, даже нянька, держась рядом за кроватку. Мы открыли шампанское, и за вечер много раз целовались. Наконец, настала ночь. Первая брачная ночь затянулась для нас на неделю. Мы почти не ели и проводили все дни в Элиной кровати. Я просто не верил, что моя Эли теперь и моя жена, настоящая и официальная.
Только через неделю мы выползли на люди, и жизнь пошла своим сладким чередом, как и до свадьбы. Действительно, бумажка не поменяла абсолютно ничего в наших отношениях, она была просто добавлена к уже двум имеющимся свидетельствам о рождении. Мы наслаждались жизнью и друг другом.
Глава 2. Загадка.
Однажды, когда Эли была на кухне с Эльзой, а Лиза убирала мою комнату, мы с Ником поехали на техосмотр нашей машины. Он всегда ездил сам, но в этот раз, я просто болтался из угла в угол, и решил развеяться. Предупредив Эли, мы уехали. Сам техосмотр занял часа два, машина была новая, и в ней просто все проверили и заменили масло, и всякие другие жидкости. Но мы вернулись к вечеру, когда еще только начинало немного темнеть.
Я нашел Эли в саду на скамеечке, почему- то она выглядела грустной.
- Что у нас случилось, госпожа Королева? – Шутливо спросил я.
- Милый, ты меня и правда любишь? – вдруг спросила она настолько серьезно, что я просто удивился.
- Правда, дорогая, - ответил я также, и даже посмотрел ей в глаза.
- Я тебя еще хоть чуть-чуть привлекаю? – я поразился опять, каким серьезным голосом она спрашивала.
- Еще как, - ответил я, - ты что, не видишь и не чувствуешь? Милая, что с тобой сегодня?
- Не обращай на меня внимание, - сказала он вздохнув, - просто что-то на меня нашло. А мы можем спать раздельно?
Вопрос стал интересен.
- У нас и так раздельные спальни, - сказал я, - но если ты не хочешь, чтобы я к тебе заходил?
- Хочу! – вдруг привстала она. – Ты же знаешь, что я тебя хочу, везде, где бы ни было.
- Тогда я не понял вопроса. – Обреченно сказал я.
- Милый, можно в то время, когда мы не любим друг друга, я побуду в своей комнате одна? – она виновато на меня посмотрела.
- Конечно, - просто сказал я. – Если что, я просто отдохну у себя. Ты этого хочешь? – Я взял ее за подбородок и заглянул в глаза. Они были влажными. – Милая, ты от меня устала, скажи мне честно?
- Джон, я никогда от тебя не устану, и не надейся. – Твердо сказала она. – Главное, чтобы ты не устал от меня.
- Эли, что случилось за время нашего отъезда? Прошло всего лишь полдня, а у тебя какие-то новые мысли.
- Ничего милый, я жутко тебя люблю. Вот и все. – Ее голос стал получше, и вскоре мы вернулись в дом. Меня ждала новая небольшая перестановка. Обе принцессы жили с Мэри, даже последняя кроватка переехала из спальни Эли в комнату няньки. Я отметил это про себя, но ничего не сказал. Назавтра Ник куда-то уехал, видимо по делам Эли, и скоро вернулся. А чуть позже, к нам подкатил небольшой грузовичок, в котором стояло что большое и плоское.
- Я поменяла себе зеркало, милый, - сказала Эли, - то было совсем маленькое. Повесить его в твою спальню?
- Давай, - сказал я.
Через час у Эли висело просто огромное зеркало. Рамка была красива и изящна, мне оно очень понравилось.
- Молодец, дорогая, ты же у меня женщина, правда?
Она просто улыбнулась. Ее бывшее зеркало уже висело у меня, и я мог иногда в него смотреться, чего я никогда раньше не делал. Мне всегда было достаточно видеть мое лицо и шею.
От обеда Эли отказалась, а на ужин съела только салат. Потом она взяла меня за руку и повела спать. Закрыв плотно шторы, она выключила и свет. Мы легли. Ночь прошла как всегда, ненасытно. А утром мы сели завтракать. Эли опять почти ничего не съела.
- Милая, - усмехнулся я, ты на диете?
- Нет, просто хотела немного расслабить желудок. Да и похудеть надо хоть чуть-чуть.
После завтрака, я вышел поболтать с Ником, а когда вернулся, Элина комната была закрыта на ключ. Такого еще никогда не было. Я постучал.
- Сейчас милый, - услышал я ее голос, - я только накину что-нибудь.
Эли впустила меня в комнату, и я огляделся. Кровать была застелена, значит, Эли на ней не лежала.
- Я не помешал? – спросил я с намеком.
- Что ты, дорогой. Ты можешь и не стучать. – Она мне явно обрадовалась.
- Но ведь дверь была закрыта, - я чего-то не понимал.
- Просто так, не обращай внимания, - сказала она.
Я взял ее за плечи и положил на кровать, развязывая халат. Вдруг я уловил, что она стесняется. Когда халат был, распахнут, ее две ладони лежали у нее на животе. С небольшим трудом, но я убрал их.
- Эли, ты меня стесняешься? – спросил я в упор.
Видимо она поняла, что игры закончились и, вздохнув, чистосердечно призналась:
- Милый, мне жутко не нравится мой живот. Он растянулся, и на нем появилась складка. Ты же уже давно это заметил?
- Честно сказать, нет, милая, - твой живот мне всегда нравился, и будет нравиться, как и все, что у тебя есть. А то, что он немного, почти незаметно, растянулся, это вполне естественно, ведь ты проносила в нем двух наших принцесс. Это у всех женщин такое.
- А я стесняюсь, - призналась она. – Не смотри на него, пожалуйста.
- Милая, с тобой что-то происходит, - задумался я, - но ты мне ничего не говоришь.
- Поверь, мне нечего тебе сказать. Пошли, погуляем?
Мы прошлись за мостик, и вышли на асфальтированную полосу. Почему-то я был внутренне взволнован происходящим. Все было нормально, как вдруг в один день Эли стала оставаться одна в своей комнате, запираться на ключ, перестала есть, поменяла зеркало и погрустнела. Нет, тут не могло быть никаких совпадений, что-то в тот день произошло. Но ко мне она относилась так же, как и всегда, со всей душой и любовью. Я решил ее проверить, свернув на маленькую чистую полянку, и повалил ее на траву. Она сразу стала раздеваться, но оставила на себе тонкую и короткую ночную рубашку, которая ничего не скрывала, но закрывала ее живот. Она молила меня взглядом оставить ее. У меня все упало. Значит, у нее появился комплекс живота. Я одел ее, и мы пошли дальше. Мысленно я разрешал ей похудеть, то есть не есть много, тогда пропадет и животик, или эта складочка, которая была для Эли так важна. Но откуда у нее взялся этот клик в голове, стало для меня загадкой.
Прошел месяц, и Эли заметно похудела. Я думал, что этого ей достаточно, но дверь в ее комнату в мое отсутствие, так и оставалась закрытой на ключ, а Эли так и продолжала стесняться своего живота. Один раз, включив свет, я рассматривал его. Эли тихо лежала, вообще не шевелясь. – Живот как живот, - подумал я, - ничего не понимаю. Тем более я заметил, что она действительно похудела.
- Дорогая, у тебя прекрасный животик, - сказал я, - без всяких там складок или ямок.
- Это тебе так кажется, - грустно сказала она, - надо еще похудеть. У меня даже на боках есть маленькие складочки.
- Милая, но нам же уже за тридцать, - спокойно сказал я, - нельзя остаться Дюймовочкой на всю жизнь. Я тоже поправился, но у меня на это нет никаких комплексов. Пожалуйста, выбрось все из головы.
Прошел еще месяц. Эли что-то ела, но только при мне. А потом бежала в ванную. Один раз я случайно услышал, как она рвет. – Боже, - понял я, - она заболела по-настоящему. Я пытался вспомнить и мне это удалось: Анорексия, или как-то так. Эта болезнь была в основном присуща моделям, но ведь Эли ею и была, по крайней мере, тогда, в Рио де Жанейро. Теперь сюда я приплюсовал и зеркало, и дверь, закрытую на ключ. Она не лежала, закрываясь, а наверняка разглядывала часами свое тело в зеркале. И оно ей чем-то не нравилось.
Я выдержал еще месяц, пока Эли не похудела еще сильнее. Это уже ей не шло, но она и не собиралась останавливаться. Я же не буду бегать за ней в ванну, чтобы запретить ей там рвать. Я нашел по Интернету все сведения об этой болезни. Это было чисто психическое заболевание, и я вспомнил доктора. Значит, в тот день, когда меня не было, что-то случилось. Я не верил в просто так. Наконец, я решил поговорить с ней серьезно.
- Милая, - сказал я решительным голосом, - нам надо с тобой к психиатру.
- Зачем? - с ужасом спросила она.
- Ты немного больна, у тебя Анорексия. Я знаю, что ты будешь отрицать или оправдываться, но я уверен, что ты мне не откажешь в моей просьбе. Ты таешь просто на глазах.
Она грустно задумалась.
- Милый, мне кажется, что ты меня уже не любишь, что я толстая и жирная, как ….
Я закрыл ей ладонью рот.
- Красивее твоего тела не было, нет, и не будет, - ласково сказал я. – А вот то, что ты этого не видишь и мне не веришь, это уже и есть признак заболевания. Но это все не страшно. Позволь мне помочь тебе.
Я видел, что мои слова абсолютно ее не убедили, но ни в чем мне отказывать она не хотела, просто не могла. И наконец, она кивнула. Я послал Ника в другой город, чтобы он нас записал к психиатру. Тот на меня как-то странно посмотрел, но сел и уехал. Вернувшись вечером, он сказал, что выпросил время на завтрашнее утро, и я поблагодарил его. За день мы с Эли хорошо провели время, не расставаясь ни на минуту. Она была весела и щебетала как канарейка. Я даже подумал о том, что мне все приснилось. Но вечером она опять не ела. Я дождался утра, и мы поехали к доктору. Нас вызвали, но Миссис Элеонору попросили подождать, и она села на место. Доктор был пожилой, но не такой старый, как тот, к которому я ходил. Я рассказал ему все, и ничем его не удивил, видимо такие пациентки были у него не раз. Потом он попросил Мисс Элеонору, а меня вернул на мое место в коридоре. Они разговаривали, наверное, час, а потом он пригласил и меня.
- Да, это то, что вы думали, - сказал он мне, но посмотрел на Эли. – Мы поговорили с Миссис, и надеюсь, друг друга поняли. Но я бы посоветовал вам приехать ко мне через неделю.
Мы оба кивнули, и, попрощавшись, вышли. Эли не произнесла ни слова, даже когда мы ехали обратно домой. Вечером она открыла мне дверь, как всегда, и мы бурно провели ночь. Казалось, что ничего не случилось.
Глава 3. Разгадка.
Утром я подумал, каким способом ей помочь, и мне пришла мысль. Спустившись за завтрак, я сидел с Эли рядом, пока она не осилила сандвич, а потом сразу взял ее под руку и повел гулять. По ее глазам было трудно что-нибудь прочитать, но какого-то физического желания вырвать я у нее не заметил. Я привел ее к обеду, также проследил, что бы она все съела, и сразу же повел ее в спальню. Раздев догола, я положил ее на кровать и накрыл своим телом. Мы сразу полюбили друг друга ярко и нетерпимо. Эли была в кровати такой же, как и всегда. Потом мы легли рядом, и я взял ее руку. Мы медленно задремали и уснули где-то на час с небольшим. Вечером я проделал то же самое, и удовлетворенно заснул. Мне показалось, что разговор Эли с доктором был плодотворным, по крайней мере, сегодня, впервые за последние месяцы, она съела все и не вырвала. Так прошли две недели и мы опять были у того же доктора. Он опять разговаривал с Эли не меньше часа, а потом позвал меня.
- Надеюсь, вы заметили результаты? - довольно спросил он, но опять посмотрел на Эли.
Как и в тот раз, мы сразу кивнули головами, и вышли. – Что-то очень просто и быстро, - подумал я.
Эли опять не сказала ни слова. Приехав домой, я переоделся и чуть-чуть задержался на ужин. Эли сидела, но ее порция была нетронута. Как только я сел, она начала есть. – Интересно, - подумал я, - значит, он вылечил не ее, а ее поведение. Без меня она есть не будет, это факт. Что же, значит, я всегда буду рядом.
Вроде бы все изменилось. Эли ела всегда со мной. Как-то, когда я куда-то отлучился, пропустив обед, я поймал Эльзу и спросил, ела ли Эли. Она грустно отрицательно покачала головой. Я понял, что я был прав. Но сидеть за столом с Эли для меня никогда не составляло никакого труда, и теперь мы всегда ели вместе. Через месяц, я заметил, что Эли немного вернула свои формы. Значит, все было не напрасно. Наша милая жизнь вернулась в свое русло, Эли уже раздевалась полностью, но дверь она все-равно запирала на ключ. – Неужели она продолжает любоваться в зеркало? – думал я. – И что произошло в тот день?
Однажды наступил подходящий момент. Эли сидела не скамейке в саду, а Лиза подметала на улице перед домом. Я подошел к ней.
- Лиза, вы помните тот день, когда я с Ником уехал на машине до вечера? – безразлично спросил я.
- Да, Сэр, - сказала она, задумавшись.
- Что делали вы и Мисс в мое отсутствие?
- Я делала уборку, а Мисс была в своей комнате. – Сказала та и странно на меня посмотрела.
- А где вы делали уборку?
- Как всегда, везде. В вашей комнате я не смогла помыть под кроватью из-за коробок, - вспоминала она, и мне пришлось их вытащить, ведь там скопилось столько пыли.
- А Мисс?
- Она проходила мимо и заглянула. Даже помогла мне немного.
- Она заглядывала в какую-нибудь коробку?
- Не помню, по-моему, она открыла одну, взяла в руки какой-то журнал, и положила его обратно. И ушла. Что-нибудь не так, Мистер Джон?
- Нет, простое любопытство, - я скорчил улыбку и отошел.
Теперь мне стало все ясно, разгадка лежала на верху. Я медленно пошел по улице. – Какого черта ты их сюда припер! – ругал я себя. – Для детей! Надо же быть таким дураком! - Я понял суть и был уверен, что Эли уже просмотрела все журналы. А может и забрала некоторые себе, ведь у меня не было их каталога, и я понятия не имел, сколько их было всего. Эли всегда ценила свою красоту, особенно после того, как мы познакомились. После того, как она увидела себя на журналах, особенно старых, когда ей было лет двадцать пять, она, наверное, просто ужаснулась. Конечно, прошло почти восемь лет, и те ее фотографии были для нее несравнимыми с тем, что она сегодня видела в зеркале. А может она еще подумала, что я рассматриваю их каждый день? И люблю не ее сейчас, а ту, которая была в журналах? Мне показалось, что к моему лицу хлынула кровь. Да она вообще могла подумать черти что! С ее воображением.
Теперь я понял, откуда все началось. Эти журналы были той частичкой, о которой когда-то намекал мой доктор. – Их надо срочно убрать и сжечь, - подумал я. – Но что толку? Она уже их просмотрела и запомнила. Молодая двадцатипятилетняя Эли стояла у нее в глазах, во всех позах. Она видела все части ее совсем молодого тела, ведь это была фото сессия, и фотографий было много, тем более в разных журналах. У нее было с чем сравнивать, для этого она и купила такое большое зеркало. – Нам надо поговорить, - решился я и повернул домой.
Эли была у себя, и я постучал. Она сразу открыла и поцеловала меня в губы.
- Я уже так соскучилась, милый. Ты просто куда-то исчез, притом без меня.
- Пошли на скамеечку, - с трудом беззаботно предложил я. Конечно, я забыл, что Эли считывала с моего лица любую информацию, как с книжки. Она задумалась, но сразу же пошла.
- Эли, ты видела журналы? – серьезно спросил я, как только мы уселись.
- Да милый. А зачем ты их собирал?
