Боль

Автор произведения - Аридика Шарм "Триумф Веры" Оригинал на ее странице. Редакция AZ.
– Ваш чай, Вера Анатольевна, - девушка с косой челкой поставила перед ней поднос с дорогим фарфоровым сервизом и тут же выпрямилась по струнке смирно.

Они все ее боялись. Она знала - все ненавидят ее.

– Нина, что я говорила сделать тебе с твоими патлами?

– Убрать с лица. Я уберу, Вера Анатольевна, простите, пожалуйста! Больше такого не повторится,  - тут же начала заискивать девушка.

– Ты меня уже неделю кормишь завтраками. Еще раз увижу это безобразие – вылетишь. Тебе понятно? – у нее был сухой бесцветный голос, и говорила начальница поразительно медленно, словно оттягивая смертный приговор.

Нина поежилась. Она сомневалась, что долго протянет на этой работе. А что было делать? Ей нужны деньги.

– Понятно, Вера Анатольевна.

– Пошла вон.

Нина, как ужаленная, выскочила за двери и, только захлопнув их, перевела дыхание.

– Ну и сука.

Вера налила в чашку с собственной гравировкой вязкой душистой жидкости.

– Тебе надо оставаться спокойной, - сказала она собственному отражению в чашке и одним махом осушила ее содержимое.

По коже прошел неприятный мелкий озноб. Она не любила принимать лекарства, но ее мать умерла от рака, бабка умерла от рака, и ей не хотелось становиться следующим закономерным звеном. Слава богу, этого и не случится. В нынешнее время было реальней умереть от тоски, чем от болезни. Да и последний раз она чувствовала боль давно, уже даже сама не помнила кода это было. Но тогда у них не было денег на пакет «Столетие», чтобы обеспечить себе идеальную жизнь. А теперь у нее есть все. Она купила свое будущее.

Вера усмехнулась и облизала тонкие губы.

– Как же я вас всех ненавижу.

Ее глаза фанатично заскользили по кабинету. Ровные геометрические предметы, идеальные пропорции, металлические поверхности, только серый, белый и черный цвета. Ничего лишнего, никакого намека на ее малодушие. Подумав о собственном малодушии, она резко соскочила с кресла и подбежала к зеркалу, что-то внутри  засомневалось в ее существовании, нужны были объективные доказательства. В отражении на нее уставились хищные маленькие глазки. Вера увидела узкую бледную полоску лица, прямой нос и слегка вздернутые брови. С каким-то остервенением она сделала еще пару шагов назад – хрупкая, длинноногая с идеально ровной спиной и длинной толстой косой по пояс, она выглядела потрясающе. Только костюм от Лорена влетел ей в хорошую штуку баксов.
Вызов на телефон, Вера отвернулась от зеркала, подошла к письменному столу и прикоснулась к мерцающему маячку.
- К Вам Сергей Анатольич.
- Пусти.
В ее кабинет вошел мужчина с папкой, представитель партнеров.
Вера села в свое кресло и замерла, это был он - ее охватила дрожь. Этого не может быть. Мужчина был молод, крепкого телосложения с сильными руками. Она пришла в себя, видно она спутала его с кем-то.
- Добрый день Вера.
- Да, Здравствуйте Сергей. Так что вы мне принесли?
Мужчина присел на кресло у стола и протянул папку.
- Документы на согласования и разумеется на подпись Вашу.
Вера внимательно смотрела на его ладонь, немного покрытые черными волосками. Она прекрасно видела, что он осматривает ее очень внимательно.
- Может пока я ознакомлюсь, чаю.
- Как хотите, не откажусь.
Вера снова прикоснулось к маячку.
- Нина, принесите чая.
- Сейчас.
Через минуту в кабинет вошла Нина неся на втором подносе только что заваренный чай. Нина шла так медленно от двери до стола, так по крайней мере показалось Вере.
Она, читая документ, прекрасно видела, что Сергей внимательно смотрел на Нину. Подойдя к столу, она выгнула спину и аккуратно забрала остывший чайник и чашку со стола заменила их только что принесенными. Распрямилась.
- Что-то еще?
- Нет ступай.
Нина направилась к двери, взгляд Сергея как бы невзначай проводил девушку.
«Что в ней он такого увидел. Какая сука.»
- Ну все, как договаривались.
Вера протянула руку к приборам и машинально вытащила письменный нож. Осознав, что взяла не то, только когда кончик ножа коснулся бумаги, тонкое блестящее лезвие, маленькая ручка так удобно лежащая в ее руке.
Сергей заметил небольшое замешательство, но не подал вида. Вера отложила нож на край стола и протянула руку к перьевой ручке, вытянула ее из подставки и поставила замысловатую подпись на документах.
Отложила документы в сторону и положила на них нож.
- А вы почему чай не пьете?
Мужчина был удивлен ее вопросу, чайник и чашки стояли на столе, чай не был разлит.
- А, эта бездельница, даже чай подать не может, все приходится делать самой.
Вера взяла чайник и разлила чай по чашкам.
- За что мы им только деньги платим, ничего сделать не могут.
- Держите. - Она протянула чашку Сергею.
Он принял чай, но не стал отвечать на ее высказывание.
«Сейчас я ее проучу, за ее лень».
И внимательно посмотрела на Сергея.
Она снова нажала на маячок.
- Нина срочно, зайди.
- Да, сейчас.
В дверях показалась Нина и не успела она подойти к столу.
- Отвратительно, что ты нам заварила!
Чайник разбился вдребезги, стекая по стене гадкой зеленой жижей.
– Нина, прибери здесь.
Нина никак не отреагировала на действие начальницы, спокойно завела выпавшую прядь за ухо и наклонилась.
Вера наблюдала за ее потугами с нескрываемым удовольствием.
- Живей!
Эта мелкая засранка даже не знает, перед кем раболепствует. Юбка девушки перекрутилась, кофточка задралась, был виден дешевый лифчик. Она пыталась быть аккуратной, но Вера прекрасно знала, кого нанимала на работу. Настоящее блаженство наблюдать за этими дешевками, за тем, как их прекрасные глазищи наполняются потоками слез, губы искажаются от невысказанных обид, и лицо начинает укрываться морщинами от бесконечного недосыпа.

