Пять минут голода

Хоть немного дай мне, ветер, у порога на рассвете запах поля.
Солнце светит… хоть бы запах на рассвете.
Холод, ветер, солнце, небо – вот неделя, что без хлеба.

             Посвящается воспоминаниям Веры Владимировны.
Светлая ей память!

.... идет страшный 33-й.

*


Часть первая

– Две маленькие крошки поспят еще немножко, Марий, открой
окошко и принеси поесть.
– Смотри, какие славные, а губки, словно бантики.
– Мариш, и очень главное, что спят, словно солдатики.
– Ну что, пойдем к начмеду, расскажем про близняшек,
оформим до обеда, красоток и бедняжек.
– Петрович будет в бешенстве, ведь десять у нас лишних!
– Не дрейфь! Куда он денется, когда увидит их он.
Два грудничка-ребенка лежали у порога, проснулись и
негромко прикрикнули немного. Две девочки-
подружки, дежурные приюта, в руках держали кружки - дать
кипятка кому-то. Мария и Катюша услышали
близняшек и, гордо подхватив, зашли, в руках держа их.
– Петрович, дядь Андрюша, смотри, еще подкинули! – навзрыд
кричат. Катюша двух близнецов
придвинула. Петрович, как увидел их, закрыл лицо руками- не
знал, как прокормить двоих, когда голодны
сами.
– Катюша и Мариша, но вы не ели с вечера.
– Нам хлеб давал дядь Гриша, солдат, что прибыл с севера.
Петрович! Дядь Андрюша, да ты взгляни на
миленьких, ну кто таких оставит – красивых и немытеньких.
– Да! Голод ведь не тетка! Мариш, ну что с тобою, а как тебя
под топкой оставили весною, худую и
голодную, больную, еле в жизни, ну что ж судить убогую, да
все сейчас без мыслей.
– Ну,нет же, дядь Андрюша, меня не мать оставила, ведь мать с
сестрой Катюшей страна в леса отправила,а
папу "ворон черный" увез восьмого августа, он был кулак
проклятый, пусть лучше был бы пьяницей. Меня
спасла соседка, пусть лучше б не спасала, нашла меня в
беседке, с тех пор, я ваша стала. Ну что ж, зато с
сестричкой Катюшей повстречалась. Катюш, зажги мне спичку,
чего-то страшно стало. Катюшенка, чего-то
они не просыпаются…
Петрович мрачный топнул, шепнул он: ”В рай отправились”.
– Да что же это, миленький! Нельзя никак без нас им.
Петрович стал недвижимый, без слов держа в руках их. За
месяц это пятые Петровичу подкинуты. Глаза
глядят усталые из свертка, что придвинули. Взглянул он очень
грустно на девочек в сторонке, сказал чуть
еле слышно: “Идите спать, девчонки, я в лазарет близняшек
отдам, да что ж такое, а вдруг там тетя Даша
найдет в них что живое”.
– Ну да, найдет, да как же, туда зашел и сгинул. Как Петенька
и Глаша, что нас зимой покинули. Та тетя –
упыриха, горазда хоронить живое, чуть ты уснул так тихо, да
что ж это такое?!
– Катюшенька, Мария, идите спать, подружки, – сказал
Петрович тихо, как–то пнув в сторону игрушки.
И девочки шажками потопали в покои.
– Марий, нельзя без нас им, да что ж это такое! Маришенька,
давай споем близняшкам песню горести.
Тихонечко споем вдвоем, чтоб было все по совести.
Две девочки присели, обнявшись вместе крепко, и тихо песню
спели, разлив словами эхо:
- Набираем горечь, крошка,
В церковь ночь спустилась с неба.
Звезды ярко загорелись,
Спи, моя сестричка - лучик,
Обними ветрами дали
И лети к своей звезде,
Оставаясь в вечной песне.
Мир тебе, и очень грустно
Растворяться в тишине.
ч.2
По пути домой, тревожно
Поглядев по сторонам,
Маша очень осторожно
Отдавалась вся шагам.
Наступая, словно кошка,
Обозначившись в пути,
Пробиралась до окошка,
Чтоб невидимой уйти.
Это было очень смело –
Воровать у красных хлеб!
Только вот какое дело:
Голод очень был свиреп.
На пригорке у приюта,
В прошлом церкви приходской,
Без хозяйского уюта
Сложен хлебушек людской.
Сторожил его проклятый
Петр Крот – НКВДист.
Был он бодрый и немятый,
Охранять специалист.
И, курсируя по кругу,
Рассуждал, ломая лоб,
Кто отец был у супруги,
Он кулак или холоп?
Маша слышала биение,
Как по венам кровь течет,
И наверно от волнения
Выступил у Маши пот.
Понимала, что услышав
Тихие шаги воровки
И в прицел ее увидев,
Петр Крот стрельнет из винтовки.
И тогда прощай, пирушка,
В узелке подарок, правда...
Ведь у милой у подружки
День рожденья завтра.
А она лежит страдая,
Что-то плохо ей.
А девчонки все, рыдая,
Молятся над ней.
Маша не такой породы –
Маше сразу ясно:
Чтоб спасти свою подружку,
Укради у красных!
И неважно, что в охране
Злой чертяка – сатана,
Молча сидя, без обмана
Не добыть зерна!
И тогда родился план,
Она точно знала-
Этот план ей Богом дан!
- Сама себе сказала.
И под кровом темной ночи,
Собрав волю всю в кулак,
Пробиралась тихо очень,
Ведь без этого никак.
От луны, что ярко светит,
Яркий блеск в глазенках,
В этот миг смелей на свете
Не было девчонки!
По-пластунски по траве
Пробиралась страстно,
К бывшей церкви во дворе,
Где хлеб хранили красные.
Доползла ползком в сторонку
К проволоке колючей,
Где манила стоном громким
Доля неминучая.
И, в конце концов, подружка
Выжила той ночью.
Кипяток с зерном из кружки
Выпив между прочим.
Не поняв, что с ней случилось,
В снах, что ночью снились.
Ведь желание  сбылось
Деток, что молились.
Ну а я с моею дочкой в день, когда заплачет ангел над тобой,
дитя сей ночи, свечку подожжем.
И почтим, обнявшись, память..., отдаваясь тишине.
И тогда под кровом ночи потревожит самых жадных, самых
злых заставит плакать, от того, что натворили. И
затем потухнут звезды, на которые молилась Маша тихо, тихо,
тихо...