Магия листопада

Я бежала по сырой аллейке среди золотистых тополей.
- Главное, следи за дыханием, - учил бывший муж Альберт. От него у меня осталась привычка бегать по утрам и собака – огромный рыжий пес по кличке Шукер. Раньше мы бегали по этому парку втроем, каждое утро, независимо от погоды. Теперь Альберт совершает пробежки с кем-то другим. Шукера он оставил мне, потому что новая пассия категорически отказалась взять собаку в дом.
После ухода мужа оказалось, что следить за дыханием – совсем не главное. Когда мы с Альбертом познакомились, я только поступила в институт. Мы жили с родителями и братом в большой четырехкомнатной квартире, родовом гнезде, как называла его мама. Она была ужасно против нашего брака, считая, что надо сначала окончить институт. Но потом смирилась и даже согласилась разменять квартиру на две: для себя, папы и брата и маленькую квартирку для нас с Альбертом. Через полгода женился брат Сашка. Невеста была на седьмом месяце, поэтому они с радостью поселились под крылом у будущей бабушки. После бегства Алика я осталась одна, без работы, но с большим, хронически голодным псом. Моей стипендии могло хватить лишь на неделю сытой собачьей жизни. Свалиться на голову родителям с огромной собакой не позволяла совесть. Впрочем, один раз я забежала в родной дом. Кристина, жена брата, бледная, с синяками от бессонных ночей под глазами и орущим младенцем на руках, была одна. По выражению воспаленных, уставших глаз я поняла - мне здесь абсолютно не рады. Задав пару ничего не значащих вопросов, я ретировалась.
- Маринка, чего приходила-то? - уже на лестничной клетке крикнула мне вслед Кристина.
- Да так, просто, - отозвалась я, сбегая по лестнице.
Последующее общение с родителями свелось к дежурным маминым звонкам:
- Мариночка, как там вы с Аликом?
- Да все нормально, мамуль, не волнуйся. Вы- то как?
Она рассказывала домашние новости: папа и Сашка целыми днями на работе, ребенок плачет, она болеет…
- Хорошо хоть у тебя все в порядке, доченька…Единственная отрада. Хоть за тебя не волноваться.
Когда остатки денег подошли к концу, передо мной стала проблема выбора: срочно найти работу или умереть с голоду вместе с Шукером. Вакансия нашлась быстро – в соседний круглосуточный супермаркет требовались ночные кассиры. Через два дня я гордо восседала в кассовом боксе, вежливо, как учили, улыбаясь покупателям. Итак, с первой серьезной проблемой в жизни я справилась – голод отступил. За всеми этими боями за хлеб насущный я как-то совсем позабыла про Алика. Наверное, другая женщина на моем месте должна была ужасно страдать. Но вместо страданий я почувствовала облегчение.
Почти сразу после свадьбы я поняла, что мы с Альбертом вовсе не две половинки. Мама была права, наш скоропалительный брак ничего хорошего не дал. Но тогда мне ужасно хотелось стать самостоятельной: не отчитываться куда и зачем я иду, не выслушивать замечания по поводу слишком яркого макияжа или чрезмерно короткой юбки…Каким же смешным все это казалось сейчас.
Однажды свежим сентябрьским утром мы бежали по любимому парку. Вдруг Шукер дернул головой и стрелой понесся куда-то.
- Шукер! Стой, - заорала я. Куда там…
Я пересекла лужайку и замерла: на ярко зеленой траве кувыркались два пса. Шукер и незнакомый палевый лабрадор. Они не дрались. Наоборот. Это была веселая игра двух расшалившихся подростков. Шерсть собак блестела в неярких лучах восходящего солнца, пасти открыты от удовольствия. Они были похожи на два гигантских листа, сброшенных кленом-великаном на зеленый ковер.
- Это ваша собака? – раздался чей-то голос.
Ну вот, сейчас начнут читать морали, что такой большой пес и без намордника.
- Моя, - отозвалась я. – Он не кусается.
