Исповедь бывшего писателя

Как успешный писатель, я знаю, начать роман надо так, чтобы читателя не просто увлечь, но затащить в свою вселенную первым же предложением, схватить и не выпускать из книги, пока сам того не пожелаешь. Говорят, у меня это получается, получалось... А вот как так исповедаться, чтобы было и по-честному и интересно, я не знаю. Звучит странно, не правда ли? Я, написавший "Гонщика". "Самый захватывающий роман десятилетия", так окрестили его критики. Я скромно полагаю, что мой роман - самое лучшее, что случилось в нашей литературе за полста лет, но вслух этого не говорю. Не поймут, решат, что у меня звездная болезнь. Но я не о том, не о прошлом, я о совсем недавних событиях. Случилось тут кое-что интересное, не могу молчать, а вот как об этом рассказать? Рассказать также увлекательно, как в моем собственном романе! Да, это мысль! Я сделаю себя главным героем, писать буду от первого лица, но с некоторыми придумками, это не будет автобиография, да и на роман вряд ли потянет, я выдавливаю из себя слова, как пасту из почти опустевшего тюбика. В моем языке нет былой легкости и мой фирменный стиль - "рваный, нервный, погружающий, пронизывающий" - так о нем говорили, бесследно исчез и как я не стараюсь, вернуть его я не в состоянии. И эта исповедь будет абсолютно другой по стилю, не уверен, что ее напечатают, не уверен, что в нее поверят, но я все-таки попытаюсь, мне интересно, могу ли я писать сам.
 В последнее время я научился дистанцироваться от своей собственной жизни, смотрю на нее со стороны и все радости и горести до меня доходят уже отфильтрованными, процеженными сквозь несколько слоев марли моего спокойствия и безразличия. Жена говорит, я не живу, я стал амебой без реакций и эмоций, все уходит в мои книги и они настолько поглощают мое "я", что ей становится страшно обнаружить в нашей квартире одного из моих героев, она боится войти и увидеть на диване Гонщика, попивающего пиво прямо из бутылки или Хирурга, скальпелем разделывающего рыбу на кухне, а в бывшей детской Девочку, убитую в Великую Отечественную. Она боялась, что я распадусь на литературные частицы, меня самого не останется.  Совсем недавно этот страх исчез. Жена счастлива и говорит, что перестала видеть во мне призрака и я вновь стал самим собой - бывшим писателем, бывшем инженером  Олегом Борисовичем Т.
Так меня зовут и до пятидесяти лет я вел обыкновенную жизнь. Родился я в прошлом веке (всегда завидовал литературным героям, начинавшим свое повествование именно так, имевшим на это право и вот сам сподобился!) в обычной семье. Родители были инженерами, достаток имели средний, но редко жаловались, копили, изворачивались и мое детство было счастливым, не обделенным ни отдыхом, ни развлечениями, ни мороженым. Рос я хилым ребенком и мама - женщина разумная и волевая, привела меня на стадион, вручила тренеру и в лучших восточных традициях сказала, чтобы из меня сделали человека. Знаете, как это показывают в кино, мол, Учитель делает с Учеником все, чего только его педагогический талант не пожелает. Мне повезло, очень повезло с тренером, он вылепил меня, изгнал все мои хвори, они вышли с потом, трудом и свежим воздухом. Ни лекарств, ни диет, только дисциплина и спорт. Из меня получился неплохой спринтер и я объездил полстраны, бегая за честь города и края. В школе у меня тоже все получалось, тяга и талант к точным наукам передались мне с молоком матери и дымом папирос отца. Я искренне не понимал, как можно не понимать (извините за повтор, не могу сдержаться) физику или химию и в классе никому не давал списывать. Мне казалось, одноклассники просто ленятся, не дают себе труда вникнуть в элементарные вещи. Не знаю почему, но это не влияло на мои с ними отношения. Я дружил почти со всеми, но лучшей компанией была та, спортивная. Я потом как-нибудь подробнее напишу о ней (если смогу, я все забываю о том старичке с птицей, но не буду забегать вперед), сейчас не о том речь. Разумеется, я стал инженером, как и мои родители. Я не хотел торговать, воровать, бандитовать или таксовать. Я хотел созидать и пошел работать по специальности. Женился, сын родился, не балбес - хороший мальчик, это я говорю, как человек, умеющий смотреть отстраненно, жена у меня была и есть редкая