Глава 17 Тихушник

             Данная история с изъятием воровского общака  взята из реальной жизни. Иногда операм везет, хотя как посмотреть... с такими делами не шутят.

     Глава 17.
– Александр Фёдорович, – сказал шеф, – ты в курсе, что вчера застрелили трёх бандитов из бригады «Джона»? Двух прямо в салоне джипа выстрелами в голову, одного рядом с автомобилем нашли – метрах в двадцати.
– Конечно, Палыч, знаю – выезжал с нашими ребятами на место преступления. Тем более, оно от нашего управления в 200 метрах.
– Во-во, и я о том же. Уже около нашего здания стали расстреливать.
– Обычное дело. Каждый день друг друга стреляют. Мы знаем, кто это сделал – бывший их казначей, он сейчас в бега подался. Общак они хранили на счете в одном из банков. Движение денег по счёту мы знаем – у меня есть из банка распечатка, от кого, куда и сколько поступает денег. Вот увидите, пока они друг друга не перестреляют в своей банде – не успокоятся. Я ж вам говорю, обычное дело. Нам же эта их стрельба выгодна – больше трупов, меньше с ними возни. Выгода достанется только похоронному бюро – бандиты своих по-президентски хоронят, гробовщики все в шоколаде: денег с них можно будет срубить побольше.
– Обычное дело, говоришь? Мне уже из управления позвонили. Говорят, что в нашем городе боевые действия идут, уже стало, как на войне! Кстати, а ты откуда из банка распечатку взял? Они что – всем подряд выдают информацию на клиентов?

Зачем я сказал Палычу про распечатку? Ещё потребует – назови фамилию сотрудника банка, который на клиентов информацию раздаёт налево и направо, да ещё и за деньги… Вот уж поистине, язык мой – враг мой.

– Так это, Палыч, мой негласный помощник. Документы, поступающие от него, оформлены по закону и находятся в оперативном деле. Ладно, у этой банды в банке хранятся деньги и можно их контролировать, а вот у «смотрящего» по нашему городу они находятся в квартире. Как узнать, кто и сколько приносит в общак? А нам, бандитскому отделу, надо бы это знать, и деньги у них – криминальные. Есть у меня одна задумка, но будет нужна помощь ФСБ. На свою милицейскую службу я уже не надеюсь – сразу информацию сдадут, и она дойдёт до него. В наших рядах предателей развелось – не сосчитать.
– Знаю Александр, информация до меня доходит и у нас в управлении, якобы уже у него есть. Вот насчёт «найти среди своих сотрудников предателя»… Трудно, сам знаешь: не пойман – не вор. Что у тебя за задумка?
– Я тут умишком своим «убогим» подумал – давай, Палыч, к нему в квартиру засверлимся? Телефона у него стационарного нет – специально не ставит, чтобы не проколоться, а информации от него получим столько, что всем нашим бандитским отделом не перелопатить: море. С ФСБшниками я уже на эту тему переговорил – они не против, тем более, к нему вор в законе стал наведываться из Перми. Видимо, приезжает проконтролировать, как у нас выборы губернаторские идут. А вдруг нам повезёт и общак воровской изымем? Тоже неплохо – документ всё-таки, и предателя в своих рядах, возможно, выявим. Коллеги из ФСБ обе руки подняли за моё мероприятие. Я им объяснил – будет информация по линии ФСБ, так мне она будет не нужна при ознакомлении с документами. В документах можете их не печатать, чтобы лишней информацией мне голову не забивать. Информация о шпионе или секретной продукции наших заводов – это их компетенция и не входит в функцию милиции, так что пусть останется у них.
– Ты мне занеси оперативное дело, я его посмотрю, доеду до ФСБ и постараюсь решить вопрос.
– Хорошо, Палыч – только дело подшаманю и принесу его к вам.
– Как там у тебя идут дела со спиртом и ртутью? – спросил меня шеф уже перед выходом из кабинета.
– Разрешились благополучно! Спирт заводчане забрали, ртуть – энергетики. Да, чуть не забыл: гражданин с большим крестом на шее – который ещё предлагал «Волги» в обмен на спирт – вчера покинул нашу землю и находится сейчас на небесах. Никак, Господу приглянулся такой величины золотой крест…
– А что с ним случилось?
– Застрелили из автомата в его же квартире. Вместе с женой. Не у нас, в Свердловске.