- Я заметил, - отозвался мой собеседник и неожиданно засмеялся. Это был такой открытый и заразительный смех, что я невольно перестала злиться и подошла поближе, чтобы рассмотреть его обладателя.
Молодой мужчина, очень бледный, с коротко стриженными черными волосами. Его блестящие, глубоко посаженные карие глаза светились от удовольствия. Мужчина сидел на скамейке, рядом лежал открытый ноутбук.
- Садитесь, - он похлопал ладонью по скамейке рядом с собой. Было в этом жесте что-то такое располагающее, что я последовала его приглашению.- Скажите, как вас зовут?
- Шукер.
- Это имя или фамилия?
- Кличка. Вообще –то так звали какого-то знаменитого футболиста.
- Вы увлекаетесь футболом?
- Нет, футболом увлекается мой муж, - пресекла я попытки к дальнейшему сближению.
- Понятно.- Он пожал плечами и потянулся к ноутбуку. Его длинные, тонкие пальцы забарабанили по клавишам.
Я смотрела на эти пальцы и вдруг ощутила странное чувство. Мне захотелось дотронуться до них, и даже, о, ужас(!), прикоснуться губами. Я прогнала эти странные мысли из своей головы, но они не ушли, а удобно расположились где-то рядом, обещая вернуться при первом же подходящем случае. И он не замедлил представиться. С веселым лаем собаки подбежали к скамейке.
- Лайза, девочка моя, - он схватил пса за холку и притянул к себе. Длинные пальцы утонули в мягкой палевой шерсти.
- И я хочу, - заявил в моей голове противный голос, а по спине пробежали мурашки.
- Так, Шукер, что-то мы с тобой засиделись, - скомандовала я, - бежим дальше.
По всему виду было заметно, что он категорически против. Пока мы бежали до поворота, пес несколько раз обернулся, прощаясь взглядом с новой подругой…
С тех пор наши встречи стали частыми. Олег, так звали мужчину, все время сидел на одной и той же скамейке с неизменным ноутбуком.
-Ты студент?- как-то спросила я.
- Почему ты так решила?
Я пожала плечами.
- Может и так… - после паузы ответил он.
- И что ты изучаешь?
- В данный момент – магию…
- Да ладно, я же серьезно…
- Я тоже серьезно. Вот посмотри на эти деревья.
Я уставилась в направлении его взгляда.
- Деревья, как деревья… - я пожала плечами.- Просто деревья…
- Запомни, в нашей жизни ничего не бывает просто. Посмотри как падают листья… Посмотри внимательно…
И вдруг я увидела. Листья падали…Но каждый падал по-своему. Вот стремительно шмякнулся на землю разлапистый кленовый лист…Медленно кружась вокруг черенка, спланировал небольшой ярко-охристый лист дуба. А вот - листочек осинки, круглый и блестящий на солнце, как новенькая золотая монетка, кувыркается в воздухе, и, внезапно подхваченный порывом ветра, уносится куда-то вдаль. Я вдруг почувствовала, что оторвалась от скамейки и стремительно понеслась вслед за этим листочком. Чувство полета было реальным, я действительно летела. Ветерок играл мною, то подбрасывая, то аккуратно ловя в мягкие объятья, волосы растрепались, щеки и уши горели.
- Я вижу, ты почувствовала ... – Олег с одобрением смотрел на меня.- Это одна из самых древних магий – магия листопада. Она завораживает. Если долго смотреть на падающие листья, душа освобождается от страхов, агрессии, неверия. Жаль только у нас часто не хватает времени воспользоваться этим простым средством. Мы ленимся смотреть вглубь листопада, грозы, дождя… Мы пьем лекарства, но этим не лечим душу, а только загоняем все негативное внутрь. В один прекрасный момент душа уже не может вместить всего … Но это совсем другая история.
Вечером, как обычно, я сидела за кассой. Этот мужчина был ужасно раздражен. Я поняла это сразу, по тому, как он швырял продукты из тележки на ленту транспортера.