умница, настоящая подруга жизни. Врач по образованию, но я сразу решил, моя жена работать не должна, я - кормилец, она - хранитель семейного очага. Уже когда я стал знаменит и мои романы даже перевели на японский, я побывал на Окинаве и увидел там странные фигурки то ли собак с львиными головами, то ли просто львов страшных. Они стояли всегда парами: у одного пасть открыта, у другого закрыта и мне объяснили, что тот, с открытой пастью - мужчина, он хватает все, что для дома нужно и несет жене, а вторая фигурка - с закрытой пастью, женщина - она принесенная хранит, не выпускает. Я сразу же понял, что это о нас с Галюшкой. Она у меня такая - хозяйственная, расторопная, добрая, умная. До сих пор люблю ее, хоть и прожили вместе уже четверть века и всякое бывало, да вот только лучше ее нет. И хоть были в моей жизни даже не романы и не увлечения, так мелочи, я и помыслить не мог, что придя домой не увижу ласковую улыбку Галиночки, не поцелую ее в мягкие губы, не поглажу по волосам, не загляну в родные глаза. Так вот жизнь и текла своим чередом, тихо, спокойно, бывало всякое, конечно, болезни, неприятности, даже несчастья, но все уравновешивалось моей уверенностью, что проживем мы жизнь счастливо и честно и умрем тихо и спокойно во сне. И все к этому и шло. Не к смерти, а к выполнению моего сценария. Сережку, сына женили, внучку дождались, живи, да радуйся! А мы так и делали! Знаете, есть люди, которые постоянно всем недовольны. Все надо постоянно менять, все надо как в телевизоре, как на красивой картинке. Машина, квартира, отдых, телефон, одежда. И все постоянно покупают и всем недовольны, потому как не угнаться. К счастью, мы были другими. Нас полностью или почти полностью устраивало то, что у нас есть. Мы умели ценить любую мелочь. И вот когда я уже думал, что мы вступили в такую самую лучшую пору нашей жизни - тихую и спокойную, приснился мне сон. Нет, не так. Сначала я почувствовал единение с машиной. Опять надо нырнуть в прошлое, дальше, глубже, раньше. Машины я всегда любил. У отца сначала был мотороллер "Вятка", потом "Чезет" - даже не мотоцикл, даже не мечта, не знаю, как назвать, нечто сродни летающей тарелке. Знаю, смешно звучит, но время было другое, все было намного проще. А уж когда предок купил Москвич - 407 - мы на время даже онемели от гордости. Машина, своя! Нам с родителями тогда казалось, что весь мир перед нами распахнулся. По крайней мере до дачи уж точно. Водить я учился именно на этом Москвиче и понял, что самое большое мое счастье будет - ехать за рулем собственной машины. Отец отдал мне свой другой Москвич, 412, нет, не отдал, я его честно заработал, шабашил и отдавал деньги родителям, они потом купили шестерку. Шик в те годы неописуемый. Не буду перечислять все, на чем ездил. Скажу только, что как и женщин, машин у меня было мало. Я привыкаю к ним и продать машину для меня - это все равно, что изменить любимой и я всегда дотягивал до последнего, до того момента, когда железная подруга уже больше времени проводила в гараже, чем на дороге. Свою первую иномарку, новенькую, из салона, я купил поздно. Мне уже было под пятьдесят. Все вокруг успели поменять по нескольку машин, а я все примеривался, да и деньги расходились. То одно, то другое, свадьба обошлась в копеечку. Соблазнов сейчас много, это мы с Галюшкой скромно расписывались, молодые же хотят намного больше. Но я не брюзжу, нет, просто хочу, чтобы вы поняли с каким восторгом я сел за руль моей новой машины, я не буду писать, какую именно купил. Ляпнул об этом недавно в интервью, так меня обвинили в рекламе, упрекнули, что я продался за грош. Интересно, с чего они взяли, что это был грош? Фирма меня потом хорошо отблагодарила, уж поверьте на слово. Но не о том речь. О машине. Однажды в меня как бес вселился. У нас строили объездную дорогу, построили красивую, ровную, как за границей, но официально еще не открыли, а неофициально там ночами гонщики мотались. Любители, конечно и много их побилось, потом дорогу перекрыли, не проехать было, сейчас-то она открыта чин по чину, но ограничения, камеры, там сейчас так не разгонишься, как я тогда. Но я опять перескакиваю вперед. Купил я тогда свою Ласточку и вот втемяшилось мне, хочу пролететь на приличной скорости по ровной