– Слава Богу, что хоть не на нашей территории, – сказал Палыч. Видимо, изъятый мной спирт ему никак не давал спокойно спать.

Очередной «смотрящий» по городу был моим «другом». Я у него частенько бывал в его квартире подолгу службы. Все преступления, совершаемые в городе и области, он хоть краем уха да слышал, – обязывала занимаемая должность. Он внимательно выслушивал мои претензии и, как всегда, говорил, что не может всех своих подопечных контролировать – много стало неизвестных ему «отморозков». Но как только они становятся известны – он проводит с ними профилактические беседы, чтобы они не занимались криминальными делами, а лучше зарабатывали деньги честным трудом. Разговаривая так между собой, мы оба понимали: мой приезд к нему –милицейская просьба, чтобы он или его «пехота» не лезла туда, где есть наши интересы. С его стороны нужно будет предпринять меры: найти этих «пехотинцев» и предупредить, что проказничать нельзя. Но не всегда у него это получалось: созданные бригады по «стрижке денег с овец» выходили из-под его контроля, да и сил и денег у бригад стало больше, чем у него. «Смотрящий» был старой воровской закалки, часть своей жизни провёл в местах заключения, а бойцы из криминальных бригад в основном состояли из спортсменов молодого возраста, не судимых. Они за счёт своей сплочённости и недалёкого ума (как-никак полжизни провели в спортивных залах, а не за книгой) каждый день подчиняли всё больше коммерсантов своему влиянию. Видя перед собой молодых людей с горой мышц на всём теле, коммерсанты пасовали, как кролики перед удавом, и сами шли к бандитам в пасть, платя им деньги.
«Смотрящий» тоже побаивался их – ведь на таких высоких должностях долго не задерживаются. Как при выборе президента страны, только у него срок отводится на четыре года правления, а у них, бывает, и не доживают до переизбрания. Кто-нибудь из друзей из криминального мира да «поможет» уйти на небеса. Так и мой очередной подопечный – на должность был назначен недавно, а его предшественник погиб смертью храбрых в своей квартире, от двух выстрелов в голову из мелкокалиберной винтовки. Конечно, мы убийц изловили, но потребовалось время, за которое те ещё успели сжечь пару киосков с товаром и забросить гранату РГД в офис одного из криминальных авторитетов. Но граната оказалась «не той системы», как говорил герой фильма «Белое солнце пустыни»: никого из находящихся в офисе блатных её осколки не задели. Я ещё раз убедился, что у жуликов смерть находится в яйце, как у сказочного Кощея Бессмертного.
А вот убийцы «смотрящего» закончили свою жизнь печально. Один в камере СИЗО якобы нечаянно перерезал себе вены, когда брился. Другой его подельник по убийству повесился в соседней камере, вытирая лицо полотенцем. Что интересно – сидящие сокамерники ничего в обоих случаях не видели. Волшебство, да и только!
Ребята из ФСБ приехали ко мне в управление и сказали, что все вопросы они будут решать со мной без посредников. Руководство дало добро на мои мероприятия по литеру. Нужно будет обговорить и согласовать некоторые действия – как их, так и мои. В момент проведения мероприятия нам нужно будет находиться поблизости с домом «смотрящего» – всякое может произойти, так что моё присутствие там обязательно.
В назначенный день недалеко от его дома «разбили лагерь», а перед этим провели наблюдение за его квартирой. Установили, что уже три дня, как он не выходит из квартиры, только курит сигареты на балконе с приезжающими товарищами. Время у нас, оперов, не резиновое, нужно решать задачу и быстрее провести мероприятие. Долго находиться возле его дома нельзя, хотя сидеть придётся в салоне автомашины – а это опасно. Жулики нас моментально вычислят (или им помогут добропорядочные граждане) и сообщат в милицию – и всё, засыпалось наше мероприятие по литеру. Поэтому я предложил коллегам, что зайду к «смотрящему» в гости и буду сидеть, пока не доведём дело до конца. Повод прихода к нему у меня имелся – узн;ю, чем закончилось дело по приезду фальшивого вора в законе (на языке блатных – «апельсина») к нам в город.

Этот «апельсин», следуя из мест заключения в Омске в свою тёплую Грузию, заехал к нам и объявил всем уважаемым в городе блатным, что он вор в законе. А по блатным понятиям, наши жулики не имеют права даже спрашивать с него объяснения и документ, подтверждающий этот его ранг.