- Что вы так копаетесь, побыстрее нельзя? – сердито выговаривал он. Внезапно вспомнился парк, порыв ветра. Я вдруг почувствовала, что касса, сердитый дядька, гора продуктов остались далеко внизу, а я лечу куда-то… Ветерок играет моими волосами… И тут произошло чудо. Мужчина осекся, а потом пробормотал:
- Извините, девушка, сам не знаю, что это на меня нашло…
Я прервала полет, аккуратно приземлившись на стул и пригладив рукой слегка растрепавшиеся волосы.
- Что ты сказала тому толстяку? – заинтересовалась продавщица Любочка.
- Да ничего, а что?
- Представляешь, он потребовал жалобную книгу, я уже попрощалась с премией, а тут… Смотри сама…
На желтоватой странице крупным размашистым почерком было написано: «Спасибо за отличное обслуживание».
Когда, на следующее утро, я рассказала об этом Олегу, он рассмеялся добрым заразительным смехом. А потом совершенно серьезно сказал:
- Вот видишь, ты замечательная ученица. Еще немного и ты станешь настоящей волшебницей.
Бабье лето подходило к концу. Однажды мы как всегда сидели на скамейке. Я любовалась листьями, которые ветерок весело гнал по пустым дорожкам. Олег был необычайно молчалив и даже, как мне показалось, подавлен, неохотно отвечал на вопросы. Захотелось встать и уйти. Вдруг на повороте дорожки показалась большая черная машина.
- Если много денег, законы не действуют,- промелькнуло у меня в голове, когда машина подъехала к нашей скамейке, - можно ездить прямо по парку.
Из автомобиля вышел водитель - высоченный мужчина с бритым затылком и суровым выражением лица.
Олег обернулся ко мне, словно хотел что-то сказать. Лицо его исказила болезненная судорога
Водитель открыл заднюю дверь, подошел к Олегу, бережно, словно маленького ребенка, обхватил его, приподнял со скамейки, усадил в машину. Лайза привычно заскочила на переднее сиденье. Хлопнули двери. За тонированными стеклами ничего не было видно. Мы с Шукером сидели ошеломленные, ничего не понимающие. Еще мгновенье, и автомобиль исчез за поворотом, словно мираж.
Я огляделась кругом. Парк словно замер в ожидании скорой зимы. Повсюду валялись искривленные предсмертной судорогой листья. Очарование природы исчезло. Осталась только ужасная пустота в груди. Там, где у нормальных людей находится сердце.
Я очень долго привыкала к жизни с этой пустотой. Все силы я направила на зарабатывание денег, отказавшись от веселых компаний институтских друзей. Незаметно пришла зима. Первый снег саваном укутал город.
***
Это было настоящее пушкинское утро – мороз и солнце… Мы как всегда бежали по дорожке, и вдруг … Лайза, конечно же это была Лайза! На конце поводка собаки болталась странного вида тетка в выцветшем китайском пуховике.
- Здравствуйте!- радостно приветствовала я женщину.- Это же Лайза?
- Лайза, Лайза, - неприветливо пробурчала она, - а тебе то что?
- А где Олег?
- Какой еще такой Олег? Не знаю я никакого Олега!
- Олег, ее хозяин!
- Семен Петрович ее хозяин. И Анна Филипповна. А никаких Олегов я не знаю. Я у них уже месяц как работаю. Убираюсь, готовлю, с собакой, вот, гуляю. Нет там никаких Олегов,- и она побрела дальше.
- Как же нет, - я закусила губу. Шукер лизнул мою руку. Я вышла из состояния задумчивости. Надо было бежать дальше. Жить дальше.
Приближался Новый год. Однажды, на той же дорожке, я встретила Альберта. Он был как всегда неотразим – гладко выбрит, идеально подстрижен, энергичен. Увидев меня, весело помахал рукой.
- Маринка! – я ощутила давно забытый аромат от Prada. – Маринка!..
- Ты что, забыл все остальные слова?
- Господи, Маринка, как я рад тебя видеть! Какая ты…
- По-моему, ты нашел более подходящую женщину…
- Нет. Я чудовищно ошибся, - он схватил меня за руку. – Я всю жизнь любил только тебя.
