Следуя по следам Маяковского часть 1

Если представить мою память как старую кинопленку и промотать ее назад, то это место появится во многих моих воспоминаниях. Вот здесь я впервые качаюсь на качелях. А там, я делаю фотографию дорогого мне человека, он смотрит в объектив, и улыбается. Сзади запечатляется проезжающий мимо автобус. Щелк- и момент превращается в воспоминание.

Как если бы пленку поставили на ускоренную перемотку, я вижу себя в многочисленных проявлениях. Сутки сменяют друг друга. Тропинки, проделанные мною в одиночестве или в компании, расстилаются по всей поверхности воображаемой пленки.

Но есть одно место на  воображаемой пленке, которое до недавнего времени было покрыто белой пеленой. Это место, на которое я не обращала должного внимания, считая его очевидным, банальным, и даже не заслуживающим внимания.

За несколько лет моего частого посещения этого места, я ни разу не рассматривала  памятник Маяковскому. Всегда мЕльком, всегда бегОм, всегда краем глаза. Но наступил день, когда меня принудительно остановили у подножия этого памятника и заставили взглянуть ему  в глаза. Экскурсовод протягивает руку в сторону памятника, указывая на его позу.

Это сразу бросается в глаза. Поза волевого, уверенного в себе человека. В левой руке - записная книжка. В коллекции их сохранилось около 80, в них Маяковский записывал свои стихотворения.

"И бог заплачет над моею книжкой!
Не слова — судороги, слипшиеся комом;
и побежит по небу с моими стихами подмышкой
и будет, задыхаясь, читать их своим знакомым.  "

Мы спускаемся вниз по Большой Садовой улице. Идет дождь. Проходим вдоль вереницы театров. Экскурсовод рассказывает про работу Маяковского в театре с  товарищем всей жизни Мейерхольдом. Она показывает несколько фотографий, где Маяковский за работой над театральной постановкой . Мое внимание привлекает фотография: на ней Маяковский, Мейерхольд, Родченко и молодой Шостакович. Вся плеяда талантливых людей начала прошлого века на одной фотографии.

Мы проходим места, по которым 100 лет назад гулял Маяковский. Например, это сад "Аквариум" при театре Моссовета. Мы ненадолго останавливаемся у входа. В темноте мне представляются еле различимые тени прошлого, в которых угадываются фигуры Маяковского и его спутников. Мы идем по следам Маяковского. Именно в этом районе он провел свое детство, эти улицы и переулки ему хорошо знакомы.

Мы проходим музей-квартиру Булгакова. Экскурсовод рассказывает нам потрясающую историю любви. Именно в этом доме, в одной из квартир состоялась первая встреча Сергея Есенина и Айседоры Дункан. Ослепленный любовью с первого взгляда Есенин опускается перед Дункан на колени, а она гладит его золотые кудри и все повторяет с милым акцентом: золотая голова, ангел. Это одни из немногих слов, которые знает Дункан, ведь она – гражданка Америки, всемирно известная балерина.

Мы сворачиваем на Малую Бронную улицу,  и экскурсовод указывает нам на огромное здание слева. Называет его чудовищем. Мы все дружно поворачиваем головы налево и охватываем взором здание. С первого взгляда здание  выглядит  монументально. Но экскурсовод объясняет , что в этом здании присутствует наслоение различных стилей. Я смотрю на здание под другим углом и  замечаю странные вещи. Завышенная этажность здания, явно выделяющаяся на фоне общей застройки квартала. Оптическая иллюзия,  когда каждый последующий этаж кажется уже предыдущего. Огромные балконы. Колоны по низу здания. На крыше  под странным углом прилеплены еще несколько этажей, а самую верхушку венчает башня Татлина. Нам говорят, что это здание являет собой пример безвкусицы в архитектуре.  Оно производит на меня неприятное впечатление. А название вызывает  усмешку: "ЖК Патриарх".
Мы продолжаем нашу экскурсию по тропинкам у Патриарших прудов. Сегодня здесь малолюдно. Экскурсовод говорит, что нам повезло, мы можем насладиться тихой атмосферой этого места. Мы почти в полной тишине идем вдоль пруда. Снег скрипит под ногами.