Жулики к вору в законе отнеслись с почтением, и понесли к его столу, как говорят у нас в народе, «вяленое и солёное». Ему быть вором в законе понравилось, а вот мне – нет. Я решил с ним поближе познакомиться и узнать, что же он из себя представляет. Для этого отправили запрос по последнему его месту проживания (колония ИТК в городе Омск), не заставивший себя долго ждать. Пришёл конверт с ответом и приложенной к нему фотографией нашего вора по кличке «Гога» с тряпкой в руках, моющего пол в своей камере. Фото, сделанное сотрудником колонии, имело историческое значение. «Фотограф» и не догадывался, что оно повлияет на дальнейшую судьбу бывшего подопечного и вскоре лишит его «воровской короны».
Помочь людям разобраться в их нелёгкой жизненной ситуации – наведении порядка в воровском мире – считается и нашим оперским долгом, ведь мы с жуликами считаемся «братьями». Я решил ускорить этот процесс – передал фото «смотрящему» для принятия решения.
Своего вора в законе в нашем городе нет, и мы, опера решили, что он нам и не нужен, – зачем лишняя головная боль. Иногда один из их когорты приезжает к нам в гости, но он из другого города, и кличка достойная – «Якутёнок». В блатных кругах говорят, что он настоящий вор в законе, не «апельсин», как наш «Гога», и порядочный человек. Прежде чем приехать, «Якутёнок» звонил мне и говорил, что он будет в гостях такого-то числа, и называл, к кому приезжает. Какие он решал с ним вопросы и дела – мне было неизвестно: догадывался, что не коммерческие, и речь там вели явно не о гастролях Элтона Джона в нашу страну. На таких встречах решаются и планируются дальнейшие криминальные дела.
Познакомился я с ним случайно, когда его «взяли» на воровской сходке у нас в городе. Слово «сходка» переводится на нормальный человеческий язык примерно как «съезд» у правящей партии. На воровском съезде решаются вопросы по переделу сфер влияния на территории нашего уральского региона. Конечно, это мероприятие сопровождалось, как положено у нас, «маски-шоу» с участием СОБРовцев и видеосъёмкой всех присутствующих на съезде.
Беседуя с «Якутёнком», мы обсудили дальнейшее наше «сотрудничество» – он, не раздумывая, согласился с моим предложением: я ему не буду мешать заниматься «благотворительностью», а он постарается не допускать больших конфликтов среди местной братвы в нашем городе. Хотя это были только пустые слова. Он, как и я, понимал – никто в нашей стране, даже президент, не может повлиять на ситуацию, которая происходит в криминальной среде и касается денег или продвижения по карьерной лестнице во власть. В последнее время «Якутёнок» стал приезжать в гости к кандидату в губернаторы Александру Сергеевичу. Что их связывало – мне пока было непонятно, но со временем, думаю, все прояснится.
Юра (так звали нашего очередного «смотрящего») «обрадовался», увидев меня в своих дверях. Предложил зайти и, как водится у нормальных людей, – попить чаю с сахаром. В основном люди такого ранга сахар в чай не кладут. Им, по неписаному воровскому закону, это не положено, чтобы не привыкать к хорошей жизни (ведь большую часть своей жизни они проводят за решёткой), – ну а мне, как оперу, это не воспрещается. Ему я пояснил, что заглянул ненадолго: коллеги высадили меня около его дома, а сами поехали проверить притон. Назвал адрес «от фонаря» (якобы по нему поступил сигнал от граждан, что наркоманы их замучили своими криками и воплями), а на обратном пути, сказал, меня заберут. «Поплакался» для приличия и убедительности – мол, никакого от них покоя, что нам, что простым гражданам; наркоманы всех кругом обворовали, молодёжь к себе заманивают – надо бы, мол, объединиться и что-то с ними решать.
Юра, видя мою озабоченность и важность моего прихода, объяснил, что сейчас ведёт с городской молодёжью беседы по поводу здорового образа жизни. Чтобы не затягивать разговор, я спросил его про фото «Гоги», которое ему передал, – мол, не знаешь, где он сейчас? В последнее время что-то в городе его не видно и не слышно, – что с ним произошло? Хотя кое-какая информация по нему у меня имелась. Юра, видя мою настойчивость, рассказал мне, как «брату по оружию» в борьбе с преступностью, дальнейшее развитие судьбы мнимого вора в законе.