и хорошей дороге. Хочу прочувствовать это. Ночи я не стал ждать, соревноваться не было ни малейшего желания и в сумерках я поехал туда. Дорогу наши сделали - просто загляденье, так мне тогда показалось. Посмотрел я вокруг и сердце почему-то замерло. Сумерки, солнце так красиво облака подсвечивает - красный такой свет, ослепительный, как пожар, тихо, никого нет и мы с моей Ласточкой. Сел я за руль и сначала так тихонько, километров 100, а потом быстрее, быстрее разогнался до 200 и вот тут я преодолел некий барьер. Мне даже показалось, что я услышал хлопок. Нет, я не перенесся назад в будущее и не взлетел, я просто стал моей Ласточкой. Не стало человека и машины, образовалось единое целое. Знаю, избито звучит и многие, когда так говорят, на самом деле не понимают этого. Это не метафора, это так и есть, вернее, было. Казалось клапаны моего сердца и клапана двигателя перепутались и я уже не мог понять, что же течет по моим венам и артериям: кровь или бензин. Ветер хлестал в лицо словно я летел, я вспомнил это упоение движением, когда я бегал по стадиону, вспомнил радость от полного контроля всего тела, но сейчас к этому примешивалась удовольствие от идеальной, слаженной работы механизма, такой сложной, что я не мог сразу разобраться, но такой, повторюсь, идеальной. Мои руки срослись с кожаной оплеткой на руле и это не я управлял машиной, это мы вместе наслаждались безумным бегом. Говорят, когда дикие животные бегут, спасаясь от опасности, они никогда не смотрят под ноги, лапы, копыта, они как-то чуют и ямы и кочки, вот так случилось и со мной, я понял, что впереди лежит ветка, невесть откуда там взявшаяся и не почувствовал, что повернул руль, что объехал ее, это не машина, это я ее обогнул и помчался дальше. Наваждение спало мгновенно. Нет, ничего не случилось, я никуда не врезался, просто я снова услышал хлопок и вот он я, счастливый мальчишка, горланящий песни свободы и воли за рулем своего нового автомобиля, мы разделились и я вновь стал хозяином своего сердца, да и всех остальных органов.
Такие ощущения в моей жизни были редкостью, хотя, что я вру! Их вообще никогда не было до этого. Да, были взлеты и падения, было счастье и горе, все было, но этот странный опыт стоял на отшибе восприятия и я не стал о нем никому рассказывать. Потом все вернулось на круги своя. Работа, дача, море, горы, мы часто с Галочкой ездили отдыхать, дома ничего особенно не держало, Сережке помогали, конечно, но у него уже своя жизнь, нас он считал поколением уже пожившим, отсталым и не больно-то умным. Вот в горах мне и начали сниться сны. Снился мальчик из глухой деревни, так сразу и не поймешь из какой страны. Мальчик, страстно желавший стать Гонщиком. Именно с большой буквы. Мальчик, видевший легковые автомобили только на картинках. Мальчик, настолько поверивший в свою избранность, что никакие преграды он не чувствовал и не слушал, что ему говорили взрослые и умные люди. Я наблюдал за ним каждую или почти каждую ночь и в какой-то момент мне стало так важно не забыть ничего из того, что с ним происходит, что я коротко записал свой сон. Жизнь паренька ускорялась и я уже видел его повзрослевшим, со шрамом на щеке (и откуда он у него взялся?), паренька в большом городе, без родных, знакомых, без денег или протекции. С ним случались неприятности, он дрался, влюблялся, пил, но как танк пер к своей мечте. А потом, в одну ночь он сел за руль угнанной машины, вырвался на трассу, все прибавлял и прибавлял скорость до тех пор пока не раздался хлопок и мы все трое: я, он и машина не слились в одно целое. Я проснулся от собственного крика. Это было уже слишком, я подумал, что пора мне обращаться за помощью или в церковь сходить, я не знал, что делать. Это было ненормально. Чтобы как-то отвлечься, я начал писать. Подумал, это будет терапия. Возможно, переложив свои сны на бумагу, я освобожусь от них и от не менее странных мыслей и чувств. Так и появился на свет "Гонщик". Не буду вас утомлять и рассказывать, как книга попала в издательство. Я уже сейчас понимаю, что это все было кем-то заранее спланировано, слишком легко все получилось, так, на самом деле не бывает. А вскоре я увидел новый сон. Юноша учился в меде и мечтал стать великим Хирургом... Так я написал вторую книгу.