– Ты вот здесь пропустила, Нина, - указала она тщательно отманикюренным пальцем в угол стола.

Нина заторопилась убрать тот самый осколок, неправильно ухватилась и порезала кожу. Порез превратился в алую полоску, а затем кровь закапала на новый итальянский ковер. На лице начальницы нарисовалась плотоядная улыбка.

– Рас-тя-па, - выговорила она с шипением. –  И за что ты получаешь свои деньги?

Девушка растерянно спрятала руку за спину и уставилась в пол.

– Простите, пожалуйста.

– Премии не будет.

– Я не хотела…

– Минус пять процентов оклада за скулеж.

Нина в панике закрыла рот, по ее личику скатилась обиженная слеза – и она всхлипнула.
Вся эта комедия начала уже раздражать. Сергей наблюдавший за всем этим как зритель, поставив чашку на стол, ловко вытащил из кармана пиджака за уголочек платок и протянул Нине.
- Приложите.
Нина смотрела на его руку потом на Веру.
Он снова произнес – Приложите!
Его голос был настолько силен, как будто приказ, которого нельзя ослушаться.
Нина взяла платок и приложила к порезу.

– Вон! – почти беззвучно прошипела начальница.

Девушка тут же выскочила за двери.
- Да вы строги с ними!
Сергей сказал это так, что Вера успокоилась и вернулась на свое место.
- А по другому с ними нельзя. А эту растяпу еще учить и учить.
- Спасибо за чай, мне пора, еще дела.
- Да, да конечно.
Вера в одну руку взяла нож, а другой протянула документы, Сергей сложил их в папку и проследовал к двери.
- Всего вам хорошего.
- Вы заезжайте.
- Обязательно.
Вера проследовала за ним проводив его и закрывала дверь очень медленно. Она видела, как Нина попыталась вернуть платок. Но рука Сергея прикоснулась к ладони девушки прижав ее к столу не давая пошевелится. Он прижимал свою визитку платком с алым пятном. Улыбнулся.
- Ну не нужно, рад был помочь.
Дверь закрылась.
«Вот сука, что он такого в ней увидел.»
Вера устало села на рабочее место. Никто из ее подчиненных не догадывался, что творилось на душе. Она ненавидела всех этих выскочек потому, что сама была такой же, точно так же лизала ноги и избивала коленки, пока не выбилась наверх. Сейчас бы делала так же. По правде, она даже скучала по тем временам, когда ее втаптывали в грязь и говорили, что она никто. Это было тогда, когда она была молода, когда ее тела желал каждый мужчина. В этом что-то было. Наверное, те люди видели ее настоящее естество: жалкое, маленькое, грязное существо, безвольную куклу, что только в унижении и могла обрести себя, пробудит к себе жалость, которая нужда не только ей но в большей степени и им самим. Почувствовать чужое желание, боль и от этой мысли она замерла, она вспомнила, что значит боль от моральных унижений и физического унижения

***

– Лижи мне ноги, дрянь!

