Не вернётся прошлое назад

     У каждого поколения – свои песни, ничего не попишешь, такова жизнь. Но, услышав в каком-нибудь фильме о прошлом слова и мелодию старинной песни и поняв, о чём пели наши предки в свои годы, что у них было на душе, интересно узнать и подробности. Название этого рассказа – слова из песни «За окном черёмуха колышется» (1926). Автор слов – поэт Борис Тимофеев (Борис Николаевич Тимофеев-Еропкин, 1899 – 1963), мелодия народная.

     Застолье в «Калине красной». Звучит старинная песня на слова поэта, прозаика и публициста, классика русской литературы Николая Алексеевича Некрасова (1821 – 1877). Это ставшее песней с народной мелодией стихотворение «Школьник» (1856), в котором архангельский мужик Михаил Васильевич Ломоносов (1711 – 1765), его имя носит Московский Государственный Университет, «по своей и божьей воле стал разумен и велик». Большой том произведений Некрасова в серой картонной обложке был в нашей семье настольной книгой. Многие стихи этого поэта, как правило, – о тяжёлой доле людей, тоже стали народными песнями.

                ШКОЛЬНИК

     – Ну, пошёл же, ради бога!
     Небо, ельник и песок –
     Невесёлая дорога…
     Эй! Садись ко мне, дружок!
          Ноги босы, грязно тело,
          И едва прикрыта грудь…
          Не стыдися! Что за дело?
          Это многих славных путь.
     Вижу я в котомке книжку.
     Так, учиться ты идёшь…
     Знаю: батька на сынишку
     Издержал последний грош.
          Знаю: старая дьячиха
          Отдала четвертачок,
          Что проезжая купчиха
          Подарила на чаёк.
     Или, может, ты дворовый
     Из отпущенных?.. Ну, что ж!
     Случай тоже уж не новый –
     Не робей, не пропадёшь!
          Скоро сам узнаешь в школе,
          Как архангельский мужик
          По своей и божьей воле
          Стал разумен и велик.
     Не без добрых душ на свете –
     Кто-нибудь свезёт в Москву,
     Будешь в университете –
     Сон свершится наяву!
          Там уж поприще широко:
          Знай, работай да не трусь…
          Вот за что тебя глубоко
          Я люблю, родная Русь!
     Не бездарна та природа,
     Не погиб ещё тот край,
     Что выводит из народа
     Столько славных, то и знай, –
          Столько добрых, благородных,
          Сильных любящей душой,
          Посреди тупых, холодных
          И напыщенных собой!
 
     Из «долговременной» памяти приходят и другие песни, слова и ноты которых не всегда удаётся найти в Интернете. Тех песен, что пела в моём детстве бабушка по матери, баба Каня – Анна Титовна Маврина (в девичестве – Фомина, образование –  начальное церковно-приходское, годы жизни – 1889 – 1971). Песен о том далёком, что давным-давно ушло в историю. Вот два таких старинных произведения.

                ХОРОША Я, ХОРОША
 
     Уродилася я,
     Что в поле былинка.
     Разнесчастная я,
     Божия кровинка.
          Хороша, я хороша,
          Да плохо одета.
          Никто замуж не берёт
          Девицу за это.
     Пойду с горя в монастырь,
     Богу помолюся.
     Пред иконою святой
     Слезами зальюся.
          Не пошлёт ли мне Господь
          Долюшки счастливой,
          Не полюбит ли меня
          Молодец красивый.
     Коль не встретится такой,
     Коль я не дождуся,
     Пойду к быстрой речке я,
     С горя утоплюся.
          Уродилася я,
          Что в поле былинка.
          Разнесчастная я,
          Божия кровинка.
 
     Ну и как? Кто же сегодня будет с эстрады петь такое? Некому, да и незачем. Жизнь-то нынче совсем другая. Хотя незамужних девиц – красивых, прилично одетых, сытых и почти довольных своей долей, хоть пруд пруди… Эй, женихи, где вы? Ведь могут утопиться с горя в быстрой речке ваши невесты, неужто их не жалко?