- Дорогая, у меня некуда было девать время, а единственным моим хобби и интересом была и есть для меня ты. Вот, я и стал собирать, чтобы наши девочки могли увидеть мать в самом расцвете. – Я говорил чистую правду.
- Джон, - грустно сказала она, - что со мной стало! – я увидел блеск в ее глазах и знал, что вот-вот, и она заплачет.
- Милая, послушай меня, - нежно сказал я, - нельзя быть вечно молодым. Но ты на редкость смогла сохранить свою красоту. Я люблю тебя сейчас больше чем на тех юных фотографиях, поверь мне.
Она села ровно и впилась в меня взглядом. Кажется, что она сомневалась в моих словах, и достигла моего глазного дна. Потом она вынырнула и вздохнула. Вздох был обычным, не грустным и не легким.
- Эли, милая, дорогая, - продолжал я, - зачем ты все время смотришься в это зеркало. Не надо самобичевания. Ты прекрасна как никогда. Забудь про ту девушку. Да, она была и ушла. Ее нет, и никогда не будет. Зато у меня есть ты, самое дорогое на свете. И ты подарила мне двух прекрасных принцесс. Что я могу еще хотеть?
- Милый, - я почувствовал какое-то облегчение в ее словах, - спасибо за то, что ты есть и до сих пор меня любишь. Я верю тебе. Теперь я даже буду есть и без тебя.
Мы оба засмеялись и обнялись.
Действительно Эли начала сама есть. Я корил себя за то, что не разгадал ту загадку раньше. Наверное, тогда бы не появилось ни зеркало, ни ключ в ее двери.
После нашего разговора все пошло так сладко, как никогда. Мы днями пропадали где угодно, доходили до самых холмов, любили друг друга и возвращались счастливыми. У меня с души упал камень, и я благодарил того доктора за совет быть внимательной к Эли. В этот раз далеко не зашло. Но это не значило, что все закончилось. Я должен был продолжать оберегать Эли от всего. Пока мне это удавалось.
Прошло еще несколько месяцев, и я заметил, что Эли начала полнеть. Она съедала все со мной, но потом еще пару раз за день сама ходила на кухню. Нет, она не была полной, а просто немного набрала вес. Мне она нравилась и такая, но я боялся, что это так не закончится. В один день, я послал Ника, и он записал меня к тому же психиатру. Назавтра я попросил Эли съездить со мной.
- Милый, но я же уже ем? – не поняла она, - зачем опять к психиатру?
- Дорогая, обещаю, это только для закрытия твоего вопроса раз и навсегда. Тем более, что он говорил тогда, помнишь?
Он ничего тогда не говорил, но я надеялся, что Эли не вспомнит.
- Королева, я просто очень за тебя боюсь. Ты ведь знаешь, что ты для меня все.
Под таким соусом мы с Эли и поехали. Как всегда, врач вызвал сначала меня. Я рассказал ему все про Эли и свои опасения.
- Вы правы, - задумчиво сказал он, - это может привести к такому заболеванию, как обжорство.
- Доктор, - попросил я, - она не знает, зачем я ее сейчас привез.
- Не волнуйтесь, - спокойно сказал он, - и не узнает. Зовите ее, а сами подождите. Я вас уже не вызову, но по мере как будет она себя вести, приезжайте в любой день.
Я поблагодарил его и вышел. Ели сменила меня как всегда на час или больше. На этот раз она уже разговаривала.
- Я так и не поняла, зачем мы ездили. – Сказала она. – Он остался доволен мной, но знаешь, что, милый? Оказывается, после моей той болезни у многих его пациенток возникало ожирение. Он просто посоветовал мне следить за собой, и он прав. Иногда мне так хочется есть, что я не сдерживаюсь и спускаюсь в кухню. Ты не заметил?
Я с удивленным лицом отрицательно покачал головой.
- Надо это прекратить, - твердо сказала она, - Ник, сверните, пожалуйста, в город и купите где-нибудь напольные весы.
Домой мы приехали с весами. Эли взяла какой-то блокнот, взвесилась, и записала.
- Милый, я тебя сейчас полностью устраиваю? – вдруг спросила она, - или может надо чуток поднять или спустить вес?
- Только не поднять, - посоветовал я, - если ты скинешь килограмм или два, ты будешь такой, какой я тебя встретил.
Она повисла на мне и повалила на кровать.
Все последующие дни она контролировала себя. Я облегченно вздохнул: эта проблема исчезла тоже.
Глава 4. Перелом.
Время шло, и наши девочки росли. Моя мать доставала Эли просьбами приехать с двумя внучками. Она уже звонила почти через день. Я понимал ее желание, но куда-то лететь было неохота. Наши дни рождения на этот раз мы совместили опять, но подарков не было, мы так договорились. Вместо этого, я сел за руль, и увез Эли неизвестно куда. Если бы не следы от нашей машины, я бы вряд ли вернулся. Это было какое-то дивное нетронутое место. Тут был и луг и лес, и полянки. Мы увидели какие-то грибы, а в лесу – и ягоды. А цветов было не счесть. Такого и я сам никогда не встречал. Весь день мы с Эли зачарованные ходили по еще нетоптаной земле и траве, а под вечер, я разложил сиденья и сделал нам кровать. Эта ночь была Элина, парадом командовала она, а я только помогал. Сколько Элиных криков услышала наша машина за эту ночь, я не знал. Но назавтра мы проснулись только после обеда. Мы отошли немного дальше в лес, и увидели, наверное, лисьи норы. А каких только птиц здесь не было! Настоящий зоопарк. Мы ходили и встречали что-то новое, и сразу же собирались вместе. Уезжать никто не хотел.
Наконец, после целой недели, проведенной в этом месте, мы решили вернуться, и то, потому, что у нас кончилась еда. Нам повезло с погодой, и я выехал обратно по своим же, уже еле видимым следам.
Оказалось, что Ник уже заволновался всерьез. Так долго мы еще не пропадали в этой местности. Но увидев наши счастливые отдохнувшие лица, он только покачал головой и улыбнулся.
Эли опять разговаривала с мамой, а потом все-таки предложила мне слетать.
- Заодно проконсультируюсь у гинеколога. Он просил тогда заехать обязательно, через полгода, просто, чтобы убедиться, что все нормально. – Сказала Эли.
Этим она меня добила, и мы стали собираться. Я рассчитывал, что мы пробудем там дня два, от силы три. Мэри рассказывала Эли, чем кормить младшую, и купила ей разных коробок и банок. К сожалению, Эли не знала даже этого.
Наконец, в один день Ник повез нас в аэропорт. Я снова увидел белоснежный Элин самолет и узнал пилота. Оказывается, в самолете была еще одна комнатка, для стюардесс, но мы летели одни, и все разместились в нашей обычной комнате, даже не закрывая дверь.
Полет прошел нормально, и, взяв такси, мы скоро уже были в доме моих родителей. Как счастлива была мама! Отец вернулся совсем рано. Он тоже был очень рад, но если бы был хоть один внук, он бы, наверное, даже спел и станцевал. Вечер мы провели за столом, а потом пошли спать. Мать забрала наших обеих принцесс, и увела к себе.
Назавтра мы с Эли поехали к врачу. Он сделал все обследования и остался доволен. Мы тоже. Выходя из клиники, мы вдруг услышали крик: - Эли! Мы обернулись и увидели, что к нам бежит никто иная, как Джейн! Что она вообще тут делала, понять было трудно, но Эли с ней обнялись и даже поцеловались. Джейн чмокнула и меня. Потом начались обычные встречные разговоры, и я, чтобы не мешать, отошел в сторону. Джейн немного постарела на лицо, как и все мы, но была в форме. Нехотя, но краем уха я слышал их разговор. После восклицаний, вдруг пошли совсем другие разговоры.
- Эли, что с тобой, милая, тебя не узнать, - это был голос Джейн. – Как подруга я не могу не заметить, что ты выглядишь как на пятьдесят лет. Что с тобой сделала женитьба! Нет, я точно никогда не выйду замуж. Смотри, сколько у тебя на лице морщин! А глаза! Неужели Джон тебя любит такой? Я бы не удивилась, узнав, что он завел себе молодую любовницу. Я конечно тоже уже не та, но ты! Посмотри в зеркало, дорогая.
У меня упало сердце. Я развернулся и пошел к ним, но Джейн уже убегала, она ловила такси. Мне, почему-то захотелось догнать ее и дать просто ей в морду. Я знал Эли, и ее чувствительность к таким словам. Джейн просто ей мстила за тот позор, но Эли этого не осознавала. Она стояла как вкопанная и белая как смерть. И вдруг упала. Я не знал, что делать, но схватив ее на руки, побежал в приемный покой. Эли положили на стол на колесиках и куда-то повезли. Оказалось, что недалеко, и ее уже смотрел врач. Увидев меня, он грозно выставил меня за дверь.
Мне хотелось плакать. – Сучка, - подумал я про Джейн, - это же надо было выносить с собой такую злость, чтобы встретившись случайно так безжалостно отомстить. Вылив ведро грязных помоев на мою Эли. Ни одно ее слово не было правдой. Конечно, морщинки появились у всех. Но опуститься до того, что намекнуть на мою любовницу, так могла поступить только женщина. И она отомстила, это я понял уже сейчас, увидев, что Эли везут дальше. Меня остановила дверь с надписью *Реанимация*, и я понял, что туда меня уже никто не пропустит. Я опустился на какой-то стул, и мне захотелось проснуться от этого гадкого сна. Я вообще поник, и смотрел просто в пол. Не знаю, сколько прошло часов, но Эли повезли дальше, а ко мне вышел врач.
- Вы ее муж? – спросил он.
Я кивнул.
- Что произошло? Как ей стало плохо?
Я рассказал о встрече с ее давней подругой, и что та просто вылила на нее помои.
- Я так и знал, - сухо сказал он, - пост стрессовый инфаркт. Не широкий, но микро его тоже не назовешь.
- И что дальше? – спросил я.
- Неделю придется ей полежать. А потом увезите ее в какое-нибудь укромное место, где никакая ее подруга не смогла бы ее найти. Хорошо, что вы сразу ее принесли.
- А какая палата?
- Спросите внизу, но два-три дня вас к ней не пустят. Даже не пытайтесь, ради нее же самой.
Я все понял и медленно пошел по лестнице. Взяв такси, я почему-то объездил почти все гостиницы города, но Джейн так и не нашел. На ее счастье, и может на мое тоже. Не знаю, что бы я с ней сделал. Почему-то я не поехал домой, а вернулся к больнице. Я стоял как вкопанный и смотрел на нее, ведь в ней была упрятана моя жемчужина. Наконец, я позвонил домой, и просто сказал матери, чтобы нас не ждали, а ужинали сами. Потом я бросил трубку и нашел первый попавшийся бар. Я взял бутылку виски, и медленно его отпивал. Я не хотел напиться, но виски мне был нужен как воздух. Вот так, на ровном месте, по какой-то чистой случайности во времени, потерять Эли из-за какой-то старой сучки, которая все эти годы таила злобу на нас обоих, - для меня было непостижимо. Захотел бы даже, но и то бы не смог. – Может это рок? – подумал я. Голова немного поплыла, но я не пьянел. Сам инфаркт для меня не играл особого значения. В наше время иногда выписывают и через два-три дня, но со сроком восстановления от полгода и выше. Тише и спокойнее места как наш дом, наверное, нельзя было найти. Но беда была в другом. Я только недавно вытянул Эли из двух проблем, убедив ее во всем. Теперь же, она получила столько поводов сомневаться, что я даже не знал, удастся ли мне ей помочь. Джейн знала Эли, как знала куда больнее ударить. За каких-то три минуты она ее почти убила, запрещенными обычной человеческой этикой приемами. Она не только размазала ее саму по стене, но и сказала, что я просто не могу ее такой любить, и что ищу себе любовницу. Больнее сказать было просто невозможно, и я не верил, что все это пришло в голову Джейн прямо сейчас. Наверное, эти слова были давно отточены и приготовлены, но не было кому их сказать. И вдруг, ей упало такое счастье! Вся приготовленная речь была выстрочена как из пулемета. И она сразу же убежала.
Месть совершилась, но как ее расхлебать, не знал, наверное, никто. Я не заметил, как прикончил уже полбутылки, но не отошел. Сходив в туалет, я сам себе поразился, что иду абсолютно ровно и ни разу не покачнулся. Виски не брали меня. Наконец допив стаканами остальное, я пошел ловить такси.
Дома я все рассказал, не упомянув, конечно, про Джейн. Я сказал, что у Эли случился микроинфаркт, и она скоро выздоровеет. Но мой вид, как и состояние, наверно говорили другое. Мама накормила меня и уложила спать. Наутро, позавтракав, я пошел уже в другой бар и напился. То же самое повторилось и на следующий день. Мать никогда не видела меня пьяным, как и отца, но понимала, что это не просто так.
Наконец, утром я привел себя в порядок и поехал в больницу. Меня пропустили в Элину палату, и она, улыбаясь, смотрела на меня. За улыбкой я сразу прочитал кучу сомнений и даже извинений, наверное, за то, что она такая, как сказала Джейн. Я присел и гладил ее руку, но у меня не было слов с чего начать. К тому же, я очень боялся сейчас что-то ворошить, ведь ей нужен был полный покой. Так я просидел час и ушел, крепко ее поцеловав. По дороге попался врач, и я спросил его об Эли.
- Послезавтра можете ее забирать, - сказал он, - но продержите ее год в каком-нибудь санатории или доме отдыха. И, конечно, постарайтесь ее сильно не волновать. Маленький рубец, конечно, остался, но ничего опасного для жизни нет.
Я поблагодарил его и пошел домой пешком. Виски я уже не хотел, а мечтал дождаться послезавтра, чтобы сразу увезти Эли домой. Там мне предстояла большая и долгая работа, душевная терапия.
Наконец я забрал ее, вернее, она сама нормально шла, но молчала. На вечер был уже готов самолет. Мать понимающе отнеслась к нашему отъезду. На этот раз она не плакала, а как-то странно молилась. Отец пришел после обеда, мы поели и взяли такси. Эли даже не притронулась к дочкам, и вообще смотрела на них так равнодушно, будто это была какая-то мебель. За весь полет она не произнесла ни слова, уткнувшись в круглое окошко. Я тоже не знал, с чего начать, и решил отложить любые разговоры на потом, когда мы будем уже дома.
Ник встретил нас как обычно. Но и в машине Эли молчала, она даже не ответила на приветствие Ника. Он почему-то смотрел на меня, пытаясь разгадать причину молчания. Но мое лицо ни о чем не говорило, я просто хотел побыстрее приехать домой.
Войдя в дом, Эли ни с кем не поздоровалась, а просто пошла к себе. Первое, что я увидел, войдя вслед за ней, было то, что она стояла перед зеркалом и внимательно в него смотрела. Потом она переоделась и опять прилипла к зеркалу. Это я и предполагал.
- Милый, - вдруг повернулась она ко мне и сказала равнодушным голосом, - ты не против, если мы будем спать в разных комнатах?
Что я мог сказать. Ведь я знал, что так и будет. Разговаривать сейчас было бесполезно. И я просто кивнул головой. Выйдя из комнаты, я услышал, как щелкнул замок.
Глава 5. Первая неожиданность.
Я пошел в свою комнату, расстелил кровать и лег. Было как-то странно, ведь я почти на ней никогда не спал, все наши ночи проходили у Эли. – Что теперь делать? – спрашивал я себя? – Как выбить у нее из головы все, что ей влила Джейн? Что бы она попала под машину! – Я, наверное, в жизни никого так ненавидел, как ее. Почему-то я понимал, что сам я ничего не сделаю, может, успокою немного, но в Элину голову я не залезу, чтобы оттереть ту грязь, которая сидит у нее там после этой роковой встречи. Значит, мне нужна будет помощь психиатра. Кстати, я даже не знал, есть ли в этой больнице психиатр или нет. Если нет, то как угодно, но я договорюсь с тем, где мы были.
