53. Нитки. Оркестр

Примерно с окончанием общеобразовательной школы, я навсегда распрощалась и с музыкальной. К моему огромному сожалению, обучение в ненавистной музыкалке, которое должно было продлиться всего 7 лет, затянулось ещё на три. Незадолго до истечения срока моего музыкального заключения, из Одессы приехала уже пожилая пара преподавателей скрипки – Валентина Андреевна и её муж Юрий Владимирович.

Именно они организовали в нашей школе оркестр, в который я, поддавшись на уговоры матери и учителей, ходила ещё три года. Оркестр я вспоминаю со смешанными чувствами. Репетиции начинались в 10 утра каждое воскресенье. Единственный день, когда я могла отоспаться. Бы.

Но это – полбеды. Самым главным было то, что увлечённый музыкой до безумства, Юрий Владимирович был совершенно деспотичным и неуправляемым человеком. Выведенный из себя нашим, порой фальшивым, исполнением простых, как ему казалось, произведений, он кричал истошным криком  всё, что приходило ему в голову.

А приходили ему разные мысли. И то, что мы, словно птицы на жёрдочке, сидим за пюпитрами, словно «тупоголовые деревянные головешки». И то, что он в жизни не видел таких ленивых, безобразных и неадекватных людей. И многое другое. Он разбил несколько пар очков, кидая их в нерадивых скрипачей и виолончелистов. Несколько пюпитров были сломаны в порывах особого гнева. Наши уши и нервная систему страдали еженедельно. Его слова, раскручивающиеся от полутонов к самым высоким октавам, заставляли меня в ужасе и оцепенении замолкать, а моих подруг - плакать и уходить из школы.

Странно, что за все три года, почти никто не пытался противостоять этой злокачественной тирании. Многие терпели, руководствуясь какими то своими внутренними убеждениями.

Наверно, большую часть гнева и протеста многие теряли после  ежегодных концертов, которые устраивались нашей школой.  Специально для этих концертов арендовали огромный зал в МИСИ (институте, который был неподалёку от школы), кажется на него даже продавали билеты. Музыка захватывала нас. Никто из участников оркестра не мог поверить в то, что вот каждый из нас отдельно играет какую-то небольшую и незначительную часть нот, а вместе мы – невероятной силы звук, ураган и мелодичность. Это было потрясающе, нам казалось, что ради этого стоило терпеть даже тиранию.