Сам «смотрящий» придумал план под кодовым названием «План Барбаросса» (который, видимо, достался ему из «архива Генерального штаба СССР при обороне Москвы в 1941 году от фашистов»). Заключался он в следующем: чтобы наверняка убрать лишнего сборщика «шерсти» со своих «пастбищных земель», Юра доехал до Свердловска, где показал фото одному из уважаемых в криминальном мире людей. Авторитет, имея в наличии картотеку учёта всех воров в законе, в этом списке «Гогу» не нашёл – и предложил Юре привести к нему этого «апельсина».
Юра, обладая талантом врать (ведь профессия «смотрящего» к этому обязывает), предложил «Гоге» повстречаться с молодёжью нашего города и провести с ними «пресс-конференцию», для которой было выбрано одно из увеселительных заведений. Молодёжь – сплошь местные воришки, которые спят и видят, как бы стать ворами в законе, мечтающие посвятить свою жизнь блатному миру, – хотела бы послушать речь новоявленного «профессора» кафедры «Воры в законе: живут красиво, но недолго». Увидеть, а тем более услышать речь настоящего вора в законе для них будет считаться счастьем и историческим моментом – как знаменитая речь Сталина перед битвой с фашистами под Москвой.
Поверив словам «смотрящего», «Гога» сел в его машину на заднее сиденье. Там к нему с обеих сторон подсели люди с такими фотогеничными лицами – ну никак не похожими на образ Никиты Михалкова, – предъявив ему для наглядности «детские» складные ножички. Видя, что дело приняло серьёзный оборот и повинуясь, жулик доехал с ними до Свердловска.
В офисе уже настоящего авторитета «Гоге», как «уважаемому» вору в законе, выделили отдельный стул, поставив его посередине комнаты, и предложили сесть. Авторитет и его друзья задали «Гоге» несколько вопросов, понятных только таким же, как они, ворам в законе. Ни на один из них «Гога» не смог ответить. Что за вопросы были – Юра так и не сказал, но уж наверняка не проверка на знание теоремы Пифагора. После заваленного «студентом» экзамена авторитет, не говоря ни слова, взял в руку бутылку с водкой, подошёл к «Гоге» – и ударил ей по его голове. Бутылка от удара раскололась вдребезги, а вот «Гога» устоял. Видимо, его голова ранее имела такой опыт, и частенько ей доставалось за такое пролазничество – носить мнимую воровскую корону.
Юрию свердловский авторитет предложил, чтобы тот увёз «Гогу» как можно подальше от славного города Свердловска. Со слов Юры, «подальше от города» он понял так, что решать судьбу бывшего вора в законе придётся ему, и она отныне в его руках. Так он и сделал: вывез «апельсина» за город и высадил на обочину дороги, по пути в наш город. Думаю, Юра всё-таки что-то от меня скрыл, недосказав конец этой поучительной истории. Возможно, Гога остался жив, обитает сейчас где-нибудь в тепле в Грузии и снова носит на пробитой башке мнимую воровскую корону.
Я вспомнил слова «Якутёнка» о том, что таких «урюков», как «Гога», исправит только могила и воровская камера. Урюками он называл всех мнимых воров в законе – лиц кавказской национальности, что покупают воровские короны, вместо того, чтобы заслужить их, как в своё время заслужил он и ему подобные воры в законе.
Что и говорить, сложно решаются дела с развенчанием воров в их блатном мире… Да и наш мир добропорядочных людей не такой уж простой – всё в нем относительно, как говорил Эйнштейн.
Мероприятие по литеру было закончено. Оставалось провести ещё одно, но уже не посвящать в него ни моё руко-водство, ни тем более ФСБ. Иметь информацию из логова «смотрящего» – это наша работа, но есть ещё одна, не связанная с непосредственными обязанностями, – выявлять «крыс» в наших рядах.
Имея уже достаточно оперского опыта и располагая информацией о криминогенной жизни в городе, я решил провести свое личное литерное мероприятие в одном из увеселительных заведений. Здесь собирались все, кто считал себя авторитетами – как в блатном мире, так и в милицейском. Назвать его «кафе» по сути было бы неправильно: это был комплекс услуг, самых востребованных на тот период для отдыха граждан. В нём, кроме бара со столиками в зале и бильярдом, ещё находился спортивный тренажёрный зал с небольшой сауной. Но меня интересовало в этом увеселительном заведении только одно место – «конференц-зал», где, случалось, устраивали свои разборки и «смотрящий» со своими «братьями», и сотрудники силовых структур. Разборки в основном имели коммерческий оттенок – ведь родственники у противоборствующих сторон занимались бизнесом и иногда интересы не совпадали как у блатных людей, так и у силовиков.