Вдруг мне жутко захотелось пожалеть Эли, сказать, что все это чушь собачья, чистой воды месть, и напомнить из-за чего. Ведь Эли пролежала в больнице по поводу инфаркта, но о самой причине с ней никто не говорил. Всю дорогу она промолчала, а мне, наверное, надо было ее как-то успокоить, хоть забросить в ее голову что-нибудь для осмысления. После Джейн с ней ведь никто не говорил, и я представил, что сейчас в ее голове: только слова Джейн.
Я пролежал еще час и понял, с ней надо поговорить как можно быстрее. Поднявшись, я надел халат, и постучал в дверь Эли. Никто не открывал, видимо она заснула, а может и приняла снотворное. Но я продолжал, стучать. Все было тихо, а дверь была закрыта на ключ. – Если она так крепко спит, то я все-равно буду спать с ней рядом, - решил я, а когда она проснется, мы и поговорим. Я вспомнил про сад и спустился в него. На заднюю стену дома опиралась большая длинная лестница, ее оставили строители, А Ник использовал ее, когда резал не деревьях ветки. Я с трудом сдвинул ее, пока она не уперлась под Элино окно. – Вот будет сюрприз, - подумал я, - Эли проснется, а я рядом, и ключ в двери. Я нажал на раму, и окно стало открываться. Я знал, что Эли никогда его плотно не закрывала, чтобы в комнате был хоть небольшой, но приток воздуха. Наконец, я как ночной вор, залез на подоконник и спрыгнул в комнату. Под моей ногой что-то покатилось. Я включил ночник и увидел, что Эли крепко спит, но то, на что я наступил, была уже знакомая баночка, которую я один раз держал у нее в самолете и чуть не выпил. Тут у меня все упало. На тумбочке я увидел стакан из-под воды. Я бросился теребить Эли, шлепал ее по щекам, но она не просыпалась. Дыхание было, но медленное и спокойное. Если бы она выпила обычную дозу, то она бы уже давно проснулась. Я понял, о чем она молчала всю дорогу, открыл ее дверь изнутри и позвонил в скорую помощь. Мне ответили, что две машины, которые имелись, уехали по вызовам, но потом они мне ее пошлют. Одевшись, я побежал вниз и открыл гараж.
- Вам помочь, Сэр? – услышал я сонный голос Лизы.
- Мисс Эли плохо, - сказал я, - одень ее, а я повезу ее в больницу.
Лиза пошла наверх, а я выгнал машину и открыл две задние двери. Потом я поднялся, и, взяв Эли на руки, спустился вниз и положил ее на задние сиденья. Я полетел по ночной дороге и минут через двадцать стоял уже у больницы. Выскочив, я взял Эли на руки и вбежал прямо в приемный покой. Все спали, но доктор быстро очнулся и спросил, что с ней. Заодно он разбудил и медицинскую сестру. Я сказал, что она случайно, проглотила много снотворного. Он недоверчиво посмотрел на меня, но положил Эли на стол на колесиках, и они вместе покатили ее в процедурный кабинет.
- Подождите здесь, - сказал он мне, - эта процедура не из приятных.
Я сел на стул и задумался. Как не крути, но это была уже вторая попытка суицида. Первая была в самолете на аэродроме, и скорая помощь откачала ее. Сейчас была уже вторая. А может, были еще, откуда я знал, ведь Эли почти пять месяцев провела без меня. Я знал, что сказал бы любой психиатр, что она психически ненормальна, то есть больна. Я, например, если бы захотел покончить с собой, то сделал бы это сразу, даже с таблетками. Но у меня таких мыслей не было.
Процедура затянулась и я заволновался. Прошел час, но никто из них не появлялся. Что же делать дальше? – продолжал думать я. – Хоть купи наручники и пристегни ее к себе. – Я видел только один выход: моя домашняя терапия и помощь психиатра. Но даже самому съездить к врачу в тот город было опасно, я оставлял Эли на пол дня одну. Что ей взбредет в голову? И сколько у нее еще запасов этих таблеток? Надо перевернуть всю ее комнату и забрать их. Это не было решением вопроса, ведь со временем она бы опять их достала.
Наконец появился врач.
- Попытка суицида, - сказал он. – Еще бы полчаса и все. Мы еле ее смогли откачать.
Для меня это была не новость.
- Я сделал ей два укола, пусть она еще полежит, а мы с вами пока поговорим.
Я прошел в его кабинет.
- Вы ей кто, муж? – спросил он, и я кивнул. – Я не могу отпустить ее домой. У нас нет такого отделения, но ее надо везти в психиатрическую клинику в другой город.
- Как не можете? – у меня упало сердце, - я ее все-равно заберу. А потом повезу к психиатру.
- Все случаи попыток суицида я должен передавать в психиатрический центр. Ее как минимум там поставят на учет. – Он был неумолим. – Вы что, не понимаете? – вдруг поднявшись из-за стола, сказал он. – Сейчас мы ее откачали, а в полдень она сделает такое же, и ее уже не откачает никто. Вам все-равно, что она умрет?
- Доктор, я буду с ней двадцать четыре часа в сутки, - пообещал я.
- И принимать душ вы будете с ней? И, извините, ходить в туалет тоже?
Я понимал, что он прав, но я не знал, насколько глубоко она вбила себе в голову эту мысль.
- Короче так, - наконец сказал он, - отдать я вам ее не отдам, иначе посадят меня, если это вдруг повторится и плохо кончится. Я положу ее пока в палату, а в восемь утра придет психиатр, решайте с ним.
- А у вас тоже есть психиатр? – удивился я. – А он молодой или старый?
- Старый, - сказал тот, - и очень хороший и опытный. Вы, конечно, думаете, раз мы в такой глуши, значит тут все ссыльные. – Он усмехнулся. – Его уже столько раз звали в разные клиники, что и не вспомню. Но он живет здесь и никуда не хочет переезжать. А знаете, что? Я вам дам его адрес, и вы можете заехать за ним и привезти его сюда. Он не откажется, это человек старой закалки.
- Давайте, - сразу сказал я.
- Доктор написал мне на бумажке адрес, и я поехал. Наконец я нашел его дом и позвонил. Сначала включился свет, и в окошко выглянула какая-то пожилая женщина. Потом же, в ночном халате появился сам доктор.
- Извините ради бога, - сказал я, - просто у меня экстренный случай.
- Заходите, - спокойно сказал он, - заходите в дом.
Я вошел, а следом доктор закрыл дверь. – Проходите в мой кабинет, - он показал рукой.
Это был обычная докторская приемная. Стол с лампой, шкафы с книгами, кресла для пациентов. Сам доктор был немного смешной. Ему было далеко за шестьдесят, с маленькой седой бородкой, и небольшим лицом. Абсолютно простодушный взгляд и естественная поза, создавали какой-то детский комфорт. На вид доктор был хорошим дядей, так бы сказал любой ребенок.
- Что случилось? – спокойно спросил он.
- Моя жена перепила снотворного, и ее откачали. Сейчас она в больнице, и мне ее не хотят отдавать, без вашей консультации.
- В который раз? – спросил он. – Сколько ее уже откачивали?
Или он читал то, что у меня было написано на лице, или он просто был очень опытный психиатр и психолог.
- При мне – второй. – Потупил я глаза.
- Молодой человек, - он откинулся в кресле, - вы меня все-равно уже разбудили и я уже не усну. У нас куча времени и я хотел бы, чтобы вы мне рассказали все, от начала и до конца. Я догадываюсь, что вы уже были у психиатров, но я вам смогу помочь, если буду знать все.
- Это долгая история, - сказал я, - и я хотел бы остаться анонимным, как и она. Просто она известный человек.
- Не сомневайтесь, - простодушно сказал он, моя задача вам помочь, а не бежать в газеты, вы просто не знаете, с какими людьми я работал.
Я вдруг почувствовал усталость и желание высказаться. Рой в моей голове должен был прекратиться, но сначала мне надо было выпустить из нее всех пчел. Что я, в конце концов, и сделал. На это ушло около двух часов, и, помня дополнительные вопросы первого психиатра, я заранее рассказал и про ее отца, уже не скрывая ничего, и вообще про все.
Он слушал меня очень внимательно и не перебивал. В какие-то моменты он прищуривал глаза, видимо это было очень важно. Закончил я тем, как привез в больницу, ни упустив даже слова Джейн. Сейчас он был для меня как священник, а я первый раз в жизни исповедовался.
Когда я закончил, он продолжал на меня смотреть и не задавал ни одного вопроса. А я смотрел на него, ожидая хоть одного слова.
- Да, - вдруг сказал он как бы самому себе. – Я вам не завидую. Причем обоим.
Я продолжал смотреть на него.
- Размотать такой клубок очень сложно, - начал, наконец, он. Дело серьезное. Ваш первый психиатр был не дурак. А что вы сами хотите? – вдруг спросил он меня.
- Просто жить и любить друг друга спокойно, без всяких проблем.
Он улыбнулся. – Это только в сказках. К сожалению, такие случаи чаще всего возникают в богатых семьях. Я знаю, что вы мне будете предлагать большие деньги, ведь вы богаты. Но деньги не вылечивают.
- Доктор, извините, - сказал я, - а вы можете быть нашим семейным психиатром?
- Могу, - просто сказал он, - пока я жив, могу.
Я облегченно вздохнул.
- Ладно, - он снял очки и протер их, - с чего-то все-равно надо начинать. У меня пока нет вопросов, я все понял. Может потом появятся, но спасибо за откровенность. Случай действительно трудный. И то, что вы больны оба, в этот нет сомнений, тот психиатр был прав. Лечить надо обоих. Но у вашей жены есть предрасположенность, поэтому она сейчас на первом плане.
- Доктор, - с замиранием спросил я, - но ведь можно ее не направлять в психиатрическую клинику?
- Можно, - сказал он, хотя и нужно было бы. Но я ей сделаю все, что ей бы сделали там. В первую очередь надо освободить ее от суицида, то есть заглушить эти мысли. По крайней мере, я буду уверен, что она будет жить. А потом я начну распутывать ее комок.
Я положил на стол пачку денег, которая у меня всегда была в кармане. – Доктор, мы же договорились про семейного психиатра?
- Уберите, - улыбнулся он. – Хотя, можете оставить. Препараты и медикаменты, очень дорогие для такого случая. Я просто не буду вас каждый раз посылать в аптеку, тем более, что в нашей нет и половины лекарств. Мне привозят из другого города. Можете посидеть в машине, пока я оденусь и соберу свой чемоданчик, - закончил он и встал.
Я вышел из дома и сел в машину. Почему-то я доверял ему, слепо, но доверял. Он был сейчас для меня ниточкой спасения, и я крепко за нее схватился.
Вскоре он вышел и сел рядом.
- В больницу, - сказал он.
Мы вернулись, и я пошел с ним вовнутрь.
- Алан, - сказал он дежурному врачу, - я забираю ее, можешь так и записать. В какой она палате?
- Во второй.
Оказывается это был второй этаж, и мы вошли к Эли. Она спокойно спала.
- Красивая, - вдруг сказал доктор, - отсюда и такая любовь. Он присел к ней на кровать, померил давление и пульс. – Вы сможете отнести ее в машину?
- Конечно, доктор.
Наконец, мы ехали домой, Эли спала на заднем сиденье.
Лиза не спала. Я отнес Эли в ее спальню и положил на кровать. Доктор, открыв свой чемоданчик, искал какие-то ампулы, и на конец, сделал ей два внутривенных укола.
- Она будет спать сегодня весь день, - сказал он, - не бойтесь. Наверное, к вечеру она проснется. За это время, обыщите, извините за слово, всю ее комнату. Заберите все таблетки какие найдете. Заберите все колющие и режущие предметы. Проверьте ванну и туалет, и сделайте то же самое. В девять вечера я у вас буду. Пока все. И постарайтесь, чтобы кто-нибудь с ней постоянно находился. До вечера, - он встал.
Я отвез его домой и крепко пожал руку. Вернувшись, я попросил Лизу, что бы она находилась при Эли все время. А я потом ее сменю. Наконец я пошел к себе в спальню, и вырубился сразу, как только прилег.
Глава 6. Лечение.
Проснулся я в полдень, и сразу же сменил Лизу. Закрыв дверь на ключ, я к своему стыду перерыл все, что было в комнате, но нашел много таблеток, как в баночках, так и в упаковках. Врач был прав. Из режущих инструментов я нашел только большие и маленькие ножнички, но тоже их забрал. Пробравшись в ванну, в навесной полочке я тоже обнаружил еще одну упаковку. Я опешил, всеми этими таблетками можно было отравиться десять раз! Все это я спрятал у себя.
Почти весь день я просидел рядом с Эли, она сладко спала, даже ни разу не перевернувшись на бок. Но ближе к вечеру я заметил, что она постепенно просыпается. Когда же я, наконец, увидел, что она открыла глаза, то сразу облегченно вздохнул.
- Милый, где я? – странно спросила она. – Ты давно здесь? А почему не разбудил, даже не лег рядом?
Я не понимал, помнит ли она все или хоть что-нибудь. Я нежно улыбнулся, нагнулся к ней и поцеловал. Она сразу растаяла. Незаметно я глянул на часы, скоро должен придти доктор. Но как сказать ей об этом?
- Милая, - начал я, - ты немного приболела и скоро к тебе придет врач.
- Приболела? – удивилась она, - чем?
- Не переживай, ничего серьезного, - сказал я. – Ты скоро поправишься.
Эли смолкла, я видел, что она пытается что-то вспомнить, и наконец, ей это удалось. Все ли, или какую-то часть она вспомнила и грустно посмотрела мне в глаза.
- Психиатр? – спросила она.
Я кивнул. Она отвернула лицо и смотрела куда-то те стену. Потом у нее появились слезы.
- Извини, милый, я не знаю, почему я на это решилась, - сказала она сквозь слезы, - просто вышло как-то само по себе.
- Я знаю, дорогая. Врач нужен просто для того, чтобы ты в будущем смогла себя контролировать. И хранить себя для меня. Ведь дороже чем ты, у меня никого нет.
- Спасибо, милый. Я сделаю все, что ты скажешь. – Она согнулась, и положила мне голову на колени. Слезы постепенно затухали.
- Эли, - сказал я ей спокойным голосом, - если ты убьешь себя, то и меня тоже. Ты хочешь меня убить?
- Никогда, - прошептала она. – Если мы будем с тобой, я буду тебя беречь как самое сокровенное. Я больше не буду, милый.
Я услышал звонок и понял, что это доктор. Рядом с кроватью Эли я поставил стул и вышел.
- Добрый вечер, Джон, - поздоровался он без всяких там Сэр или Мистер. Это было даже лучше.
Я провел его к Эли, и он сел на стул. Рядом он поставил свой чемоданчик.
- Эли, я ваш семейный врач, меня зовут просто Джордж, - представился он. – Вы должны поверить мне, что я вам нужен, причем обоим. Тогда это больше не повторится. Вы мне верите?
Эли кивнула головой. Врач посмотрел на меня, и я вышел. Я догадывался, что разговор будет долгим, особенно сейчас, в первый раз, и пошел в сад. Через час я вернулся и сел в холле. Еще через час появился доктор.
- Тихо, - шепотом сказал он, - она спит. Проснется только поздним утром.
- Вы ей сделали укол? – спросил я.
- Два, но они последние. В клинике ее бы кололи неделю, как минимум, и большую дозу. На всякий случай. Теперь идемте к вам, - сказал он. Я удивился, но мы зашли в мою комнату. Доктор положил меня на кровать и достал шприц.
- А мне зачем?! – вдруг удивился я. – Я-то нормальный.
- Джон, - он посмотрел на меня очень серьезно, - давайте так. Или вы мне доверяете, или ищите другого врача. Я всегда знаю, что я делаю и зачем. А всю науку Психиатрии я вам не собираюсь рассказывать, этому учат семь лет. Ну, так что? – он смотрел на меня.
- Хорошо, доктор, я вам верю. – Почему-то уже спокойно сказал я. – Да и выхода у меня нет.
Он вколол мне что-то в вену.