– Да, мой господин.

В темном подвале, где воняло кошками и человеческими испражнениями, она стояла почти голая на коленях и лизала ноги своего хозяина. В темноте не было видно его изуродованного шрамом лица, сутулых, деформированных от десятилетней работы плеч и изношенной старой куртки «адидас». В реальном мире этот человек был никем, жалким алкоголиком с сотней болячек и бомжацкой хижиной. Он питался макаронами быстрого приготовления, тогда как весь мир сидел на полисе «безболезненной жизни до ста лет» - зеленом чае «Столетие». А еще предпочитал тратить треть жизни на сон. Человек из прошлого! Люди давно экономили свое время на «тайм-капсах», одна таблетка которых заменяла 12 часов сна.

– Повторяй за мной: я настоящая сука, которую надо выпороть.

– Я сука, которую надо выпороть.

– Нет, дрянь! – он замахнулся тяжелым армейским ботинком и хорошо саданул ее по спине.

Она повалилась на пол и больно ударилась лбом о бетон. Но не заплакала, а только закусила губы, чтобы не кричать. Если бы она рыдала без разрешения, ее бы убили.

 – Я сказал, настоящая сука, мразь! – и он с особенным остервенением пнул ее ботинком по заду.

Копчик отозвался ощутимой болью. Боль. Она ощутила настоящую, ни с чем не сравнимую боль! Тело укрылось мурашками благоговения. Она была готова умереть ради этого человека, ради своего персонального бога.

– Я настоящая сука, которую надо выпороть, хозяин, - ее озябшее тело практически легло перед ногами мужчины на грязный и исплеванный бетонный пол.

Мужчина присел на корточки и довольно погладил свою жертву по голове. На миг тусклый свет подвала озарил его темные, глубоко посаженные глаза с глубокими морщинами в уголках. Это были глаза загнанного зверя, которому дали ощутить вкус власти, пусть и над лощенной сучкой с пригорода.

– Хорошая ты гнида. Прямо нарадоваться на тебя не могу.
Наотмашь ударил грубой ладонью по лицу, от удара голову отбросило. Половина лица отозвалась ощутимой болью, в глазах заплясали искры, и во рту потекло что-то мерзкое с металлическим привкусом

Он сплюнул на нее и снова поднялся, уйдя в темноту. Тело на полу зашевелилось и благодарно заскулило. Бледное, тощее, сплошь в синяках и ушибах, оно вызывало только одно желание – добить. Впрочем, мужчина знал, что не сделает этого. Она придет домой, выпьет свое зеленое варево и на утро не останется и следа от его побоев. Они из разных классов, к тому же она богата, что значит, практически бессмертна. Они все приходят к нему, богатые слабовольные ублюдки. Они хотят хоть на миг приблизиться к боли и смерти, почувствовать вкус настоящей жизни. Почувствовать страх…

А сам он никто, поставщик изысканных удовольствий, «недопалач» «насильник». Мужчина нахмурился, брезгливо взглянул на свою жертву и рассмеялся.

– Где мои ножи, родная?

– Хозяин, не надо, прошу Вас…

***

Вера заморгала и снова вернулась в свой кабинет. После таких воспоминаний ее тело наполнялось сладостной истомой: один на один с хозяином, властелином ее души. Лекарства не оставляют памяти на ее теле, а как бы хотелось хоть одну царапину. Она бы лелеяла ее, целовала вечерами как одержимая. Одну маленькую царапину, как свидетельство ее убогого существования.

– Семнадцать часов десять минут, время подавать чай, - продекламировал электронный голос персонального доктора, которого она приобрела лет десять назад, и который следил за ее режимом.

Вера встрепенулась и нажала на кнопку вызова:

– Нина, мои лекарства. Живо!

