Николай Иванович Соловьев, ум. 26. 08. 2009

Чаще всего он вспоминал свое босоногое деревенское детство. Голодное и нищее, военное и послевоенное. С восторгом и каким-то изумлением:
- Бежим по дороге и нарочно наступаем на свежие коровьи лепешки, чтобы друг друга побольше забрызгать… Счастливые… Все в говне… Сопли до пупа…
Другими его излюбленными воспоминаниями были комсомольские, когда он, по его словам, обнаглел и начал выступать на колхозных собраниях и, вообще, вместо трудовой делать комсомольскую, а затем и партийную карьеру:
- Молол всякую х… На целину поехал… Пыль глотать… В партию вступил…   
Веселым, но бесполезным времяпрепровождением лучших лет называл он и свои производственное на Костромском судомеханическом заводе и чиновное в облисполкоме десятилетия, и лишь после его смерти я узнал, что в действительности он все это время учился и к сорока годам закончил шесть различных учебных заведений, в том числе и филологический факультет института.
И при этом всегда обзывал себя тупым и ленивым и больше всего сожалел о том, что никогда не вел личных дневников и не записывал воспоминаний тех и о тех, кого хорошо знал когда-то и кого уже нет в живых.
Словно наверстывая упущенное, на всех архивных мероприятиях он неизменно присутствовал с видео- и аудиоаппаратурой и записывал все подряд.
И с нежностью и восхищением относился к исследователям, десятилетиями бесплатно и без перерыва на обед вдыхавшим архивную пыль.
Когда мы с Гороховой на седьмом этаже ГАКО при нулевой температуре черными от пыли руками перебирали в поисках дарственных надписей букинистические книги КОУНБ, Соловьев, жалея нас, материл последнюю:
- Надо ей сказать, чтобы забирала к е... матери и сама хранила свои книги…
- А надо ли, Николай Иванович, - говорили мы, - вы только взгляните, какие здесь богатства… Вот, например, автограф вашего земляка Мешалина…
- Действительно, мать его, - удивлялся Соловьев, и раритеты еще некоторое время оставались на прежних местах и были доступны для осмотра.
Земляки – дело святое.