     Алексей Николаевич Плещеев (1825 – 1893) – писатель, поэт, переводчик, литературный и театральный критик. На его стихи известнейшими композиторами написано более 100 романсов. А его песню «Нищие» (1861) часто пела мне баба Каня. Правда, слова немного отличались от «первоисточника», куплетов было поменьше, но это не беда. Просто хорошие песни становятся народными, часто передаются, как говорится, из уст в уста, по памяти. А первую строку баба Каня пела так: «По старой Смоленской дороге…» Вот эта старинная песня, которую вряд ли сегодня где услышишь.

                НИЩИЕ
 
     В удушливый зной по дороге
     Оборванный мальчик идёт;
     Изрезаны камнями ноги,
     Струится с лица его пот.
          В походке, в движеньях, во взоре
          Нет резвости детской следа;
          Сквозит в них тяжёлое горе,
          Как в рубище ветхом нужда.
     Он в город ходил наниматься
     К богатым купцам в батраки;
     Да взять-то такого боятся:
     Тщедушный батрак не с руки.
          Один он… Свезли на кладбище
          Вчера его старую мать.
          С сумою под окнами пищу
          Приходится, видно, сбирать…
     Карета шестёркой несется;
     За нею пустился он вслед,
     Но голос внутри раздаётся:
     «Вот я тебе дам, дармоед!»
          Сурово лакейские лица
          Взглянули при возгласе том,
          И жирный господский возница
          Стегнул попрошайку кнутом.
     И прочь отскочил он без крика,
     Лишь сладить не мог со слезой…
     И дальше пошёл горемыка,
     Поникнув на грудь головой.
          Усталый и зноем томимый,
          Он в роще дубовой прилёг
          И видит, с котомкою мимо
          Плетётся седой старичок.
     «Здорово, парнишка! Откуда?
     Умаялся! Хворенький, знать!»
     – «Из города, дедушка. Худо
     Мне, больно». – «Не хлебца ли дать?
          Не много набрал я сегодня,
          Да надо тебя пожалеть.
          Мне с голоду милость господня
          Не даст, словно псу, околеть…»
     И с братом голодным, что было
     В котомке, он всё разделил;
     Собрав свои дряхлые силы,
     На ключ за водицей сходил.
          И горе пока позабыто,
          И дружно беседа идёт…
          Голодного, видно, не сытый,
          А только голодный поймёт!
 
     Вот она какая, старина. О ней писал и Некрасов в поэме «Кому на Руси жить хорошо», в других своих произведениях, в том числе в стихотворении «Размышления у парадного подъезда» (1858). Не знаю, как сегодня, но в мои школьные годы это стихотворение мы учили наизусть, и на уроках литературы некоторым ученикам удавалось его прочитать без подсказок… Неплохо бы поразмышлять над этим стихотворением и сегодняшнему поколению. Правда, песней оно не стало, хотя мотив подобрать, наверное, несложно, ведь поэзия Некрасова очень даже песенная…