***

Виктор сидел на груде досок «Старт-левелов» и докурил вторую пачку сигарет. Сейчас уже нигде не достанешь этого наркотика прошлого, весь мир сошел с ума: сидит на вонючем чае и паршивых «тайм-капсах». Мир идиотов, которые забыли вкус настоящей жизни и утонули в собственных страхах. Они боялись заболеть, для чего изобрели средства вечного здоровья, но по факту, превратились в заложников таблеток. Мужчина затянулся, сощурил глаза и устало закинул голову. Он часто так коротал рабочие перерывы: курил контрабанду и представлял небо над головой. Еще жива была память в его голове о временах, когда светило солнце, а не рекламные щиты, и воздух после грозы пах озоновой свежестью, хвоей и машинным маслом, а не «стерильными порошками от Эвана», что предотвращал риск раковых заболеваний на 40%.

– Вить, ну ты нормальный? Мы там пашем с пацанами, а ты прохлаждаешься? – из дверного проема к нему выглянул человек в робе с бритой головой.

– Не видишь, у меня перерыв? – недовольно проворчал тот, чей покой нарушили столь бесцеремонным образом.

– Я те устрою перерыв! К нам, бля, три фуры подкатило. Андрюха спину вчера подорвал.

– А что там? – безразлично спросил он.

– Какая-то ху*ня. Не тебе жрать, чего спрашиваешь? - потер громила лысую голову.

– Ума не приложу, куда в людей столько дряни лезет, - Виктор брезгливо растоптал сигарету и пошел за бритым.

– Не будь идиотом, мы с  Маринкой скоро тоже себе купим 10% от пакета «Столетие». А там немного и на второй десяток насобираем. Ей же рожать в апреле.

Виктор сгрузил пару ящиков в контейнеры и недоверчиво поднял глаза на своего товарища.

– Хочешь сказать, тебе по кайфу роботом быть? Да они же нас всех имеют, всю жизнь пахать на пакет «анти-старости», ради чего?

– Ты, бля, больной. Все хотят «Столетие». Ну, это… здоровым будешь.

 – И понт?

– Рекламу видел?

– Тяжело не увидеть, - саркастически заметил Виктор.

– Ну так! – обрадовался бритый. – Все сейчас и собирают.

Мужчина хмыкнул такой «понятной» логике и потащил контейнеры в комнату охлаждения.

– Ну правда же, ты больной, признайся! Хоть раз пробовал «тайм-капс»? Не поверю, что ни разу! – закричал ему в спину лысый. – Ты, урод, нельзя жить прошлым!

– Сам ты урод, - мужчина прошептал это почти беззвучно, а металлическая дверь холодильной комнаты отразила страшный шрам на его лице. – Я ни за что не покорюсь новой системе.

– Минус 150 рублей за матерщину, - складно повторил сухой электронный голос ему в ухо.

– Отвянь! – сквозь зубы прошипел он дотошному аппарату.

– Минус 100 рублей за повышение тона на рабочем месте, - невозмутимо повторил счетчик и выключился.

***

Вера стояла возле обтертой старой двери уже второй час. Впрочем, ее ноги не чувствовали усталости, наоборот, все тело испытывало небывалый подъем: сейчас она снова встретит своего хозяина. Она стояла, не двигаясь, и смотрела в одну точку, как самый преданный пес. И только странный блеск в глазах выдавал ее состояние. Наконец, в начале улицы она заметила темную сутулую фигуру, что шла размеренным шагом и что-то насвистывала под нос. Странно, разве сейчас еще ходят пешком? Женщина выпрямилась и стала вглядываться в темноту. Это бы он, точно он. Сердце застучало с удвоенной скоростью.

Мужчина подошел к двери, но даже не глянул в ее сторону. Она почувствовала знакомый запах контрабандных сигарет и только сильнее втянула воздух, пытаясь присвоить себе весь его запах. Он невозмутимо вставил ключ в замок, провернул три раза, привычно саданул ногой где-то на полметра ниже ручки, после чего дверь сама открылась.

– Пошла вон, - негромко сказал он в пустоту, вошел и захлопнул за собой дверь.

Вера повалилась на грязный асфальт и стала жалобно стонать. Она уже привыкла. Она делала это третий месяц, она хотела вернуть его.

– Хозяин, я люблю вас. Хозяин, возьмите меня обратно. Хозяин, я сделаю все, что вы пожелаете. Хозяин!