- Вы проснетесь как всегда, - сказал он, складывая вещи, - а потом побудьте с Эли. Я завтра приду в это же время.
- Спасибо, - сказал я и проводил его до двери. Наверное, он приехал на своей машине.
Я почувствовал, что меня обволакивает какой-то туман и пошел в спальню. Заснул я так быстро, что даже не заметил.
Проснулся я бодрым и чувствовал себя хорошо. Приведя себя в порядок, я пошел к Эли и просто прилег рядом. Я смотрел на нее, а она сладко спала. Я опять почувствовал, как сильно я ее люблю. У меня все оборвалось внутри, когда я вспомнил про лестницу и ее окно. Какие-то полчаса тогда разделали нас от смерти, но почему-то я тогда не заснул, а полез к ней. Наверное, кто-то помогает нам сверху, а другой мешает. Интересно, кто кого победит? Я лежал еще долго, пока глаза Эли не стали вздрагивать, а потом открылись. Счастливая настоящая улыбка озарила ее лицо. Она ничего не говорила, а просто так же смотрела мне в глаза.
- Я так тебя люблю, милый, - прошептали ее губы. – Теперь я тебя уже никуда не отпущу. Извини за ту комнату, мы будем жить вдвоем в этой.
- Я могу купить наручники, - улыбнулся я.
- Тогда ты от меня не сбежишь, - сказала она. – Хороший доктор, правда?
- Дорогая, мне стыдно, но я должен тебе признаться, - вздохнул я, - мне пришлось сделать у тебя обыск и забрать все.
- А почему стыдно? – она поняла, о чем я сказал. – Делай что хочешь, у меня от тебя нет ни одного секрета. А зачем ты ему все рассказал?
- Милая, можно только или лечиться, или не лечиться. Среднее это абсурд. Поэтому я все и рассказал. Да и вообще, в тот момент, чтобы тебя спасти, я мог бы ходить по городу и кричать, если бы знал, что это поможет.
- Я на тебя не обижаюсь, - улыбнулась она, - только потому, что верю в то, что ты меня любишь. Иди ко мне, раздевайся.
Во все стороны полетела наша одежда, и мы впились друг в друга. Все прошедшее осталось в каком-то сне, а с тем, что было наяву, ничего не могло бы сравниться. Мы любили друг друга больше часа, а потом просто лежали рядом. Вдруг я заметил, что в первый раз все прошло тихо. Не было ни криков, ни стонов, причем с обеих сторон. Прошло еще полчаса, и я заметил уже другое: моя мужская сила не восстанавливалась. А Эли не стремилась продолжать. – Это все лекарства, - понял я, - надо спросить у доктора сегодня.
Потом мы встали, нормально пообедали и пошли гулять. Я не верил своему счастью, по крайней мере, сейчас все встало на свои места, как было и раньше. Мы зашли дальше обычного, посидели на траве и пошли обратно. - Эли не повалила меня, - вдруг подумал я, - и я ничего не сделал. Но в тот момент, это было не важно. Мы просто упивались нашими душами, но не телами.
Придя домой, мы забрались к Эли на кровать и постепенно заснули. Мне было хорошо, и ей тоже.
А вечером опять пришел доктор. Но на этот раз он меня не отправил, и я понял, что будет общий разговор. Сначала он спросил, как мы провели день, и остался доволен.
- Эли, - сказал он, - я посоветовал бы вам убрать это зеркало. Надо приучать себя к другому. Вашим новым зеркалом должны стать глаза Джона, вашего мужа. Только в них вы найдете всю правду. Ни в газетах, ни при встречах с другими людьми, ни по телевизору. Наш мир зол и суров. То, что у вас есть такое честное, искренне и любящее вас зеркало, - это подарок судьбы, его не заменишь ничем.
Он передохнул, а Эли опустила глаза.
- Вы должны все время быть вместе. За столом, в кровати, на улице. Я вам постараюсь хоть немного объяснить вашу ситуацию. Ваша любовь стала уже болезнью, и отсюда появились проблемы. Я возвращаю вас до нормального рубежа, но как только я почувствую, что ваш любовный психоз прошел, я отпущу вас. Сегодня я оставлю вам только таблетки, уколов не будет. Эли, ты будешь пить две таблетки два раза в день: утром и вечером. Джон, ты будешь пить только одну из таблеток, так же как и Эли.
- А почему мне больше? – удивилась Эли.
- Потому, что ты немного больнее, чем Джон. У тебя, кроме любовного психоза, есть еще и предрасположенность к депрессии. Их очень много разных типов и видов. У твоего отца была депрессия, и я в этом уверен на сто процентов. Но он ее никогда не лечил. Виски это не лечение, а уже вторая болезнь: алкоголизм. Если вам обоим вдруг захочется напиться, не выпить, а именно напиться, значит у вас, прежде всего приступ депрессии, или стресс. Ведь вы уже напивались?
Я вспомнил виски в гостинице и потом, в последней поездке к родителям, и кивнул головой. Эли, наверное, тоже что-то вспомнила, и тоже кивнула.
- Пока это не перешло в алкоголизм, надо вылечить депрессию, - продолжал доктор. – А на это уйдет год, как минимум. Но если вам это удастся, вы победите. И лечить мне надо будет вас обоих, вы будете пить таблетки, стоя друг перед другом. Ваша любовь не стала сегодня меньше? – вдруг спросил он.
- Доктор, у меня ограничились возможности, - решился я.
- А я не выдавала эмоций, - вдруг сказала Эли.
- Но вам было хуже?
Мы оба задумались.
- Мне нет, - сказал я, и Эли повторила тоже самое.
- Вот видите, - улыбнулся он, - значит можно превышающее разумное количество постепенно перевести в разумное качество. Ладно, не буду вас больше утомлять, - сказал он и встал. – Таблетки я вам оставил, никаких пропусков. Ну а если что, Джон знает, где меня найти. Я и сам буду заезжать, и привозить вам таблетки. А заодно, слушать ваши новости.
Доктор собрал свой чемоданчик, я провел его до двери и он уехал.
- Джон, - сказала Эли, когда я вернулся, - а ведь правда нам с тобой сегодня было хорошо?
- Правда, - сказал я, - но как-то странно. Давай пить таблетки.
Мы встали друг перед другом, и выпили свои порции.
- Джон, - улыбнулась Эли, - попроси Ника, чтобы он убрал это зеркало, и повесил то, которое здесь висело.
- Слушаю и повинуюсь, моя королева, - сказал я и склонил голову. – Что-нибудь еще?
- И марш в кровать! – она засмеялась.
Мы легли и предались страсти. Но на это ушел всего лишь какой-то час, не больше. А потом мы уснули нежно обнявшись.
Глава 7. Эйфория.
- Джон, - разбудил меня утром веселый Элин голос. Видимо она встала раньше и копалась в своем шкафу, - ты забрал у меня даже то, что не надо. Верни мне, дорогой, темно-синюю упаковку, иначе у нас будет куча детей.
Я понял и принес ей упаковку. Она сразу же выпила одну таблетку.
- Вставай рядом, будем пить таблетки, - сказала она.
Мы выпили каждый свое, и Эли повалила меня опять на кровать.
- Теперь я должна смотреть в твои глаза каждый час, - счастливым голосом сказала она, - иначе я пожалуюсь доктору. – Она действительно впилась в меня глазами, и, видимо, была удовлетворена.
Я распахнул одеяло, и она скрылась под ним, чтобы насладиться на весь день. Уже вспотевшие, мы раскрылись и лежали бок обок.
Все пошло просто прекрасно. Доктор заезжал к нам как минимум раз в месяц, и оставлял нам новые таблетки. Видя наши счастливые лица, он улыбался сам. Ему было приятно, что он смог нам помочь, и воочию в этом убеждался.
- Джон, - сказал он мне один раз, - я действительно за вас очень рад. Только я прошу вас, не прерывайте таблетки ни на один день. Особенно Эли. У нее есть одна очень важная таблетка, которую нельзя остановить. Со временем я могу снижать ее дозу, но не отбросить ее сразу, иначе все может вернуться обратно, если не хуже.
Я понял серьезность такого напоминания. К тому же, до этого я переговорил с Лизой и Ником, насчет того, если вдруг Эли попросит привезти ей любые таблетки. Оба меня сразу поняли.
На всякий случай, я взял две упаковки Элиных таблеток и всегда держал их при себе. Мы начали много ездить и часто пропадать в каких-то новых заповедных местах. Спали мы в машине. Но наслаждались друг другом гораздо быстрее, чем раньше. Зато это нам экономило силы. Мы всегда вставали бодрыми и веселыми.
Так прошел год. Мы объездили уже всю нашу область, но никуда не слетали, даже к моим родителям. К тому же, на всякий случай я обрезал даже поездки в ресторан и вообще другой город. Я страшно боялся, что вдруг что-нибудь упадет с неба, как тогда эта Джейн, и наша эйфория перейдет в проблемы. Я чувствовал себя прекрасно, а Эли просто цвела. Конечно, у обоих морщинок с каждым годом становилось все больше, но когда ты видишь человека каждый день, даже каждый час, ты этого не замечаешь. Большое Элино зеркало было сразу же заменено на старое, и Эли никогда не запиралась. Более того, мы не отлипали друг от друга, а были двумя хвостиками.
- Джон, - как-то призналась она, - мне иногда кажется, что все это сон. Никогда в жизни мне не было так хорошо. Даже на острове.
- Милая, просто сейчас нам не мешает никто принадлежать друг другу. Никто и ничто.
Наши девчонки подросли, и Эли уже задумывалась о гувернантке. Нянька дорабатывал последние годы, или месяцы. Она была отличная нянька, но не более того. Скоро девчонок надо было постепенно начинать учить. Они были немного разные. Старшая была симпатична и женственна, если можно было применить это слово к ее возрасту. Она была очень похожа на мать, но могла еще десять раз поменяться. Младшая была проще, и пока не была явно похожа ни на кого. Мы с Эли часто брали их с собой на прогулки, но не так далеко. То, что я навыдумывал, меня и сбивало с толку. Если я был на улице и звал Эли, то выходили все три, а потом смеялись надо мною.
В одном мы пока не соглашались с Эли, в их дальнейшем воспитании. Эли никогда не ходила ни в школу, ни в колледж, ее воспитывали гувернантки. Того же она хотела и дочерям. Я же, наоборот, хотел дать им нормальный путь в жизнь, отдав и когда-нибудь в хорошую школу, а потом и в колледж. Ник мог возить их и забирать каждый день. Нет, мы никогда не ругались с Эли из-за несовпадения во мнениях, но иногда пытались уговорить друг друга.
Мать прилетела к нам два раза. Она оставалась на неделю и со слезами улетала обратно. Она всегда просила нас, отдать ей хотя бы одну внучку на воспитание. Я не сомневался, что она воспитала бы ее в лучших традициях, но мы смеялись и не соглашались. Тогда она просила третьего ребенка. Почему-то эта мысль нам обоим не очень подходила, и мы даже не заводили разговор.
Эли свыклась с мыслью об окончании своей карьеры. Она даже перестала читать газеты. Но иногда ей звонил ее бухгалтер и я чувствовал, что разговоры были не из приятных. После них я не отходил от Эли ни на шаг. Я тоже постепенно забыл об отеле. Он остался в каком-то очень далеком прошлом. Зато мы часто вспоминали об острове. Конечно, мы могли бы слетать на него еще раз, но я уже боялся всего, да и Эли больше любила вспоминать, чем что-то делать.
Ник научил нас собирать грибы и ягоды. Оказывается, многие из них были не только съедобные, но и очень вкусные, мы всегда отдавали их Эльзе, а потом с удовольствием ели их в разных блюдах.
Доктор не забыл свое обещание, и начал постепенно снижать Эли дозу этой важной таблетки, очень постепенно. Эли чувствовала себя нормально, и теперь она уже пила только половинку. Иногда он оставался наедине с Эли даже на час, и о чем-то с ней разговаривал.
- Доктор, с ней что-нибудь не так? – как-то спросил я.
- Джон, пока все идет нормально, - сказал он.
- А почему пока? – удивился я.
- Ее психика слабее, чем ты думаешь. – Задумчиво сказал он. – Пока ты рядом и вы пьете таблетки, я за нее спокоен. Ты хороший и заботливый муж. А вдруг тебя не станет рядом?
- Как не станет? – у меня все похолодело внутри.
- Вдруг тебе надо будет куда-нибудь отъехать, или еще что-нибудь. Я боюсь, что она быстро сдастся. И опустит руки. – Как-то грустно сказал он. – Но это необязательно, поэтому я говорю пока.
- Я не собираюсь никуда ехать, - угрюмо сказал я.
- Ну, вот и хорошо, Джон. – Он уехал.
Я понял лишь одно, что он хотел сказать. Если мы каждый день будем вместе, то мы доживем до старости и умрем в один день. Но для этого мне нужно было беречь и себя. Любое мое отсутствие, было опасно для Эли. Но вскоре этот разговор забылся, и мы продолжали жить как в раю.
Глава 8. ЧП.
В один обычный день опять зазвенел телефон. Это был Элин бухгалтер. Разговор был короткий на этот раз, но у Эли глаза были на мокром месте.
- Не расстраивайся, дорогая, - попросил я ее, - я знаю, что тебе неудобно и неприятно. Идем лучше в сад. – Сказала я.
Эли согласилась, и мы уже сидели на нашей дальней скамеечке. Чем-то она напоминала парк недалеко от гостиницы. Эли немного успокоилась.
- Джон, он завтра прилетает, - грустно сказала она.
- Куда? - не понял я.
- Сюда, ко мне. Нет, конечно, не в наш дом, я никому не позволю этого.
- А куда же еще? – удивился я.
- В тот город, куда и откуда мы всегда прилетали. Он улетит обратно в этот же день, но мне надо подписать некоторые бумаги. – Она очень тяжело вздохнула.
- Этого еще не хватало, - задумался я, - тот мир, от которого мы сбежали, до сих пор протягивает нам свои щупальца. – Но я понимал, что Эли хочет или нет, но бумаги подписать ей придется. И если простой звонок вызывал у нее слезы, то что будет завтра?
- А где вы договорились? – спросил я.
- Прямо в аэропорту, в ресторане. Джон, ты же поедешь со мной? – в ее голосе была большая надежда.
- О чем речь, - сказал я, - конечно, за ваш столик я не сяду, да и может быть в ресторане тоже, но я буду ждать тебя сколько надо.
- Спасибо, милый, - вздохнула она, - хоть бы мне это выдержать.
- Идем покатаемся, - позвал я ее.
Мы сели в машину и поехали прямо в город. Я свернул на знакомую улицу и остановился перед домом.
- Милая, зайдем на минутку к доктору, - попросил я.
В это время он почти всегда был дома, как и на этот раз тоже. Он сразу впустил нас в кабинет.
- Доктор, - сказал я, - завтра у Эли будет эмоциональный стресс, но этого нельзя избежать.
- А конкретней? Внимательно посмотрел он на Эли.
- Прилетает ее бухгалтер, старый друг ее отца. Разговор для Эли будет очень тяжелый.
Он откинулся в кресле и грустно куда-то посмотрел.
- И как часто? – спросил он Эли.
- Наверное, в последний раз. – Грустно сказал та.
Доктор задумался.
- Я не могу изменить встречу, но могу лишь ослабить ее воздействие на Эли. – Он порылся в чемоданчике и достал две таблетки. – Одна за пятнадцать минут до разговора, другая сразу же после.
- Это опасно, доктор? – спросил я, - тем более, что Эли перенесла инфаркт.
- Опасно? – удивился он. – Просто все, что мы все втроем сделали за последний год, может полететь коту под хвост, и надо будет начинать все сначала.
- И что вы посоветуете?
- Я вам дал две таблетки, а мой совет вы все-равно не в состоянии выполнить.
Эли поняла и повесила голову.
Мы распрощались и вернулись домой.
Ночь была жуткой. Эли стонала, подскакивала, и ее лицо покрывалось потом. Я, не зная ее бухгалтера, уже был готов стереть его в порошок.