Зал был расположен в подвальном помещении и не имел окон. Освещение в нём было только от включения световых ламп, что для меня было самое главное. Послушать такие беседы, наверно, интересно всем – а оперу тем более, так что потребуется прослушивающее устройство. По моей просьбе его негласно изготовил для меня один из умельцев электронного мира. С ним я договорился, как говорится, баш на баш: бутылку водки за устройство, которое нигде не по каким документам проходить не будет. Дополнительно он мне поможет установить «жучок» в помещение, что ему сделать будет нетрудно.
Проникнуть в помещение я планировал под утро: кафе уже будет закрыто, граждане в округе все спят, на улице ни души. Для этого предварительно договорился с администратором данного кафе, что он поможет мне туда проникнуть, – у него имелись ключи. С администратором я был уже знаком – человек он из интеллигентной семьи, новое время ему ну никак не нравилось, и он готов был помочь, чем мог, в борьбе с преступностью. Посвящать его в свои планы по установке прослушивающего устройства не буду – объясню, что хотим проверить помещение на предмет обнаружения наркотиков, а сам он в это время постоит около входа для прикрытия.
В назначенный день мы проникли в кафе и в конференц-зале установили своё электронное устройство, поместив его под обшивку стенных панелей и присоединив к электричеству и выключателю. Работает устройство очень просто: входящий в помещение гражданин включает выключатель –питание автоматически поступает на него, и не нужны батарейки. Всё гениальное – просто. Принимающим устройством этого гениального изобретения будет простая милицейская рация, настроенная на определённую волну.
Местом своей дислокации по приёму сигнала я выбрал помещение через стену от конференц-зала. Здесь располагался спортивный детский клуб дельтапланеристов. Руководил им наш бывший сотрудник милиции, которого я знал давно, ещё по совместной работе в райотделе. Ему я объяснил, что ночью мне потребуется на несколько дней тёплое помещение, что в машине неудобно сидеть и наблюдать за входом в соседнее кафе – якобы разыскиваю преступника, который появляется в нём. А так изредка буду заходить в кафе, может, там его увижу. Он согласился и дал мне ключи.

Все мероприятия у меня были закончены – оставалось только ждать информации от ФСБ и несколько дней самому посидеть и послушать разговоры из помещения конференц-зала. Ждать информацию пришлось недолго: утром позвонили коллеги из ФСБ и попросили подъехать. Ознакомившись с материалами, я узнал: в квартире «смотрящего» находятся «бухгалтерские документы», которые он хранит в книге под названием «Общак». Также имеются наркотики, предназначенные для лиц, находящихся в местах заключения. У Юры идёт «активная работа» по сбору денег и разного товара для «гуманитарного груза». Груз этот (в основном состоящий из сигарет, сладостей, чая и наркотиков) предназначался его «братьям» за решёткой. Подержать в руках воровской общак – мечта любого опера, а ознакомиться с находящимися в нём бухгалтерскими документами –удача, выпадающая раз в жизни. Почему же мне не попробовать свою мечту осуществить?
Я взял себе помощника – коллегу из нашего отдела – и мы поехали изымать общак у «смотрящего». По дороге объяснил коллеге, что ему нужно будет мне подыграть: я зайду к Юре первым, а он – попозже. Для этого заранее приготовил бланки для производства обыска (заранее попросив коллегу из соседнего кабинета заполнить их, чтобы выглядело всё натурально) и передал их коллеге. Когда он зайдёт в квартиру и увидит меня, нужно будет со мной поздороваться, будто давно не виделись, а Юре сказать, – мол, прибыл по направлению нашего руководства срочно провести обыск.
Обыск проводится на основании уголовно-процессуального кодекса. Сотрудники милиции в неотложных случаях имеют право провести такие действия с последующим сообщением прокурору в течение суток, а тут, тем более, постановление следователя. Разыграем перед Юрой сцену, будто я недоволен таким решением – почему не согласовали этот вопрос со мной, ведь непосредственно вчера я был у него в гостях, – и будто бы о моём вчерашнем посещении квартиры коллега не знал. Руководство дало задание – приказ нужно исполнить. Затем я попрошу его выйти и оставить меня наедине с Юрой, а сам с ним переговорю – мол, спрятаны ли в квартире криминальные вещества, наркотики, оружие; может ли он мне их передать, – потом, скажу, всё верну в целостности и сохранности и никаких мер принимать не буду.
