Автобусное насилие

           Иван Степанович в 65 еще работал. На работу ездил автобусом, машину забросил. В какой-то момент заметил, что реакция снизилась, а он привык не причинять проблем себе и людям.

            Работа далеко, почти час езды. Остановка, на которой садился наш герой, почти  окраина города, далее автобус двигался в направлении противоположном работе, довозил пассажиров до Восточной верфи, бесполезно проезжал еще два километра, также удаляясь от работы, разворачивался, двигался дальше в нужном направлении. Пассажиры на остановке, где садился наш герой, выходили, шли в порт, места освобождались. Если не этой, то на следующей остановке.

         Майским утром Иван Степанович как обычно вышел из дома и пошел на  навстречу движению автобуса. Пусть расстояние больше чем для ближней остановки, зато с горки и без пересечения  проезжей части, а главное по пути заправка АЗС с указателем температуры. Проветренный город,  свежесть майского утра и  ходьба вселили в Ивана Степановича бодрое настроение. Он дошел до остановки, сел на скамейку, закурил, задумался.

        Подошел автобус, Иван Степанович всегда садился на второе место от водителя слева, что позволяло легко покидать автобус и не щуриться от яркого утреннего солнца. Сегодня его место освободилось сразу на остановке. Иван Степанович сел, чтобы не надуть себе шею,  энергично  щелчком закрыл щелочку окна, которое не закрыл после себя рассеянный пассажир,  приготовился часок подремать.

       Вдруг сильный толчок  створки окна толкнул Ивана Степановича в плечо, окно сзади распахнулось почти полностью.
      
     —Кому-то жарко стало, — подумал он, но не обернулся, чтоб не накалять обстановку. Люди злые стали, надо терпеть, подумал он, но вдруг к следующей остановке кто-то взялся за спинку его сидения, толкнув Ивана Степановича в спину, и собрался  на выход.

     Это оказалась не высокая, можно сказать хрупкая женщина со взлахмоченными волосами с худощавой фигурой, примерно одного с ним возраста и даже, как показалась, его постарше. Иван Степанович щелчком задвинул створку обратно.
Выходящая из автобуса женщина вдруг отреагировала мгновенно, резко обернулась, бросила на Ивана Степановича испепеляющий взгляд и зло процедила:
      —Дышать нечем, а тут окна закрывают!
      —Давайте выходите, выходите, на улице надышитесь,— не выдержал Иван Степанович. Настроение было испорчено.

      —Не дай бог так озлобится, — думал Иван Степанович. Он вспомнил стихи Федора Тютчева:

    Когда дряхлеющие силы
    Нам начинают изменять
    И мы должны, как старожилы,
    Пришельцам новым место дать,-

    Спаси тогда нас, добрый гений,
    От малодушных укоризн,
    От клеветы, от озлоблений
    На изменяющую жизнь;

    От чувства затаенной злости
    На обновляющийся мир,
    Где новые садятся гости
    За уготованный им пир;

    От желчи горького сознанья,
    Что нас поток уж не несет
    И что другие есть призванья,
    Другие вызваны вперед;

    Ото всего, что тем задорней,
    Чем глубже крылось с давних пор,-
    И старческой любви позорней
    Сварливый старческий задор.

     А может злость ей даёт силу жизни, может она, таким образом, борется с невзгодами, живя назло всем врагам.
— Не буду её осуждать. Надо любить людей, — подумал он, ведь в сущности ничего ведь не произошло. Так, пообщались немного.
   
     Иван Степанович задумался, почему его так не любят женщины. Он вспомнил, как недавно сзади сидела женщина и громко полола пустоту по телефону. Стоило ему на неё посмотреть, так она устроила скандал. Он вспомнил совет друга:" Если вышел на улицу, то всё терпи"

     В автобус вошла молодая девушка. Положила руку на спинку сиденья, где сидел Иван Степанович, и стала теребить пальцами, толкая легонько ими в  спину. Вредности у Ивана Степановича хватало, он очень не любил, когда его трогают руками. Он мельком взглянул на девушку. Она невозмутимо смотрела в окно, как будто рука ей не принадлежала.
 
    — Ты здесь вот расселся, а я должна стоять, я тебе устрою удобства, — представил себе её мысли Иван Степанович.
    Девушка вдруг убрала руку и полезла себе в сумочку, для удобства положив её на плечо Ивана Степановича, порылась в ней, и опять положила на спинку сиденья, продолжила периодически перебирать пальцами. Её взор выражал  невозмутимую правоту.

    Иван Степанович терпел,терпел с остервенением, стиснув зубы. Он с теплотой вспоминал время, когда он мог водить машину. Автобус свершил резкий поворот и не спеша пополз по «тещиному языку». Следующая остановка Ивана Степановича, он с облегчением вздохнул, направился к выходу. Автобус был уже битком. Две девушки стояли у выхода и громко смеясь, обсуждали какое-то событие, стоя в самой узкой части прохода.
     —Разрешите пройти, посторонитесь — попросил Иван Степанович
      —А куда?— возмутились, смеясь девушки.
Иван Степанович вдруг подумал о домашнем насилии, протиснулся мимо девушек, ощутив их упругие груди, и вышел из автобуса. Закурил и направился в офис. Настроение его стало улучшаться.