Назавтра Ник подогнал машину и мы сели, причем я сел сзади рядом с Эли. Всю дорогу я ее успокаивал, как мог, а она просто грустно кивала. Наконец, мы подъехали к аэропорту, и Ник показал, где он будет нас ждать.
Мы вошли в само здание, и сразу нашли ресторан.
- Он уже сидит, - спокойно сказала она, - сядь где-нибудь и не волнуйся. – Эли направилась ко входу, а я выбрал хорошее кресло, откуда через толстое стекло ресторана было видно обоих.
Они поздоровались как хорошие друзья и сели. Тот был уже совсем старый, но держался из последних сил. Он сразу же вытащил из дипломата пачку бумаг и положил ее перед Эли. Она внимательно смотрела на каждый листок и подписывала, пока все шло тихо и мирно. Наконец, Эли дошла до последнего документа и отложила его. Адвокат начал ее уговаривать, но Эли не сдавалась. По жестикуляции я видел, что страсти немного накаляются, и сам заволновался. Пока Эли читала и подписывала остальные документы, прошел, наверное, час, их было много и она внимательно все читала. Но теперь дело было в этом загадочном последнем документе. Вдруг адвокат сменил гнев на милость, и просто ее упрашивал. Она также спокойно отказывалось. Так прошло минут десять, пока адвокат, наверное, понял, что документ подписан не будет, и начал ей что-то громко говорить. Оба встали и уже ругались стоя. Наконец, с ненавидящим лицом, адвокат сгреб все остальные бумаги. Он что-то говорил ей, показывая на нее пальцем, а Эли стояла, опустив голову. Затем он направился к выходу, даже не попрощавшись, и открыв дверь ресторана, выкрикнул напоследок:
- Ты позоришь своего отца! И всю свою фамилию! Наверное, он уже перевернулся в гробу, из-за тебя! – Дверь закрылась.
Адвокат исчез в толпе, а Эли села на стул и зарыдала. Я подскочил к ней и напомнил про таблетку, она выпила ее машинально, не переставая плакать. Я рассчитался за нее и повел к машине. Я нежно ее обнимал и вытирал ей слезы, но все было без толку. Эли залезла за заднее сиденье и сразу села прямо за Ником, ее там не было видно, и она продолжала рыдать. Я сел рядом с Ником и мы поехали. Я непроизвольно вздохнул, ведь все страшное осталось позади, а Эли я постараюсь успокоить, как только мы вернемся домой. Ник, как почувствовал, что надо ехать быстрее и уже летел. Я увидел, как впереди велись строительные работы, наверное, ремонтировали дорогу и Ник обогнул этот участок по другой полосе. Но вдруг, стоящий вдоль дороги большой грузовик, даже не глянув в зеркало, дал газ и выехал с обочины на основную дорогу. Он появился перед нами так внезапно, что я вообще не успел даже вздохнуть. Последнее, что мне запомнилось, было, большое колесо грузовика, запачканное коричневой грязью.
Очнулся я в палате. Вернее, постепенно приходил в себя. Вокруг никого не было, в палате я был один. Страшно болела голова, но я немного приподнял ее. Мои ноги были забинтованы и в гипсе. Я почувствовал, что какая-то тугая повязка сжимает мне грудь, мешая дышать. Последние моменты аварии я не помнил, только колесо грузовика стояло у меня перед глазами. Наверное, через час появилась молоденькая медсестра, а может и доктор. Я попытался заговорить, и смог, но каждое мое слово отдавалось какой-то болью в груди.
- Что с ними? – спросил я, наблюдая за ее глазами.
- Вы про кого, про девушку или шофера? – спросила она.
Я кивнул глазами.
- Девушка отделалась легким испугом, - сказала она, - много синяков и ушибов, пока она тоже находится у нас, но завтра она уже выписывается. А вот шоферу не повезло, - она сделала паузу, - он погиб на месте.
У меня выступили слезы. – Где я?
- В городской клинике, в том же городе, откуда вы ехали.
- А со мной что? – как-то безразлично спросил я.
- Обе ноги переломаны, два ребра тоже. Остальное все нормально. Вам повезло больше, чем ему.
- Надолго? - спросил я.
- Раньше месяца можете и не думать. Одну кость вам собрали вообще по кусочкам.
- А подушки безопасности?
- Если бы не они, вы бы, наверное, уже здесь не лежали, и та девушка тоже.
- А дома нельзя лежать? - с надеждой спросил я.
Она просто улыбнулась.
- У вас над головой кнопка. Если что, вызывайте. Меня зовут Эдит.
Она ушла так же быстро, как и появилась.
Я не выдержал и заплакал. У Ника осталось трое детей. Конечно, его семья получит страховку, и тот водитель будет платить им всю оставшуюся жизнь, но Ника уже не вернешь. Он ехал абсолютно правильно и не допустил ни единой ошибки. Но кто же знал, что этот дурак даже не посмотрит в зеркало! Месяц! – вдруг ударило меня как током. Эли выписывают завтра, и она будет дома без меня целый месяц! И у нее не будет машины. – Я знал, что она будет ко мне приезжать хоть на такси, но это очень далеко. Я еще долго лежал с открытыми глазами, но ночь сомкнула мои веки и я уснул.
Проснулся я отчего-то знакомого. Рядом со мной на кровати сидела моя Эли и нежно на меня смотрела.
- Милая, - я чуть не расплакался, - бог нас оставил обоих.
- Тише милый, - у нее на глазах появились слезы. – Главное, что ты жив. Бедный Ник.
- Дорогая, ты выдержишь? – спросил я. – Как ты себя чувствуешь?
Она поняла, о чем я спрашивал.
- Конечно дорогой, не волнуйся, - сказала она, - я буду у тебя каждый день.
Я не поверил в ее голос. После своего бухгалтера у нее был стресс, может и небольшой. Но эта авария, гибель Ника и мое заточение …. Вряд ли она все это перенесет. Мне стало как-то безнадежно грустно.
- Эли, пообещай мне, что мы встретимся, - сказал я. – Я тебя прошу только об одном. – У меня на глазах появились слезы.
Эли плакала. Она нагнулась, и поцеловала мои губы, а потом встала и ушла. Я понимал ее состояние, мое было не лучше.
Глава 9. Больница.
Шли дни, и Эли приезжала ко мне каждый день. Такси ждало ее, поэтому наши встречи длились недолго. Но я уже с утра ждал их. Эли не изменилась, она улыбалась мне нежной любовной улыбкой и подолгу смотрела в мои глаза. Разговаривать особо было не о чем, дома, по ее словам, было все в порядке, а у меня хорошо срастались кости, как сказал доктор. Ребра меня вообще не волновали, главное, мне надо было быстрее попасть домой. Я видел, что Эли держалась. Но насколько ее хватит? В ее случае месяц это громадный срок, а прошла пока еще только неделя. У меня замирала душа. Но ее улыбка всегда меня успокаивала.
- Джон, милый, - сказала она, - еще три недели, и мы поедем за грибами.
- И за ягодами, - улыбнулся я. – Купим другую машину, такую же. Доктор не появлялся?
- Зачем? Все в порядке. Главное, чтобы ты быстрее выкарабкался.
- Я постараюсь, - пообещал я.
Но на следующий день, чего-то в ней уже не хватало. Я резко почувствовал опасность.
- Звонил адвокат? - спросил я.
Она грустно кивнула. – Все ты знаешь. Ничего, я думаю, что больше он не позвонит.
- Ты выпила снотворное? – спросил я.
Она опустила глаза. Я ничего не сказал, а просто понял, что разговор был очень тяжелым и неприятным. Наверное, она просто не смогла уснуть.
На следующий день, я заметил ее красные глаза. Эли уже не смотрела мне в глаза, и я понял, что то, чего я больше всего боялся, началось. Она ушла быстрее обычного, но не забыла меня поцеловать. Я сразу же позвонил доктору.
- Джон, - услышал я его голос, я просто приболел, поэтому не смог к вам заехать. Все нормально?
- Нет, доктор, - грустно ответил я, и выложил ему и про встречу с адвокатом, и про аварию, и про мои подозрения насчет Эли.
- Джон, ты меня просто убил, - его голос впервые был так зол, но не на меня, а на такое стечение обстоятельств. – Ладно, не волнуйся, я позабочусь о ней.
Эли продолжала приходить. Судя по глазам, она начала пить. Я был очень огорчен, но ничего ей не сказал. Я ждал, когда меня выпишут как манны небесной. Главное, чтобы она меня встретила живой, пусть даже пьяной, но живой. А потом мы с доктором возьмем все в наши руки. Пусть даже придется начать сначала, это меня не пугало, я знал, что доктор нас опять вытянет. Пусть уколами, или таблетками, но вытянет.
На шестнадцатый день Эли не появилась. Я разбил телефон, но никто не поднимал трубку, даже Лиза. – Куда они все провалились? – испугался я. Доктор тоже не отвечал, я не мог встать, иначе я бы просто побежал домой. Попросив у Эдит успокоительное или снотворное, я лежал и думал. Она принесла мне какую-то маленькую таблеточку, и сказала, что доктор не разрешает больше. Я выпил и эту, но абсолютно ничего не почувствовал.
Только к вечеру я вдруг увидел моего доктора, он вошел в палату и сел рядом.
- Джон, - нехотя начал он, - Эли сегодня не приедет, я нашпиговал ее, чем только мог.
- Что случилось? – с замиранием сердца спросил я.
- Вы были правы, она сорвалась. – Он опустил голову. – Я ездил к ней после вашего звонка каждый день. Она пила, причем, хорошо пила. Конечно, мои таблетки были заброшены, а это очень опасно.
- Расскажите, доктор, - попросил я, - она жива?!
- Она пила целыми днями, начиная с утра. Потом делала перерыв, наверное, чтобы навестить вас, а по приезду уже просто напивалась. Сегодня, извините меня, я приехал совсем рано, и вошел в ее комнату. Это – склад пустых бутылок, и полных тоже. Я забрал все полные бутылки и спрятал в вашей комнате, а сам сел на стул и сидел, пока она не проснулась. Она уже не смотрела мне в глаза, болезнь перешла на вторую стадию. Да, конечно, она заметила, что полных бутылок не осталось. Она попросила меня выйти, чтобы одеться, но потом впустила обратно. Алкоголя не было. Я видел, что у нее была хоть и начинающаяся, но ломка. И надо было ее сломить. Так мы просидели часа два, пока она не пошла в туалет. Вернувшись, она легла, и заснула. Что-то в ней показалось мне странным, и я тоже сходил в туалет. На полочке стояла пустая бутылочка из-под снотворного. Я померил ей пульс: медленно, но он падал.
Я все понял, и сразу взялся за процедуру, мне помогала Лиза. Джон, я вытащил с того света столько людей, что вам и не снилось. Эли я откачал быстро, слава богу, что она выпила таблетки недавно. Их были десятки, которые она вырвала с моей помощью, смертельная доза. Потом я ей сделал три укола, и до завтра она будет спать, а я поехал к вам.
- Что делать, доктор? – безнадежно спросил я, - кроме вас у меня никого нет.
- Я тоже не бог, Джон. Если дать ей продолжать пить, то в какой-нибудь ломке она не выдержит и выпьет таблетки. Держать ее все время под наркозом я тоже не могу, сидеть с ней двадцать четыре часа – тоже.
- Тогда что? Говорите, доктор. – Просил я.
- Ее надо отвезти в психиатрическую клинику, если вы хотите, чтобы она продолжала жить. Попытки суицида могут быть каждый день, но любая из них может закончиться плачевно. А когда вы выйдете, то заберете ее. Я сделаю так, как будто это моя инициатива, чтобы она на вас не держала зла. Я знаю, как это морально больно, но другого выхода у меня нет.
- Доктор, что вы говорите! – возмутился я. – Эли в психушку?!
- Джон, я привез к вам еще одного человека по его просьбе. Поговорите, а потом, а опять зайду. Он встал и вышел. Меня уже просто трясло. Но когда я увидел Лизу, я просто окаменел.
- Мистер Джон, - скромно сказала она, - извините меня, но я ухожу. – Она опустила голову.
- Почему, Лиза? – Это был удар.
- Я так больше не могу. После того, что я сегодня увидела, вместе с доктором. – Она сделала паузу. - Мисс Эли каждый день посылала меня за вином, причем по многу. Потом она просто запиралась и не вызывала меня. То, что я увидела сегодня, я не забуду никогда. Я, чуть своими руками, не убила Мисс Эли. Вы дадите мне рекомендацию, Мистер Джон?
По ее голосу я понял, что вопрос решен бесповоротно. Я не мог поверить во все, что происходит.
- Извини, Лиза, - грустно сказал я, - как только меня выпишут, я дам тебе самую лучшую рекомендацию.
- Спасибо, Мистер, - сказала она и вышла. Ее место занял доктор.
- Кто ее будет смотреть, и кто за ней будет следить? – жестко спросил он. – Если никто, можете заказывать гроб прямо сейчас.
Меня просто прижали к стенке. Лиза ушла, доктор не может и не должен сидеть с ней сутками, у него своя работа и свои дела. Я в больнице. Мэри и Эльза пойдут у нее на поводу, в этом я не сомневался. Они были старые и милосердные. Слово * гроб* ударило меня как током, как молнией. Я даже представить этого не мог. Значит, доктор прав? Я крутил в голове все возможные варианты и расставлял их по разным местам, но никакой рисунок не складывался.
- Хорошо, доктор, - безнадежно сказал я. – Но мне ее потом и, правда, отдадут?
- Да. Под мое слово.
Я просто кивнул, и доктор не попрощавшись вышел. Наверное, они приехали вместе с Лизой, сразу после того, как доктор убедился, что уколы подействовали. Вот почему никто не отвечал, они ехали в это время. Мои вещи висели на стенке, и я одной рукой дотянулся до брюк и вытащил сотенную купюру. Потом я вызвал Эдит и попросил, что бы она оставила входную дверь открытой, я пожаловался, что мне душно. Она открыла ее и ушла, было уже поздно для посещений. Я внимательно слушал шаги по коридору. Шаги Эдит я уже знал наизусть. Наверное, только через полчаса я услышал какие-то легкие шаги и громким голосом позвал. В палату заглянул молодой парнишка, лет двадцати. Я жестом подозвал его поближе, и он пошел.
- Браток, выручай, - попросил я его, - вот тебе сотка, мне нужны две бутылки любого виски, а сдача тебе. И неплохая.
Он посмотрел на меня и на купюру и сказал:
- Я тут ни при чем, если что.
- Я вообще тебя никогда не видел, - подтвердил я.
Парень исчез, а через полчаса опять прокрался ко мне. Оставив две бутылки, он быстренько вышел. Только сегодня мне поменяли постель, значит, следующий раз будет послезавтра. Я спрятал одну бутылку по матрац, а второй свернул горлышко. – Моя Эли в психушке! – такого я выдержать не смог, и сделал сразу же несколько глотков. – А чем ты отличаешься от нее, Джон? – сразу возник в голове вопрос. – Тем, что она пьет вино, а ты виски? – Мне стало стыдно, и я сделал еще несколько глотков. Когда, наконец, осталось полбутылки, я закрыл и спрятал ее под матрацем. И сразу уснул.
Последние две недели я так и провел. Ночью, чтобы уснуть, я выпивал полбутылки, а днем уже ждал ночи. Тот парень с удовольствием приносил их, и меня никогда не поймали, ведь к утру я уже был трезв, а тот забирал пустые бутылки и где-то их выкидывал.
Наконец, настал день, когда мне сделали последние снимки и сняли гипс. Сначала я пошел очень неуверенно, но потом перестроился. Ноги ныли, но не болели, а ребра уже зажили.
- Завтра вас выпишем, - сказал доктор, - но с условием, что месяц вы постараетесь лежать в кровати как можно дольше.
- Конечно, доктор, не сомневайтесь, - благодарно сказал я, - и огромное вам спасибо.
