Ольга

 
          Когда началась война, Ольге Колосовой едва исполнилось четырнадцать лет, но из-за того, что она отличалась высоким ростом и несвойственной подросткам её возраста серьёзностью, выглядела гораздо старше. А как оно могло быть иначе, когда всё в её ещё такой непродолжительной жизни складывалось, не как у людей, а шиворот-навыворот. Ну, посудите сами: во-первых, девочка так и не узнала, кем был её отец. Как до сих пор говорят, мама её принесла в подоле, нагуляла неизвестно от кого… И всё бы ладно – одна она, что ли, такая, но вот беда – её собственные родители придерживались старой веры… фанатично… И батюшка рОдный прогнал ещё не опроставшуюся дочь за ворота, прокляв до веку…

           И пошла она куда глаза глядят… Сколь деревень прошла и сама не знала, пока не приспело рожать. А родила… куда было с дитём-то? Вот и подселили её к одинокой старухе, вроде, как для пригляду… Мир-то не без добрых людей. Стали жить. Потом схоронили бабушку. А года через два померла и мама Ольги – подхватив «лихоманку», простыла, когда в лес по дрова ходила… И осталась девочка десяти годочков совсем одна… Определили в подпаски, кормили, обували-одевали всем миром – от дома к дому… А тут война…

           - Олька! Шла бы ты отседова! – говорила ей соседка – Поглянь ты какая дылда вымахала… Немцам достаться хочешь?

           Вот уж, чего нет, того нет…

           - Баба Нюра, куда ж я пойду-то? Одна на весь белый свет осталася…

           - А хоша вон у Тулу! Поступишь куда-нито на завод, а то на стройку… - рассуждала сердобольная старуха – Хотя, какие нонеча стройки… На завод ступай – руки есть, на кусок хлеба заработаешь!

           И однажды Оля решилась. Завернула краюху хлеба в тряпицу, бутылку молока, сложила кое-какие свои пожитки в узелок, перекрестилась с поклоном до земли на все четыре сторонки и пошла…

           Что такое пятнадцать километров для молодых сильных ног? Тьфу! Пришла… Город показался ей прямо-таки самым настоящим огромным муравейником… Все, как с ума посходили – снуют туда-сюда… Присела на лавочку возле какой-то городьбы, передохнуть, да с мыслями собраться. Глядь, какой-то старичок:

           - Ты кто ж такая будешь? - тихо спросил, ласково…

           Ответила по правде, не задумываясь, как была приучена… Ничего скрывать от него не стала.

           - Вишь ты какое дело… - понимающе кивал тот головой - А сколь тебе годков?

           И вот тут… Короче говоря, и сама не понимая как следует зачем, но прибавила она к своим четырнадцати целых два года:

           - Шишнадцать с Покрова пошло… - почему-то по-деревенски ответила она, хотя умела выговаривать правильно, как учили в школе.

           - Шестнадцать? Сомнительно как-то, но да ладно… помогу я тебе! Сейчас переночуешь у нас с бабкой, а утром я отведу тебя в отдел кадров!

           - Мне не в отдел надоть, мне надоть на завод какой-нито… - не поняла смысла им сказанного Оля.

           - На завод и поведу, не тревожься понапрасну-то!

           Вот таким образом, с её слов, она и попала на оружейный завод. В дни обороны Тулы основное производство было эвакуировано на Урал. А на оставшихся мощностях оружейники наладили выпуск и ремонт миномётов и ружей. За станками стояли, в основном, старики да подростки, да те, у кого по разным причинам была бронь. Вот именно они и обучали молодых всевозможным навыкам.

           Олю определили к токарному станку. Ох, и боялась же она его по первости! Но потом ничего, освоилась быстро - жалеть себя было некогда. Работали по четырнадцать-шестнадцать часов. Спали тут же, в бытовках… Даже те, у кого и дом был рядом, а про Ольгу и говорить нечего…

           Так и проработала Ольга Колосова до самой своей пенсии, освоив профессию настолько, что даже не раз бывала победителем всевозможных соревнований, получая вымпелы и дипломы за мастерство. В двадцать лет стали величать-звать Андреевной с чьей-то лёгкой руки. Замуж не выходила, всю жизнь  стеснялась своего высокого роста… Так никому и не поверила… Но и одна не жила. Как это, спросите вы? А так вот…

           Тот старичок (это ей он показался таковым, а на самом деле ему на тот момент и пятидесяти не было) работал в том же цеху, куда пристроил её, мастером. После смерти жены - попала под обстрел - забрал Олю к себе в дом жить. В качестве кого? А дочери! И звала она его отцом, искренне думая, что это так и есть на самом деле! Такая вот судьба… не уникальная, и не самая худшая, как считала она сама...