Я молча высвободила руку – его прикосновения не вызывали во мне никаких эмоций. Слова отдавали какой-то мыльной оперой, мой повзрослевший разум уловил в них явную фальшь.
- У нее на все аллергия,- с горячечным жаром убеждал меня Альберт - На мужчин, на детей, на запах спиртного, на мои задержки на работе. Маринка, возьми меня обратно, - он умоляюще посмотрел на меня.
- Извини, не могу.
- У тебя кто-нибудь есть?
- Извини, - я повернулась и побежала дальше.
- Между прочим, это мой пес, - крикнул он вслед.
- Ну и возьми его, если сможешь!..

***

Зима пролетело незаметно, ее сменила весна. Любимый парк расцвел, зазеленел и каждое утро приветствовал нас задорным птичьим пением. Мы познакомились с женщиной, выгуливавшей Лайзу. Ее звали Катерина, она была матерью двух малолетних сорванцов, отцы которых испарились неизвестно куда.
- Мои спиногрызы, - ласково именовала Катерина отпрысков. Мы часто разговаривали сидя все на той же скамейке. Впрочем, говорила Катерина, а я молча слушала ее исповедь о тяготах семейной жизни и постепенно приходила к выводу, что все, случившееся со мной – во благо. Жизнь, семья – это жуткая обуза, любовь придумали писатели, чтобы народ покупал их книжки.
За предсессиоными хлопотами я не заметила, как наступило лето. Это время года мне хотелось использовать на полную катушку, чтобы заработать побольше денег. Хотелось купить новые сапоги, да и маму с папой порадовать подарками. Я, по-прежнему, играла роль счастливой семейной женщины. Не хотелось услышать от мамы сакраментальное «Ну вот, я же говорила…». А еще не хотелось жалости.
- А знаешь, Маринка, - сказала мне однажды Катерина, - и правда был Олег. Это сын моих хозяев. Он попал в жуткую аварию, остался инвалидом на всю жизнь. Отец отправил его куда-то в клинику. Вроде учится на писателя.
Все-таки мне это не приснилось. Был Олег…- душа привычно сжалась в комок.

***
И вот снова наступил сентябрь. Все те же золотые тополя, пронзительно чистый свежий воздух, легкие, свободно парящие паутинки. Бабье лето. В последние дни времени было в обрез, и часто наши с Шукером утренние прогулки заканчивались на ближайшем пустыре. Но сегодня ноги сами потащили меня в парк. Не знаю, почему я вдруг села на ту самую скамейку, где год назад Олег обучал меня магии листопада. Я смотрела на деревья и вдруг почувствовала приближение того самого состояния полета, которое не испытывала уже очень давно. Неуверенно приподнявшись над скамейкой, я, сначала медленно, а потом все быстрей и быстрей полетела над парком, свежий воздух до отказа наполнил легкие, казалось, еще мгновенье - и они лопнут. Сердце бешено колотилось. Волосы растрепались. Ветер бил по щекам, куртка развивалась за плечами ярко-алыми крыльями. Шукер снизу смотрел на меня с одобряющей улыбкой. Да, да. Он улыбался всей своей добродушной собачьей мордой. В голове, как круги по воде, возникли и разбежались слова Олега: «Запомни, в нашей жизни ничего не бывает просто».
Вечером я, как обычно, сидела на кассе.
Руки машинально подносили к сканеру покупки из корзинки позднего покупателя. Лицо так же машинально улыбалось.
- Надо же, корм для собак, Шукер такой любит, - подумала я.
- Девушка, - услышала я голос покупателя. Голос, от которого все внутри меня оборвалось. Я подняла глаза – передо мной стоял Олег. Бледный, заметно похудевший. Сильно отросшие волосы стянуты в хвост. И только глаза все те же – блестящие, карие, насмешливые.
- Олег… - только и смогла вымолвить я. Сердце рвалось ввысь, я уже чувствовала знакомый трепет во всем теле. Что-то подсказывало, что в этот раз я отправлюсь в полет не одна…