Назавтра, в девять утра меня выписали. Я позвонил своему доктору, и он пообещал меня ждать. Я взял такси и поехал прямо к нему. Оттуда мы вернулись в психиатрическую клинику. Я прождал не меньше часа, пока не увидел их обоих. Эли села со мной, и мы слились и в объятиях, и поцелуях. Такси вернуло доктора домой и поехало к нам. А мы так и сидели обнявшись. Наконец появился наш дом, и я облегченно вздохнул. Мы с Эли были дома. Я рассчитался и такси уехало.
Глава 10. Элеонора.
Эта ночь мне показалась самой счастливой в жизни. Мы опять были вместе. И наконец, я услышал сначала стон, а потом Элин крик. Я уже забыл его, но острота нашей этой встречи, вырвала его из ее груди. Потом мы сразу же уснули.
Назавтра заехал доктор и опять оставил нам лекарства. Я увидел Эли при свете дня и ужаснулся! Эти две недели в психушке состарили ее на год, как минимум. У нее обвисли щеки и впали глаза, сейчас они вообще ничего не показывали. Руки, вернее вены, были все исколоты и покрыты бурыми синяками. Я понял, что ей пришлось там вынести, и мне стало ее жалко до слез. Эли не обиделась на доктора. По мне, она еще не отошла от тех доз, которые ей кололи, иногда она еще путала имена, но доктор сказал, что через неделю все пройдет, но таблетки мы должны уже пить сегодня. Лично меня, от всего увиденного, сразу потянуло на виски, я уже привык к ним в больнице. Но вместо этого мы взяли такси и поехали с Эли в другой город выбирать машину. Я нашел тот же магазин.
- Джон, милый, если тебе нравится эта марка, покупай не такую же, как была, а похожую и другого цвета, - как-то смущенно попросила она.
Я был полностью с ней согласен. Воспоминания о Нике не затихли. Я выбрал Субару, новую модель, цвета морской волны. Меня уже не заботило, что она будет бросаться в глаза, зато у нее была версия Универсал, и мы купили ее. Как и та, она раскладывалась в кровать. Несколько часов ушло на оформление, и номерные знаки. Мы уехали только под вечер, и Эли попросила меня подъехать к дому Ника. Она вышла сама и постучала. Ей открыла женщина в черном платье, наверное, его жена. Эли что-то достала из сумочки и писала. – Чек, - догадался я. – Эли, у тебя широкое сердце, - подумал я с благодарностью. Я видел, как женщина благодарила ее, но Эли быстро вернулась.
Домой мы приехали уже на новой машине, и я сразу поставил ее в гараж. – Не надо другого шофера, - сразу решил я, - я сам буду ее водить. Эльза приготовила нам ужин, и мы все съели.
Жизнь постепенно возвращалась на свои места. Эли была права, ее адвокат замолк навсегда. Каждую неделю мы уезжали с Эли далеко в какой-нибудь новый лес, и оставались там на неделю. Это просто вошло в привычку, и о виски я уже давно забыл. От вина в доме не осталось ни одного напоминания. Я даже попросил Эльзу выбросить все бокалы, из которых пила тогда Эли, и купить новые, другой формы.
Почему-то Эли не напоминала мне о горничной, как я молчал о шофере. Мы прекрасно справлялись сами, и те дни, когда мы были дома, у нас были заняты. Впервые я увидел, как Эли сама мыла полы и вытирала пыль. Мысленно я ей аплодировал, такого я и не мог себе представить. Я же, резал в саду ветки и научился садить и ухаживать за цветами. Это было не трудно, но таким образом я тоже убивал время.
Девочки росли, но Эли почему-то забыла про гувернантку, а может просто согласилась с моим мнением. Я ничего ей не напоминал. Наша любовь восстановилась. Нет, она не пропадала никогда, а просто была разъединена случаем. Теперь она опять объединилась, и мы продолжали ею наслаждаться.
Как-то раз я посмотрелся в зеркало, и увидел все: и морщины, и небольшие мешочки под глазами. А животик стал немного выпирать. Да, мы старели оба, но постепенно. Доктор вообще стал как бы членом нашей семьи. Он часто навещал нас, и снова улыбался, видя и наши улыбки.
- Как все-таки изменчива жизнь! – думал я, - год горе, потом год радости. Почему нельзя только одно?
- Милый, - теперь уже каждый день говорила мне Эли, - я смотрелась в зеркало. Какая я страшная! А какая старая! Как ты можешь меня любить такую?
Эти вопросы, вернее мои ответы на них, были для нее очень нужны, как допинг, и я всегда честно говорил, что я ее люблю. И любил ее, так же как и прежде. Она тоже просто сохла по мне. Расставание на час или два, когда мы были заняты и не видели друг друга, сразу приводили к постели. Пусть на десять – пятнадцать минут, но мы почти бежали, взбираясь по ступенькам.
Единственное, о чем я жалел, это о наших принцессах. Они росли и цвели, но мы почти не уделяли им времени, нам его просто не хватало друг на друга. Неделями мы исчезали в лесах, и появлялись дня на три, а потом уезжали опять.
Доктор постепенно стал снижать Элину дозу. Однажды, он уехал не сразу, а остался со мной поговорить, это меня удивило.
- Джон, - спросил он. – Вы давно пили?
- В больнице, - признался я и опустил голову, - после вашего приезда.
- Значит, вы тоже подвержены депрессии?
- Вам виднее, доктор, но это очень засасывает, - признался я.
- Но не с Эли?
- С Эли у меня и в помине нет таких мыслей, - честно ответил я.
- Но вы чувствуете, что иногда они появляются?
- Редко. За всю жизнь мы напились с Эли только один раз в отеле.
- Все-равно, я поменяю вам таблетку, - сказал он, - вы будете принимать антидепрессанты.
Лично мне было все равно, я даже не знал, какую таблетку он мне давал до того. Почему-то мы с Эли полностью ему доверились, наверное, из-за того результата, когда он нас вытащил в первый раз.
- Джон, следите за Эли, - вдруг вымолвил он, - у нее большой наследственный запас, к сожалению плохой. То, что мы видели, это еще не все. Хотя я надеюсь, что большего мы не увидим.
Намек был странный. Что может быть хуже пьянства, таблеток и суицида? Этого я не понимал. Мне казалось, что доктор меня просто пугает, чтобы я был всегда с Эли. Но я и так был всегда с ней. Если бы со мной что-нибудь вдруг и случилось, какой-нибудь перелом или еще что-то, меня бы краном не затянули в больницу. Я не собирался повторить то, что было, и что уже почти забылось.
- Милый, - один раз сказала мне Эли, - у меня пропадают платья и драгоценности, а у тебя – выходной костюм. Давай хоть раз в неделю танцевать вальс. Наши дочки, Эльза и Мэри будут нашими зрителями.
- Дорогая, значит, Пара Икс не умерла?
- И никогда не умрет, - уверенно ответила та, - даже на небесах мы будем танцевать вальс.
- Подожди до небес, - попросил я, - давай продолжим в доме. Я – за.
У нас появилось новое развлечение. Когда мы не уезжали из дома, мы приглашали всех зрителей, убирали в сторону мебель, и на освободившейся площадке пор музыку кружились в вальсе. Как это было прекрасно! Я перестал замечать Элины морщины, а она, наверное, мой животик, мы опять впивались друг в друга глазами, и кружились. На Эли были каждый раз разные платья и украшения, а на мне выглаженный строгий костюм. Конечно, мы получали кучу аплодисментов, и даже наша старшая дочь приглашала меня на танец.
Так, постепенно, мы обогащали нашу разнообразную жизнь. Я уже прочно поверил, что мы умрем от старости, только не знал в один день, или нет. Но по сказке было в один.
Нам звонила только мама. Сначала она спрашивала про внучек, а уж потом про нас. Я чувствовал по голосу, что она очень скучает, и однажды она прилетела на неделю. Как она их любила, наших девчонок! Нянька в эти дни была свободна, а мать не делала ни шагу без обеих принцесс. У них все было нормально, отцу через пять лет можно было уходить на пенсию, но мать в этом сильно сомневалась. Я понимал ее, как скучно ей было одной, ведь отец приходил поздно, а уходил рано.
Как всегда она улетела со слезами.
Мы же возобновили наши поездки, и один раз даже видели живого медведя, но сразу дали деру, и спрятались в машине.
Нам уже исполнилось по тридцать четыре и скоро мы ждали наш юбилей. Эли никогда не расставалась с моими сережками и колечком, как я с цепочкой и печаткой. Но что можно было подарить на юбилей? У меня пухли мозги.
Постепенно, наша связь с доктором переросла в дружбу, особенно после того, как мы познакомились со всей его семьей. Иногда мы ездили, друг другу в гости, и в эти моменты даже забывали, что он наш доктор. Мы стали называть уже его по имени, и это тоже сблизило нас, или просто не напоминало нам, что мы его пациенты. Таблетки мы пили, как и раньше, стоя друг напротив друга и одновременно. Наверное, они помогали, ведь мы опять стали счастливы.
И, наконец, мы вместе занялись альбомом Эли. Одного нам не хватало, и мы купили целых пять. Мы вместе вырезали из журналов Элины фотографии, и вставляли их в альбом. Но сверху писали год. Эли совсем изменилась, она просто смотрела на свои молодые фотографии с улыбкой, они перестали ее травмировать, может в этом была и моя заслуга.
Один раз мы позвали старшую дочь и показали один из ранних альбомов Эли.
- Кто это? - улыбаясь, спросила Эли. Та просмотрела все страницы и ответила:
- Тетя. Красивая как ты. – Потом задумалась и добавила: - я тоже буду такой.
Мы чистосердечно рассмеялись.
- Видишь дорогая, - сказал я, - это была другая тетя, не надо вас сравнивать, но красивая как ты сейчас.
- Милый, если бы не ты, - улыбнулась она, - этой тети здесь бы вообще не было бы. Как тебя угораздило собрать такую коллекцию о своей жене? Ты, наверное, первый и последний в мире. А газеты давай выбросим. По сравнению с фотографиями, они теряют смысл. Неужели ты думаешь, что кто будет читать эту бессмыслицу старых лет. Может твоя дочь займет мое место, и появятся новые альбомы, но уже с ней.
- Давай, - сказал я. – Просто я их собирал, потому что выкупил уже все твои журналы.
- А за это, я предлагаю вам руку и сердце, прямо в кровати, - улыбнулась Эли. Туда мы и направились.
Глава 11. Доктор.
Уже неделю как доктор не появлялся и мы с Эли поехали к нему домой. Оказалось, что он сам находится в больнице, но в другом городе.
- Что-то с легкими, - сказала его жена. - Я через день к нему езжу.
Мы решили как-нибудь на днях тоже навестить его. Однажды с Эли мы собрались как всегда поехать в лес. Три дня мы отдыхали и привезли кучу грибов и ягод. Но в этот день до нас дошло невероятное известие: доктор умер от рака легких. Для нас это был особый удар. Во-первых, он стал нашим единственным другом за последнее время. Во-вторых, он был как бы нашим ангелом-хранителем, или спасителем. И в-третьих, он был нашим врачом, даже администратором нашего здоровья и соответственно, нашей семейной жизни.
Эли плакала, целый день, не переставая. У меня настроение было тоже хуже некуда. Назавтра мы опять поехали к нему домой. Я поразился, что было так много людей. Видимо он за всю свою жизнь помог многим. Мы приехали к самому концу прощания, и потом были на кладбище.
- Джон, - неуверенно сказала Эли, плача на пути домой, - давай сделаем исключение и помянем такого хорошего человека.
Мне тоже хотелось плакать, и мы заехали и купили вино и виски. Мы знали, что доктор боролся именно с этим, но теперь его нет, и никто бороться не будет.
К вечеру, Эльза приготовила нам ужин и ушла. Мы сели и помянули доктора. Спиртное нам сделало лишь одну услугу: мы быстро заснули.
Наутро Эли была очень грустная, мне тоже не с чего было веселиться. День вы провели, валяясь в постели, или спускаясь вниз. Утром и вечером мы выпили таблетки, как всегда перед другом, и легли спать. Но назавтра Эли не повеселела.
- Что с тобой, милая? – тревожно спросил я. – Я уже забыл, как выглядит твоя улыбка.
- Джон, со мною что-то происходи, - улыбнулась она, но еле-еле. – Я как будто падаю в какую-то черную яму.
- И когда ты это почувствовал?
- На похоронах. Я почему-то вспомнила похороны отца. Не волнуйся, пройдет.
Но ничего не проходило. Наоборот, Эли в спальне задернула темные, почти черные шторы, которые она никогда не трогала, и почти весь день проводила в кровати. Она то спала, то нет. Но выходила она только в туалет. Мне тоже без нее нечего было делать. Я предлагал ей куда-нибудь выехать, но по ее виду ей страшно не хотелось. Все-таки, один раз я уговорил ее, и мы ненадолго заехали в последний лес. На этот раз она вела себя очень странно. В самом лесу я нашел ее сидящей в какой-то ямке возле бурелома, там было темно и одиноко.
- Милая, что ты здесь делаешь? – удивился я.
- Она вылезла ко мне и обняла. – Не знаю, милый, меня почему-то просто тянет в темноту. – задумчиво сказала она.
Мы вернулись быстро, и Эли опять забралась в свою темную спальню. Она также не выходила из нее все дни, и отказывалась спускаться вниз, пообедать или поужинать. Я носил ей еду, но забирал обратно почти тоже самое. Наконец, я решил серьезно с ней поговорить.
- Джон, я не знаю, что со мной, - чуть не плача сказала она, - у меня такого не было. У меня появился жуткий страх показываться на свету, мне хочется темноты.
- Но ведь меня ты воспринимаешь нормально? – спросил я.
- Ты для меня каким был, таким и остался, - горячо сказала она, - но весь мир как-то перевернулся. Мне кажется, что я упала на дно какой-то ямы.
- И как мне тебя оттуда вытащить обратно?
- Мне кажется, что мне здесь хорошо, особенно когда я сплю.
Я заметил, что те таблетки, которые мы пили, на Эли уже не действовали. Да, они были предназначены для особого периода нашей болезни. Сейчас появилось что-то новое, а нашего доктора уже не было. Я позвонил в больницу. Оказывается, на его место уже прислали нового врача, и я хотел съездить к нему с Эли, просто чтобы хоть узнать, что это такое. Я даже записался на завтра.
- Милый, я не поеду, - вдруг заплакала она, - мне страшно!
- Эли, дорогая, это всего лишь консультация, - уговаривал я ее, - туда и обратно. Хорошо?
Она плакала, но кивнула головой.
Назавтра, грустная Эли села в машину. Всю дорогу она как-то закрывалась от солнца, и подъехав к клинике я помог ей выти. Я почувствовал, что она дрожит.
- Тебе холодно? – спросил я, накидывая ей на плечи плед.
- Меня бросает из жара в холод, - сказала она.
Очередь была большая, к разным врачам. Коридор был как улей, и я заметил, что Эли побелела. Мы сели перед кабинетом врача, как вдруг Эли скатилась мне на плечо, ее глаза были закрыты. – Обморок! – сразу подумал я. Из соседнего кабинета вышел врач и осмотрел ее, подом он дал ей что-то понюхать. В это время открылась и наша дверь, и уже наш психиатр помогал Эли. Наконец, она пришла в себя, и, посидев еще минут, пять, с моей помощью зашла к доктору. Он был моложе, чем тот покойный доктор, но держался солидно и уверенно. Я рассказал все, что случилось.
- Это был необыкновенный врач, - сказал он, - я был его учеником всего месяц.
Потом он разговаривал с Эли, но к моему рассказу она ничего не добавила.
- У нее была депрессия? – спросил он меня.
- И не одна. И не только у нее. – Смело сказал я.
- У нее явные симптомы атаки паники, - сказал он грустно. – К несчастью, сейчас все больше людей подвержены депрессии. Надо ее лечить.
- Как? – спросила уже Эли.