На самом деле, я - пустышка, никто, просто записываю (записывал, никак не привыкну к тому, что мое писательство уже закончилось!) то, что вижу, что мне показывают и я понятия не имею откуда что берется. Сначала меня это страшно пугало, но потом я научился процеживать реальность, наблюдать ее словно из-под воды, представлять, что я сижу на дне моря и смотрю вверх на другую жизнь, на жизнь в инородной среде, которая меня и не касается. Я все еще любил свою семью, но мои герои меня дробили и понемногу уничтожали, поэтому понять, где я, а где они становилось все сложнее...
И вот когда я уже совсем перестал понимать, кто я есть на самом деле, ко мне и подошел тот странный старичок с диковинной птицей на плече. Я стоял в очереди к банкомату и вдруг почувствовал, как кто-то легонько гладит меня по волосам, вернее по тому, что от них осталось, я резко обернулся и увидел эту странную парочку. Птица имела какой-то блаженный вид и довольно щурилась, старичок откровенно ухмылялся.
- Я могу вам помочь, -  сказал он мне.
- Чем? - я вдруг заволновался, мне даже дышать тяжело стало.
- Могу забрать ваши сны. Они уже вам надоели, не так ли?
- Не так ли. Они убивают меня, - огрызнулся я, но потом, спохватившись, добавил, - извините.
- Все в порядке, молодой человек, просто произошла ошибка и вы получили чужой дар.
- Дар сновидений?
- Да и их изложения тоже, - старичок, казалось, готов был разговаривать со мной долгими часами, но я почувствовал, что он торопится. - Так что же? Забрать сны и все остальное? - подтвердил он мои догадки.
- Вот так сразу? Но мне надо подумать, подготовиться, - пробормотал я, ошеломленный.
Старичок удивленно приподнял брови, а птица недовольно каркнула, как неблагородная ворона.
- Подготовиться? - переспросил он, - чтобы подняться со дна морского и почувствовать мир, как он есть?
Я не знаю, что именно он сделал, но я вдруг оказался внутри прекрасного мира. Мое море, мои марлевые фильтры, мои сны вдруг растаяли и я прочувствовал себя. Вот он я, инженер и писатель Тюленев Олег Борисович, а до этого, во время этих странных снов, то был совсем не я.
- Как вам, юноша? - старичок ласково улыбался мне, а вокруг нас бушевала жизнь. Она оказалась яркой, до боли многоцветной и очень громкой.
- Что мне подписать? - вместо ответа спросил я.
- Эх, молодежь, - рассмеялся мой спаситель и попрощался.
- Постойте, как вас зовут? И что теперь мне делать? Как я теперь?
- Зовите меня Летописец. Живите, просто живите! - сказал мне этот странный дедок и быстро ушел. Диковинная птица, сидящая у него на плече, все оборачивалась, ловила мой взгляд и, как мне показалось, подмигивала мне.
Человек - существо неблагодарное. Я скучаю по своим снам, мне плохо без моих героев, я их больше не чувствую. Они исчезли из моей жизни. Они продолжают жить в книгах, я все еще популярен, но я не могу написать ни единой строчки, ни одной выдумки не рождается в моей голове и, хотя моя семья довольна, я часто брожу по городу, высматривая странного старичка с красивой птицей на плече. Я хочу попросить у него малость. Вернуть хотя бы сотую часть моих снов.