Экскурсовод указывает нам на неприметный дом. Деталь, на которую сначала не обратишь внимания. С крыши здания в 4 местах спускаются трубы. На подкорке мозга вспоминаются строчки. Именно здесь, скорее всего, Маяковский вдохновился на написание своего знаменитого стихотворения .
Я сразу смазал карту будня,
плеснувши краску из стакана;
я показал на блюде студня
косые скулы океана.
На чешуе жестяной рыбы
прочел я зовы новых губ.
А вы
ноктюрн сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб?

Мы проделываем дальше наш путь вдоль по переулку. Экскурсовод плавно направляет свой рассказ к фигуре Цветаевой. Следующая точка нашего маршрута – дом Цветаевой.
На месте красного кирпичного гиганта раньше стоял деревянный дом, в котором родилась Марина Цветаева. Меня поразила история о том, как Марина Цветаева, вернувшись из многолетней эммиграции, отправилась в свой дом в Трехпрудном переулке, но не нашла его. Он был снесен. На его месте  было построено кирпичное здание. В творчестве Цветаевой нашла отражение боль по потере родного дома. Я пытаюсь себе представить эмоции и чувства человека, потерявшего свой родной дом. Что должен чувствовать человек,  вернувшийся из-за границы, замученный жизнью в нужде, в конце концов, желающий просто, по- человечески, вернуться домой. Но не находящий его. И задающийся вопросом, куда же ему податься в этом огромном мире.
Экскурсовод рассказывает о взаимоотношениях Маяковского и Цветаевой. Цветаева очень уважительно относилась к Маяковскому и питала к нему большую симпатию. За день до отбытия в иммиграцию Маяковский пришел к Цветаевой попрощаться. Позднее Цветаева в своих воспоминаниях напишет, что если бы Маяковский попросил  ее остаться, она бы осталась, и возможно, это решение изменило бы ее жизнь.
Цветаева оказывала огромную поддержку Маяковскому в его заграничных поэтических турах, даже рискуя своей непостоянной работой в маленьких журнальчиках, публикация в которых приносила небольшой доход, позволяющий не умереть с голода.
А когда мужа Цветаевой, Ефрона Сергея Яковлевича,  приговорили к расстрелу, никто из ближайшего окружения не знал точного нахождения Цветаевой, поговаривали, будто она уже совершила самоубийство от горя. И только Маяковский несколько дней ходил по всем знакомым, чтобы отыскать  Цветаеву и оказать ей моральную поддержку. 

Мы поворачиваемся спиной к кирпичному зданию и идем прямо по переулку. Сворачиваем несколько раз, следуя за экскурсоводом, пока не оказываемся в чудесном месте. Богословский переулок. Слева- церковь, а справа- жилой дом, буквально в метре. Столь близкое соседство меня изумляет. Жильцы этого дома живут на святой, замоленной земле. Мне хочется представить, как в метре от стен древней церкви живут люди, чьи жизни наполнены счастьем и благодатью, но скорее всего, повинуясь человеческой природе, за каждым окошком этого дома скрываются свои человеческие драмы.

И вот мы выходим к крайней точке нашего маршрута: Тверской бульвар, памятник Сергею Есенину. Скрываемся под навесом. Я гляжу на памятник. Головокружительная  жизнь, оборвавшаяся так неожиданно. Уголовное дело до сих пор не закрыто: убийство или самоубийство?
Экскурсовод заканчивает свою экскурсию рассказом, о том, что  эпоха 20-30 годов перемолола талантливые, творческие души людей, но именно поэтому они отличались особенной человечностью.

Я направляюсь к метро по длинному туннелю, переливающемся множеством ярких огней в раздумьях о том, что, возможно,  21 веку не достает именно человечности…

(P.S. аудиоспектакль доступен на Youtube- канале)