Думаю, Юра пойдёт на такое соглашение, – ведь ему будет некуда деваться. Если общак попадёт в руки милиции – его карьера «смотрящего» закончится в этот же день. И криминальные заслуги не помогут избежать ответа. И попробуй тут «братьям» объясни – мол, опер; врасплох застали, изъяли общак, – такое оправдание у жуликов не прокатывает, не поймут. В блатных кругах за надёжность и сохранность общака спрашивают строго, тюрьмой не отделаешься, – сразу на нож поставят. Такие вот «нормальные» законы в их «правильном» мире.
Ну а если не пойдёт на контакт – придётся провести у него обыск, и есть опасность, что мы не сможем найти общак. Время упустили, пока ехали до него; Юра может его из квартиры уже вынести, – но тут как повезёт: пан или пропал. Не упустит такого случая и его адвокат – по нашему проколу на второй день сразу заявление в прокуратуру на нас напишет за незаконные действия, нарушающие неприкосновенность жилища российского гражданина. У «смотрящего» душа – потёмки, но нам не впервой держать ответ перед надзирающими органами. Не для себя стараемся – для государства. Думаю, поймут.
Открывший дверь Юра не ожидал моего прихода – это было по нему заметно. Я без разрешения зашёл к нему, сделав вид, что у меня есть серьёзный разговор, и с порога сказал:
– Юра, меня сегодня утром начальник к себе вызвал и нагоняй дал. Шеф сказал – переговорить с тобой: как такое может быть – не успели троих жуликов похоронить из бригады «Джона», а позавчера ещё одного из их команды в подъезде из автомата застрелили, жену заодно ранили, сейчас в больнице находится? Думаю, ты уже в курсе всех этих разборок?
– В курсе. Сам знаешь – они мне не подконтрольны, так, изредка забросят в общак немного денег, да и то для приличия. Ума у них нет ещё – молодые ребята, даже свой отдельный общак завели. «Кина» небось насмотрелись, не наигрались в детстве в войнушку.
– Так что мне сказать начальнику?
– Не знаю даже, Александр, что тебе ответить, – мне только известно, что у них деньги общаковские пропали. Сейчас они будут стрелять друг в друга, пока из бригады последний боец не останется в живых. Не расстраивайся, это всегда такие разборки ведутся между братвой, – борьбу за власть ещё никто не отменял, всё как по Карлу Марксу. Вот когда последний из них останется – того и посадите на скамью подсудимых, и вопрос сам решится, – сказал Юра и засмеялся. По его лицу было видно, что он доволен развивающейся ситуацией в бригадах – ведь каждая очередная смерть ему на руку.
Раздался звонок. Юра открыл дверь и, видя, незнакомого человека, спросил:
– Вы к кому?
– К вам, – сказал мой коллега. – О, Александр, привет! Что здесь делаешь?
– Заехал к Юре – начальник меня послал переговорить по одному делу.
– Странно… А меня заместитель послал у него провести обыск. – Коллега предъявил мне бланк с постановлением о производстве обыска. Прочитав, я передал его для ознакомления Юре.
– Видимо, наше руководство не согласовало свои действия, – не в теме кто-то из них, – сказал я.
Юра слушал, одновременно смотря на бланк с постановлением о производстве обыска. По его лицу мы заметили, что этот визит стал для него неожиданностью.
– Сергей (так звали моего коллегу), давай так поступим: оставь нас с Юрой наедине – нам осталось минут пять переговорить, – а потом проведёшь обыск. Думаю, у Юры дома ничего криминального нет. Я так понял – следователь постановление «нарисовал» и передал шефу; шеф не разобрался и послал тебя провести обыск. Такая неразбериха частенько в наших органах бывает.
– Ну, я не в курсе всех дел. Шеф сказал – провести обыск, я и поехал. И следователя мне не назвал. Какое может быть уголовное дело у следователя в отношении «смотрящего», непонятно? Думаю, он перестраховщик: кто-то ему, наверно, позвонил из другого города и сказал, что Юра в чём-то замешан, – вот шеф и решил подстраховаться. У нас и своих-то дел по горло.
