Здравствуй, земля целинная. 271

 Война была далеко от нас, но сердцем мы были там, ибо искренне переживали за то что там происходило, и мы чувствовали себя виноватыми перед страной за свои проступки, хотя и не понимали в чем же заключаются наши проступки. Мы очень переживали за наших родственников, у которых жизнь круто поменялась в связи с приближением фронта, некоторых из них находились на оккупированной территории. Наша жизнь в суровых холодных условиях выглядела предпочтительный перед людьми, которых коснулась война. На редких политических занятиях нам рассказывали о зверствах, которые совершали гитлеровцы на нашей земле, а мы в этом случае чувствовали себя беглецами, которые оставили родные края и близких людей в большой опасности. Многие из нас писали письма Сталину, Калинину и другим деятелям государства, чтобы нас взяли в ополчение, чтобы мы могли оказывать поддержку нашей армии в борьбе с фашизмом. Но в ответ мы ничего не получали, что было еще обидней, ибо мы не чувствовали гражданами своей страны.
 Тем не менее время шло, срок мой истек и передо мной должны были открыться лагерные ворота, но, связи с войной, мне продлили заключение до окончание войны. Мои надежды на свободу, на то, что я наконец-то поеду на материк, возможно, даже подключусь к борьбе с врагом, не сбылись. Это так тяжело получить такое известие и начать по-новому отсчет время своего заключение, причем, неизвестно было, когда закончиться война. Будь она проклята эта война. Такое решение правительства коснулось не только меня, но и несколько десятков других заключенных в нашем лагере. Было даже несколько случаев суицида с такими заключенными, которые не смогли перенести продолжение тюремного заключения. они не смогли перестроится на новый срок, я же переборола себя и находила отраду в физическом труде, работала до истощения и тем самым забывала о том, как несправедливо со мной поступили.
 Война все же закончилась, и спустя несколько месяцев после победы меня освободили, правда, мне не было разрешено жить в Москве и Ленинграде, еще в столицах союзных республик, а также в полсотни больших городов страны. Но я все равно была рада, что возвращаюсь на материк свободным человеком. Путь домой был долгий - сначала я почти месяц плыла на корабле, потом ехала с пересадками на нескольких поездах, пока не добралась до Владимира, где мне разрешено было поселится.
 Конечно, первым делом, я явилась в райотдел милиции, где я отметилась, и должна была каждую неделю приходить, чтобы меня отметили. Мне там прочитали целую лекцию, что я должна делать и чего не должна делать, а что нет. О чем должна была расписаться в их журнале.