Как же он устал от таких концертов. Все они приходили и устраивали ему сладкую жизнь. Мрази. Слабовольные ублюдки. Нечисть. Он открыл холодного пива и включил раритетную передачу футбольного матча на стене. Сейчас никто не играет в настоящий футбол, это слишком опасно. Зато каждый может приобрести виртуальное приложение с любимой командой и стоять на воротах.

– Хозяин не бросайте меня! Хозяин, я ваша сучка, я бесплатная площадка для избиений, делайте, что хотите, только вернитесь, а-а-а-а… - звучало под его окнами.

Он сам не понял почему, но стенания за дверью вдруг взбесили его. Он просто устал слушать это каждую ночь. Все равно эти паршивые наркоманы не дохнут, жрут свои чертов чай и приходят за новой дозой побоев. Им в кайф. Ему тоже было в кайф. Но все-таки он не бог, он не может вершить их жизнями по-настоящему. Это игра.

Мужчина поднялся с кресла, вырубил матч и пошел к дверям. Она все еще лежала у порога и с особой страстью целовала коврик для ног. Какая мерзость…

– Встать!

Вера покорно поднялась на ноги, и все ее тело затрусило от переизбытка чувств к нему. Ее хозяин! Он вернулся. Он снова будет ее бить, затем любить.  Виктор поморщился, наблюдая за женщиной в дорогих мехах, у которой изо рта капали слюни, а глаза сияли блеском, так она хотела его.

– Ты моя покорная псина? – тихо спросил он, издеваясь над жалкой картиной.

– Я ваша покорная псина, - повторила женщина, и из глаз у нее брызнули слезы. – Вы вернулись ко мне, я так счастлива, хозяин!

– Молчать, сука, - Виктор кулаком врезал ей в живот, от чего женщину скрутило пополам и она упала на пол, хватая ртом воздух. – Я не разрешал тебе говорить.

Она скрутилась у его ног, как червяк, силясь вдохнуть. Ее красивый маникюр впился в землю, и он спокойно представлял, какого ей сейчас. Но ведь она сама за этим пришла? Сама. Она хочет чувствовать. Он брезгливо вытер свою руку о куртку, словно боясь подхватить заразу.

– Ты зачем пришла ко мне снова?

Она корчилась на земле и хватала ртом воздух, не в силах что-то ответить.

– Я спросил. Зачем. Ты. Пришла. Сюда. Снова. – повторил он почти шепотом, и в этом шепоте слышна была такая ненависть, что женщина невольно задрожала.

 – Хозяин… - только и выдохнула она.

Он присел, брезгливо поднял ее за подбородок и заглянул в глаза. В них читался страх дикого загнанного зверя, а еще… обожествление. В один миг перед ним пронеслась идея, которая давно терзала его душу. Почему он не сделал этого раньше?..

 – Достань свои таблетки, животное. Все до единой.

Женщина послушно достала три тюбика «Столетия» и пачку «тайм-капсов».

– Выкини все это в урну.

Она с недоверием посмотрела ему в глаза.

– Хозяин?

– Все, до одной таблетки – в урну, - скомандовал он.

Ее зрачки расширились от страха, рот некрасиво изогнулся, губы задрожали, но она покорно подошла к урне и дрожащими руками ссыпала все содержимое баночек на помойку.

– Теперь вы любите меня? – спросила жертва срывающимся голосом.

– Нет, - он беззвучно рассмеялся.

– Хозяин, пожалуйста!.. – взмолилась женщина и упала на пол, целуя землю у его ног. – Вернитесь ко мне-е-е. Бейте меня.

– Уйди отсюда, тварь, а то я тебя точно убью! – он брезгливо отодвинул ее от себя. – И не спасут тебя тогда никакие таблетки.

– Хозяи-и-ин…

Что-то у него в голове перемкнуло, он повернулся – и со всего маху ударил ее с ноги по лицу. А потом в живот, в спину, и куда только мог достать. Что-то животное взыграло в нем напополам с ненавистью. Он хотел ее уничтожить, стереть с лица земли. Сделать свой мир на одного ублюдка чище. Ее мясо безвольно трепыхалось под его ударами, она выла, а потом и совсем затихла. Он все молотил ее со всей силой, это было что-то неодушевленное, что следовало утилизировать. Потом мужчина наконец-то устал, и только тогда остановился, пришел в себя. Куча, которая еще секунд 60 назад была женщиной, теперь не подавала никаких признаков жизни. Он тяжело дышал и пытался соображать.