                РАЗМЫШЛЕНИЯ У ПАРАДНОГО ПОДЪЕЗДА

     Вот парадный подъезд. По торжественным дням,
     Одержимый холопским недугом,
     Целый город с каким-то испугом
     Подъезжает к заветным дверям;
          Записав свое имя и званье,
          Разъезжаются гости домой,
          Так глубоко довольны собой,
          Что подумаешь – в том их призванье!
     А в обычные дни этот пышный подъезд
     Осаждают убогие лица:
     Прожектёры, искатели мест,
     И преклонный старик, и вдовица.
          От него и к нему то и знай по утрам
          Всё курьеры с бумагами скачут.
          Возвращаясь, иной напевает «трам-трам»,
          А иные просители плачут.
     Раз я видел, сюда мужики подошли,
     Деревенские русские люди,
     Помолились на церковь и стали вдали,
     Свесив русые головы к груди;
          Показался швейцар. «Допусти», – говорят
          С выраженьем надежды и муки.
          Он гостей оглядел: некрасивы на взгляд!
          Загорелые лица и руки,
     Армячишка худой на плечах,
     По котомке на спинах согнутых,
     Крест на шее и кровь на ногах,
     В самодельные лапти обутых
          (Знать, брели-то долгонько они
          Из каких-нибудь дальних губерний).
          Кто-то крикнул швейцару: «Гони!
          Наш не любит оборванной черни!»
     И захлопнулась дверь. Постояв,
     Развязали кошли пилигримы,
     Но швейцар не пустил, скудной лепты не взяв,
     И пошли они, солнцем палимы,
          Повторяя: «Суди его бог!»,
          Разводя безнадёжно руками,
          И, покуда я видеть их мог,
          С непокрытыми шли головами...
     А владелец роскошных палат
     Ещё сном был глубоким объят...
     Ты, считающий жизнью завидною
     Упоение лестью бесстыдною,
          Волокитство, обжорство, игру,
          Пробудись! Есть ещё наслаждение:
          Вороти их! В тебе их спасение!
          Но счастливые глухи к добру...
     Не страшат тебя громы небесные,
     А земные ты держишь в руках,
     И несут эти люди безвестные
     Неисходное горе в сердцах.
          Что тебе эта скорбь вопиющая,
          Что тебе этот бедный народ?
          Вечным праздником быстро бегущая
          Жизнь очнуться тебе не даёт.
     И к чему? Щелкопёров забавою
     Ты народное благо зовешь;
     Без него проживёшь ты со славою
     И со славой умрёшь!
          Безмятежней аркадской идиллии
          Закатятся преклонные дни:
          Под пленительным небом Сицилии,
          В благовонной древесной тени,
     Созерцая, как солнце пурпурное
     Погружается в море лазурное,
     Полосами его золотя, –
     Убаюканный ласковым пением
          Средиземной волны, – как дитя
          Ты уснёшь, окружён попечением
          Дорогой и любимой семьи
         (Ждущей смерти твоей с нетерпением);
     Привезут к нам останки твои,
     Чтоб почтить похоронною тризною,
     И сойдешь ты в могилу… Герой,
     Втихомолку проклятый отчизною,
     Возвеличенный громкой хвалой!..
          Впрочем, что ж мы такую особу
          Беспокоим для мелких людей?
          Не на них ли нам выместить злобу? –
          Безопасней… Ещё веселей
     В чём-нибудь приискать утешенье…
     Не беда, что потерпит мужик;
     Так ведущее нас провиденье
     Указало… да он же привык!
          За заставой, в харчевне убогой
          Всё пропьют бедняки до рубля
          И пойдут, побираясь дорогой,
          И застонут… Родная земля!
     Назови мне такую обитель,
     Я такого угла не видал,
     Где бы сеятель твой и хранитель,
     Где бы русский мужик не стонал?
          Стонет он по полям, по дорогам,
          Стонет он по тюрьмам, по острогам,
          В рудниках, на железной цепи;
          Стонет он под овином, под стогом,
     Под телегой, ночуя в степи;
     Стонет в собственном бедном домишке,
     Свету божьего солнца не рад;
     Стонет в каждом глухом городишке,
     У подъезда судов и палат.
          Выдь на Волгу: чей стон раздаётся
          Над великою русской рекой?
          Этот стон у нас песней зовётся –
          То бурлаки идут бечевой!..
     Волга! Волга!.. Весной многоводной
     Ты не так заливаешь поля,
     Как великою скорбью народной
     Переполнилась наша земля, –
          Где народ, там и стон… Эх, сердечный!
          Что же значит твой стон бесконечный?
          Ты проснёшься ль, исполненный сил,
          Иль, судеб повинуясь закону,
          Всё, что мог, ты уже совершил, –
          Создал песню, подобную стону,
          И духовно навеки почил?..

     Да, разные у поколений стихи и песни. Были, есть и живы пока песни дорог войны. Главное, чтобы войн больше б не было. Послушать, подпеть старинным песням, вспомнить своих родных – предков, знавших и певших те песни, значит, помнить о них. В Год памяти и славы, которым в России объявлен 2020 год, давайте помянем тех, кто принёс нам 75 лет назад Великую Победу. Помянем хорошими, добрыми песнями, с которыми шли в бой не одни старики, с которыми к фронтовикам приезжали концертные бригады. «Пока живы наши песни, жива и Россия…» Это девиз современного исполнителя народных, казачьих, военных и духовных песен Сергея Викторовича Зыкова (рожд. 1977).

     Возвращение к содержанию сборника «Истории гимнов и песен о Родине» – http://proza.ru/2020/12/06/1444.

     2020