- Таблетками, как еще, - сказал доктор. – Но учтите оба, что лечение может занять и год, это очень деликатный процесс и надо соблюдать его от А до Я. Малейшее отклонение, и все пойдет насмарку.
- А если не лечить? – спросила Эли.
- Только два выхода: или у вас остановится сердце, или вы сами его остановите. Другого не дано. Много известных лиц прошло через это, большинство выжило, но пропустили от одного до двух лет, никуда не выходя из дома. Я сожалею, но это так, мне не хотелось бы вас обманывать
Он стал строчить рецепты. В отличие от того доктора, Эли должна была пить уже четыре препарата в день, в разное время.
- А у вас что? – спросил он меня.
- У меня просто опускаются руки, - честно ответил я. – Может это тоже депрессия, но обычная. Вы же понимаете, что я не могу смотреть, как моя жена буквально тает на глазах.
- Тогда это вам, - он мне выписал ту же таблетку, что и покойный доктор. Постарайтесь навестить меня недели через две. Он встал и протянул мне руку.
Мы вышли с Эли и сели в машину. Заехав в аптеку, мы вернулись домой, и Эли сразу пошла в свою спальню. А я сел разбираться с ее лекарствами. Одно было сразу после завтрака, но Эли уже не завтракала. Второе было в полдень. Третье в шесть вечера и последнее перед сном. – Как мне все это не забыть, - подумал я. – Сама Эли пить не будет, ей надо принести и проследить, чтобы она выпила таблетку. Взяв листочек, я составил график и повесил его на самом видном месте, в холле. Потом я поднялся к Эли. Оказывается, она сдвинула свою кровать в самый дальний угол так, чтобы даже если я входил, свет не доставал до нее. Она сидела в самом углу, поджав ноги, и плакала. У меня опять сжалось сердце.
- Милая, - подсел я к ней, - расскажи мне простым я зыком, что ты чувствуешь, - мягко попросил я.
- Хочу спать, Джон, - как-то безразлично сказала она. – А чувствую себя на дне колодца, из которого мне не выбраться. Наверное, поэтому и плачу.
- Но таблетки помогут тебе, а я прослежу, - сказал я.
- Я не верю этому врачу, а нашего доктора уже нет. Ему бы я поверила.
Я решил сделать эксперимент, и сидел рядом с ней не уходя. Просидев час, я заметил, что Эли смотрит на меня. Было темно, но в какой-то момент я заметил в ее глазах огромную просьбу: уйти, она просто молила меня, и я встал и вышел.
Жизнь пошла как нельзя хуже. Я видел Эли четыре раза в день, когда приносил ей таблетки. Она радовалась мне буквально пять минут, а потом просила глазами уйти. Я только молил бога, чтобы таблетки дали какой-нибудь результат. Эли стала закрывать за собой дверь, но всегда вытаскивала ключ. Я нашел дубликат, и заходил к ней, открывая своим ключом снаружи. Не знаю, для чего ей это было надо, ведь к ней кроме меня и так никто не заглядывал. Я заставал ее всегда в одной же позе, забившись в самый угол, и всегда она потихоньку плакала.
Я терял ее на глазах, и не знал, что делать. Мне без нее тоже делать было нечего, я забросил сад, и больше проводил время в своей кровати. Постепенно мне становилось все как-то все равно, мне показалось, что я впадаю в самую настоящую депрессию. Жизнь без Эли для меня уже ничего не значила. Я тоже редко выходил из комнаты, только чтобы отнести Эли таблетки. Но после каждого этого визита, мне становилось еще хуже.
Мне уже иногда хотелось купить виски, но я держался только ради нее, моей королевы. Так прошел месяц, но ничего не изменилось. Может быть, таблетки как-то и действовали, но ни я, ни Эли этого не замечали.
Один раз Эли стало плохо с сердцем, и я вызвал скорую помощь. Пожилой доктор осмотрел ее, снял кардиограмму и послушал.
- Ничего не нахожу, - сказал он, - только сердцебиение. Она никогда не была в депрессии или может у нее случился стресс?
- У нее атаки паники, - просто сказал я. И депрессия тоже.
- Тогда все ясно, - вздохнул он, - она пьет таблетки?
Я выложил перед ним четыре упаковки.
- Я выпишу вам сердечно лекарство, - сказал он, посмотрев на упаковки. – К сожалению, как кардиолог я ничем больше не могу помочь. Это – область психиатрии.
Он уехал, а я съездил в аптеку и добавил в график еще одно лекарство. – Хорошо, что я все-время дома, - подумал я. – Иначе кто бы ей все это давал, да еще и по часам?
Глава 12. Шаг.
Прошел еще месяц. Никаких изменений не было. Я понял, что сам впал в депрессию. Мне нечего было делать, но это было не самое страшное. Я видел Эли только двадцать минут в день, и то в совершенно отрешенном состоянии. Я вспомнил слова покойного доктора, и понял, что есть состояние похуже тех, которые я видел. Я не мог хорошо разглядеть Эли, но даже во тьме, она напоминала мне ходячий труп. Да что говорить, если я сам тоже перестал есть, и с меня падали все штаны. Лежа на кровати, все чаще мне мерещилась баночка с таблетками. Наверное, сейчас, я бы не сомневаясь, выпил ее. Ели была в доме, даже за стенкой, но ее не было. А если не было ее, то у меня уже ничего не было, зачем жить.
Одним утром, когда я зашел к ней с таблеткой, Эли неожиданно разрыдалась.
- Джон, милый, я не могу больше так! Я хочу умереть как никогда. Не держи меня. – Она сделала паузу. – Я уже давно могла выпить таблетки, они у меня есть, но только из-за тебя я этого не делаю. Давай выберем тот твой вариант?
Я понял, о чем она говорит. Внутренне я был согласен. Просто она озвучила мои последние мысли. Я погладил ее по голове и кивнул.
- Только давай сначала попрощаемся, - тихо сказал я. – Сядем за стол и устроим наш последний праздник. Я съезжу за вином.
Она кивнула, а я как робот спустился вниз, сел за руль и заехал в магазин. Я расплачивался за две бутылки вина и одну бутылку виски дрожащими руками. Но мне все было все-равно.
Дома Эли не захотела спуститься вниз, и мы разложили все прямо на кровати. В темноте было неудобно, но Эли молила меня не включать свет. Мы выпили сразу по полной, а потом, через минуту еще раз. Я почувствовал, как виски разливаются по всему моему телу, и что-то приятное поступает в мою понурую голову. Эли иногда начала разговаривать, за последние два месяца. Мы выпили еще и еще, когда Эли сказал, что можно включить свет. Она страшно похудела, но ее щеки были розовые, а глаза смеялись. Впервые она даже обняла меня, и мы поцеловались. Выпив еще раз, Эли вдруг встала с кровати, вышла из комнаты и побежала вниз. Она принесла красивый изящный бокал, и такой же стакан для виски.
- Праздник должен быть праздником, - засмеялась она.
Я был поряжен. Это была моя Эли, такая же, как и всегда. Она улыбалась, щебетала, обнималась и целовалась. Какая-то бутылка вина заменила вдруг все таблетки. Я спустился вниз, сгреб все упаковки, и засунул их себе в шкаф. Лечение было найдено, причем обоюдное. У обоих даже появился аппетит, и мы съели все. Допив наши бутылки, мы даже уже танцевали по ее комнате, пока не упали на кровать и не заснули.
Проснулся я под вечер и увидел, что Эли опять сидит в своем углу в той же позе, а в комнате было темно. Я тоже чувствовал себя немного подавленным, но сразу понял, что нам нужна та же магическая таблетка. Не говоря ни слова, я поехал в тот же магазин и купил упаковку таблеток, то есть коробку с виски, и две коробки с вином. В каждой было по двенадцать бутылок.
Вернувшись, я оставил их в своей комнате, а к Эли занес только по одной бутылке. Она сразу же начала их раскупоривать, а я спустился вниз и принес приготовленный Эльзой ужин. Мы разложились на ее кровати, и без всяких тостов выпили сразу по полному бокалу. После второго Эли уже попросила включить свет. Она вернулась в себя. Неожиданно, повалив меня на кровать, мы слились в одно целое. Два месяца не прошли даром, и мы, наконец, упали в полном изнеможении. Но следующий бокал как-то быстро восстановил нас, и мы опять танцевали. Потом мы смотрели Элин альбом и смеялись. Как мне стало хорошо! Мы опять вернулись друг к другу. То, что мы пили, ничего уже не значило. Наконец, когда бутылки были допиты, мы рухнули на кровать и уснули.
Наутро первым делом я принес еще две бутылки, и Эли уже открывала их, а я спустился за завтраком. Осушив их до дна, мы не уснули.
- Милый, поехали в лес, - попросила Эли.
Я чуть стоял на ногах, но не замечал этого. Наоборот, идея мне понравилась. Эли стала собираться, а я взял в пакет по три бутылки каждому. Наконец, я выгнал машину, и мы сели вперед. Когда мы въехали в лес, я чуть-чуть зацепил бампером дерево, у меня немного двоилось в глазах, но настроение было отличное, и я продолжал, пока не уткнулся в дерево. Дорогу я просто потерял, но Эли была довольна. Пока она побежала в лес, я разложил сиденья и приготовил кровать.
- Как хорошо милый! – воскликнула она, - пошли, походим по лесу, а потом немного поспим.
Мы прогулялись нетвердыми шагами, а потом легли и сразу уснули, крепко обнявшись.
Проснувшись под вечер, первым делом мы откупорили бутылки, и выпили по большому бокалу. Только потом Эли достала какую-то еду, и мы начали и пить, и есть. Закончили мы к ночи, так и не погуляв по лесу. Зато уснули сразу.
Так мы и пробыли в лесу три дня, пока не закончились бутылки. Мы проснулись на утро и почувствовали, что нас обоих колотит. Выпить было уже нечего.
Эли притворно улыбнулась.
- Как хорошо, милый, я так отдохнула. Может, поедем домой?
Я сел в машину и заметил, как у меня тряслись руки. Но я выехал обратно и полудню мы вернулись без приключений. Забрав обед наверх, я принес две бутылки, и Эли сразу включила свет. Пока я размещал блюдо с едой, Эли уже открыла вино и виски. Праздник продолжился. Мы опять жили с Эли в ее комнате, иногда любили друг друга, танцевали или просто весело болтали. Но больше времени уходило, конечно, на сон.
Так прошла неделя, и я съездил за новыми коробками. Когда я приехал, Эли сидела в углу своей темной комнаты и плакала.
- Милый, - сказала она, - ты замечаешь, что мы спиваемся?
- Да, дорогая, - грустно сказал я.
- Я не видела наших принцесс уже больше двух месяцев.
- Я видел. С ними все нормально. Мэри всегда рядом.
- А что дальше? – грустно спросила Эли.
- Завтрак, и вино. – Ответил я и опустил глаза.
Эли открыла бутылки и налила.
- За наших детей, - сказала она, - пусть они когда-нибудь простят нас.
Мы выпили, и все понеслось опять. Радость, веселье, любовь. Мы опять ездили в лес. Я вписывался между деревьями еле-еле, но на кузове оставались только царапины. Да, мы много гуляли, но большее время также проводили в машине, на матрасе. Я уже брал больше бутылок, и мы, иногда, пропадали на неделю. Зато мы хорошо ели и даже восстановились. Брюки с меня уже не падали, а Эли похорошела. Только глаза ее куда-то исчезли. Вместо них я всегда видел просьбу, и приносил новую бутылку.
Так прошел еще месяц, в бурном веселье и крепком сне. Одной бутылки Эли уже не хватало. Я открывал вторую, но она выпивала из нее только половину. Я же оставался пока на той же дозе, но чувствовал, что иногда мне ее уже не хватало. Иногда мы пьяные болтались по дому, а Эли пару раз заходила к Мэри, держась за дверь, чтобы не упасть. Конечно, все уже знали, что происходит, но думали, что это какое-то временное явление.
Мы проводили дни, так же как и раньше. Я занимался садом, а Эли уборкой. Единственная разница была в нашем физическом состоянии, то есть мы практически никогда не были трезвыми. На звонки мы просто не отвечали, зная, что это могла бы быть только мать. Бутылки уже кончались быстрее обычного, но магазин никогда не пустел.
Глава 13. Итог.
Прошло, полгода и наша жизнь изменилась. Веселье куда-то ушло, может мы, и ловили его, но не более часа в день. Мы перестали куда-то выезжать, танцевать или рассматривать альбомы. Мы даже перестали спускаться вниз за едой: Эльза оставляла поднос под нашей дверью. Но мы всегда были вместе.
Мы просто спали. Я принес свою тумбочку и поставил ее со своего края Элиной кровати, для чего мы немного ее сдвинули. На моей тумбочке теперь стояли бутылки с виски, пустые и полные. Элина, как и моя, была заставлена вином. Мы забросили синхронность праздника. Каждый просыпался, когда мог, и сразу прикладывался к своей бутылке. Бокалы ушли в прошлое. Приняв необходимую дозу, каждый опять засыпал. Мы уже потеряли счет дня, часам и месяцам. Нам уже хотелось просто быстрее уснуть, и мы пили уже автоматически, прямо из горлышка. И иногда, еле удерживая равновесие, ходили в туалет.
Не знаю, когда это случилось, но в один день мы услышали стук в дверь. Я поднялся и вышел, просто в этот момент я был трезвее. На пороге стояла Мэри с опущенной головой.
- Мистер, - грустно сказала она, - я ухожу. Завтра я приду последний день. Если можете, напишите мне рекомендацию, пожалуйста.
Я спустился вниз и написал. Буквы были корявые, но читаемы. Я даже не спросил, почему она уходит. Наверное, ответ у меня уже был в голове. Я так и остался сидеть в холле, когда Мэри ушла.
- Что же теперь? – с ужасом спрашивал я себя, – что делать с девочками? Я уже не верил, что все это когда-нибудь закончится. Перебрав все варианты в моей еще нетрезвой голове, я понял, что есть только два выхода. Или идти и сдаваться обоим в психушку, или выпить по баночке.
Мне жутко захотелось хоть немного выпить, и я вернулся. Эли оказывается, не спала, а смотрела на меня туманными глазами.
- Дорогая, - сказал я, сделав хороший глоток виски, - нам надо поговорить.
- Говори, - сказала она, и тоже сделала глоток.
- Мэри уволилась, завтра дети останутся одни. – Я сделал паузу. – Может их пока отправить к матери?
- Милый, ты хочешь у меня забрать детей? - спросила она. – Забирай все, только оставь себя.
- И нам надо как-то выкарабкиваться из этого. Мы зашли уже в тупик.
Несмотря на то, что мы оба были выпивши, разговаривали мы почти серьезно. В голове просто немного шумел хмель.
- Как, Джон, как? – заплакала Эли.
- Нам надо обоим в психушку. – Сказал я.
- Ты там был? А я была, - мрачно сказала Эли. – Ладно, пока я еще в состоянии, я позвоню по поводу самолета, а ты звони матери. Не волнуйся, их прямо привезут ей домой. И мне надо собрать их.
Я спустился и позвонил матери. Та очень волновалась, почему мы не отвечаем на звонки. Но когда узнала, что мы посылаем ей сразу двух внучек, то несказанно обрадовалась. Мы договорились, и я повесил трубку.
Потом Эли кому-то звонила и договаривалась.
- Джон, самолет будет с утра ждать на аэродроме, - грустно сказала она, - как всегда на том же месте. Вещи я собрала, не забудь этот пакет с документами.
- А ты что, не поедешь? – удивился я.
- Конечно, поеду. Просто я не знаю, в каком я буду состоянии. Я могу все забыть.
Я ее понял. Ну вот, все было сделано, договорено и подготовлено. А потом, когда мы вернемся, я серьезно опять поговорю с ней насчет психушки, почему-то для меня это был единственный реальный выход на сегодняшний день.
Мы одновременно поднялись в Элину комнату и включили свет.
- Джон, милый, - подошла ко мне Эли, - завтра мы останемся совсем одни. Тебе не горько?