– Возможно, ты и прав. Приеду в управление, зайду к шефу – переговорю, – сказал я.
– Хорошо, Александр, я на пять минут выйду. Только у меня времени в обрез: нужно сегодня ещё в СИЗО попасть, с одним жуликом переговорить, потом успеть заехать на «базу» (так мы называли своё управление по борьбе с организованной преступностью) – начальству доложить. Сам знаешь – шеф по головке не погладит за разгильдяйство.
Театральный институт из нас, оперов, никто не заканчивал, но такие вот сцены, как с Юрой, проводим ежедневно. Так что заподозрить нас, вжившихся в роль врунов, в неискренности не сможет не только Юра, но и другие граждане.

Оставшись наедине со мной, Юра заволновался.
– Юра, что ты засуетился? У нас на тебя, по моим данным, ничего нет. А что общак держишь – так это ваше жуликовское дело. Нам он по барабану – знаем, что он у вас состоит из сигарет, чая, продуктов, и всё. Пойми, криминального в этом ничего нет, помогаете своей братве – это ваше право, успокойся. Благотворительность у нас в стране ещё никто не отменял. Вот если бы оружие и наркотики были в общаке, тогда понятно – статья тебе светит, даже адвокат отмазать от неё не сможет.
– А можешь с коллегой переговорить, чтобы он через часок у меня обыск провёл?
– Ты что, Юра, говоришь! Он на это не согласится. Да и у нас, оперов, это не принято: сам знаешь, мы жуликов берём «горячими», прямо в постели. Ты не исключение. Да и я какую причину не делать у тебя обыск объясню коллегам? За твои красивые глазки? Сам понимаешь, как-то не с руки мне быть на вашей стороне. Мой шеф узнает об этом – уволит на хрен сразу. Рисковать таким вот крысятническим поступком из нас, оперов, никто не будет. Я тем более.
– Так что мне делать? – сказал Юра, смотря на меня и как бы намекая: посоветуй, со временем сочтёмся.
– А что, у тебя есть оружие в квартире? – спокойно сказал я.
– Нет. У меня общак сейчас находится дома, вместе с наркотой. Была бы она моя – хрен бы с ней, отсидел бы за пару лет, а то общаковская –для братвы. Не по-людски получится, когда изымут.
– Объяснишь братве –менты изъяли, всякое в жизни бывает. Думаю, поймут.
– Ты что?! Может, у вас и поймут! У нас за общак голову оторвут, да ещё крысой обзовут – поди докажи потом братве, что сам часть не присвоил или в доле с ментами не находишься. Да никто и спрашивать не будет.
– Не знаю, Юра, что тебе и посоветовать, – сказал я, делая вид, что думаю, как ему помочь, ведь мы с ним «братья». – Давай так поступим: возьму на себя грех. Ты мне его дай на время – я его под куртку спрячу, потом тебе обратно верну вместе с наркотой. Только ты меня не подведи, не сдай – ни моим коллегам, ни тем более своей братве, – сам понимаешь, мне такие почести не нужны. Может, твой общак мне боком со временем обернётся. До пенсии всего ничего, могу не дослужить.
Юра, обрадовавшись моему предложению, побежал в комнату и принёс два журнала с надписями на них «приход» и «расход», пачку записок с номерами и два небольших мешочка с наркотой, завёрнутых в целлофан.
– Какой-то общак у вас небогатый – наркоты-то еле на полкило тянет, – сказал я.
Так общак дома никто и не держит. Есть специальное место. Это я, дурак такой, решил дома с документами поработать, а наркоту сегодня утром братва завезла. Ну и вы – тут как тут: пожаловали без приглашения. У меня уже мысли появились и подозрения – а не мой ли пехотинец про наркоту меня сдал вам? Придётся всех проверить.
– Не знаю, Юра, проверь. Только вот нашего помощника тебе найти в своих рядах будет трудно. В наших рядах «крысы» тоже есть, но отыскать их также проблематично.
– В ваших рядах я бы «крысу» за пять минут нашёл. Посетил бы сперва его квартиру, посмотрел, как он живёт на свою милицейскую зарплату. На даче бы обязательно побывал, на его машине прокатился, в гараж бы заглянул; посмотрел бы, во, что жена одевается, куда ездят на отдых – и вся картина была бы ясна. Потом подвёл бы одну штуку к одному месту – и он бы весь расклад на тарелочке выложил. Всегда, Александр, нужно искать мотив и корысть во всех поступках – как у нашей братвы, так и у вашей, ментовской. Во всём виноваты только они – деньги и власть.