– Сука, - сплюнул Виктор и отправился к мусорному бочку.

Тому самому, где она выбросила все таблетки. Залез, зачерпнул первую попавшуюся пригоршню, засыпал в карман. Потом вошел в дом, налил проточной воды в грязный стакан и снова вышел на улицу. Бесформенная куча лежала так, как он ее оставил. Мужчина присел, нащупал лицо (или то, что должно было им быть), и поднял тело на свет. Кажется, жертва еще дышала. Он морщась от отвращения открыл ей рот, запихнул туда горсть таблеток и залил внутрь воды.

– Ну давай, живи, тварь. Я урод, но не убийца, - на его лице играли напряженные тени.
Он не знал: подействует или нет. Возможно, он и не хотел, чтобы подействовало. Но почем тогда запихал в рот этого дерьма?

Несколько секунд ничего не происходило. Он все всматривался в ее тело, когда вдруг увидел то самое. Она закашляла и прямо на его глазах стала превращаться в женщину – раны и рубцы на ее коже медленно затягивались, синяки рассасывались, кости возвращались в свое естественное положение.

– Ты спас меня, я тебе нужна– прошептала женщина и удивленно заморгала.

Только сейчас он увидел ее огромные синие глаза. Странно, никогда не замечал. Он вообще ее не помнил. Их были сотни в его жизни и все были ничем. Невыносимо смотреть на то, как он собственноручно подарил этому ничтожеству жизнь.

– Пошла вон и больше никогда сюда не приходи, - сказал он, поднимаясь, чтобы возвратиться в дом.

– Не прогоняйте меня, хозяин!

– Ты мне не нужна, больше не приходи, - прорычал он.
А потом он развернулся, вытянул руку из кармана вытряхивая от туда последние таблетки. Они россыпью падали вниз под его ботинки.

А потом случилось что-то из ряда вон. Виктор не понял, как она так быстро оказалась рядом, он только уловил сквозь духи едва слышимый запах виски. Затем что-то больно резануло грудь, и потом еще раз. Все его тело будто пронзило током.

Боль.

Жжение.

Темнота.

Почему-то мелькнула мысль: она преступница. Она пьет как и я, значит, в ней не умерла жизнь?..
И дальше – забвение.

Вера стояла  у ног своего хозяина и смотрела невидящими глазами. В ее руках был нож, с которого капала кровь. Почему он лежит у ее ног в такой странной позе? Разве он не подымется наказать ее?

– Хозяин, - позвала она к телу.
- Черт, ты еще не знаешь, кого ты хотел бросить!

Но никто не ответил. Она еще постояла рядом, переминаясь с ноги на ногу. Так странно, что он лежит и не встает. Он решил ее бросить? Ни за что!  Пусть разозлится и наказывает, но он не уйдет так просто, не оставит ее.

– Хозяин, - снова обратилась она к нему.

Почему же он лежит?

Женщина никогда не видела смерти и не знала, что это такое. В ее мире никто не умирал. Как это? У всех есть пакет «Столетия». Она присела рядом и заглянула в его лицо. Удивительно бледное, словно маска. Вера дрожащими руками погладила его волосы. Они были похожи на проволоку. Стоп. Разве можно трогать Хозяина без разрешения? Женщина тут же стушевалась и виновато опустила глаза. Только тогда она увидела, как из-под тела течет что-то красное. Мазнула это красное пальцем и ощутила легкое тепло и вязкость. Как интересно.

Вокруг тишина, на нее пустыми глазами смотрят тысячи окон с мерцающей рекламой, людей – ни души. Она с хозяином лежит на грязном исплеванном асфальте возле мусорки. Что-то в душе сделало кульбит от счастья. Они вдвоем!

Женщина стала на четвереньки, нагнулась и лизнула языком с асфальта до этого неведомую красную жидкость. И зажмурилась от удовольствия: привкус сладкого и металлического. Что же это? Это вкус ее хозяина? Мужчина продолжал лежать, не двигаясь, и она тоже легла рядом. Теперь можно было вдоволь любоваться шрамом на его лице. Пока не проснется, как обычно. Странно, что есть еще люди, которые спят. Ведь давно можно купить «тайм-капсы». Он такой необычный…

– Я ваша псина, хозяин, любите меня.