- Горько, - честно признался я, - но пока есть ты, я вынесу все.
- Тогда давай выпьем за нас с тобой, это последнее, что осталось в доме. – Эли грустила.
Я налил себе и ей, и мы сразу выпили. Тост уже был сказан до этого. Потом мы выпили просто, без тоста, и Эли повалила меня на кровать.
- Милый, - ласково сказала она, - я бы хотела, как тогда на острове. Но наше состояние этого не позволяет. Давай просто так.
Почему-то в ее голосе я уловил обреченность. Конечно, расставание с детьми, и все последние дни не давали повода для веселья. Мы слились как будто в последний раз, с таким неистовством и страстью, что Элин крик, наверное, уже услышали даже соседи. Простынь была мокрой, и Эли перестелила ее. Я почувствовал, что больше сегодня это не повторится, ведь алкоголь резко снижал мои мужские способности. Но даже этого нам хватило. Мы долго отходили, распластавшись на кровати, но потом бросились в бутылки как в прорубь.
Я не помнил, когда я уснул, но наутро я проснулся от какого-то шороха. Открыв глаза, я увидел, как Эли допивает одну бутылку, а другой рукой уже держится за вторую. – Нам же ехать! – вдруг вспомнил я. Но Эли уже пила из второй бутылки. Я встал и посмотрел на часы. Надо было уже выезжать, но Эли уже провалилась. Я немного потряс ее, но бесполезно. Тем более в таком виде, она не могла бы даже просто идти. Я убедился, что у нее на тумбочке стоят еще три полные бутылки. Ехать надо было мне одному, но у Эли, если проснется, будет что выпить.
Я заметил, что у меня жутко трясутся руки, и самочувствие желало лучшего. От одного глотка ничего не изменится, - подумал я, - даже полиция не придерется. Я подошел, но вместо одного сделал три глотка. Постепенно я приходил в нормальное состояние. Меня не качало, руки перестали трястись, и я мог вести машину.
Мэри помогла мне загрузить вещи, и я не забыл про пакет с документами. Дочки сидели на заднем сидении, и каждая смотрела в свое окно. Я тронулся, но вовремя не свернул на объездную дорогу, и поехал через центр. Проезжая магазин игрушек, старшая попросила меня остановиться.
- Папа, купи мне мишку. У бабушки есть только машинки.
Мы зашли с ней в магазин и купили ей большого коричневого мишку. Вдруг мне попались на глаза пластиковые игрушечные наручники, и я почему-то купил их.
- Папа, а что это такое? – спросила старшая уже в машине.
- Это для сада, - ответил я первое попавшееся.
- А зачем?
- Ты видела, что на клумбе растет роза, - начал я, - у нее два цветка на очень длинных ножках. И ветер их раздувает в разные стороны. Что бы они были вместе, я этой штукой прицеплю их друг к другу. И они всегда будут вместе.
- Это как вы с мамой?
У меня упало сердце, но я кивнул.
Наконец мы доехали до аэродрома, и я передал моих двух принцесс знакомому пилоту, а вместе с ними и все их вещи. Мне почему-то стало очень горько, и я смотрел на них, пока они не скрылись в самолете.
Потом я медленно вернулся к машине, сел и поехал обратно. Я чувствовал себя полостью опустошенным и по пути заехал в город. Выпив полный стакан виски в каком-то баре, я поехал домой. У меня оставалась только Эли, и я летел к ней, наверное, как сумасшедший.
Бросив машину у входа, я сразу же поднялся к ней. Она спала почти также как я ее и оставил. Я прилег рядом и облегченно вздохнул, после пары глотков виски. Почему-то, жизнь пролетела передо мной как ветер, за несколько секунд. Но я лежал сейчас с Эли, и Пара Икс никуда не делась, она только приостановила свой танец на какие-то мгновения. Все испарилось. Прислуга ушла, только Эльза, видя, что мы почти не едим, просто приносила из дома еду и оставляла поднос у Элиной спальни. Мы остались совсем одни, но мы были вместе.
Почему-то мне захотелось обнять мою любимую, и я повернул ее к себе. Но в тот же момент я почувствовал холод. Я вскочил и включил свет. Все ее бутылки были на месте, а вот на полу валялся знакомая пластиковая баночка. Я подошел и пихнул ее, и она свободно покатилась.
- Пустая, - понял я. – Неужели конец?
Я упал к ней на кровать, и прижался к ее холодному телу. Я пытался ее согреть, но мое тело замерзало, а ее оставалось прежним. Я смотрел на нее, поражаясь ее невиданной красоте, и осознавая, что все уже кончено. У меня потекли слезы, и я вспомнил сказку о Мертвой царевне. Мне надо было поцеловать ее в губы, и она проснется. Мои слезы уже спускались по ее лицу, а я все целовал ее губы. Царевна не просыпалась. Я потрогал ее пульс, но его не было. Наверное, со стороны я был похож на сумасшедшего. Я тряс, целовал ее, тормошил, до тех пор, пока мой разум не поставил на всем этом точку. Я не мог разбудить спящую царевну, но я представлял себя только вместе с ней. Если она не встает, то я лягу к ней.
Наконец, я встал и пошел в свою комнату, и сразу нашел баночки с таблетками. Взяв первую из них, я начал высыпать их горстями на ладонь, а потом запивал их водой. Когда же все кончилось, я облегченно вздохнул. Я вдруг подумал, что ее бухгалтер, узнав обо всем, сделает, как и ее отцу тот же диагноз: Остановка сердца. И мои девчонки никогда ничего не узнают. Вернувшись к Эли, я лег рядом прямо в костюме и достал пластиковые наручники. Одну часть я застегнул на ее запястье, где на пальце было надето мое кольцо, вторую – на своем, где была ее печатка.
Почему-то мне вспомнились ее слова: * Забирай все, только оставь себя. *. Сейчас я выполнял эту ее просьбу. Мы лежали, прижавшись, друг к другу, глаза к глазам. Но я чувствовал, как меня окутывает какой-то сонный туман. Я собрал все силы.
- Милая моя, любимая королева, - шепотом сказал я, пытаясь докончить фразу. – Мы не дожили до старости, но умерли в один день.
Это были мои последние слова.
Пара Икс
© Copyright: Игорь Ассман, 2020
Свидетельство о публикации №220052601339
Свидетельство о публикации №220052601339
Рецензии
Привет, Игорёк!
Прочитала твой "загадочный" роман.
Скажу сразу: впечатление гнетущее, тяжесть лежала на плечах ещё долгое время.
Написано хорошо.Тебе, как автору, -респект. Только самое начало, первое предложение, надо поправить: скомкал ты первое предложение. А, ведь, начало произведения-это основа всего.
Дальше всё замечательно.Легко читается, сюжет захватывает.
Но, по мере продвижения вперед, та эйфория праздника, истинной любви улетучивается, как дым. И главных героев постепенно поглащает тьма.Даже не тьма, а нечто более вязкое и "топкое", я бы так назвала.
С каждой страницей читать было всё тяжелее.
Куда делась любовь? Чистота отношений? Светлые помыслы и мечты?
Знаешь, испытания даются каждому в жизни.Но, когда тебе дается такое светлое чувство, а ты , как главная героиня, продолжаешь думать о светской тусовке-это преступление.
Нельзя предавать любовь! Просто нельзя!
И еще такая мысль: жизнь многогранна и интересна.Но когда ВСЮ ЖИЗНЬ заменяет постель, когда забываются родители, дети, когда исчезают увлечения, интересы-тогда исчезает и сама жизнь.
На поверку оказалось, что и не любовь это вовсе, а РОК.
А ведь можно было выстроить такие прекрасные отношения и привнести ГАРМОНИЮ и в свою жизнь и ч жизнь своих близких.
И чем дальше читала, тем мрачнее были мои мысли.
Да, не смогли Джон и Эли пройти своё главное жизненное испытание...Упали в Яму, из которой не выбрались.И отрабатывать им еще свою карму долгие века.
Любовь, Игорёк, несёт радость, благодать и счастье.Любовь раскрывает таланты, любовь живет в другом измерении.Любовь никогда не засасывает в болото.
Почему так произошло с твоими героями? Потому что не было баланса между земным и небесным, потому что не смотрели они с небо, а смотрели себе под ноги, потому что их ЭГО зашкаливало, потому что слишком много было самолюбования.(одни танцы чего стоят!)
Джон не смог бы помочь Эли, но он бы поступил правильно после её смерти, если бы уехал и стал воспитывать своих детей...и приносил им радость и радость своим родителям!
Короче-СЛАБАК....оказался.
Вот что навеял твой роман, Игорёк.
Такие мысли.
В конце вообще-я упала духом.Всё очень образно описано, в этом ты молодец.
Но...подитожим.Роман заставляет задуматься.Что правильно, а что нет.И что бы я сделал в данной ситуации? И
это здорово.Что бы сделала я-я уже написала, если бы была на месте Джона.Я бы выла, но не поддалась бы злым чарам, которые забирают Души человеческие..Чтобы сделать шаг вперёд-надо посмотреть в небо, под ногами-только пыль от следов ног человеческих...и ещё под ногами страх.У тебя, кстати, была одна интересная фраза, запомнилась: либо я лечу с высокой скалы в море и будь, что будет, либо отползаю назад, в свою тёмную пещеру...зато не разобьюсь...
Теперь всё.Спасибо, Игорёк.Эмоции зашкаливали.
С пожеланием добра.Лена.
Елена Качанова 06.11.2022 12:19 • Заявить о нарушении
Прочитала твой "загадочный" роман.
Скажу сразу: впечатление гнетущее, тяжесть лежала на плечах ещё долгое время.
Написано хорошо.Тебе, как автору, -респект. Только самое начало, первое предложение, надо поправить: скомкал ты первое предложение. А, ведь, начало произведения-это основа всего.
Дальше всё замечательно.Легко читается, сюжет захватывает.
Но, по мере продвижения вперед, та эйфория праздника, истинной любви улетучивается, как дым. И главных героев постепенно поглащает тьма.Даже не тьма, а нечто более вязкое и "топкое", я бы так назвала.
С каждой страницей читать было всё тяжелее.
Куда делась любовь? Чистота отношений? Светлые помыслы и мечты?
Знаешь, испытания даются каждому в жизни.Но, когда тебе дается такое светлое чувство, а ты , как главная героиня, продолжаешь думать о светской тусовке-это преступление.
Нельзя предавать любовь! Просто нельзя!
И еще такая мысль: жизнь многогранна и интересна.Но когда ВСЮ ЖИЗНЬ заменяет постель, когда забываются родители, дети, когда исчезают увлечения, интересы-тогда исчезает и сама жизнь.
На поверку оказалось, что и не любовь это вовсе, а РОК.
А ведь можно было выстроить такие прекрасные отношения и привнести ГАРМОНИЮ и в свою жизнь и ч жизнь своих близких.
И чем дальше читала, тем мрачнее были мои мысли.
Да, не смогли Джон и Эли пройти своё главное жизненное испытание...Упали в Яму, из которой не выбрались.И отрабатывать им еще свою карму долгие века.
Любовь, Игорёк, несёт радость, благодать и счастье.Любовь раскрывает таланты, любовь живет в другом измерении.Любовь никогда не засасывает в болото.
Почему так произошло с твоими героями? Потому что не было баланса между земным и небесным, потому что не смотрели они с небо, а смотрели себе под ноги, потому что их ЭГО зашкаливало, потому что слишком много было самолюбования.(одни танцы чего стоят!)
Джон не смог бы помочь Эли, но он бы поступил правильно после её смерти, если бы уехал и стал воспитывать своих детей...и приносил им радость и радость своим родителям!
Короче-СЛАБАК....оказался.
Вот что навеял твой роман, Игорёк.
Такие мысли.
В конце вообще-я упала духом.Всё очень образно описано, в этом ты молодец.
Но...подитожим.Роман заставляет задуматься.Что правильно, а что нет.И что бы я сделал в данной ситуации? И
это здорово.Что бы сделала я-я уже написала, если бы была на месте Джона.Я бы выла, но не поддалась бы злым чарам, которые забирают Души человеческие..Чтобы сделать шаг вперёд-надо посмотреть в небо, под ногами-только пыль от следов ног человеческих...и ещё под ногами страх.У тебя, кстати, была одна интересная фраза, запомнилась: либо я лечу с высокой скалы в море и будь, что будет, либо отползаю назад, в свою тёмную пещеру...зато не разобьюсь...
Теперь всё.Спасибо, Игорёк.Эмоции зашкаливали.
С пожеланием добра.Лена.
Елена Качанова 06.11.2022 12:19 • Заявить о нарушении
Привет моя незаменимая Леночка!
Да, тут ты уже постаралась, разложила все по полочкам и знаешь, у меня нет ни одной возможности в чем-то тебе противоречить, ты все написала правильно. Мне кажется, что после такого расширенного анализа и тебе стало спокойнее, хотя наверняка осадок остался. Ты правильно написала как оно должно было бы быть, и описала настоящую любовь, но в идеале ее редко встретишь. Любовь между Джоном и Эли была такая, какая она была, как было описано, с эмоциональных чувственных взрывов в начале и угасанием к концу. Такова была их любовь, и каждая не повторяется по каким-то писанным принципам и законам. Это просто один из примеров любви, начиная сначала и доходя до конца. Да, до трагического конца, когда ни ему, ни ей не важны были ни дети, ни что-либо еще, они оставались влюблены друг в друга какой-то болезненной любовью, которая их и поглотила. Эли видела, что она уже практически упала в яму, Джон не мог представить себе жизнь без нее и пошел по ее стопам. Печальный конец, но в жизни случается много разных исходов, и в этом романе был отражен не лучший из них. Но и такое случается.
В остальном я полностью с тобой согласен, ты описала все с точки зрения классической любви, но в романе эта любовь оказалась болезненной.
Я тебе очень благодарен за прочтение, и за твои зашкаливающие эмоции. Ну и за такую весомую и большую рецензию. К счастью это лишь одна моя книга, где все кончается так плохо, я ее только переписал под диктовку откуда-то сверху и снимаю с себя ответственность за ее содержание, если бы я даже захотел, то сам бы я так не написал.
Спасибо Леночка за все, обнимаю тебя и всего тебе самого доброго в твоей жизни. Игорь.
Игорь Ассман 07.11.2022 14:57 Заявить о нарушении
Да, тут ты уже постаралась, разложила все по полочкам и знаешь, у меня нет ни одной возможности в чем-то тебе противоречить, ты все написала правильно. Мне кажется, что после такого расширенного анализа и тебе стало спокойнее, хотя наверняка осадок остался. Ты правильно написала как оно должно было бы быть, и описала настоящую любовь, но в идеале ее редко встретишь. Любовь между Джоном и Эли была такая, какая она была, как было описано, с эмоциональных чувственных взрывов в начале и угасанием к концу. Такова была их любовь, и каждая не повторяется по каким-то писанным принципам и законам. Это просто один из примеров любви, начиная сначала и доходя до конца. Да, до трагического конца, когда ни ему, ни ей не важны были ни дети, ни что-либо еще, они оставались влюблены друг в друга какой-то болезненной любовью, которая их и поглотила. Эли видела, что она уже практически упала в яму, Джон не мог представить себе жизнь без нее и пошел по ее стопам. Печальный конец, но в жизни случается много разных исходов, и в этом романе был отражен не лучший из них. Но и такое случается.
В остальном я полностью с тобой согласен, ты описала все с точки зрения классической любви, но в романе эта любовь оказалась болезненной.
Я тебе очень благодарен за прочтение, и за твои зашкаливающие эмоции. Ну и за такую весомую и большую рецензию. К счастью это лишь одна моя книга, где все кончается так плохо, я ее только переписал под диктовку откуда-то сверху и снимаю с себя ответственность за ее содержание, если бы я даже захотел, то сам бы я так не написал.
Спасибо Леночка за все, обнимаю тебя и всего тебе самого доброго в твоей жизни. Игорь.
Игорь Ассман 07.11.2022 14:57 Заявить о нарушении