Участковый доктор

     — Ты живой? — спросила доктор, изучая лист с записью моей кардиограммы.
     — Пока да, — ответил я, чуть улыбнувшись. — А почему Вы спрашиваете?
     — Пульс — сорок один удар в минуту. Пойди-ка сделай кардиограмму ещё разок. …

     Ей было уже больше восьмидесяти лет, но она продолжала работать, и по своей воле, и потому, что главврач просил её об этом. Она была хорошим специалистом и отзывчивым доктором. Небольшая, худенькая, она могла бы выглядеть моложе своих лет. Но она обладала высокой степенью эмпатии и воспринимала близко к сердцу чужое горе. И это отражалось на её лице предательски глубокими морщинками. Но характер у неё был боевой. Ни себя, ни других она в обиду не давала.

     Кто-то из пациентов попытался пустить слух, что она брала взятки. Кто — выяснилось довольно быстро. Некоторые крутили в его адрес пальцем у виска. Кто-то смеялся ему в лицо. А школьный физрук сказал: «Дурак ты, Лариончик!»

     По иронии судьбы Лариончик вскоре попал в больницу с инфарктом, и та, кто, по его словам, брала взятки, довольно быстро успешно подняла его на ноги. Она ни словом не обмолвилась о его подлых подозрениях, но и обычной теплоты и заботы не проявляла. Просто делала на совесть свою работу. А он, посрамлённый, подобострастно улыбался при встрече и при случае услужливо открывал перед ней дверь. …

     — М-да, — протянула доктор, — то же самое: пульс — сорок один! Давление сегодня — сто двадцать на восемьдесят, а как в другие дни?
     — В основном также, только я редко измеряю его. Вообще-то, я активно дружу с физкультурой, — заметил я.
     — Да? А что же ты сразу не сказал? И что именно?
     — Штанга, гири, эспандер, турник, брусья и прочее, бег…
     — Ага, потому, значит, есть увеличение сердечной мышцы и утолщение стенок. Поменьше налегай! Всё хорошо в меру. Ну, ладно, давай санитарную книжку. Здоров. Можешь приступать к работе.

     Случилось так, что через неделю пришлось сдавать кардиограмму ещё раз.
     — Как швейцарские часы! — мимоходом отметила доктор. — Снова сорок один удар! И стала сосредоточенно заполнять бумаги.
     Она сама была, как швейцарские часы: никогда никуда не опаздывала и была пунктуальна настолько, что по ней можно было сверять время. Казалось,что она никогда не болела и всегда была на работе. Прошедшие Великую Отечественную или заставшие её, нередко отличаются такими своими качествами.

     Прошло три года. Мне снова пришлось прийти на приём к ней. Как всегда, была очередь. Пришлось долго ждать. К тому же иногда в кабинет без очереди проходил кто-то из медперсонала. Попал на приём позже назначенного времени.
     Участковый доктор выглядела усталой и немного раздражённой.
     — Не получилось в назначенное время, кто-то вне очереди заходил, — начал я. 
     — Ну, я тут тоже не в бирюльки играю! — сердито заметила она, не отрываясь от бумаг.
     — Извините, я не хотел обидеть Вас! — попытался я разрядить обстановку.
     — Ладно, без церемоний! Давай выкладывай, что у тебя?
     У неё, по-прежнему, был боевой характер, трезвый ум и светлая память…
     Через какое-то время её не стало.
     Говорят, что умерла она внезапно, на рабочем месте, выписывая рецепт молодому инфарктнику.
                2018г.