– Юра, я, наверно, нашей службе безопасности посоветую взять тебя в свой коллектив на полставки. А то совсем в последнее время «мышей не ловят». У нас, если начальник мало-мальский или сотрудник БХСС – так у него квартира новая, дача в три этажа, гараж, и в доме добра полно. А у нас, оперов уголовного розыска, – только тараканы в доме. Днём и ночью «бьёмся» с вами, никак не можем вас побороть. И взять с вас нечего, – если только наркоту, так и то за неё вместе с вами присядешь.
– Ладно, Александр, зови своего товарища, пусть проводит обыск. Только я в понятые соседей своих позову – они люди надёжные, не будут много болтать.
– И ещё, Юра, я соприсутствую при обыске. Хотя и обыска как такового не будет: документы коллега заполнит, присутствующие распишутся – и всё. Тут и так всё понятно: если один приехал проводить обыск – даже смешно, у нас так не делается: толпой приезжаем проводить такие следственные действия. Обыск – дело серьёзное.
– Я так и понял. Только мне от этого не легче. Кто это такой смелый на меня бочку катит? Ну да ладно, потом разберусь.
Юра попросил моего коллегу, чтобы он позвонил в дверь соседям и пригласил их к нему. Он так и сделал, объяснив им всю ситуацию. Сел за стол, заполнил документы. Для приличия проверил шкафы, перед этим предложив Юре предъявить добровольно ворованные вещи, оружие и наркотики, которые могут быть причастны к совершенным преступлениям, – так делается всегда при производстве обыска. Ничего не найдя, все присутствующие расписались в документах, копию оставили Юре и пошли на выход.
– Сергей, ты же на машине? Довезёшь меня до управления? Я своих ребят не буду ждать, видно, задерживаются. По рации скажем – возвращаюсь на базу с тобой, – сказал я, и мы вместе вышли из квартиры, попрощавшись с Юрой.
Доехав до управления, я быстро снял копию со всех документов, дополнительно зафиксировав на видеосъёмку, и вернулся к «смотрящему». Юре объяснил – мол, с шефом переговорил, никаких последствий не будет и протокол обыска никуда дальше не пойдёт – шеф сказал его уничтожить. И сам попросил Юру также уничтожить копию протокола, чтобы он не смог его показать своему адвокату – хотя это и не в его интересах. Юра так и сделал. Остались понятые – его соседи, – но они не видели, как я забрал общак, так, что думаю – всё обойдётся.
Я понимал, что с моей стороны это было нарушением милицейских инструкций и уголовного кодекса – наркотики по закону я должен был изъять. Но на другой чаше весов была жизнь Юры. Изыми я общак – его бы убили свои же «братья» в этот же день. Тут нужно было выбирать уже между уголовным делом и жизнью человека, хоть и моего врага, – руководителя людей, не дающих нам спокойно спать. Не всё так просто в нашей оперской жизни, все действия законами не пропишешь – есть ещё и негласные: моральные и нравственные. Да и воровской общак, я думаю, редко, кто из оперов изымал в нашей стране. Думаю, все опер; (да и простые граждане) для наглядности хотели бы с ним ознакомиться и почитать – но мне одному посчастливилось его увидеть. Хотя счастьем это не назовёшь – могут и самого на нож поставить Юрины «братья», – но я поступил по совести, возвратив его обратно. Да и Юра ко мне будет относиться по другому: не как к врагу, а как к лицу, сопричастному в сохранении общака. А мне для дальнейшей работы только на руку иметь такого ценного помощника в самом центре преступности.
Общак состоял из двух журналов. В одном были записаны лица и бригады, которые принесли свои богатства Юре – продукты, сигареты, наркотики и разные виды таблеток (конечно, не для лечения от насморка). Во втором – расход этих богатств. Вот он и был для меня самым интересным. В нём были записаны лица, получавшие эти богатства – как с криминальным оттенком, так и иные: адвокаты, следователи, прокуроры, судьи и сотрудники, работающие в местах заключения. Доказательной базы эти записи не имели – Юра мог написать «от фонаря», как объяснили бы все лица, записанные в получении этих богатств. Но для меня их оправдания были ни к чему. Было ясно – брали деньги по полной программе, невзирая на свою должность и звания. Юра был прав – перед деньгами и властью никто не устоит.